Измена. Серебряная Принцесса

Глава 36

«Привет. Я тут поблизости встречалась с подругой. Скоро буду проезжать мимо Оазиса. Если хочешь, могу заодно забрать тебя домой.»

Сообщение от Констанции.

Это настолько удивительно, что я даже захожу в ее профиль проверить, никто ли меня не разыгрывает. Но ошибки нет. Номер принадлежит мачехе.

В голове сразу же возникает рой тысячи мыслей.

Не папа ли её попросил за мной заехать?

Но зачем ему это?

Если он волновался за дочь, разве не правильнее было бы отправить Николая? Зачем было присылать эту женщину?

И с какой подругой она встречалась в столь позднее время? Это, определённо, очень странно. ОЧЕНЬ.

Не то чтобы я интересуюсь ее делами или распорядком дня, но мы живем под одной крышей, и я точно знаю, что на встречи с подругами она ездит исключительно по будням и исключительно в утренние часы. У них либо посещение очередного спа-салона со всякими массажами и грязевыми ваннами, либо дегустация меню завтрака в каком-нибудь известном ультрамодном заведении.

Голову стремительно пронзает новая догадка. Ошеломляет. Сбивает дыхание.

А вдруг она изменяет папе?

Вдруг она нашла себе кого-то другого? И сейчас как раз возвращается домой после встречи со своим молодым любовником. А я всего лишь нужна для прикрытия. Забрав меня из клуба, она таким образом создаст себе алиби. Придумает коварную легенду, и папа ни в чем ее не заподозрит, тогда как на самом деле она будет продолжать водить его за нос.

Гордость советует игнорировать сомнительные сообщения мачехи. Мессенджер до сих пор закрыт, и она не может знать, что я прочла ее странное письмо.

Отрываю взгляд от экрана. Смотрю в сторону парней. Понимаю, что их беседа подходит к завершению. И вся моя бравада по пренебрежению помощью Констанции летит в тартарары.

Пальцы сами собой малодушно и крайне нервно печатают ответ:

«Я не уверена. Боюсь, как бы Лева не обиделся.»

Жму на значок «отправить» и тут же жалею о содеянном. Ругаю себя. Мало того, что не стоило реагировать на послание, так и само письмо видится катастрофически жалким набором слов.

Оно чересчур откровенно транслирует о моем желании немедленно сбежать из Оазиса, в котором, кажется, все кроме меня, наслаждаются атмосферой веселья и праздности.

Лихорадочно размышляю, можно ли написать что-то еще, чтобы как-то сгладить эффект или… может, удалить сообщение? Точно! Стереть, пока она его не прочла.

Но мачеха опережает. Ответ от нее приходит практически мгновенно.

«Оставь это мне.»

Три раза перечитываю.

И что это значит?

Неужели она намеревается войти в это здание? В этот клуб? Разве не лучше, если я сама выйду к машине?

«Где вы? В вип-зоне? Где тебя искать?»

Анализировать и дальше ее письма нет времени. Тем более, судя по всему, у меня не осталось никаких моральных сил, чтобы выдавать взвешенные смски в ответ. Наплевав на принцип быть с ней всегда исключительно закрытой и холодной личностью, честно и подробно печатаю:

«Сейчас я на первом этаже. Сижу у бара. Слева. Лева отошел поговорить с моим однокурсником, которого я случайно здесь встретила. Скоро он вернется и, думаю, мы поднимемся обратно в вип-зону. Она расположена на втором этаже. Там есть специальный значок.»

«Ок. Скоро буду»

Вместе с облегчением, испытываю дикую смесь сомнения и сожаления. В несвойственной мне манере начинаю кусать губы. Снова думаю отказаться. У меня еще есть возможность написать, что я передумала. Или что мне здесь безнадежно весело, и я не намерена уходить.

Но только я начинаю печатать снова, как пальцы протестуют и сами же стирают сообщение. Замечаю, что бармен смотрит в мою сторону. Наверное, его огорчает, что я так и не притронулась к воде. А ведь он старался мне угодить. Чтобы не выглядеть невежливой, делаю несколько глотков и улыбаюсь Алексею.

Спустя пару минут на мое плечо опускается чья-то рука и я панически вздрагиваю.

— Севушка, ты чего так пугаешься? — иронично интересуется Лева, — Это же я. Ты же не боишься меня?

— Конечно же, нет. — отвечаю другу, а сама потрясенно отмечаю изменения в собственных ощущениях.

Раньше прикосновения Золотого никогда не казались мне чем-то неправильным и точно не вызвали внутри волны отторжения. Но после поцелуя что-то незримо изменилось.

Сейчас я чувствую дискомфорт. Нервозность. Волнение. И дикий, просто колоссальный страх при мысли, что он снова попытается прикоснуться к моим губам своими.

Я не смогу, никак не смогу второй раз ответить ему взаимностью, и тогда вечер определенно будет испорчен.

— У вас с Ильей все нормально? О чем вы с ним говорили?

— С этим твоим однокурсником? Да так, просто, не обращай внимания. Обычные мужские разговоры.

— Лева, мне показалось, что ты отчего-то был враждебно к нему настроен.

— Севушка, как ты сама только что заметила, тебе это показалось. Я просто немного встревожился, когда увидел вас двоих, выходивших из приват-комнаты. Подумал, этот урод мог тебя обидеть.

— Зачем Илье меня обижать? Я же тебе сразу сказала, что он мой однокурсник. Он, между прочим, староста нашей группы. И хороший парень.

Лева морщится и делает бармену знак рукой.

— Плесни мне виски.

Парень с татуировками принимает заказ, и я решаюсь задать Леве новый вопрос:

— Ты до этого был знаком с Кузнецовым?

— Почему ты так решила? — в его голосе проносится небольшая резкость.

— Потому что вы как-то странно друг на друга смотрели…

Бармен ставит перед Левой бокал. Мой друг делает большой глоток, расслаблено ухмыляется и говорит беззаботно:

— Севушка, тебе сегодня слишком многое кажется. Я его первый раз в жизни вижу. Давай лучше поднимемся в випку и продолжим наш чудный вечер?

Нервно киваю, а затем пожимаю плечами. Идти наверх нет никакого желания. Но я же не могу сказать ему, что лучше посижу тут одна.

Бросаю обреченный взгляд на толпу танцующих тел, как вдруг замечаю фигуру Констанции.

Первый раз за все то время, что она является супругой моего отца, я испытываю радость при виде мачехи.

Бабушка непрерывно твердила, что любое сближение со второй женой отца будет являться предательством памяти матери. И почти каждый раз, как мы с ней созваниваемся, интересуется моим отношением с мачехой.

Но я же не предаю маму, если один раз вздохну с облегчением при виде Констанции? Всего один раз.

Папина новая жена перехватывает мой взгляд и безошибочно, с грацией настоящей королевы, которую, видимо, совершенно не волнует происходящее вокруг, движется к нам. У нее в руках небольшая коробочка, обернутая красивой красной лентой.

Когда Констанция останавливается возле нас, то выглядит так, словно пришла не в клуб, а попала на светский прием.

— Конни! — удивлённо восклицает Лева, заметив ее.

Между ними установлено неформальное общение. И меня каждый раз передергивает, когда он к ней обращается так, словно они ровесники.

Мачеха слегка обнимает именинника, целует его в щеку, а потом вручает ту самую коробочку, которую несла в руках.

— Конни, ну зачем, — широко улыбается Золотой. — Не стоило. Но я счастлив получить от тебя презент. Пойдём наверх, выпьем за мое здоровье?

— Я бы с удовольствием, Лева, — обезоруживающе улыбается в ответ Констанция, — Но не могу, я за рулем. И к тому же…— наклонившись, она что-то шепчет ему на ухо.

Вижу, как у друга ту же падает настроение, а мачеха, между тем, ласково гладит его по плечу и продолжает говорить то, что я не могу расслышать.

Меня съедает любопытство.

Начинаю сомневаться, действительно ли она приехала меня забрать. Может, она таким вот образом решила поиздеваться надо мной и сейчас наслаждается шатким положением падчерицы, рассказывая Леве о желании его лучшей подруги сбежать с вечеринки в честь его дня рождения?

— Да, конечно. Я все понимаю. Поезжайте. — произносит Лева.

Укол совести незамедлительно сообщает, что зря я подозреваю мачеху во всех мирских грехах. Мысленно прошу у нее прощения за дурные мысли.

Лева, между тем, наклоняется ко мне и, слава небесам, целует в щеку.

— Пока, моя серебряная Севушка. — говорит в самое ухо. — Лучшим подарком, который я получил за сегодня, был твой сладкий поцелуй.

Его слова заставляют щеки вмиг покраснеть, но я решаю никак не комментировать. Быстро чмокаю друга в щеку, еще раз поздравляю, желаю отличного продолжения вечеринки и иду за Констанцией, которая кивком головы велит следовать за ней.

Когда мы выходим на улицу, облегченный выдох слетает с моих губ. К счастью, он получается бесшумным и не привлекает лишнее внимание мачехи.

Садимся в машину. Констанция приехала без водителя. Я давно заметила, что она любит выезжать куда-то одна, без сопровождения. И чаще всего, как и в этот вечер, она отдает предпочтение своему двухдверному мерседесу цвета горького шоколада.

— У тебя все нормально? — интересуется мачеха.

Киваю и отвечаю самое приемлемое, простое и короткое:

— Да.

Она не тот человек, которому я могу рассказать о том, как меня гложет Левин поцелуй или о том, как я встретила таинственную журналистку, которой известен некий мамин секрет. Или же о странной реакции Левы на Илью.

— А что ты сказала Леве? — спрашиваю у мачехи.

— Сказала, что твой папа будет очень переживать, если ты поздно вернёшься, вот он и послал меня тебя забрать.

— Так тебя послал за мной отец? Я так и подумала! Но это показалось мне странным, ведь он мог бы отправить Николая и…

— Твой отец меня не посылал, — спокойно прерывает мою уверенность Конни, — Я просто оказалась рядом и подумала, что стоит тебе написать.

Её слова изумляют. Не сразу нахожусь, что сказать. Лишь молча перевариваю информацию, смотря на мелькавшие в окне один за другим фонари.

Спустя пару минут выдаю предположение:

— А вдруг Лева спросит об этом папу? Или у них возникнет диалог и тогда…

— Не возникнет. Золотой не станет поднимать эту тему с твоим отцом. Можешь быть спокойна.

Мне снова требуется время перед тем, как продолжить разговор.

— Тогда почему ты мне написала? Я не понимаю…

— Потому что, — она задумчиво смотрит на дорогу, — Мне показалось, что тебе может быть там…скучно.

Скорее, мне было неуютно… но все же я зачем-то подтверждаю ее догадку и тихо отвечаю:

— Ты угадала.

— Я рада, что смогла быть тебе полезной. — ухмыляется мачеха.

И мне неожиданно становится неловко. Ведь я даже не поблагодарила её за то, что она за мной заехала.

— Спасибо. — почти шепчу, но ощущается так, словно слово разламывает тишину салона.

— Не за что. — отвечает мачеха.

Рядом со свистом проезжает машина. Из ее окон громыхает музыка. Дальше мы едем какое-то время молча. Прислонившись лбом к стеклу, наблюдаю за деревьями.

Автомобиль въезжает в длинный тоннель.

— У нас с тобой не самые теплые отношение. — неторопливо произносит мачеха. — И я прекрасно знаю, как и почему ты именно так настроена по отношению ко мне. Но все же хочу, чтобы ты знала, что ты… всегда можешь на меня положиться.

Если сейчас на дорогу выбегут настоящие ряженые эльфы и начнут танцевать, они не смогут удивить меня столь же сильно, как то, что только что сказала Конни.

Конечно, я помню, как мачеха ещё в самом начале своего брака с папой, пыталась наладить со мной контакт. Она тогда тоже произносила ориентированные на дружеский лад речи, но бабушка всегда была на связи и не позволила мне наивно довериться хитрой женщине и обжечься. И оказалась права. Конни практически сразу показала свое истинное лицо, пытаясь избавиться от всего в доме, что напоминало мою маму. Она старалась тщательно скрывать свои настоящие эмоции, но я всегда прекрасно замечала, как она кривилась при виде маминой одежды и украшений. Как ее губы дергались, когда я или папа упоминали маму.

И, возможно, сегодня я слишком дезориентирована всем случившимся этим вечером, потому что мне вдруг кажется, что сейчас она говорит вполне искренне. А еще в её голосе чувствуется усталость и… тоска.

Однако бабушкины уроки слишком хорошо усвоены, они выделены чересчур жирными чернилами, чтобы я так просто могла их стереть.

— Спасибо, я учту на будущее. — вежливо и сухо отвечаю мачехе.

Констанция бросает на меня быстрый взгляд. Наши глаза сталкиваются, и мне вдруг становится неловко и стыдно за себя. Пытаюсь отряхнуть с себя эти чувства, но почему-то в этот раз от них сложнее избавиться, чем обычно.

Губы мачехи улыбаются. Однако в её глазах мелькает непонятная и дезориентирующая грусть. Или это лишь игры теней, которые ловко обманывают меня?