Измена. Тайный наследник. Том 2 (СИ)

36

Воды я не пью уже три дня, заставляя себя отворачиваться от целого ведра отравленной жидкости, что забирает мою силу, оставленного в моей камере Салемсом. Чем больше я выпью, тем слабее буду. Но если не пить вовсе, то смерть неизбежна.

— Пить теперь можешь сколько влезет, — говорит Салемс, глядя на меня, снизу вверх.

— не боишься, что я выпью достаточно, чтобы лишить тебя радости видеть мою казнь?

— Ты слишком любишь себя, щенок, — хохочет Салемс. — Такие, как ты, не способны на подобный поступок.

— Драконов нельзя убивать по закону, — говорю я.

— А где ты тут видишь драконов, ничтожество? Посмотри на себя, ты еще более жалок, чем человек. Ты лишен силы, лишен благодати и твоя истинная мертва. Твой дом продан, а род твой будет предан забвению.

— Тебе не сойдет это с рук. Это против высшего закона!

— Ты заговорил о высшем законе? — в голосе Салемса звучит стальная издевка. — Ты не думал о высшем законе, когда трахал своих девок и строил планы о подмене истинного наследника на фальшивого бастарда.

— Анна вернется, и когда это случится, ты ответишь за все.

— Я едва слышу, что ты шепчешь, ничтожество, — говорит Салемс. — Приготовься, у тебя осталось не так много времени.

— Она вернется…

— Ты сам уже не веришь в то, что говоришь, Каэн. Твоя истинная мертва, Я позаботился о том, чтобы не нашли даже ее следов. Скажу тебе по секрету, друг мой, что я отправил за ней своих лучших людей в первый же день, когда улетел Шрайк. Они нашли твою малышку и хотели спасти, но нечаянно она несколько раз напоролась на их кинжалы. Увы, юные особы бывают так неосторожны.

— Ты врешь! Она жива! Я чувствую это!

Я пытаюсь встать, но все, что могу, это лишь тщетно натянуть цепи.

— Ты чувствуешь только тьму и опустошение, Каэн Сандерс, потому что я этого хочу. Ты делаешь то, что я хочу, потому что иначе не может и быть. Ты думал, что можешь стать наместником императора? Скажи, ведь эта мысль даже тебе теперь кажется абсурдной, верно ведь?

— Каждое твое слово — ложь…

— Говоришь, как тот, кто знает в лжи толк? Признаюсь тебе честно, твой план не лишен некоторой изобретательности. Будь судьба к тебе чуть более благосклонна и не будь рядом меня, у тебя, может быть и вышло что-нибудь. Только ты был таким дураком, Каэн, что сидел и ждал. Я же никогда не вступаю в бой, если не знаю наверняка, что победа будет моей. В этом смысле, твое поражение — это судьба. Вне зависимости от того, что бы ты предпринял, ты не смог бы одержать победу в этой игре. Потому что ты глупый, слабый и не способен учиться на ошибках. Ты слишком молод, а потому в тебе еще слишком много ненужного глупого благородства. Ты пожертвовал своей свободой ради этой шлюхи, вдовы императора, хотя мог уйти и получить второй шанс. Признаюсь тебе честно, ничего более глупого я в жизни не видел.

— Анна жива, — продолжаю повторять я и дергаться всем телом, натягивая цепи.

— Не трать последние силы на пустые вещи.

Он уходит, оставив меня наедине с моей бессильной яростью.

Оставить мне целое ведро с отравленной водой — это еще один способ унизить меня.

В одном он прав — я не могу самостоятельно распрощаться с жизнью. Я слишком люблю жизнь и сердце мое, несмотря ни на что, в глубине души еще хранит какую-то каплю надежды на спасение. Он может врать насчет Анны, тем более, что я точно знаю, что чувствовал ее, пока меня не лишили силы.

Но не было ли это чувство самообманом?

Даже те крошечные нити силы, которые я чувствовал еще недавно, теперь совсем оставили меня наедине с ворохом моих сожалений, которые теперь никому не нужны и еще меньше нужны мне самому.

Унизительно ощущать себя лишенным свободы, но еще унизительнее не ощущать даже признаков силы внутри, чувствуя себя слабым и беспомощным существом, подобным человеку, что лишен дара от рождения.

Я пытаюсь нащупать хотя бы намек на присутствие нитей внутри, но пустынный кактус, похоже, выжег все ее остатки. Теперь на месте светящихся нитей лишь сгусток черноты. От моей былой силы теперь не осталось даже призрачного следа.