Измена. Тайный наследник. Том 2 (СИ)

40

Сердце мое колотится от страха. Я осторожно выглядываю из окна кареты и смотрю в небо, страшась увидеть там крылья дракона, летящего за нами. Темные тучи заволакивают небо. Что если он сейчас вынырнет оттуда и испепелит карету, в которой мы мчимся?

— Быстрее, Чивс, быстрее, — кричу я Чивсу, который правит каретой.

— Он нас не достанет, — говорит Лилиана и перехватывает мой взгляд. — Салемс сильный дракон, но он стар и давно не умеет перевоплощаться в истинную форму. Я знаю это точно.

Я с надеждой смотрю на нее и от сердца немного отлегает.

— Я почувствовала его, — говорю я дрожащим голосом. — В нем столько злобы, столько ненависти, я никогда такого не испытывала. Его нити такие же как мои, но как будто что-то неуловимо отличает их. Они словно бы не светятся, а забирают свет у всего вокруг. Когда он коснулся меня, мне показалось, словно это сама смерть.

Иос молча прижимает меня к себе, пытаясь успокоить.

— Все хорошо. Он нас не достанет.

— Будем надеяться, что он не понял, что это ты. Думаю, его голова сейчас забита совсем другими вещами и он не придаст произошедшему большого значения.

Я осторожно вытягиваю несколько нитей наружу, прощупывая пространство, и с облегчением нахожу Клинка, который перепрыгивает со здания на здание, словно маленькая светящаяся стрела.

Он радостно отзывается на мое прикосновение и я спрашиваю его с помощью образов, не видит ли он дракона где-то поблизости.

Клинк отвечает отрицательно. Он так увлечен скоростью и возможностью вдоволь порезвиться, что, похоже, уже вовсе забыл о том, как проникал в имперский замок. Он наслаждается прыжками и редкими каплями воды, которые падают с неба, предвещая дождь, который вот вот должен случиться. Хотелось бы мне быть такой же беззаботной, как он.

Согретая теплом Иоса и покачиванием кареты, я постепенно успокаиваюсь и прихожу в себя после пережитого.

Если Салемс так силен, что привел меня в панику всего лишь от одного прикосновения, что же я буду делать, когда придется столкнуться с ним, чтобы сбросить его с трона, который он узурпировал?

Как же мы вытащим Каэна? Там несколько драконов, молодых и сильных. Они точно умеют летать. Помимо этого там огромное количество солдат, которые, похоже, без всяких сомнений приняли нового правителя и служат ему так же, как прошлому императору.

Словно услышав мои мысли, Иос говорит негромко:

— Ты должна верить в себя. Я видел твою силу, ты куда могущественнее, чем думаешь сама о себе. Мы вытащим этого Каэна, слышишь меня?

— не знаю… — говорю я. — Если бы было возможно как-то пробудить силу в Каэне, у нас был бы шанс. Но заглянув в его сердце я не почувствовала ничего, понимаешь? Он словно окаменел. Его сердце едва билось и не было никакого следа нитей. Что если у меня не получится разжечь его силу и его убьют?

Я не хочу говорить этого, но сомнения сами превращаются в слова.

— У тебя получится, — упрямо говорит Иос. — Если же нет, я лично задушу этого Салемса, но не позволю ему убить того, чья смерть может повлечь твою смерть и смерть твоего ребенка.

В голосе Иоса звучит такой жар, что на мгновение я даже верю в это. Хотя разум тут же твердит мне, что Салемс раздавит любого человека без всякого труда. Любого человека, и как выясняется, любого дракона, если он как-то нашел способ отбирать их силу. Узнать бы, как он это делает, возможно тогда был бы шанс…

— Он не посмеет его казнить, — говорит Лилиана тихим голосом. Она вытаскивает руку из окна кареты и я вижу, как по ее ладони бьют большие капли дождя. — Ему не позволят это сделать. Есть закон, который запрещает убивать драконов, все об этом знают.

— Но казнь назначена на завтра, — говорю я. — Его признали виновным.

— Если так случится, я верну долг. Твой муж пожертвовал своей жизнью, чтобы я могла сбежать, — говорит Лилиана и смотрит мне в глаза. — Я знаю, чего хочет Салемс. Я выйду завтра во время коронации и сдамся. Я обменяю свою свободу на жизнь Каэна, если будет нужно.

— Не говори глупости, — качаю я головой. — Если Каэн так поступил, значит он считал, что так нужно. Если ты попытаешься это сделать, Салемс обманет тебя. В нем нет ни капли чести, или любви. Он чудовище и ему точно нельзя доверять.

— Чудовище….Но я не лучше.... Моего брата, наверняка, уже нет в живых, я не смогла спасти его, когда был шанс. Мой муж мертв, и я не смогла оставить ему наследника, отчего империя теперь погружается в смуту. Если по моей вине умрет еще и Каэн, а следом за ним ты и твое дитя… Все эти беды на моих руках. Все это моя вина.

Я качаю головой и беру руку Лилианы в свои ладони.

— Тебе не в чем винить себя. Ты не сделала ничего плохого.

Она выдергивает свою руку и смахивает слезы. Карета замедляет ход, останавливаясь возле нашего убежища и Лилиана выскальзывает, пряча свое лицо, оставляя нас с Иосом наедине. Я пытаюсь успокоить ее своими нитями, но сердце ее так ожесточено, что сквозь эту защиту не может пробиться ни одна нить света.

Она оборачивается на мгновение и говорит мне в лицо.

— Я знаю, что ты делаешь, Анна... Не нужно. Я не достойна света. Трать его на других.

Она быстро отворачивается и скрывается внутри дома, словно тень. Небо разрезает молния и спустя мгновение я вздрагиваю от оглушительного грома.

Я смотрю, как чивс, прикрывая голову курткой, шлепает по лужам, торопясь поскорее очутиться под крышей. Лошади недовольно переминаются с ноги на ногу и крутят головами, поминутно встряхиваясь, когда вода заливает им глаза.

— На нее больно смотреть, — говорю я. — Мы не должны позволить ей сделать то, что она хочет.

— И что ты предлагаешь делать? Связать ее? Похоже, ей и правда уже нечего терять. В прошлом я часто видел людей, которые решили умереть. Это было на поле боя, когда человек видит столько зла и душа его отчаивается настолько, что его глаза только и делают, что ищут повсюду смерть. Нет ничего страшнее такого взгляда.

— И что ты делал с такими солдатами?

— Отправлял домой, — сухо говорит Иос. — Нет хуже солдата для всего отряда, чем тот, что не боится умереть.

Он вздыхает и замолкает на несколько мгновений.

Я сжимаю его руку, пытаясь вселить в его сердце свет, успокоить и отогнать дурные мысли.

Иос чувствует прикосновение к его сердцу и с благодарностью смотрит мне в глаза.

Взгляд его снова становится сосредоточенным и целеустремленным.

— Пойдем, может от Мелвилла есть хорошие вести.