Измена. Я ее не брошу (СИ)

Глава 20 Ника. Сейчас

— Эй, как там тебя? — адвокат перед носом пальцами щёлкает. — От счастья онемела?

— Ника! — слышу встревоженный голос Дамир и, вздрогнув, перевожу взгляд на мужчин. Опускаю глаза на документы и опять на мужчин.

— Ты меня проверял! — выпаливаю разозлённо.

— Чего? — Дам, морщась, пытается удобнее сесть. Ему адвокат помогает.

— Ты с Ренатом проверял меня. Я вспомнила тот чёртов ужин! Вспомнила… Вот увидела этого… — тычу документами в варвара с почти пустой сковородкой, — и вспомнила.

— Я-то тут при чём? — недоумённо перестаёт жевать мужчина и смотрит на Дамира.

— Не нервничай, Ник. Нормально объясни. Натан, дай ей воды, — хмурит брови Дамир, зыркнув на друга.

Адвокат закатывает глаза и, подхватив стакан, протягивает. Жадно глотаю воду и слегка остужаю градус злости. Глубоко вдохнув, собираюсь с мыслями.

Тогда я витала в розовой дымке влюблённости и маленького счастья и, конечно же, решила, что лучше смолчать. Забыть о выходке Рената, ведь между нами всё зыбко. Только-только зарождается что-то воздушное, красивое и нежное. И я очень не хотела разбить наше хрупкое начало. А он… И этот чёртов Ренат!

— Я отошла в уборную в тот вечер. И Ренат подловил меня в коридоре. Наговорил разного и предложил мне сменить любовника за дополнительную щедрость, — ядовито выговариваю каждое слово, очень стараюсь справиться с собственным недугом. — Я его послала… А он заявил, что я прошла проверку. Ты гад, Асланов!

Вскочив, хочу уйти подальше. Но Дамир, подавшись, ловит за запястье и останавливает. К себе грубовато притягивает и морщится. А я, дура жалостливая, просто не хочу ему причинять ещё боли, поэтому смирно сажусь на кровать.

— Я впервые слышу о такого рода проверке. Почему ты тогда не рассказала? — сердится Дамир.

— Ты его представил почти братом. Ближе него у тебя никого нет. А я…

— А ты моя Беда! — рычит он. — Ренат ответит за всё, что тебе наговорил.

— Не надо, — мотаю головой, мне легче становится оттого, что Дамир был не в курсе инициативы друга. — Он о тебе же заботился.

— Не имел права! — ставит точку мужчина и, схватив телефон, набирает.

— Так, это всё, конечно, здорово. Но мне пора возвращаться. Документы подписывать будете или нет? — хлопает в ладоши Натан. А я смотрю на совершенно чистую сковороду. Называется, решила завтрак для нас приготовить.

— Подпиши, Ник. Не тяни. Об остальном я позабочусь, — Дам суёт в руки ручку, придерживая телефон плечом.

И я прыгаю в омут с головой. Подписываюсь на каждой странице в двух экземплярах…

— Еды нам купи, пока не уехал, — останавливает мужчина Натана. — Ник, что будешь?

— Не знаю, ничего не хочу, — устало подползаю ближе и укладываюсь под бок Дамира. Это утро вытянуло из меня все силы.

— На свой выбор, Нат, горячее, домашнее. Фруктов, овощей побольше возьми, персиков особенно, — озвучивает мой любимый фрукт. Улыбаюсь и глаза прикрываю.

— Ладно, и яиц, так уж и быть, куплю, — хмыкает Натан и уходит.

Целых восемь дней нас больше никто не беспокоит. И мы с Дамиром остаемся совершенно одни в затерянной деревушке недалеко от границ Азербайджана и России. Здесь живут этнические представители азербайджанского народа. Мало говорят по-русски и придирчиво смотрят на непокрытую девушку. Но население дружелюбное, охотно приходят на помощь.

На третий день проживания, устав от безделья, я решила убрать ту импровизированную операционную. Сложила все пластиковые брезенты и потащила во двор. Один из селян, заметив меня, пришёл на помощь, пригнал тележку и забрал всё. Объяснив на ломаном русском, что отнесет на свалку.

Дамир, правда, ругался, что я себя нагружаю. Он бы встал на ноги и всё выкинул. Вообще, пока он восстанавливался, рычал по любому поводу. Стоило мне задержаться на кухне или в других комнатах, звал меня и требовал сидеть рядом или лучше лежать под его боком. Готовить тоже не позволял, мол, у меня там тонус и другие невылеченные болячки, а я скачу горной козой. Даже рычал, если я проявляла заботу, мерила ему температуру, меняла повязки и обтирала влажными полотенцами.

Я понимала, что злится и раздражается он в первую очередь на себя. На свою слабость и беспомощность передо мной. Ведь в наших отношениях он всегда был главным. Он заботился обо мне. Он решал мои проблемы. Он приходил на помощь. И он носил меня на руках.

Да и Дамира тревожила эта нездоровая тишина. Его друг Ренат не выходил на связь. По телевизору никаких новостей о его персоне или о Валиевых не говорили. Саид тоже пропал, наверное, решил, что выполнил свой долг передо мной. Вернул в целости и сохранности, а дальше не его забота. Только Натан узнавал, как мы поживаем, и был исполнителем воли Асланова в далёком Петербурге.

По ночам Дамир плохо спал и, как только смог вставать, торчал у окна, курил и бдел. Явно ждал очередных киллеров.

Примерно на пятый день мы впервые вышли вместе на улицу. Я устала торчать дома. Да и прогулки на свежем воздухе пойдут на пользу нам обоим.

Несмотря на сложившиеся обстоятельства, такой отпуск вдали от цивилизации нам очень нравился. Мы заново знакомились. И с каждым днём наше прошлое постепенно открывалось мне.

За эти дни мы оба более-менее оклемались. Дамир вообще как огурчик, вовсю пашет, не жалея себя. Заботится обо мне, готовит и ходит за продуктами. Уколы мне ставит и про таблетки напоминает. На уборку нанял местную соседку, которая раз в два дня приходит на пару часов.

Этим утром я просыпаюсь в отличном настроении, наваливаюсь на спящего брюнета и целую в губы. Дело в том, что сегодня особенный день. Мне наконец-то можно снять фиксатор.

— Ммм? — мычит Дам, открывая один глаз, и улыбается.

Хоть мы живём вместе и спим вместе, у нас ещё ничего в плане интима не было. Мне нельзя. Но я замечаю голод в глазах мужчины. Чувствую его желания, особенно когда я вот так открыто проявляю эмоции. Вот и сейчас ощущаю, как упирается в меня его каменный орган.

— Доброе утро, — бормочу, немного краснея, и пытаюсь отодвинуться.

— Кто-то наконец дождался, — хрипит Дамир, переворачиваясь и притягивая меня обратно. Он с лёгкостью отстёгивает бандаж и выкидывает куда-то в дальний угол.

— Да-аа! — блаженно восклицаю, прикрыв глаза. Не сдерживаясь, стону от тёплых пальцев, что так приятно разминают и гладят шею.

— Ты меня убиваешь, Бедовая, — выдыхает тяжко Дам, носом в висок утыкаясь.

— Прости, — краснею, губу закусив.

— Я в душ, — рычит мужчина, чуть сильнее сдавливает шею пальцами. Целует грубовато в губы и, откатившись, встаёт.

С улыбкой провожаю его голую спину с двумя красноватыми, почти затянувшимися ранами от пуль. И, не дав себе передумать, вскакиваю. Голова кружится, приходится немного сбавить обороты. Всё же ещё остались последствия от аварии и комы. Пью свою таблетку, которую Дамир с ночи оставляет на тумбочке. Очень дотошно следит за моим здоровьем.

И, оставив пустой стакан, медленно добираюсь до ванной комнаты. Давлю на ручку, проверяя: закрыто ли. На мою удачу дверь с тихим щелчком открывается. Мужчина стоит ко мне боком, держится за стенку одной рукой, второй дрочит. Голова опущена, а на затылок льётся вода из душевой лейки.

Меня так впечатляет эта сцена. Я просто останавливаюсь и смотрю на сей процесс. Щёки опаляет жар собственного возбуждения. Неосознанно подхожу ближе и, только когда еле тёплые капли от душа брызжут в лицо, прихожу в себя. Встрепенувшись, поднимаю голову и сильнее краснею, так как Дамир меня тоже замечает. И пристально смотрит своими потемневшими серыми глазами.

— Иди ко мне, — хрипит мужчина.

И я иду, скидываю сорочку на лямках, трусики. Дамир протягивает раскрытую ладонь и помогает мне забраться к нему. Запирает своим телом, прижимает спиной к кафелю. Тянет за пальцы и направляет на свою плоть.

Облизнув губы, обхватываю горячий орган мужчины. Двигаю медленно, стараюсь поймать его ритм.

Дамир набрасывается на губы, словно изголодавшийся зверь. Словно от нашего поцелуя зависит его жизнь. Жадно, грубо, языком глубоко толкается. Жёстко сминает и прикусывает губы. Спазмами отдаёт низ живота. Я плавлюсь от поцелуя, в воск превращаюсь.

— Сожми сильнее, — выдыхает, гладит везде большими ладонями, стон вырывая.

Сжимаю крепче, большим пальцем задеваю уздечку и головку. Двигаю рукой. Он сам толкается, помогает.

— Да, Беда, вот так, девочка, — подбадривает, не переставая целовать.

Ёрзаю, ощущая, как моё возбуждение течет по бёдрам. Меня основательно потряхивает. Мужские пальцы, корябая лобок, задевают чувствительный бугорок, подпрыгиваю, сбиваясь с ритма. От губ отрываюсь и немного болезненно прикладываюсь затылком об кафель.

— Тише, маленькая. Не сильно ударилась? — Дамир зарывается в волосы и массирует кожу головы.

— Нет, всё… Всё хорошо… Я хочу… — дышу с надрывом, чувствуя, как теряю способность говорить. Впервые за последнюю неделю. Перехватив его руку, направляю вниз.

— Раздвинь ножки, — шепчет в губы. Подчиняюсь, держась за плечи.

Его пальцы плавно подбираются к самому сокровенному. Давят и трут. Тихо застонав, выгибаюсь. Электрические разряды проносятся по нервам, разрывая на кусочки.

— Безумно красивая, возбуждённая, моя Ника, — урчит Дамир, глубже проникая, размазывая влагу по складочкам и едва задевая стеночки.

— Дам, — всхлипываю, ощущая его пальцы в себе.

— Сейчас, малышка, — шепчет Дамир, удерживая одной рукой, чтобы я тут не свалилась. Целует ласково, совсем нежно, будто вспомнив, что я немного покалеченная.

Он вновь возвращается к чувствительному бугорку. Надавливает и трёт. Ускоряется, заставляя вскрикнуть. Ноги подгибаются от пронизывающего нутро удовольствия.

— Сожми его, — требовательно шепчет, продолжая мучить меня. Смыкаю пальцы на члене и вновь начинаю двигать рукой. — Умница, — целует в щёку, неотрывно смотря, как я жадно глотаю воздух и выгибаюсь от порочных касаний.

— Дам, — в голове туман, перед глазами всё плывёт. Слова теряются.

— Я держу тебя, отпусти себя, — подбадривает, понимая без слов, и сильнее надавливает.

Меня окончательно размазывает в подступающем оргазме. Тихо вскрикнув, конвульсивно повисаю в руках Дамира. Меня будто в невесомость выбрасывает, и он — единственный мой якорь, удерживающий в реальности. Сквозь туман удовольствия чувствую горячую сперму на бедре, улыбаюсь блаженно, окончательно повиснув на мужчине.

— Ты как? — спрашивает Дам, убирая мокрые волосы с лица и удерживая голову.

— Я? — облизываю губы, расфокусированным зрением таращась на хмурое, встревоженное лицо мужчины. — Прекрасно. А ты…

Усмехнувшись, Дамир целует в губы и, завернув в полотенце, выносит из ванной. Я засыпаю раньше, чем мы добираемся до спальни.

Просыпаюсь в обед. Совершенно одна. Сонно осматриваю комнату. И, потянувшись, накидываю на голое тело шёлковый халатик. Это мне Дамир купил, когда поехал в ближайший торговый центр за продуктами. Много чего купил на самом деле, а старую безликую одежду мы с чистой совестью сожгли.

Спустившись, обыскиваю дом и замечаю дым с улицы. Дамир обычно выходит курить на крыльцо. Без задней мысли толкаю дверь и выскакиваю к нему. Оторопело останавливаюсь, смотря на наставленное дуло пистолета.

— … Представь моё удивление, когда Натан показал нам твою последнюю волю. Ты передал всё шлюхе! — орёт как потерпевший Ренат, размахивая оружием.

— Дам, — задрожав, вжимаюсь в его спину и чувствую торчащую из-за пояса рукоять пистолета.

— В дом зайди! — приказывает Дамир, чуть смещаясь и закрывая собой.

— Её это не спасёт, — усмехается мужчина. — Ты искал меня? Хотел к ответу призвать? Да, я проверял её. Ради тебя старался!

Дрожащими пальцами вытаскиваю из-за пояса Дамира пистолет. Мужчина каменеет, чувствуя мой манёвр.

— Тебя никто не просил, — цедит Дам, одну руку отводит чуть назад. Вкладываю оружие в руку любимого. Он сжимает вместе с моими пальцами. Передаёт немного своего тепла и уверенности. — Ты отпустишь её, остальное мы решим между собой.

— Чёрта с два! Я пристрелю тебя, получу от Валиевых вознаграждение. А её отдам Динаре. Просто представь, что с ней сделает твоя жена! — Ренат опять направляет пистолет на нас, но его отвлекает шум подъезжающей машины.

Дамир рывком отталкивает меня в дом и хлопает дверью, отрезая от себя. Не удержавшись на ногах, вскрикиваю, спотыкаюсь о порог и падаю на пол, больно приложившись копчиком. Тупо таращусь на закрытую дверь и вздрагиваю от двух оглушительных выстрелов.