Изнутри

Глава 15

Хоуп

Прошло несколько часов с тех пор, как я ощущала его внутри себя. Наполненного и пульсирующего. Я все еще чувствовала каждую вену, каждый удар пульса, и от этого пробирала дрожь.

Он обнял меня, притянул ближе и выдохнул в мои волосы.

Кейден рассказывал, что Зандер видел кошмары обо мне, его родителях, жизни в целом. Я бы хотела стать счастливым моментом в его снах, лучиком света в угрожающей поглотить его темноте.

— Спи, малышка, — прошептал он мне на ухо, затем перевернулся на бок и замер.

Последовав за ним, я поцеловала его в щеку.

— Думай обо мне, Зандер. Слушай мой голос.

Не открывая глаз, он нахмурился.

— Хоуп, — сонно пробормотал он.

Я натянула одеяло повыше и прижалась к нему.

— Думай обо мне.

Удовлетворенно выдохнув, он перекатился, наполовину накрыв меня своим телом.

Я провела пальцами по его спине, ощущая, как веки наливаются тяжестью.

— Я люблю тебя, — прошептала, прежде чем позволить сну завладеть мной.

Зандер

Через несколько часов оставив спящую Хоуп, я начал пробежку с подъездной дорожки. Какое-то время спустя пришел в себя на скамейке для пикника, не имея ни малейшего понятия, как там оказался. Уронив голову на руки, тяжело вздохнул.

— Ты в порядке?

Вскинувшись, увидел идущую мне навстречу Шейну. Ее обеспокоенный вид мог бы показаться раздражающим, но сейчас я нуждался в этом.

— Понятия не имею.

Она кивнула и запрыгнула на стол, усаживаясь рядом.

— У меня бывают такие дни. Бабушка всегда спрашивает, в порядке ли я, а когда отвечаю, что не знаю, начинает злиться.

— Почему?

Она пожала плечами.

— Без понятия. Наверное, в большинстве случаев люди знают, как себя чувствуют, а услышав, что ты не знаешь, они бывают сбиты с толку. Как будто ты должен ответить «все в порядке» даже, если это не так.

— Огромная ложь в жизни людей, — пробормотал я.

— Точно. — Она наклонила голову, прикрыв глаза. — Я скучаю по солнцу.

Я фыркнул. Пасмурная погода отлично подходила моему настроению, так что меня это не беспокоило.

— Ты все еще собираешься на мой концерт? Он в следующую среду.

— Конечно, — кивнул я. — Скажи где, и я приду.

— Отлично. — Она хлопнула в ладоши и расплылась в улыбке. — Скажите-ка мне, мистер Угрюмость, чем вы любите заниматься?

— Ты о чем?

— Ну, тебе, очевидно, нравится ходить на пробежки, но что еще? Что еще тебя интересует? — Она посмотрела на меня, ожидая ответа.

Я открывал и закрывал рот, чувствуя расходящийся где-то глубоко внутри трепет.

— Я… я не уверен.

Она нахмурилась.

— Тебе нравится читать? Смотреть фильмы? Какой твой любимый фильм?

Я потряс головой. Никто и никогда не задавал мне таких вопросов. Все предполагали, что я хочу просто плыть по течению или быть постоянно под наркотой. Чувствуя покалывание в груди, я схватился за свою майку.

— Я… мне надо идти, — произнес, поднимаясь.

— Нет. Пожалуйста, останься. Извини. — Она схватила меня за руку, останавливая. — Бабушка говорит, что иногда я слишком напористая. Просто скажи мне заткнуться.

— Я бы никогда не сделал этого, — прошептал я, потирая гудящую голову.

— Где ты работаешь? — спросила она, по-настоящему желая услышать ответ.

Я вышел из-за стола и прошелся перед ней туда-сюда, ощущая дуновение прохладного воздуха.

— У меня нет работы. Поэтому я живу с Кейденом. Не то, чтобы я люблю жить за чужой счет, но просто не могу удержаться на работе из-за всей херни, что творится в моей голове. Наверное, мне не нравится жить по схеме…

Я нуждался в помощи, как говорили Кейден и Хоуп, просто не знал, как об этом попросить. Хотелось самому сражаться со своими демонами. Для меня это важно.

— А если попробовать работать из дома? Или вдруг у тебя есть хобби, за которое можно получать деньги?

Я фыркнул. В другой жизни я бы продавал себя для секса, но сейчас это не сработает. Если только… Я тряхнул головой. Боже, какой же я идиот.

— Мне нравится рисовать, но… у меня есть кое-какие проблемы, которые никто не сможет понять. Я один. Пойман внутри себя и не могу выбраться.

Едва это признание сорвалось с моих губ, с плеч словно свалился огромный груз.

С нечитаемым выражением лица Шейна внимательно смотрела на меня.

— Я… мне кажется, я понимаю твои чувства.

— Тебе четырнадцать лет. Ты не можешь понимать мои чувства. — Появилось желание разрушить все, что способно причинить боль этой девочке.

— Да, но я понимаю. — Она отвернулась и поднялась со своего места на столе. — Пожалуйста, приди на мое выступление, — произнесла она тихо.

— Ни за что не пропущу, — кивнул я.

Наши недолгие ежедневные встречи с Шейной позволяли мне быть собой. Никакого осуждения. Никакого презрения. Я ощущал себя нормальным. Ну, или настолько нормальным, насколько это возможно в моей ситуации. Не знаю, почему все так получалось. Почему все не могло быть как раньше? Кейден, Хоуп и я вместе. Лучшие друзья. В старшей школе мы были неразлучны. Родители называли нас Тремя Мушкетерами. Пусть и не очень-то оригинальное, но прозвище прилипло к нам, я полюбил его. Казалось, что бы ни произошло, друзья всегда рядом. Они окончили школу с почетом, наградами и отличными оценками. В то время как мне это далось с большим трудом. Я выпустился, но наверняка потому, что учителя меня пожалели.

Родителей никогда не было дома. В основном я болтался сам по себе. Я, правда, их любил. Но вряд ли стоило брать с них пример. Если бы я только мог рассказать им о своих чувствах. Но тот день… тот ужасный день навсегда сделал меня одиночкой. С момента аварии я закрылся от всего мира. Даже от лучших друзей.

Мысли ходили по кругу, отдаваясь в голове, как удары молотка. Так много вопросов «что если» и «если бы только». Продолжать так уже невозможно, но это единственный образ жизни, который я знал.

Прибавив громкость настолько, что в ушах остались только стоны гитар и тяжелые удары барабанов, я ударил по боксерской груше. Обходя раскачивающийся передо мной предмет, представил, что это мои демоны: черные, растекающиеся по комнате, смеющиеся в лицо, толкающие к обрыву. Но я отказываюсь подчиняться. Не позволяю им себя контролировать.

Бусинки пота скатились по спине, покрывая кожу тонким слоем. От резких движений мышцы стонали и дергались.

Прошло несколько дней с тех пор, как мы с Хоуп занимались сексом. Несколько дней с тех пор, как я чувствовал потрясающее тепло ее тела. Я вел себя грубо, но она мне не уступала. Со мной она вела себя так, как сама хотела. Я был с ней, потому что иначе не смог бы дышать. Говорил ли я ей это когда-нибудь? Нет. Упрямец. Я давно понял, что именно хочу сказать, но едва набирался храбрости это сделать, слова застывали на языке. Звучит как клише, но это правда.

Хоуп продолжала держать дистанцию, несомненно, разъяренная от того, как я с ней обошелся. Хотя она и не пыталась, но я осознавал, что нам надо поговорить. Но как только очутился в ней, все мысли испарились из головы. Рядом с ней я чувствовал себя защищенным, словно оказывался дома. Еще бы я мог ей это сказать.

Кейден тоже держался отстраненно, возможно, начиная сдаваться. Мы так и не обсудили мой приступ и его признание в любви. Он проводил все время в подвале, черт знает, чем занимаясь. Я так и не выяснил, что там находится и, хотя было любопытно, это не волновало меня настолько сильно, чтобы пытаться узнать больше.

Словно прочитав мысли, Кейден очутился передо мной и схватился за грушу. Встретился со мной взглядом, оставаясь неподвижным, пока я наносил удары.

После получасового мучения я остановился и согнулся пополам. Делая глубокие вдохи, чтобы восстановить ритм сердцебиения, вытащил из ушей наушники.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил друг, передавая мне бутылку с водой.

— Я и забыл, сколько боли может причинить груша для битья.

Я потряс руками и потянулся.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся он.

— Где Хоуп? — поинтересовался, вытирая лицо полотенцем.

— Где-то здесь. — Кейден преодолел расстояние до двери и обернулся ко мне. — Я хочу тебе кое-что показать.

Мое сердце подпрыгнуло.

— Хорошо…

— Иди за мной.

Друг двинулся по коридору, к двойным дверям, ведущим в подвал. Распахнул их, сделал глубоких вдох и переступил порог, не оглядываясь, чтобы проверить иду ли я за ним.

Я шагал следом, объятый любопытством. Хотелось знать, чем он занимается.

Тишина обступила со всех сторон. Единственными звуками оставались наши шаги по красному велюровому ковру. Покрашенные в черный стены, свисающие с потолка позолоченные светильники. Нас окружал прохладный сырой воздух, заставляя дрожать. Все вокруг напоминало подземелье.

Приближаясь к следующим двойным дверям, Кейден обернулся.

— Я покажу эту часть меня, потому что тебе стоит знать. — Он обхватил позолоченную дверную ручку. — Откройся, Зандер, и доверься мне. — Не дав возможности ответить, он распахнул двери и шагнул в огромную комнату.

Я последовал за ним, глазами мгновенно отыскав Хоуп. У меня отвисла челюсть. Девушка выглядела невероятно. В длинном белом платье, с зачесанными наверх темно-рыжими волосами. Ее полные губы дернулись, но она не произнесла ни слова, пока я двигался навстречу.

Пройдясь взглядом по огромному пространству, я не мог определить, что меня окружает.

— Что происходит? — спросил, чувствуя, как ускоряется сердце.

— Последние несколько лет я занимался кинбаку. — Кейден подошел к стене с висящей на ней свернутой веревкой. — Ты знаешь, что это, Зандер? — Я покачал головой. — Это вид связывания. Много лет назад его практиковал мой дед. Будучи ребенком, я случайно увидел, как тот связывает женщину, и меня это заинтересовало. Больше всего меня поразил взгляд, полный искренней любви и полного повиновения на ее лице. Женщина доверяла деду целиком.

Я и не догадывался. Как-то я видел этого человека, но никак не мог подумать, что ему нравились подобные кинки (прим. ред.: кинк — это особо возбуждающая ненормальность, в чем бы она ни выражалась).

— Я знаю, о чем ты думаешь, но это не вид кинка, — сказал Кейден, словно читая мои мысли. — Это нечто большее, и я имел удовольствие разделить это с Хоуп. — Я вскинул голову, нахмурив брови. — Прежде чем начнешь ревновать, между нами не было секса, так что не вздумай это сказать, — в голосе друга прозвучали стальные нотки, а взгляд стал холодным. — В этом твоя проблема, Зандер, — он ткнул в меня пальцем. — Ты делаешь выводы до того как задаешь вопросы. Я знаю, ты злишься, что мы продолжали общаться, но на то есть причины, о которых тебе не известно.

— Так просвети меня, — выплюнул я, скрестив руки на груди.

— Позже. Сейчас мы хотим поделиться с тобой.

Кейден подошел к Хоуп и отдал ей свернутую веревку.

— Зачем? Что мне от этого? Ты хочешь меня обездвижить, связать, чтобы я не мог ничего сделать? Чтобы я сдался, как какая-то куколка? — грубо поинтересовался я.

— Слушай, — произнес он, — подчинение — это не форма слабости. Если отдаешь контроль кому-то другому, это не значит, что ты никто. Доминирование и подчинение означают доверие и общение.

— То есть ты связываешь своих любовников, Кейд? Правильно? Только так можешь заставить их трахнуть тебя?

Едва произнеся это, я поспешно захлопнул рот. О чем только думал? Он пытался помочь, заставить меня понять, что я не просто пустая оболочка, которой для выживания нужны наркотики и алкоголь.

В одно мгновение оказавшись передо мной, Кейден грубо обхватил мою шею.

— Я знаю, что тебе хреново. — Коснулся пальцами моего виска. — Знаю, что внутри тебя демоны, которых ты не можешь контролировать, но не смей говорить, что я заставляю людей трахать себя.

— Я не хотел… Я бы никогда…

Он нахмурился.

— Ты знаешь, через что я прошел, но не знаешь о преследующих меня кошмарах. О моментах, когда я с криком просыпаюсь, потому что мне кажется, что моя кожа горит. Об агонии, когда теряешь семью из-за глупого несчастного случая. Ты потерял родителей в автокатастрофе. Не по твоей вине, но ты все равно себя винишь. Почему, Зандер? — Я судорожно сглотнул. — Перестань. Я потерял родителей и младшего брата из-за того, что зажег и забыл потушить огонь в камине. Ты видел, чтобы я жалел себя? — повысил он голос. — Ты видишь, чтобы я напивался или вкалывал дерьмо, угрожающее меня убить? Нет. Ты хочешь знать почему? Потому что я знаю, это не моя вина. Я знаю, что это несчастный случай, и мои родные не хотели бы, чтобы из-за этого я разрушил свою жизнь.

Что-то промелькнуло в его взгляде, и он резко отвернулся.

Глаза защипало, и я попытался вывернуться, но хватка только усилилась.

Кейден прижался своим лбом к моему и положил на мою шею вторую руку.

— Я знаю, ты помнишь, мое признание несколько дней назад.

Грудь больно закололо. Мне нечего было ответить, потому что я не чувствовал того же. И он это понимал. Я любил его как брата, как друга. Кроме того, я не гей, но он единственный человек, которому я мог открыться. Кому я мог показать свою уязвимость. И он единственный, кому я бы позволил держать меня вот так.

— Я понимаю, что мои чувства безответны, — он понизил голос, чтобы только я мог его услышать. — И не хочу, чтобы ты потерял из-за этого сон.

— Я… прости, — прошептал, глядя в пол.

— Перестань. Даже не думай извиняться. Ты не можешь заставить чувства появиться. Ни ко мне. Ни к Хоуп. Ни к кому. Посмотри на меня, Зандер. — Глядя в его глаза, я не произнес ни слова. Что мне нужно было сказать? Что я мог сказать? — Не волнуйся о моих словах. Сейчас я ничего не хочу. Только… это. — Кейден поцеловал меня в лоб, позволив губам задержаться на коже.

Я закрыл глаза, понимая, что не могу дать ему то, в чем он нуждается. Но могу стать другом, который несмотря ни на что всегда будет рядом. Другом, который поддержит каждое его решение.

— Кроме того, — он отстранился, улыбаясь, — у меня есть кое-кто, удовлетворяющий мои потребности.

Я удивленно распахнул глаза.

Он усмехнулся.

— Да. Я уверен, ты скоро с ней познакомишься.

— С ней? — спросил я, хмурясь.

Его улыбка померкла.

— Я не гей, Зандер. Да, я был с мужчинами, но только потому, что меня влекло к ним, а не к их половой принадлежности.

— О…

Он рассмеялся.

— Знаю, это сбивает с толку, но я считаю себя пансексуалом (прим. ред.: пансексуальность — это полное игнорирование гендерных различий, поиск родственной души, близкого эмоционального контакта с партнером совершенно независимо от того, к какому полу и типу сексуальности тот принадлежит. Мужчины, женщины, андрогины, интергендеры, бигендеры, трансгендеры, гендерквиры — все эти определения гендерной идентичности (половой принадлежности) не имеют для пансексуала значения. Пансексуальность игнорирует различия между полами, ориентируясь только на духовную близость, понимание, взаимоуважение). — Он поморщился. — Некоторые думают, что нас привлекают абсолютно все, невзирая на вид или возраст, но это не так. По крайней мере, не в моем случае.

Я понимающе кивнул и прежде чем обратиться к Кейдену, бросил взгляд на Хоуп.

— То есть ты влюбляешься в сердце, не важно мужчина это или женщина?

— Именно, и когда познакомишься с ней, ты все поймешь, — пояснил он, жестом подзывая Хоуп присоединиться. Потом отошел в сторону, сохраняя дистанцию. — Но хватит обо мне. Хоуп, ты помнишь все, чему я тебя учил?

— Да, — ответила она твердо и, встав передо мной, положила руку мне грудь. — Я знаю, у нас есть проблемы, и ты недоумеваешь, почему я ушла и как могла так просто подчиниться родителям. Я объясню. Обещаю. Но сейчас мне нужно твое доверие. Хочу, чтобы ты поверил, что я никогда больше не причиню тебе боли. Ты мне веришь?

Я сглотнул, сердце забилось чаще.

— Я… — я откашлялся. — Я хочу тебе верить.

— Хорошо. Это все, что мне сейчас нужно. — Она обошла меня, проводя рукой по моему плечу, спине, животу.

— Зи, я знаю, тебе нравится музыка. Это словно своеобразная терапия, — сказал Кейден, зажав в руке плеер. — Слушая музыку, сможешь позволить себе чувствовать?

Я только кивнул.

Он протянул мне плеер и вытащил из кармана черный шарф.

— Я собираюсь завязать тебе глаза. Включи звук так громко, как можешь. Нам нужно заглушить твоих демонов.

От этой просьбы мои ладони покрылись потом. Слепой к окружающему миру и тому, что со мной делают и глухой к их разговорам и шагам. Будут ли они обсуждать меня? Мои проблемы?

Кейден сжал мое плечо.

— Если захочешь, чтобы мы остановились, выкрикни «очаровательный».

— «Очаровательный»? — повторил я, слово звучало странно.

Он кивнул.

— Это твое стоп-слово, малыш, — мягко произнесла Хоуп, переплетая наши пальцы.

Впервые после ее возвращения наша привязанность не вызывала раздражения. Я желал ее и встречал с распростертыми объятиями, как никогда прежде нуждаясь в этом.

— Хорошо.

— Вставь наушники и включи музыку. Песни идут в разном порядке. Ты поймешь, когда придет время выключать. — Кейден поднес шарф к моим глазам. — Помни про стоп-слово.

Когда я выполнил распоряжения, мой мир погрузился во тьму.

Он затянул шарф, лишая меня зрения.

Из-за невозможности видеть и слышать остальные чувства обострились. Кожу начало покалывать от возбуждения. Легкие сжимались от каждого выдоха.

Музыка лилась в уши, растекаясь по телу, слово прикосновения любовницы. Я дернулся, когда теплые пальцы проникли под майку, поглаживая мышцы пресса. Оказалось, трудно молчать, позволяя Хоуп творить со мной нечто невообразимое.

Она переплела наши пальцы. Я понял, что это она, потому что ее рука идеально подходила моей. Легко надавив, заставила встать на колени и подняла мои руки над головой. В следующий момент стянула с меня майку. Прохладный воздух послал дрожь по позвоночнику.

Быстрый поцелуй пришелся на место между лопатками, и я потянулся к нему.

Внезапно из моих ушей вытащили наушники.

— Я должна была дать тебе послушать музыку, позволить погрузиться в мелодию, но мне нужно, чтобы ты слышал мои слова, — нежно проговорила Хоуп и поцеловала меня в щеку.

Я кивнул и стянул закрывающую глаза повязку.

Передо мной предстала улыбающаяся девушка. В ее прекрасных глазах отражались блики приглушенного комнатного света.

— Кейден показал, как заставить тебя летать. — Она указала на потолок.

Я взглянул наверх и нахмурился. Там висел позолоченный крюк с прикрепленной к нему веревкой и рычагом. Я отказывался понимать, что это вообще.

— Это для того, чтобы я могла поднять тебя своими силами. Он установил этот крюк несколько дней назад.

— Никогда не думал, что у тебя окажутся такие странные предпочтения, Хоуп, — выдохнул я, проводя по ее щеке ладонью.

Пальцем погладил ее скулу, и губы закололо. Хотелось ее поцеловать, заняться с ней любовью, овладеть ее душой и разумом и никогда не отпускать. Она — свет в моем океане тьмы. Была им даже до того как вернулась. Только мысли о ней заставляли меня двигаться вперед.

— Я хочу сделать это для тебя, помочь тебе справиться с демонами, — твердо произнесла она.

Я огляделся и заметил, что мы одни.

— Кейден признался мне в любви.

Она прижала мою руку крепче к своей щеке.

— Знаю. Поэтому и просила тебя с ним поговорить.

— Я люблю его, но не так, как он этого хочет, — вздохнул я.

Хоуп кивнула.

— У него есть кто-то, кто позаботится о нем, пока…

Когда она не закончила предложение, я заглянул в ее глаза.

— Пока что?

Несколько раз сглотнув, она отвела взгляд.

— Не важно.

Когда Хоуп поднялась на ноги, ее промежность оказалась на уровне моего лица.

Член шевельнулся и я откашлялся. Мысли заполнили воспоминания о ее вкусе после оргазма.

— Хоуп. — Голос прозвучал глухо и хрипло. В этот раз я не хотел думать о том, как бы бросить ее на пол и оттрахать до потери сознания.

Она хихикнула, касаясь рукой моих коротких волос.

Я посмотрел ей в глаза.

— Ты только что рассмеялась? Смеешься над моим несчастием?

— Я смеюсь, потому что ты, наверняка, сейчас мечтаешь о том, как бы швырнуть меня на пол и оттрахать, но нельзя этого сделать, потому что Кейден может вернуться в любую минуту.

— Ага, так и есть, но скорее всего он не вернется, — кивнул я. — Клянусь, у этого парня навыки джедая.

Она продолжила смеяться.

— Обожаю твои отсылки к «Звездным войнам». — Обхватив подбородок, она наклонила мою голову. — Я так по ним скучала.

Я поежился. Что тут скажешь? Я фанат этих фильмов. Световые мечи. Йода. Инопланетяне. Боже.

— Я скучал по тебе, — прошептал так тихо, что, наверное, она не услышала.

С полным печали взглядом она отступила на шаг, крепко держа свернутую веревку.

— Позволишь помочь тебе взлететь? Никаких повязок. Никакой музыки. Только мы.

— Да.

Резкий выдох сорвался с ее губ, и одинокая слеза скатилась по щеке.

— Встань и сними штаны.

От уверенности в ее голосе сердце екнуло, и я повиновался. А оставшись в одних трусах, терпеливо ожидал инструкций.

— Их тоже сними, — потребовала Хоуп, указывая на мою талию. Ее щеки покраснели, голос наполнился возбуждением.

В любом другом случае я бы подыграл ей, но сейчас хотелось чувствовать, окунуться в то, что она пыталась мне дать.

— Я хочу, чтобы ты смотрел вниз. Не говори, если я не попрошу. Если тебе нужно что-то сказать, попроси разрешения. — Она обошла по кругу, не отнимая рук от моего тела. — Сними трусы, — повторила.

Я стянул их, отбрасывая в сторону. Никогда не стеснялся обнажаться, обычно меня это не волновало. Однако здесь и сейчас я стал уязвимым и абсолютно открытым, лишившись всего, что не позволяло ей увидеть меня. Настоящего меня.

— Есть что-то сказать, прежде чем мы начнем? — спросила Хоуп, встав передо мной.

— Что заставило тебя, — я показал рукой на наше окружение, — заняться этим?

Она пожевала губу, ее щеки покраснели.

— Моя история очень похожа на историю Кейдена Я случайно вошла, когда он связывал женщину. Стало интересно. И я сразу подумала о тебе.

— Обо мне? — нахмурился я. — Почему?

— Потому что… я хочу помочь тебе вернуть контроль над своей жизнью. Чувство вины тебя разрушает и это… меня пугает. — Она судорожно вздохнула и преодолела расстояние между нами. — На колени.

Одно предложение. Коротко и ясно. Два слова. Едно значение. Подчинись.

Ноги подогнулись сами собой, и я оказался на коленях, не успев возразить.

— Смотри вниз, — потребовала она.

Я взглянул на свои сцепленные руки. Передвинул их на бедра, но потом опять свел вместе. Меня это нервировало. Я не знал, что с ними делать и что произойдет этой ночью.

— Не волнуйся, малыш, — нежно погладила меня по голове, — я буду тебя направлять.

Ее слова успокоили, лаская меня, словно по-настоящему касались.

— Я готов, — прошептал я.

За спиной прозвучал хлопок, и мое сердце подпрыгнуло.

— Прости, — пробормотал через мгновение.

Хоуп взяла меня за руки, заводя их за спину.

— Простить за что?

— За то, что вел себя так грубо. — Я сцепил пальцы.

— Если бы хотела, чтобы ты был нежным, я бы сказала. — Она поцеловала меня в плечо, оборачивая запястья веревкой и крепко ее затягивая. — Мне нравилось, что ты не мог взять себя в руки, что нуждался во мне так же сильно, как и я в тебе. — Когда она обвязала мою грудь, концы веревки оказались на плечах. — Я не планировала заниматься с тобой сексом, но ты прав. Увидев тебя, все чувства вернулись. Я пыталась двигаться дальше, жить без тебя, но не смогла. Это невозможно.

Ее признание оказалось неожиданностью. Я думал, что после стольких лет она уже вышла замуж и живет в доме с кучей детей. Осознание того, что это не так, заставило альфа-самца внутри меня гордо выпрямиться. Приятно узнать, что хоть и заслуживала большего, она так же несчастна, как и я.

Внезапно мою голову потянуло назад, а горла коснулась веревка.

Глаза Хоуп потемнели от страсти и желания.

— Если хочешь дышать, держи голову откинутой назад.

Черт побери, член встрепенулся от угрозы в ее голосе. Она, блядь, звучала так горячо. Сглатывать стало сложнее, но это безумно возбуждало. Для меня в новинку отдавать контроль. К тому же Хоуп никогда не была авторитетной фигурой, но за это время многое изменилось, и я понятия не имел, каким человеком она стала. Перед мысленным взором предстала она, одетая в черную кожу, держащая хлыст, и ударяющая меня им.

— Кажется, тебе нравится веревка, — прошептала Хоуп мне на ухо, заводя ту под член. — Кейден специально ее заказал. Она джутовая, и не повредит твою кожу. — Девушка просунула веревку между моих ног, гладкая поверхность коснулась яиц.

Я застонал, сердце ускорилось. Слыша удары собственного пульса, я сфокусировался на голосе Хоуп и прикосновениях веревки, ласкающей мое тело.

— Вот так, любимый. Почувствуй, как я касаюсь тебя веревкой.

Ее слова словно кружились в воздухе. Зрение затянуло пеленой, в горле пересохло. Воздух вырывался из легких резкими толчками, а веревка продолжала меня обвивать. Торс. Грудь. Бедра. Полностью обездвиженные руки были связаны за спиной.

— Готов летать, Зандер? — спросила Хоуп, поглаживая мою щеку.

— Да, — выдохнул я, потянувшись к ней.

Закрывая глаза, я успел заметить, как она направилась в сторону рычага. И тотчас я оказался в воздухе, слегка покачиваюсь в нескольких футах от пола.

Тело наклонилось, ноги свесились.

— Согни колени, — потребовала она и обвязала веревкой мои лодыжки.

Мышцы затвердели, от ожидания слегка подергиваясь.

— Он готов, — произнесла Хоуп.

Я дернулся, когда расплавленный жар прошелся по спине.

— Посмотри на меня, Зандер, — приказала она, нежно целуя меня в губы.

Я медленно приоткрыл глаза, чтобы увидеть прекрасную женщину передо мной. Как и в моих снах, приглушенный свет придавал ей неземное сияние. Только сейчас она выглядела еще более красивой, чем я мог вообразить.

— Хоуп, — выдохнул, ощущая, как горячая жидкость продолжает течь по спине.

— Расслабься. — Она улыбнулась.

И проведя рукой по моему телу, нежно коснулась члена.

Я толкнулся к ней, застонав, когда ее пальцы слегка царапнули меня.

— Отдайся горячей волне воска, Зандер, — прозвучал голос Кейдена.

— Я не обучена обращению с воском, — объяснила Хоуп, заметив мое непонимание. Она накрыла мой рот в глубоком поцелуе, языком проскользнув между губ. — Расслабься. Не для меня. Для себя.

Хоуп продолжала мягко меня сжимать, хотя поцелуй требовал более грубых действий. Но она оставалась нежной. И я осознал, что не хочу ничего менять.

Жар впивался в тело, покалывая кожу, пока Кейден продолжал лить горячий воск.

Чувства смешались, окружив меня, затопив все закоулки сознания.

— Хоуп, — простонал я.

Вынуждая меня замолчать, она вторглась языком в мой рот.

— Подчинись.

Я вздрогнул всем телом, напрягая мышцы и натягивая веревку.

— Пожалуйста.

— Шшшш… — ее поцелуи стали мягче, большим пальцем она провела по всей длине моего члена. — Давай, детка.

Я застонал. Позвоночник закололо, и я резко кончил в ее ладонь. Эйфория оказалась настолько сильной, что перед глазами потемнело.

— Вот так. Лети. Впусти жар воска, — произнесла она заботливо и успокаивающе, но в то же время настойчиво и требовательно.

Мне оставалось только слушать и подчиняться. Отдаваясь ей, я почувствовал абсолютную свободу.

Горячий укус воска на коже ослабел и вызвал у меня удовлетворенный рык.

Хоуп отпустила меня. Посмотрела на закрывшуюся позади нас дверь и встретилась со мной взглядом.

Мои веки отяжелели.

Подмигнув, она поднесла руку ко рту, слизывая остатки моего оргазма.

— Я люблю тебя, — прошептал я, сдаваясь и позволяя сну завладеть собой.

Хоуп

Как бы ни хотелось остаться с Зандером после его чистого и абсолютного подчинения, мне следовало посетить госпиталь, чтобы увидеться с отцом. Внутренний голос твердил, что мама попросила приехать только потому, что жаждет все контролировать. Возможно, мне это передалось от нее по наследству. Эта потребность в контроле и подавлении других. Но если говорить о моих родителях, то все сводилось к тому, чтобы держать меня в ежовых рукавицах. Хоть я и желала контролировать Зандера, но больше всего мне хотелось ему помочь. Исцелить его и добиться доверия. Я хотела, чтобы он понял, что может держать в узде своих демонов. Стал бы игнорировать голоса в своей голове и вовсе избавился от них. Но что бы я ни думала, пожалуй, стоило послушаться собственного совета. Я должна рассказать Зандеру про проблемы с алкоголем. О том, что, покинув его, я слетела с катушек.

Никогда бы не подумала, что у нас появятся пагубные пристрастия. Казалось, после потери родителей, а потом и меня, ему проще будет продолжать двигаться дальше, чем начать запивать все это алкоголем.

Телефон издал мелодию, сообщающую о входящем звонке, и я включила блютуз.

— Да?

— Доброе утро.

От раздавшегося из колонок глубоко голоса сердце екнуло.

— Привет, — выдохнула я, крепче сжимая руль.

— Я удивился, что тебя нет рядом, когда проснулся, — сказал Зандер хрипло.

Прочистив горло, я тяжело вздохнула.

— У отца случился сердечный приступ. Мать позвонила вчера.

— Черт, Хоуп. Мне так жаль.

— Мне тоже, — только и смогла я выдавить.

— Послушай, — он закашлялся. — Насчет вчерашнего…

— Это было прекрасно, — выпалила я, чувствуя, как краснеют щеки.

— Да, — произнес он самодовольно, — это было чертовски прекрасно.

Я рассмеялась, покачав головой.

— Как ты? Злишься на меня?

— Нет. С чего ты взяла?

Я въехала на территорию госпиталя, припарковалась и заглушила машину.

— Зандер, ты дал мне частичку себя, которая… которая…

— Хоуп, подчиняться тебе меня возбуждает. — Его голос прозвучал глубоко и хрипло.

О, господи боже.

— Я…

— Я не могу перестать думать о твоем теплом теле рядом с моим, и о том, как полностью нахожусь в твоем подчинении. Ты подарила наслаждение, которого я никогда не испытывал. Дала мне нечто такое, что я и не мечтал получить.

— И что это? — спросила, чувствуя, как сердце бьется о грудную клетку.

— Надежда. Ты подарила мне надежду.

— Зандер…

— Тебе следовало меня разбудить, поехали бы вместе.

— Хотелось дать тебе поспать. Ты через столько всего прошел. — Тело полыхнуло жаром от мысли о его обнаженном теле. — И я надеялась, что разбужу тебя, когда вернусь.

— То есть ты все-таки вернешься?

— Конечно, — нахмурилась я. — Почему нет?

— Не знаю.

Он не сказал, но мой уход много лет назад заставил его думать, что я могу сделать это снова. Я понимала, откуда такие мысли, но все равно было больно. Гораздо больнее, чем, если бы он начал кричать на меня.

— Я скоро вернусь, — мягко пообещала, пытаясь проглотить комок в горле.

— Хоуп?

— Да?

Он сделал глубокий вдох.

— Спасибо тебе.

Мы попрощались и, отключившись, я вылезла из машины. С осознанием, что надо с этим покончить, направилась ко входу в госпиталь. В любой другой раз я бы навестила отца добровольно. Он иногда чрезмерно контролировал меня, но это ничто по сравнению с матерью.

— Я могу помочь? — спросила медсестра на ресепшн.

— Да, я ищу Джона…

— Хоуп. Наконец-то ты здесь.

Я поморщилась. Голос матери действовал мне на нервы.

— Здравствуй, мама, — пробормотала я, поворачиваясь к ней.

Ее светлые волосы были собраны в идеальный пучок, светло-персиковый деловой костюм выглядел шикарно, словно она только из офиса. Хотя и вышла на пенсию, но по ее внешнему виду об этом ни за что не догадаешься. Когда дело касается этой женщины, все сводится только к бизнесу, никакого удовольствия.

— Не мямли, — сказала она, крепко меня обнимая, — леди так себя не ведут.

Я сдержала смешок. Если бы она только знала.

— Где папа?

— Отдыхает. Ты сможешь увидеть его приблизительно через час. — Она отступила на расстояние вытянутой руки. — Тебе нужно что-то сделать с этими непослушными волосами, — хмуро произнесла она и попыталась расчесать мои темные кудри пальцами.

Я отбросила ее руки.

— Они вьются, мам. Они должны быть непослушными.

Вот поэтому я и перестала с ней общаться. Она постоянно всех осуждает и критикует.

— Так выпрями их.

— Мам, — взорвалась я, вырываясь. — Ты позвала меня не за тем, чтобы поговорить о волосах. Где папа?

— Отдыхает. — Она прищурила глаза. — Да что с тобой? Ты с кем-то встречаешься?

Я фыркнула и повернулась к медсестре.

— В какой палате Джон Чарминг?

— 508Д.

— Спасибо.

Прошагав мимо матери, я двинулась по коридору.

— Он отдыхает, — повторила она за спиной.

— Я слышала!

Я бесшумно вошла в палату и резко остановилась, увидев, что отец надевает куртку.

Заметив меня, он замер.

— Привет, Хоуп. — Его глаза просияли, отражая флуоресцентные огни больничной палаты.

Я скрипнула зубами, сжав руки в кулаки.

— Привет, папочка. — Я резко обернулась к вошедшей в комнату матери. — Я думала, он отдыхает.

— Так и было. — Ее глаза забегали.

— Если он отдыхал, то почему одевается? По твоим словам он пробудет здесь гораздо дольше.

— Что? — усмехнулся отец. — Да, ладно, у меня просто несварение. Ничего серьезного.

От услышанного я шокировано раскрыла рот.

— Ты сказала, что у него сердечный приступ только для того, чтобы заставить меня приехать? — выкрикнула я.

— Анджела, что ты сделала? — удивленно спросил отец.

— Это единственный способ тебя увидеть. Она у нас совсем не бывает, — ответила мать. — Ты больше к нам не приезжаешь. — Ее глаза наполнились слезами, нижняя губа задрожала.

— Вот поэтому и не приезжаю, — простонала я.

— Ты опять общаешься с тем мальчишкой, Зандером? Поэтому забыла нас? — спросила она, игнорируя мой ответ.

— Нет! Боже, ты когда-нибудь меня слушаешь? Это не имеет никакого отношения к Зандеру.

— Ты уже сказала, почему ушла от него?

Отвернувшись, я медленно досчитала до десяти. Мать знала, чем меня задеть. Лучше бы я ушла в монастырь, чем переехала. Я думала, что если как примерная девочка расскажу правду, то меня воспримут как взрослого человека и начнут уважать, но все, что получила — осуждение и презрение.

— Нет. Еще не сказала. Я пока не готова.

— Тебе все-таки стоит. Ты не захочешь забрать этот секрет в могилу.

Я уставилась на мать, не в силах вымолвить ни слова.

— Я хотела тебя увидеть, — сказала она, наконец.

Тряхнула головой. Я так сильно старалась быть хорошей. Но после ощущения, что кто-то дышит в затылок, следя за каждым движением в течение многих лет, мне стало тяжело любить свою мать. Быть религиозным — это хорошо, но не стоит навязывать свои взгляды всем остальным. Это заставляет людей устраивать забастовки и ненавидеть. В какой-то момент я решила игнорировать ее поведение. В детстве отец пытался привить мне религию, а когда я стала старше, на себя эту роль взяла мать. Она пыталась слепить из меня идеального ребенка. В стремлении выглядеть лучше мать не обращала внимания на то, что может кого-то ранить. Я любила ее. Но она мне не нравилась. А сейчас особенно. Ложь о болезни отца перешла все границы.

— Ты критикуешь все, что я делаю, и врешь. Из-за этого очень сложно тебя любить. — Я издала раздраженный вздох.

— Пожалуйста, не говори так. — Одинокая слеза скатилась по ее щеке.

Легкое чувство вины мелькнуло где-то на задворках сознания, но я не поддалась. Я не буду жалеть ее, саму бы кто пожалел.

— Папочка, я рада, что с тобой все хорошо. Я позвоню тебе попозже. — Я взглянула на мать. — Мама. — И с этим вылетела из комнаты.

— Хоуп, — взмолилась она. — Прости меня.

— О, и вот еще что. — Останавливаясь, я обернулась к ней. — Я алкоголик. Была много лет. Даже хожу на встречи анонимных алкоголиков.

Выражение чистейшего удивления и шока отразилось на ее лице, что доставило мне громадное удовлетворение. Я ушла и оставила ее вариться в соку собственной самоуверенности.

Зандер

В среду днем я валялся на диване, положив голову на колени Хоуп. Ее пальцы скользили по моему лбу, щеке, подбородку и обратно. Нежно и любяще. Мы часами говорили ни о чем. И это было приятно. Совсем не как раньше. Во времена старшей школы все мои мысли занимал только секс. Я хотел трахаться столько, сколько вообще возможно, не подозревая, как сдерживать желание мальчика-подростка, который внезапно обнаружил, как горяча его девчонка.

Я никогда не чувствовал такой близости с друзьями, чем после нашего момента в подвале. Доверие к ним возросло, и это оказалось именно тем, в чем я нуждался.

Положив руку Хоуп себе на грудь, я глубоко вздохнул. Мы стали понимать друг друга лучше, чем тогда.

Несколько дней назад Хоуп вернулась после визита к отцу расстроенная, разочарованная и злая, твердила постоянно, что ее мать та еще сука и думает только о себе. Мне никогда не нравилась Анджела Чарминг. Я знал, что она тоже не особо мне благоволила и считала, что я недостаточно хорош для ее дочери. Хотя, на самом деле, никто не был достаточно хорош.

Улыбка расползлась по лицу, когда я вспомнил, как именно помог ей успокоиться. Стоны ее удовольствия стали музыкой для моих ушей, мне хотелось все больше и больше. Вдыхая запах ее кожи, я отвлек Хоуп, заставив почувствовать себя внутри. Я держал ее и занимался любовью до тех пор, пока мы не почувствовали себя полностью вымотанными.

С момента нашего последнего секса прошло несколько дней, и меня это не смущало. Мы разговаривали и проводили время вместе, как в самых нормальных отношениях. Но я никак не мог избавиться от вопросов. Почему она меня бросила? Почему не возвращалась так долго?

Звук закрывающейся двери подвала прервал разговор. По лестнице спустился Кейден.

— Можно мне присоединиться? — спросил он, кивнув на нас.

— Конечно.

Я сел и, не расцепляя наших рук, обнял Хоуп. Хот она и совсем крошка, гораздо меньше меня, я почувствовал себя в безопасности. Защищенным. По крайней мере, на мгновение.

— Я кое-что сделал для тебя, — мягко произнес он и протянул небольшую рамку для фотографий.

Забрав ее, я нахмурился, а потом, осознав, вытаращил глаза.

— Это?..

Он кивнул, заливаясь краской.

Я взглянул на Хоуп.

Она усмехнулась.

— Неплохо выглядит, не так ли?

— Ты об этом знала? — спросил я, разглядывая черный воск на рамке. Роза. Я понятия не имел, как он это сделал, но смотрелось потрясающе.

— Знала. Я видела, как он собрал воск с твоей спины.

Хоуп провела пальцем по стеклу и вздохнула.

Внутри меня всколыхнулась тревога. Неужели она ревнует?

Поймав мой взгляд, Хоуп закусила нижнюю губу. Напрягаясь всем телом, она отвернулась.

Черт, нет. Не может быть. Только ее ревности и не хватало. Между мной и Кейденом ничего нет. Он это понимал. Она тоже. Все шло так хорошо.

— Мы так хорошо справлялись, — прошептал я.

Она резко обернулась.

— Что?

— Ничего.

Я покачал головой и поднялся на ноги, чтобы поставить рамку на камин.

— Все хорошо, Зандер? — тихо спросил Кейден.

— У меня есть планы на вечер, — ответил я.

— Какие планы? — Кейден сел и откинулся назад, скрестив руки на груди. Это был его способ сказать «ну да, конечно».

— Я собираюсь кое-куда съездить, так что мне нужно одолжить твою машину. — Я дерзко вскинул подбородок. — Пожалуйста, — добавил, когда его взгляд резко похолодел.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — Хоуп сложила руки на коленях, пристально глядя на меня.

— Почему нет? Я не уйду надолго. — Я не понимал, почему они делают из этого проблему и пытаются устроить допрос.

— Я имею в виду… это… — Хоуп пожевала губу, что в другой ситуации меня бы завело, но сейчас только взбесило.

— Ну, давай, Хоуп. Говори уже. Что думаешь, случится, если я выберусь из дома? А? — повысил я голос.

Она вытаращилась на меня.

— Я не знаю. Я…

— Что? Думаешь, я напьюсь до беспамятства или накачаюсь наркотой? Боже, с тех пор, как ты вернулась, я вообще об этом не думал. Ты мне настолько не доверяешь?

— Зандер, мы слишком много про тебя знаем, — сказал Кейден, поднимаясь.

— Какого черта это значит? Я ничего не принимал с тех пор, как ты заставил меня тут поселиться! — выкрикнул я, делая шаг ему навстречу.

Он нахмурился.

— Нет. Но ты об этом думал.

— Конечно, думал! — я раздраженно вскинул руки. Какого хера ему от меня нужно? — Ты думаешь так просто взять и прекратить пить или курить? Тебе повезло, что я не гребаный наркоман.

— Может, и нет, но позволь я тебе продолжить, ты бы превратился в него. Наркоман или нет, ты все еще зависим. — Друг, не мигая, смотрел на меня. Его голос звучал спокойно и прохладно.

— Я, блядь, зависим от нее и не вижу, чтобы ты что-то с этим делал! — закричал я, махнув рукой в сторону Хоуп.

— Потому что эта зависимость тебя не убьет! — выкрикнул в ответ Кейден.

— Дай мне ключи, — выдавил я сквозь стиснутые зубы.

— Скажи, куда собираешься, — тихо взмолилась Хоуп. — Мы хотим, чтобы ты был в безопасности.

— Да что ты, Хоуп? — я обернулся к ней. — Ты уверена, что не хочешь просто контролировать каждое мое движение?

Она в удивлении распахнула рот.

— Это не… как ты можешь так говорить? — ее голос надломился.

— Зандер, ты ведешь себя как мудак, — прорычал Кейден, выступая навстречу.

— Плевать. — Я протянул руку. — Ключи. Пожалуйста.

Когда никто из них не пошевелился, я раздраженно направился к двери.

— Отлично. Пешком дойду.

— Скажи, куда…

— Я буду в школе, тусоваться с родителями и детьми, — взорвался я. — Откуда там опасность?

— Помнишь наши школьные годы? — спросил Кейден, вытаскивая ключи из кармана. — Зачем тебе в школу?

Я тяжело вздохнул и сжал челюсть.

— Я не говорил, потому что хотел сохранить что-то только для себя. Хотя бы ненадолго.

— Ты скрывал что-то… — Не договорив, Хоуп остановилась и вздохнула.

— Серьезно? — я закатил глаза. — Не притворяйся удивленной.

— Зандер, остынь. — Кейден положил ладонь мне на руку.

— Нет! — Я оттолкнул его. — Меня это достало. Я не могу… не могу так. Не со всем этим… дерьмом… и ее ревностью.

Хоуп поймала мой взгляд и слегка зарделась.

— Я не ревную.

— Нет? Я знаю, ты хотела бы быть достаточно сильной, чтобы самой меня связать. Я знаю, ты хотела бы сама лить на меня воск. Я видел твои глаза, когда Кейден дал мне рамку. — Слова неконтролируемо слетали с губ. Я даже не до конца осознавал, правда ли это. Просто говорил. Не заботясь о последствиях. — Я знаю, ты хотела бы любить меня как Кейден.

Ее глаза наполнились слезами, одна капля поползла по щеке.

— Я не собираюсь говорить об этом, когда ты так зол.

— О, прости, но мы уже говорим об этом, нравится тебе или нет, детка. — От резких вдохов грудь поднималась и опадала, я не мог перестать атаковать Хоуп. Атаковать их обоих. — Скажи, что не ревнуешь. Соври мне. Опять.

— Хорошо. Да, я ревную, — выпалила она и резко вскочила на ноги, сокращая расстояние между нами. — Я ревную, потому что Кейден знает тебя лучше, чем я. Я ревную, потому что он провел все это время с тобой, а я из-за своего страха — нет. Я боялась, что ты будешь меня ненавидеть. Я чертовски боялась, что ты меня разлюбил, и если бы увидела это в твоих глазах, не выдержала бы.

— Я всегда тебя любил, — ответил я.

Его взгляд смягчился.

— Теперь я это знаю. И прости, что не вернулась раньше…

— Ты не можешь извиниться и ждать, что все вернется на круги своя! — закричал я.

— Я понимаю, придурок. — Хоуп толкнула меня и пару раз ударила кулачками. — Я не хотела тебя бросать, но у меня не было выбора.

— Тогда скажи, почему ушла. Почему не пыталась переубедить родителей? Ты не назвала причину, Хоуп. Ты всерьез думала, что когда вернешься, наши отношения вновь станут, какими были?

— Я не хочу тех же отношений! — Ее ноздри раздулись, щеки покраснели.

Открывая и закрывая рот, я потряс головой.

— Какого черта это значит?

— Я любила тебя. Правда. Но ты вел себя как идиот. Думал только о себе, а я несмотря ни на что хотела быть с тобой. — Ее голос задрожал, и она посмотрела на меня.

Я перевел взгляд на друга.

Ни слова не говоря, он ободряюще кивнул.

— Я… я не знаю, что это значит, — растеряно пробормотал я.

Хоуп вздохнула и двумя руками схватилась за мою футболку.

— После смерти родителей ты изменился. Я понимаю, почему, но ты перестал подпускать к себе не только меня, но и Кейдена.

— Скажи, почему ты ушла, — произнес я, игнорируя ее слова.

— Зандер, я…

— Скажи, — потребовал, хватая ее запястья.

Она покачала головой.

— Я не думаю…

— Скажи. Мне, — прорычал.

— Хочешь знать, почему я ушла? Отлично. Я скажу. Расскажу, почему родители не заставляли меня уехать. Почему они даже не просили бросить тебя. Я решила тебя оставить. По собственной воле.

Ее слова кололи. Крепко обвились вокруг меня, вонзаясь словно крошечные иглы.

— Что… — прохрипел я.

Слезы хлынули из ее глаз, но голос прозвучал спокойно.

— Я была беременна.