Изумрудные ночи. Книга первая

Глава 12

К счастью, на следующее утро было столько всевозможных забот, что у Бетани не было времени на размышления о Трейсе. Было еще темно и прохладно. Бетани, озябшая, помогла отцу навьючить дорогостоящее оборудование на мулов, потом привязала собственный скудный багаж к спине своего мула.

— Рад видеть, что вы относитесь к женщинам, которые умеют путешествовать налегке, — заметил Трейс, когда она проходила мимо него. Бетани не нашла подходящего ответа.

Попрощавшись со Спенсером Бентвортом, отбывающим этим же утром в Ла Пас, Бетани со слипающимися от бессонной ночи глазами присоединилась к каравану. Процессия была не слишком многочисленной, хотя к ней и присоединились два офицера перуанской армии, которые были посланы следить за соблюдением интересов государства в случае потенциальных открытий. Они не выглядели слишком довольными этим назначением и с сонным и угрюмым видом стояли рядом с индейскими носильщиками. Она так их понимала!

Бетани попрощалась с синьором Бертолли, превозмогая зевоту. Когда же путники спустились вниз по дороге и проехали по улицам Куско, Бетани замедлила движение, чтобы поразмыслить над словами, которыми напутствовал ее итальянский торговец.

Что он хотел сказать? — думала она, пока мул послушно трусил вслед за остальными. — «Следите за тем, куда идете». Но разве это не задача проводника — отыскивать безопасные пути? К тому же непонятно, почему он говорил так тихо, будто боялся, что его услышат…

Из-за утренней прохлады и подпрыгивающей походки мула Бетани вскоре охватило отчаянное желание очутиться в тепле и покое. Она сосредоточенно всматривалась в мрачные тени, поджидающие их впереди. Звук копыт глухо раздавался на спокойных пустынных улицах, из-за стелящегося тумана почти ничего не было видно. Слава Богу, Трейс знает дорогу, неожиданно подумалось ей.

К тому времени, как солнце взошло и разогнало собиравшиеся над городом облака тумана, они уже добрались до подножия Анд. Покрытые снегом вершины еще не показались из-за туч, и дорога, по которой они двигались, казалось, шла вертикально вверх. Бетани затаила дыхание, увидев отвесную каменную стену вдоль их тропы, и поклялась смотреть только вперед. Еще один взгляд на обрыв — и она оцепенеет от ужаса, как уже случилось с ней на середине веревочного мостика после Абанкайо.

Камни вылетали из-под копыт мулов, солнце припекало спину Бетани, крепко вцепившейся в луку седла. Пряди влажных волос, выбившись из косы, которую она заплела утром, струились по шее. К полудню, когда путники остановились отдохнуть, у нее было ощущение, что они ехали целую вечность. Она слезла с упрямого животного и, воздав хвалу небесам, опустилась на ровную каменистую поверхность, наслаждаясь ее суровым комфортом.

— Нам уже не очень далеко? — не смогла она удержаться от вопроса, когда Трейс проходил мимо. — Я имею в виду, сколько еще осталось до того места, о котором вы говорили, где мы остановимся на ночь?

— Уже готовы отступить? — Брови Трейса взметнулись вверх.

— Я просто спросила, — резко перебила она, — сколько осталось до лагеря, о котором вы говорили! Я и не думала отступать. Мне просто любопытно… — Неожиданно она замолчала и залилась краской, думая о том, вызвало ли у него это слово те же воспоминания, что и у нее. Очевидно, да, потому что рот его растянулся в ухмылке, а глаза засверкали из-под широких полей смятой шляпы.

— Ах, да, любопытство. Складывается впечатление, что в вас его больше, чем нужно, мисс Брэсфилд.

— А в вас, мистер Тейлор, наглости больше, чем нужно!

— И как же вы собираетесь с этим поступать? — Он задал вопрос насмешливым довольным тоном, прекрасно понимая, что сделать она ничего не сможет.

Бетани поджала губы.

— Прежде всего, я не намереваюсь позволять вам разговаривать со мной подобным тоном. Я иду гулять.

— Вы не можете.

Бетани вскочила с камня, на котором сидела, и вызывающе вскинула голову.

— Прошу прощения! Я вполне в состоянии направиться на прогулку, не спрашивая вашего разрешения!

— Это не городской парк. Хотя, идите на свой страх и риск. — Он стойко встретил ее гневный взгляд, но она заметила ярость в его темных глазах. — Я снимаю с себя ответственность.

— Вы не несете ответственности за меня, помните? — язвительно заметила она, заставив его губы плотно сжаться.

— Помню.

— Превосходно! — На мгновение Бетани захлестнула волна триумфа. Она превзошла Трейса Тейлора в борьбе и упивалась своим секундным торжеством.

Трейс читал это у нее в глазах, в огоньке удовлетворения, вспыхнувшем в фиолетовых глубинах, и на мгновение удовольствие, которое доставило ему это зрелище, оказалось сильнее злости. Итак, ей кажется, что она выиграла сражение? Что ж, может быть. Но победа в одном сражении еще не означает победы в войне, ему это было известно лучше, чем ей. Он смотрел на ее напряженно выпрямленную спину, на солнце, играющее в ее волосах с такими очаровательными кудряшками на шее и заставляющее их сверкать миллионами рыжевато-коричневых искр. Хлопок, из которого были сшиты ее брюки, при каждом шаге обтягивал бедра, и понятно, Трейс был не единственным мужчиной, обращающим на это внимание. Его тяжелый взгляд скользнул по спутникам, он отметил напряженные глаза Броди и Ригана, следящие за девушкой. Лишь они позволяли себе вести себя столь откровенно. Носильщики-кечуа если и обратили на девушку внимание, то не осмеливались проявить интерес.

Размашистой походкой Трейс направился к Броди и Ригану.

— Парни, вы увидели что-то, что вас заинтересовало? — Вопрос был задан тем ледяным тоном, который, как правило, повергал собеседников в трепет. Правая рука Трейса лениво поигрывала висящим на бедре пистолетом, его взгляд был тяжел.

Риган, темноволосый, ростом поменьше всклокоченного Броди, быстро замотал головой.

— Не-а. Не я, Тейлор. Я это… просто… смотрел тут…

Когда Трейс перевел глаза на Броди, тот ответил:

— Если я что замечаю, это мои проблемы, не так ли? Как я слышал, тебе дела нет до девчонки, тебя интересует только Бентворт. — Он засунул длинную травинку в зубы и оскалился. — Или, может, ты позабыл, что не твое дело следить за девчонкой?

— А может, ты позабыл, что твоего ума не хватит, чтобы лезть в мои дела, Броди? — Трейс выпрямился, расставив ноги, чтобы держаться устойчивее. Тело его было расслаблено, руки свободно свисали. — Не слишком предусмотрительно с твоей стороны, — впервые за достаточно большой промежуток времени он почувствовал, как напряглось его тело в предвкушении схватки. Стычка была ему необходима, чтобы вытеснить девушку прочь из своей головы, потому он и пренебрег одним из важнейших своих правил — никогда не позволять кому-либо провоцировать себя.

Заведясь, Броди взвился, оказавшись лицом к лицу с Трейсом, и несколько секунд казалось, что он вот-вот набросится на него. Потом здравый смысл возобладал, и он покачал головой. Тейлор был молниеносен. Броди не раз видел, как он дрался. Тейлор был быстр, как змея, и смертельно опасен.

— Какая уж тут предусмотрительность, если ты собрался заняться девчонкой, — наконец вымолвил Броди, придав словам двусмысленный оттенок. — Если бы ты меня спросил, я бы тебе посоветовал: не связывайся. У нас еще длинный путь впереди, и нам с Риганом много нужно сделать. Бентворт чертовски хорошо платит за то, чтобы исполнялись его приказания.

— Совать нос в мои дела входит в число ваших обязанностей? — То, как Трейс растягивал слова, не сулило ничего хорошего, и Броди замотал головой.

— Тейлор, ты позволяешь случившемуся в Аризоне встать между нами. Лучше забыть об этом. Нельзя думать о двух вещах сразу, не рискуя свернуть себе шею.

— Это совет, Броди? Как странно. — Трейс улыбнулся, хотя выражение его лица было скорее угрожающим. Вокруг них стало тихо, окружающие заметили возникшее между ними напряжение. Лишь пронзительное щебетание птиц, доносившееся из густых деревьев, нарушало тишину. — А теперь позволь мне дать тебе совет. Держись подальше от этой девушки.

Броди не ответил, но то, как он перевел взгляд с Трейса на своего приятеля, было достаточно выразительным.

Трейс развернулся на каблуках и пошел прочь, чувствуя спиной сверлившие его взгляды; мускулы были напряжены в ожидании того, что Броди передумает и полезет в драку. Он направлялся к густому лесу впереди, следуя вдоль полоски травы, примятой Бетани.

Раздраженный Трейс проклинал Бетани Брэсфилд за то, что она приобрела такую власть над ним. Ему следовало бы держать рот на замке и дать возможность Броди таращиться на нее, если он так хотел. Это никому не причиняло вреда. Бог тому судья, ему и самому нравилось на нее смотреть. Острый приступ досады заставил его выругаться, теперь уже громче. Сердитый голос нарушил тишину. Куда, черт возьми, она подевалась.

Бетани же, злясь на себя и на Трейса, углублялась в манящую прохладу джунглей, наполненную едва различимыми шумами. Она размахивала тонким прутом, помогавшим управляться с мулом, сбивая верхушки высоких травинок. Невысокие ботинки, неплотно прилегавшие к ступне, натерли ноги, и ей захотелось снять их. Дать себе возможность пошевелить пальцами, позволить прохладному ветерку коснуться разгоряченных, ноющих ног было бы таким наслаждением.

Среди густой листвы было прохладно, Бетани остановилась, чтобы осмотреться в обступившей ее темноте. Тени затеяли игру с отблесками солнечного света, пробивавшимися сквозь густой купол листвы. До девушки доносились приглушенное щебетание птиц, случайные скрипы и хлопанье крыльев. Она бросила взгляд через плечо, чтобы удостовериться что ушла не слишком далеко, и с трудом различила коричневые силуэты пасшихся мулов и людей, двигающихся на фоне солнца.

Подними она глаза вверх, она увидела бы неимоверной высоты горы, пронзающие небо белоснежными вершинами. Прямо перед нею были сплошные заросли виноградников, причудливо переплетенные с древними деревьями. Слева в нескольких ярдах был виден край каменистого ущелья, обрывающегося к каньону. Позади лежала покрытая мягкой плодородной почвой долина, над которой был выстроен Куско. Летом она превращалась в настоящее царство цветов и фруктов. Нежные золотые побеги, покрывающие землю ковром, манили и людей и животных. От долины было рукой подать до мучительно крутой дороги, ведущей из Большого Каньона к реке Урубамбе.

Холодок пробежал у Бетани по спине, когда она впервые за все время путешествия почувствовала себя искателем приключений. Она зашла достаточно далеко и ничего с ней не случилось, ведь так? А ведь были моменты, когда ей казалось, что она вот-вот перешагнет тонкую грань, отделяющую жизнь от смерти.

Прохладный воздух сгущался по мере ее продвижения в глубь леса, дрожь снова пробрала ее. Что-то здесь заметно изменилось: тишина, запах тления, будто что-то разлагалось под слоем листьев. Но все это в порядке вещей, убеждала она себя. Листья падают на землю, гниют, на следующий год все повторяется вновь. Так происходит повсюду на земле. В этом нет ровным счетом ничего необычного.

Влажная ткань рубашки липла к телу, несмотря на ощутимую прохладу, и она выпустила ее из брюк. Смутный шелест под деревьями заставил ее замереть, она обернулась. Птица с неимоверно ярким оперением взвилась в небо, оглушительно хлопая алыми крыльями. Бетани покачала головой, досадуя на собственную нервозность.

Все еще лениво помахивая перед собой прутиком, описывая им в воздухе полукруги, Бетани продвигалась все дальше сквозь что-то беспрестанно пришептывающий лес, пока не очутилась перед тоненьким ручейком, стекающим с края невысокой скалы. Свежая, чистая вода падала в небольшое углубление в камне, представлявшее собой настоящий бассейн; девушка в восхищении опустилась на колени.

Представилась отличная возможность сполоснуть разгоряченные усталые ноги, и Бетани, усевшись на неровном берегу, скинула ботинки. Она осторожно опустила в воду сначала пальцы, потом ступни целиком, и у нее захватило дух от леденящего прикосновения. На вершинах таял снег, ручьи были глубокими, быстрыми и холодными. Ощущение было фантастическим; она с всплеском погрузила ноги в воду и вздрогнула.

Лишь музыкальное журчание воды и приглушенные разговоры птиц в листве нарушали первозданный покой этого места; Бетани почувствовала себя околдованной. Она сложила ладони чашечкой, погрузила их в прозрачную ледяную воду и, зачерпнув, быстрым движением поднесла к лицу, намереваясь сделать глоток.

— Не пейте! — раздался резкий голос за спиной, напугавший Бетани.

Чуть было не упав, Бетани замахала руками, чтобы сохранить равновесие, а когда обернулась, то очутилась лицом к лицу с Трейсом. Сердце у нее упало, когда она увидела свирепое выражение его лица.

— Я только попыталась выпить глоток чистой воды! — сказала она, вытирая рукой влажное лицо.

— Хорошо, что не успели. — Он сделал шаг вперед и, обхватив ее запястья, резким движением поднял на ноги. — Вода ледяная, на такой высоте вы за несколько минут задохнетесь от спазмов в горле.

— Я… я вам не верю, — выдохнула она. — Это просто вода.

— Чем вы, тем не менее, черт бы вас побрал, занимаетесь тут в одиночестве? — Голос его звучал резко. — Вам не известно, что вы можете попасть в беду и некому будет вам помочь?

— Я отошла от остальных всего на несколько ярдов, — оправдывалась она, потирая запястье. — Вы поставили мне синяк.

— Вы хорошо отделались, — заявил Трейс. Он сдвинул шляпу на затылок и окинул взглядом ее покрасневшее лицо, босые ступни, растрепанные волосы. Когда он засунул большие пальцы за ремень, на котором держалась кобура, Бетани заметила длинный нож, который он носил вынутым из ножен. Глаза ее сузились, когда она услышала его следующую фразу:

— Мне придется заставить вас пробыть тут до темноты, чтобы преподать вам урок.

— Я говорила вам…

— Я помню, что вы мне говорили. Если мы так недалеко от остальных, почему бы вам не отыскать дорогу обратно?

Бетани неуверенно подняла на него глаза. Вид у него был пресердитый, она посмотрела ему через плечо. Она шла сюда тем же путем, что и он. Выпрямившись, она бросила на него потемневший взгляд и пробормотала:

— Что ж, так я и сделаю! — чувствуя на себе его взгляд, Бетани не слишком грациозно вставила ноги в ботинки. — Следуйте за мной! — скомандовала она и двинулась в обратный путь по тропинке.

Но это оказалось совсем не так просто. Она не прошла и нескольких футов, как поняла, что не уверена, куда идти дальше. После секундного колебания она решительно двинулась вперед, и очень скоро очутилась в непроходимой чаще. Не растерявшись, она выбралась из нее, но, поняв, что заблудилась, направилась назад и тут же натолкнулась на широкую грудь Трейса.

— Вам казалось, что вы всего-навсего в нескольких футах от остальных? — Этот вопрос сопровождался ставшим уже привычным движением его рук, сомкнувшихся вокруг нее.

— Дайте мне минутку! Я… вы выбили у меня почву из-под ног! Если вы дадите мне возможность вернуться назад и начать сначала, я смогу пройти по тому же пути, по которому пришла.

Бетани откинула с глаз непокорную прядь волос. Трейс пожал плечами и отступил на шаг.

— Я весь в вашем распоряжении, — произнес он своим излюбленным тоном, полным едва различимой иронии, который был ей так ненавистен.

Держа свой прутик, как магический жезл, прямо перед собой, Бетани вышла обратно к горному водоему. Трейс невозмутимо следовал за ней. Раньше все казалось так просто, но сейчас… даже если она пойдет той же дорогой, которой пришла сюда, у нее не будет полной уверенности, что она идет туда, куда нужно.

Она круто развернулась, и ее горящие глаза встретились с глазами Трейса, невинно разглядывающими ее.

— Отлично, вы добились своего. Я заблудилась. Но не думаю, что со мной что-нибудь случится, если вы оставите меня одну. Вы просто смутили меня, вот и все.

— Верно, — произнес таким тоном, что у Бетани не осталось сомнений по поводу его скептицизма. — А теперь вы не только потерялись, но еще и промокли.

Она заметила, что забрызгала водой блузку. Ужас охватил ее, когда она увидела, как обрисовалась ее грудь под влажной тканью. Кроме того, она продрогла. Соски затвердели, крепкими бугорками проявившись под тонким льном. Она скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на Трейса:

— И что? Это мои проблемы, не ваши. Все высохнет.

Трейс откинулся назад, прислонился к толстому стволу дерева и, в свою очередь, сложил руки на груди. Воздух был наполнен легким ароматом, и Бетани рассеянно отметила, что этот ствол был усыпан множеством орхидей. Трейс, всем своим весом навалившийся на дерево, раздавил хрупкие цветы, и от них вокруг разливалось тонкое благоухание. Он пристально смотрел на нее.

— Могу я поинтересоваться, почему вы так на меня смотрите?

— Вас это беспокоит?

— Да!

— Почему? — Губы его изогнулись в легкой улыбке. — Я знаю почему, — тихо произнес он, и голос его был едва различим из-за усилившегося гомона птиц над их головами.

Но Бетани не замечала мечущихся среди толстых ветвей и наполняющих воздух невообразимым шумом птиц с ярким красно-желто-зеленым оперением. Неожиданно весь мир для нее сузился до Трейса.

— Вас беспокоит то, что я так на вас смотрю, потому что вам это нравится, разве нет? — Он улыбнулся, когда она ничего не ответила. — Это правда… мне тоже Это нравится.

— Я не понимаю, о чем вы говорите!

— Думаю, что понимаете. — Трейс отошел от дерева; она почувствовала исходящий от него жар, а также запах табака, смешанный с запахом мужского тела. Он приблизился к ней и обнял, по-прежнему не отводя глаз, и увидел, как распахнулись ее глаза и сузились зрачки, приспосабливаясь к проникающему через густую листву свету. В глазах ее отражался наполненный солнечным светом мир, и он ощутил, как откликнулось его тело на гибкие формы, к которым прикасались его руки.

— Трейс, — беспомощно прошептала она, понимая, что ей следовало бы вырваться, но чувствуя непреодолимое желание, чтобы их губы встретились. Желание почувствовать его поцелуй было слишком сильным, чтобы бороться с ним; Бетани затрепетала.

Когда он прикоснулся губами к ее приоткрытому рту и почувствовал, как она прильнула к нему, Трейс перехватил инициативу и положил ладонь на ее грудь. Бетани, задыхаясь, предприняла попытку высвободиться, но он не позволил. Другая рука обвила ее спину, чтобы крепче прижать к себе; Бетани стояла вплотную к нему и могла чувствовать, как что-то твердое уперлось ей в живот.

— Остановитесь! — выдохнула она, тело ее пылало от желания и стыда одновременно. — Вы не должны… мы не должны этого делать!

— Почему нет?

Простой вопрос поставил ее в тупик. А почему, действительно говоря, нет? Это казалось таким естественным, хотя ей было известно — уроки, усвоенные за годы учебы в школе для девочек, — что это неправильно. Приличные девушки не должны позволять мужчине никаких вольностей до свадьбы, а потом уж доставлять мужу удовольствие будет входить в обязанности жены. Но Трейс не был ее мужем, ни разу не произнес слова «женитьба», и ей ничего не было известно по поводу того, любил ли он ее. Она не имела представления, было ли любовью то чувство, которое она испытывала к нему, или виною всему просто неведомое дотоле томление ее тела, о существовании которого она и не подозревала до того момента, как этот человек вошел в ее жизнь.

— Потому, — помолчав, ответила она, — что это неподходящее для меня занятие.

Какое-то время он не отпускал ее. Но это занятие действительно было для нее неподходящим. Ей нужен мужчина, который захочет на ней жениться и будет о ней заботиться, а не просто будет ее хотеть. Сейчас размышлять на эту тему было сложно, потому что желание было почти болезненным, и единственное, о чем он был в состоянии думать, это погрузиться в глубь ее упоительного тела.

Неимоверным усилием воли Трейс заставил себя опустить руки. С мрачным удовлетворением он отметил, что она дышит так же тяжело.

— Возможно, вы правы, — коротко проговорил он, откинувшись назад. Он прислонился к стволу, выжидая, пока ослабнет напряжение в паху, и поставил ногу так, чтобы подошва уперлась в дерево. — Однако интересно будет посмотреть, кто сдастся первым.

Бетани была занята решением собственных проблем: прерывающееся дыхание, пульсирующая в безумном ритме кровь. Когда же ей удалось справиться с собой, голос ее звучал возмущенно.

— Дело не в сдаче!

— Да? — Трейс покачал головой. — А мне кажется, что именно в этом.

— Это ваши проблемы, мистер Тейлор!

Он ухмыльнулся.

Грациозно оттолкнувшись от дерева, Трейс выпрямился, сделал шаг по направлению к ней и протянул орхидею.

— Подобно грекам, вы любите преподносить подарки? — поинтересовалась она. — Какая уловка кроется за этим?

— Почему вы считаете, что мною движут какие-то скрытые мотивы? Это просто цветок. Они в изобилии растут здесь, как вы могли заметить.

Бетани взяла орхидею. Почему ему так легко удается смутить ее? И он это прекрасно понимает. Нападать, а потом отступать, похоже, было его излюбленным методом.

— Спасибо, — прошептала она, потом воткнула цветок в волосы справа.

— Нет, — сказал Трейс, — неправильно. Над правым ухом обозначает, что вы заняты. Над левым ухом обозначает, что вы свободны.

— Свободна для чего? — не могла удержаться она, чтобы не спросить. И у нее вновь перехватило дыхание, когда он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.

— Свободны для… того, кто будет проходить мимо, — тихо ответил он. Он протянул руку, вынул цветок и аккуратно пристроил его с другой стороны, пальцы его скользнули по нежной шее, вызвав дрожь, пробежавшую вниз. Какое-то мгновение она думала, что он еще раз ее поцелует, но он этого не сделал. Когда цветок был надежно закреплен, Трейс неуловимым движением провел пальцами от ее щек вниз к шее, потом рука его опустилась, и он с неожиданной живостью объявил:

— Готово. Идем обратно?

Чувствуя, что лицо ее вспыхнуло, будто они зашли гораздо дальше простых поцелуев, Бетани едва заметно пожала плечами.

— Конечно, не сомневаюсь, всем интересно, куда мы подевались.

— О, это я вам гарантирую, — подтвердил Трейс. Он помедлил, словно желая что-то добавить, но промолчал. — Следуйте за мной, — это были его единственные слова, и они двинулись по еле различимой тропинке.

Температура мгновенно изменилась, стоило им выйти из джунглей на открытое место. Солнечный свет ослепил их, и не успела Бетани дойти до своего мула, как ее намокшая рубашка полностью высохла. Копание в мешке с вещами помогло избежать любопытных взглядов, наконец, она извлекла и водрузила на голову шляпу с мягкими широкими полями, чтобы прикрыть лицо от яркого света. Это также дало возможность спрятаться от назойливых глаз.

Трейс очутился близ ее локтя и низким глухим голосом прошептал:

— У вас нет ощущения, будто за нами наблюдают?

— Определенно, у меня есть такое ощущение, — ответила она, бросив на него взгляд исподлобья.

— Очень плохо, что мы не сделали ничего, чтобы его заслужить, — ехидный смешок, сопровождавший эти слова, привел ее в еще большее раздражение.

Повернувшись к нему спиной, она рванула лямку мешка. Трейсу было достаточно взгляда, пары мягко произнесенных слов, чтобы взволновать ее. И он это знал. Чего же, в конце концов, ему от нее нужно? — размышляла Бетани со все нарастающим беспокойством. — И чего, в конце концов, хочет от него она?

Трейс размышлял на ту же самую тему, направляясь к своему уже снаряженному мулу и отдавая приказ собираться и трогаться. Он надвинул шляпу ниже на лоб. Губы его сжались. Сколько он ни обещал себе не думать больше на эту тему — по крайней мере, пока не завершится путешествие, — заканчивалось это все время одинаково, мысли возвращались к одному и тому же. Планы рушились, и это приводило его в крайнее раздражение. По ночам, когда ему полагалось спать, он ловил себя на том, что думает о ней, вспоминает ее мягкие волосы, бархатистую кожу, губы, их ароматный вкус, маленькие лукавые ямочки — и проклинал ее и себя. Это безумие. Он на работе. Он прекрасно знал, что будет, если он свяжет себя с женщиной, особенно такой, как Бетани Брэсфилд. Она, с ее опушенными густыми ресницами фиалковыми глазами и невинным видом, несла беду. И беда придет очень скоро и совсем без приглашения.

Пришпорив каблуками мула, Трейс устремился вперед каравана, осторожно двигаясь по дороге шириной не больше двух футов. Лучше будет, если он сосредоточится на местности, а не на Бетани, иначе он совершит ошибку, на которую не имеет права.