Изумрудный сад

Глава 20

Проклятые стены давили на него.

Хендрик открыл сейф, стоявший в его личном кабинете, достал письмо, из-за которого мучился уже две недели, и внимательно прочитал, наверное, в сотый раз. Он сжал кулаки в бессильной ярости и начал выхаживать по комнате, крепко вцепившись в листок, пытаясь найти какой-то выход. Провалиться бы этому Стилу Кентону в ад. И почему только этот принципиальный ублюдок не отослал свое сенсационное разоблачение на день раньше? Всего один чертов день — и у него было бы время выбить из Кентона правду, прежде чем покончить с ним, а заодно и с выдвинутой им угрозой.

Потерев виски, Хендрик вновь уставился на слова, которые обжигали его, как смертоносный яд:

«Хендрик!

Считай это письмо уведомлением о том, что отныне ты освобожден от обязанностей моего семейного поверенного. Нет необходимости говорить, что результаты моего расследования делают любое сотрудничество между нами невозможным. Кроме того, я хочу сообщить о своем намерении оповестить власти об этих результатах и с помощью доказательств, которые у меня есть, позаботиться о том, чтобы тебя лишили. всех твоих регалий и заточили в тюрьму».

Хендрик нахмурился, уставившись в последний абзац письма, который был для него как заноза в боку со дня смерти Кентона:

«Что касается твоей гнусной угрозы, я принял меры и спрятал доказательства в надежном месте, так что, если со мной случится несчастье, они попадут в нужные руки, и ты будешь разоблачен не только как мошенник и вор, но и как убийца. Будь уверен, твои преступления не останутся безнаказанными.

Кентон Стил, герцог Колвертон».

Грязно выругавшись, Хендрик прошел по комнате, сунул письмо обратно в сейф и со стуком захлопнул дверцу.

Знать бы, что Кентон не только собрал доказательства, но и запрятал их где-то… вместе с бухгалтерскими книгами Дезмонда. Но он ни о чем не подозревал до тех пор, пока не стало слишком поздно. Он уже убил единственного человека, знающего, где хранятся проклятые улики, и таким образом сам себе уготовил тюрьму.

Если только Дезмонду не удалось найти доказательства раньше Квентина или властей.

Это была его единственная надежда и цель, которой он добивался со всей хитростью, на какую был способен. Разумеется, Дезмонд не догадывался, что доказательства, собранные Кентоном, касаются не только бухгалтерских книг старшего сына, а гораздо серьезнее. Хендрику только того и нужно было.

Если бы Дезмонд догадался даже о сотой части его преступлений, если бы заподозрил, как велика его вина, то, возможно, до этого дурака с затуманенной от пьянства головой дошло бы, что Кентона, который любил совать нос не в свои дела, убил Хендрик.

— Хендрик! Открой дверь!

От громкого стука Хендрик едва не свалился с кресла.

— Я знаю, что ты там. Пусти меня, или я сломаю проклятый замок.

Заскрежетав зубами, Хендрик поднялся, жалея о том, что Питере ушел обедать и потому не может вывести отсюда Дезмонда за ухо. За несколько дней это было уже третье посещение назойливого типа. И все потому, что он потерял свою драгоценную Брандис, а Квентин постоянно терзает его вопросами о Кентоне.

И все-таки Дезмонда нельзя полностью сбрасывать со счетов. Если Квентин в чем-то заподозрил брата, то эти подозрения в конечном итоге могут привести его к семейному поверенному.

Стук в дверь возобновился.

— Хендрик, открой проклятую дверь, или я вышибу ее. Клянусь.

— Иду, Колвертон. Успокойся. — Хендрик щелкнул замком и широко распахнул дверь. — С чего ты вдруг так раскричался? Дезмонд с безумным взглядом влетел в контору:

— Где Питере?

— На обеде, полагаю. — Хендрик поднял бровь, рассматривая встрепанного Дезмонда. — Ты пьян?

— На этот раз нет. — Дезмонд захлопнул за собой дверь. — Ты сукин сын. — Он грозно двинулся на юриста. — Как ты мог такое совершить?

Ярость в голосе Дезмонда заставила Хендрика насторожиться.

— Не знаю, — ответил он, не сделав и шага к отступлению. — Это зависит от того, что ты имеешь в виду.

— Я видел ее, ублюдок, — прорычал Дезмонд. — Я видел записку с угрозами.

Хендрик окаменел:

— Какую записку?

— Обе. Но сейчас я говорю о твоей. О той, где ты грозился убить отца и покончить со мной. Вспомнил?

— Дезмонд, в том, что ты говоришь, нет ни капли смысла. — Хендрик спокойно подошел к буфету и налил в бокал большую порцию мадеры. — Вот. Выпей. Это поможет тебе прийти в себя.

Дезмонд с яростью выбил бокал из руки Хендрика, бокал ударился о стенку и разбился на мелкие осколки.

Хендрик поморщился, схватившись за руку, глаза его злобно вспыхнули, когда он увидел, как темные пятна мадеры расплываются по ковру.

— Ты лишился ума?

— Определенно. А еще у меня открылись глаза. Ты убил моего отца. Ты угрожал его жизни, а затем забрал ее.

— Ты безумен. — Хендрик согнул пальцы, стараясь умерить боль. — Я не знаю, о какой записке ты тут разглагольствуешь. И почему, черт возьми, ты решил, что я убил…

— Что с твоей рукой?

Хендрик мгновенно спрятал ее за спину, проклиная Дезмонда, который именно в этот раз явился трезвым.

— Ты только что ударил по ней, глупец.

— Но не настолько же сильно. — Дезмонд нахмурился. — А что там за ссадины я видел?

— Ссадины? Это капли мадеры, которой ты только что оросил мой кабинет. Думаю, чрезмерное пристрастие к вину повлияло на твое зрение, Колвертон.

— Ты лжешь.

Дезмонд кинулся вперед, схватил руку Хендрика и вывернул ее, прежде чем поверенный успел опомниться. Уставившись на глубокие царапины, Дезмонд почувствовал, как у него свело живот. Картину дополнила еще одна зловещая деталь.

— Господи. — Подняв голову, Дезмонд встретился с ледяным взглядом Хендрика. — Так это ты стрелял в Брандис. Господи, Хендрик, ты и ее хотел убить?

— Отпусти меня, глупый слюнтяй. — Хендрик высвободился одним резким движением. — Хватит с меня твоего детского лепета. Тебе нужна правда? Изволь, я скажу тебе правду. Да, я убил твоего отца. Как? Это было чертовски просто благодаря тебе. Ты сообщал мне о каждом шаге Кентона с той минуты, как он раскрыл твои махинации. Ты каждый день несся ко мне в контору, словно перепуганный ребенок в поисках защиты, и докладывал о всех планах Кентона в надежде спасти свою трусливую голову. Как только я узнал, что он прибегнул к услугам сыщика, я без труда подделал записку, якобы написанную рукой Гаррети, и срочно вызвал Кентона в Лондон в нужное мне время. Точно так же без особого труда я проник глубокой ночью в каретный сарай Колвертона и поработал над экипажем. Поэтому — да, я убил Кентона. И пытался сделать то же самое с твоей дражайшей упрямицей Брандис. Ты доволен?

На лице Дезмонда отразились гнев и потрясение.

— Доволен? Ты убил моего отца и хочешь знать, доволен ли я?

— О, побереги свой праведный гнев. Ты получил что хотел. Ты ведь теперь герцог Колвертон, не забыл? Владелец всего состояния Кентона, которое тот хотел у тебя отнять.

— Да мне абсолютно наплевать…

— Разве? Тогда, может быть, мне достать новое завещание Кентона? Послать за Квентином и сказать ему, что он хозяин всего?

Из горла Дезмонда вырвался сдавленный смех.

— Давай, действуй. По крайней мере кончится весь этот кошмар. — Он затряс головой, силясь что-то вспомнить. — Я даже теперь не знаю, что я тогда хотел и почему.

— Тогда позволь мне освежить твою память. Ты заплатил мне, чтобы я внес исправления в бухгалтерские книги Денерли и выставил тебя этаким финансовым гением, чтобы ты завоевал руку Брандис и уважение Кентона. Ну что, знакомая картина?

— К несчастью, да. И по иронии судьбы я не добился ни того, ни другого.

— Так тебя это беспокоит? Что ж, посмотри на все иначе. Брандис все равно тебе не по зубам. Найди себе хорошую, покладистую девчонку. Что касается уважения Кентона, тебе оно больше не нужно. Ты владеешь его наследством, что гораздо важнее в конечном итоге.

— Я обращусь к властям. — Дезмонд повернулся и направился к двери. — Стоит отказаться от дурацкого титула ради того, чтобы увидеть тебя на виселице. А судя по тому, что написано в твоей записке и записке отца, я уверен, так оно и случится.

— Я бы не советовал тебе так поступать. — Щелчок курка остановил Дезмонда на полдороге. — Я убил трех человек, Колвертон. Чуть было не прикончил четвертого, если бы не помешала проклятая белка. Без малейших сомнений я доведу это число до пяти. Очень благородно с твоей стороны пожертвовать титулом. Но готов ли ты пожертвовать жизнью?

Дезмонд, ошеломленный, молчал.

— Я так и думал, что нет. — Хендрик неторопливо подошел к закрытой двери и прислонился к ней спиной, загородив путь к отступлению. Он спокойно выдержал неподвижный взгляд побелевшего Дезмонда, направив пистолет прямо ему в сердце. — Что я предлагаю? Выкинь все идеи о геройстве. Уже слишком поздно. Кроме того, оно тебе не идет. Тебе гораздо более подойдет роль пьяницы, а не спасителя. А спасение предоставь Квентину. Он делает это гордо. — Хендрик поджал губы, и лицо его приняло угрожающее выражение. — Ты упомянул какую-то записку… ту, что написана твоим отцом. Выкладывай все, что знаешь.

— Я едва прочитал ее. Подробностей не помню.

— Наверное, ты не понял, насколько это все серьезно, Колвертон, — прорычал Хендрик, и его указательный палец двинулся к курку, — поэтому отвечай на вопрос.

Дезмонд облизнул губы:

— Записка написана высокопарным стилем, ее смысл туманен. Я понял, о чем речь, только потому, что знал, чего ожидать, кроме того, мне известны причины, по которым отец написал ее.

— Ну и каковы же они?

— Он хотел сообщить Квентину о бухгалтерских книгах и тайнике, где они спрятаны, но сделал это осторожно, так как, очевидно, боялся за свою жизнь. Пока что Квентин почти ничего из нее не понял.

— Ты думаешь, я слабоумный? — огрызнулся Хендрик. — Твой брат специалист по расшифровке кодов. Если он видел записку, то прекрасно в ней разобрался. И наверняка видел. Ведь это он ее нашел?

Дезмонд отвел взгляд. Указательный палец Хендрика завис над курком.

— Это Квентин откопал записку, и если да, то где и когда?

Дезмонд, парализованный страхом, уставился на пистолет, проклиная себя за трусость.

— Записку нашла Брандис. Сегодня рано утром. В шкатулке Памелы. Вместе с письмом, которое ты отослал отцу. Еще там был ключ.

— Какой ключ?

— Квентин полагает, что ключ от шкатулки отца.

— Ну конечно. — Хендрик сверкнул глазами. — Если Кентону понадобилось что-то спрятать, то наверняка он воспользовался своей шкатулкой.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты прекрасно знаешь, что там спрятано — мои бухгалтерские книги… настоящие. Если, конечно, там не было чего-то еще.

— Это тебя не касается. Просто скажи мне, что говорилось в записке. Подробно.

— Я не запомнил наизусть.

— Где спрятана шкатулка? Скажешь — и я позволю тебе жить. Откажешься — пристрелю на месте.

Дезмонд сомневался недолго. Почти сразу произнес:

— В Изумрудном домике.

— Почему ты так уверен?

— Потому что отец использует такие слова, как «драгоценные камни», «грани» — все, что относится к дорогим украшениям, имея в виду шкатулку и ее местонахождение.

— Изумрудный домик. Конечно. — Хендрик нахмурился. — К этому времени Квентин наверняка перевернул в доме все вверх дном и нашел шкатулку.

— Наоборот. Уверен, что нет, — невольно вырвалось у Дезмонда признание.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

— Я не зря сказал, что Квентин почти ничего не понял. Дезмонд не отступал от своего, с ужасом сознавая, что если ему не удастся убедить Хендрика в неведении брата, то случится непоправимое: Хендрик ворвется в Изумрудный домик и скорее всего убьет обоих — Квентина и Брандис, а этого Дезмонд не мог допустить. Тем более сейчас, когда он с ужасом осознал, что виновен в смерти отца.

— Объяснись, — велел Хендрик.

— Ты прав насчет мастерства Квентина, — продолжил Дезмонд, с трудом отрывая взгляд от пистолета. — Однако в этом случае он понял лишь то, что тщательно отобранные отцом фразы о драгоценных камнях указывают на шкатулку, и совершенно не увидел в них двойного смысла. Учитывая все обстоятельства, этого и следовало ожидать. Квентину ничего не известно о новом завещании отца. Ни о его существовании, ни о его условиях. Если бы он знал, он бы понял следующее: отец предполагал, что Квентин станет жить в Колвертоне, а Изумрудный домик будет в основном пустовать, если не считать его редких визитов, и послужит, таким образом, идеальным местом, где можно спрятать что-то, предназначенное только для его глаз. А так Квентин верит, будто отец отдал домик в его постоянное пользование, что подразумевает множество обитателей, включая не просто скудный персонал, а целое полчище слуг. Это уже не полузаброшенный дом, который отец выбрал, чтобы спрятать свою шкатулку. Поэтому Квентину ни за что не придет в голову обыскать Изумрудный домик. Он даже не догадается, что это необходимо.

— Отлично. — Злобный блеск в глазах Хендрика сказал Дезмонду, что его красноречие было достаточно убедительным, и он с облегчением вздохнул. — Ты меня поразил, Колвертон. Возможно, у тебя есть еще на что надеяться. Если поведешь себя правильно и будешь держать рот на замке.

— Что ты собираешься предпринять?

— То, что мне и следовало сделать с самого начала. Освободить тебя от этой обременительной задачи и взвалить ее на собственные плечи. — Хендрик опустил пистолет. — Я собираюсь совершить небольшую прогулку в Изумрудный домик и разнести его по камешку, пока не найду шкатулку Кентона.

Именно этого Дезмонд и боялся.

— А как же Брандис и Квентин? — хрипло спросил он.

— При чем тут они?

— Ты не причинишь им зла?

— А тебе не все равно?

— Да, не все равно. — В его голосе ирония смешалась с холодным презрением. — Я терпеть не могу своего брата. И всегда хотел, чтобы он был подальше от отца, от Колвертона, от Англии. Но я никогда не желал его смерти. А что касается Брандис… мне все-таки непонятно, чем она так напугала тебя. Неужели тебя так страшит, вдруг она узнает о твоей причастности к подтасовке цифр в книжке Ардсли, что ты даже готов застрелить ее?

— Книжка Ардсли, — раздался скрипучий смех. — Она меньше всего меня волнует. Твоя Брандис решила найти убийцу своего отца. И если ей это удастся, тогда я буду осужден.

— Но как же ей это удастся? Единственный шаг, который она предприняла, это попытка устроить встречу с дюжиной коммерсантов. Почему она вдруг придет к заключению, что ты убийца? — Дезмонд замолчал. — Дюжина коммерсантов. Все они твои клиенты. — И тут он неожиданно понял. — А ведь ты доил не только меня, верно? И в шкатулке отца не только мои записи, которые сами по себе не содержали ничего, что могло бы заставить тебя убивать.

— И снова я поражен. — Хендрик опустил пистолет в карман камзола. — Достаточно сказать, что я предпочитаю, чтобы мои клиенты не собирались все вместе в одной комнате. Что касается шкатулки твоего отца, я намерен получить ее как можно быстрее. Твой брат и Брандис меня не волнуют. Если они вмешаются, то я с ними разберусь, как, впрочем, и со слугами.

— Слуг там нет, — выпалил Дезмонд, лихорадочно пытаясь придумать, как спасти жизни Квентина и Брандис, при этом не жертвуя собственной.

— Что ты сказал?

— Квентин отослал всех в гостиницу на несколько дней, чтобы побыть вдвоем с Брандис. Но теперь, после появления этих записок, оба, вероятно, умчались в поисках шкатулки либо в отцовское поместье в Сомерсете, либо в Эссекс, где у него скромный дом. В обоих домах никто не живет, если не считать горстки слуг, поэтому оба прекрасно подходят для устройства тайника. Кроме того, даже если Брандис и Квентин остались в Изумрудном домике, они, несомненно, примутся обдумывать новый план действий во время прогулки в своем любимом месте — в лесу. Почему бы тебе не понаблюдать за домиком, пока ты не убедишься, что они ушли? Тогда ты сможешь беспрепятственно проникнуть внутрь и осуществить свое намерение, не проливая больше крови.

— А чем будешь занят тем временем ты? — с подозрением спросил Хендрик.

— Тем, чем был занят последние две недели, — ответил Дезмонд с презрением к самому себе. — Буду пить. Чтобы утопить вину. Потому что правда в том, что мною движет вовсе не чувство порядочности — как бы я сам себя в этом ни уверял. Мною движет страх. Я не хочу умирать, поэтому не стану вмешиваться. В равной степени я не хочу оказаться в тюрьме, поэтому сделаю все, что смогу, лишь бы нас обоих не разоблачили.

— По крайней мере откровенно. — Хендрик вынул часы и взглянул на циферблат. — Я немедленно отправляюсь в Изумрудный домик.

— Прошу тебя, больше никого не убивай, Хендрик. — Дезмонд прибегнул к последней хитрой уловке. — Сыщики с Боу-стрит уже идут по горячим следам, расследуя дорожную катастрофу. Если убьют еще кого-то из семьи Ардсли или отцовской семьи, власти займутся каждым, кто с ними связан — будь то деловые или родственные связи. А тогда тебя точно обнаружат и повесят.

— Тебя тоже, — напомнил ему Хендрик. — У тебя не меньше, чем у меня, оснований убить Кентона. И если меня арестуют, будь уверен, я представлю новое завещание и все фальсифицированные документы и объявлю, что убийца ты, а я не более как соучастник, который помогал тебе осуществить твой коварный план.

— Я так и думал, — мрачно произнес Дезмонд. — Поэтому давай побеспокоимся, чтобы ничего этого не произошло. Найди шкатулку. Обыскивай Изумрудный домик, сколько душе угодно. Но сделай так, чтобы его обитатели остались живы.