Извращённые cердца

Глава 18

В голове у меня стучало, а открыв глаза, острая боль пронзила мой мозг. Я застонал, затем перевернулся, но только для того, чтобы быть встреченным теплым телом.

Закрыв глаза ладонью, я попытался отодвинуться на другую сторону кровати, но только для того, чтобы коснуться другого тела. Моргая от яркого света, я сел и осмотрелся вокруг. Я лежал в постели с двумя девушками. Соскользнув вниз к изножью кровати, я встал, прижав ладонь к виску.

События прошлой ночи медленно просачивались сквозь туман, скрывая мои воспоминания.

— Блядь.

Я медленно оделся и направился вниз. Вырубившиеся люди были разбросаны по всему дому, как проклятый паркур с препятствиями. Диего храпел на диване, только в одних трусах. Возможно, он не видел Джемму прошлой ночью. Наверное, это была единственная хорошая вещь на этом чертовом шоу, которое было моим днем рождения.

Я прошёл по подъездной дорожке к своей машине и замер. Она была измазана чем-то коричневым. На мгновение я был уверен, что это дерьмо, но подойдя ближе увидел остатки шоколадного торта на капоте. Кто-то, и этот кто-то могла быть только Тони, размазала этот чертов торт по всей моей машине. Но я знал, кто испек этот торт. Неожиданно во мне вспыхнул намек на чувство вины. Я направился к нашему особняку, что, вероятно, было к лучшему, учитывая, что я все еще чувствовал себя слегка пьяным. Был уже полдень, так что Джемма должна была приехать через два часа. До тех пор мне нужно было взять себя в руки.

Вся семья сидела за обеденным столом, судя по всему, на каком-то военном совете, даже Фабиано и Леона были со своей дочерью Авророй. Она ползла по полу, стараясь не отставать от остальных детей, которые были старше и подвижнее.

Женщины в семье смотрели на меня так, словно я был тараканом, которого они хотели раздавить, даже Киара разочарованно покачала головой.

Вспомнив, как я позвонил Римо, чтобы забрать Джемму, я мог только предположить, что она ему что-то сказала, и он рассказал все Серафине, как ебаный сплетник.

Я подошёл к столу и с удивлением увидел торт, мой торт стоял там.

— Вы не собираетесь подождать с тортом, пока не приедут Джемма и ее семья?

— Они не приедут. Джемма попросила меня аннулировать вашу помолвку, — сказал Римо так, словно речь шла о гребаной погоде.

Я уставился на него, чувствуя себя так, словно меня ударили по голове.

Серафина встала, останавливая Невио от попытки взобраться на стойку.

— Ты самый большой идиот на планете.

Не обращая на нее внимания, я подошел к Римо.

— Только не говори мне, что согласился на эту чепуху.

Римо с раздраженным видом вскочил на ноги.

— Я говорил тебе, что ты должен быть уверен в желании жениться. Я говорил тебе, что это не чертова игра. Говорил, что не потерплю повторного оскорбления верной семьи, после произошедшего с Карлуччи! И что ты делаешь? Ты не только трахаешься, но и делаешь это на людях.

— Я не брошу Джемму, Римо. Мне плевать, что ты скажешь или решишь. Я женюсь на ней. И не разыгрывай главную карту, ты, блядь, похитил невесту и держал ее в плену, пока она не поддалась твоему безумию!

Римо схватил меня за воротник и рывком притянул к себе, его глаза горели гневом. Все замолчали, и даже дети смотрели на это с открытым ртом. Римо содрогнулся от усилия не избить меня до полусмерти или хотя бы попытаться.

— Никогда больше не упоминай об этом в присутствии близнецов, понял? — сказал он убийственным голосом. — Тебе повезло, что я не хочу, чтобы Грета видела, как я ломаю твою ебаную челюсть.

Мои глаза скосились на его маленькую девочку, снова в ее любимой розовой пачке, уставившуюся на нас огромными испуганными глазами. Невио же, напротив, выглядел так, словно получил огромный подарок. Массимо и Алессио с любопытством наблюдали, как Аврора ползает вокруг.

— Этого больше не повторится, — тихо сказал я своей версией извинения. Единственное, на что я был способен, и Римо знал это, потому что он был таким же. Он отпустил меня и сделал шаг назад.

— Я ничего не аннулировал. Сегодня утром я разговаривал с Даниэле. Он был в бешенстве, но не хочет сейчас отменять помолвку, потому что это плохо отразится на Джемме и их семье.

— Что насчет Джеммы?

— Она была осторожна в своих словах, но можно с уверенностью сказать, что в настоящее время она скорее уйдет в монастырь, чем станет твоей женой.

Стиснув зубы, я отвел взгляд от его искаженного лица. Чувство вины не было тем чувством, которое я держал в своем стандартном репертуаре. Я не заботился о достаточном количестве людей, чтобы часто вкладывать такой уровень эмоций. Только моя семья… и Джемма, я понял теперь, потому что чувствовал себя полным придурком из-за того, как обошелся с ней. Эти последние несколько недель я пинал свою задницу вместе с Братвой, пытаясь снова закрепиться в Лас-Вегасе. Город был слишком важен, чтобы так легко от него отказаться. На какое-то время наше шаткое взаимопонимание с Чикагским Паханом помогло, но теперь и это осталось в прошлом. Мы с Диего руководили несколькими атаками на аванпосты Братвы, последняя из которых была два дня назад и едва не закончилась нашей смертью.

Я думал, что эта вечеринка и две девушки будут идеальным развлечением, но ошибся.

Блядь.

Я никогда не хотел обидеть Джемму.

— Возможно, тебе стоит отправить свою задницу туда и…извиниться перед своей невестой, — предложил Фабиано.

— Думаешь? — пробормотал я.

Я развернулся и направился к своему Бугатти, но тут же вспомнил, что он все еще стоит перед особняком, где проходила вечеринка, весь покрытый тортом. Схватив ключ от Теслы Нино, я направился к семейству Баззоли.

Даниэле открыл дверь с напряженным выражением лица.

— Савио.

— Даниэле, — сказал я, ожидая, что он пригласит меня войти.

За его спиной я видел Клаудию и Нонну, которые смотрели на меня так, словно я был дьяволом.

— Где Диего? — спросил Даниэле.

Я потер затылок.

— Он все еще спит…

Даниэле покачал головой.

— Мы не одобряем употреблению алкоголя и распущенность. Приняв тебя в нашу семью, мы надеялись, что ты будешь уважать наши ценности, а не убеждать наших детей попирать их.

Ауч. Диего никогда особо не требовалось убеждать, и Джемма все еще была верна своим ценностям, но я понял его точку зрения.

— Можно мне поговорить с Джеммой? Мне нужно кое-что прояснить.

Даниэле взглянул на свою жену, которая была уже на полпути к лестнице, затем повернулся ко мне и покачал головой.

— К сожалению, Джемма не хочет тебя видеть.

— Она моя невеста.

— Так оно и есть, но не по ее собственному выбору в данный момент.

Я поморщился.

— Думаю, будет лучше, если ты не увидишь Джемму, пока не выберешь дату свадьбы и не поймёшь смысл священных уз брака.

Он кивнул мне и закрыл дверь прямо перед моим носом. Ошеломлённый, я подождал пару секунд, затем обошёл дом и подошёл к дереву. Окно Джеммы было совсем рядом. Я уже собирался залезть на дерево, когда в окне показалось лицо Нонны. Взгляд, которым она одарила меня, мог бы заморозить Мохаве[5].

Хорошо. Им нужно было время, чтобы остыть.

По дороге к машине я отправил Джемме сообщение.

Я: «Я не отпущу тебя, Китти. Я обещал жениться на тебе и сделаю это. Кстати, спасибо за торт. Наверное, я это заслужил».

Это не было извинением, но лучшее, что я мог сделать. Ген Фальконе, казалось, делал невозможным произнести настоящие слова.

Когда прозвенел звонок, я поняла, что это Савио, и с той же уверенностью поняла, что не хочу его видеть. Ни сегодня, ни в обозримом будущем. Я бы вышла за него замуж, потому что этого хотела моя семья, но я больше не пыталась заставить это работать. С меня хватит, и точка.

Мои слезы высохли, и мои глаза не слезились, когда его голос донесся до прихожей, где я слушала их с папой разговор.

Мама поднялась по лестнице, ее глаза остановились на мне и смягчились. Нонна следовала за ней по пятам. После того как они прочитали мне лекцию за то, что я отправилась на вечеринку, они не спали всю ночь, утешая меня.

Тони уже позвонила мне сегодня утром. Она забрала свою машину домой после того, как поссорилась с Диего и размазала по машине Савио остатки моего торта.

Я повернулась и пошла обратно в свою комнату, опустившись на кровать. Вошла Нонна, посмотрела на меня и подошла к окну. Она издала неодобрительное кудахтанье.

Мой телефон запищал. Я бегло просмотрела сообщение Савио, а затем сунула телефон под подушку. Это была его версия извинения? Неужели он действительно думает, что это все, что нужно, чтобы загладить свои поступки и слова?

Нонна села рядом и взяла меня за руку.

— Мужчины не такие, как мы.

Я издала насмешливый смешок.

— Да.

— Ты выбрала Савио, зная, кто он такой. Это бремя, которое должна нести каждая женщина, принимая ошибки своего мужа. Женщины совершают браки. Это то, что мы делаем.

— Мы еще не женаты, и, если все зависит от Савио, это не изменится, пока я не стану старой и с морщинами.

Кроме того, у меня не было абсолютно никакого намерения быть единственной, кто собирается сделать брак удачным. Это не было шоу одного мужчины или, скорее, одной женщины.

Нонна снова закудахтала.

— Он женится на тебе. Твой отец собирается оказать на него давление.

Мы обе знали, что у папы связаны руки. Если бы Савио не был Фальконе, он мог бы что-нибудь сделать, но сейчас нам ничего не оставалось, как ждать.

Это было лето после окончания средней школы. Тони и я были приняты в Университет Невады, хотя бы потому, что Савио приложил к этому руку. Он все еще не давал никаких намеков на то, что хочет жениться на мне в ближайшее время, но я уже устала играть в «горе мне». Я не видела его с самого дня рождения и старалась избегать любого места, где он мог бы пересечь мне дорогу. Диего перестал приводить его к нам домой после разговора с мамой.

Я провела две недели после окончания школы с Тони, строя планы на колледж или работая в Амальфи, помогая папе с его безумной нагрузкой. Было странно думать о поступлении в колледж, потому что это никогда не входило в мои жизненные планы.

Я выбрала латиноамериканские языки в качестве основного предмета, а исследования в области гендерности и сексуальности в качестве тонкой формы протеста — удивительная идея Тони. Она специализировалась на предпринимательстве, готовясь к тому, чтобы в далеком будущем занять место главы «Арены Роджера».

Хотя колледж никогда не был моей мечтой, теперь он стал отвлечением, в котором я нуждалась. Мне было чего с нетерпением можно ждать.

— Джемма, будь внимательна. Томатный соус сейчас подгорит, — сказала Нонна, прищелкнув языком.

Я быстро помешала красный соус в огромной кастрюле. Это была единственная тренировка, которую я получала, за исключением редких приседаний или отжиманий по утрам. И все же, после целого дня таскания тарелок и помешивания соусов у меня все равно болели руки. Мы с Нонной работали в ресторане с десяти утра до одиннадцати вечера каждый день, кроме понедельника. Папа задерживался еще дольше, работая над счетами. Иногда мама тоже помогала, но… В последние два месяца Карлотта все больше времени проводила в больнице, проходя осмотры и сдавая анализы, чтобы определить, достаточно ли она сильна для трансплантации.

Раздались мужские голоса. Ресторан все еще был закрыт. Через тридцать минут ресторан должен был открыться к обеду.

Раздался выстрел.

— Братва! Заприте заднюю дверь! — папа закричал еще до того, как раздались первые выстрелы.

Я уронила ложку, совершенно замерзнув.

Нонна бросилась к черному ходу и быстро заперла его. Через несколько секунд кто-то ударил ногой в массивную дверь. Мое сердце бешено колотилось в груди.

В ресторане раздались выстрелы и крики. Папа находился там с двумя официантами. Нонна крепко схватила меня за запястье и открыла дверцу кухонного шкафа.

— Залезай туда.

Я отрицательно покачала головой.

— Нонна, нет. Позволь мне сражаться.

— У этих людей оружие! А теперь залезай, Джемма.

Она поцеловала меня в лоб и практически толкнула на колени.

— Нонна, — прошептала я.

Она строго посмотрела на меня.

— Живо.

Я заползла в шкаф и прижала ноги к груди.

— Поклянись не выходить, не издавать ни единого звука, что бы ни случилось.

Потом Нонна закрыла дверь. И ни секундой раньше. Раздался громкий стук, когда кухонная дверь распахнулась и внутрь вошли двое мужчин. Сквозь крошечную щель я видела, как к ним приближается Нонна.

Один из мужчин что-то прокричал по-русски, а потом направил пистолет на Нонну и…спустил курок. Я дернулась. Казалось, все вокруг вдруг стало медленно двигаться.

Нонна опустилась на пол за кухонным островком, вне моего поля зрения.

Я не могла дышать.

Русские сказали что-то еще, и один из них ушел. Другой двинулся туда, где была Нонна, и что бы он с ней ни сделал, это не заставило ее руку шевельнуться, и я увидела. Неподвижная. Безжизненная. Это была она… неужели она умерла?

Из меня вырвалось рыдание. Мужчина выпрямился и посмотрел прямо на меня. Я напряглась, когда он подошел ко мне и распахнул дверь. Он ухмыльнулся.

— А-а-а, кто это у нас тут? — сказал он с сильным русским акцентом.

Опустившись передо мной на колени, он схватил меня за лодыжку и попытался вытащить. Я пнула его ногой вверх, врезав пяткой ему в грудь. Он отшатнулся назад с целой вереницей чего-то похожего на проклятия.

Я быстро выбралась наружу, чтобы занять лучшую боевую позицию, но прежде чем я смогла собраться с силами, он схватил меня за волосы и сильно рванул. Я прикусила губу, сдерживая крик. Если я издам хоть один звук, остальные мужчины тут же прибегут, а мой противник явно не хотел звать на помощь. Он потащил меня к двери мимо Нонны, которая смотрела на меня широко раскрытыми, безжизненными глазами.

Я вывернулась из его хватки и двинула кулаком вверх, ударив его пяткой по носу. С приглушенным стоном он отпустил меня, отшатнувшись назад. Он выглядел взбешенным. Из носа у него хлынула кровь, и он бросился на меня, одновременно с тем, как я нацелила высокий удар ему в голову. Моя нога столкнулась с его подбородком, отбросив его назад. Он ударился о край стенного шкафа, и его глаза потеряли фокус. Он упал вперед. Мои глаза расширились, когда он столкнулся со мной, повалив меня своим гораздо более тяжелым телом.

Моя голова ударилась об пол. Звезды вспыхнули у меня перед глазами, а потом все почернело.