К черту любовь!

Кэтчер

На улице не переставая лил дождь – идеальная погода для похорон.

В дверь позвонили, и я – в пижаме и халате, обросший многодневной щетиной, – открыл Питеру.

– Что сказала Викки? – спросил я с надеждой. – Есть хорошие новости?

– Нет. Барбара отказывается тебя видеть. Она выбросила все, что ты послал ей: цветы, конфеты, телескоп марки «Селестрон» за шестьсот долларов, который некрасиво было посылать с твоей стороны, потому что он мой.

Я плюхнулся на диван в полном отчаянии.

– Она меня ненавидит. Питер скривил губы.

– Наконец-то хоть кто-то поставил тебя на место. Это послужит тебе уроком. – Он подошел к бару и налил себе выпить. – Иногда я думаю, что Викки заговорила о свадьбе в тот вечер, чтобы заставить меня переспать с ней. И с тех пор как мы это сделали, я почти не вижу ее… только когда ей хочется секса, она приходит ко мне… и я всегда сдаюсь… у меня такое ощущение, что меня используют… – Он залпом выпил содержимое бокала и со стуком поставил его на стол. – Это неправильно! – воскликнул он. – У нее должно быть такое ощущение, а не у меня! А все из-за этой Новак. Ты должен добраться до нее, Кэтч! Ну придумай что-нибудь! Ты должен раздавить ее! Сломать, уничтожить! Если не во имя спасения цивилизации, то просто ради меня!

– Я не хочу ломать ее, – сказал Кэтч, – я люблю ее.

– Ну хорошо, пусть так. Как насчет той твоей идеи переделать свое разоблачение в публичное любовное признание?

– Это не годится. Ей не нужна любовь, и на этот раз – на самом деле.

– Ты должен что-нибудь придумать, – настаивал Питер. – Здесь так душно, неудивительно, что тебе ничего не приходит в голову. Давай вставай, одевайся. Пойдем отсюда. Все о тебе спрашивают, без тебя всем в городе скучно. Ты должен снова начать выходить в свет. Где твоя маленькая черная книжка?

– Я ее выкинул.

– Черт! Вижу, тебе действительно плохо. Не сиди взаперти, как монах-отшельник. У мужчины есть особые потребности – теперь я это знаю, – заведи новую черную книжку!

– Она мне больше не нужна.

В этот момент из спальни вышла Иветт, поправляя униформу и держа в руках маленькую черную книжку.

– Спасибо, Кэтч, – сказала она и добавила, похоже, чисто из вежливости: – Все было… замечательно. Позвоню тебе в среду и, может быть, загляну после обеда. – Она повысила голос и громко прокричала в сторону кухни: – Если ты не возражаешь, Эльке!

Питер подпрыгнул от неожиданности и уставился на Эльке, выходящую из кухни, тоже в униформе и тоже с маленькой черной книжкой в руках.

– Не возражаю, – ответила Эльке, как будто это не имело для нее большого значения. – Я не вернусь до пятницы: сопровождаю группу из филармонии и не знаю еще, сколько их там будет!

Девушки рассмеялись по-мужски цинично и направились к двери.

Питер покачал головой, все еще не веря тому, что видел.

– А я все это время жалел тебя! Думал, ты несчастен, живя тут взаперти как целомудренный монах!

Я взорвался.

– Я действительно несчастен! И от секса не получаю удовольствия! Мне больше не нужен секс, я просто хочу жениться!

– Я тоже! – сказал Питер. – Однако шансы у меня почти нулевые! Если Викки заведет такую же маленькую черную книжечку, она даже не будет приходить ко мне за сексом! Ох уж эти мне любовницы-к-чертям-любовь! – Он погрозил пальцем небу. – Это расплата за грехи! Всех мужчин! – Затем он погрозил пальцем Кэтчу. – И это твоя вина, Казанова! Они ведут себя так же, как ты!

И он ушел, хлопнув дверью.

Я сидел не двигаясь несколько минут. Потом по лицу у меня начала расползаться улыбка.

Кажется, я кое-что придумал.

Я бросился к пишущей машинке, вставил чистый листок, потер руки и начал печатать.