Как принцесса из сказки

Глава 10

Савич открыл сотовый, мягко мурлыкавший тему из «Короля-льва», послушал и осведомился:

— Саймон Руссо? Тот самый неуклюжий болван, который ухитрился прострелить себе ногу из моего «зиг-зауэра»?

Он ехидно хихикнул и снова стал слушать. Однако скоро ему стало не до смеха. Савич понял, что Саймону не нравится происходящее в Юрике. Совсем не нравится. Дьявол, неужели все так плохо?

— Савич, — посоветовал он, — немедленно переправь картины бабушки в Вашингтон. Не теряй ни минуты. Не слушай никаких отговорок директора. Не пытайся сократить маршрут или соглашаться на обходные пути, но шевелись, быстрее. Я прилечу, как только картины окажутся в Вашингтоне. Хочу на них посмотреть. Это очень важно. Дело не терпит ни малейшего риска.

Савич недоуменно нахмурился. В чем дело, черт возьми?

— Я знаю, как ты любишь картины моей бабушки, Саймон. Она преподнесла тебе твою любимую в честь окончания Массачусетского технологического, но совсем не обязательно мчаться сломя голову в Вашингтон, чтобы на них посмотреть.

— Обязательно, — заверил Саймон, — уж ты мне поверь. И он отключился.

Диллон взглянул на жену, стоявшую в глубине спальни. С ее руки бессильно свисал сотовый.

— Милая, — окликнул он, — представляешь, до чего странно: Саймон так и рвется взглянуть на картины Лили. Темнит что-то, не хочет объяснить, в чем дело, но твердит, что вылетит в Вашингтон, как только туда прибудут картины.

Шерлок не ответила. Савичу почему-то стало страшно. Иисусе, она уставилась на него как громом пораженная… нет, до смерти напуганная и белая как снег!

Он в два прыжка очутился рядом, прижал ее к себе и почувствовал, какая она холодная.

— Что стряслось? Скажи, что стряслось? Шон? О Господи, что-то случилось с нашим мальчиком?

Она молча покачала головой.

Он отстранился, увидел потрясенное лицо жены и слегка встряхнул ее за плечи.

— Пожалуйста, не молчи, Шерлок. Что происходит? Что? Шерлок с трудом ворочала языком:

— С Шоном все в порядке. Я позвонила в офис и услышала, как Олли вопит, что должен поговорить с нами. Он сказал, что Тамми Таттл удалось бежать из тюремного отделения больницы Паттерсона-Райта.

— Нет! Не может быть! Ты шутишь!

Такого просто не бывает! Все в больнице знали, насколько опасна Тамми. Он вгляделся в лицо жены, пытаясь обнаружить хотя бы тень сомнения. Напрасно.

— Это невозможно, — выдохнул он, не в силах поверить, не в состоянии смириться. — Она была в тюремном отделении. Ее охраняли. Эта женщина безумна. Всем известно, что она наделала. Как это «сбежала»?

— Ее хотели завтра переводить в камеру, поскольку посчитали, что она уже достаточно здорова и может представлять опасность для окружающих. Но тут произошла какая-то путаница со сменой охранников. Очевидно, она только этого и ждала. Когда медсестра отвернулась, Тамми ударила ее по голове, вырубила и переоделась в ее униформу. Хорошо еше, что не убила. Но беспрепятственно прошла мимо охраны и сбежала.

— Не прошло и недели, как у нее ампутировали руку. Откуда только силы взялись, чтобы свалить с ног сестру? Они привыкли к буйным пациентам, а у Тамми только одна рука.

— Вероятно, никому в голову не пришло, что у нее хватит сил, именно поэтому надзор был не таким строгим. Да и дела никому не было. Поэтому тревогу не поднимали, пока другая сестра не пришла делать ей укол и не обнаружила первую в шкафу, голую и без сознания. Похоже, что у Тамми было часа два форы.

Савич встряхнулся, вновь обретя способность мыслить здраво.

— Ладно, куда она могла поехать? Есть версии?

— Олли говорит, что ее ищут больше копов, чем во время охоты на Марлин и Эразмуса Джонс. Всем ясно, что от нее добра ждать не приходится и что на свободе ее оставлять ни в коем случае не следует.

Шерлок неловко откашлялась.

— Остается один вопрос: насчет тех тварей, что ты видел в сарае. Вурдалаков.

Диллон снова стиснул ее и проговорил в душистые рыжие локоны, щекотавшие нос:

— Я знаю, что хочу сделать прямо сейчас. Поговорить с Шоном и услышать, как он воркует. Этот малыш больше чем нормален, а именно это нам и нужно сейчас. Огромная доза нормальности.

Он не добавил, что хочет знать, знать точно и без тени сомнения, здоров ли его единственный сын. Что же до Вурдалаков… если они реальны — а Диллон всеми фибрами своего существа был уверен в этом, — возможно, опасность куда более велика, чем он себе представлял. Даст ли знать ФБР всем тем, кто ищет Тамми Таттл, что у нее есть союзники? Или шефы собираются игнорировать все, что он им рассказал?

Они по очереди поговорили с сыном, который, как всегда, деловито жевал, только на этот раз не крекер, а банан, а потом позвонили Олли — узнать, нет ли новостей.

— Есть, — сообщил тот, — но хуже некуда.

Шерлок так и видела, как он развалился в офисном кресле и вертится в разные стороны, как всегда, когда нервничает или напуган.

— Тамми Таттл только что убила подростка в окрестностях Чеви-Чейса, штат Мэриленд. Оставила на трупе записку. Вернее, не на трупе, а прикрепленную к трупу. Адресована тебе, Савич.

— Читай.

«Я достану тебя, оторву руку и отсеку долбаную башку, грязный убийца. А потом отдам Вурдалакам».

— Звучит обнадеживающе, — кивнул Савич. — И адресовано именно мне?

— Да, а это означает, что она знает, как тебя зовут. Но откуда? Мы считаем, что она, возможно, слышала, как о тебе говорили в больнице. Оставила отпечатки на бумаге и конверте, но ей, похоже, на это плевать. Да, насчет убийства. Мальчик опять лежал в черном круге. Она в самом деле буйнопомешанная, Савич. Все потрясены до глубины души. Такого ужаса мне почти не приходилось видеть. Бедный мальчишка, всего тринадцать лет!

— Черный круг, — повторил Савич. — Она призывала Вурдалаков прийти за мальчишкой.

— Я все надеялся, что, может, ты на самом деле ничего не видел и все это лишь обман зрения. Но поскольку тело парнишки было неузнаваемо изуродовано, возможно, эти Вурдалаки не такая уж выдумка. Во всяком случае, однорукой женщине такого не сделать! Силенок не хватит. Это Джимми Мейтленд упомянул о Вурдалаках. Шефы даже собрали совещание, но решили, что увиденное тобой в сарае — всего лишь пыльные смерчи.

— Если мистер Мейтленд захочет поговорить насчет этого, у него есть мой телефон. А вот тебе задание. Найди и привези Мэрилин Уолруски.

— Мы уже отправились на поиски, но она исчезла и никто не знает куда.

— «Макс» обнаружил, что ее бывший бойфренд, Тони Фоллон, живет в Бар-Харборе, штат Мэн. Может, она сейчас с ним и что-то знает. Должна же Тамми где-то найти приют, а ведь это Мэрилин пустила ее и Томми в тот сарай. Кстати, Тамми украла у кого-нибудь деньги?

— В больнице — нет, а вот в другом месте — кто знает? Пока мы ничего на этот счет не слышали. Имеется с дюжину заявлений о краже машин. Проверяем каждое.

— Прекрасно. Найди Мэрилин и выжми из нее все. Думаю, именно ты должен с ней связаться. Тебе известно больше остальных.

— Ладно, а теперь дай перевести дыхание. Хорошо еще, что ни твоего номера, ни адреса нет в телефонном справочнике. Вряд ли она тебя отыщет, но постарайся быть поосторожнее, Савич, очень прошу.

— На это можешь рассчитывать, Олли.

— Ладно, как там дела у Лили?

— Она сумела отбиться от парня, который хотел убить ее в пустом автобусе часа два назад. Кларк Хойт сейчас проверяет все больницы. Пока сведений нет. Лили нарисовала его портрет, и лейтенант Доббс из полицейского участка Юрики узнал в нем местного бандита по найму, свободного художника, который родную маму прирежет за хорошие денежки. Некий Морри Джоунз. Сейчас его ищут. Подумать только, совсем мальчишка, едва двадцать исполнилось.

— Вот это да! — ахнул Олли. — Куда ни кинь, всюду клин. И что теперь нам беднягам делать?

Лили проспала три часа — и никаких кошмаров, слава Богу. Проснувшись, она увидела брата, сидевшего в большом мягком кресле рядом с ее прелестной кроватью в викторианском стиле и листавшего какие-то документы.

Савич вскинул голову.

— Быстро ты! Я едва глаз приоткрыла, а ты уже понял, что я не сплю.

— Школа Шона. Стоит ему зевнуть, как мы уже начеку.

Лили выдавила улыбку, хотя ей было не до веселья. Недавняя эйфория уже испарилась, да и день выдался на редкость… разнообразным. Лили так хотелось снова порисовать, а вместо этого ее едва не убили, а потом пришлось спасать картины. Хорошо еще, что вкусные мексиканские блюда послушно улеглись в желудке!

Но сейчас, даже после сна, она чувствовала себя полностью опустошенной. Бок ужасно болел, а голова весила не меньше центнера.

— Нет, Диллон, не вставай. Что ты читаешь?

— Статьи и отчеты по паранормальным явлениям, которые нашел мне «Макс». Пытаюсь отыскать сходные преступления и какие-нибудь упоминания о Вурдалаках.

— Ты немного рассказывал о Таттлах и этих Вурдалаках. Объясни подробнее.

— Их было два. Два отчетливых белых конуса, которые временами сближались. Можешь представить, как реагировали несчастные мальчики — Таттлы называли их маленькими ублюдками. Никогда в жизни не видел такого ужаса. Да я и сам так испугался, что едва язык не проглотил. Потом Тамми Таттл воззвала к Вурдалакам, умоляла их принести ножи и топоры, потому что «угощение» уже готово. Мальчики попытались вырваться из круга, и Тамми выхватила нож. Собиралась пригвоздить их к полу внутри проклятого круга. Тогда я выстрелил в нее, и пуля едва не оторвала ей руку. Томми поднял пистолет. Но прицелился не в меня, а в мальчишек, так что пришлось убить его. Но конусы все надвигались на нас, и я снова выстрелил. Ранил ли я ЭТО? Понятия не имею. Но стоило вытащить мальчиков из круга, как конусы исчезли. Те, кто находился за дверью сарая, ничего не видели. Осталось четверо свидетелей: я, мальчики и Тамми, которая призывала Вурдалаков.

— Господи, как страшно!

— Больше, чем ты предполагаешь.

— Интересно, почему эти жертвы должны были находиться в круге? — задумчиво протянула Лили.

— Хороший вопрос. И поскольку я был там и все видел, думаю, этого требовали Вурдалаки. Если они есть. Или это просто ритуал, который Таттлы придумали сами, доставлявший им особенное наслаждение. Однако я не видел у Вурдалаков ни топоров, ни ножей, так почему о них шла речь? Правда, у Тамми нож был, но вот топора я не приметил.

— Может, это для лишнего драматизма?

Савич вспомнил о жутко изуродованном подростке.

— Я так не думаю.

— А что накопал «Макс»?

Савич сокрушенно покачал головой.

— Ты поразишься, узнав, сколько всего накопилось за эти годы.

— Да, только ты все равно не собираешься со мной делиться, верно?

Послышался нетерпеливый стук.

— Скорее, Диллон! Открой! — позвала Шерлок. Оказалось, что она держит три подноса, составленных горкой. — Привет от миссис Блейд, — объявила она, вручив их Савичу. — Помимо разгадывании кроссвордов, она обожает готовить. Заявила, что, поскольку мы не желаем спускаться в столовую, она пришлет ужин наверх.

Две огромные тарелки спагетти с тефтелями, одна огромная тарелка спагетти без тефтелей для Савича, гора сыра пармезан в мисочке, восемь ломтиков чесночного хлеба и три большие чашки с салатом «Цезарь».

Следующие минут десять в комнате слышались только чавканье и стоны удовольствия. Наконец Лили откинулась назад, погладила себя по животу и вздохнула.

— Этот чесночный хлеб вызывает желание петь гимны итальянской кухне. Почти так же вкусно, как наш мексиканский обед.

Шерлок попыталась было рассмеяться. Но ее рот был набит спагетти.

— Нет, Лили, — запротестовал Савич, — по мне, нет ничего лучше соленой тортильи и томатного соуса, такого острого, чтобы подошвы с туфель слезали. Интересно, кто из твоих родственников собирается нанести нам сегодня визит?

Лили даже, побледнела.

— Но зачем это им?

Шерлок сняла поднос с ее колен и деловито пояснила:

— Потому что их голубка стремится вылететь из гнезда. Сегодня тебе удалось отразить нападение, и поскольку остаток дня ты провела вместе с нами, никто тебя не преследовал. Теперь они наверняка придут и попробуют убедить тебя, что Теннисон безумно страдает.

— Последняя попытка, — кивнула Лили.

— Именно, — подтвердила Шерлок. Савич ангельски улыбнулся:

— Но они знают, что маленькую голубку стерегут две большие вороны. Посмотрим, какой курс они возьмут. О, взгляните только, что Шерлок от нас прятала! Шоколадный мусс, мой любимый!

Теннисон и его мамаша появились часом позже, ровно в восемь.

Шарлотта Фрейзер была в больнице только раз: встала у постели Лили и раза три повторила, что невестке просто необходимо встретиться с милым доктором Розетта, прекрасным врачом и превосходным человеком, который непременно поможет. Она так волновалась о своей дорогой Лили, так переживала. Как ужасно, что Лили снова попыталась покончить с собой.

Тогда Лили не сочла нужным ответить свекрови. Просто ждала, пока та не уйдет.

Сегодня на Шарлотте был прекрасный шерстяной костюм цвета темного вина с бледно-розовой шелковой блузкой. Густые черные волосы, в которых не было ни одной серебряной нити, были коротко подстрижены и легкими волнами обрамляли лицо. Прическа, которая скорее подходила для очень молодых женщин, вовсе не портила Шарлотту. Накрашенные кроваво-красной помадой губы были растянуты в вежливой улыбке, обнажавшей очень белые и ровные зубы. Словом, Шарлотта, как всегда, выглядела идеально.

Теннисон, не обращая внимания на присутствующих, промаршировал прямо к кровати Лили и вцепился в ее руку.

— Поедем со мной, Лили. Ты мне нужна.

— Здравствуй, Теннисон. Как поживаете, Шарлотта? Но о чем нам с вами говорить? Правда, Диллон считал, что вы обязательно явитесь сегодня, но, должна признаться весьма удивлена, — бросила Лили, отнимая руку. — О, а где же Элкотт? Или он болен?

— Может, они посчитали, что Элкотт не нужен, — небрежно объяснил Савич. — Надеются, что сами сумеют охмурить тебя.

— Не сумеют, — заверила Лили.

— Элкотт хотел тоже приехать, — вмешалась Шарлотта своим бархатистым, как густые сливки, голосом с типично южным выговором, — но у него легкое несварение. О, Лили, прошу, выслушай меня. Мой сын очень тебя любит, но мужчинам редко удается излить все, что у них на сердце. Женщинам это куда легче. Вот я и решила высказаться за него. Поверь, он не может без тебя жить.

— А по-моему, Шарлотта, Теннисон не страдает отсутствием красноречия. Правда, не могу понять, при чем тут сердце. Нет, Шарлотта, если Теннисон и не может без чего-то жить, так это без картин Сары Эллиот.

— Неправда! — взвился Теннисон, подскакивая к Савичу. — Это твой братец забил тебе голову всякими глупостями и враньем насчет моей семьи и неких корыстных мотивов! Нет их у меня, нет! Я люблю свою жену, слышите? Да, и говорю это от всего своего раненого и истекающего кровью сердца! Я ни за что на свете не причинил бы ей зла! Она для меня дороже всех на свете. Почему бы вам, драгоценные родственнички, не вернуться в Вашингтон и продолжать ловить там преступников? Преступников, а не невинных людей, имевших несчастье вам не понравиться. За это вам платят. Не за интриги и свары! Оставьте нас в покое, черт возьми!

— Весьма взволнованная речь, — улыбнулась Шерлок, одобрительно кивая. Судя по тому, как напряжен Теннисон, он с радостью прикончил бы ее.

Только Шарлотта была совершенно невозмутимой, а голос оставался нежным и мягким, как жидкий мед.

— Ну же, дорогие, нам всем нужно успокоиться. Лили, дорогая, подумай, ты ведь взрослая женщина. Вот и мой Теннисон вечно бросается на защиту младшей сестры, в точности как твой брат. Только на этот раз твой брат и его жена перегнули палку. Не представляю, по каким причинам они невзлюбили моего сына. Но пойми, у них просто нет доказательств. Ни малейших. Все это лишь беспочвенные обвинения, не больше. Как ты можешь верить подобным вещам?

— Я не назвала бы это «беспочвенными обвинениями», — вмешалась Шерлок. — Но насчет доказательств вы правы, мадам. Будь у нас доказательства, он давно бы уже смотрел на небо в крупную клетку.

— Мало вам того, что вы отравили ум бедной Лили? — покачала головой Шарлотта. — Все никак не успокоитесь? По-моему, вы оказываете ей медвежью услугу. Она и так нездорова, а вы толкаете ее дальше, в пропасть безумия.

— Мама…

— Но это правда, Теннисон! Рассудок Лили и без того расстроен. Ей нужно вернуться домой, где ее ждут забота и уход.

— Сегодня утром меня пытался убить молодой парень, — объявила Лили до того громко и отчетливо, что все на нее уставились.

— Что? О Боже, нет!

Теннисон едва не схватил ее в объятия, но Лили удалось вовремя вцепиться в изголовье.

— Нет, Теннисон, — пропыхтела она, отбиваясь, — со мной все в порядке. Как видишь, это ему не удалось. Честно говоря, я порядком его потрепала. Кстати, копы уже знают, кто он. И пожалуйста, отодвинься, пока моя невестка тебя не укусила.

Шерлок рассмеялась.

— Нет, это чистая правда, — заверил Савич. — Некий Морри Джоунз. Ни о чем не говорит, Теннисон? А вам, Шарлотта? Нет? Ничего не скажешь, быстро вы с ним связались, ни минуты не тратили зря, в два счета запустили машину. Его вот-вот поймают, и он начнет колоться. Вот тогда мы и получим доказательства.

— Очередная ложь! — прошипел Теннисон. — Этот парень, должно быть, принял тебя за кого-то другого, а скорее всего просто хотел ограбить. Где это случилось?

— Вот это верно, ты не мог знать, где он меня найдет. Он сел в автобус, совсем пустой, если не считать меня и водителя, потому что весь город был на похоронах.

— Да, — оживилась Шарлотта, — умер наш милый старичок Ферди Маллой. Скорее всего отравлен женой, но она так запугала весь город, что никто не посмел настаивать на вскрытии, а менее всего — коронер.

— Да-да. Но все это не важно, мама. Кто-то пытался ограбить Лили.

— Острый нож, возможно, означает, что у него были намерения посерьезнее, — возразила Лили. — Хорошо еще, что Диллон научил меня защищаться.

— Не могло случиться так, — мягко, но настойчиво осведомился Теннисон, словно психиатр на приеме, — что ты ему просто понравилась и он хотел назначить тебе свидание? По мнению мистера Розетти, такая уязвимая женщина, как ты, одолеваемая неуверенностью и сознанием вины, способна вообразить все что угодно в попытке скрыть свою болезнь…

Лили, таращившаяся на мужа с таким видом, словно на голове у него выросли рожки телеантенны, пробормотала:

— Ну почему мне когда-то казалось, что я тебя любила? Такого тупого, самодовольного болвана!

— Но я всего лишь пытаюсь понять тебя. Заставить увидеть вещи в истинном свете. Кроме того, именно так считает доктор Розетти.

Лили расхохоталась — искренне, до слез, захлебываясь.

— Ну до чего же вы оба хороши, ты и доктор Розетти, — выдохнула она наконец, вытирая глаза. — Пустили в ход психоанализ и таблетки, чтобы довести меня до точки! Неудивительно, что мне захотелось убраться на тот свет. Значит, я придумала этого типа, чтобы успокоить совесть? Знаешь что, Теннисон? Думаю, хватит мне винить себя.

— Лили, дорогая, я рада это слышать, — закудахтала Шарлотта. — Собственно…

Но Лили отмахнулась от нее, как от надоедливой мошки.

— Прошу вас, уходите. Надеюсь, мне больше никогда не придется видеть вас обоих.

— А я надеюсь, что мне все же придется их увидеть. В зале суда, — возразила Шерлок.

— Кстати, о твоей первой жене, Теннисон, — неожиданно вмешался Савич. — Предполагаю, бедная Линда горячо желала быть кремированной после смерти?

Теннисона так трясло от ярости, что Шерлок была уверена: сейчас он набросится на Диллона. Весьма неосмотрительно — это плохо для него кончится.

Подскочив к Теннисону, она осторожно положила руку ему на плечо.

— Даже не думай. Ты и со мной не совладаешь, а я в два раза тебя ниже. Да и с Лили тоже. Несмотря на то, что после операции прошло всего пять дней. Так что, пожалуйста, Теннисон, проваливай и забери с собой мамашу.

— Я просто поражена, что у тебя оказались такие узколобые, неприятные родственники, Лили! — возмутилась Шарлотта и, взяв сына под руку, направилась к двери. Теннисон не сопротивлялся. Только у самой двери обернулся и посмотрел измученными глазами на жену.

— Смотри-ка, он пытался гипнотизировать тебя типичным взглядом Хитклиффа[7]. Такой страстный умоляющий взор! Правда, у него не совсем получилось. Но он старался.

— Заметили на нем черную водолазку? Это я подарила на прошлое Рождество, — сообщила Лили.

— Знаешь что, — сказал Савич, покачивая головой, — в следующий раз, когда тебе понравится парень, включай красный свет. Сначала мы должны применить к нему допрос с пристрастием.

— Только сегодня утром об этом думала. Может, я и вправду чересчур доверчива? Ладно, больше никаких красавцев атлетов. И вообще никаких мужчин, иначе, клянусь, я сама себе надаю тумаков. Никого, кроме гномов, как у Белоснежки, и все они исключительно друзья, ничего больше.

Шерлок посчитала, что это уж слишком, но пока что Лили и вправду рано думать о представителях противоположного пола.

— Жаль, что нет пива, я бы выпила за это, — заметила Лили.

— Никакого пива, — запретил Савич. — Пей чай со льдом.

— Спасибо! — фыркнула Лили, но послушно проглотила чай и откинулась на подушку. — Интересно, где мой свекор? Неужели они действительно посчитали его препятствием?

— Очевидно, — кивнул Савич. — Но удивительнее всего, что они, похоже, не представляют, какой помехой оказались сами!

— Никогда еще не слышала столь очаровательного южного выговора, — хихикнула Шерлок. Она сидела на кровати и растирала Лили руки. — Вот и говори после этого о сахарной пилюле.

— Она пугала меня больше, чем Теннисон, — призналась Лили с самодовольной улыбкой. — Но я держалась. Держалась. Им и в голову не пришло, что я боюсь.

У Савича перехватило дыхание. Он осторожно, помня о швах, прижал к себе Лили и поцеловал в макушку.

— О нет, солнышко, у тебя нет причин их бояться. Я горжусь тобой. Ты была великолепна.

— Верно, Лили, так что больше никаких разговоров о страхе. Помни, тебя охраняют два бульдога. Но знаете, я понять не могу, чего они добивались своим приходом. Они даже не пытались тебя утешить. Совсем уж глупы или это стратегия такая?

— Надеюсь, что нет, — выдохнула Лили, закрывая глаза. Сотовый Савича звякнул.