Как разрушить мою подростковую жизнь

Глава 1

На религиозных занятиях рабби Глассман сказал, что каждое слово в Торе наполнено смыслом.

Нет напрасных слов.

Это заставило меня задуматься обо всех сказанных мною словах в жизни.

Меня зовут Эми Нельсон-Барак. Моя мама Нельсон, а папа Барак. Нет, они никогда не были женаты. Меня пугало то, что я внебрачная дочь, но думаю, после того, как прошлым летом мой отец отвез меня на свою Родину, все изменилось.

Мама месяц назад вышла замуж за Марка «с одной к». Он, конечно, хороший, если тебе по вкусу ультраконсерваторы. После свадьбы они переехали в пригород, можно подумать, что как только ты вступаешь в брак, тебе нужно переехать в место, где доехать на машине до Starbucks ближе всего.

Я живу вместе со своим отцом в Чикаго. Я называю его Аба, что на иврите означает «папа». В Чикаго у него есть огромнейшая квартира на сороковом этаже. Его достаточно долго не было в моей жизни, но несколько месяцев назад все изменилось. Чтобы коротко рассказать мою длинную историю, скажу, что этим летом я и мой отец познакомились друг с другом и решили все наши проблемы. Он познает, что значит быть отцом подростка, а я узнаю, как бороться с чрезмерным покровительством отца. Я решила пожить с ним до тех пор, пока я не окончу среднюю школу, поэтому мне не придется менять мою школу. Но самое лучшее, что я живу поблизости с кафе Perk Me Up! Это кафе похоже на Sturbacks, но только лучше.

Ладно, я не пью натуральный кофе. В декабре мне исполнилось семнадцать, и я все еще не распробовала его. Но это не все. Я городская девчонка. И кофейня в нескольких шагах от твоего дома все компенсирует.

В этот морозный январский день я сидела в кафе Perk Me Up! и делала домашнюю работу по алгебре. И, несмотря на то, что зимние каникулы закончились неделю назад, я все еще пытаюсь подстроиться под школьный ритм. Я бы могла подняться наверх и позаниматься в более спокойном месте, но так как мой папа вернется домой только поздним вечером, я решила расслабиться здесь. А еще хозяйка Perk Me Up!, Мария, очень веселая. Она всегда делает мне горячий шоколад с огромной порцией взбитых сливок.

Вы знали, что во взбитых сливках совсем немного углеводов, а может, их даже и вовсе нет? Это правда. Ты можешь съесть в один присест целую банку взбитых сливок, и даже тогда ты употребишь меньше углеводов, чем в сочном яблоке. Ничто не сравнится с дополнительной порцией взбитых сливок, конечно же, если это не острые роллы с тунцом из моего любимого суши - бара Hanabi. Ладно, признаю, суши с рисом не скудны углеводами. Суши – это моя одержимость и зависимость, поэтому, когда дело доходит до подсчета углеводов, я делаю им большую поблажку.

– Твой отец снова работает допоздна? – спросила Мария, протирая столик рядом со мной.

Я закрыла свой учебник по алгебре.

– Да. Клянусь, у меня такое впечатление, что мир рухнет, если он не выйдет на работу хотя бы один день.

– Он преданный человек, – ответила Мария, держа в руке забытую на столике газету. – Это замечательно.

– Наверное.

В кафе зашли новые посетители. Мария положила газету на мой столик и направилась к стойке. Я заметила, что она была открыта на страничке объявлений знакомств. Парень ищет девушку. Девушка ищет парня.

Боже, насколько эти люди отчаялись? Кто на самом деле публикует объявления, чтобы пойти на свидание?

– Что ты делаешь? – спросил знакомый голос.

Я посмотрела на мою лучшую подругу Джессику. У нее, как и у ее родителей, темные волосы и карие глаза. Как у ее братьев и сестер. И ее родственников. Такое впечатление, будто они клонировали друг у друга темные волосы и карие глаза. Клянусь, в ее еврейской родословной нет ни одного рецессивного гена.

– Я? Я ничего не делаю, – сказала я, запихивая газету в рюкзак.

– Эми, я видела, как ты просматривала анкеты знакомств.

– Ладно, ты меня подловила – я показала ей бумагу, – Джесс, посмотри внимательно на эти анкеты. Они настолько… личные, – у меня такое чувство, будто я вторгаюсь в жизнь этих людей.

Джессика наклонилась, и мы вместе прочитали:

Телец с большим сердцем.

ОБ[1] 38 лет, 5’10, ленива, но любит слушать музыку, танцевать, казино и рестораны. Ищет ОБ^[2], которому нравятся ленивые девушки и настроенного на ДО^[3].

– Это не серьезно.

Джессика засмеялась.

– Кому нужен ленивый картежник?

Наклонившись, мы продолжили читать:

Профессиональная модель.

Сексуальный ОБ 28 лет, 54’110 футов. Блондин с голубыми глазами. Любит пробовать все новое и развлекаться. Ищет ОБ возрастом от 25 до 65 лет, ДО.

Если серьезно, то я немного озадачена.

– Ты можешь мне объяснить, что означает ДО?

– Длительные отношения.

Ох. Думаю, мне не понять их жаргон.

– Почему тощая белокурая модель ищет кого – то семидесятилетнего? – Я могла понять ленивую дамочку, но модель?!

Я подозвала Марию к нашему столику.

– Дорогая, тебе добавить еще взбитых сливок?

– Нет, спасибо. Почему модель опубликовала объявление о ДО в газете?

– Прости?

Джесс покачала головой.

– Длительные отношения, – она протянула газету Марии.

– Не судите их. Я знакома со многими людьми, нашедшими свою родственную душу в Интернете или на странице знакомств.

Джесс сделала глоток моего горячего шоколада.

– Эми, я не могу понять, Эйви же идеальный парень, верно?

При упоминании моего не-парня, служащего в израильской армии, я улыбнулась. Мы не можем на самом деле встречаться, когда нас разделяют миллионы километров. И он не совершенен. Идеальный парень не жил бы в другой стране.

– А как насчет Митча? – спросила я Джесс. – На прошлой неделе ты мне сказала, что Бог создал вас друг для друга.

Она скривила лицо от отвращения.

– Не упоминай о нем при мне.

Не обнадеживает.

– Хорошо, что случилось?

Джесс вздохнула.

– Он не звонил мне уже два дня, а бал в честь дня Святого Валентина не за горами. Если бы он хотел пригласить меня, он бы уже спросил. Моя мама хочет купить мне платье для вечера, но он не пригласил меня на свидание, – еще чуть-чуть и Джесс разрыдается. – А еще, когда сегодня утром я улыбалась перед зеркалом, я поняла, что у меня кривое лицо.

– Это не так.

– Это слишком. Смотри, – она улыбнулась так, словно ей больно. – Правая сторона моего рта наклоняется вниз.

– Пойдем в парк для собак, – сказала я, впадая в гигантское неистово по поводу того, насколько плох Митч и его угрюмое выражение лица. Неужели она действительно думает, что Бог создал всех симметричными? Большому Парню наверху нужен отдых. К тому же, Джесс ипохондрична и чрезмерно самокритична с тех пор, как в третьем классе она подумала, что у нее вши, а на самом деле это были всего лишь чешуйки плохого лака для волос. Ей нужно расслабиться, и направить свою энергию в позитивное русло. – Мне нужно погулять с Муттом.

Мутт – это моя собака. И да, он метис. Эйви подарил мне его перед тем, как я уехала из Израиля. В его крови нет ни единой капли от чистокровной породы. Раньше он был маленьким пушистым шариком, но за последние два месяца он в три раза увеличился в размерах.

Вернувшись в нашу квартиру, я взяла моего пса и пакетики для фекалий. Когда я вышла на улицу, меня ждала Джесс с отвращением на лице.

– Ох, Боже мой, с тех пор, как я видела его в последний раз, он стал еще больше, – сказала она. Каждый ее выдох сопровождал клуб дыма от январского холода.

– Я знаю. Если он еще вырастет, мне придется купить огромную двуспальную кровать, чтобы мы вместе могли уместиться, – сказала я, закутываясь в куртку от North Face. Туристы спрашивают, почему чикагцы утепляются в холод, тогда когда если бы в это время они жили в Аризоне, они бы носили шорты. Хочу заметить, что если тебе не нравится холодный климат, ты возненавидишь январь в Чикаго. Я люблю холод, Чикаго и смену времен года. Мне нужно жить в том месте, где осенью с деревьев действительно опадают листья.

Джессика закусила нижнюю губу.

– Ты не думаешь, что Митч будет гулять с Зевсом в парке для собак, верно?

Да.

– Нет, Джесс. Почему ты сама не пригласишь его на бал?

– Чтобы потом я прославилась на всю школу как «просящая девушка»?

Она немного преувеличивает, вам так не кажется? Я не согласна с ней. Иногда я спорю с Джесс, а иногда нет. Это будет в другой раз.

К тому же, возможно, Митч даже не задумывался о бале в честь дня Святого Валентина. На дворе январь, а бал будет не раньше, чем через месяц. Уверяю вас, парни – это совершенно другая порода. Я посмотрела на Джессику. На ее лице застыло трогательно-грустное выражение лица.

Мы идем по улице вместе с моим белым и пушистым чудовищем, который бежит так сильно, что, кажется, вот- вот вывернет мою руку. Мутт был взволновал предстоящей прогулкой, но когда он понял, что мы идем в парк для собак, утихомирился. Он сходит с ума в парке для собак.

– Ты не хочешь отправить его в лагерь дрессировки собак или куда-нибудь еще? – сказала Джесс, стараясь идти рядом со мной, подстраиваясь под наш шаг.

– Он приехал в нашу страну пять месяцев назад, – возразила я. – Он был на карантине. Я отказываюсь подвергать его новой стрессовой ситуации, бедняжке нужно прийти в себя.

Джесс покачала головой.

– Эми, это всего лишь собака, ты слишком его избаловала.

Я не избаловала его.

Ладно, избаловала.

Но Мутт мой товарищ. Мой защитник. Он заставляет меня смеяться. Он для меня все.

Мы подходили к парку, и Мутт не смог сдержаться. Когда я закрыла ворота и сняла поводок, он с легкостью вырвался и побежал к своим друзьям, чтобы вместе с ними поиграть.

Мистер Обермейер, старый ворчун с четырнадцатого этажа нашего дома, презрительно сказал:

– Держи свою собаку подальше от моей Принцессы.

Принцесса – это пудель-чемпион мистера Обермейера. Он ненавидит Мутта и это очень хорошо, потому что я ненавижу пуделя по кличке Принцесса.

– Не волнуйтесь, мистер Обермейер.

Я не понимаю, почему старик гуляет в парке. Он ни с кем не разговаривает, лишь за исключением тех случаев, когда он говорит людям, чтобы те держали своих собак подальше от его лелеемой псины.

– Смотри, там Митч! – прошептала Джесс, спрятавшись за мной.

Посмотрев в другой конец парка, я увидела его.

– Пойдем, поговорим с ним.

– Нет! Эми, признайся, ты знала, что он будет здесь.

Проблематично, когда человек кричит на тебя в своей пассивно - агрессивной манере.

– Джесс, он твой парень, – ладно, раньше Митч был моим парнем, но это совершенно другая история. Я не совсем была с ним. Да и к тому же, я довольна своим не-парнем. Ладно, более или менее. Я ненавижу частичку «не» в этом словосочетании. Я бы хотела, чтобы Эйви не просил меня пообещать не давать никаких формальных обязательств относительно друг друга.

Джессика выглянула из-за моего плеча.

– Ты не видишь, с кем он?

Я вытянула шею. Мой взгляд обратился к длинноногой рыжеволосой девушке.

Роксана Джеффрис.

Я ненавижу Роксану Джеффрис почти так же сильно, как и собак по кличке Принцесса.

Она улыбалась Митчу. Шлюха.

– Джесс, тащи туда свою задницу, – приказала я, отходя в сторону.

– Он ей улыбается! У Роксаны нет изящных линий, она сплошное недоразумение! Думаешь, он пригласил ее на бал в честь дня Святого Валентина?

– Нет. Он твой парень. Почему ты чувствуешь себя так неуверенно? У тебя шикарные волосы, я бы за них умерла; идеальные изгибы тела и шикарная грудь. А теперь иди туда и предъяви права на своего парня.

Нет ни единого места, где бы мы могли остаться незамеченными. Мутт очень большой, толстый и самый дружелюбный пес во всем мире. К тому же, все в районе знакомы с Муттом. И все в районе знают, что Мутт мой пес. Митч – парень, считающий себя слишком крутым, чтобы носить в минус двадцать пять градусов куртку – увидев мою бестию, он кивнул мне.

– Он меня увидел, – сказала я Джесс.

– Черт, – пробормотала она за моей спиной.

Ладно, с меня хватит.

– Он не сможет тебя пригласить, если ты не будешь с ним разговаривать, – я направилась к Митчу, уверенная в том, что Джессика следует за мной. – Привет, – сказала я ему и Роксане. И только сейчас, когда я обернулась, я поняла, что Джессика не последовала за мной.

Митч кивнул мне.

– Здорова, Эми.

Роксана, укутавшись в шарф, кожаные перчатки и новое зимнее пальто, которое, как я слышала, она купила в Barney’s по цене, превышающей пятисот долларов, не поприветствовала меня словами «Эй, привет» или просто «Привет». Вместо этого она сказала:

– Твой пес флиртует с Зевсом.

Я посмотрела на Мутта. Она не шутила, мой пес действительно заигрывал с черным лабрадором Митча так, будто завтра не наступит.

– Он показывает Зевсу кто здесь альфа-самец, – как ни в чем не бывало сказала я.

Роксана с отвращением посмотрела на меня, а Митч засмеялся.

Мутт присел перед Зевсом, производя на свет огромную дымящуюся кучку. Серьезно, до того как у меня появилась собака, я бы никогда не подумала, что буду спокойно поднимать отвратительные дымящиеся кучки при помощи полиэтиленового пакета, который является единственной преградой между моей рукой и экскрементами.

– Куда пошла Джесс? – спросил Митч.

Быстро просмотрев территорию парка для собак, я поймала взглядом удаляющуюся Джессику. Она уходит.

– Мутт, пошли, – приказала я, побежав к воротам. Мутт озабочено нюхал попу мопса. Черт побери. Я открыла ворота. – Мутт, угощение! – и он побежал быстрее, чем любая лошадь на Кентуккийских скачках.

В одной руке я держу пакет с теплыми какашками Мутта, а в другой его поводок. Вся проблема в том, что вместо того, чтобы остановиться и дать мне выбросить пакет в урну, Мутт пролетел мимо меня к открытым воротам, выбегая прямо на людную улицу Чикаго.

– Мутт, вернись! – крикнула я изо всех сил. Клянусь, когда я поймаю эту бестию, у него будут большие неприятности.

Можно подумать, что мой дорогой песик меня послушается. Но нет. Он бежит так быстро, что я представила его поющим «Born Free»^[4] на одном из звериных спектаклей.

Я пробежала около двух кварталов и хочу заметить, что они намного больше любого пригородного квартала. Моя грудь подпрыгивает, представляя собой не очень приятное зрелище. Я задыхаюсь, такое чувство, будто весь воздух покинул мои легкие, и они никнут. Я все еще вижу белый пушистый комок, виляющий хвостом, но с каждым шагом он убегает все дальше и дальше от меня.

Я выругалась на снег, который, растаяв, покрыл льдом тротуар. Пытаясь обежать баррикады около зданий, я постоянно скольжу из-за своих сапог, которые я выбрала благодаря моде, а не удобству. Если вы живете или работаете в Чикаго, то знаете, что зимой опасно ходить по улицам, ведь с крыш зданий может упасть сосулька.

Снег падает на улицу и люди, поскальзываясь, падают навзничь. Однажды на меня с крыши здания упала сосулька. К счастью, я нагнулась так, что от сильного ушиба пострадала лишь голова. Если бы я посмотрела вверх… я бы была мертва, или мой нос был бы сломан. Я смотрю вперед, стараясь игнорировать предупреждающие таблички об падающих сосульках.

– Мутт, – прокричала я, но из-за того, что я запыхалась, мой крик был похож больше на писк.

Я собиралась сдасться, когда увидела как кто-то остановил Мутта. Спасибо, Господи. Скользя, я подбежала к человеку, остановившему моего пса.

Подросток, одетый в клетчатую рубашку, застегнутую на все пуговицы, и в вельветовых штанах, встал на колени, держа Мутта за ошейник.

– Он твой? – спросил парень, поправляя очки на носу, когда я остановилась.

Я задыхалась, пытаясь отдышаться, но все же смогла вымолвить «да».

Прежде чем я успела перевести дыхание и поблагодарить парня, он встал и сказал:

– Ты знаешь, что по закону он должен быть на поводке?

– Спасибо за совет, – на выдохе сказала я, а потом протянула руку и застегнула поводок.

– Я серьезно. Его могла сбить машина.

– Серьезно, я знаю.

Парень подошел ко мне.

– Ты хоть представляешь, сколько собак попадают под машину или в приют по вине своих безалаберных хозяев? – он что шутит? Последнее, в чем я нуждаюсь – так это в лекции о безопасности собак. Я потрясла перед его носом пакетом с какашками, который все еще держала в руке.

– Послушай, я не безалаберный хозяин. Неряшливые хозяева не носят контейнеры для какашек. И как ты видишь, мой пес цел и невредим.

Он поднял руки в знак фальшивой капитуляции.

– Не сердись на меня, я всего лишь беспокойный гражданин.

– Спасибо, что поймал мою собаку, – сказав это, я направилась домой, все еще держа в руках пакет с экскрементами.

– Арг! – пролаял Мутт по дороге.

Я посмотрела на пса со своей знаменитой усмешкой.

– От тебя так много проблем.

В ответ мой пес пукнул. К тому же, он еще и вонючка. Фу.

Пассивно-агрессивный разговор.