Как снег на голову

7. Ой, девушка! А я вас… съем

Вот это поворот… Я к такому был не готов. Почему мне не приходило в голову, что подвыпившая дама с размазанной косметикой может оказаться охуительно красивой барышней. И все бы ничего, но стоит ей засунуть в свой прекрасный ротик пальчик, чтобы облизать кровь, как фантазия тут же подкидывает пару пошленьких кадров. Представляю, как ее губки становятся ярче и увеличиваются после поцелуев. А как могут смотреть эти кошачьи глазки, когда в них огонь похоти? Вау…

И теперь моя кровь, разгоняемая сердцем, движется совершенно не в том направлении.

Бросаю взгляд на часы. Самое время для знакомства.

— Присаживайся, — приобнимаю ее за талию, пытаясь прощупать, что же там скрывается под безразмерным халатом, и усаживаю на стул. Надо бы как-то его с нее стянуть… но так аккуратно подвести, чтобы не спугнуть.

Пытаюсь понять причину своего моментально вспыхнувшего желания. Жданов, ты что, баб красивых не видел? Ты же не в монастыре работаешь! Не в монастыре, и женщин хватает, на любой вкус и свет волос, но вот такой… нет. Сказочной какой-то… И глазки она прикрывает, волшебно хлопая ресничками, и ротик приоткрывает иначе, чем другие, показывая ровные зубки, и носик морщит игриво, увидев бутылку шампанского…

Никогда не думал о таком, а вот рядом с нем, подумаю:

— Я напою тебя, детка. Узнаю, кто тебя обидел и обязательно пожалею…

Эх, ну что же я на глазах дурею-то!

— Итак, как тебя зовут? — протягиваю ей бокал с шампанским.

— Юля, — нехотя протягивает руку.

— Юленька, значит. Тебе идет. А меня Макар, — присаживаюсь напротив и протягиваю руку, чтобы стукнуться бокалом о бокал.

— Очень… приятно, — в глаза не смотрит, на щеках вспыхивает застенчивый румянец. Пригубляет из бокала, а потом проводит язычком по верхней губе.

Ууу… знала бы ты, Юля, как мне-то приятно… Давно забытое волнение растекается по телу. Мне кажется, что я даже так не волновался, когда женился. Конечно, мне мои жены нравились… Да-да! Я был женат дважды. И что теперь⁈ Безусловно я любил этих женщин, но вот так себя не вел, как голодный странствующий викинг. Сейчас в моем организме происходит взрыв на адреналиновой фабрике. Он лупит по всем фронтам: сердцебиение учащается, ладони вспотели, даже волосы на голове зашевелились… и орган, который не подчиняется никаким словам разума, тоже поднял голову. Кладу ногу на ногу, чтобы сильно там не высовывался, не время.

Решаю, что рано спрашивать об автобусной остановке. Не та кондиция. Поэтому начинаю с общих вопросов.

— Как зовут твоего пса? — это маленькое косматое чудо вылезло из-под стола, напомнив о своем существовании.

— Это не моя собака, — берет кусочек сыра и сует ему под нос. Собака с радостью принимает, забавно жуя.

— А чья?

— Не знаю, — пожимает плечами, отчего халат чуть съезжает в сторону, оголяя шикарную ключицу.

Прикрываю глаза и громко вздыхаю. Вай, мама, что творится… Мотнув головой, я отогнал ненужные фантазии и сосредоточился на истории о собаке.

— Поясни, я туго соображаю, — ставлю локоть на стол и подпираю голову.

— Он сидел на дороге, а вы… — бросаю на нее напряженный взгляд, — то есть ты, ехал прямо на него. Вот я и выскочила, спасти.

Открываю рот, чтобы произнести что-то типа: «Риск, несоизмеримый с последствиями. Благородно, но глупо». Но сказать это не успеваю, по телевизору отсчитывают последние секунды до…

— Ну что, Юленька, желаю тебе получить в Новом году то, о чем даже не мечтала!

— Спасибо, — легкая улыбка касается ее губ. — И тебе, спасибо, что не бросил… там…

— И я рад, что не бросил там, — моя улыбка загадочная и многообещающая, но без трэша и принуждения. Это не про меня. Если нет… то придется идти долгим путем. Выдержу, конечно, но, если сейчас меня рядом с ней прет и подрывает, что через пару недель общения просто задымлюсь… стерев руку до кости. — Мне стало жаль своих коллег. Им в новогоднюю ночь хватает работы. Так что сделал им небольшой подарок в виде отсутствия пациента.

— Вы… ты врач?

— Не похож? — пробегает глазками критически. Прошлась и по лицу, и по плечам, и по накачанным рукам.

— Мне попадались врачи более пожилого возраста или женщины. Да я сильно и не пользуюсь услугами врачей?

— Не болеешь?

— Некогда. А если и случается простуда какая, обращаюсь к одному определенному…

— И кем ты работаешь? — морщится, отчего на лбу появляются морщинки.

— В финансовой сфере… — замялась, словно не хочет продолжать эту тему. — А вы… ты сам живешь в этом доме?

— Да.

— Большой… как для одного, — обводит пространство пальчиком.

— Когда я его покупал, то был в двух шагах от ЗАГСа. Были планы. Будущая жена хотела детей…

— А ты не хотел? — смотрит пытливо.

— У меня уже есть сын, ему пятнадцать. Он приезжает ко мне на каникулы. Они с матерью живут в другом городе, поэтому общаемся только по телефону.

— То есть… та, от которой сын и та, которая хотела ребенка — это две совершенно разные женщины?

— Естественно. С первой женой мы вместе учились в институте. Поженились на третьем, потом родили Данила, а потом разошлись, когда ему было пять.

— Почему?

— Она поехала на семинар, познакомилась там с проктологом и все… говорит, что любовь всей ее жизни.

— А вы… ты, так и отпустил? — удивленно.

— Я похож на тирана? Принцип, никогда не бегать за женщинами и за автобусами. И смысл? Она счастлива и по сей день, а если бы я настоял и не дал ожидаемого, испортил бы жизнь и ей, и себе.

— Хм… благородно. А вторая? — какая же ты любопытная, Юленька. Скоро буду я любопытствовать. Подливаю ей шампанского.

— А со второй мы прожили полгода и все… график ее мой рабочий не устроил. Да и бог с ней! Ушла, да и ушла. Туда ей и дорога. Уже два года прошло. Что мы все обо мне, расскажи что-нибудь о себе!

— Что рассказать? — хлопает своими ресничками, рдея.

— Замужем? Дети?

— На все ответ один — нет.

— И не была?

— Не звали, — пожимает плечами.

— В смысле? — как такую и никто не пометил. Может я что-то не вижу такого, что отпугнуло остальных? А может она из другой «финансовой» сферы, в которой приличных не бывает? — Прямо никто и никогда?

— Да не так уж и много было претендентов… некогда. Дом-работа, и наоборот. — Видно, что она немного пьянеет, отчего язык развязывается.

— Так ты трудоголик? — предполагаю.

— Говорят, что карьеристка, — хмыкнув, отпивает из бокала. — Можно я поем? — смотрит голодными глазами на еду. — С прошлого года ничего не ела.

— Конечно, угощайся. Мама старалась… — Как оказалось, и я голоден, только в отличие от Юленьки, смотрю я не на тарелку с салатом, а на нее…