Каким я тебя вижу (СИ)

Глава 3 часть 2

По ночам они не всегда встречались именно так. Были ночи, когда Аарон проходил пешком много кварталов к дому Джейка, открывал дверь в его квартиру своими ключами и садился у гончарного круга — единственным освещением ему служил свет уличных фонарей из окна.

Он никогда не знал, когда на него найдет такой настрой — тот накрывал его мощной волной, и успокоиться Аарон мог, лишь снова вернувшись к Джейку. Он сидел за гончарным кругом, стараясь не шуметь, так что тихое гудение вращающегося круга было единственным звуком, прорезающим ночь. Но как бы тихо он ни работал, сонный Джейк всегда выходил в студию, чтобы найти его там. Фотограф ни слова не говорил Аарону, не кидал даже короткого «привет» — он шел к ближайшему от Аарону окну, но не тому, которое освещало гончарный круг, садился на подоконник, подтягивал колени к груди и просто смотрел на Аарона.

Смотрел, как ладони Аарона скользят по мягкой глине, разглаживают ее, формируют ее, создавая то, что задумано.

Джейк смотрел, пока веки не закрывались и он не впадал в полудрему, в мир сна, когда ты забываешься, но в то же время очень чуток, спишь, а вроде и не спишь. Он мог поклясться, что все еще слышит гудение круга и движение рук Аарона по глине, хотя и знал, что последнее было невозможным. Он мог поклясться, что не спал, но неизбежно просыпался утром на диване, укрытый покрывалом, в пустой студии без Аарона. Единственным свидетельством того, что тот приходил ночью, был свет от печи, в которой обжигалось глиняное изделие. Аарон возвращался чуть позже утром и занимался делами, пока не подходило время, когда он мог достать свое творение из печи и начать расписывать его глазурью — обычно самыми яркими и красивыми оттенками синего, которые Джейк когда-либо видел.

Каждый новый горшок или ваза, сделанные Аароном, покидали студию, как только были покрыты глазурью и снова обожжены, но только не те, которые Аарон сделал ночью. Эти стояли на полке, которую ни с того ни с сего повесил на стену Джейк. Она тянулась во всю длину стены и была повешена как раз на такой высоте, чтобы Аарон мог дотянуться и поставить на нее свои изделия.

Одно за другим.

Синие как небо.

Синие как море.

Синие как сумерки.

Синие как глаза Джейка.

Эти работы никогда не покидали студии.

Никогда не покинут студию.

Во всяком случае, пока мнение Джейка хоть что-то значит.

Пока Аарон продолжает пробираться ночью к нему в квартиру, чтобы их создать.

Когда Элисон открыла дверь в квартиру Джейка, ее оглушил рев басов включенной на полную стерео-системы. Она прошла через гостиную к двери студии. Здесь музыка слышалась чище, отчетливей, рядом на стене от грохота басов дребезжали картины. Элисон открыла дверь и была встречена шквальной волной орущих Ролинг Стоунз, от которой чуть не лопнули барабанные перепонки.

Джейк фотографировал девушку и молодого человека в очень интересных позах. Элисон наклонила голову на бок и пожала плечами. Обе модели были полностью одеты и по сути их позы не были сексуальны, но при этом вся картина выглядела более эротичной, чем если бы он выбрал что-то слишком откровенное. Элисон никогда не притворялась, что точно знает, какой смысл Джейк вкладывает во все свои работы или что он пытается ими сказать, она только знала, что они ей нравятся, и этого было достаточно и для нее, и для Джейка.

Аарон сидел, склонившись над гончарным кругом, его длинные пальцы скользили по вращающемуся сосуду, от дна к верху, вытягивая стенки. Он почти извивался, двигаясь вместе с глиняным изделием, тонкая ткань футболки не скрывала игры мускулов на прогнутой спине. Стопой он отбивал под музыку ритм, отчего вся нога ходила ходуном. Его голова была обмотана тканью, смахивавшей на старую и поношенную футболку, не дававшей волосам упасть на лицо. Элисон почти ощущала исходящую от него волну энергии, когда он двигался вместе с гончарным кругом, и если бы Джейк хотел запечатлеть фотографию полную эротизма, то ему нужно было просто повернуться вправо и сделать несколько снимков Аарона.

Они не обращали внимания друг на друга, но Элисон была уверена, что видит соединяющую их нить едва различимого света. Она смотрела на Джейка и Аарона и думала, что если бы сейчас у нее в руках была пара больших новомодных ножниц, которыми обычно разрезают ленты на церемониях открытия, то она могла бы подойти к ним и разорвать эту связь одним движением лезвий, и тогда бы Джейк и Аарон рухнули на пол, словно лишенные веревок марионетки. И оба бы спотыкались и падали без помощи поддерживающих нитей. Но вместо того, чтобы искать ножницы, Элисон прошла к стерео-системе и вырубила Ролинг Стоунз.

В мгновение, когда музыка перестала играть и в студии, словно бомба, взорвалась тишина, оба мужчины замерли, а затем в замешательстве огляделись. Джейк, показывающий моделям, какие позы они должны принять, споткнулся и чуть не выронил из рук фотоаппарат. Аарон так сильно дернулся, что его ладони сомкнулись, и глина смялась между пальцами. Модели уставились на Элисон испуганными и какими-то стеклянными глазами — карими и голубыми.

— Какого хрена, Эли? — наконец спросил Джейк, растерянно поморгав ресницами.

— Да, милый?

— Ты меня до смерти напугала и, кажется, испортила работу Перста.

— Ну, сделает другую. К тому же я только что избавила вас обоих от неизбежной глухоты в вашем ближайшем будущем.

— Мы всегда так громко включаем музыку во время работы, — из своего угла поддержал Джейка Аарон.

— А я всегда курю после еды, но это же не значит, что курение полезно для моего здоровья?

— Нет, но ведь это охренительно приятно, да? — усмехнулся Аарон.

Джейк тихо рассмеялся, ставя моделей в другие позы.

— Так что привело тебя в нашу скромную обитель? — продолжил Аарон. — Невыносимое желание нас подоставать?

— Оно меня никогда не оставляет, но в этот раз не является моей единственной целью, хотя я собираюсь кое о чем вас попросить, и возможно моя просьба вызовет у вас раздражение, что естественно является лишь восхитительным дополнением.

— Уверен, она вызовет раздражение у него, — сказал Аарон, дернув локтем в сторону Джейка, ладонями он пытался хоть как-то спасти свой сосуд. — А я слишком добродушен, чтобы — эй, Моц, опусти ее руку, а то она похожа на заварной чайник, хотя тот маленький и круглый, а она высокая и стройная, в общем, ты меня понял — раздражаться на тебя.

Джейк поправил положение руки девушки, пробормотав через плечо «спасибо». Элисон только рассмеялась и спросила:

— Какая часть твоего высказывания относилась ко мне?

— А, — рассеянно ответил Аарон, возясь с глиной, — большая часть первых слов и самые прикольные в конце.

— Угу. Ладно.

— Он сказал, что что бы ты ни попросила — я разозлюсь, а он — нет, потому что он добродушный идиот, — пояснил ей Джейк, снова начавший делать снимки. Затем он внезапно остановился, поднял руку и, не поворачиваясь к Аарону, добавил: — И даже не думай говорить то, что собирался сказать, Перст.

— Я не собирался ничего говорить! — воскликнул Аарон.

— Ты собирался сказать как этот чертов Бивис: «Ты сказал идиот». А потом заржать тем самым смехом, который, по-твоему, напоминает Баттхеда, а на самом деле звучит так, словно тебя хватил апоплексический удар.

— Ничего подобного, придурок! — закричал Аарон в спину Джейка, развернулся к Элисон и прошептал: — Ага, так и хотел сказать. — И разулыбался как дурак.

— Как бы сильно мне ни хотелось продолжить этот разминающий мозги разговор, мне нужно знать, сможете ли вы сегодня вечером приглядеть за Мило. Знаю, что прошу вас об этом в последнюю минуту, но у нашей постоянной няни возникли непредвиденные обстоятельства, и я просто в отчаянии.

— Мда… придется тебе нас умолять, — отозвался Джейк.

— А зачем мы тебе оба для этого? Я вот как раз думаю о том, как позже буду думать о планах на сегодняшний вечер.

Элисон вздохнула.

— И что, черт возьми, это значит?

— Это значит, что пока у него планов на вечер нет, но он серьезно размышляет на тему того, что попозже он что-нибудь придумает, — ответил Джейк.

— Спасибо за перевод, — отсалютовала ему Элисон. — Насчет твоего вопроса, О-Нуждающийся-В-Расшифровке, мне нужны вы оба, потому что вместе вы довольно близки к тому, чтобы сойти за одного почти компетентного человека.

— Она назвала нас компетентными, Моц!

— Она сказала «почти», и это относилось к нам «вместе», а не по отдельности.

— Все равно, — счастливо сказал Аарон, — это слово было в одном предложении с нами, и мне этого достаточно!

— Мне нужен ты, — обратилась Элисон к Аарону, — чтобы играть с Мило и развлекать его, и не позволить Джейку привязать его к стулу и забыть о нем, потому что он считает его мелким и беспокойным, и мне нужен Джейк, чтобы он не дал вам вывалиться из окна, когда вы заиграетесь, или выпить какую-нибудь голубую гадость, которую вы найдете под кухонной раковиной.

— Люблю пить всякую гадость, — согласился Аарон.

— А я бы с радостью привязал твое мелкое беспокойное дитя к чему-нибудь прочному и неподвижному, — сказал Джейк.

— Превосходно, — фальшиво-бодрым тоном отозвалась Элисон, — по возвращении я найду Аарона мертвым на полу, вцепившимся в бутыль Виндекс, Джейка — привязанным к раковине в ванной, а Мило — засовывающим вилки в розетки.

— Скорее всего, это будет не так, Эли, — ответил Аарон. — Уверен, Мило будет спокойненько читать или играть со своими игрушками, и с ним будет полный порядок, а вот насчет нас ты, наверное, права.

— Увы, наверное, права.