Глава 2

Человек, представший перед журналистами, был настоящим подарком для фотографов. Доки Саутхемптона никак не назовешь привлекательными, и хотя красавец-лайнер вот уже добрых полчаса купался в ярком свете прожекторов, до сего момента вокруг не было ни одного приятного лица, портрет которого мог бы украсить газетную полосу.

Камеры "Би-би-си" и соперничающих с ней телекомпаний густо стояли рядом с опытными репортерами из ведущих лондонских газет и молодыми, жадными до славы новичками из малоприметных таблоидов. В комнате, выделенной для пресс-конференции, царил хаос, а уровень шума явно превышал допустимый порог децибелов. Усевшись с радушной улыбкой за стол, уставленный микрофонами, Дэмон Александер разглядывал аудиторию. Тут же защелкали затворы фотоаппаратов, яркие вспышки озарили все вокруг. Высокий блондин швед Ральф Орнсгуд, правая рука Дэмона, наклонившись к шефу, крикнул: "Все в порядке, Дэмон!", не забыв при этом скрестить два пальца на руке.

Дэмон скользил взглядом по морю оживленных лиц с нетерпением ожидавших информации людей, словно загипнотизированных спуском на воду нового суперлайнера, и улыбался. Большинство из них даже не представляли себе, сколько труда вложено в строительство "Александрии". От первых пробных синек до установки блестящих дверных ручек сколько пота и крови он пролил, отлично понимая, что в лайнере все его, Дэмона, будущее. Компании "Александер Лайн" нужна звезда, и если это судно не оправдает его ожиданий, ему конец.

— Леди и джентльмены, — начал он, и тут же в зале воцарилась мертвая тишина. Наиболее опытные телевизионщики, поглядывая друг на друга, понимающе кивали. Им приходилось не раз видеть "нужных" для телекамеры мужчин, таких, вид которых на экране не требовал ничего лучшего, но Дэмон Александер отличался не только красотой и телегеничностью, он обладал аурой власти, что безусловно ощущалось всеми присутствующими. — Я хотел бы начать эту пресс-конференцию с извинения за явный недостаток романтического настроя при спуске на воду "Александрии". Я знаю, что большинство из вас предвкушали увидеть, как громадное судно грациозно и величественно скользит по стапелям в море. К сожалению, сейчас таким зрелищным образом корабли на воду больше не спускают. Теперь применяется другой метод. Шлюзы дока будут открыты, и вода постепенно затопит его. Вся процедура может занять около пятнадцати часов, и в ней нет ничего захватывающего. Тем не менее к нам вот-вот прибудет прекрасная леди, которая разобьет бутылку шампанского о борт "Александрии". Уверен, вы все знаете, о ком я говорю.

Толпа репортеров оживленно загудела. Конечно, все знали, о ком речь. Одна британская леди, принадлежащая к королевскому дому, согласилась принять участие в спуске на воду громадного английского судна, а о ее несравненной красоте было известно во всем мире.

— Позже, — продолжал Дэмон, — "Александрию" отбуксируют в гавань, откуда лоцман поведет ее в открытое море. Там судно пройдет первое из трех предполагаемых испытаний. Как вы, наверное, убедились сами из брошюр, розданных всем при входе, "Александрия" оснащена двумя двигателями с гребными винтами фирмы "Пилстик дизель", которые считаются лучшими в мире. Численность команды и обслуживающего персонала — восемьсот человек… Да, да, именно столько! — добавил он, услыхав шум удивления. — "Александрия" может взять на борт тысячу шестьсот пассажиров, что гораздо меньше по сравнению с другими пассажирскими судами такого класса. Но должен сказать, что, создавая "Александрию", мы больше пеклись не о количестве, а о качестве. Любому пассажиру на "Александрии" всегда гарантирован самый высокий уровень обслуживания…

— Вы уверены, что "Александрия" способна совершить свое первое путешествие уже в январе следующего года? — раздался чей-то голос из задних рядов.

— Да, конечно, — ответил Дэмон, для пущей выразительности кивнув головой.

Краткость и уверенность его ответа на какое-то мгновение заставили аудиторию притихнуть, но теперь, когда настало время, отведенное для вопросов и ответов, толпа начала буквально наседать на него.

— Почему вы остановили свой выбор на Карибском море для первого рейса "Александрии"?

— Мы выбрали наилучшее для этого время, когда в регионе наступает зимнее затишье, к тому же там есть все, что душе угодно.

— Разве туристические маршруты в Карибском море не обслуживаются весьма интенсивно другими пассажирскими линиями? Не хотите ли вы сразу одержать победу или понести поражение и ради этого готовы сунуться в воду не узнавши броду?

Дэмон Александер улыбнулся. Вновь засверкали фотовспышки.

Совсем не трудно понять, почему он так поступает. В свои тридцать три года он был одним из самых богатых британских магнатов и, само собой, самым противоречивым из них. Он старается вести незаметную частную жизнь и посему для многих является романтической, загадочной личностью. Добавьте к этому крепко сбитое, мускулистое тело, рост 185 сантиметров, большую голову с густой черной как смоль шевелюрой, большие глаза серого цвета, и перед вами полная картина. Не следует при этом забывать, что он еще и холостяк, что, конечно, может вызвать состояние, близкое к истерике, у многочисленных английских читательниц. Его фотография, снятая в этот памятный день, станет украшением каждой газеты в стране.

— "Александрия" — уникальное судно, — ответил Дэмон Александер тихим голосом, в котором, тем не менее, звучала внушающая благоговейный страх гордыня. — Ему нет равных.

— Некоторые утверждают, что вами руководит лишь разнузданный снобизм, и только, — раздался ехидный, злобный голос репортера одного из самых убогих таблоидов. — В наш век, когда все больше простых людей могут себе позволить такое удовольствие, как круиз, вы строите пассажирское судно на потребу только сверхбогачей. Разве это справедливо?

Ропот пронесся по толпе, почувствовавшей, что запахло жареным. Все они, словно оголодавшие звери, устремили свои жадные взоры к единственной добыче.

— Я не делю людей на простых и на богачей, как это делаете вы, — ответил Дэмон ледяным тоном. — Если хотите, могу посоветовать тем, кто живет на скромный семейный бюджет, отправиться в однонедельный круиз на "Афинах", теплоходе нашей компании, который совершает регулярные плавания по Средиземному морю. Как вы знаете, или во всяком случае обязаны знать, если добросовестно выполняете свою работу, "Александер Лайн" предоставляет клиентам самые низкие, самые доступные цены по сравнению с другими круизными компаниями во всем мире. — Он устремил режущий взгляд своих стального цвета глаз в покрасневшего до корней волос репортера. На лице Дэмона не дрогнул ни один мускул. — "Александрия" — это естественное дальнейшее расширение нашей компании. Леди и джентльмены, не забывайте, что мы живем в девяностые годы двадцатого столетия и в мире сейчас насчитывается значительно больше миллионеров, чем когда-либо на протяжении всей истории. "Александрия", если говорить коротко, судно для миллионеров. Не ждите от меня извинений за этот факт — не дождетесь. — Он теперь сам бросал вызов, и в толпе журналистов сразу почувствовали, как на глазах меняется соотношение сил.

Дэмон Александер уже не был добычей, он сам стал охотником и сделал это в очаровательной манере. Разве много людей, способных не только не склониться перед всемогуществом прессы, но еще и одержать верх?

— Как, вероятно, вы заметили в технических характеристиках судна, — он вновь теперь говорил со всей аудиторией в целом, — на борту все каюты только первого класса. У нас нет пассажирских кают, иллюминаторы которых находятся над спасательными шлюпками, такие каюты отведены для членов команды. У нас также нет кают без широких, как окна, иллюминаторов. "Александер Лайн", в отличие от прочих компаний, не ограничивает растущего числа клиентов, желающих путешествовать в одиночестве, в отдельных каютах. У нас есть к тому же еще десять кают, специально оборудованных для инвалидов, но и само судно — это удобная коляска, располагающая любого на дружеский лад. Но, прежде всего, леди и джентльмены, название нашей игры, — он теперь пощадил докучливого репортера, не удостоив его даже коротким гневным взглядом, — роскошь. Роскошь! — громовым голосом повторил он. — "Александрия" — это плавучий дворец, я ее такой и задумывал. Она — само совершенство, это — британское изделие с головы до пят, и к ней непременно перейдет корона от "Королевы Елизаветы II". — Он повысил голос на целую октаву и для убедительности грохнул кулаком по столу. Толпа разразилась громкими аплодисментами. Когда он поднялся, чтобы повести репортеров к месту открытия торжественной церемонии, он думал не о своем успехе, а о том неприятном известии, которое получил только утром. По поводу акций. Об этом проклятом человеке — Джо Кинге.


Доктор Верити Фокс сидела, нервничая, на стуле в своем маленьком кабинете в оксфордской больнице Джона Редклиффа. Она закатала один из рукавов белого халата, обнажив по локоть руку. Она только что закончила свой обычный обход, убедившись еще раз, что шансы на выздоровление большинства ее пациентов вполне очевидны. Но в эту минуту она думала о другом. Сердце у нее сильно стучало, доставляя ей острую боль. Три дня она ожидала результатов отданных ею анализов, и эти три дня показались ей долгими годами. Теперь все кончилось.

В кабинет вошел ее старый друг, доктор Гордон Драйер, и сел за стол. У него был изможденный, усталый вид, и оба врача долго молча смотрели друг на друга. Верити первая нарушила чуткую тишину:

— То, что ты предполагал? — спросила она.

Гордон кивнул.

— Да, совершенно верно. Боже, как я тебе сочувствую, Верити, — робко сказал он, и в его голосе почувствовалось неподдельное отчаяние. — Сколько раз можно говорить об этом?

Верити, понурив голову, тяжело вздохнула. Как же ей в это поверить, даже несмотря на то, что теперь у нее на руках окончательное доказательство? Как все быстро произошло. Только три месяца назад она почувствовала нарастающую усталость, слабость, небольшие боли в горле и тут же отправилась к Гордону, чтобы сделать все необходимые анализы. Анемия — поставили первоначальный диагноз. Но потом появились другие симптомы. И вот результаты первых анализов крови… Она продолжала сдавать кровь, чтобы во всем убедиться еще и еще раз.

— Как мучительно сознавать, что ты абсолютно бессилен, — застонал Гордон. — А ведь я считаюсь здесь крупнейшим специалистом по болезням крови…

Верити покачала головой.

— Не стоит так расстраиваться, Гордон, — резко сказала она. Ей, конечно, хотелось успокоить его, утешить, но сейчас она не находила нужных слов. Там, за окнами, стоял редкий для этих мест солнечный сентябрьский денек, голубело небо, в садах было полно красивых цветов. А вот ей предстоит скоро умереть. — Итак, — сказала Верити после короткого молчания, с трудом сглотнув слюну. Во рту она ощутила привкус меди. Потом подавила приступ изжоги. — Ведь я только хирург, а ты признанный авторитет в этой области. Скажи мне, Гордон, откровенно и без утайки: на что я могу в моем состоянии рассчитывать?

Гордон, глядя на нее, на шапку густых черных волос цвета воронова крыла, обрамляющую ее бледное миловидное лицо в форме сердечка, вдруг почувствовал, что не в силах заглянуть в ее широко раскрытые глаза. Он уставился на лежащую перед ним бумагу с результатами анализов и быстро, отрывисто начал перечислять ей голые факты. Лейкемия достаточно редкая болезнь. При таком заболевании необходимы переливания крови, что позволит ей сносно чувствовать себя и работать еще месяц-другой, если не возникнет каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. Ей придется выделять больше времени на сон. Через какое-то время она наверняка утратит двадцать процентов своей координационной способности. Но она не будет чувствовать никакой боли. Рак крови — это не рак какого-то органа. Последнее значительно хуже.

Верити, слушая коллегу, согласно кивала. Она сама врач, и, поскольку ей постоянно приходится иметь дело с болями пациентов, она хорошо знает, что это такое, и должна благодарить провидение хотя бы за такую милость. Но она не могла преодолеть себя. Это какая-то чудовищная несправедливость! Ей сейчас только тридцать, она собиралась выйти замуж, родить детей, хотя сейчас у нее никого не было. А теперь и вообще не будет.

— Ума не приложу, что же мне делать, — после паузы сказала она, — ну не глупость? Ведь я сама врач.

— Какая разница? — мягко возразил Гордон. — Необходимо время, чтобы привыкнуть к этому, как привыкаешь в конце концов ко всему.

Верити кивнула. Да, время. Вот теперь вея ее жизнь, вернее то, что от нее еще оставалось, зависит только от времени. Чтобы не запаниковать от окатившей ее волны ледяного ужаса, она резко встала.

— Ну, я иду домой, — бросила она и направилась к двери с такой стремительностью, что Гордон не успел опомниться.

Она взяла такси, чтобы поскорее добраться до своего большого уединенного особняка на Майл-драйн. Весной вишневые деревья вдоль аллеи покрывались белой пеной цветков. По крайней мере, у нее есть возможность это увидеть еще раз, горестно подумала она. Как все жестоко! Неужели она будет ходить по округе и все осматривать снова и снова только потому, что другого раза может и не оказаться? Вполне вероятная вещь.

Она пробежала по садовой дорожке к дому и, захлопнув за собой входную дверь, прислонилась к ней спиной. Ей показалось, что в эту минуту она в полной безопасности, как на небесах. Она вдруг рассмеялась. Потом заплакала. Долго-долго она так и стояла, прижавшись к двери, то смеясь, то рыдая…


Рамона Кинг, войдя в контору Реймонда Янга, биржевого маклера, огляделась. Она не часто приезжала в Лондон, но когда такое случалось, ей ужасно нравилось прислушиваться к гвалту на бирже, охваченной каким-то лихорадочным безумием. Она была знакома со многими заправилами этого мира через Кейта и его агентство.

— Рамона, как я рад тебя видеть. Хорошо, что ты позвонила, нам давно следовало поговорить, — затараторил, словно пулемет, Рей; такая манера разговора присуща любому маклеру с фондовой биржи. — Как я расстроился из-за гибели Кейта, ты себе представить не можешь! — добавил он, слегка замедляя темп и жестом приглашая ее сесть в кресло.

— Я благодарна тебе, что нашел время принять меня, хотя я сообщила о своем приезде довольно поздно, — начала она. Рей бросил на нее быстрый, пытливый взгляд, и она осеклась, не зная, что ей говорить дальше. Может, она просто дала волю воображению, а может, на самом деле ее собеседник настроен весьма скептически. — Мне хотелось бы поговорить о тех акциях компании "Александер", которые недавно приобрел Кейт. Тебе что-нибудь известно об этом?

Реймонд кивнул. На лице у него не дрогнул ни один мускул. Зловещий признак.

— Да, конечно. По правде говоря, я знаю об этом деле даже слишком много. — Он снова бросил на нее странный взгляд.

— Вот как? — Она почувствовала, как у нее пересохло во рту. — Что-то здесь не так, да? — без обиняков спросила она.

Рей кивнул. Не имело смысла толочь воду в ступе.

— Да, ты права. Далеко не так, как надо. Попросту говоря, Рамона, кажется, Кейт растратил миллионы долларов своей фирмы. Вернее, деньги клиента фирмы. — Он колебался, словно чего-то ждал, не сводя с нее глаз.

Рамона, моргнув, глубоко вздохнула.

— Я догадывалась об этом, — неуверенным тоном произнесла она. — Кейт завещал мне пять процентов акций теплохода "Александрия", стоимость которого достигает миллиарда фунтов стерлингов, во всяком случае так пишет пресса.

— Пять процентов? — Реймонд побледнел как полотно. Еще бы, — перед ним сидела не просто старая знакомая, а очень богатая, всемогущая женщина. — Неужели так много?

— Да, но теперь ситуация радикальным образом меняется. Теперь я наследница Кейта, и этот ваш клиент наверняка начнет меня преследовать по суду.

Рей промолчал. Он на самом деле был не на шутку озабочен.

— Но чтобы добыть деньги, нужно продать акции "Александрии". Скажи мне, — она нервно откашлялась, — скажи мне, сколько же денег занял Кейт? Только точно.

— Два миллиона двести пятьдесят пять тысяч долларов.

Рамона облизнула пересохшие губы.

— Понятно. И как зовут этого клиента?

Рей заерзал на стуле:

— Ты действительно не знаешь его имени? — спросил он, словно не веря ей.

Рамона, озадаченная в свою очередь, уставилась не него.

— Откуда мне знать?

— Ну, я думал… — начал было Рей. Но осекся, Покачав головой. Он считал, что она все знает, но, судя по всему, ошибался. — Прости меня, но я не вправе раскрывать имя нашего клиента. Ему дешевое паблисити ни к чему, а так как Кейт все равно мертв… — Он пожал плечами.

— Могу ли я надеяться, что он сам вскоре объявится, чтобы уладить этот вопрос с акциями? Могу или нет? — повторила она свой вопрос. Но Рей только молча глядел на нее.

Он развел руками.

— Полагаю, что да, но вообще-то не знаю. — Он на самом деле ничего не знал. Он не имел никакого понятия о том, что же на самом деле происходит. Особенно теперь, когда, кажется, выяснилось, что Рамона Кинг к этому абсолютно непричастна.

— Все это ужасно бессмысленно, все, — прошептала Рамона. Придется поговорить с адвокатом. Убедиться, что ей закон ничем не грозит. Но все же как это странно! Если Кейт на самом деле растратил чужие деньги… Ну а если нет? — Я должна знать, Рей, — решительно сказала она, — имя клиента.

Рей замотал головой.

— Извини. — Он, конечно, ей сочувствовал, но ведь на плахе может оказаться его голова. Кому охота связываться с Джо Кингом? На это не пойдет даже его дочь, если только она не утратила здравого рассудка.

— Кейт вполне мог действовать не по собственному почину, — вслух предположила Рамона. — Кто-то мог заплатить ему, убедить его скупить эти акции под своим именем. Но для чего все эти беспокойства? Только лишняя головная боль. Только если… А может, это дело рук самого Дэмона Александера? — спросила она, пытаясь по выражению лица Рея понять, справедлива ли ее догадка, но этот осторожный человек и бровью не повел. — Кое-кто мог поднять шум, обвинив Дэмона Александера в нечестной игре, если тот стал бы скупать слишком много акций. К тому же на этом этапе "Александрии" совсем некстати дурная репутация. Но если кто-то попытался бы приобрести "Александрию" в недалеком будущем, то Александеру волей-неволей пришлось бы купить как можно больше акций, — продолжала рассуждать она, дальше развивая эту тему.

Рей не спускал с нее удивленных глаз, и ему становилось все более не по себе. На самом деле ей ничего, абсолютно ничего не известно! Какую же игру вел Джо Кинг?

— Но ведь… Кейт покончил жизнь самоубийством, — продолжала она срывающимся голосом. Ее логика явно хромала. Для чего Кейту такой бесславный конец, если он не замышлял ничего дурного? Если только…

Может! У Кейта что-то сорвалось, что-то выходило не так, как он рассчитывал. Может, он должен был передать эти акции кому-то другому? Но если не Александеру, то кому же? И почему никто не выходит из укрытия, чтобы потребовать назад эти акции? — лихорадочно думала Рамона. Какое-то безумие! Если только Александер не выжидал, когда его судно завоюет репутацию, когда уладится ситуация с ценными бумагами на рынке. В конце концов он собственной персоной мог появиться на пороге ее дома и потребовать вернуть ему акции, попавшие нечестным путем в ее руки. Она, конечно, могла пригрозить ему, сказать, что передаст в прессу подробности его грязной игры и тайных незаконных сделок. Если все ее предположения верны, то мистер Дэмон Александер попадет в уже знакомую ему неприятную переделку. Ясно одно — Рей ни за что не скажет правды.

— Я намерена докопаться до всего, — заявила она грубовато-мрачным голосом. Ей казалось, что все нужные ей ответы так или иначе связаны с "Александрией".


А в нескольких милях от нее Верити Фокс, с трудом волоча ноги, добралась от двери к дивану и включила телевизор. Она включила его только для того, чтобы не слушать тягучую тишину, чтобы сосредоточиться на чем-то другом, кроме своих печальных мыслей. На экране знатная гостья разбивала бутылку шампанского о блестящий белый корпус самого красивого теплохода в мире — такого ей еще никогда не приходилось видеть. Рядом с ней стоял великолепный мужчина, в глазах которого светилась радость пополам с гордостью. Узнав в нем своего старого друга, Верити резко, рывком поднялась.

— Дэмон, — чуть слышно произнесла она и слабо улыбнулась. Да, жизнь вокруг продолжается, продолжается, несмотря на весь трагизм ситуации. Ей нужно поскорее решить, что делать дальше. Ведь жить на этом свете ей осталось месяцев девять-двенадцать. И вот, увидев прекрасное пассажирское судно, принадлежавшее ее старому приятелю, она вдруг поняла, что делать. Оставшиеся ей месяцы проживет в свое удовольствие.

Дэмон Александер, подумала она, улыбнувшись снова. Она с удовольствием вспомнила этого компанейского тинейджера, когда он таскал ее на закорках. Она вспомнила старый дом Александеров, где они веселились, катаясь верхом на пони или залезая на большие-большие буковые деревья.

И вдруг у нее перед глазами возникла его мать, Джоселин Александер. От этого воспоминания ее всю передернуло.

Загрузка...