Клятва на огне

Глава 5: Цербер

«Какой бы дружелюбной она ни казалась, остерегайся ее. Она опаснее, чем ты думаешь». Каждый раз, когда речь заходила о Наги, отец не переставал повторять Шото эти слова. Жутко раздражало. Хотя парень прекрасно понимал, к чему они сказаны. Будучи ребенком, он не замечал этого, но девушка пользовалась его ненавистью к мужчине и прибегала к манипуляциям. Распыляла огонь в его душе.

Со временем Наги стала сдержанней, мягче, как минимум к нему. Но Шото до последнего продолжал думать, что опасность крылась в остром языке девушки и ее злости. А никак не в том, что он сейчас видел.

Существо, уже ничем не напоминающее человека, передвигающееся на четырех костлявых лапах с острыми когтями. Из всех возможных животных в голову приходила ассоциация с химерой гиены и добермана. Черная кожа трескалась, но вместо крови пробивалось слабое пламя. Монстр. Цербер… Наги.

— Что это такое? Еще один злодей? — сдавленным голосом спросила Очака.

— Если и так, то стоит уходить, немедленно!

— Фумикаге, стой!

От вида тени, ударившей в направлении цербера, Шото почувствовал, как у него сердце от испуга в пятки упало. Атаковать Наги в таком состоянии не лучшая идея, однако одноклассник не думал нападать, а закрыл Мидорию. К сожалению, резкое движение спровоцировало Наги и, рыча, она бросилась в атаку. К счастью, Фумикаге успел подхватить тенью друга.

— Живо, все, убегайте! — закричал Шото, бросившись навстречу монстру в отличие от отступающих одноклассников.

— Что ты делаешь?!

Вопрос уместный. Первое, что пришло на ум, это поставить перед ними стену из льда, закрыв путь девушке. Что ее заставило принять такую форму? И почему Старатель никогда не говорил, что она способна на подобное? Не мог не знать. А вот знала ли сама Наги… Вопросы сыпались один за другим, с тем же оглушительным треском, как и стена льда, которую Наги пробила мощным ударом.

Свет пожара, охвативший лес, необычно отразился от россыпи разлетевшихся осколков. Напоминало магию, но монстр, нависший над парнем исчадьем ада, ни разу не выглядел сказочным созданием. Пес, охраняющий выход из царства мертвых. Идеальное описание причуды… Но девушка, которую он знал так долго, не была монстром.

— Наги! Это я, Шото! Ты узнаешь меня?

Тупая идея. По глазам, в которых не было ничего осмысленного, парень догадывался, что играл с огнем. Но его голос заставил Наги замереть. У него сердце еще никогда не билось так быстро от страха, что не говори, но учитывая, сколь просто цербер разрушил лапой ледяную стену, легко представить, что будет с его телом.

— Наги… Все нормально, ты ведь меня слышишь?

У него дрожал голос. Плохо. Парень спиной чувствовал напряжение, исходящее от одноклассников. Любое резкое действие спровоцирует монстра напасть. Они понимали это, возможно, стояли на месте, обездвиженные страхом. Наверное, ему удастся ее успокоить, вернуть в норму. Или хотя бы продержать до того, как придет учитель Аизава.

— Все нормально, злодеи ушли, ты можешь…

Цербер неожиданно напрягся и дернул головой, моментально реагируя на звук открывающегося в воздухе портала.

— Какого черта?! Опять злодеи?!

— Тодороки, уходи оттуда!

Он даже в сторону дернуться не успел, при развороте цербер задел его лапой и отбросил прочь. Специально или случайно — понять сложно, но как раз вовремя, чтобы избежать летящие в Наги ножи, к рукоятям которых были прикреплены бумажные печати.

— Взрывайся! — выкрикнула тень, вырвавшаяся из портала следом.

В тот же миг поляну заполнил грохот взрывов, поднимая в воздух пыль и дым. Для того, чтобы навредить монстру, требовался мощный напор, однако огненный дождь оказался несильным, как разрывы петард или хлопушек. Этого хватило, чтобы оглушить создание, но не навредить. Видимо, кто-то не рассчитал силу. Точнее, не рассчитала.

Девушка, которую Шото видел впервые в жизни, ловко приземлилась на спину цербера и, замахнувшись, ударила по нему ладонью, в которой находился кусок пергамента с иероглифами.

— Погасни!

Бумага обуглилась, рассыпавшись пеплом, вслед за чем цербер пронзительно взвыл, пытаясь стряхнуть с себя незнакомку. Но та, обхватив создание за шею, словно в удушающем захвате, не собиралась сдаваться. Держалась до последнего, пока пылающие огнем нарывы на теле Наги затухали, а ее мутировавшее тело уменьшалось. Пар поднимался над черной кожей, обратные изменения сопровождались отвратительным хрустом, а также редкими, но болезненными рыками, которые все больше походили на крики.

Обратный процесс трансформации занял не больше минуты, но для Шото это казалось вечностью. Он впервые видел нечто подобное, и пребывал в откровенном шоке. Наги на такое способна? Почему тогда отец никогда не говорил об этом? Девушка вернула себе знакомый людской облик, на ее коже местами остались черные метки защитного покрова, а руки покрывали ожоги.

Наги едва шевелилась, но все же пребывала в сознании. Незнакомка аккуратно уложила ее на землю. Из-за трансформации Наги осталась без одежды, поэтому, скинув с плеч светлый плащ, пришедшая на помощь девушка прикрыла ее.

«Кто это?» — вертелся в голове Шото единственный вопрос. Он присмотрелся к незнакомке получше, хотя не заметил ничего особо запоминающегося кроме ожогов на шее. Тело она прятала с ног до головы под светлой одеждой, даже руки. Но от нее веяло опасностью. Несмотря на сдержанное выражение лица и прямую осанку, присущую леди, двигалась она явно не как принцесса, взращенная под колпаком.

Странно другое. Незнакомка смотрела на Наги с болью и заботой, что сыграло ярким контрастом, когда она перевела взгляд в сторону парня. И в следующий миг на Шото смотрели глаза, полные холодной злобы. Может, ему показалось, но… нет, она смотрела именно на него.

— Время, — произнесла девушка, дотронувшись до маленькой гарнитуры на ухе, прячущейся под волосами.

Черный портал, распахнувшийся позади нее в паре метров, заставил учеников напрячься. И в тот же миг, когда девушка поднялась с колен, из леса в ее направлении вылетела знакомая лента. Выжидал ли учитель Аизава, или же прибыл только-только, Шото не брался рассуждать, но незнакомка ловко увернулась от его атаки и отпрыгнула к порталу. Напоследок хмурый взгляд коснулся Наги, но что запомнил парень, так это злой оскал, прежде чем за девушкой захлопнулся портал.

— Проклятье, — выругался Аизава, переключив внимание на учеников. — Вы как, целы?

— Да, но… Бакуго… они….

Если бы ребята не упомянули Бакуго, Шото и не вспомнил бы о нем, но и сейчас трудно на чем-то сосредоточиться. Дышать стало трудно. Парень понимал лишь, что пребывал в оцепенении, его поразила трансформация Наги, в голове то и дело проносились слова отца. Она представляет опасность… Но не этого он боялся. Наги всегда была рядом, как тень клана Тодороки, и он всегда относился к ней со спокойной симпатией, как к другу или семпаю. Но сейчас ему было страшно, страшно от мысли, что девушка, обратившись в монстра, уже не станет прежней и ее придется убить. Он словно лишь сейчас увидел, осознал, что она всегда была рядом, разговаривала с ним, подстрекала против отца в прошлом, помогала с тренировками.

Раз — и нет. Раз — и ее не стало. Шото не понимал, почему ему стало страшно именно сейчас, отчего сердце было не на месте. Ведь Наги постоянно подвергалась опасности на заданиях. Или все потому, что он воспринимал ее как должное?

— Стой на месте.

Обращение Аизавы удивило Шото, а все потому, что он даже не заметил, как неосознанно подошел ближе. Глаза учителя горели красным, он смотрел на Наги, отчего черные следы покрова на ее коже стремительно рассасывались и исчезали. Она пыталась приподняться на локтях, но едва могла оторваться от земли.

— Возвращайтесь в лагерь, — холодно произнес Аизава, опустившись на корточки рядом с Наги. — Службы экстренной помощи скоро пребудут. Помогите остальным, здесь я разберусь.

Разберется? Как? На мгновение Шото допустил мысль, что как только они уйдут, Аизава убьет цербера, чтобы не допустить его повторного появления. Глупо, однако это пугало. Как и тот факт, что Тодороки не единственные, кто знал об истинной природе причуды Наги.

Этот запах определенно принадлежал больнице, но одного я понять не могла — где в моей палате окна? Наверное, потому что это не палата, верно?

— Я ведь в подвале, верно?

— Верно.

— Потрясающе, — не скрывая враждебности, зашипела я, а затем резко дернула вверх руками, заставив кольца наручников звякнуть о перила койки. — А это зачем?!

Я проснулась довольно давно, но из-за отсутствия окон понятия не имела о времени суток. Злило и то, что меня пристегнули к койке, как опасного преступника, и не только наручниками, но и ремнями. Руки покрывали бинты, пряча свежие ожоги, но ни одному пластырю не удастся скрыть злость, которая закипала во мне все сильнее.

Едва не скрипя зубами от накатывающей ярости, я сдерживалась, чтобы не прибегнуть к причуде. Несмотря на дикую усталость, силенки бы отыскала, чтобы не просто вырваться из оков, но и сбить это надменное выражение с лица Старателя. Сжимая до боли кулаки, терпела его хмурый взгляд. От того, что он находился рядом, силы восстанавливались быстрее, как и негативные эмоции, от которых, как казалось, я вот-вот взорвусь.

— Ради твоего же блага, — наконец ответил мужчина.

— Блага? — зашипела я. — Из-за того, что я могу обратиться вновь и кому-то навредить, или же потому, что за мной могут прийти? А?! Отвечай! Ты, кусок дерьма!

— Значит, помнишь обращение? — нахмурился мужчина, проигнорировав мои крики, что разозлило еще сильнее.

— Конечно, я помню… конечно я помню, как твой голос в моей башке повторял «защити Шото любой ценой», конечно, я это помню! Как из-за этого меня едва не вывернуло наизнанку, как все болело, как эта гребанная причуда заставила меня перейти черту. Я все помню, все до последнего момента. О чем ты, блять, думал, если знал, что я способна на такое?! Я себя едва контролировала, чудо, что я узнала Шото по голосу, но я его не видела, все как в тумане!

В голове пусть и туман, но я помнила этот туман, как сражалась с парнем, обладающим причудой голубого пламени. Как одним ударом раздавила его клона, а затем едва не напала на студентов. Злости уже не было предела, меня забила мелкая дрожь от напряжения, и единственное, что оставалось, это прикусить язык. Я должна молчать, но…

— Кто остановил меня? — стиснув в кулаках простыни, я упрямо смотрела на Старателя, подмечая малейшие изменения в мимике. Он напрягся и смотрел перед собой.

— Мы не знаем, но кто-то из Лиги злодеев.

Пришлось перебороть желание зарычать подобно бешеной псине.

— Врешь.

— Я не вру. Я не знаю, кто это.

— Я же говорю, я все помню, так почему ты врешь? — оскалилась я, ощущая приступ удушья и раздражения одновременно. А еще подступающие к глазам слезы. — Воспламенение словом… вот что за причуда меня остановила. Это причуда моего отца… моей сестры!!!

Пусть и дернулась вперед, но ремни удержали меня на месте, как и слабость. Кольца наручников болезненно впились в поврежденные пламенем руки, но эта боль была несущественной в сравнении с ужасом осознания.

— Ты врал мне… все эти годы. Поэтому, да? Поэтому вы не хотели говорить обо мне, афишировать мое имя, верно?!

— Я понятия не имел, что кто-то из твоей семьи выжил.

— Хватить уже врать!

— Я не вру!

Неожиданно повысив голос в ответ, мужчина словно ударил меня невидимой битой по голове, выбив злость. Его неожиданная вспышка гнева подействовала не только на языки пламени, пляшущие у него на плечах, но и на меня. Страх. Словно безмолвная команда «сидеть», «место».

— Поместье Юмемия сгорело в огне, опознать тела было невозможно, поэтому мы решили, что все члены главной семьи погибли. Комитет безопасности приказал молчать об этом деле.

— Ну разумеется. Ты, блять, всех сжег.

— Я не хотел этого, но так получилось. — Грозно скривился Старатель. — Так получилось, что я стал твоим хозяином. Думаешь, я хотел, чтобы мне на шею повесили еще одного ребенка? Ребенка, от которого куда больше проблем, чем пользы, который хотел навредить моим детям…

— Ты, блять, сжег моих родных заживо! Я стала привязана по твоей же вине к убийце моей семьи, а ты еще говоришь, что это моя вина?! Если бы вы, герои, хоть немного думали, прежде чем разбрасываться своими способностями, этого бы не произошло! Если я тебе так осточертела, то почему не разорвать эту связь, ты же ее и установил. Как-то. Я не знаю как! Никто не говорит, как эта гребанная связь устанавливается!

— Да, я хотел, но в отличие от злодеев, у героев есть обязанности, герои следуют закону в интересах правительства, и я не могу разорвать эту связь. Таков приказ свыше.

— Охереть логика, — зашипела я, упав на подушки и отвернувшись. — Ну теперь-то вы меня что, совсем в подвале запрете? Если моя сестра жива… теперь понятно. Она ведь в Лиге злодеев, так?

— Не удивительно, учитывая ваше происхождение.

Он издевается что ли? Признаться, я опешила от услышанного, но глянув на мужчину, удивилась сильнее, потому что по его виду и не скажешь, что он осознавал суть произнесенных слов. Мало того, что заклеймил мою сестру преступницей, даже не разобравшись в ситуации — вдруг ее шантажировали? — так еще и меня наградил клеймом злодея. Потому что мы родились в семье бандитов, мафии.

— Если это действительно была твоя сестра, велика вероятность, что она возглавила остатки семьи Юмемия. Тебя она не забрала лишь потому, что ты бы ослабла, находясь вдали от меня, и вероятно, погибла бы.

Злость. Как же быстро от нее остались тлеющие угли. Что не говори, но Старатель обладал невероятной способностью подавлять других людей. Поэтому, чувствуя лишь безысходность, на фоне которой гнев подрагивал, как рыба, выброшенная на берег, я прикрыла глаза.

— И что теперь? — спросила я. — Запрешь меня в подвале или как? Посадишь на цепь, чтобы я не убежала?

— Ты не сможешь убежать, твоя причуда не позволит. Держать тебя взаперти также бессмысленно, раз твоя сестра не забрала тебя…

— Ее зовут Аямэ.

У этой девушки было имя — имя и смутные воспоминания из прошлого это все, что осталось у меня. Как она сейчас выглядела? Сохранила ли былую решительность, которой все так восхищались, а еще нежность и улыбчивость? Ей нравилось носить традиционную одежду, брат всегда говорил, что она похожа на принцессу в таких нарядах. А меня называл чучелом. Маленький балбес.

— Ключ от наручников здесь, — указав на прикроватную тумбочку, сообщил мужчина. — Я дам разрешение, чтобы тебя освободили.

— Сам боишься что ли?

— Не хочу устраивать сцен. После такого обращения тебе потребуется восстановить силы, поэтому можешь пока не выходить на работу.

— Вот так честь.

— Твои вещи тоже здесь. Об остальном поговорим позже, когда придешь в себя и успокоишься.

Я уже не видела смысла скалиться. Для него мои переживания все равно что пустой звук, истерика. Какая разница, если потеряла семью, они же злодеи, верно? А я, такой решительный герой, не понимаю твоих жалоб, ты должна быть благодарна, что вообще осталась жива, бла-бла-бла. Так что ли?

Аямэ… ты спасла меня от безумия, показала себя, и ради моего же блага оставила с этим монстром. Какого тебе было? Вновь оставлять меня с ним. Или же ты винишь меня? Что я, отвернувшись от прошлого и семьи, предпочла сдаться и покорно водить себя на невидимом поводке. Но почему ты избегала встречи со мной? Оберегала издалека. И как понимать эту странность с поджигателем? Наша с ним встреча в клубе не случайна, наверняка он выследил меня… зачем?

Господи, от такого количества вопросов голова шла кругом. Аямэ жива, и этого хватало, чтобы мозг взорвался. И как теперь быть? Старатель не позволит мне теперь так просто уходить куда попало. Черт… почему?… Почему?! ПОЧЕМУ?! Почему именно этот человек? Будь проклята эта причуда! Мама, папа… твою мать!

Захотелось ударить кулаком о матрас, но наручник удержал руку. От боли, вгрызшейся в запястье, в глаза ударили слезы. Подобной опустошенности я уже давно не испытывала, словно розовый пузырь, в котором я жила, разорвался, и проблемы накрыли меня с головой. Даже слезы не утереть, они просто скатывались к вискам на уши.

Не факт, конечно, что Старатель знал, как можно разорвать связь. Но учитывая, что он даже не спешил делиться, как установил ее, все сейчас против меня.

Я уже настолько обессилила, что потеряла связь с окружающим миром, тупо смотрела в потолок и запоздало услышала звук открывающейся двери. Признаться, даже реагировать не хотелось.

— Наги?

Ну, не полиции же мне ожидать, верно? Хотя уж лучше бы меня застал в таком подавленном состоянии офицер. Надеюсь, что хоть глаза не слишком раскраснелись от слез.

— Не жмись у двери, я не кусаюсь, — не глядя на Шото, пробормотала я, продолжая буравить потолок безразличным взглядом. — Лучше помоги мне снять эти ремни. Ключ от наручников на тумбочке.

— Ты в порядке?

— Да, ни на кого не наброшусь.

Прикрыв за собой дверь, парень направился за мной, подобрав с тумбочки ключ, однако мне показалось, что он двигался как-то нерешительно. Боится меня что ли? Хотя, многого хочу, у него же друга похитили, а я еще и помешала спасти его…

Чуть обернувшись, присмотрелась к его понурому выражению лица, как Шото молчаливо расстегивал ремни, удерживающие меня на койке. Он словно летал в облаках, не смотрел мне в глаза, а когда потянулся к наручникам, помедлил. Черт. Он серьезно меня боится? Просто потрясающе.

— Слушай, все нормально, я не причиню тебе вреда, уже пришла в себя.

— Твои руки… их не вылечили?

Говорю одно, а слышу в ответ другое. В недоумении опустив взгляд к перебинтованным пальцам, помедлила секунду, а затем вновь посмотрела на парня. Все еще хмурился, как если бы болел его ожог, а не мой.

— А должны были? — в недоумении уточнила я.

Вопрос заставил Шото нахмуриться сильнее. Он принялся открывать наручники, но его руки подрагивали, и что-то подсказывало — далеко не от страха. А от злости.

— Он даже не потрудился позвать к тебе Исцеляющую девочку.

Освободившись от металлических колец, я поспешила занять сидячее положение и размять плечи. Но от движения тело налилось тягучей болью, а прикасаться к запястьям оказалось неприятно, тут же вспыхивало жжение.

— Ну, это вполне понятно, — вздохнула я, покрутив перед лицом перебинтованными руками, — так, по его мнению, я далеко не убегу, да и не окажу сопротивления.

— Но тебе же ведь больно.

Меня удивила интонация, с которой он произнес фразу. Обычно Шото оставался равнодушным. Слабость недопустима, так? Да и эмпатию он редко проявлял, однако сейчас, глядя на него, я могла поклясться, что он искренне переживает. И даже, более того, злится. Он с такой силой сдавливал перила койки, что, казалось, он их вот-вот сломает.

— Эй, все нормально, — накрыв его кулак ладонью, я заставила парня оцепенеть на мгновение. Он не отмахнулся, не убрал руку, предпочитая держаться стороной, а лишь устало опустил плечи. — Хотя, да, нормально — не лучшее определение. Из-за меня вам не удалось спасти своего друга…

— Из-за тебя?

— Я набросилась на злодеев и отрезала вам путь к ним. И у меня даже была возможность вырвать парня, но… я вообще плохо соображала.

— Ты… давно ты умеешь так обращаться?

— Ну, со вчера. Не знаю. Наверное, когда-то прежде тоже было… но я не помню. Хотя твой отец знал об этом, но ничего не сказал.

Но почему он не говорил? Если я способна к такой трансмутации, и Старатель понимал все риски, то что заставило его промолчать? Он ублюдок, но не идиот. Или же не брал в расчет, что настанет столь критичная ситуация?

Шото молчал, понуро уронив голову. Ну да, что тут скажешь? Я лишь спрятала лицо в руках и растерла щеки, пытаясь прийти в себя. Мысли не переставали жужжать роем мух, от которого не удавалось отбиться. Выдохнув и вернув взгляд к парню, почувствовала просыпающуюся грусть и чувство вины. Я должна была ненавидеть его, как отпрыска Старателя, а в итоге только к нему испытывала теплые чувства. Больно смотреть, как он мучится. Хочется обнять его и сказать, что все будет хорошо. Да и чтобы меня кто-то обнял и, погладив по голове, заверил в том же. Но какое, к черту, хорошо, да?

— Слушай, давай…

— Извини.

— Что? — подобного я не ожидала услышать, отчего застыла с открытым от удивления ртом. — Шото… ты о чем вообще?

— Мои друзья были в опасности, но я растерялся, когда ты появилась. Я даже не понял, что это ты. Настоящий герой должен реагировать моментально, но я… Я не спас Бакуго, а когда появилась та девушка и напала на тебя, то могла убить. А я просто стоял и ничего не мог поделать… Я жалок.

— Да о чем… хватит такое говорить! Ты не жалок! При виде огромного чудища кто бы не растерялся?

— Всемогущий, например, или даже мой отец, — оскалившись, зашипел парень.

Его слова все равно что удар по сердцу. Просто невероятно, что он додумался винить себя. Хотя, удивительно ли? Энджи постоянно кричал на него, принижал, подчеркивал, что он недостаточно старается, он способен на большее. Ебанный ублюдок просто ломал своего сына!

— Ты ни в чем не виноват, слышишь?

С раздражением отбросив одеяло, я спрыгнула с койки и чуть не упала на подкосившихся ослабших ногах. Но злость вкупе с решительность помогли удержаться. Решительно шагнув к парню, я обняла его так крепко, как позволяло самочувствие. Подобного он явно не ожидал, напрягся и замер, словно мышь, загнанная в угол.

— Выкинь эти мысли из головы, Шото. Твоего друга похитили уж точно не по твоей вине. Можешь винить меня, но не вздумай на себя наговаривать.

Может, он и вымахал выше меня и научился оставаться равнодушным к окружению, но детские травмы так просто не забываются. К сожалению, справиться с ними Шото мог лишь своими силами, в моей власти лишь направить его. Поддержать. Я могла лишь обнять его, попытаться успокоить, погладив по голове.

«Защитить во что бы то ни стало». Мое ли это искреннее желание или же отголосок отданного приказа? В любом случае, Шото требовалась поддержка, хотя не стоило вот так бросаться к нему с объятиями. Скорее, ввергла его в еще больший ступор или напугала, а не успокоила. Но едва подумала о том, чтобы отстраниться и перестать смущать его, как почувствовала прикосновение теплых ладоней к своей пояснице.

— Спасибо, — тихо шепнул Шото.

Может, парень от переизбытка эмоций сам того не осознавал, но его объятия становились все крепче. И теперь неловко становилось уже мне.