Клятва рыцаря

Глава 9

— Жива?

Оуэн и Пол стояли перед тремя хмурыми мужчинами, стараясь не дрожать. Измученные, голодные, покрытые дорожной пылью, они, однако, не могли рассчитывать па гостеприимство сэра Балфура Мюррея, пока не ответят на все его вопросы. Хотя тот говорил тихим голосом, казалось, его слова звучали в напряженной тишине Доикойла оглушающе. Его братья, сэр Найджел и сэр Эрик, выглядели не менее грозными. Оуэн и Пол не осмеливались взглянуть ни на мать Элспет, леди Молди, ни на ее тетушек, Гизелу и Бети, вид которых был еще более суров, чем у их мужей.

— Да, Элспет жива, — подтвердил Оуэн и поспешно извлек маленькое колечко, которое девушка дала ему. — Она послала это, чтобы убедить вас, что мы прибыли от нее. — Он немного отступил назад, когда сэр Балфур подошел и выхватил у него кольцо.

— Балфур, — позвала его леди Молди, которая так напоминала Элспет, что Оуэн даже слегка вздрогнул.

Сэр Балфур подошел к ней и обнял.

— Наша девочка жива, Молди, — произнес он хрипло.

— Значит, теперь не надо убивать этого негодяя, сэра Колина? — спросил сэр Найджел, гневно сверкнув своими янтарными глазами.

— О нет, — сказал Балфур. — Это означает только, что мы можем вернуть Элспет домой в целости и сохранности, прежде чем расправимся с ним.

— Ну, пока вы решаете, как и когда сделать это, мы, женщины, позаботимся об этих несчастных, — сказала леди Молди, высвобождаясь из объятий мужа.

— У меня еще много вопросов к ним, — возразил Балфур, но его жена, Гизела и Бети уже уводили Оуэна и Пола из холла.

— Ты можешь задать их после того, как они умоются, немного отдохнут и поедят.

Наступило уже время ужина, когда Пол и Оуэн были готовы предстать перед Мюрреями, чтобы ответить на все вопросы. Их подвели к столу, где восседали все три лэрда, их жены, сэр Пейтон и брат Элспет, Коннор. Оуэн бросил хмурый взгляд на Пола, который, садясь за стол, так ловко сманеврировал, что Оуэн оказался ближе его к Мюрреям и, таким образом, должен был принять основной удар на себя.

— Моя жена сообщила мне, что вам особенно нечего добавить к тому, что вы уже рассказали ей, пока умывались и обедали, — сказал Балфур, не отрывая сурового взгляда от Оуэна и наполняя свою тарелку едой. — Элспет жива, сэр Колин продолжает охотиться за ней, сэр Кормак дважды спас ее, и они вместе следуют к королевскому двору.

— Да, сэр, — подтвердил Оуэн, также кладя себе на тарелку еду, довольный ее количеством и качеством, но не уверенный, что сможет в полной мере насладиться ею. — Она и Кормак были в безопасности, пока сэр Колин не пронюхал, каким путем они следуют. Нам пришлось отразить жестокое нападение, и это стоило сэру Колину потери четверых наемников. Теперь Кормак решил придерживаться более оживленных дорог, а нас послал к вам сообщить, куда они направляются. Он считает, что, если сэр Колин будет продолжать упорствовать и Кормаку не представится случая убить его, опасность будет угрожать Элспет и при королевском дворе.

— А вам известно, как сэр Колин оправдывает похищение нашей девочки и свое стремление вернуть ее себе?

— Он распространяет слух, что Элспет его жена и что Кормак похитил ее у него. Балфур выругался.

— И никто из Мюрреев не опротестовал эту гнусную ложь, — заметил Оуэн.

— Молодого Кормака то и дело обвиняют в преступлениях, которых он не совершал, — вступила в разговор леди Молди.

— Да, именно так, миледи, — кивнул Оуэн. — Кормак понимает также, что если сэр Колин встретится с королем, то может нашептать эту ложь в высочайшее ухо и ему поверят. Думаю, это еще одна из причин, почему Кормак решил, что сейчас очень важно попытаться связаться с родственниками Элспет.

Поняв, что Мюрреи, очевидно, не собираются задавать вопросы об отношениях между Кормаком и Элспет, Оуэн расслабился и начал с удовольствием есть.

— Я отправлюсь ко двору за Элспет, — сказал Пейтон.

— Нет, — возразила его мать, Гизела. — Ты едва оправился от своей страшной раны.

Оуэн продолжал есть, прислушиваясь к возникшему спору. После долгих заверений и обещаний мать Пейтона в конце концов неохотно согласилась. Было ясно, что Пейтон стремился искупить свою вину, поскольку он сопровождал Элспет, когда ее похитили. Ближе к ночи наконец было решено, что Пейтон и еще несколько человек должны завтра отдохнуть и приготовиться к дальней дороге, а на рассвете следующего дня отправиться к королевскому двору. Оуэн сожалел, что он и Пол не могут поехать вместе с ними, так как они уже опаздывали к отцу Пола, вызвавшему их. Однако он не удивился, когда Пейтон задержал обоих у спальни, предназначенной для них.

— Есть вещи, о которых вы не рассказали в присутствии старших, — сказал Пейтон, прислонившись к стене и пристально глядя на того и другого.

— Кажется, мы сообщили вашим родственникам все, что знали, — ответил Оуэн.

— Да, все, что необходимо, но не всю правду.

— В чем, по-вашему, я солгал?

— О, не надо представлять дело так, будто я оскорбил вас. Я не говорил о лжи. Я имел в виду то, что не было сказано, ту правду, которую вы утаили.

— Если что-то и не было сказано, то только в общих интересах.

— В общих или только вашего друга Кормака? — спросил Пейтон.

— В общих.

Губы Пейтона тронула легкая улыбка.

— Так сложилось, что Элспет и я были особенно близки с детства. Не бойтесь за вашего друга. Я хорошо знаю, как моя кузина относится к этому глупцу, и, возможно, ей представился случай осуществить свою мечту. Как ни печально, но мне известно также, что ее прекрасный рыцарь не свободен и эта шлюха леди Изабель Дуглас крепко держит его в своих руках. Мне хотелось бы услышать от вас хотя бы намек, что меня ожидает при встрече с моей кузиной.

Оуэн и Пол переглянулись, затем Пол сказал:

— Надеюсь, вы обнаружите, что Кормак спас ее от сэра Колина и этот негодяй мертв. Возможно также, вы узнаете, что Элспет уберегла нашего друга от глупой ошибки.

— Мадди, куда ты собрался? — крикнула Элспет, когда кот неожиданно выпрыгнул из сумки.

Кормак остановился рядом с Элспет, которая слезла с лошади.

— Может быть, ему просто приспичило отлучиться по своим делам.

— О нет, — сказала она, глядя туда, где исчез кот. Затем покачала головой. — Здесь что-то неладно.

— Элспет, — сказал Кормак, не в силах подавить улыбку, — это всего лишь кот.

— Я знаю, по инстинкт подсказывает мне, что надо пойти за ним;

Сокрушенно вздохнув, Кормак тоже спешился, когда она двинулась вслед за котом.

— Глупое животное, — ворчал он, привязывая лошадей. — Наверное, кот увидел какую-нибудь добычу, а я должен идти за ним.

Кормак поспешил вслед за Элспет, тихо проклиная импульсивность, неотъемлемую часть ее натуры. Все это было совсем не вовремя, учитывая, что их преследовал этот безумец. Кормаку казалось, что она наконец поняла, какой опасности они подвергались. Догнав Элспет, он обнаружил, что она стоит на коленях, рассматривая что-то на земле, и взмолился, чтобы это не оказалась еще какая-нибудь несчастная тварь, которую она решила подобрать.

Элспет увидела Мадди, сидящего около какого-то узла ветоши, и слегка нахмурилась, так как кот пристально смотрел на него. Приглядевшись, она заметила среди лохмотьев маленькую пухлую ручонку и услышала тихое гуканье. Оправившись от потрясения, Элспет подошла поближе и разглядела ребенка. Посмотрев вокруг, она не обнаружила ничего, кроме старой тряпки, в которую он был завернут.

Никого из людей поблизости не было видно, кроме хмурого Кормака, шагавшего к ней.

— Ах ты, несчастное дитя, — нараспев произнесла Элспет, разворачивая тряпки и не находя никаких повреждений на тельце ребенка. — Тебя, похоже, бросили? — Снова завернув младенца, она взяла его на руки.

— О нет, только не ребенок, — взмолился Кормак, подойдя к ней.

— Кто-то оставил его здесь. — Голос Элспет дрожал от возмущения. — Просто бросил, kjjk кучу грязного тряпья.

— Почему ты так смотришь на меня? — спросил Кормак, когда она оторвала взгляд от ребенка.

— Я жду, когда ты скажешь, что я ошибаюсь или говорю глупости. Что никто не может просто так оставить несчастного младенца.

Кормак вздохнул и схватился за голову. Элспет выглядела крайне взволнованной и страдающей. Он мог понять ее потрясение, но не боль, которая отразилась на ее лице, словно этот жестокий поступок поразил ее в самое сердце. Она чрезвычайно болезненно переживала за этого младенца, который еще не мог осознать, что с ним произошло.

— Может быть, его мать и отец всего лишь отлучились на минуту. — Это была жалкая попытка скрыть ужасную правду, но Кормак испытал странное чувство удовлетворения, когда Элспет широко улыбнулась ему и поцеловала в щеку.

— Ты прелесть, Кормак, — сказала она, затем снова помрачнела. — Теперь, когда первое потрясение прошло, я поняла, что произошло. Кто-то намеренно оставил младенца здесь умирать, Какая жестокость! Почему нельзя было оставить ребенка у церкви, где его могли бы подобрать? Наверное, ему было бы нелегко в этой жизни, но все-таки была бы жизнь. Все лучше, чем стать кормом для зверей.

— Странно, что бросили мальчика. Чаще отказываются от девочек, если в семье много голодных ртов. — Кормак вздохнул. — Элспет, мы не можем взять ребенка с собой.

— И оставить его здесь тоже не можем.

— О нет, я не это имел в виду. Но ведь мы спасаемся от преследования, что небезопасно для младенца. Он не кот, которого можно засунуть в сумку.

— Ребенок скорее всего попал сюда из деревни, — предположила Элспет, кивнув в сторону ряда домишек у подножия холма, на котором они сейчас находились.

— Похоже, что так. Вероятно, он незаконнорожденный и какая-нибудь из девиц тайно избавилась от него.

— Он не только что родился, Кормак. Да, девушка могла скрыть свою беременность, но почти невозможно скрыть появление младенца на свет. Новорожденные — очень шумные создания. — Элспет снова взглянула на деревню. — Кто-нибудь там внизу знает его происхождение. Если же не удастся это выяснить, может быть, кто-то захочет воспитать здорового ребенка мужского пола.

Кормак с облегчением услышал о намерении Элспет найти приют для малыша.

— Ты уверена, что он здоров?

— Да, я осмотрела его. Мальчик очень хорош. Пухленький, со здоровым цветом кожи и, думаю, покладистым характером. У него есть родимое пятно, похожее на звездочку, в нижней части животика.

Когда Кормак заглянул в черные сверкающие глазки младенца, его почему-то охватило тревожное чувство. Здорового ребенка мужского пола просто гак не бросают. Может быть, это несправедливо, но мальчики всегда ценятся больше, чем девочки. Элспет права, говоря, что его мог бы кто-нибудь взять на воспитание, но почему раньше никто не сделал этого?

Скрыв свои сомнения, Кормак помог Элспет вернуться к лошадям. Он подержал ребенка, пока она сажала кота в сумку, а затем сама садилась на лошадь. Передавая ей мальчика, он не переставал думать о том, что, как ему кажется, теперь их компания пополнится еще одним членом — совершенно беспомощным младенцем, требующим особой заботы.

Въехав в деревню, Элспет нахмурилась. Сначала люди здесь встретили их довольно доброжелательно, но, когда одна из местных жительниц, приветствуя их, заметила ребенка, все вокруг примолкли и насторожились. Они смотрели на Элспет так, словно она совершила смертный грех, принеся ребенка в их мирную деревню. Казалось, они боялись этого беспомощного младенца, и это было совершенно непонятно. Какой здравомыслящий человек может бояться такого малютку?

Пока Кормак ставил лошадей в конюшню, Элспет попыталась выяснить, чей это ребенок. Она, конечно, понимала, что нельзя отдавать ребенка женщине, которая отказалась от него, но ей хотелось узнать, почему та совершила такой чудовищный поступок. После того как несколько селян, взглянув на младенца, поспешно и невежливо покидали ее, прежде чем она успевала задать вопрос, Элспет решительно остановила хорошо одетую женщину средних лет.

— Не смейте убегать от меня! — резко сказала она, пресекая попытки женщины обойти ее. — Я только хочу задать несколько вопросов, а вы все сторонитесь меня, словно я поражена чумой.

— А чего же вы ожидали, принеся сюда этого чертова младенца? — возмутилась женщина и быстро перекрестилась, увидев, что ребенок смотрит на нее.

— Чертов младенец? Что за глупость? Это обычный малыш, и я ищу его мать.

— Ее повесили, а затем сожгли как ведьму несколько дней назад.

— Боже милостивый! — прошептала Элспет. — Значит, вы одна из тех, кто отправил младенца умирать?

— Да. Мы не можем оставить его среди нас. На нем дьявольская метка.

— Эта звездочка на животике? Женщина кивнула.

— Его мать общалась с дьяволом, хотя утверждала, что ребенок от молодого лорда, который останавливался в деревне на пути к королю. Она пыталась заставить нас поверить, что он соблазнил ее и бросил с ребенком, хотя все знали, что она бойка на язык и ведет себя как распутная женщина. Когда ребенок появился на свет с черными как смоль волосами и глазами, мы все поняли, где правда. Этот черноволосый ребенок — сын сатаны и с его отметиной. Никто из жителей деревни не хотел оставлять младенца и быть проклятым, поэтому мы отнесли его на холм.

— Чтобы он умер. Вы оставили малютку на холме умирать от голода и холода или быть растерзанным зверями.

— Мы оставили наследника сатаны на его попечение или на суд Божий.

Элспет еле сдержалась, чтобы не ударить женщину. — Уходите!

— Да? Сначала вы останавливаете меня здесь, рядом с этим маленьким демоном, подвергая мою душу опасности, а теперь рычите на меня и гоните.

— Да, и, если у вас осталась еще хоть капля мозгов в голове, в чем я сомневаюсь, вы уберетесь отсюда как можно быстрее.

Элспет не удивилась, увидев, что женщина испугалась и побледнела, поскольку ее голос прозвучал жестко и холодно и в нем чувствовалась сдерживаемая ярость. Прижав к себе ребенка, Элспет погладила его густые черные волосики, наблюдая, как женщина быстро удаляется, и се охватило нехорошее предчувствие от всей этой злобной и суеверной чепухи. Она поблагодарила Бога за то, что ребенок, которого она держала на руках, был еще слишком мал, чтобы понять смысл слов, исторгнутых из уст этой женщины.

Люди верили в существование ведьм, а так как ее мать и она умели врачевать с помощью различных трав, им самим не раз приходилось слышась подозрительный шепот в свой адрес. Однако Элспет никогда прежде не сталкивалась с таким жутким суеверием, когда люди жестоко убивали одну из своих соседок и бросали младенца умирать. Эта история привела ее в ярость. Было ясно, что оставлять ребенка в этой деревне нельзя, и Кормак должен был понять это.

Кормак увидел, что какая-то женщина бегом удаляется от Элспет с тем же выражением лица, какое было у вдовы, с которой он ненадолго оставил свою спутницу. Он перевел взгляд на Элспет и нахмурился. Трудно было поверить, что таким милым личиком и такой хрупкой фигурой можно так сильно напугать кого-то. Но, видимо, Элспет все-таки удалось это сделать.

Подойдя к ней поближе, Кормак заметил напряженное выражение ее лица, а когда оказался совсем рядом, увидел, что она дрожит мелкой дрожью. Обеспокоившись, он обнял ее за талию и заглянул в бледное лицо. Встретившись с ней взглядом, Кормак понял, что она вне себя от ярости. Он также понял, что ребенок остался с ней.

— Ты не узнала, кто его мать? — спросил он.

— О, мне все теперь известно! Я буквально силой заставила какую-то женщину рассказать мне о случившемся в той деревне.

— Да, я видел ее. Похоже, ваш разговор был не из приятных. Это не мать ребенка?

— Нет, но, вероятно, она одна из тех, кто зажег костер под ней. Мать этого мальчика сначала допрашивали, а потом осудили и сожгли как ведьму несколько дней назад. Хорошо еще, что перед этим ее повесили и она уже ничего не чувствовала, когда под ней разожгли костер. Затем эти люди отнесли ребенка на холм и оставили там умирать.

— Боже! — Кормак посмотрел на ребенка и вздохнул. — Почему они решили, что эта женщина — ведьма?

— По многим причинам. Должно быть, она была очень красива, если судить по тому, как ее описала эта чертова баба. Мать ребенка утверждала, что ее соблазнил какой-то молодой лорд, проезжавший через эту деревню к королевскому двору, но ей не поверили. Затем она родила темноволосого мальчика с родимым пятном, которое сочли доказательством того, что отец ребенка — дьявол. Ей было суждено умереть, чтобы добропорядочные женщины этой деревни оставались добропорядочными. И как только ее сожгли, это исчадие дьявола отнесли на холм и обрекли на смерть. По своей глупости я принесла этого дьяволенка назад в деревню, создав угрозу невинным душам.

Кормак протянул руку и осторожно коснулся темных волосиков малыша.

— Я так понимаю, что теперь к нам примкнуло еще одно беспризорное существо.

— Даже если бы кто-то из этой деревни и согласился взять младенца, я не могу оставить его здесь, Кормак.

— Конечно, нет. Пойдем, я снял для нас комнату в гостинице.

— Нас могут не пустить туда с этим дьяволенком из опасения, что у них может свернуться молоко в жбане.

— Ну, глядя на такую разъяренную девицу, они просто не осмелятся отказать нам.

Кормак взял Элспет за руку и направился к гостинице, которая явно была предназначена для тех, кто путешествует к королевскому двору или обратно.

Хозяин, его жена и служанки не выразили никакого протеста, но все они отчаянно крестились, когда приближались к ребенку, и Элспет с трудом сдерживалась от угрозы переломать им пальцы. Когда они с Кормаком устроились и своей комнате, Элспет покормила младенца овсяной кашей и козьим молоком из бычьего пузыря, что принесла насмерть перепуганная служанка. Потом перепеленала его, стараясь успокоиться, чтобы ее настроение не передалось ребенку. Она была настолько разгневана, что у нее разболелась голова и скрутило живот, но поскольку ни на кого нельзя было излить свое возмущение, оставалось только подавить его.

Кормак сидел перед небольшим камином, потягивал пиво и внимательно наблюдал за Элспет. Он не думал, что а раньше не встречалась с такими вещами. Видимо, ее особенно поразило то, как остановленная ею женщина отнеслась к убийству матери ребенка и хладнокровной попытке погубить дитя. Поскольку мать Элспет и она сама являлись целительницами, должно быть, им приходилось время от времени сталкиваться с угрозами в свой адрес, поэтому Элспет так остро восприняла эту несправедливость, проявившуюся к тому же в такой дикой форме.

Он снова посмотрел на Элспет, пеленавшую ребенка, и подумал, что можно насчитать несколько сотен молодых лордов, которые могли останавливаться здесь и соблазнить женщину, однако среди них найдется не так уж много черноволосых и черноглазых. Правда, здесь мог оказаться человек и низкого сословия, нарядившийся как лорд и владеющий правильной речью.

Кормак вынужден был признать, что поиски отца этого ребенка бессмысленны. Тем не менее надо запомнить основные факты в истории младенца, предположительное время его рождения и данные о его матери. Кроме того, ребенок имеет характерную внешность. Всего этого может оказаться достаточно, чтобы установить личность отца. Если он жив, не исключена возможность встретить его. «В любом случае, — подумал Кормак, наблюдая, как Элспет баюкает ребенка, — похоже, этот малыш уже нашел благословенный приют».

— Тебе известно имя мальчика? — спросил Кормак.

— Нет. — Элспет вздохнула. — Ему должны были дать имя при крещении, но его мать подвергалась гонениям и, возможно, до крещения дело не дошло.

— Это легко узнать, — сказал Кормам и, допив пиво, встал. — Пойду выясню.

— Может быть, не стоит сообщать этим темным людям, что ребенок жив и находится у нас?

— Ангел мой, неужели ты думаешь, что женщина, которой ты пригрозила, будет до сих пор дрожать и молчать? Дрожать она, может, и будет, но только не молчать.

— А почему ты решил, что я ей угрожала?

— Я понял это по выражению ее лица. Точно такое же было у похотливой вдовушки, у которой мы как-то остановились и я имел неосторожность оставить тебя с ней на минуту. — Он улыбнулся, когда Элспет покраснела и опустила глаза. — Думаю, тебе надо отдохнуть, а я пойду разузнаю кое-что. — Кормак поцеловал ее. — У тебя усталый вид.

— Вполне возможно, — сказала Элспет, подойдя к кровати и осторожно положив на нее ребенка. — Меня поразило происшедшее здесь, а эта дура просто разозлила. Мне хотелось вырвать ее язык, когда она начала говорить такие ужасные вещи о малыше.

— Ты с такой горячностью защищаешь слабых, любовь моя! Странно, как это Мадди нашел его? И по-моему, он уже привязался к ребенку.

— Это еще одно доказательство того, что Мадди необычный кот.

— Да. — Кормак отбросил несколько выбившихся прядей с лица Элспет и еще раз нежно поцеловал ее. — Отдыхай. — Он подмигнул ей. — Тебе требуется отдых, потому что я намерен ночью в полной мере воспользоваться этой кроватью.

— Я тоже мечтаю об этом. Но скажи, что ты собираешься узнать?

— Был ли крещен ребенок и какое ему дали имя. Надо также узнать имя его матери и получить какие-то сведения о ней. А точная дата рождения мальчика позволит вычислить время зачатия, и тогда нам станет известно, когда его отец находился здесь.

— Думаешь, мы сможем найти его отца?

— Это не так уж и невозможно. Ведь где-то существует его дом, верно?

— Да, — согласилась Элспет, слегка поглаживая густые волосики ребенка.

— Но вести поиски надо очень осторожно. Малыш и так достаточно настрадался. Хорошо, что он еще не сознает этого. У него есть отец. Вполне возможно, что он достойный человек, но по какой-то причине больше не мог вернуться в эту деревню. Если нам удастся найти человека, который по всем признакам мог бы быть отцом этого ребенка, мы будем решать, стоит ли рассказывать ему всю историю.

Элспет кивнула:

— Я поняла. А если мальчик уже вырастет, а мы так и не найдем его отца, он сможет продолжить поиски, если захочет. А мы сообщим ему все, что знаем. Когда мой дядя Эрик был младенцем, его тоже подкинули, и до тринадцати лет он не знал правды о своем происхождении. Только когда он вырос, ему довелось познакомиться с родственниками своей матери. — Она улыбнулась, видя, как шокирован Кормак. — Да, по крови он не из нашей семьи, но воспитывался как Мюррей, пока не обнаружилась правда. Он же предпочел остаться Мюрреем. Этот мальчик тоже будет носить имя нашего клана, пока не решит сам, как ему быть дальше. Что ж, иди, а я отдохну, чтобы ночью достойно ответить тебе.

Кормак засмеялся и, прежде чем уйти, крепко поцеловал Элспет. Она вздохнула и закрыла глаза, размышляя, заметил ли Кормак, как часто в его словах проскальзывало «мы», когда речь шла о поисках отца ребенка. Однако Элспет не питала особых иллюзий по этому поводу, потому что он мог говорить это совершенно машинально. Тем не менее это означало, что где-то в подсознании Кормак уже воспринимал их как единое целое и не исключал совместного будущего, несмотря на леди Изабель. Элспет молила Бога, чтобы эта мысль закрепилась в его сознании, ведь леди Изабель была уже совсем близко.

Элспет погладила спинку ребенка, чувствуя, что ею овладевает сон. Как было бы хорошо, если бы нашелся отец мальчика, с радостью принял бы его, полюбил и обеспечил хорошие условия жизни. Но она знала, как редко такое случается с незаконнорожденными. Ей понравилось, что Кормак не спешил вручить ребенка кому попало. Поспешность в таком деле могла привести к нехорошим последствиям. Если даже отец мальчика отыщется, прежде чем передать ему ребенка, Элспет хотела бы убедиться, что он порядочный человек.

Уже засыпая, она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Это было такое острое ощущение, что она сразу проснулась с сильно бьющимся сердцем. Открыв глаза, Элспет едва не лишилась чувств. Перед ней стоял, холодно улыбаясь, сэр Колин Макрей.