Клятва рыцаря

Глава 15

Кормак выругался и встал с постели. Вот уже три дня он не мог спать. Все это время, закрывая глаза, каждый раз он видел лицо Элспет, слышал боль в ее голосе, вспоминал каждое сказанное ею слово. В течение трех мучительных дней он не мог ничего делать и только размышлял, безнадежно пытаясь убедить себя, что он не глупец, как считана она. Время медленно тянулось час за часом, и он тщетно старался избавиться от внутренней пустоты и боли, мучаясь сомнениями. Единственное, что крепло с каждым днем, — так это его уверенность в том, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни, позволив Элспет уйти от него.

Кормак стоял у окна и смотрел на улицу, ожидая начала четвертого дня. Ночи проходили в бесполезных тревожных раздумьях. Несколько раз ему удавалось ненадолго задремать, а когда он просыпался весь в поту, оказывалось, что он сжимает подушку, хранившую слабый аромат лаванды, аромат Элспет. И тогда Кормак снова старался подавить ощущение пустоты и потери. Ему даже казалось, что он скучает по этому ужасному коту.

Вдобавок его угнетало то, что женщина, ставшая виновницей смятения его чувств и бесконечного критического анализа поступков, не появлялась и не присылала никаких сообщений. Изабель, внезапно появившись, напомнила ему о его долге, потребовала от него подтвердить свою любовь и исчезла. Все еще потрясенный прощальной сценой с Элспет, Кормак из чувства долга послал Изабель записку, в которой сообщал, что его любовница уехала. Изабель же ответила полным молчанием.

Это очевидное пренебрежение, после того как она добилась своего, насторожило Кормака. Ему не хотелось думать, что Изабель лишь использовала его, обманывая все эти десять лет, однако эта мысль разъедала его душу, словно яд. Неужели его любовь к этой женщине превратилась лишь в привычку? Неужели она использовала его приверженность чести и клятву, данную в юности, только для того, чтобы держать при себе? Может, он действительно был слеп и не видел очевидного? Все слухи и обвинения в ее адрес безжалостно навалились на него. Значит, она никогда не любила его? Иначе Изабель сейчас находилась бы рядом с ним, чтобы помочь ему развеять сомнения и заполнить пустоту, образовавшуюся с уходом Элспет.

Кормак хотел получить ответы на многие вопросы, но не находил их. Он был один в этой комнате, где его одолевали беспокойные мысли. Он стукнул кулаком по стене, почти с благодарностью ощутив острую боль в руке. Хватит, он больше не собирается сидеть здесь, как глупая собачонка, ожидающая, когда хозяйка уделит ей хоть немного внимания!

Пока Кормак умывался и одевался, его решимость встретиться с Изабель еще более окрепла. Он позавтракал, заметив, что сегодняшнее утро пролетело гораздо быстрее. Ближе к полудню Кормак вышел из гостиницы и отправился к Изабель. Его не беспокоило, что кто-то увидит, как он идет к ней, и что он нарушил обещание дождаться, пока она сама не придет к нему или не вызовет его.

Однако, войдя в замок и направляясь к комнатам Изабель, Кормак ощутил некоторую неловкость. Изабель благодаря своим замужествам стала членом могущественного клана Дугласов, однако Кормак знал, что теперь этот клан не представляет для него опасности, и потому не мог понять, что же так смущало его. Инстинкт подсказывал ему, что не следовало бы приходить к Изабель, ожидая чего-то хорошего от этого визита, но он отбросил колебания. Он не собирается выяснять с ней отношения — после десяти лет Изабель должна лишь ответить ему на главный вопрос.

То, что Кормак увидел у двери в комнаты Изабель, заставило его остановиться в нерешительности. Там стояли четверо мужчин с суровыми лицами. Двое из них приникли ухом к двери, двое других сторожили. Кормак почувствовал, как внутри у него все сжалось от напряжения и тревоги: все эти люди были из клана Дугласов. Однако никто не сделал ни одного угрожающего движения и не остановил его, когда он направился к ним.

— О, Армстронг, ты все-таки пришел к ней? — шагнул к нему высокий широкоплечий мужчина с низким голосом.

— Да, я хочу поговорить с Изабель, — ответил Кормак. — А что вы здесь делаете?

— Мы слушаем очень интересную беседу. Сейчас наступило молчание, но разговор скоро продолжится. Хочешь присоединиться к нам?

— Вы знаете, кто я, а я вас не знаю. — Кормак подошел поближе к двери.

— Я сэр Раналд, — представился высокий мужчина. — Тот, кто все еще прижимает ухо к двери, — мой брат Джеймс. Мужчина справа от тебя — Йен, а слева — Уоллас. Мы все Дугласы. — Раналд холодно улыбнулся. — Я новый жених твоей любовницы.

Кормак смотрел на этого мужчину, чувствуя, что его снова предали. Изабель ничего не сказала ему о своем новом обручении, хотя напомнила о его обязательстве перед ней. Она снова удержала его при себе, будучи уже несвободной. На этот раз он не почувствовал ни боли, ни сожаления — только холод и злость.

— И когда же состоялась помолвка? — спросил он.

— Две недели назад. — Раналд пристально смотрел на Кормака.

Значит, Изабель уже была обручена, когда вызывала его.

— Поздравляю.

— О, чем я провинился перед тобой, что ты желаешь мне несчастья?

— Но ты ведь женишься на красивой, богатой женщине. Разве это можно назвать несчастьем?

— Да, если эта женщина уже уложила в могилу четырех моих сородичей. — Раналд посмотрел на Джеймса, который продолжал слушать у двери. — Они все еще занимаются этим?

— Скоро закончат, если судить по их стонам.

— Как только раздадутся удовлетворенные крики, приоткрой дверь. А сейчас нам надо вести себя потише, тогда будет отчетливей слышно, что происходит в комнате. — Раналд снова посмотрел на Кормака. — Я полагаю, ты не верил в ее преданность?

Кормак, к сожалению, верил, однако решил не откровенничать с этим циничным человеком.

— Разве то, что сейчас происходит, не доказывает ее неверности и не дает права расторгнуть помолвку? — мрачно поинтересовался Кормак.

— Я надеюсь извлечь кое-что из ее неверности. Если же мы ошиблись и неправильно истолковали то, что слышали, меня это тоже устраивает.

Кормак нехотя подошел к двери и приложил к ней ухо. Дверь была не из плотного дуба, а из легкой древесины, и потому доносившиеся приглушенные звуки можно было легко распознать. Он внутренне содрогнулся. Нет сомнений, что Изабель — если там действительно была она — занималась любовью. Кормак нахмурился и отошел от двери, удивляясь, почему он не испытывает ни малейшей ревности. Ему следовало бы распахнуть ногой дверь и удостовериться, что Изабель не более чем шлюха, какой ее все и считали. Вместо этого Кормак решил подождать до конца, чтобы узнать, какую игру затеяли Дугласы. Сейчас он испытывал только досаду и разочарование.

— Может быть, это служанку, — все-таки предположил Кормак и пожал плечами, когда все четверо мужчин быстро повернулись и посмотрели на него как на дурака. Он уже не раз встречал такие взгляды.

— Это могло бы быть, но я точно знаю, кто так громко стонет за этой тонкой дверью. Это моя невеста и кузен Кеннет. Мы следили за ними еще задолго до того, как они прибыли ко двору. Думаю, эта пара давно уже состоит в любовных отношениях и к тому же связана другими, более серьезными делами.

Прежде чем Кормак успел уточнить у Раналда, что он имел в виду, говоря о серьезных делах, Джеймс подал сигнал соблюдать тишину. Раздались последние страстные стоны любовников, и Джеймс слегка приоткрыл дверь. Кормак покраснел, узнав знакомые крики Изабель, когда та достигала оргазма. Когда-то она уверяла его, что только он мог слышать их. Конечно, это была ложь, и Кормак подумал, сколько же раз она лгала ему.

— О, Кеннет, любовь моя, ты с каждым разом становишься все лучше и лучше! — воскликнула Изабель, скользя ступнями вверх и вниз по его икрам.

— Ты тоже ласкаешь меня все изобретательней день ото дня, — ответил Кеннет, отстраняясь от нее и садясь на край кровати. — Это странно, учитывая твое пристрастие к юношам.

— Кормак не юноша. Он всего на несколько лет моложе тебя.

— Поскольку он, похоже, не знал женщин до тебя, я считаю его юношей.

«Это переходит всякие границы», — подумал Кормак, однако не двинулся с места. Ради того, чтобы узнать правду, стоило перетерпеть это унижение. Все его прочие чувства заглушила острая потребность до конца понять, что представляла собой Изабель на самом деле. Ему было больно сознавать, что женщина, которую он считал невинной жертвой интриг и которой поклялся в вечной любви, была коварной проституткой и, значит, все, что говорили о ней, было правдой.

— Я научила его всему, что умела сама, — сказала Изабель.

— О, теперь, должно быть, он опытный жеребец, — медленно произнес Кеннет.

— Ты ревнуешь, дорогой?

— Л ты все не можешь расстаться со своей детской игрушкой?

Кормак вздрогнул, испытывая еще большую неловкость от сочувственных взглядов всех четверых. Что ж, если он так ошибался относительно Изабель, то вполне заслуживает их жалости. А если бы они еще знали, чем он пожертвовал ради этой женщины, то, вероятно, разразились бы слезами, оплакивая его. Кормаку самому было впору заплакать, осознав открывшуюся ему ужасную правду.

— Если ты не ревнуешь к Кормаку, зачем тогда обвинил его в убийстве моего первого мужа?

— Он находился там и выглядел виноватым. А ты хотела бы, чтобы мои родственники напали на наш след?

— Нет. Они дали Кормаку небольшую передышку после того, как ты выдал им этого глупого Дональда. — Послышался тихий и злобный смех Изабель. — Подумать только, этот идиот Дональд решил, что сможет обмануть нас и шантажировать нашими секретами. Он вполне заслужил виселицу за такое самомнение. Где мои чулки?

— Я бросил их к стене.

— О, вижу. Ты думаешь, сработало то, что мы принесли в жертву Дональда?

— Прошло почти десять лет, любовь моя, и никто не заподозрил нас. С этим делом все в порядке, можешь не беспокоиться. Подумай лучше о трех других дурачках, женившихся на тебе. Некоторые очень озадачила их смерть. Думаю, наши попытки представить все как несчастные случаи кажутся не слишком убедительными. — Голос Кеннета звучал тихо, но отчетливо. — Такие причины, как глупость, безрассудство, болезнь, устраивают лишь немногих. Гораздо убедительней было бы найти виновного и повесить его. Тогда жажда мести была бы утолена и об этом человеке, как и о преступлениях, якобы совершенных им, вскоре забыли бы.

— В этом есть здравый смысл. И по-твоему, этим человеком опять должен быть Кормак?

— А ты все еще питаешь нежные чувства к этому глупцу? — спросил Кеннет с холодной злобой в голосе. — Даже после того, как он пренебрег тобой ради этой девчонки Мюррей?

— Он не пренебрег мною! — резко сказала Изабель. — Я осталась с ним, а ее нет, разве не так?

— Нет? Думаю, ты, как и я, знаешь, что она по-прежнему в его мыслях. Ты утратила свою власть над ним, любовь моя. Он остался с тобой только потому, что когда-то дал клятву тебе, и теперь все зависит от того, насколько он будет соблюдать свое слово. Не будь слишком самонадеянной и взгляни правде в глаза. Сейчас Кормак стал для нас опасен. Ты слишком долго играла с этой марионеткой, и нити поистерлись. Они пока еще не оборвались, но могут порваться в любой момент. Вероятно, он уже пожалел, что выбрал тебя вместо девчонки Мюррей Наш план не терпит сантиментов.

— Ни о каких сантиментах нет речи, — глухо ответила Изабель. — Возможно, я просто устала от всяких интриг, затеваемых ради того, чтобы ты набивал свои карманы деньгами и присваивал чужие земли. Возможно, мне не по себе оттого, что я похоронила стольких мужей. Но не только мои руки обагрены кровью этих мужчин. Ты так же запачкан ею, хотя посматривают подозрительно на меня.

— Это естественно. Я ведь не красавица, способная вскружить голову мужчинам своими сладкими речами и медовыми устами, — усмехнулся Кеннет. — В его голосе прозвучал сарказм. — Только мужчины могут осудить и повесить нас, и потому у тебя больше шансов, чем у меня, отвести их подозрения. Это будет в последний раз.

— Ты уверен?

— Да. Пока ты будешь плакать над могилой несчастного кузена Раналда, я стану хозяином его земель. Он последний, кто препятствует осуществлению моих желаний.

— Если не считать его отца.

— Он настолько стар, что умрет еще раньше сына.

— И ты твердо решил обвинить Кормака в смерти Раналда?

— Да. Пора избавиться от него, поскольку сам он, похоже, не отстанет от тебя.

— Что ж, если так надо… — протянула Изабель без всякого сожаления в голосе. — Как долго должна я оставаться замужем на этот раз?

— Не слишком долго. Кузен Раналд — довольно безрассудный молодой человек. Я уверен, что мы придумаем подходящий способ покончить с ним еще до того, как он успеет надоесть тебе. Ты можешь даже получить удовольствие, так как, говорят, он очень умелый любовник.

— Трудно сказать. Пока он не проявил готовности воспользоваться нашим обручением.

— Бедная Изабель! Нашелся-таки мужчина, способный устоять перед твоими чарами. Это удивительно. Ну, иди сюда и позволь мне ублажить твое оскорбленное тщеславие.

— Но мы только что оделись, — запротестовала Изабель.

— А тебе надо всего лишь расстегнуть мои штаны. Кормак увидел, как Раналд резким жестом остановил мужчин, вознамерившихся прервать любовников. Он быстро сообразил, как можно воспользоваться тем, что Изабель и Кеннет снова займутся любовными играми. Кеннет явно окажется в неудобном положении и не успеет защититься. Любовники, застигнутые врасплох, не смогут отрицать своей связи, а поскольку Изабель официально обручена, это можно расценивать почти как супружескую измену. Сэр Раналд имел полное право убить их обоих и не понести ответственности за это.

Кормак оцепенел. Значит, все, что говорили об Изабель, было правдой. Она просто лживая шлюха, представляющая смертельную опасность, а он потерял из-за нее десять лет своей жизни. И он потерял Элспет. Удивительно, как это его друзья и родственники оставались преданными такому болвану, как он. Кормак знал, какую услугу Изабель окажет сейчас Кеннету. Она всегда проявляла умение в таком деле и получала от этого удовольствие. Ему не хотелось видеть это, но он заставил себя досмотреть всю сцену до конца, чтобы окончательно убедиться в предательстве Изабель.

— Думаешь, доставляя тебе удовольствие, я смогу утешить свое самолюбие? — спросила она.

— Я хорошо знаю тебя. Тебе нравится держать мужчин в своей власти. Смотри, я весь твой и хочу, чтобы ты соблазняла и мучила меня своим умелым ртом. Съешь меня, — прохрипел Кеннет.

— Съесть? О, это настоящий пир!

Сопение Кеннета возвестило Кормаку и Дугласам, что любовники полностью поглощены своим занятием. Как только Джеймс распахнул дверь, Кормак быстро вошел в комнату вместе с Раналдом. Открывшаяся им сцена не вызвала ничего, кроме отвращения. Кеннет распластался в кресле, откинув назад голову и закрыв глаза, а Изабель стояла на коленях между его ног, ублажая его с громким чмоканьем. Кормак понял, что если он когда-нибудь вдруг хоть чуть-чуть усомнится в том, что Изабель — всего лишь подлая шлюха, ему достаточно будет вспомнить эту сцену, чтобы мгновенно избавиться от безумных заблуждений.

Четверо мужчин из клана Дугласов молча окружили пару. Кормак встал рядом с сэром Раналдом, который приставил меч к горлу соперника. Джеймс схватил Изабель за волосы и оторвал ее от Кеннета. На лицах любовников отразились растерянность, ужас и страх, отчего Кормак испытал некоторое удовлетворение.

— Я вижу, ты удивлен, кузен, — медленно произнес сэр Раналд. — Ты был так увлечен, что даже не слышал, как мы вошли.

— Неужели ты убьешь своего родственника из-за этой проститутки? — спросил Кеннет.

Изабель ошеломленно раскрыла рот, затем с ненавистью посмотрела на своего любовника и повернулась к сэру Раналду с мольбой в глазах:

— Он соблазнил меня, сэр Раналд. Сначала это была лишь минутная слабость — еще до того, как мы обручились, а потом он с помощью шантажа заставлял меня заниматься с ним любовью.

— Да, мы все слышали, как ты бурно протестовала, — сказал Раналд, — и видели, каких трудов ему стоило принудить тебя опуститься на колени. Полагаю, твой рот был слишком занят, чтобы позвать на помощь. — Он холодно улыбнулся, а Изабель покраснела — скорее от злости, чем от смущения. — О горе, теперь мое сердце разбито!

— Хватит шутить, кузен, — сказал Кеннет. — Отпусти меня и делай все, что хочешь, с этой дрянью. Ты ведь не можешь убить человека только за то, что он воспользовался тем, что ему так охотно предлагали? Не я же лишил твою невесту девственности. О ней давно ходят разные слухи, и, я знаю, ты с трудом согласился на обручение. Теперь я дал тебе прекрасный повод расторгнуть его. Даже твой отец, настаивавший на этом браке, не осудит тебя, если ты прогонишь ее.

— Это верно, однако он живьем сдерет с меня кожу, если я позволю ускользнуть от заслуженного правосудия убийце представителей нашего клана.

— Ты ведь веришь, что Изабель убила своих мужей?

Выражение ужаса на красивом лице Кеннета поразило Кормака. Но он был готов к тому, что пойманные с поличным Изабель и Кеннет начнут сваливать вину друг на друга. Эти двое убили четверых мужчин только из-за своей непомерной алчности и намеревались убить еще одного, обвинив в этом его. Как и многие другие мужчины, Кеннет поддался искушению и связался с Изабель, подвергнув тем самым себя риску быть разоблаченным. Если бы он нашел в себе силы противостоять соблазну, то сейчас был бы свободен и продолжал устранять своих родственников, стоящих на пути к достижению его целей. Кормак подозревал, что успешное осуществление предыдущих заговоров вселило в Кеннета уверенность в своей безнаказанности и он потерял бдительность.

— О, кузен, ты просто сама невинность, — рассмеялся сэр Раналд. — Особенно со своей штукой, выставленной напоказ и все еще влажной после трудов моей невесты.

На лбу Кеннета выступили капельки пота, что свидетельствовало о его сильном волнении.

— Она всего лишь шлюха.

— Да, но не думай, что я стану проливать кровь одного из Дугласов только из-за этой вероломной сучки.

— Тогда зачем ты приставил меч к моему горлу?

— Да вот думаю: то ли убить тебя сейчас, то ли отвести тебя к лэрду, чтобы тот решил, как отплатить тебе за смерть четверых наших родственников.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Ты думаешь, мы появились здесь только сейчас? Нет, кузен. Мы находились за дверью достаточно долго, чтобы слышать всю вашу беседу. — Он удовлетворенно кивнул, когда Изабель и Кеннет смертельно побледнели.

— Никто не поверит тебе, — Голос Кеннета дрожал, выдавая его страх. — Все подумают, что ты лжешь из ревности.

— Не думаю. У меня есть четыре свидетеля, слышавшие ваши откровения.

— Четыре? — Изабель посмотрела на Дугласов, затем на Кормака, и ее красивые голубые глаза расширились. — Значит, ты решил предать меня, любовь моя?

Кормак увидел в ее глазах слезы. Лицо Изабель выражало глубокую печаль и боль. Она настолько умело притворялась, что у него даже мелькнула мысль, уж не приснилось ли ему все то, что она вытворяла здесь. Кормак подумал, что когда-нибудь он будет утешаться тем, что его дурачила самая ловкая мошенница, какую он когда-либо имел несчастье знать. Однако уже через мгновение в нем вспыхнуло огромное желание влепить ей пощечину, и он сдержался лишь с большим трудом.

— Да, Изабель, теперь я хочу, чтобы все узнали ужасную правду о тебе, — ответил он.

— Как ты можешь говорить такие вещи после того, что было между нами? Мы ведь столько пережили вместе.

— Вместе? Это я переживал как дурак, а ты держала меня при себе, словно еще одного жеребца в своей конюшне. — Кормак покачал головой. — Четыре жертвы, Изабель? Четыре убийства? И ради чего? Ради денег и земель? У тебя ведь достаточно и того и другого. Нет, у нас с тобой нет ничего общего. Сначала я был ослеплен твоей красотой и страстным желанием быть с тобой. А потом отчаянно старался доказать, что у меня в отличие от родителей есть честь, и упорно соблюдал клятву, данную много лет назад. Мне следовало бы отказаться от нее сразу после того, как ты во второй раз вышла замуж. Я ужасно жалею, что пожертвовал десятью годами своей жизни ради такой шлюхи, как ты. И перестань плакать! — прикрикнул Кормак. — Я больше не поддамся на твои уловки» особенно после того, что видел здесь собственными глазами. И я тоже слышал, как ты и твой любовник замышляли еще одно убийство и как собирались снова свалить вину на меня.

Выражение лица Изабель быстро изменилось и стало злобным.

— Ты обвиняешь меня из-за этой дрянной девчонки Мюррей!

— Да, обвиняю. И, — добавил он ледяным тоном, — если хочешь сберечь свою физиономию, не смей больше говорить так об Элспет. Ты недостойна даже произносить ее имя.

— Эти люди убьют меня! — воскликнула Изабель.

Кормак внезапно ощутил угрызения совести, и ему стало искренне жаль эту женщину, которая занимала такое большое место в его жизни и оказывала влияние на его поступки все последние десять лет. Несмотря на ее ложь и предательство, ему было нелегко свыкнуться с мыслью о грозящей ей смерти. Но он поспешил напомнить себе, что она виновата в смерти четырех человек, даже пяти, если прибавить сюда еще и несчастного Дональда, о котором любовники говорили так бездушно. Мог бы быть и шестой, поскольку Изабель ничего не сделала, чтобы остановить своего любовника, намеревающегося подвести Кормака под виселицу.

— Ты уже однажды хотела моей смерти, а теперь снова решила подставить меня, обвинив в убийстве сэра Раналда.

— Подумай еще раз хорошенько, Кормак, — резко сказала Изабель. — Ты делаешь большую ошибку, отворачиваясь сейчас от меня.

Кормак удивленно посмотрел на нее:

— Ты угрожаешь мне?

— Я только говорю, что ты можешь многое потерять, если откажешься от меня и оставишь этим людям.

— Я уже и так слишком многое потерял из-за тебя. Большего вреда ты не сможешь мне причинить.

— Заткни рот этой сучке, Джеймс! — приказал сэр Раналд. — Ее болтовня становится утомительной.

— Кормак, ты пожалеешь, — начала Изабель, но, несмотря на ее сопротивление, Джеймс быстро связал ее и заткнул рот.

Сэр Раналд, помогая двум другим мужчинам связывать Кен нега, посмотрел на Кормака.

— Она все еще продолжает играть с тобой. Эта сучка уже чувствует пеньковую веревку на своей шее и пытается спастись любым способом.

— Я понял это. — Кормак поморщился. — Однако трудно сразу отказаться от старой привычки. Мне требуется какое-то время, чтобы свыкнуться с мыслью: все то, во что я так долго верил, было ложью, а правда — вот эта мерзость.

— Ты выступишь свидетелем?

— Да. А ты уверен, что мое участие необходимо?

— Оно может потребоваться, так как не все знают правду, а у Кеннета есть могущественные союзники. Трудно сказать, насколько они окажутся верными ему. Они могут попытаться спасти Кеннета и Изабель, а могут остаться в стороне, не желая ввязываться в это дело. И Изабель могут поддержать мужчины, с которыми она спала ради своей выгоды. Но также есть и такие, кто хотел бы видеть ее повешенной, — это те, кого она обманывала.

— Являясь свидетелем того, как эти двое откровенничали по поводу прошлых преступлений и замышляли новое убийство, а потом обвиняли друг друга, ты мог бы оказать влияние на тех, кому важно знать подробности о вероломстве этой парочки, — сказал Кормак.

— Это верно. Ты можешь больше не задерживаться здесь. Эти голубки будут находиться под надежной охраной, и я сообщу тебе, если потребуется твое присутствие на суде. А сейчас, может быть, тебе следует отправиться к своей малышке Мюррей?

— Ты знаешь Элспет? — удивился Кормак.

— Немного. Она и ее мать приезжали помочь моему отцу, когда тот сильно заболел. Элспет — очень умелая целительница, как и ее мать, и очень хороша собой. Ее клан небольшой, но богатый и, если захочет, может оказать значительное влияние на короля. Она была бы тебе прекрасной парой. Странно, что Элспет не рассказала тебе о связи своего кузена с Изабель, если вы были… э-э… близки.

— Ты имеешь в виду Пейтона?

— Да. Он красивый, храбрый и благородный парень. — Сэр Раналд тихо засмеялся и покачал головой. — Узнав, что я обручился с Изабель, он пришел ко мне и прямо сказал, что думает об этой помолвке, И сообщил, что однажды спал с ней.

— Смелый поступок, — сказал Кормак и с досадой подумал: «Значит, и юный Пейтон тоже…» — Элспет ничего не говорила мне об этом. Возможно, она и сама не знала, а может, думала, что я не поверю ей.

— Но теперь-то поверил бы?

— Да, но, боюсь, теперь слишком поздно, — вздохнул Кормак с грустью и сожалением.