Клятва рыцаря

Глава 5

Когда дверь за Кормаком закрылась, Элспет чертыхнулась и оглядела комнату, ища, чем бы запустить ему вслед. Прошлой ночью, уснув в его объятиях, она думала, что теперь все уладилось и он перестанет сторониться ее. Кормак не догадывался, что она лгала, когда говорила, что отдалась ему без всяких претензий. Однако утром, когда Элспет открыла глаза, он вновь оказался как бы облаченным в кольчугу, решив, что ему необходимо защищать ее от самой себя, от него и от их взаимной страсти. Кормак весь день был учтив, внимателен и в то же время абсолютно недоступен. И вот сейчас нанес завершающий удар, заказав отдельные комнаты в гостинице.

Немного остыв, Элспет решила, что, поскольку Кормак уже ушел и не услышит ее возмущения, швырять что-то в дверь не имеет смысла. Элспет бросилась на постель. Теперь, когда она лишилась девственности, Кормак, вероятно, не будет больше сдерживать свое желание, и потому можно попытаться, разделяя с ним страсть, в конце концов достучаться до его сердца и разорвать путы, которыми его привязала к себе Изабель. Однако сделать это будет невозможно, если он намерен хранить рыцарскую верность даме сердца. Элспет крайне задевало еще и то, что Кормак вообразил, будто бы обязан охранять ее от собственных ошибок. Тихий стук в дверь напомнил ей, что она заказала ванну. Элспет позволила служанкам войти и терпеливо ждала, когда они наполнят лохань водой. Затем заперла за ними дверь и быстро разделась. Она уже давно не наслаждалась подобной роскошью и подозревала, что еще долго не будет иметь такой возможности. Элспет с удовольствием погрузилась в горячую воду, пряно пахнущую травами, и закрыла глаза. Ничто так не располагает к размышлениям, как горячая ванна. Решение проблемы с Кормаком, несомненно, существует, и она намеревалась найти его, прежде чем остынет вода.

Кормак тоже погрузился в горячую воду в своей комнате, надеясь снять напряжение. Одна из служанок, принесших воду, одарила его приветливой многообещающей улыбкой, но он не ответил ей. Он чувствовал, что теперь не сможет найти удовлетворения в объятиях другой женщины. Его желание сосредоточилось на Элспет, и та страсть, которую они разделили на берегу ручья, только усилила его.

— Боже, что же теперь будет, когда я встречусь с Изабель? — произнес он вслух, глядя на свои колени, и поморщился. — Впрочем, не стоит беспокоиться. Все встанет на свои места, когда я снова увижу ее.

Кормак начал тереть себя мочалкой. Прошлой ночью он решил, что не должен позволить себе вновь оказаться в объятиях Элспет, однако воспоминания о наслаждении, которое он испытал с ней, поколебали его решимость. Невозможно было противиться искушению, учитывая, что и она страстно желала его, не предъявляя при этом никаких претензий. Очень-трудно выполнять принятое решение вести себя благоразумно, если во время скачки весь день ощущаешь ее нежное тело, прижимающееся сзади.

— Надо раздобыть еще одну лошадь, — сказал Кормак сам себе.

Однако, вспомнив о своем тощем кошельке, он засомневался, хватит ли у него денег чтобы купить лошадь, тем более такую, как у него. Но, учитывая, что им, возможно, придется спасаться бегством от сэра Колина, вторая лошадь могла бы очень пригодиться. Элспет была легкой, но даже этот дополнительный вес мог существенно замедлить движение, если бы им пришлось долгое время скакать в одном седле. Последнее обстоятельство может послужить хорошей причиной для покупки второй лошади, и Элспет не догадается, что он имел в виду нечто совсем другое. Разумеется, он не мог сказать ей, что, постоянно чувствуя ее груди, трущиеся о его спину, он готов в любой момент повалить ее на землю и немедленно овладеть ею.

Приняв решение, Кормак поспешил закончить мытье. Если повезет, он купит дешевую лошадь, не опустошив окончательно своего кошелька, и вовремя вернется, чтобы пойти с Элспет на ужин. «Возможно, у меня еще останутся деньги, чтобы расплатиться за еду», — с тоской подумал он.

Элспет сдвинула брови, понюхав маленький горшочек с благовониями, протянутый ей торговкой. Это был приятный аромат лаванды, который всегда нравился ей. Во время похищения ее собственный запас пропал вместе с одеждой, в которой она собиралась быть на свадьбе подруги. Теперь, оказавшись на свободе, она должна послать Бриджит подарок и письмо с объяснениями своего отсутствия.

— Слишком резкий запах, миледи? — спросила женщина.

— Нет, очень приятный. Мой любимый. — Элспет слегка улыбнулась. — Но я хотела бы попробовать что-нибудь другое. То, что могло бы привлечь мужчину.

— О, мужчину. — Торговка достала еще один маленький горшочек, однако, Элспет после некоторых колебаний и его отставила в сторону. — Некоторые дамы считают, что этот запах притягивает мужчин и возбуждает в них страсть.

Элспет снова понюхала горшочек и вздохнула:

— Думаю, этот аромат не подойдет мне, хотя он достаточно приятен — Она снова взяла лаванду. — Пожалуй, я остановлюсь на том, что наилучшим образом сочетается с моим собственным запахом.

— Очень мудро, — согласилась с ней женщина. — Не хотите ли купить еще мыло?

— Да. — Элспет начала тщательно отсчитывать монеты, но, обнаружив, что торговка внимательно наблюдает за ней, беспокойно улыбнулась: — Что-нибудь не так?

— О, я не знаю, могу ли предложить вам, но если вы хотите пробудить в мужчине желание, у меня есть еще кое-что.

— Не бойтесь обидеть меня. Я очень хочу завоевать сердце мужчины и готова использовать любое оружие. — Элспет затаила дыхание, когда женщина достала и развернула чудесную ночную сорочку и положила ее на гладкий деревянный стол. — Какая великолепная вещь!

Глаза Элспет расширились от удивления, когда она провела пальцами по мягкой материи и почувствовала, насколько та тонка. Такая сорочка мало что могла скрыть, но, присмотревшись получше, Элспет обнаружила, что на груди ткань гораздо плотнее. Единственным, что должно было удерживать рубашку на женском теле, были изящные ленточки на каждом плече. Это действительно был очень соблазнительный наряд, но Элспет сомневалась, что осмелится надеть его, да и хватит ли у нее денег на такую покупку.

— Очень грозное оружие, — сказала Элспет, — но, наверное, слишком дорого для меня. — Она поморщилась, когда торговка назвала цену, поскольку после такой покупки у нее едва ли хватило бы денег даже на кружку пива. — Может быть, вы снизите цену в обмен на мои услуги? Есть ли у вас какой-нибудь недуг? Я целцтельница и многому научилась у своей матери, леди Молди Мюррей.

— О, я слышала о ней. Даже Дугласы обращались к вашей матери. А у меня руки, — сказала женщина, показывая их Элспет, — иногда так сильно болят, что работать невозможно.

— Это весьма неприятная вещь. — Элспет поставила свою лекарскую сумку на стол и отыскала нужную мазь. — Это средство не излечивает полностью, но может значительно уменьшить боль. Постарайтесь держать руки в тепле и не оставлять их влажными, особенно на холодном ветру. — Она протянула женщине мазь. — Втирайте ее, когда начинаются боли, но не слишком густым слоем. — Элспет взяла клочок пергамента и заостренным кусочком угля написала на нем рецепт мази. — Это позволит вам приготовить такой же состав, только сразу перепишите все это, иначе уголь быстро сотрется. Вы умеете читать?

Женщина кивнула, застенчиво признавшись, что ее (маний хватает лишь на то, чтобы разобраться в рецептах духов и мыла. Они немного поторговались, и Элспет покинула лавчонку, купив сорочку за полцены и получив к тому же еще и несколько советов по поводу того, что нравится мужчинам. Казалось, как только женщины узнавали о ее стремлении завоевать сердце мужчины, они проникались сочувствием к ней и старались как-то помочь. Видимо, любовная история ни одну женщину не могла оставить равнодушной.

Около гостиницы Элспет повстречала пожилую женщину, торгующую лентами. Уже купив две раньше, она все же остановилась, чтобы посмотреть товар. За юбками женщины пряталась маленькая девочка с большими глазами. Обе были в лохмотьях и, похоже, давно не ели. Немного поговорив с ребенком, Элспет поняла, что непременно расстанется еще с несколькими монетами. Купив пару лент, она продолжила свой путь к гостинице и тут обнаружила, что дорогу ей преграждают трое здоровенных мужчин. Они так смотрели на нее, что она похолодела.

— Прошу прощения, господа, — вежливо сказала Элспет, пытаясь обойти их, но они снова встали на ее пути.

— Ты очень красивая девушка, — сказал один из них.

— Благодарю за комплимент и надеюсь, что теперь вы позволите мне пройти.

— И совсем одна.

— Меня ждет в гостинице мужчина.

— Да? Ни один мужчина не должен позволять своей спутнице, да еще такой красивой, ходить без охраны.

Элспет незаметно поправила свою сумку на плече так, чтобы высвободить руки. Она понимала, что ей не справиться с тремя крепкими мужчинами, но, если они нападут на нее, она сможет сопротивляться некоторое время, пока не подоспеет помощь. Она также намеревалась поднять крик в надежде, что ее кто-нибудь услышит и придет на выручку. Так как Элспет не была уверена, что Кормак все еще в гостинице, трудно было рассчитывать на его защиту.

— Я обязательно передам ему ваш совет, — сказала она. — Сэр Кормак будет очень благодарен вам, — добавила Элспет, делая ударение на слове «сэр», но только самый невысокий из троих обратил внимание на то, что, возможно, им придется иметь дело с рыцарем.

Двое других напали на нее так внезапно, что Элспет не успела вовремя среагировать. Третий же, немного поколебавшись, повернулся и побежал прочь, не обращая внимания на насмешки приятелей. Элспет удалось несколько раз пронзительно крикнуть, прежде чем темноволосый мужчина заткнул ей рот своей грязной ручищей. Она отчаянно сопротивлялась, однако ее все-таки потащили прочь от гостиницы. И вдруг она оказалась свободной. Мужчины не только отпустили ее, но и оттолкнули в сторону с такой силой, что она растянулась посреди улицы. Когда Элспет, пошатываясь, поднялась на ноги, она увидела, что вокруг собрались люди и смотрят на нее. Очевидно, они стали свидетелями того, что произошло, но никто из них не двинулся с места, чтобы помочь ей. Бросив на них взгляд, полный презрения, она повернулась и увидела Кормака, стоявшего между ней и нападавшими, направив свой меч в большой живот темноволосого. Казалось, Кормак был готов убить обидчиков, а их вид говорил о том, что они явно жалели, что не последовали примеру своего приятеля, которого осмеяли за трусость. Элспет напряженно ждала, что будет дальше. Она хотела, чтобы мужчины были наказаны за свою жестокость и намерение надругаться над ней, но в то же время не желала, чтобы Кормак убивал безоружных людей, обливающихся от страха потом.

Кормак пристально смотрел на них. Они были страшно напуганы. Когда он увидел, как они тащат отчаянно сопротивляющуюся Элспет, его охватил неистовый гнев и, выхватив меч, он готов был убить их. Должно быть, они почувствовали грозившую им смертельную опасность, потому что не только немедленно отпустили Элспет, но и отбросили ее в сторону. Однако они не были столь проворны, чтобы убежать, и Кормак прижал их к стене лавки бондаря. Увидев, что Элспет не пострадала, он немного успокоился. К тому же стало ясно, что перед ним два жалких труса. Они даже не попытались вытащить ножи, которые, как он заметил, были заткнуты за голенища их сапог. Хотя Кормак считал, что насильники заслуживают смерти, он не мог убить их, видя, как они трясутся от страха.

— С тобой все в порядке, Элспет? — спросил он.

— Да, — ответила она.

— Забери у них ножи. — Он приставил кончик меча к животу темноволосого. — Только шевельнись — и я мгновенно распорю тебе брюхо.

Голос Кормака был таким зловещим, что даже Элспет содрогнулась, быстро забирая ножи.

— Готово, Кормак.

— Убирайтесь! — приказал он мужчинам. — Я мог бы прирезать вас, как свиней, но не буду убивать жалких трусов, от страха обмочивших свои штаны. Однако советую вам больше не попадаться мне на глаза.

Они исчезли так быстро, что Элспет только подивилась. Она удивленно вскрикнула, когда Кормак грубо схватил ее за руку и потащил в гостиницу. Взглянув на него, она поняла, что теперь его гнев направлен на нее.

— Я думал, что ты не настолько глупа, чтобы разгуливать без сопровождения, — резко сказал он.

— Но ведь еще не темно, и я никуда не отлучалась из деревни, — возразила Элспет.

— И вот сама убедилась, как это небезопасно.

— Я только пошла купить ленты. Это обычное дело, и сотни девушек ходят по лавкам каждый день. Эти три болвана, что встретили меня, говорили всякие глупости, будто бы такая девушка, как я, не должна гулять одна. А что во мне такого особенного? И как ты смеешь ругать меня из-за того, что какие-то идиоты пристали ко мне?

Кормак остановился в таверне и быстро огляделся вокруг, желая убедиться, что здесь Элспет ничто не угрожает и ее можно оставить на минуту одну. Затем пристально посмотрел на нее. Сразу после нападения она была очень бледной, но сейчас раскраснелась от возмущения. Кормак решил, что у нее есть на то все основания, и готов был признать, что обошелся с ней слишком сурово. Элспет не сделала ничего особенного — просто она не понимает, как влияют на мужчин ее красота и чувственный голос, но объяснить ей это очень трудно.

Однако угроза со стороны сэра Колина все еще существовала, и Кормак решил воспользоваться происшедшим, чтобы объяснить Элспет, как опасно ходить куда-либо без сопровождения.

— А что, если это люди сэра Колина?

Элспет закусила нижнюю губу от ужаса, поняв, что совсем забыла о возможной угрозе.

— Не думаю, что это так.

— Да, но в следующий раз такое вполне возможно. Пока я не обнаружил никаких признаков погони, однако думаю, что сэр Колин разыскивает тебя. Он уже убил нескольких человек во время похищения и теперь не остановится ни перед чем, чтобы снова завладеть тобой.

— Если найдет меня, — возразила Элспет. — А это не так-то легко.

— Верно, но все же не исключено, и ты не должна забывать об этом. — Кормак взглянул на посетителей таверны, которые угрюмо посмотрели на него, когда он заметил их взгляды, устремленные на Элспет. — Что бы там ни было, ты не должна оставаться одна. Очевидно, мне суждено и впредь следовать той мучительной дорогой, которая начертана судьбой, — пробормотал он. — Подожди меня здесь. — Кормак бросил многозначительный взгляд на мужчин, как бы предупреждая их, и пошел искать хозяина гостиницы.

Случай с деревенскими обидчиками показал, что нельзя оставлять Элспет одну и Кормак обязан защищать се. Ему нелегко далось решение сообщить хозяину гостиницы, что теперь он хочет поселиться в одной комнате со своей женой. С одной стороны, его привлекала перспектива спать вместе с Элспет и разделять с ней взаимную страсть, но, с другой стороны, он был недоволен тем, что проявил слабость. Получалось так, что Элспет нужна ему только для удовлетворения похоти, в то время как душа его и сердце предназначены другой женщине. Несомненно, Элспет заслуживает гораздо большего, хотя делает вид, что ее вполне устраивают такие отношения.

Только вернувшись в свою комнату и увидев мрачное выражение лица Кормака, погруженного в свои мысли, Элспет поняла, что произошло. Теперь они не будут жить в разных комнатах. Она умылась, готовясь пообедать вместе с ним и с трудом скрывая при этом радость от происшедших перемен. Элспет легко могла понять, чем так расстроен Кормак — ни один мужчина не был бы доволен тем, что его попытки оставаться по-рыцарски преданным даме сердца оказались тщетными. Однако воспоминание о их взаимной страсти позволило ей более спокойно воспринять его мрачное настроение. В конце концов, он не стал бы так расстраиваться, если бы был уверен, что сможет противостоять ей.

За обедом Элспет убедилась, что ее предположения верны. Кормак пресекал все ее попытки завести разговор, и она в конце концов отступила. Теперь, по-видимому, предстоящая ночь не будет такой чудесной, как она надеялась. То ужасное настроение, в каком пребывал Кормак, не сулило ничего хорошего.

Пытаясь убедить себя, что она еще может реализовать свой план, Элспет извинилась и пошла в свою комнату, где теперь они должны будут жить вместе. Там она снова умылась, надела новую вызывающую ночную сорочку и воспользовалась купленными благовониями. Инстинкт подсказал ей, что не стоит встречать Кормака в таком откровенном виде, когда его одолевают мрачные мысли, и она накинула на себя одеяло. Надеясь, что он не пробудет в таверне слишком долго и не напьется до умопомрачения, Элспет устроилась в жестком кресле у небольшого камина и решила ждать.

Когда Кормак наконец явился, он выглядел не пьяным, но и не таким расстроенным, каким был раньше. Однако он был явно разочарован, увидев, что Элспет еще не спит. Рассеянно улыбнувшись ей, он сел на край постели и начал снимать сапоги. Элспет решила, что ничем не рискует, если попытается выяснить, что так его беспокоит.

— У тебя такой вид, как будто умер кто-то из близких, — сказала она, подходя к нему.

Кормак заметил, что она босая, и вздохнул. У Элспет действительно были красивые ножки, однако она не обладала теми достоинствами, которые обычно воспевали поэты и менестрели. Волосы ее не были светлыми, а глаза голубыми, и она не отличалась мягкостью, скромностью и застенчивостью. Тем не менее ее нельзя было назвать непривлекательной, поскольку мужчины не могли оставить без внимания ее стройную фигуру и соблазнительные округлости. Для Кормака же она была самой красивой женщиной, какую он когда-либо видел. Он полагал, что многие мужчины поняли бы, почему он так желал ее, и, вероятно, сочли бы его сумасшедшим за отказ воспользоваться тем, что она так охотно предлагает ему.

— Я убедился, что не являюсь тем порядочным мужчиной, каким считал себя, — сказал Кормак, взглянув наконец в глаза Элспет.

— Почему? Потому что не верен своей клятве? — спросила она.

Это было так, но Кормак не хотел признаться в этом и потому оставил ее вопрос без ответа.

— Позволив своей страсти руководить моими поступками, я лишил девушку невинности и, видит Бог, снова хочу ее, хотя не свободен. Я направляюсь к женщине, с которой связан вот уже десять лет, и на этот раз, вероятно, мог бы спасти ее от семьи, использующей несчастную в своих корыстных целях. После стольких лет я наконец мог бы сдержать свое слово, данное когда-то, и жениться на ней. — Он замолчал и обхватил голову руками.

Элспет молила Бога, чтобы Кормак перестал говорить об Изабель. Ей хотелось накричать на него, заставив в конце концов понять, что собой представляет женщина, на которую он тратит свою жизнь.

— Повторяю, ты напрасно терзаешь себя.

— Ангел мой, я ужасно хочу тебя. Все мое тело изнывает по тебе, а теперь, когда мы уже познали друг друга, это желание стало еще сильнее. Я чувствую себя негодяем, оттого что не могу предложить тебе ничего, кроме своей страсти. Ты же заслуживаешь большего. Если я дам волю своему желанию, это будет несправедливо по отношению к тебе, Элспет, хотя должен, к своему стыду, признаться, что мне ужасно хочется сотворить такую несправедливость.

— О, бедный Кормак, как ты любишь мучить себя! Я же говорила, что тоже хочу тебя, и уверена — мы созданы друг для друга. Ты честно заявил, что не можешь дать мне ничего, кроме страсти, но я предпочитаю думать только о приятных вещах и о радости, которую дает нам наше общение. Если ты считаешь, что при этом просто используешь меня, так используй. — И Элспет медленно откинула одеяло.

Кормак наблюдал, как оно скользит по ее телу, спадая. Затем он поднял глаза, и у него перехватило дыхание так, что он едва не задохнулся. Ее ночная сорочка одновременно скрывала и обнажала. Она была такой тонкой, что он мог видеть контуры стройного тела, хотя искусно расположенные кружева благопристойно прикрывали самые интимные места. Кормак оторвал взгляд от тела Элспет и посмотрел на ее улыбающееся лицо. Это была чувственная улыбка с оттенком озорства, от которой у него взыграла кровь. Элспет прекрасно видела, какое действие оказывает на него.

— Где ты это достала? — спросил Кормак, быстро снимая камзол и рубашку.

— В небольшой лавчонке в деревне. Тебе нравится?

— Это дьявольская вещь, способная ввести в грех любого мужчину.

— Я очень надеялась на это, так как заплатила немалую цену.

— Несносная девчонка, — заканчивая раздеваться, тихо произнес он дрожащим от сдерживаемого смеха голосом.

То, как смотрела на него Элспет, вызвало у Кормака ощущение слабости от непреодолимого желания и некоторое удовлетворение. Она не пыталась скрыть восторга при виде его. Он вспомнил, как на него смотрела Изабель, и нахмурился. В ее взгляде всегда чувствовалась некая оценка, как будто она сравнивала его с кем-то другим. Эта мысль была крайне неприятной, и он постарался поскорее избавиться от нее, сосредоточив все свое внимание на Элспет. Хотя их отношения не имели будущего, Кормак тем не менее решил, что, пока они вместе, он будет принадлежать только ей и телом, и душой.

— Даже в моих девичьих мечтаниях я не могла представить, что ты так красив, — сказала она, протягивая руку и Оси стеснения поглаживая его восставшую плоть.

— Ты мечтала обо мне? — Кормак откровенно наслаждался ее лаской.

— О да. Ты с детства был моим рыцарем. Я нашла тебя и пенным, когда за тобой охотились люди, желавшие убить тебя, и уже тогда ты был очень красивым юношей. Помню, и поцеловал мне руку при расставании. — Элспет сделала шаг к нему, чтобы было удобнее ласкать его, и ей было приятно от того, что он испытывал явное наслаждение. — Сначала это были просто сладостные детские мечтания о герое, но потом, когда я подросла и стала понимать кое-что в отношениях мужчины и женщины, в этих мечтах появилась страсть.

Ее мягкий низкий голос ласкал его почти так же, как и длинные тонкие пальцы. Мысль о том, что кто-то мечтал о нем много лет, пьянила его. Выходит, не только страстное желание толкнуло Элспет в его объятия. Ее чувства были гораздо глубже, чем она признавалась в этом. Это многое объясняет, и, стало быть, с его стороны будет крайне непорядочно поддерживать эту короткую любовную связь, а потом, когда он воссоединится с Изабель, бросить девушку.

Кормак уже готов был спросить Элспет о ее чувствах к нему, когда она вдруг опустилась на колени и коснулась языком его напряженной плоти. Все его тело содрогнулось от этой ласки, и он потянул за ленты на ее ночной рубашке. Та соскользнула вниз, и Кормак положил руки на плечи Элспет, стараясь сдерживаться как можно дольше, пока она доставляла ему наслаждение своим ртом, выполняя все его просьбы.

Наконец, чувствуя, что больше не в силах терпеть, он поднял ее и почти бросил на кровать. Несмотря на острую необходимость как можно скорее овладеть ею, он не торопился, желая убедиться, что она тоже готова. Проведя пальцами по густым волосикам между ее ног и обнаружив, что там уже влажно, он перестал сдерживаться и с тихим стоном вошел в нее.

Прошло довольно много времени, прежде чем Кормак пришел в себя и осторожно приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в лицо Элспет. Легкая улыбка на ее раскрасневшемся лице говорила о полной женской удовлетворенности. Кормак не думал, что она догадывается, насколько хороша сейчас.

— Я причинил тебе боль, милая? — спросил он, чувствуя, что должен спросить об этом.

— Нет, — ответила она и улыбнулась. — Правда, спинка кровати довольно сильно колотила меня по голове.

Кормак рассмеялся, ослабив их объятия. После того как он обтер влажной тканью и себя, и Элспет, он снова быстро присоединился к ней и лег на спину, а она распласталась поверх него. Вскоре Элспет почувствовала, как набухает его плоть, прижимаясь к ней, и глаза ее расширились.

— Опять? — удивилась она.

— О, мой ангел, теперь, я думаю, мы будем заниматься любовью до полного изнеможения.

Это вполне устраивало Элспет, так как она надеялась, что, возможно, вместе с неистовой страстью в конце концов возникнет любовь.

Если же нет, если она не сможет достучаться до его сердца, то по крайней мере с ней навсегда останутся эти минуты наслаждения.