Книжный магазин «Булочка с корицей»

Глава 5

Хейзел страдала от похмелья. Но сегодня был четверг, а по четвергам она встречалась с отцом за завтраком, поэтому сейчас они расположились за привычным столиком в закусочной на пересечении Мейн-стрит и Центральной улицы, где подавали лучшие блинчики и посредственный кофе. По пути на работу она зайдет в «Пряную тыкву», чтобы взять приличный напиток.

Как и обычно в будни, закусочную наводнила толпа, состоящая в основном из шумных стариков. Голова Хейзел раскалывалась всякий раз, когда Амир Шарма повышал голос в споре с Рико Стивенсом о нескончаемом футбольном тотализаторе, а группа пенсионеров в дальнем углу с каждой секундой становилась все шумнее.

– Ты ужасно выглядишь, Орешек[2].

– Спасибо, пап. Приятно от тебя это слышать.

Отец сделал глоток кофе:

– Ты же знаешь, что я ценю честность.

– У меня похмелье.

– В четверг?

Мэр выглядел искренне возмущенным. Значит ли это, что ее миссия «вести себя как подросток» выполнена?

– Ага. Логан и Джинни вчера вечером устроили посиделки у костра.

– И все пошли вразнос?

Хейзел фыркнула в стакан апельсинового сока. Никто не пошел вразнос, просто она обезумела, напилась в кустах черники и набросилась на рыбака. Хейзел сомневалась, что именно так хотела начать оставшиеся до тридцатилетия месяцы, но это уж точно было безрассудно.

– Можно и так сказать.

– Надеюсь, ты не садилась за руль в таком состоянии.

Хейзел не желала думать ни о поездке домой, ни о предплечьях Ноа, которые напрягались, когда он поворачивал руль, ни о том, как он провожал ее до двери и помогал зайти в дом. Она не станет думать о поцелуе, который он оставил на ее щеке, или о том, как сказал: «Доброй ночи, Хейз». От ее имени, произнесенного его тихим низким голосом, у нее побежали мурашки. Нет. Нет, она не станет.

– Конечно, не садилась.

– Просто уточняю.

– Мне двадцать девять, пап.

– И все же ты остаешься моим ребенком.

Отец вел себя нелепо, но вместе с тем мило, поэтому она не стала зацикливаться на его словах. Сегодня он надел галстук с резиновыми уточками, рубашку небесно-голубого цвета и свои знаковые очки, которые постоянно сползали у него с носа. Было трудно на него злиться.

– Как Фрэнк?

– Хорошо, передает тебе привет.

Фрэнк – друг отца и одна из причин, почему они переехали именно в Дрим-Харбор. Для Хейзел он был как второй отец, но она, наверное, всегда будет называть его Фрэнком.

– А мама?

– У мамы тоже все хорошо. Готовится к учебному году.

Мать Хейзел переехала в Дрим-Харбор вместе с ними и жила на верхнем этаже двухэтажного дома на две семьи, который они делили. Некоторым это казалось странным, но только не Хейзел. Ее родители никогда не были вместе в привычном ключе. Просто двое друзей, которые решили завести ребенка, и всех полностью устраивало, что из этого вышло.

У Хейзел не было ни братьев, ни сестер, если не считать двух маминых французских бульдогов Диего и Фриду, коих мама, безусловно, считала своими детьми. Она преподавала изобразительное искусство в средней школе и славилась зачастую скандальными, неизменно обнаженными скульптурами, которые делала в свободное время.

– С учениками средних классов непросто. Не знаю, как она управляется.

– Твоя мама любит сложные задачи.

– Хм. Наверное. – Хейзел улыбнулась новой официантке, когда та поставила перед ней тарелку, полную блинчиков. – Спасибо.

– Мэр Келли. – Ее отец протянул руку, как только женщина освободилась. – Кажется, мы не знакомы.

Он сверкнул своей самой широкой улыбкой, и Хейзел прикусила губу от того, каким же очаровательным занудой был ее отец.

Женщина улыбнулась в ответ и пожала руку:

– Мэрибел. Рада знакомству.

– Вы недавно в городе?

– Да. Приехала несколько недель назад.

– И как вам здесь?

– Очень нравится, спасибо.

Хейзел не стала слушать приветственную речь отца, сосредоточившись на завтраке. Она уже и так хорошо знала все нюансы Дрим-Харбора. Но, похоже, Мэрибел осталась довольна беседой и пошла принимать заказ у Дот и Нормана, уютно устроившихся на диване за соседним столиком.

– Ты же понимаешь, что не можешь знать всех в городе?

Отец снисходительно улыбнулся, принявшись за омлет:

– Могу попытаться.

– Пап, ты когда-нибудь чувствуешь… не знаю… что зашел в тупик?

Он замер, не донеся вилку с омлетом до рта. Затем опустил ее.

– Конечно. Думаю, все временами ощущают такое. А что? Что-то случилось?

Хейзел отмахнулась от его беспокойства:

– Да ерунда. Просто чувствую себя как-то… тревожно.

Отец улыбнулся и вернулся к еде.

– Похоже, тебе нужно просто весело провести лето, – сказал он, жуя.

Весело провести лето.

Я бы продолжил тебя целовать.

Слова Ноа эхом отдавались в голове, как и всю прошлую ночь. Хейзел почувствовала, как жар приливает к лицу. Она любит отца, но ни за что не станет обсуждать с ним веселье такого формата.

– Да, наверное, ты прав.

– Конечно, прав. Я же твой отец.

Хейзел ухмыльнулась и отправила в рот остатки блинчиков.

– И правда. Ну ладно, мне пора на работу. – Она встала с диванчика и поцеловала отца в щеку: – Люблю тебя.

– А я тебя.

Отец помахал ей на прощание и, когда Хейзел вышла на улицу, уже присоединился к своему заместителю – Минди и ее лучшей подруге Тэмми, сидевшим за соседним столом. Хейзел улыбнулась им через окно. Ее отец никогда не уставал общаться с людьми.

Стояло теплое, но пока не жаркое утро, и Хейзел позволила себе насладиться прикосновениями лучей раннего солнца к лицу. Путь до книжного магазина был недолгим, и, даже заглянув в кафе за любимым холодным чаем с яблочным сидром, Хейзел пришла рано. Магазин должен был открыться только через полчаса, а потому ее особенно удивило, что возле двери изумрудного цвета стоял некий рыбак.

– Ноа.

Он расплылся в ленивой ухмылке, и Хейзел крепче сжала в руке чай со льдом. Оберег от его улыбки.

– Привет, – сказал Ноа низким, глубоким голосом, и этот звук пронзил ее, лишая способности связно мыслить.

– Что ты здесь делаешь?

– Хотел убедиться, что с тобой все хорошо.

– Конечно, хорошо, – Хейзел ответила резче, чем хотела, но она была пока не готова встретиться с Ноа, особенно после вчерашнего. Она надеялась избегать его как минимум неделю или две. А может, всегда.

– Ну, вчера вечером казалось, что ты…

– Все нормально. Мне нужно на работу, – она указала на дверь, к которой он прислонился, преграждая ей путь.

– Точно, извини, просто я подумал…

Он отошел с дороги, и Хейзел отперла дверь, но захлопнуть ее перед носом Ноа не могла, поэтому ей оставалось лишь впустить его следом.

– Этот книжный всегда назывался «Булочка с корицей»? – спросил он, шагая позади.

– Нет.

– Почему ты сменила название?

– Владелице нравится все новое и свежее.

– Как… булочки с корицей? – спросил он с надеждой в голосе.

Хейзел подавила улыбку:

– Каждое воскресное утро.

Именно это в ребрендинге магазина и нравилось Хейзел больше всего: запах корицы и сахара по воскресеньям превращал работу в удовольствие.

– Почему я не знал об этом?

Хейзел пожала плечами:

– Это нововведение.

– В общем, я просто хотел удостовериться, что у тебя все нормально, – попробовал он снова, и Хейзел повернулась к нему.

Утреннее солнце высветило золотистые пряди в его волосах цвета меди. У Ноа обгорели нос и щеки, но отчего-то он выглядел здоровым и сексуальным, а не походил на огромного ракообразного, как обычно бывало с Хейзел. От беспокойства на его переносице появилась непривычная морщинка.

Хейзел вздохнула. Похоже, он искренне волновался за нее.

– Нормально. Правда.

Ноа внимательно изучил ее глазами, словно оценивая ущерб, будто вчера после его ухода ее угораздило свалиться в колодец или вроде того. Первый беззаботный вечер – и она уже успела встревожить двух дорогих ей мужчин. А ведь даже не покидала сада. Явный признак того, что последние двадцать девять лет она жила в чрезмерной безопасности.

Ноа поймал ее взгляд и кивнул, видимо поверив, что с ней все хорошо:

– Отлично. – Выражение его лица сменилось на озорное. – Итак, когда возьмемся за подсказки?

Ее щеки обдало жаром от воспоминаний обо всем, что она наговорила прошлой ночью, обо всем, о чем просила и в чем признавалась. О том безумном поцелуе. Хейзел была не слишком пьяна, просто расслаблена настолько, чтобы быть честной и делать то, что ей хотелось на самом деле.

– Ты не обязан соглашаться. Бредовая была затея.

Его улыбка угасла.

– Оу.

Я бы продолжил тебя целовать.

Что же она делает? Этот мужчина, этот крайне сексуальный мужчина, предлагал ей провести остаток лета вместе, а она что? Не согласится? Разве она не этого хотела? Провести последние дни до тридцатилетия в безрассудных приключениях?

И пока Хейзел смотрела на него, загорелого и растрепанного, внимательно глядящего на нее карими глазами, эта затея казалась и правда безрассудной. Проведенное вместе время грозило обернуться чем угодно: начиная падением с его лодки и заканчивая тем, что у нее возникнут настоящие чувства к мужчине, которого ничто не связывало с этим городом и который мог сорваться и уехать в любой момент.

Но Хейзел окончательно отбросила осторожность, здравый смысл и прагматизм. На ближайшие два месяца. Этим утром, совершенно трезвая и при свете дня, Хейзел приняла решение. Она сделает это ради себя. Примет предложение Ноа. И все прочее, что преподнесет ей это лето.

– В любом случае новых подсказок пока нет, – она указала на аккуратные полки у него за спиной.

Ноа вновь просиял. Хейзел быстро усвоила, что его эмоции всегда отражаются на его красивом лице и, возможно, все эти улыбки и взгляды… говорили о том, что он и правда на нее запал.

Она слишком торопила события. Ноа предложил помочь ей весело провести лето, а не закрутить с ним курортный роман. Верно? Верно. Это было бы странно. Нельзя просто взять и попросить кого-то провести с тобой такое веселое лето.

Черт возьми. Она, наверное, сейчас покраснела до ушей.

– Но ты сообщишь мне, когда появятся?

– Хм, да. То есть если найдутся еще. Кто знает?

– Что ж, если не найдутся, будем развлекаться сами. – Его улыбка стала шире, и, к счастью, холодный чай Хейзел был в металлической походной кружке, иначе она бы ее уже разбила. – Сегодня у меня рыболовный тур, но напиши мне, если что-то найдешь, – бросил он через плечо, будто в этом не было ничего особенного. Будто Хейзел не чувствовала, словно только что заключила порочную сделку с очень красивым пиратом.

Она сошла с ума.

Ноа ее друг. Они просто друзья, которые решили следовать подсказкам, оставленным в ее книжном магазине. Нет, все равно звучит безумно.

– Хорошо, конечно, – Хейзел помахала ему на прощание.

Она проводила Ноа взглядом, когда он прошел мимо витрины и скрылся на улице. Он был настолько привлекательным, что это просто не могло хорошо закончиться, но было уже слишком поздно. Хейзел наняла сексуального городского рыбака помочь ей нескучно провести остаток лета, а по совместительству оставшееся до ее тридцатилетия время и внезапно почувствовала, что влипла по-крупному.

Она вздохнула и пошла повесить сумку в офисе, пока не пришло время открывать магазин. На самом деле она вовсе не считала это помещение своим офисом, поскольку все сотрудники хранили там верхнюю одежду и сумки, а еще там стоял диван, на котором обычно обедали. Но стол принадлежал ей.

И это было идеальное место для того, чтобы отдохнуть и подумать о том, на что она только что согласилась.