Кодовое слово: Аненербе

Глава 22 Тишина в доме

«Очнись!» — Первое, что пробудилось во мне с момента падения в ледяную водную бездну, было моё сознание. Холод заставил меня очнуться?

Я опускалась всё глубже и прежде чем достичь дна, снова услышала властный внутренний голос, который заставил меня полностью прийти в себя.

«Плыви!» — Я не могла разобрать, в моей ли это голове или просто я окончательно рехнулась и меня одолели галлюцинации.

Начала вглядываться через толщу воды, чтобы вспомнить, что произошло, и как я тут оказалась. Но вместо этого почувствовала, что меня будто за руку тянут, быстро вырывая из пучины холодной смерти.

И только моя голова показалась над поверхностью, я закашлялась, выплёвывая всю ту воду, которой наглоталась при утоплении. Воздух, попадая в мои горящие лёгкие, разрывал их. Было дико холодно и больно. Но если я вынырнула, значит надо бороться дальше.

Зуб на зуб не попадал, настолько я продрогла. Глотать было невероятно тяжело, будто стекло находилось в глотке и с каждым вздохом и глотком резало мне слизистую. Даже глаза жгло и царапало.

В обмороженную голову резко ударили воспоминания. Страх безжалостно наваливался сверху, помогая мне двигаться, помогая плыть вперед. Не помня себя от ужаса, я едва доплыла до берега, перебирая уставшими, фактически, парализованными руками ледяную воду. От воды вся одежда, в которой я была быстро начала замерзать на холоде. Мои руки действительно были обездвижены. Красная кожа при сгибании лопалась в местах натяжения, причиняя невыносимую боль. Но всё равно я успела заметить, что татуировка поблёкла. Не исчезла, как раньше, а пришла в ту форму, в которой была последние несколько месяцев до сегодняшнего происшествия.

Минут десять я разогревалась. Мои мышцы окоченели, мокрые волосы быстро схватились инеем, и сейчас я могла представить свой внешний вид: если одним словом, то я была похожа на Снегурочку. Волосы от инея стали серо-белыми, моя седая прядка слилась с общим фоном. Одежда также начала подмораживаться и её местами припорошило.

Приседания, бег на месте, разминка суставов, всё давалось с трудом. Будто я долгое время лежала без движения и тут меня выкинули из инвалидного кресла, заставив бежать! И в момент разминки я услышала подозрительный хруст в ноге. Пощупала её руками, ощущая, что что-то не так. Либо вывих, либо что ещё похуже. Но пока боль особо не ощущалась из-за вынужденной ледяной анестезии, поэтому я часто и активно двигалась, даже просто стоя на месте.

Оглядевшись, поняла, что нахожусь на другом берегу озера. Всё, что было впереди, это гладкая сине-чёрная гладь воды, которая едва не стала моим последним пристанищем. Сердце подсказывало, что оставаться на месте нельзя. Татуировка больше не исчезала, но огромное количество холодной воды могло помочь мне немного стереть свои следы.

И я побежала!

Мне постоянно казалось, что кто-то там, в гуще леса за мной наблюдает. Часто вскидывала голову к кристально-чистому небу, в поисках треугольника. Продолжая нестись всё дальше, всё глубже, я невольно задавалась вопросом, почему вода? Почему именно она спасла меня в самый последний момент, а не забрала с собой?

Быть ближе к воде! Быть ближе! Постоянно проговариваю себе как мантру и продолжаю получать сухими, колючими ветками по обмороженному лицу.

Очень больно! Кожа болит, лопается даже сейчас. Холод не отпускает. Я бегу вперед, а перед глазами периодически то темнеет, то пелена слёз.

Теперь я одна. Но всё равно не сдамся! Не получат они моё тело на опыты! Этот Император невероятно опасный! Что он за существо, раз мои друзья харкают кровью и не могут находиться рядом с ним? Чудовище он, а не я! Вот их надо уничтожать! А я жить хочу!

Голова от мыслей гудела. Ноги от перегрузки начало колоть и вместо бега я перешла на ходьбу, постоянно спотыкаясь и падая.

Уже совершенно ничего не соображая, я рухнула на вымороженную землю, впиваясь обледенелыми ладонями в хворост. Тело трясло как в лихорадке, мокрые волосы обмёрзли и покрылись инеем.

Дашка говорила, что где-то в этих лесах жил егерь. Возможно и он сам ещё здесь. Человек природы, и вряд ли у него есть или был чип. Если, конечно, его не уничтожили другим способом. Во всяком случае, там есть дом! Есть дом, есть дрова и будет огонь.

Но пока я даже встать не могу. Не могу собраться. Нога разболелась ещё сильнее, боюсь там ужасный перелом. Всё же, я продолжаю сидеть на корнях деревьев, дрожа всем телом. В носу и горле свербит от того, что наглоталась ледяной воды. А в глазах, будто песок насыпали, режет и колит. Закрываю веки, воду яблоками глаз и это доставляет колючую боль. Всё тело болело, все органы ныли. Даже мозг.

Понимаю, что чем дольше я сижу, тем меньше шансов спастись. Здесь, в лесу я могу только замерзнуть и умереть. Изнывая от холода и боли, всё же я заставила себя подняться и снова продолжить путь.

Пока шла, неожиданно вспомнила свой сон. Один из тех, которые стали снится мне после вторжения. И я помню, что мне снилось нечто подобное. Во сне я искала домик егеря! Хоть я ни разу здесь не была, я знала, куда идти. Меня вело воспоминание из сна.

Не знаю, сколько времени прошло, но мои страдания и старания не прошли даром. В конце концов, я всё же нашла егерский домик!

Дверь была не заперта и сама обстановка говорила, что здесь давно никто не живет. Однако есть то, что должно мне помочь: пара коробков спичек, дрова и водка. Первое, что я схватила, это саму водку. Запах от неё шёл просто ужасный. Он сильно врезался в нос, но кое-как я все же сделала глоток. Во рту немедленно начался пожар, поэтому было два варианта: проглотить или выплюнуть. Я проглотила. Мне нельзя простужаться, поэтому из двух зол…

Плеснула водку на брёвна и подожгла их. Спирт хорошо горит, поэтому скоро здесь будет тепло. Обработала этой же водкой свои лопнувшие руки и когда только на раны попал спирт, я впервые с тех пор, как выплыла из озера, заорала! Но у меня ничего не вышло, я просто орала молча. Открытый рот и едва слышное шипение.

Я так сильно удивилась, что даже боль ушла на второй план. Захлопнув рот, я снова сделала небольшой глоток, морщась. Надо было разогреть горло.

Попробовала снова и снова никакой реакции. Голоса не было! Даже обычного хрипа как при ангине не наблюдалось. Полный ноль. Будто я в одночасье онемела! В глазах защипало. Надо же, потерять голос! Такое со мной впервые.

Пока разгорался огонь в печи, я немного подсохла. Сняла всю одежду, оставляя только нижнее бельё. Конечно, дом ещё не согрелся, но мне надо было себя осмотреть на предмет других ран. Больная нога немного опухла и даже посинела. Не то чтобы болела, но ныла с перерывами.

В лесу наступала ночь. А я так и сидела в домике, расстелив перед собой свою одежду, чтобы она быстрее высохла. Хорошо, что есть огонь. Значит, есть свет.

Когда одежда полностью высохла, я снова переоделась. Стало значительно теплее! Я даже улыбнулась от уюта и комфорта. Сапоги пока ещё оставались влажными, а вот носки уже полностью высохли.

Одетая, я начала бродить по дому. Нашла в шкафчике, который от времени покачнулся, и его краска облупилась, два пакета заплесневелого хлеба и ступку с солью. На удивление, хлеб не был каменным! Я достала оба пакета и разорвала их. Да, плесень была, но чувство голода были сильнее чувства брезгливости. Да плесень и не так опасна, если насадить кусок хлеба на огонь!

Я вышла на улицу, когда уже была непроглядная тьма. Нашла сухую ветку, обломала не нужные, пустив их на растопку и нанизав на край пару кусков, недолго подержала над огнём. Запах жареного хлеба уже быстро разнёсся по домику.

Вкусный, горячий, я обжигала им рот и горло, но продолжала есть. С солью это было просто вершиной удовольствия!

Поев, я всё больше чувствовала себя человеком. Снова прошлась по домику, нашла под хлипким столом здоровенный сундук. В нём лежала громоздкая зимняя одежда. Явно мужская. Отхватила толстую, старую куртку, положив её на пол перед печью и улеглась, уставившись тяжелыми, больными глазами на огонь.

Что делать дальше? Как вернуться к ребятам? И что с ними вообще? Смогли ли они убежать или их поймали? Надеюсь, что смогли. Но скорее всего они решат, что я погибла. Даже я не могла взять в толк, как очнулась в той ледяной пучине. Меня кто-то позвал? Кто? Или мой воспалённый от страха и событий мозг сам включился и включил меня? Возможно. Видимо во мне ещё теплилась жизнь, да и моё неуёмное желание выжить сделали своё дело. Я выплыла.

Повернувшись к потолку, я заметила, что волосы уже приобрели свой привычный цвет. Глядя в потолок, я постоянно напрягала голосовые связки. От злости, что ничего не выходит, ударила кулаками по полу, а то почему-то хрустнул! Я села и обомлела! Старый, деревянный пол рядом со мной был покрыт льдом….

— Какого черта! — Беззвучно пролепетала я губами. Пол действительно покрыл лёд, вот только каким образом, если в доме тепло, а я находила возле огня?! Несмело подползла к краю куртки, где было ледяное покрытие, и дотронулась до него кончиком указательного пальца.

Опять заорала. И опять же тихо. В ужасе глядя на свою правую руку, я не могла моргнуть. Рука вплоть до запястья покрылась инеем! Только я этого совершенно не чувствовала! Я не чувствовала этой рукой ничего, ни тепла, ни холода.

И как в тот день, когда я бездумно ошпарила ладонь кипятком, я поднесла руку к огню. Одновременно наблюдая за тем, как лёд с пола сходит, будто плавится и тут же высыхает. Моя рука при этом нисколько не пострадала как в первый раз.

Снегурочка хренова!

Но у меня возник план. Я снова подобралась к краю крутки и повторила то движение — ударила кулаком по полу. Сильно, ощутимо ударила. На моих глазах происходило чудо. Всё снова заледенено, покрывая пол красивым зимним узором. Рука же при этом опять покрылась кружевным серебром.

— Это сделала я. — Даже без голоса я продолжала говорить. Этой привычке уже восемнадцать лет.

Снова развернулась, сунула руку в огонь. Всё вернулось на круги своя.

Либо я научилась этой заморозке благодаря тому, что упала в ледяную воду, либо страх и злость сделали это за меня. Но сейчас я не чувствую ни того, ни другого. Мне просто… странно. Я встала со своей импровизированной кровати и подошла к окну. Кроме отражения своего и огня, я там больше ничего не увидела. Подняла правую руку и пальцем прикоснулась к стеклу, который начал обрастать тонкой снежной паутинкой.

Как красиво! Если я научусь ещё больше управлять заморозкой, то смогу защищаться!

С такой мыслью вернулась на своё место, и недолго помучив себя разными мыслями, заснула.

Проснулась резко. Будто меня кто-то ударил по лицу! Рядом с печью ещё сохранялось тепло, искрили догоравшие угольки, но огня не было. Пытаясь понять, что происходит, я замерла, прислушалась. Когда слух уловил хруст веток на улице, я дёрнулась, соскакивая с настила. Схватила куртку, быстро всунула ноги в сапоги и уползла к сундуку. То есть я залезла под стол!

Шаги приближались, а сердце набатом билось у меня в ушах.

Ещё ближе и я услышала какие-то голоса. Спросонья ещё не могла их определить. Зажмурилась, когда дверь отварилась.

— Она была здесь. — Когда услышала жалобный голос Дашки, сначала не поверила своим ушам.

— Значит живая, — облегчённо выдохнул Тёма, хотя его голос также подрагивал, — раз у берега мы её не нашли. Ребят, нам надо соображать быстрее! Мы всю ночь искали Лиззи, она не могла далеко уйти.

В этот момент, одуревшая от радости, я попыталась выбраться из-под стола, сильно задевая его макушкой. Выкатившись наружу, я распласталась, но тут же резво подскочила на ноги. Они уже не болели.

Увидев ошалевших от моего вида и от меня друзей, я кинулась к ним.

— Лиззи! — Заорала Дашка, ловя меня на лету фактически. — Живая, слава Богу! Лиззи!

Я переходила из рук в руки и не могла наобниматься! Такие родные, мои друзья! Они всю ночь искали меня! И нашли.

— У тебя нигде не болит? Как ты себя чувствуешь? — Илья тут же начал ворчать, осматривая меня с ног до головы.

Я хотела показать, что лопнула кожа на руках, но выставив их перед собой, немного зависла. Руки были абсолютно целы!

— Лиззи, почему ты молчишь? — Всполошился Тёма, заглядывая мне в глаза.

Я попыталась что-то сказать, но ровным счётом никакого ответа. Немая.

— Что такое? Ты не можешь говорить? — Дашка жалобно заскулила, а я быстро её обняла, чтобы унять начавшуюся истерику.

Кое-как на пальцах показала, что нам надо уходить.

— Я уверен, что у дома нас уже ждут. — После молчания гробовым голосом выдал Тёма. — После того, как ты упала в воду…. — Бондарев резко заткнулся, когда Гончарова ткнула его в бок.

Я подёргала Артёма за руку, заставляя тем самым договорить. Многозначительно на него взглянула. Блин, как же неудобно без голоса!

— После того, как ты упала, что-то произошло. — Тёма поднял на меня глаза, в которых отчётливо читался страх. — Вода в озере начала бурлить. Будто там не лёд, а кипяток.

— Мы думали, что он хочет тебя заживо сварить, но это не логично. Издалека нам показалось, что убивать тебя Император не собирается. — Подавлено добавил Мельниченко. — А потом над поверхностью показалась твоя голова, и мы видели, как ты кашляла и плыла к другому берегу.

— Это видели не только мы. — Даша отрицательно показала головой. — Лиззи, тебя из воды вытащил Император Вайлас.