Когда решает сердце

Я кивнул. Был не готов поддерживать разговор.

Ани казалась счастливой. Она бегала между палатой и залом ожидания, приходив, чтобы поговорить с мамой и тетей Эли, затем сбегала к сестре и малышке. Я не был уверен, почему мы так долго ждем момента, чтобы увидеть ребенка, и уже начинал нервничать.

Тревор ткнул меня локтем в бок, я повернул голову и увидел женщину, которая шла по коридору в нашу сторону.

— Черт побери, — пробормотал себе под нос. Ее волосы были длинными и кудрявыми, на ней был одеты самые узкие джинсы, что я видел, но не из-за этого мой желудок сжался.

Она была похожа на Ани.

Женщина возилась с телефоном, но когда приблизилась к комнате ожидания, подняла голову и оглядела всех вокруг. Она скривилась, будто чем-то воняло, затем двинулась туда, где мама сидела со Сью и Ричардом.

— Как же хочется треснуть сучку, — пробормотал Трев себе под нос, ерзая на сиденье.

Мой желудок сделал сальто от мысли, что она не просто пришла в госпиталь. Она вышла из палаты Бети. А это значит, что Ани была в одной комнате с ней часами.

— Здравствуйте, я мама Аниты и Бет, Кэрол, — радостно сказала мать Ани, когда подошла к Сью. — Должно быть, вы родители Маркуса.

— Здравствуйте, — сказала Сью.

— Я думаю, что Маркус хочет остаться с Бети, а вы можете отправиться домой, если хотите, — сказала Кэрол, не обращая внимания на поджатые губы Сью. — Вряд ли он доставит ей еще больше проблем! — рассмеялась Кэрол, и я увидел, как мама осторожно положила руку на предплечье Сью.

— Думаю, мы останемся, — ответила Сью, на что Ричард кивнул. Он не сказал ни слова, только раздувающиеся ноздри показывали злость внутри него.

— Ладно, ну, я собираюсь домой! — она полностью проигнорировала мою маму, когда развернулась к выходу.

— Сучка, — пробормотал я, когда она вышла из двери.

— Как можно так себя повести? — пробурчал Тревор.

— Она точно знала, кто мы.

— Ты можешь поверить, как сильно они с Ани похожи? Должно быть, у ее отца слабенькие гены.

— Пофиг, — я откинулся на спинку стула и улыбнулся маме, когда она посмотрела на меня.

— Ну, по крайней мере, ты знаешь, как Ани будет выглядеть через двадцать лет. Неплохо.

— Заткнись, — закрыл глаза и уперся головой в стену.

Через пятнадцать минут я подскочил на ноги, ладони снова начали потеть, когда увидел, что Ани осторожно идет по коридору с ребенком, завернут в одеяльце. Если бы я не знал, что это девочка, то по цвету одеяла ни за что бы не догадался о поле.

Ей нужно что-то розовое. И как можно скорее.

— Ариэль Элизабет Мартин, — объявила Ани, когда оказалась рядом с нами.

— Ох, — выдохнула моя мама. — Только посмотрите на нее.

— Три килограмма, сто восемьдесят грамм и пятьдесят два сантиметра, — сказала Ани, глядя на Сью. — Хотите ее подержать?

— Можно? — спросила Сью взволнованно.

Ани кивнула, затем поцеловала Ариэль в лобик, прежде чем передала девочку бабушке.

Все смотрели на малышку, пока Сью ее держала, но я наблюдал за Ани. Руки были опущены по бокам, а пальцы вжимались в бедра. Я встал рядом с ней и в нежном жесте положил ладонь ей на поясницу, пытаясь успокоить.

Она только что дала Ариэль человеку, который может забрать ее навсегда, и я знал, что ей чертовски страшно.

— Ариэль? — спросила Сью.

— Да, — кивнула Ани.

— Мне нравится, — Сью поцеловала Ариэль в головку, долгое время вдыхая запах малышки. Затем посмотрела на своего мужа с выражением вопроса, а он покачал головой.

Я не винил ее. Сама мысль: держать эту маленькую девочку на руках и затем отказаться от нее, вызывала у меня тошноту.

— Спасибо, — поблагодарила Сью Ани, возвращая Ариэль. — Спасибо за все, — у нее перехватило дыхание. — Мы поедем домой, чтобы ваша семья могла порадоваться.

Ани начала было протестовать, но Сью перебила ее:

— Можете передать Маркусу, что мы поехали и просим позвонить нам через пару часов? Я знаю... — Сью тяжело сглотнула. — Мы будем нужны ему, но думаю, сейчас он хочет побыть с Бети.

— Конечно, скажем, — ответила мама и притянула Сью в объятия.

Они попрощались со всеми нами, и затем Ричард увел плачущую Сью из комнаты.

Ани посмотрела на меня обезумевшим взглядом.

— Тяжело принять такое решение, — сказал я тихо.

— Ты думаешь, они…?

— Нет, — сказал я решительно, зная, о чем она. — Они не изменят решение.

Ани робко улыбнулась, затем оглядела нашу группу.

— Кто хочет ее подержать?

— Брам первый, — сказал Трев с ухмылкой.

Вот придурок.

— Да? — спросила Ани, повернувшись ко мне.

— Эм, — я посмотрел на маму широко раскрытыми глазами.

Я много раз держал младенцев. Я был рядом с детьми Кейт и Шейна, когда им еще было пару часов от роду. Это было не сложно... черт, как только правильно возьмешь их на руки, то чувствуешь себя прекрасно. Но я знал, черт побери, знал, что как только возьму Ариэль на руки, это все изменит.

— Конечно, — наконец, выдавил я из себя. — Только сяду.

Папа усмехнулся, но я проигнорировал его, когда сделал пару шагов назад и уселся на твердый стул.

— Вот и она, — сказала Ани тихо.

Она положила ребенка в мои руки.

Я не мог дышать.

Безумие какое-то.

Я держал младенцев прежде.

Почему я...

Ариэль заворочалась в одеяльце, а я резко вдохнул, смотря на ее крошечное личико.

Она красавица. Самая красивая из всех деток, что я видел. Ее кожа была темнее моей, но не такая красная, как была у моей племянницы Айрис. У нее были миндалевидные глаза, этим она пошла в бабушку Сью, так как она явно была азиатского происхождения. Губки были сморщены, но по форме напоминали лук Купидона.

Я снял шапочку и улыбнулся при виде черных коротких волос.

— Бети наполовину афроамериканка, — пояснила Ани, садясь напротив меня на корточки и пальчиком проводя по головке дочки.

— Ей нужно что-нибудь розовое, — выдохнул я тихо, смотря на уродливое больничное одеяльце.

— Да. Может быть, Лиз сможет привезти вещи. Бети сейчас с социальным работником, а я не хочу покидать больницу.

Я кивнул. Хотел посмотреть Ани в глаза, поздравить и все такое, но не мог отвести взгляда от Ариэль.

Сжал колени вместе, отчего Ани чуть-чуть отодвинулась, и положил малышку себе на ноги, чтобы размотать одеяльце.

— Здесь холодно, Брам, — пробурчала Ани, когда я развернул одеяльце.

— Я быстро, — заверил я.

На Ариэль был только памперс, ее пуповина все еще выглядела болезненно, но меня это не интересовало.

Я поднял одну ножку, затем другую, водя пальцами по пяточкам. Затем пересчитал пальчики, и ладошкой она обхватила мой указательный палец.

— У нее длинные пальцы, — сказал я, очарованный.

— Да, — сказала Ани, положив ладонь на мое колено. — Также у нее есть родимое пятно, видел?

Я внимательно посмотрел на Ариэль и, наконец, заметил, что над животиком кожа чуть темнее, прямо под грудью.

— Похоже на Флориду на карте, — ляпнул я.

— Ага, типа того, — ответила Ани со смехом.

Мама подошла к нам, и внезапно я почувствовал себя очень застенчиво. Дрожащими руками закутал Ариэль в одеяльце и прижал к груди.

— Можно? — сказала мама.

Я хотел отказать ей.

— Конечно, — ответил, еще раз пристально посмотрел на малышку. Она открыла глазки, и мое сердце громыхнуло в груди. — Вот.

Мама взяла Ариэль и начала ворковать. А я без слов схватил Ани за шею и поцеловал в лоб. Затем просто отошел.

— Ключи, — сказал я отцу, не в состоянии больше произнести ни слова. Он кивнул и бросил мне ключи от машины, и я ушел на хрен отсюда.

12 глава

Анита

Документы были подписаны и заверены.

Я стала мамой.

Пыталась не улыбаться как дурочка, пока сидела напротив Бет в ее палате, в то время как она ждала, что приедет наша мама и заберет ее. Ариэль спала в ярко-розовой автолюльке, которую привезла утром Лиз, готовая к поездке, но я не могла оставить Бет в одиночестве на этаже полном плачущих младенцев.

— Как думаешь, сможешь отправлять мне новости о ней? — спросила Бети, любуясь спящей Ари. — Не то чтобы часто, но хотя бы иногда?

Я закусила внутреннюю сторону щеки.

Наша мать должна быть здесь. Она должна утешать мою сестренку. Я не очень хорошо знала, как должна вести себя старшая сестра. Все мои фразы могут звучать фальшиво.

— Конечно, — ответила и кивнула головой.

— Я не буду беспокоить тебя.

— Все хорошо, Бет, — сказала нежно.

— Хорошо, — выдохнула она, кивнув. — Хорошо.

Дверь в ее палату распахнулась и, подняв голову, я увидела, что вошли Маркус и Ричард.

— Привет, — тихо сказал Маркус, направляясь к Бети. — Я позвонил твоей маме и сказал, что мы заберем тебя.

— Можешь остаться с нами на пару дней, если хочешь, — предложил Ричард. — Позволь Сью немного тебя избаловать.

Глаза Бети наполнились слезами, когда Маркус обнял ее за плечи.

— Спасибо, — прошептала моя младшая сестренка.

Она посмотрела на меня, и я не смогла удержаться от того, чтобы подойти и обнять.

— Береги себя, младшая сестренка, — сказала я ей на ухо, поглаживая ее кудряшки. — Тебя ждет великое будущее, Бети. Знаю, что сейчас так совсем не кажется, но ты станешь прекрасной женщиной.

Она всхлипнула и положила голову мне на плечо.

— Звони мне периодически и поцелуй мальчишек за меня.

— Конечно.

Бети отстранилась, и Маркус вывел ее из палаты.

— Спасибо, что заботитесь о ней, — сказала я Ричарду, когда дверь за подростками закрылась.

— Мы заботимся о Бети уже несколько лет, — ответил Ричард мрачно. — И будем это делать, пока она нуждается в нас.

Я кивнула, в то время как у меня в горле встал ком. Понятия не имела, что Маркус и Бети уже так долго дружили, но была рада. Они были не просто парочкой детей, что влипли в неприятности. Они любили друг друга. Может, не взрослой любовью, но их дружба была глубока.

Боже, моя мать — это нечто. Пока Бети рожала, она играла в телефон и дремала. Дремала, черт возьми, пока ее пятнадцатилетняя дочь проходила через такое испытание. Моя мать — кусок дерьма.

Я покачала головой и взяла сумку с вещами Ари.

— Только ты и я, принцесса, — сказала я, поднимая автолюльку.

Когда покинула палату, то увидела, что Маркус и Ричард идут к выходу, а медсестра толкает кресло с Бети позади них. Я встала в дверях и ждала, пока они уйдут, прежде чем выйти в коридор.

— Готова? — спросила тетя Элли, радостно размахивая руками.

— Да, — ответила я с улыбкой, а Лиз забрала у меня Ариэль.

Все парни уехали за день до этого, и я их не винила. Кто-то должен управлять компанией, пока я привыкаю к роли материнства. И тем более они целую ночь просидели здесь, в ожидании, когда родится Ариэль. Но Элли и Лиз отказались ехать с ними, они решили дождаться нас с Ариэль.

Когда я забралась на заднее сиденье своей «Тойоты» вместе с Ариэль, то не смогла сдержать смех.

Я стала мамой. У меня была дочь.

Это самые прекрасные слова в английском языке.

***

— Вот где мы будем жить, — ворковала я, вытаскивая Ариэль из автолюльки. — Ничего роскошного, но к тому времени, как ты подрастешь и начнешь замечать, он станет красивее.

Лиз шла за мной, смеясь над моей речью.

— Это правда, — сказала я уныло, проходя дальше в дом.

— У тебя хороший дом, — заверила меня Лиз. — Когда родилась Кэти, мы жили в дрянном трейлере, в ожидании, когда закончится постройка дома. Детям все равно, где жить, пока они сыты и в тепле.

— Тебе все равно, да? — спросила я Ариэль, в то время как она спала в процессе разговора.

Я направилась по коридору, в то время как Элли и Лиз жаловались, что у них болят мышцы от долгого сидения. Четырехчасовая поездка заняла почти шесть часов, благодаря пробкам и моей маленькой принцессе. Ума не приложу, как Кейт и Шейн ехали на машине до Сан-Диего, когда Айрис была младенцем.

— Это твоя... Мам! — закричала я, в то время как мои глаза чуть не вылезли из орбит. — Иди сюда!

— Что такое? — по коридору разнесся голос бегущей Лиз. Когда она оглядела комнату, то ахнула.

Стены все еще были выкрашены в светло-зеленый цвет, полы блестели на свету, проникающем через окна, но комната изменилась.

Под кроваткой лежал большой плетеный коврик розового и фиолетового цветов. Белая простынь, которую стелила я, заменена на розовую с принтом из маленьких сердечек. На одной из стен висела большая деревянная А, а на другой корона. В углу стояла вешалка, а на ней множество розовых, желтых и зеленых платьев в оборками, в которых Ариэль вряд ли будет комфортно.

Все в комнате ужасно сочеталось между собой.

Мне нравилось.

— Что происходит? — спросила Элли, протискиваясь мимо нас с Лиз в комнату.

— У маленькой девочки должна быть девчачья комната, — прочитала Лиз записку, которая лежала на комоде Ариэль — на комоде, в котором теперь были розовые хрустальные ручки вместо белых. — Добро пожаловать, Ариэль. С любовью, дедушка, дядя Майк, дядя Тревор и дядя Брам.

Я улыбнулась, а мои глаза наполнились слезами.

— Ну, называть его дядя Брам — не такая уж хорошая идея, — сказала Элли со смешком. — Будет неловко, когда Ариэль пойдёт в школу.

Лиз рассмеялась, и на этом мои слезы высохли.

— Ты понимаешь, почему мы хотели держать все в секрете? — огрызнулась я и направилась к пеленальному столику, положив на него Ариэль. — Мы понимали, что вы никогда не дадите нам спуску.

— А для чего давать вашей парочке спуску? — спросила Лиз, взяв пачку с подгузниками и открыв ее.

— Мы не вместе.

— Сейчас, — заявила Элли, порхая по спальне.

— Навсегда, — спорила я, расстегивая пижаму Ариэль.

— Он не продержится долго, — сказала Лиз, передавай мне подгузник.

— Кто сказал, что я хочу вернуть его? — продолжала я с упрямством, меняя Ариэль подгузник. — Он сделал свой выбор.

— Херня, — пробурчала Элли.

— Следи за языком, — строго сказала Лиз сестре.

— Ариэль не возражает, не так ли, сладкая кроха? — сюсюкала Элли, рассмешив меня, когда Ариэль сморщила носик.

— Не могу поверить, что она и правда здесь, — пробормотала я, поднимая Ариэль и прижимая ее к груди.

***

— Рано или поздно ты должна уснуть, — говорила я Ариэль неделю спустя, наматывая круги по гостиной уже сорок пятый раз за утро. — Ведь люди не могут жить без сна. В какой-то момент ты больше не сможешь бороться с сонливостью.

Я не спала с двух часов ночи, покормив Ариэль, поменяв подгузник и раскачивая ее, но ничего не помогало. Даже положила ее в колыбельку, подумав, что она может полежать там одна, пока я буду спать, но как только сделала это, она начала кряхтеть, как курочка, поэтому я забрала ее.

А первые пару дней поняла, что моя крошка любит объятия кожа к коже, поэтому мы обе были раздеты по пояс, пока я носила ее по гостиной.

— Эй, вы не спите? — голос Брама от входной двери меня напугал.

— Эм, — я оглядывалась по сторонам, но не могла найти, чем прикрыться. Мои волосы напоминали воронье гнездо, а на мне были только пижамные шорты и лифчик.

— Я использовал ключ, на случай, если вы спите, — глаза Брама расширились при виде нас с Ариэль. — Я принёс завтрак.

Мне стоило помнить, что кто-нибудь заявится. С тех пор, как привезла Ариэль домой, кто-нибудь приносил мне еду. Но я так вымоталась, что обо всем забыла.

— Что делаешь? — спросил Брам, улыбаясь.

— Ей нравится прижиматься кожа к коже, — ответила, снова по кругу ходя по комнате, когда Ариэль начала повизгивать.

— Она звучит как птичка, — изумился он.

— Да, громкая птичка.

— Тебе нужна помощь?

— Я справляюсь, — сказала я, потирая вверх-вниз ее спинку. — У нас все хорошо.

— Выглядишь измотанной.

— Твой способ сказать мне, что я выгляжу хреново?

— Нет, — ответила Брам. — Это мой способ сказать, что ты выглядишь измотанной.

— Она не спит с двух часов, — призналась я, отчего Брам поморщился.

— И она накормлена и в чистом памперсе?

— Конечно, — ответила раздраженно. Я могла позаботиться о своей дочери. Мне не нужна его помощь, я справлялась сама. — Что… — запнулась я, когда Брам снял футболку и подошел ко мне.

— Давай ее сюда, — приказал он.

Я передала ему Ариэль, и Брам прижал ее к своей груди.

— Садись, — сказал он тихо, кивком головы указывая на диван.

Я тяжело опустилась на него, в неверии наблюдая, как Брам подошел ко мне и натянул мне на плечи одеяло, что лежало подо мной.

— Отдыхай.

— Ты не должен...

— Все в порядке, Ани. Ложись и немного отдохни. Мы никуда не денемся.

— Если ты уверен, — ответила я, мои глаза уже закрывались.

— Ну, я уже снял футболку, поэтому поздно менять решение, — сказал он, подразнивая, и отвернулся.

Я закрыла глаза, когда Брам начал напевать незнакомую мне песню, и засыпала под его тихие шаги по кругу по комнате.

***

Когда я проснулась пару часов спустя, Ариэль и Брама уже не было в гостиной, но я слышала его приглушенный голос с кухни. На цыпочках прошла в ванную, чтобы сделать свои дела, и украдкой взглянула в зеркало. Ужас. Мои волосы торчали в разные стороны, и была уверена, что не чистила зубы пару дней.

Почистив зубы, привела в порядок волосы, надела футболку и стала чуть больше похожа на человека. Осмотрев пижамные шорты, решила не переодевать. В них было удобно, и я все равно не собиралась выходить из дома.

Когда пришла на кухню, то моя челюсть отвисла от увиденного: Брам сидел за кухонным столом, погрузившись в бумаги, в то время как Ариэль сидела в слинге у него на груди.

В моем слинге.

С цветочным принтом, который я ненавидела, но приняла с улыбкой, когда Элли презентовала его мне.

— Что ты делаешь? — спросила недоверчиво, останавливая тихое бормотание Брама.

— Разбираюсь с документами, — ответил он, осматривая меня сверху вниз. — Выглядишь лучше,

— А ты выглядишь как придурок, — ответила со смешком.

— Ах, вот Ани, которую я знаю. Уже подумал, что ты смягчилась по отношению ко мне.

— Не дождешься, — я подошла ближе. — Тебе стоит быть осторожнее со слингом, — выпалила, подходя еще ближе. — Если надеть неправильно, то ей станет трудно дышать и...

— С ней все хорошо, — заверил меня Брам, поднимая ткань, чтобы я видела спящее личико Ариэль. — Я чувствую, как она дышит, и посмотрел парочку видео на YouTube, прежде чем надеть его.

— Ох, так это делает тебя экспертом? — спросила я.

Что-то новенькое. Это всепоглощающее желание защитить кого-то. Я защищала своих племянников и племянниц, и всех членов семей Эванс и Харрисов, но это чувство было глубже.

— Я никогда не причиню ей боль, — ответил Брам недоверчиво.

— Давай я возьму ее, — сказала резко, вытянув руки. Понимала, что веду себя очень грубо, но, казалось, будто не могу остановиться. Мне нужно было подержать Ариэль.

— Конечно, — ответил Брам, снимая слинг и передавая мне. Затем собрал документы перед собой в аккуратную стопку.

Она была слишком горячая. Почему она слишком горячая? Я направилась к дивану и положила ее на него, вытащив из слинга. Оказалось, что температура ее тела нормальная. Слава богу.

— Я ухожу, — пробормотал Брам, надевая футболку. — Ей нравится вибрация, которая исходит от груди, когда гудишь. Попробуй.

Затем он вышел за дверь, закрыв ее за собой.

Я тяжело опустилась на диван, после его ухода, выдохнув в отвращении. Даже не поблагодарила Брама.

Часть меня чувствовала себя сукой из-за этого, но другая — доминирующая — повторяла одно и то же.

В одну реку дважды не входят.

Я не могла позволить себе снова втянуться в эти анти-отношения с Брамом.

***

Мой телефон зазвонил пару часов спустя, когда я вылезала из душевой.

— Алло?

— Я слышала, что Брам был у тебя дома несколько часов назад, — сказала Кэти, отчего я выругалась.

— Черт побери, эта семейка просто сборище сплетниц, — посетовала я, пытаясь вытереть волосы, зажимая телефон между плечом и ухом.

— Ну, он ушел с работы в восемь и не появлялся до обеда, — сказала Кейт невинно. — Трев просто полюбопытствовал, не знаю ли я чего-нибудь.

— Ты живешь в Сан-Диего, — фыркнула я, неуклюже натягивая одежду.

— Не придирайся, — ответила Кейт. — Так что произошло?

— Нуууууу, — протяжно сказала я, представляя улыбку на ее лице, пока она ждала, что я расскажу ей сказочку. — Брам пришел, я была в одном лифчике, расхаживая по гостиной, — мой голос стал тише. — И затем он начал раздеваться, — Кейт не издавала ни звука на том конце провода. — Когда он оголил грудь, то подошел ко мне... и забрал Ари, чтобы я могла вздремнуть, пока он прижимал ее кожа к коже, как ей нравится.

— Ох, слава Богу, я пыталась быть хорошей подругой, но меня чуть не стошнило, — выпалила Кейт.

— Ты такая засранка, — рассмеялась я.

— Так отстойно, что я далеко.

— Думала, тебе нравится жить там, — сказала с изумлением.

— Да, — ответила Кейт. — Но я скучаю по всем вам и хочу познакомиться с Ариэль.

— Ты можешь приехать.

— Да, мы обсуждали это с Шейном прошлым вечером. Мы не можем себе позволить приехать все вместе, поэтому подумала, что могу прилететь на выходные.

— Было бы здорово, — сказала я, проверяя Ари, которая спала в своей колыбельке.

— Что происходит между тобой и Брамом? — с раздражением сказала Кейт. — Ты ничего мне не рассказываешь!

— Нечего рассказывать, — ответила я, отходя к дивану, чтобы не разбудить малышку. Или стоило попробовать разбудить ее, чтобы она спала ночью? Ни одна из книг о детях, которые я читала, не дала однозначного ответа. Это бесило.

— Ну, он был в твоем доме...

— Трев был здесь вчера, Элли позавчера, твоя мама приходит каждый день, я видела твоего отца пару раз, — сказала я спокойно.

— Но тем не менее...

— Тем не менее, ничего, — сказала я в раздражении. — Он очень явно высказал свою точку зрения, Кэти. Ты можешь закрыть эту тему?

Кейт затихла на пару секунд.

— Хорошо, — сказала с тяжелым вздохом. — Но только на время.

— Ты всегда была такая раздражающая?

— Ох, пожалуйста, — ответила Кейт. — Ты рассказала маме о моей беременности раньше меня. Ты была в сто раз хуже.

— Я беспокоилась.

— Так я и поверила.

***

Две недели спустя Кейт приехала в Орегон и впервые увидела Ариэль.

— О, боже мой, она красавица! — сказала моя приемная сестра, забирая Ариэль из моих рук, как только зашла в дом. — Айрис была милашкой младенцем, но Гевин и Келлер были похожи на маленьких гремлинов.

Я фыркнула, когда она прошла мимо меня в дом.

— Тоже рада тебя видеть.

— Я приехала не ради тебя, — пошутила она, в то время как Тревор внёс чемодан внутрь.

— Ты останешься у меня? — спросила удивленно.

— Очевидно.

— Уверена, Лиз счастлива, — сказала я, после того как закрыла дверь.

— Немного, — сказала Кейт, пожав плечами. — Она сказала, раз я не привезла с собой детей, то ей все равно, где я останусь.

Мы с Тревором рассмеялись, последовав в гостиную.

— Как дела? — спросил он, закидывая руку мне на плечи.

— Все хорошо, — ответила я с улыбкой. — Эй, ты слышал что-нибудь о Генри? Он не звонил уже пару дней.

Я разговаривала с Алексом, Генри и Кейт почти каждый день с тех пор, как привезла Ариэль домой. Также они заставляли меня отправлять им фото и видео.

— У него учения, о которых мы говорили, — ответил Трев, потрепав меня по голове, прежде чем присоединился к Кейт на диване. — Его не будет еще с неделю.

— Ох, точно, — я щелкнула пальцами, затем с отвращением посмотрела на свои руки. Когда я набралась этого у дяди Майка? Он единственный, кто так щелкал пальцами.

— Ага, — Тревор кивнул и тоже щелкнул пальцами.

— Заткнись.

— Я ничего не говорю.

— Как дети, — фыркнула Кейт. — Давайте сосредоточимся на важном — как я держу свою племянницу. Ани, делай фото для альбома Ариэль.

Я посмотрела на нее в ужасе.

— Какого альбома, черт побери?

— Небольшая книжечка, в которой будут все ее важные моменты, как, например, когда ее любимая тетя держит ее в первый раз на руках, — Кейт объясняла мне медленно, как идиотке.

— Что? — я находилась в замешательстве.

Тревор начал громко смеяться, его раскатистый смех заполнил комнату, и мы с Кейт присоединились к нему. Я даже не была уверена, что смешного, но его смех был заразителен.

— Завтра пойдем в магазин и купим альбом, — заверила меня Кейт, вытирая слезы от смеха.

— Где моя любимая сестра? — я замерла, услышав голос от входной двери.

Я едва видела Брама с тех пор, как он покинул мой дом две недели назад. Он забирал у меня Ариэль, когда мы приходили на семейные ужины, но едва говорил со мной. Я знала, что повела себя как сука по отношению к нему, но не могла выдавить из себя извинения.

— Абрахам, — радостно сказала Кейт, подскакивая на ноги.

— Привет, — сказал он, заходя в комнату с приторной улыбочкой. Он подошел к Кэти и обнял их с Ариэль, затем наклонился и поцеловал мою дочь в лобик. — Где мама?

— Что? — спросила Кейт, отстраняясь.

— Мама сказала, что мы будем ужинать здесь. Я привез продукты, они в багажнике машины, — сказал Брам в замешательстве, встречаясь со мной взглядом.

— Я не в курсе, — сказала холодно.

— Черт, — пробубнил он, теребя бороду.

— Все в порядке. Трев, оторви задницу от дивана и помоги ему принести продукты, — приказала я.

— Когда ты стала такой властной? — огрызнулся Тревор с улыбкой, поднимаясь на ноги.

— Когда стала матерью, — ответила, вздернув бровь.

Тревор и Кейт рассмеялись, но когда я посмотрела на Брама, он послал мне небольшую нежную улыбку.

Этим вечером у меня дома было шумно. Элли, Майк, Лиз и Дэн пришли примерно через полчаса после Брама, и женщины сразу занялись ужином. Они забрали малышку и отказывались отдавать, пока я не съела все со своей тарелки. Все остались допоздна, смеясь и шутя, а Элли и Лиз убрались в доме, несмотря на мои протесты. Они даже устроили Ариэль ванну из кухонной раковины, сделав тысячу фотографий ее недовольного личика.

После того как все ушли, мы с Кейт свернулись на моей кровати с Ариэль между нами.

— Как дела? — спросила Кейт серьезным тоном, играя с маленькой ручкой Ариэль.

— Все хорошо, — ответила. — Я довольно сильно устаю, и обычно ужасно пахну, потому что редко удается принять душ, но я бы не изменила ничего.

— Я знаю, каково это, — ответила Кэти, закатив глаза. — Шейн подкатывает ко мне со своими пошлыми намеками, а я говорю ему: «Дружище, это уже третий день без душа, ты не захочешь оказаться рядом с моими женскими прелестями».

Я хихикнула, из-за смеха кровать затряслась, и Ариэль подбросила ножки и ручки в воздухе.

— Ну, по крайней мере, мне не нужно иметь дело с этим.

— По-прежнему ничего новенького с Брамом? — спросила Кейт тихо.

— Почему ты так зациклена на этой теме?

— Потому что я наблюдала за вами весь чертов вечер, — ответила она. — И когда он не смотрел на тебя, он наблюдал за тем человеком, который держал Ариэль, будто был готов оторвать ему голову, если он сделает неправильное движение.

— Ты бредишь.

Кэти вздохнула.

— Хорошо, оставим эту тему.

— Спасибо.

— Но...

— Ох, фантастика, у тебя еще есть что сказать,— заявила я холодно, ложась на спину.

— Просто... пока не отказывайся от него.

— Кейт... — я покачала головой. — Прошел месяц. Ты зря тратишь время.

***

Следующим утром Лиз и Элли заявились рано с пончиками и кофе. Они также преподнесли нам с Кейт сертификаты на кино и салон, выгнав нас из дома развеяться, а сами остались с Ариэль на целый день.

Сначала я не хотела идти, но когда уселась в кресло в салоне, и мне начали массировать ступни, то поняла, что мне нужен был перерыв. Было сложно покидать Ариэль на целый день, но также было здорово хоть ненадолго покинуть дом и посплетничать с лучшей подругой. Я понятия не имела, как Кейт заботилась о пятерых детях. С одной то уже теряла рассудок.

Я плакала, когда Кейт уезжала в воскресенье, но понимала, что ей не терпится вернуться к детям. Шейн уже уехал в командировку, и хоть ее соседка и согласилась присмотреть за таким количеством детей, Кейт была рада вернуться домой. Ей не нравилось быть так далеко от своих малышей, и впервые в жизни я ее понимала.

Иногда я задумывалась, были ли эти выходные способом Бога подготовить меня к тому, что произойдет дальше. Небольшая отсрочка, чтобы я была сильной и отдохнувшей, когда придет время.

13 глава

Абрахам

Я был влюблен. Был готов сделать все что угодно ради любви. И объектом моей любви была девочка, которая весила меньше пяти килограмм.

Не уверен, как это произошло, но в тот момент, когда взял ее на руки в больнице, во мне будто что-то щелкнуло. Я любил детей Кэти и Шейна. Любил с момента их рождения, и сделаю что угодно ради них, но с Ариэль было по-другому.

То, что я чувствовал к ней, было сильнее. Из-за этого я изменился. Ждал любого упоминания о ней, старался пересекаться с теми членами семьи, кто навещал их с Ани, чтобы услышать истории о девочке. Мне стало сложно засыпать по ночам, меня одолевали мысли, как там Ани: уложила ли Ариэль, или крошка снова бодрствует. И каждый раз, когда находился в одной комнате с Ариэль, то не мог отвести от нее взгляда, неважно, кто держал ее.

В моем телефоне уже была тысяча ее фотографий.

Я не хотел ничего подобного. Боролся с этим с самого начала.

Когда покинул больницу в день ее рождения, то часами колесил по округе, пытаясь мыслить трезво, но ничего не помогало. Она пробралась мне под кожу, и это сильно пугало.

Я не хотел детей. Вспоминая о своей биологической матери, сама мысль о детях вызывала страх. Она была прекрасной. Во всем.

Многие дети, оказавшиеся в системе, росли с паршивыми родителями, но моя мама была идеальной. Она была одинока, когда родились мы с Алексом, но пахала на нескольких работах, чтобы обеспечить нас всем, что нужно. Когда мы были очень маленькими, то она работала в яслях, чтобы брать нас с собой, а когда мы пошли в сад, то мама устроилась в клининговую компанию.

Но затем все начало меняться в ужасную сторону, чего я полностью не понимал в пять лет. А к тому времени как нам исполнилось по семь, мама умерла.

И я понимал, что не хочу иметь собственных детей.

Стиснув ладони на руле, заехал в гараж возле своего дома. Не было смысла переживать все это дерьмо заново. Было и было. Я все еще не хотел детей, но это решение ни в коей мере не меняло моего отношения к Ариэль.

Это было противоречиво, но я не мог понять себя до конца.

Вышел из машины и закрыл гараж, проходя через запасную дверь прямо на кухню, сняв при этом сапоги, так как был грязным.

Проведя день на лесопилке, я был весь в пыли и листьях. По дороге домой даже нашел несколько веточек в волосах. Мне срочно нужно было в душ.

Двадцать минут спустя, я вытирался полотенцем, когда зазвонил телефон.

— Алло? — ответил с удивлением.

— Привет, сынок. Ты должен приехать к нам домой, — прохрипел папа.

— Что происходит? — спросил, резко открывая комод с одеждой. По его тону было понятно, что произошло что-то плохое.

— Мы поговорим об этом, когда приедешь, — сказал он твердо. — Сначала забери девочек, а потом поезжай к нам.

— Ани...

— Я позвоню ей и скажу, что ты заедешь, но не хочу, чтобы она переживала и изводила себя, — сказал он тихо. — Веди осторожно, но быстро, хорошо?

— Ладно, — ответил я, натягивая джинсы и не беспокоясь о трусах.

— Люблю тебя. Скоро увидимся, — он повесил трубку, прежде чем я смог ответить.

Меньше чем через три минуты я вел свой грузовик к дому Ани.

— Ты знаешь, что происходит? — спросила она растерянно, когда встретила меня у входной двери.

Ее волосы были мокрыми, как будто она только что принимала душ.

— Понятия не имею, — ответил, кладя руки ей на талию и подталкивая назад в дом. — Иди и посуши волосы.

— Все нормально, — ответила Ани, хватая толстовку со спинки дивана. — Дэн сказал поторопиться.

Ани направилась в гостиную, где Ариэль спала в детской качели, но я схватил ее за талию, чтобы остановить.

— Оберни волосы в полотенце, детка, — приказал, говоря ей прямо на ухо. — Я посажу Ари в автолюльку, и затем мы поедем.

Ани тяжело вздохнула, затем кивнула и отстранилась, уходя по коридору.

Как только она скрылась из вида, я подошел к детским качелям и поднял Ариэль. Она стала тяжелее, и я улыбнулся, располагая руку под ее тельцем.

— Время навестить бабулю с дедулей, — сказал я и понес Ари к розовой автолюльке, которую купил, когда она была в роддоме. Но я попросил маму подарить ее Ани, потому что эта импульсивная покупка меня смущала. — Мама принесет одеяльце, чтобы тебе было тепло и уютно, — говорил я Ариэль, пока пристегивал ремешки так, как было сказано в инструкции на YouTube.

— Вот, — сказала Ани, бросая мне светло-фиолетовое покрывало. — Ты возьмешь ее, а я смесь и подгузники.

Несколько минут спустя мы покинули дом, и я вел джип Ани к дому своих родителей, пока она ерзала в кресле рядом.

— Эй, — позвал я, положив руку ей на колено. — Успокойся.

— Что, черт побери, могло произойти? Должно быть, что-то серьезное, раз Дэн сказал тебе привезти меня, — ответила она, скрещивая руки на груди.

— Я бы все равно заехал за тобой, — пробурчал я, убирая руку и кладя ее на руль. Лило как из ведра, тем более было темно. — Дорога ужасная.

— Я могу водить в дождь, — пробурчала она в ответ.

Я не спорил. Меньше всего мне хотелось этого в данный момент. Больше всего мне хотелось съехать на обочину и посадить Ани к себе на колени.

Но меня обуял страх. И чем ближе мы подъезжали к дому родителей, тем сильнее он становился.

— Я возьму Ари. А ты иди внутрь, — сказал я, когда мы остановились на подъездной дорожке. Все еще лил дождь.

Внезапно Ани схватила меня за руку, и я с удивлением повернулся к ней.

— Я не хочу идти без тебя, — выпалила она, в то время как в ее взгляде плескалась паника.

В моем горле встал ком, и, используя свободную руку, я отстегнул ремень, наклоняясь к ней.

— Хорошо, детка, — сказал я нежно, в то время как ее ногти вонзились в мою кожу. — Оставайся здесь, а как только я отстегну Ари, ты выйдешь, ладно?

Ани резко кивнула, отстранившись, но не выпустила мою руку.

Я убрал ее сам и выпрыгнул из машины, мое пальто мгновенно вымокло. Открыв заднюю дверцу, за секунду отстегнул Ариэль, но за это время вся моя спина промокла. Накинув на люльку маленький чехол для автомобильного кресла, я вытащил ее из машины, прихватив и сумку с памперсами.

Затем мы поспешили к дому.

— Привет, ребята, — папа открыл дверь, как только мы достигли крыльца.

— Что происходит? — спросила Ани безумно, пока я подталкивал ее в дом.

— Давайте пройдем в гостиную, — едва успел сказать отец, как Ани посмотрела на меня, а затем оставила нас стоять на входе.

— Дай мне малышку, — произнес папа с вымученной улыбкой.

— Ни за что, старик. Я только взял ее, — я поставил на пол люльку Ариэль и вытащил кроху оттуда.

Пройдя за отцом в гостиную, я замер, увидев бледную и заплаканную маму. Она пыталась держать себя в руках, но получалось плохо.

— Алекс? — выпалил я, повернув голову к отцу.

— Алекс в порядке, — заверил меня папа, сжимая мое плечо.

Но затем он осторожно забрал Ариэль из моих рук, и я понял, что мы кого-то потеряли.

— Тетя Элли и дядя Майкл... — смогла выдохнуть мама. — Сегодня к ним приезжали из морской пехоты.

— Шейн? — спросила Ани, в ее глазах плескалась паника.

— Генри, — поправил папа с комом в горле.

Мне потребовалось время. Я не мог осмыслить их слова. Не уверен, был ли это шок или человеческому мозгу требовалось время осмыслить такую важную информацию, но как только до меня дошло, Ани начала падать.

Она посмотрела на меня, ее лицо приняло серый оттенок, и я успел поймать ее, прежде чем девушка упала на пол.

— Что? — прохрипела она, когда я наклонил ее, располагая на своих коленях. — Нет. Я разговаривала с ним две недели назад. Он собирался на учения.

— Что-то пошло не так, — сказала мама дрожащим голосом. Она развела руки, будто сама не понимала, что происходит.

— Что? — закричала Ани. — Он был на учениях!

Мама опустила лицо в ладони и начала содрогаться в рыданиях, отчего все внутри меня сжалось. Стало трудно дышать, тяжело думать.

— Он был на учениях, Брам. Только и всего, — лепетала Ани. Она умоляла меня взглядом что-то исправить.

— Где тетя Эли, дядя Майк и Трев? — спросил я отца, когда он сел рядом с мамой и начал поглаживать ее спину.

— Майк дал Элли успокоительные, которые прописал доктор. Она будет спать всю ночь, — сказал он сквозь сжатые зубы. — Трев уехал. Не уверен куда.

Я кивнул, укрепляя хватку вокруг Ани, когда она начала тихо плакать.

— Ты... — я прочистил горло, закрыв глаза на секунду, чтобы хоть немного взять себя в руки. — Ты звонил Алексу и Кэти?

— Твои дядя с тетей позвонили Кэти, чтобы она могла отправить сообщение Шейну, — сказал папа с кивком. — Я ждал, когда ты приедешь, прежде чем позвонить Алексу.

Черт, должно быть Кейт сходит с ума в Сан-Диего в одиночестве. Они с Шейном функционировали как хорошо смазанная машина, но никто не мог предугадать подобное. Самое худшее время для Шейна узнать такое на службе. Я наделся, что движение Красного креста как можно быстрее отправит его домой.

Ани выдохнула с дрожью, затем отстранилась и поднялась на ноги.

— Ты должен позвонить Алексу, — сказала, вытирая лицо. Ани потянулась к Ариэль, но мама остановила ее в нежном жесте.

— Не возражаешь, если я подержу ее немного? — спросила она.

— Конечно, — сказала Ани с небольшой улыбкой, но я заметил, как она прикусила щеку изнутри.

Мы с отцом покинули комнату и встали возле кухонного стола.

— Иди сюда, — приказал он нежно, притягивая меня к своей груди.

Я был выше его с четырнадцати лет, шире, но когда он обнял меня, я почувствовал себя напуганным девятилетним пацаном, как и в тот первый раз, когда оказался в их доме. Он был единственным отцом, которого я знал. И пока я становился старше, крепкие объятия заменялись быстрыми или похлопываниями по плечу.

Прошли годы с тех пор, как он обнимал меня вот так.

— Все хорошо, — бормотал он, пока я разваливался на части. — Все будет хорошо.

Генри жил у Майка и Эли так же долго, как и я у Дэна и Лиз. Мы присоединились к семье в один и тот же год, и хоть он и был на пять лет младше и настоящей занозой в заднице, я любил его. Поначалу он казался очень хрупким со своими светлыми волосами и слишком большими для его лица глазами.

Тревор, Кэти, Алекс и я присматривали за маленьким балагуром. Хоть мы и неоднократно получали нагоняй за то, что плохо следили за ним, он был нашим маленьким талисманом. Придурковатым, активным хвостиком.

Я не мог представить мир, в котором не будет Генри.

— Мы должны позвонить Алексу, — наконец, сказал я, теребя бороду, когда отошел от отца. — Ты хочешь или стоит мне?

— Это твоя роль, Абрахам, — сказал отец. — Мы с твоей мамой никогда бы не взвалили на тебя это бремя, но мы... черт.. мы подумали, что ты сам захочешь.

Я кивнул, точно понимая посыл его слов. Отец не хотел, чтобы я сообщал Алексу новости, но понимал, что они должны исходить от меня. Мы были двумя половинками целого, и хоть мы и были близки к родителям, не было отношений на Земле ближе, чем наши.

— Привет, бро! — ответил Алекс после пары гудков. — Уже поздно, ты в курсе? Разница во времени и все дела, — брат рассмеялся, а я оперся о столешницу.

— Алекс, — сказал я без шуток.

Мой брат погрузился в абсолютную тишину. Я даже не слышал его дыхания.

— Кто? — спросил он спокойно, пока я пытался взять себя в руки.

— Генри.

— Бл*дь, — выпалил он.

Я услышал, как что-то рухнуло, но молчал, пока Алекс матерился.

— Е* твою мать! — кричал он, в то время как раздавалось еще больше шума от брошенных вещей.

Я оставался с Алексом, позволяя ему срываться. Мне было больно за него. Что он так далеко. Один. Поэтому я просто ждал. Я бы провисел на телефоне всю ночь.

— Попробую узнать, смогу ли приехать домой, — наконец-то, сказал брат. Его дыхание было громким и тяжелым. — Как Элли и Майк?

— Дядя Майк дал ей успокоительное, чтобы она уснула.

— Боже, — выдохнул он. — А Трев?

— Уехал. Вероятно, где-то в лесу.

— Не удивлен. Он вернется, когда будет готов.

— Я бы хотел знать, куда именно он направился, — устало сказал я и почесал бороду, пока пялился на гранитную столешницу.

— Если бы он хотел, то сказал бы кому-нибудь, — ответил Алекс. — Я попробую узнать, смогу ли уехать ненадолго, хорошо?

— Да. Держи меня в курсе.

— Ага. Поцелуй всех от меня. Позвоню позже.

— Хорошо, — едва успел ответить, когда он положил трубку.

Я убрал телефон и поднял голову, посмотрев в глаза отцу.

Он плакал.

— Он в порядке? — спросил папа, не беспокоясь о том, чтобы вытереть лицо.

Нет, не в порядке. Я не знал, когда хоть кто-то из нас будет в порядке.

— Алекс попытается приехать домой, — ответил я вместо этого.

— Хорошо.

Следующие пару часов мы провели в гостиной, получая звонки от моего брата и сестры. Алекс и Кейт хотели прилететь следующим утром и звонили родителям, когда забронировали рейсы.

Ариэль проснулась, ее покормили, и затем она снова уснула. Мама задремала минут на пятнадцать, затем резко подскочила, когда звонил телефон. Ани расхаживала туда-сюда.

Наконец, около часу ночи отец заставил маму идти спать.

— Мне стоит отвезти Ариэль домой, — сказала Ани, глядя на малышку.

— Я поведу, — предложил, когда отец вернулся в комнату.

— Вы можете остаться на ночь у нас, — сказал папа, потирая залысину.

Я привык считать, что она появилась из-за того, что он потирал это место, когда беспокоился или злился на кого-то из детей. Мы с Кейт и Алексом называли ее «встревоженным местом».

— Она уснула почти на всю ночь, — ответила Ани, пожимая плечами. — Мне стоит отвезти Ари в ее собственную кроватку.

Папа кивнул, а Ани приготовилась уходить. На прощание мы оба обняли его и пообещали вернуться утром.

Я одновременно испытал облегчение и тяжесть, покидая дом.

Шок медленно превращался в горе.

Мы молчали всю дорогу до дома Ани. У меня не было, что сказать, как и у нее. Я остановился на подъездной дорожке, и мы молчали, когда я нес Ариэль до дома. Молчали, когда я целовал Ариэль на прощание. Молчали, когда я притянул Ани в объятия и чмокнул в волосы.

Молчали, когда я уходил.

Я доехал до своего дома, но прежде чем открыл гараж, развернулся и поехал обратно.

Ани встретила меня у входной двери, как будто ждала моего возвращения. Она забралась в кровать, отвернувшись, а я разделся и обнял ее сзади.

Мы молчали даже тогда.

***

Когда Ариэль проснулась в семь утра на следующий день, мы собрались и снова отправились в дом родителей. Мы не обсуждали тот факт, что я провел ночь у Ани, или что поменял Ариэль подгузник и кормил ее из бутылочки до того, как Ани вылезла из постели.

Весь день пролетел за телефонными звонками. Говорить людям о том, что Генри умер, не становилось легче, не важно, сколько раз я это сказал, хотя ни один звонок не был таким болезненным, как звонок Алексу.

В полдень я забрал его в аэропорту, и к тому времени, как мы добрались до дома, дядя Майк и тетя Эли были уже у нас. Тетя выглядела как зомби, перемещаясь по кухне мамы, бесконечно наполняя чашки с кофе и вытирая стол. Она не останавливалась, даже когда мы с Алексом подошли ее обнять. От этого мне стало не по себе. Она была здесь, в то время как ее разум далеко от нас.

Дядя Майк был полной противоположностью. Он, молча, сидел на диване, глядя в никуда. Он даже не притворялся, что обращает внимание на то, что происходит вокруг.

— Где моя кроха? — спросил Алекс у Ани, как только та вошла в кухню.

Я проигнорировал вспышку раздражения.

— Она в манеже в бывшей комнате Кэти, — сказала Ани. — Привет, придурок.

— Привет, красотка, — ответил с улыбкой и притянул Ани к своему боку. — Как дела?

— Дерьмово.

— Да, у меня также, — тяжело вздохнул Алекс.

— От Трева что-нибудь слышно? — спросил я, прерывая их разговор.

— Недавно он звонил Элли, — ответила Ани, прислоняя голову к груди Алекса. — Он появится позже.

Я кивнул, затем развернулся и ушел. Мне нужно было побыть одному какое-то время. Атмосфера в доме сильно давила.

Я направился в прежнюю спальню Кейт. Ариэль спала в маленькой переносной кроватке, раскинув руки. Подойдя ближе, я сел на край кровати, наблюдая за ее дыханием.

Она понятия не имела, что происходит. Ее жизнь вертелась вокруг подгузников и бутылочек со смесями. Она спала, когда уставала, и плакала, когда была голодна, даже не догадываясь, что взрослые вокруг разваливаются на части. Я завидовал ей, но был чертовски благодарен, что она не запомнит ничего из этого.

Я тихо снял ботинки и лег на кровать, чтобы мог видеть Ариэль. Я полностью расслабился.

— Дядя Брам, — раздался детский голос некоторое время спустя. — Дядя Брам. Просыпайся.

Я открыл глаза и увидел лицо Келлера в паре сантиметров от своего.

— Эй, когда вы приехали? — спросил я хрипло, глядя на кроватку Ариэль, в которой ее уже не было.

— Только что, — сказал он торжественно. — Дядя Генри умер.

— Знаю, дружок, — ответил я, вытягивая руку и проводя по его волосам.

Он хлюпнул носом и поднял подбородок.

Ох, черт.

Вытянув руку, притянул Келлера к себе, и то, что он даже не пытался бороться, было показателем, как паршиво ему. Келлер — задира по своей сути. Ему нравилась борьба и драки, но прямо сейчас он лежал рядом со мной.

— Мама все время плачет, — раздался его голос в тишине комнаты.

— Да, моя мама тоже.

— Но я не плачу, — произнес Келлер упрямо.

— Я плачу, — пробубнил я. — Иногда.

— Правда? — спросил он удивленно, все еще глядя в потолок.

— Ага.

Келлер молчал, и несколько минут спустя Кэти тихо вошла в комнату, ложась рядом со мной с другого бока.

— Привет, сестренка, — сказал я, целуя ее в волосы, когда она положила голову мне на плечо.

— Привет, — ответила она, тяжело вздохнув.

Нам не нужно было ничего говорить. Причина ее визита была очевидной, и точно знал, что она чувствует. Вместо этого я просто лежал, потерянный в собственных мыслях.

***

Оставшаяся часть дня прошла медленно. Женщины готовили. Мужчины особо ничего не делали. Священник от морской пехоты приходил к нам, чтобы рассказать, как они отправят тело Генри домой, и объяснить, что пехотинцы буду рядом, чтобы помочь.

Мы поужинали, но по негласному решению, никто не сидел за кухонным столом. Семейный ужин только бы подчеркнул тот факт, что Генри умер.

Кэти пустила всех детей к себе в кровать на ночь.

Я прижал Ариэль к своей груди, сидя в кресле отца. Мне было нечем заняться. Казалось, что все в ожидании того, когда привезут тело Генри. В ожидании похорон. В ожидании того, как моя тетя развалится еще сильнее.

***

Пару дней спустя мы с Гевином собирали конструктор, когда Кэти пробежала мимо нас. Я схватил Гевина и поднялся на ноги, выйдя на крыльцо, где увидел, что Кэти прыгнула в объятия Шейна.

— Шейн, — выдохнула она, обнимая его за шею и утыкаясь в нее лицом.

— Папа? — сказал Гевин в замешательстве, смотря на меня, затем опять на действо перед нами. — Папа!

Он начал вырываться их моих рук, и как только я поставил его на ноги, побежал босиком по грязной подъездной дорожке.

— Привет, мальчуган, — сказал Шейн, немного отпуская Кэти, чтобы взять Гевина на руки.

Должно быть, кто-то услышал крик Гевина, потому что вскоре все дети выбежали на улицу, крича Шейну.

В моем горле образовался ком, когда Сейдж вылетела из дома, резко затормозив, и разразилась слезами.

— Ах, крошка, — сказал Шейн, поцеловав Келлера в макушку, прежде чем направился к старшей дочери.

Сейдж уже была большой, чтобы проситься на ручки, но казалось, это не имело значения, потому что Шейн поднял ее. Она обхватила его ногами и руками, как обезьянка, пока он поднимался по ступенькам, кивнув мне по пути.

Я задавался вопросом, буду ли носить Ариэль на руках, когда она станет такой большой. Затем мне захотелось удариться головой о дверную раму.

— Ладно, — сказала Кейт, вытирая лицо. — Здесь холодно. Все в дом!

Дети побежали обратно, счастливо болтая, а Кэти слабо улыбнулась им.

— Я так рада, что они его отпустили, — сказала она, когда я приобнял ее за плечи.

— Уверен, так и есть, — ответил я, целуя ее в висок. — Сколько времени у него есть?

— Не очень много, — она невесело рассмеялась. — Когда он снова уедет, будет в десять раз сложнее его отпускать.

— Не думай пока об этом, — сказал я, сжимая ее плечо. — Живи настоящим моментом.

— Ага.

Я зашел в гостиную, где дети обступили Шейна, рассказывая ему обо всем, что делали, пока его не было. Даже Айрис, которая еще не говорила много слов, без перерыва лепетала, борясь за внимание отца с братьями и сестрами. Они были так рады, что их маленькие щечки покраснели.

Я оглянулся и встретился взглядом с Ани, которая вышла из кухни, держа Ариэль у своей груди, пока слово «папочка» раздавалось по гостиной снова и снова. О чем она думала? Ее губы были приподняты в вялой улыбке, но она, казалось, прилипла к половице, когда я сделал к ней шаг.

Боже, даже истощенной она оставалась красивой.

Посмотрел на Ариэль, которая оторвала головку от плеча Ани, и мое сердце загрохотало в груди.

Затем Ани внезапно покинула комнату, оставив меня пялиться в пустой дверной проем.

***

— Привет, мужик, — сказал Шейн пару часов спустя, похлопав меня по плечу, когда вошел в комнату. — Она очаровательна.

— Спасибо, — ответил я, поглаживая спину Ариэль. Я услышал, как она плачет в своей кроватке и помчался туда, пока никто не услышал. Казалось, что мне не удается взять ее на руки сейчас, когда дом полон людей.

— Вы с Ани вместе или...

— Нет, — ответил резко. Я не хотел думать о том, что происходило между мной и Ани. Случилось и так много всего. Слишком много мыслей пролетало в моей голове каждую секунду, чтобы сосредоточиться над одной.

— Оу, — Шейн сел на диван, откинувшись на подушки. — Почему?

— Ты серьезно спрашиваешь о моих отношениях с Ани? — спросил я недоверчиво.

Год назад я бы с радостью убил Шейна за то, что он вел себя как мудак с моей сестрой. Она забеременела Айрис, а Шейн обращался с ней как с мусором. Только от мысли об этом я стиснул зубы. Через какое-то время я наладил отношения с Шейном, но я не такой всепрощающий, как моя сестра.

— Я сам разбирался в подобном, — ответил он.

— Если бы не разобрался, то был бы мертв, — я заткнулся, как только произнес это.

Его приемный брат только что умер. Мой кузен, которого я знал с тех пор, как тому было четыре года, только что погиб. Я закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Черт.

— Не бери в голову, — тихо сказал Шейн. — Не в первый раз ты угрожал меня убить, и я уверен, что не в последний.

— Неудачное время, — проворчал я, вызвав смешок Шейна.

— Ах, Генри было бы все равно, — сказал Шейн с улыбкой. — Он бы наблюдал за нами, переводя взгляд с одного на другого, как будто находился на теннисном матче.

— Правда, — выпалил я. — И спросил бы, как именно я планирую тебя убить. Из его любимого: щеподробилка древесины, хотя он знал, что у нас ее не было.

— Щеподробилка... хороший выбор, — ответил Шейн устало, закрыв глаза.

— Как это дерьмо случилось? — спросил я на полном серьезе, выпрямившись в кресле и крепко прижимая к себе Ариэль. — Как он мог погибнуть во время учений?

— На наших учениях я видел парней, которые вели себя чертовски глупо, — сказал Шейн, уперев локти в колени. — Может, Генри вел себя так, как по жизни... Кто знает. Они пытались спланировать все непредвиденные обстоятельства, но иногда что-то выходит из-под контроля и происходит то, чего не ждешь.

— Так херово, — я покачал головой.

— Могу сказать тебе больше, — Шейн посмотрел мне в глаза. — Они сделали все возможное, чтобы его спасти. Они бы не позволили этому произойти просто так. Парни, с которыми он был, изо всех сил пытались ему помочь.

— Хорошо, — я тяжело сглотнул.

— И он был не один.

— Хорошо, — я опустил голову к Ариэль и закрыл глаза, когда в носу начало покалывать.

— Ты в порядке? — через какое-то время спросила мама, положив ладонь мне на затылок.

— Да, — прохрипел я, кивнув.

— Я люблю тебя, Абрахам, — сказала она, наклонилась и поцеловала меня в лоб. — Я бы хотела забрать это горе от своих детей.

— Я взрослый, — без особого энтузиазма ответил я.

— Ты все еще мой сын, — сказала мама и протянула руки к Ариэль. — Теперь мой черед держать принцессу. Ты единоличник.

14 глава

Анита

— Черт, Трев, мог бы сам нести эту хрень, — прорычала я в отчаянии, заставляя всех вокруг замолчать. Мой голос был таким язвительным. Но я ничего не могла с этим поделать. — Брам, Алекс, Шейн и Трев могут нести его. Вся эта чушь насчет процессии глупа. Если не хотите, чтобы почетный караул сделал это, то скажите им «нет». Конец.

Мои руки дрожали, когда я положила их на колени. Молчание становилось все тяжелее и тяжелее, пока я смотрела в пол, на котором сидела.

Мои нервы были на пределе.

Прошло четыре дня с тех пор, как мы узнали, что Генри умер, и они, наконец-то, отправили его домой для похорон. Мы должны были встретить самолет, который доставит тело Генри — в гребаном грузовом отсеке, представьте себе — всего через пару часов. А я уже почти свихнулась. Все никак не могла смириться с этим.

Ариэль вела себя хорошо. Она, казалось, не замечала, или ее не волновало чрезмерное внимание нашей семьи. К моменту, когда нужно было укладывать ее спать, она все еще была девочкой-лапочкой. Никакой суеты, ничего. Словно чувствовала, что больше я не выдержу.

Но Брам спал в моей постели каждую ночь. Я впустила его в ту первую ночь, потому что не хотела оставаться одна. И мысль о том, что он будет один, также была невыносима. Теперь же, когда Алекс приехал домой, я предполагала, что смогла бы немного дистанцироваться.

Но ошиблась.

Брам все больше занимал мое личное пространство. Он приходил ко мне домой, и я впускала его — а как же иначе? Я любила этого болвана и знала, что ему больно. Поэтому не могла его прогнать.

Однако каждый раз, когда он перекатывался ко мне и обнимал за талию, я чувствовала, что еще более отчаянно нуждалась в том, чтобы побыть одной. Я держалась из последних сил, чтобы, едва проснувшись, не разрыдаться и не выплакать все глаза. Ведь нужно было что-то делать, что-то планировать, с кем-то видеться. Первая неделя после потери близкого человека наполнена сочувствующими людьми и встречами, и никогда не было времени лишь на себя.

Я знала это.

Хотя когда ночью возвращалась домой, мне бы следовало отбрасывать все прочь и предаваться горю. Но я не могла сделать этого. Не могла сделать это, когда настороженные глаза Брама встречались с моими, когда я открывала входную дверь ему снова и снова. Не могла сделать это, когда он каждую ночь вздрагивал за моей спиной, почти дрожал, пока не проваливался в сон. Не могла сделать это, когда просыпалась утром, а он был в комнате Ариэль, меняя ей подгузник, и тихо говорил с ней обо всем и ни о чем.

На меня не было времени. И вот, когда я сидела на полу, слова сами собой слетели с моих губ, и теперь мне стало еще хуже.

— Господи Боже, Ани, — устало пробормотал Шейн.

Я с трудом сглотнула.

— Мне это нравится, — сказала Элли дрожащим голосом. — Вы, парни, таскали его на спине годами, по большей части потому, что он запрыгивал на вас, пытаясь вам досадить. Теперь понятно, почему вы понесете его.

У меня перехватило дыхание.

— Анита, — произнесла Лиз, заставляя мое тело напрячься, — на кухню.

Она поднялась с дивана и ушла, а я с помощью рук поднялась и отправилась вслед за ней. Я облажалась. Когда Элли все твердила и твердила, что не знает, кто займет места двух оставшихся, кто должен нести гроб, я совершенно потеряла терпение. И это было действительно отвратительно с моей стороны. Я заслужила все, что могла сказать мне Лиз, и даже больше.

— Что происходит? — резко спросила Лиз, когда я зашла на кухню.

— Мне очень жаль.

— Я не спрашивала, сожалеешь ли ты, и не жду никаких чертовых извинений. А теперь скажи мне, что, черт возьми, происходит с тобой?

— Ничего, — вздохнула я, проводя пальцами по волосам. — У меня просто сдали нервы.

— Все мы на пределе.

— Я знаю, это не оправдание.

— Езжай домой, Ани.

Мой взгляд метнулся к ней, и я чуть не отшатнулась от ее слов. Она прогоняла меня? Мое горло так сжалось, что я не могла дышать, а глаза наполнились слезами.

— Тебе нужно поспать, детка, — мягко сказала она, когда я в ужасе уставилась на нее. Потом Лиз подняла руку и погладила меня по волосам. — Тебе нужно какое-то время побыть не здесь.

— Со мной все в порядке, — покачала головой я.

— Нет, ты не в порядке. Съезди домой на несколько часов. А Ариэль пусть останется здесь с другими детьми.

— Мы должны поехать за Генри, — упрямо возразила я, прикусив щеку изнутри.

— Генри не волнует, будешь ли ты в аэропорту, — тихо заметила она. — Но я волнуюсь, что ты выглядишь так, словно не спала неделю.

— Но...

— Анита-Бонита, — пробормотала она, прерывая меня. Только Генри использовал это прозвище. Мой желудок сжался. — Иди домой и отдохни. Я попрошу Дэнни отвезти тебя.

Я кивнула, тяжело опираясь на стол. Меньше чем через минуту Лиз привела Дэна. Его обеспокоенные глаза смотрели на меня.

— Пойдем, малышка, — хрипло произнес он, обнимая меня за плечи.

Я вернулась в комнату, где спала Ари, и нежно поцеловала ее в лобик, прежде чем взяла сумку. С ней все будет хорошо, пока я буду собираться с мыслями. Вечером все взрослые отправятся за телом Генри, но очень милая леди по имени Хизер, которую Элли и Лиз знали по какому-то клубу, останется присмотреть за детьми.

Я вышла из дома вместе с Дэном и устало залезла в его грузовик.

— Всего на пару часов, ладно? — проскрежетала я, когда мы заруливали на мою подъездную дорожку. — Когда соберетесь в аэропорт встретить тело Генри, по пути заезжайте за мной.

Дэн выглядел так, словно собирался долго спорить, но потом, наконец, слегка кивнул мне в согласии.

Я кивнула в ответ, затем вылезла из машины, когда он остановился.

Я не стала раздеваться, просто сняла туфли и забралась под одеяло.

И тогда, наконец, дала себе волю. Все началось с тихих всхлипываний, прерывистого дыхания, икоты, но вскоре я уже рыдала так сильно, что все мое тело содрогалось с каждым плачем. Я рыдала самозабвенно. Сильно и громко. А потом провалилась в сон.

***

Я вздрогнула и проснулась, оглядывая спальню и гадая, что же меня разбудило. Когда посмотрела на часы, я выругалась и выпрыгнула из постели. Когда мои ноги коснулись пола, меня качнуло в сторону, и я ударилась бедром о тумбочку и с грохотом уронила лампу на пол.

Прошел уже час, как мы должны были забрать тело Генри.

Но никто не заехал за мной.

Мое сердце забилось в панике, когда я подбежала к комоду и выдвинула верхний ящик слишком сильно, что он упал на пол. Проигнорировав беспорядок, схватила черные джинсы и бросила их на кровать, прежде чем взяла одну из старых футболок Генри из своего ящика с бельем. Она была темно-синего цвета с небольшой эмблемой на груди, лоснящаяся и шелковистая, одна из самых моих любимых, хотя и была слишком большой для меня.

Вбежав в ванную, я вскрикнула, увидев свое лицо и волосы. Лихорадочно смочила волосы и подобрала с пола шапочку, чтобы натянуть ее, потом вытерла слезы, льющиеся из моих глаз.

— Черт, — всхлипнула я. Шапочка упала на пол, пока я быстро одевалась. Руки дрожали от паники.

Я буду скучать по нему. Меня не будет там. О, Боже.

Я была уже в лифчике и трусиках, борясь с джинсами, когда мое имя прозвучало от входной двери.

— Ани? — в замешательстве звал Брам, входя в комнату, когда я озверела. Я плакала и шаталась, пытаясь натянуть джинсы на ноги.

— Почему никто не разбудил меня? — пронзительно закричала я. — Я же просила разбудить меня!

Мои слова были искажены рыданиями.

— Детка, остановись, — приказал Брам, спеша ко мне. — Прекрати!

Он крепко обхватил меня руками, пока я дрожала.

— Вы должны были заехать за мной! — кричала я, хлопая его по груди.

— Я здесь, — говорил он, пытаясь успокоить меня. — Я здесь.

— Вы должны были забрать меня, — всхлипывала я, все мое тело обмякло. — Дэн сказал...

— Самолет задержали, — тихо произнес Брам, наклоняясь ко мне. — Мы уезжаем, как только ты будешь готова.

Моя грудь тяжело вздымалась от его слов. Я не опоздала.

От облегчения я расплакалась. И не могла остановиться. Как бы не пыталась. Уже настолько сильно погрузилась в печаль, что чувствовала, как мои глаза опухли от слез.

— Давай помогу, — прошептал Брам, хватаясь за джинсы, которые я натянула до бедер, надел их до конца и застегнул, пока я держалась за его плечи для равновесия. — Я не оставлю тебя.

Я вытерла лицо, пытаясь восстановить дыхание, моя грудь болела от каждого спазма.

— Эта футболка? — спросил он, потянувшись за футболкой Генри, лежащей на кровати. — Я помню, когда он вернулся домой в ней.

Он натянул ее через мою голову и подождал, пока я просуну руки в рукава.

— Все в порядке? — поинтересовалась Кэти, входя в спальню, когда Брам принес мне носки.

— Я подумала, что проспала, — сказала я с болью в голосе, встречаясь с ней глазами. — Думала, что все пропустила.

— Черт, Ани, — пробормотала она, проходя дальше в комнату, когда Брам мягко подтолкнул меня к кровати и приподнял мою ногу. — Мне жаль. Как только мы узнали, что рейс задерживается, мы с мамой решили дать тебе побольше времени. Нам не хотелось будить тебя, если ты спишь. Проклятье, твои несчастные глаза.

— Эй, малышка, — тихо позвал Брам, опускаясь на колени у моих ног. — Резиновые сапоги?

Я кивнула, и он протянул руку и нежно провел пальцами по моей щеке.

— Я помню эту футболку, — приглушенно призналась Кэти, когда Брам ушел за моими сапогами. — Он отдал ее тебе после того, как я сказала ему, что он выглядит в ней, как стриптизер.

Я слабо рассмеялась и посмотрела на футболку. Она вся была в маленьких дырочках, делающих ее практически прозрачной. Слава тебе Господи, что я собиралась надеть пальто.

Брам притащил мои сапоги и помог мне встать на ноги, чтобы я могла надеть их. Затем он протянул мне пальто, и я надела его.

— Готова? — спросил он, протягивая мне шапочку.

— Нет, — ответила я, натягивая шапку.

— Никто не готов.

— Аминь, — сказала Кэти, выводя нас из комнаты.

***

Персонал аэропорта встретил нас и проводил к группе одетых в синюю форму морских пехотинцев, ожидающих нас на взлетной полосе. Они были сдержаны. Добры. Печальны. Почтительны.

Молчаливы.

Прошло совсем немного времени, когда еще один морской пехотинец спустился по ступенькам из туннеля, ведущего к двери самолета. Его шаги были длинными и решительными, но, казалось, он не торопился. Его взгляд скользнул по нам, глаза задержались на Шейне, прежде чем он остановился.

— Добрый вечер, — пробормотал он, глядя на каждого из нас по очереди, словно не был уверен, с кем ему следовало говорить. — Я мастер-сержант Сэмюель Монро. Я имею честь привезти старшего сержанта Харриса домой.

Элли громко всхлипнула, и Монро тут же посмотрел на нее.

— Мэм? — спросил он, вставая перед ней.

— Спасибо вам, — прохрипела она, протягивая руки Монро.

— Это честь для меня, — мягко произнес он. — Генри был хорошим другом.

Мое горло сжалось, и Брам обхватил меня за шею сзади.

— У вас есть какие-нибудь вопросы? — вежливо спросил Монро.

— Нет, — Элли покачала головой, посмотрев на Майка.

— Капеллан все объяснил, — хрипло уточнил Майк.

Монро кивнул, затем посмотрел на Шейна и тоже слегка кивнул ему.

— Я сопровожу старшего сержанта Харриса в похоронное бюро, — произнес он, его взгляд снова вернулся к Элли. — Морской флот останется с ним, пока его тело не предадут земле.

— Он не будет один, — еле слышно прошептала Элли.

— Нет, мэм. Не будет. Я обещаю вам.

Он еще раз сжал ладони Элли, а потом отошел в сторону, когда почетный караул скрылся под самолетом.

Я задержала дыхание.

Через несколько мгновений послышался звук шагов, и шестеро морских пехотинцев появились в поле зрения, бережно неся гроб, укрытый флагом.

Наш Генри. Вот и ты, друг.

Я прижала руку ко рту, а колени начали подгибаться. Брам обнял меня за талию и прижал к груди, пока мы наблюдали, как они несли Генри к ожидавшему катафалку.

Монро был совершенно неподвижен, когда морские пехотинцы остановились перед ним, он поднял ладонь и отдал честь гробу.

Словно издалека, послышался всхлип Кэти.

Потом они поместили Генри в задней части катафалка.

Мы проследовали за катафалком до похоронного бюро, но я толком не запомнила это. Брам обнимал меня, это я знала точно. Не уверена только, это было больше для меня или для него. Пристегнутый ремнем безопасности Алекс сидел, упершись локтями в колени и закрыв лицо руками. И впервые с тех пор, как встретила Лиз, я увидела, что она скользнула в грузовик Дэна и поехала домой, положив голову ему на плечо.

***

— Что это? — спросила я на следующей день, остановившись на тротуаре перед церковью, где должно было пройти прощание с Генри. Как только мы доставили его домой, приготовления уже шли полным ходом. Мы не были уверены, на сколько Шейн сможет остаться, а Элли и Лиз не хотели, чтобы был хоть малейший шанс, что ему или Алексу придется уехать, прежде чем мы похороним Генри. Они заслуживали проститься с ним вместе с нами.

Ариэль в фиолетовой одежде спала у меня на руках, завернутая в темно-серое одеяльце. Я не смогла одеть свою малышку в черное. Просто не смогла.

— Это Патриотический караул, — хрипло сказал Тревор, останавливаясь рядом со мной и Брамом.

— Ого, — выдохнула я, смотря на ряд мотоциклов, выстроившихся вокруг квартала. — Кто-то...

— Нет, они просто появились, — прервал меня Трев, проводя рукой по галстуку, свисавшему с его шеи.

— Генри бы это понравилось, — заметила я, оглядывая мужчин, стоявших рядом со своими мотоциклами. — О, черт, — выдохнула я, опираясь на руку Брама за моей спиной, когда подъехал катафалк.

Мотоциклисты, словно это было отрепетировано, стянули с голов банданы, военные бейсболки и шапки с их голов и прижали к груди.

— Мы готовы, — объявил Алекс, подходя к нам в парадной форме. Его спина была прямой, словно он аршин проглотил. Они с Шейном были в полной военной экипировке, и я никогда еще не видела их более красивыми.

— Ты в порядке? — спросил Брам, пока вел меня к тому месту, где стояли Лиз и Элли с детьми, держа их за руки.

— Да, иди к нему, — приказала я, смотря на катафалк.

Наша семья последовала за парнями, которые несли гроб Генри в переполненную церковь, а затем молча заняли места на передних двух рядах. Даже дети притихли, когда пастор начал говорить.

Рядом с алтарем и по бокам гроба стояли фотографии.

Генри в восемнадцать лет в парадной форме. Я вспомнила, как он рассказывал мне, что его заставили надеть для фотографии не всю форму, а лишь китель и фуражку.

Генри, когда ему было лет семь-восемь, сидящий на плечах Тревора, его лицо было вымазано чем-то, напоминающим ежевику.

Генри в четыре года, обнимающий за шею Элли, когда готовился к съемкам. Ее рот был широко раскрыт, словно она смеялась.

Генри в полном камуфляже, в шлеме на голове, его лицо было раскрашено, голубые глаза ярко сияли, и он широко улыбался на камеру.

Генри и Майк, сидящие в креслах-качалках на заднем крыльце дома Майка и Элли — явно не подозревая, что кто-то их сфотографировал.

Генри со мной, висящей на его спине, а остальные дети столпились вокруг нас во время кемпинга прямо перед тем, как Алекс отправился в армию.

Последняя была моей любимой. Она была снята, когда Генри в последний раз был дома. И дети Кэти и Шейна висели на нем, как обезьянки. Айрис и Ганнер сидели у него на плечах, словно он хвастался перед камерой, Гэвин и Келлер сидели у него в ногах, а Сейдж стояла, обняв его за талию. Она смотрела на него и широко улыбалась.

Это была жизнь Генри в кадрах, и мне было ненавистно, что мы не могли поставить больше фотографий. Он был больше этого. Он любил водку, особенно с добавками, хотя и заставил меня поклясться, что я сохраню это в тайне. Он не носил нижнего белья, но покупал носки раз в месяц, потому что, по его словам, любил мягкие. Он носил с собой одну фотографию — Элли, которую он стянул из старого фотоальбома Элли и Майка, когда ему было двенадцать.

Он ненавидел мексиканскую кухню, но любил тайскую. Он говорил, что пить молоко, все равно, что пить чужую мокроту, и поэтому отказался иметь с ним дела. Ему нравился синий цвет, поэтому носил одежду этого цвета, и она смотрелась на нем хорошо. Он использовал больше средств для укладки волос, чем я. У него была татуировка на ребрах, которую он отказывался обсуждать с кем-либо, и еще одна на плече, скрывающая шрам.

Он любил свою семью. Он был необыкновенно хорош в пинг-понге… и пив-понге.

Я посмотрела вниз на Ариэль. Слушая, как пастор читает историю жизни Генри, написанную Тревором. Она была полна фактов. Дата его рождения, день, когда он приехал к Элли и Майку, когда он окончил среднюю школу, его военные достижения.

Мое лицо онемело.

Ариэль проснулась и сучила ножками, когда Тревор и Шейн встали в конце прохода, направляясь к подиуму в передней части церкви.

— Ш-ш-ш, — прошептала я, разворачивая Ари, когда она откинула одеяльце. — Тише, дядя Трев и дядя Шейн говорят.

— Спасибо, что пришли, — глубокий голос Тревора зазвучал через церковную аудио-систему. — Моему младшему братишке очень хотелось бы, что его панихида проходила, когда все стоят.

Переполненная церковь наполнилась тихим смехом.

— Он никогда не дал бы нам дослушать до конца, — продолжил Трев с улыбкой, наклонившись к маленькому микрофону перед ним. Его голос немного надломился, и он поднял руку, чтобы потереть лицо, а Шейн подошел ближе к нему.

— Генри был раздражающим, — произнес он, вновь всех рассмешив. — Забавным, очаровательным… надоедливым. — Теперь все засмеялись чуточку громче.

Лиз положила ладонь на мое колено, а Тревор продолжал, и мы слушали, как он вспоминал своего младшего брата.

Оставшаяся часть прощания пролетела незаметно. Одноклассники и несколько друзей Генри из морской пехоты, которые прилетели на похороны, вышли и поделились небольшими историями о Генри. Большинство из них были смешными, некоторые были пикантными, но все они были радушными. Я не стала говорить. Не думала, что смогла бы сделать это, не выставив себя на посмешище.

Вскоре мы ехали на военное кладбище, расположенное в получасе езды от церкви. Когда Майк и Элли узнали о Генри, они сразу же нашли место для него, а поскольку Майк был ветераном морской пехоты, то купили участок рядом с ним.

Патриотический караул сопроводил нас туда. Это было мило с их стороны, хотя смерть Генри не была особо «значимой». Я не могла представить себе, чтобы кто-то доставил нам неприятности, от которых они бы могли нас охранить, но, по словам Брама, это было больше из уважения. В любом случае, это было невероятное зрелище.

Морские пехотинцы вроде как взяли на себя церемонию, как только мы приехали, и я знала, что это стало облегчением для Элли. Ей не нужно было ни о чем беспокоиться. Она могла сидеть в оцепенении, пока управляющий кладбищем и почетный караул обо всем заботились.

Зазвучала барабанная дробь, и парни из почетного караула быстрыми точными движениями сложили флаг, укрывающий гроб Генри. Затем один из морских пехотинцев подошел к Элли, опустился на одно колено и что-то прошептал ей, протягивая флаг обеими руками.

Брам взял Ариэль из моих рук, и я наблюдала в замешательстве, как он прижал ее головку к своей груди, накрыв ее ушко с другой стороны своей широкой ладонью.

Я подскочила от первого ружейного залпа.

Потом закрыла глаза, когда два других залпа взорвали полуденную тишину.

— Спасибо, — прошептала я, прислоняясь к плечу Брама.

— Не хотел, чтобы у нее заболели ушки, — объяснил он.

Я кивнула, а моя грудь сжалась.

Затем, внезапно, все закончилось, и мы должны были оставить его там одного.

***

— Я рада, что все закончилось, — тихо произнесла Кэти, падая на диван рядом со мной, где я кормила Ариэль. Последний человек, наконец-то, покинул дом Майка и Элли всего пятнадцать минут назад.

Похороны прошли хорошо, ну насколько хорошими они могут быть, но было больно. Очень. Оставлять Генри на кладбище ощущалось таким неправильным. Я пыталась убедить себя, что это больше не Генри. Что это всего лишь его бренная оболочка, а не мальчик, который вырос на моих глазах, но это не имело значения. Он лежал в холодной земле, и я боялась, что если бы думала об этом слишком долго, то закричала бы.

Никто из нас не смог уехать сразу, и, в конце концов, Дэн и Лиз загрузили детей в машину и увезли их домой, пока оставшиеся наблюдали за сотрудниками кладбища, которые с помощью небольшого трактора засыпали могилу Генри.

В конце концов, мы уехали, но Тревор сказал, что задержится еще на несколько минут.

И он все еще не вернулся.

— Когда Шейн должен уехать? — спросила я Кейт, вынимая бутылочку из ротика Ариэль.

— Он улетает с нами завтра, — ответила она, протягивая руки, чтобы забрать у меня малышку, а затем прижала мою девочку к груди и начала нежно похлопывать ее по спинке. — Потом на следующий день он уедет.

— Уверена, что не хочешь задержаться подольше? — спросила я, поворачиваясь к ней на диване. — Поскольку Шейн все равно уезжает, ты могла бы...

— Нет, — возразила Кейт, прерывая меня кивком головы. — Я бы с удовольствием осталась на какое-то время, но детям нужно быть дома, — она грустно улыбнулась мне. — Они должны быть в их собственном доме и выполнять свои обязанности. Малыши скоро забудут, а вот для Келлера, Гэвина и Сейдж это будет тяжелым временем.

Я кивнула. Генри жил в Сан-Диего и, насколько мне было известно, часто виделся с семьей Кейт и Шейна. С нами, живущими в Орегоне, все было по-другому — мы виделись, только когда Генри мог взять отпуск. Детям Андерсонов придется привыкнуть к тому, что они больше не увидят своего дядю за обеденным столом или на вечеринке по случаю дня рождения. Он не был каким-то дальним родственником для них — он был значимой частью их жизни. И вдобавок ко всему, их отец должен будет вернуться на службу в другой части мира на еще долгие пять месяцев.

— Хочешь, я приеду? — осторожно поинтересовалась я. — У меня еще не закончился декретный отпуск.

— Неа, — покачала головой Кейт. — Думаю, это лишь подтолкнет Брама за край.

— Что ты имеешь в виду? — глупо переспросила я, открываясь навстречу куче дерьма, с которым мне не хотелось иметь дело.

— Он любит тебя, идиотка, — раздраженно произнесла она. — И так достаточно плохо, что нам с Шейном придется разлучиться. Не нужно вам с Брамом той же хрени.

— Мы не вместе, — без всякого выражения ответила я, опуская голову на руки. — Это не одно и то же.

— Разве он не остается у тебя? — недоверчиво спросила она. — Какое еще «вместе» тебе нужно?

— Все не так.

— Именно так.

— Он порвал со мной Кейт, — фыркнула я, закрывая глаза. — Насколько яснее я должна быть? Мы не вместе. Он не хочет быть со мной.

— Он любит тебя.

— Ну, Алекс и Тревор тоже. Но я же ни с кем из них.

— Ты также спала с Алексом или Тревором, — парировала Кейт, а затем замолчала. — Ты же не спала, верно?

— Заткнись, — фыркнула я, заставив ее рассмеяться. — Слушай, я поняла, ладно? У нас с Брамом есть кое-что общее. Но это не значит, что это куда-нибудь нас приведет. Мне нужно думать об Ариэль.

— Он любит Ариэль.

— Да, — согласилась я. — Несомненно. Но он не хочет быть ее отцом.

— Ты не знаешь...

— Я знаю это. Он был предельно ясен, Кэти. И это нормально. Он нам ничего не должен. Но я не хочу начинать ничего снова, если знаю, что у этого нет будущего. Это не справедливо по отношению ко мне или к ней.

— Мама велела позвать вас в столовую, — раздался за моей спиной ровный голос Брама, из-за чего все мое тело напряглось. Не уверена, сколько он услышал, но он должен был понять что-то по тону моего голоса.

Я медленно повернулась, чтобы посмотреть на него, но успела встретиться с ним взглядом лишь на секунду, прежде чем он испарился.

— Черт, — простонала Кейт, поднимаясь с дивана.

— Все в порядке, — рассеянно сказала я, пытаясь встряхнуться. Я не сказала ничего такого, чего бы мы с Брамом уже не знали.

Мы не были вместе и не собирались быть вместе. Я любила его, всегда буду любить, но это не означало, что мы унесемся вдаль в поле с ромашками и будем жить долго и счастливо. Реальный мир так не работал. Люди погибали на учениях. Мужья оставляли своих жен на долгие месяцы, чтобы сражаться на войнах, которые не имели к ним никакого отношения. Пятнадцатилетние беременели и были вынуждены отказываться от своих детей.

Пары расставались, потому что один из них хотел детей, а другой — нет.

Я последовала за Кейт в столовую и остановилась, увидев, что все сидят за столом. Очевидно, Тревор вошел через заднюю дверь, потому что даже он был там, обнимал Элли за плечи, пока она тихо говорила ему что-то на ухо. Дети сидели в одной из задних спален и смотрели телевизор, но все взрослые были здесь и сидели на стульях.

— Заходи и присаживайся, — пригласил Дэн со своего места во главе стола.

Я двигалась медленно, рассеянно наблюдая, как Брам потянулся за Ариэль, когда Кейт проходила мимо него.

Когда Кейт села, осталась пара свободных мест. Я посмотрела в сторону детских складных стульчиков, прислоненных к дальней стене.

— Вот, — сказал тихо Брам, отодвигая одной рукой стул слева от него. — Садись.

Я безразлично опустилась на стул, на который он мне указал, а затем мы несколько мгновений сидели молча, смотря друг на друга, ожидая пока кто-нибудь из родителей начнет говорить.

Наконец, Элли откашлялась.

— Во-первых, хочу поблагодарить всех вас за то, что вы сделали за эту неделю, — начала она, слегка шмыгнув носом. Она подняла подбородок и сцепила руки на столе. — Не знаю, как бы справилась со всем этим, если бы мои мальчики не вмешались и не позаботились обо всем. И к вам это тоже относится, — она оглядела сидящих за столом, задержав взгляд на мне и Браме, прежде чем посмотрела на Алекса, а потом на Кэти.

— Генри был моим мальчиком, — с болью в голосе проговорила она.

Я неосознанно протянула руку и сжала бедро Брама для поддержки, когда волна горя, казалось, обрушилась прямо на меня.

— Генри был моим ребенком, — снова повторила Элли, взяв себя в руки. — И я не уверена, как нам теперь двигаться дальше. Черт, я не могу представить себе завтрашний день, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о будущем.

Брам положил свою ладонь поверх моей на его бедре и переплел наши пальцы.

— Но мы с Лиз поговорили ранее, — продолжила Элли, оглядывая нас. — И мы обсуждали, как мы с ней счастливы, что у нас есть дети, которые приходят домой, когда они могут. Семья, которая счастлива проводить время вместе и в которой все любят друг друга. Не у всех это есть, понимаете? Дети вырастают и отдаляются, но не вы. Вы все так же близки, как и в детстве.

Брам сжал мою ладонь.

— Никто из вас не хотел сидеть за одним столом, как мы сейчас делаем, — сказала Элли. — И я это понимаю, потому что тоже не хотела, — шмыгнула носом она, и Майк протянул руку, чтобы погладить ее спину.

— Но это… сидеть вместе за обеденным столом… это всегда было важно, а сейчас это даже еще важнее. Я не сдаюсь. Так что мы будем сидеть все вместе и съедим все то, что принесли люди. Мы поговорим, а Алекс будет подкалывать Тревора, пока тот не начнет скрежетать зубами. Кейт попытается поговорить с Ани, хотя она сидит на другом конце стола. Сейчас мы во всем разберемся, так что, когда в следующий раз снова соберемся все вместе, а моего мальчика здесь не будет, все станет намного проще, — свои последние слова Элли сопроводила резким кивком.

Это была хорошая речь. Я поняла ее смысл. Мне нравилось, как сильно Элли старалась, но никто не пошевелился после того, как она закончила говорить и откинулась на спинку стула.

Я взглянула на Тревора, который смотрел в тарелку перед ним, затем на Шейна и Кейт, которые смотрели друг на друга. Никто из нас не хотел делать первое движение. Я перевела взгляд на Алекса и напряглась, увидев выражение его глаз.

— Я понимаю, что это значит, и полностью с вами согласен, тетя Элли. Но я не буду есть «перевернутый пирог» (прим. пер. «Перевернутый пирог» — пирог, нижний слой которого, состоящий из фруктов, оказывается наверху) миссис Нильсон, — сказал он, хмуро качая головой. — В прошлый раз, когда она его приносила, у меня был понос.

Все за столом обомлели.

Майк первым прервал молчание, и как только его хриплый хохот взорвал тишину, все остальные начали смеяться. Мы так сильно смеялись, что из глаз потекли слезы.

После первых нескольких минут я уже не была уверена, что мы продолжали смеяться над Алексом. Мы смеялись от удивления, что вообще можем смеяться. Смеялись, чтобы доказать, что все еще можем делать это, несмотря на то, что сломлены, что, возможно, мы можем продолжить жить, не замечая зияющих дыр в наших грудных клетках. Мы смеялись, потому что Генри обязательно сказал бы что-нибудь совершенно неуместное в ответ на замечание Алекса. Все мы услышали его голос в своих головах. Мы смеялись, потому что плакали так долго, что любое другое проявление эмоций было почти облегчением.

— Я не шучу! — громко возразил Алекс, тем самым заставляя нас смеяться еще громче.

Я вытирала лицо, когда Брам сжал мою руку. А когда снова посмотрела на Алекса, он подмигнул мне, слегка улыбнувшись.

Я улыбнулась в ответ.

— Ну, пирог отправится на помойку, — пробормотала Лиз со смешком, вставая, чтобы взять пирог с середины стола. — Остальное должно быть безопасным.

Пока она относила пирог на кухню, я скорчила рожицу Алексу, отчего его улыбка стала шире. Он, черт возьми, знал, что мне нравился перевернутый ананасовый пирог миссис Нильсон. И я точно знала, что у него не было поноса, потому что последний мы съели с ним напополам, и я чувствовала себя хорошо.

Я ожидала, что этот кретин переведет тему от Генри, но не… Я резко вскинула голову, чтобы снова посмотреть на Алекса, когда мои глаза начало печь.

— Засранец, — одними губами произнесла я, слабо рассмеявшись.

— Красотка, — также без звука ответил он мне, посылая воздушный поцелуй.

— Пирог! — закричал Ганнер, вбегая в столовую и скользя в носках по деревянному полу, пока не остановился.

— У нас будет пирог? — спросил Келлер, влетая в комнату вслед за братом.

— Я хочу! — крикнул Гэвин из коридора.

Я посмотрела на мальчиков, наблюдая, как их глаза бегают по комнате в поисках союзника.

Я знала, кто был бы этим союзником еще полторы недели назад.

— Хорошая мысль, — сказала я, поднимаясь со стула. — Тетя даст вам все, что вы захотите. Хватайте-ка ваши стулья и присаживайтесь к столу.

— Ани, — предупредила меня Кейт низким голосом.

Я проигнорировала ее. Моя старшая племянница и трое племянников уже потеряли мать. Ганнер никогда не сможет вспомнить Рейчел, и не уверена, насколько хорошо ее помнит Гэвин, но Келлер и Сейдж уже познали горечь потери самого важного человека в их жизни. У них были Шейн и Кейт, безопасность и большая любящая семья, но потеря Генри вновь разбередила старую рану.

Я мало что могла сделать для них, кроме как любить их. Но скоро они вернутся в Калифорнию, и я не увижу их несколько месяцев.

Но одну вещь я могла сделать. Я могла бы дать им того единственного человека, который бы прикрывал их спину и баловал под носом у родителей.

Мои племянники хотели пирог, так что теперь настала моя очередь немного их попортить.

— У нас есть белый торт, тыквенный пирог, что-то похожее на желе со взбитыми сливками и что-то, выглядящее как брауни, — перечислила я Келлеру, когда он придвинул свой стул к столу.

— Я буду все, — решительно ответил он, смотря на меня с широкой улыбкой.

Я взглянула на заплаканную Кейт.

— Отличная мысль, — согласилась я.

15 глава

Абрахам

— Я очень надеюсь, что в самолете никого не стошнит, — сказала Кейт, пока мы прощались на следующий день после похорон Генри.

Кейт и Шейн возвращались в Сан-Диего, чтобы Шейн мог отправиться обратно на задание на следующий день. Моя младшая сестренка натянула на лицо храброе выражение, но я знал, что она готова была вот-вот развалиться на части.

Обычно, когда кто-то из парней отправлялся на задание, мы не позволяли себе думать о том, что могло случиться что-то плохое. Готовиться к худшему казалось не к добру, а кроме того, это было просто глупо. Не было никакого способа выдержать это, когда ты постоянно ждешь, что произойдет что-то плохое — нужно верить, что все будет хорошо.

Но никто из нас больше так не думал.

Как мы могли думать по-другому? Генри умер на американской земле. Он не должен был даже подвергаться опасности.

Теперь Шейн возвращался в зону боевых действий. Вся семья была на грани.

— О, пожалуйста, — усмехнулась Ани, обнимая Кейт.

— Ганнер не спал до полуночи, — жаловалась Кейт, отстраняясь, чтобы обнять наших родителей.

— Она справится, — пробормотала Ани, глядя на меня. — Верно?

— Наверное, нет, — пошутил Алекс, обнимая за плечи Ани, пока Кейт и Шейн загоняли детей с крыльца в машины моего отца и дяди. Их было слишком много, чтобы ехать всем вместе.

Я покачал головой на то, чтобы иметь так много детей, потому что единственное, что ты можешь водить — это минивен. У Кейт и Шейна, казалось, была система, но я не мог представить себе, чтобы иметь больше пары детей.

Я застыл, смотря вниз на спящую девочку на сгибе моей руки.

Мне было так хреново.

— Брам? Ау? — позвал Алекс, хлопая в ладони.

— Тебе чего? — рассеяно спросил я, отводя взгляд от Ариэль.

— Тебе придется отдать малышку, — медленно произнес он. — Мы договорились, что сегодня поедем к Треву.

Ани неистово замахала руками, когда грузовики начали разворачиваться на подъездной дорожке, и я отвернулся от брата, чтобы поднять руку на прощание.

Кейт ехала посередине переднего сиденья машины моего дяди, прислонившись к своему мужу, а слезы текли по ее лицу. Черт.

Я понимал, что жизнь должна идти своим чередом, но хотел, чтобы все были рядом. Мне чертовски не нравилось то, что Кейт уже уезжает, а Алекс должен уехать завтра. Как я мог быть уверен, что с ними все будет в порядке, если они были разбросаны по всей стране?

Единственной поддержкой Кейт, пока Шейн бывал на задании, был Генри. А теперь она будет в Калифорнии совсем одна с пятью детьми. От этой мысли меня замутило.

— Давай, брат, — проворчал Алекс, пока Ани забирала Ариэль из моих рук. — Трев даже не пришел попрощаться.

— Ага, что за скотство? — спросил я, машинально целуя Ани в лоб, когда она проходила мимо меня в дом.

— Ты такой взвинченный, — с легким смешком заметил Алекс, вторя моей мысли, посетившей меня несколько минут назад.

— Да, мне известно, — уныло произнес я, проводя рукой по бороде.

— Мы скоро вернемся, мам, — крикнул я, когда мама и тетя Элли последовали за Ани в дом. — Мы съездим к Треву.

— Хорошо, — сказала тетя Элли, сжимая мою руку, когда проходила мимо меня.

Мы забрались в мой грузовик и выехали на дорогу. Собственность Трева фактически примыкала к собственности наших родителей, и летом мы ездили к нему домой через лес на квадроциклах. Но зимой мы обычно пользовались грузовиком. Было отстойно застрять в грязи на квадроцикле, когда шел дождь.

— Что происходит с Тревом? — спросил у Алекса, когда мы выехали на дорогу. Я был так поглощен, приглядывая за тетей Элли, чтобы убедиться, что она в порядке, и за Ани и Ариэль, когда был уверен, что тетя Элли не потеряет контроль, что едва разговаривал с Тревором.

— Не знаю, мужик. Думаю, что он получил бумаги Генри, и что-то ошеломило его.

— Они уже присылают его пособие и прочую хрень? — удивленно спросил я, взглянув на своего близнеца. Я был уверен, что военные не шибко торопятся с подобными вещами.

— Нет, его завещание. Думаю, он составил его, когда был дома в последний раз. Не знаю, почему он не воспользовался юридической службой на базе. Должно быть чертовски раздражает, когда нужно выяснить какое-то дерьмо, а твой адвокат живет за тысячу миль.

— Парень никогда не выбирал легкие пути, — с усмешкой заметил я, поворачивая на длинную гравийную дорогу, ведущую к дому Тревора.

— Хотел бы я знать, что, черт возьми, произошло, — тихо сказал Алекс, глядя в окно. — Но сейчас они нам ничего не скажут.

— Думаешь, они пытаются что-то скрыть? — спросил его.

— Честно? — уточнил Алекс, когда мы остановились.

— Ага.

— Думаю, что Генри, наверное, вел себя как придурок и рисковал там, где не должен был, — процедил сквозь зубы Алекс. Он повернулся ко мне, его глаза горели. — Но, черт возьми, не вздумай повторять мои слова.

— Конечно, нет, — пробормотал я, внимательно наблюдая за ним.

— Они осторожны, брат, — произнес он. — Они планируют все. Так что, раз с Генри случилось что-то, то велик шанс, что он сам облажался.

Входная дверь отворилась, и на пороге появился Тревор в поношенных спортивных штанах и фланелевой рубашке. Он выглядел так, словно был в запое, и по тому, как его шатало, я предположил, что он все еще был пьян.

— Им не нужно знать, — ровно заметил Алекс, наблюдая за Тревом.

Он вылез из грузовика, когда я заглушил мотор, а потом я последовал за ним на крыльцо.

— Хотите выпить? — резко спросил Трев, заходя обратно в дом. — У меня есть виски.

— Неа, чувак, не надо, — сказал Алекс.

— Я за рулем, — ответил я, следуя за ними в дом.

В доме преимущественно было темно, только в гостиной в камине горел огонь. И похоже именно там Трев провел все время с тех пор, как ушел от тети Элли и дяди Майка прошлым вечером. На столе стояла бутылка «Джека Дениелса» и наполовину наполненный бокал с коричневой жидкостью. Рядом лежала стопка бумаг, небрежно сложенных в бежевой папке.

— Что происходит, Трев? — спросил я, когда он шлепнулся на диван, откинувшись на подушку, которая, должно быть, была принесена с его кровати.

— Гребаный Генри, — выплюнул он, тряся головой. — Какой же бл*дский идиот.

Я встретился с такими же удивленными глазами Алекса, как мои, и шагнул к Тревору, когда тот заплакал. Он не рыдал, но слезы текли по его мертвенно-бледному лицу, словно он не знал то ли злиться ему, то ли грустить.

— Ты получил его завещание? — поинтересовался Алекс, усаживаясь в кресло-качалку рядом с диваном.

— Мужик, он облажался, — еле слышно произнес Трев, продолжая качать головой. — Надо сказать родителям, но бл*дь!

Я сел рядом с ним на диван и задумался о том, что сказать. Он явно был далеко не трезв, и в его словах не было никакого смысла, но что-то происходило. И судя по тому количеству виски, которое он выпил менее чем за двенадцать часов, это было что-то важное.

— Мы понятия не имеем, что ты пытаешься сказать, — мягко заметил Алекс.

Я чуть не рассмеялся. Давай же Алекс, не ходи вокруг да около.

Тревор наклонил голову, чтобы краем рубашки вытереть лицо, затем выпрямился и указал на бумаги на столе.

— Я просмотрел завещание Генри, — отчетливо произнес он. — Большинство фигни не имеет особого значения. Он оставил свою долю компании мне. Так что у меня теперь выше статус, чем у вас обоих. И он завещал свою доску для серфинга Келлеру. Типа такой фигни.

— Господи, ты будешь той еще занозой в заднице, — пожаловался я, тем самым заставив Трева слегка улыбнуться.

— Я постараюсь быть с тобой помягче, — сухо пообещал он.

— Так что же происходит? — вмешался Алекс. — Почему ты топишь свои печали в виски? Тебе даже оно никогда не нравилось.

— Он оставил все деньги на своих счетах и его пособие в случае смерти женщине по имени Морган Райли.

— Кто, черт возьми, такая Морган Райли? — выпалил я, бросив взгляд на Алекса.

— Очевидно, мать его ребенка, — проворчал Трев, поднимая стакан с виски и отпивая половину.

— У Генри был ребенок? — закричал Алекс, его лицо сморщилось в замешательстве.

— Какого хера? — пробормотал я, лихорадочно соображая.

Я не мог припомнить, чтобы Генри когда-либо рассказывал о женщине, задержавшейся дольше, чем на одну ночь, не говоря уже о том, что она забеременела от него. Он ни разу не сказал ни слова, ни разу даже не намекнул или не дал никаких подсказок.

— Да без базара, — сказал Тревор, ставя стакан на столик. — Он все распланировал — убедился, что я получу бумаги, чтобы я мог рассказать нашей матери о том, каким куском дерьма оказался ее младший сын, который бросил свою дочь. Генри даже оставил мне письмо.

Я резко выдохнул.

Мысль о том, что дочь Генри никогда не узнает своего отца, заставила меня сломаться и заплакать. Она никогда не узнает его чувство юмора, или он не заберет ее в середине дня из школы, потому что ему захотелось мороженого. Он никогда не научит ее кататься на велосипеде или серфить. Его не стало, и теперь у него не было даже шанса передумать. Что, бл*дь, творилось в его голове?

Я бы никогда так не поступил с Ариэль.

От этой мысли у меня перехватило дыхание. Боже. В ту же секунду мне захотелось вернуться в дом моих родителей, чтобы я мог ее обнять. Я не мог представить себе, что не увижу, как она вырастет. Что никогда не услышу, как Ани читает ей сказки на ночь или не увижу, как та заплетает волосы Ари в косички.

— Мне нужно сказать родителям, — сказал Тревор, проводя ладонями по лицу. — Вероятно, мне стоит съездить сегодня, пока там тетя Лиз и дядя Майк.

— Хочешь, чтобы мы поехали с тобой? — спросил Алекс, потирая бедра ладонями, словно не знал, куда деть руки.

— Неа, наверно лучше, если вас не будет, — устало произнес Трев. — Брам, сможешь отвезти Ани домой? И рассказать ей о том, что происходит?

— Конечно, — согласился я, поднимаясь на ноги.

— Я подвезу тебя, а потом исчезну, — сказал Алекс Тревору. — Но сначала тебе нужно принять душ и сбрить это дерьмо с лица.

— Дяди Майка и отца не будет дома еще, как минимум, полчаса, — напомнил я брату.

— Да, хорошо, — вздохнул Алекс и встал. — Давай, парень, ты не можешь явиться к родителям в таком виде.

Я оставил их вдвоем, шаркающими в спальню Тревора, и забрался в свой грузовик, уронив голову на руль.

Я понимал опустошение Трева. Мы все оплакивали Генри. Я бы все отдал, чтобы вернуть его, услышать его голос или увидеть его лицо.

Но теперь я был так зол на этого идиота, что захотелось врезать по чему-нибудь.

***

— Есть ли причина, по которой ты вытащил меня из дома, словно тот горел, — раздраженно спросила Ани, пока мы отъезжали от дома дяди и тети.

— Да, — проворчал я, руками сжимаю руль.

Тревор дал мне зеленый свет, чтобы рассказать Ани о дочери Генри, но я понятия не имел, как начать разговор. Эй, ты знала, что у Генри был ребенок, с которым он не общался? Да, так было бы неплохо.

— Ну? Что происходит? — нетерпеливо спросила Ани, кладя свою сумочку на сиденье между нами.

— Трев получил завещание Генри от адвоката, — начал я, но Ани прервала меня.

— Подожди, что? Почему его не получили Элли и Майк?

— Потому что он хотел, чтобы его получил Тревор, — ответил я.

— Ладно, и?

— У него был ребенок, Ани, — тихо произнес я, глядя на нее.

— Что? Этого не может быть, — усмехнулась она.

— Он оставил письмо Тревору, а матери девочки — свое пособие в случае его смерти и все свои деньги на счетах.

В грузовике воцарилась тишина.

— Что? — наконец, выдавила Ани, поворачивая свою голову ко мне и глядя на меня. — Какого черта?

— Понятия не имею. Это все, что Тревор мне рассказал.

— Сколько лет девочке?

— Он не сказал.

— Ну, и где же она?

— Тревор больше мне ничего не сказал.

— Ладно, есть ли что-нибудь, что ты, черт побери, знаешь? — с издевкой спросила она.

Я глубоко вдохнул через нос, стараясь не огрызнуться в ответ. Я тоже был ошарашен и знал, что она была потрясена.

— Мать зовут Морган. Насколько мне известно, Генри не общался ни с ней, ни с девочкой. Это все, что Тревор сказал мне, — наконец, сказал я так спокойно, как только смог.

— Но может он все же пытался, — пробормотала Ани, когда мы завернули на ее подъездную дорожку. — Я имею в виду, мы не знаем, что произошло. Возможно, она...

— Он бросил своего ребенка, Ани, — скептически возразил я.

— Ты этого не знаешь! — она выпрыгнула из грузовика, как только я заглушил мотор, и полезла на заднее сиденье, чтобы забрать Ариэль. — Может быть, он пытался...

— Нет, — прервал я ее, забирая тяжелое кресло Ари из ее рук. — Он их оставил.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — прошипела она, топая сердито к дому. — Ты понятия не имеешь, пытался ли он увидеть ее или нет.

Я прошел за ней в дом и поставил автокресло Ариэль на пол в гостиной, проверяя, что та все еще спит, прежде чем последовать за Ани на кухню.

— Он ни разу никому не упомянул о ребенке, — сказал я, подходя к ней. — Почему он никогда ничего не говорил, если планировал стать отцом года?

— Ну, его здесь нет, чтобы он мог защититься, так что я нихрена не знаю! — прокричала она, сжав руки в кулаки.

— Он бросил своего ребенка! — закричал я в ответ, вскидывая руки вверх. — Он никогда не собирался рассказывать нам!

— Откуда ты, бл*дь, знаешь?

— Потому что, если бы он не умер, до сих пор был бы проклятым папашей-неудачником, и мы ничего бы о ней не знали, — выдавил я.

Ани вскинула ладонь, и я едва успел перехватить ее запястье, прежде чем она ударила меня по лицу.

— Какое ты имеешь право судить Генри? — хриплым голосом спросила она.

— Ты издеваешься надо мной? — спросил я, отступая от нее на шаг.

— Ты тоже не хочешь детей.

— Но я никого и не обрюхатил! — закричал я.

— Нет, ты просто сбежал, когда узнал, что ребенок все равно будет, — тихо возразила она, скрестив руки на груди.

— Чушь собачья, — проворчал я, качая головой в полном недоумении.

— У тебя нет прав судить Генри, когда ты понятия не имеешь, что произошло, — настаивала Ани. — Легко указывать пальцем, особенно, когда человек, которого ты обвиняешь, мертв.

Я посмотрел на нее в полном изумлении. Она была преданным человеком, в этом нет сомнения. Но я никогда не видел, чтобы она прятала голову в песок из-за чего-то столь важного. Она знала, что не должна защищать Генри передо мной. Я любил его. Ничто не могло этого изменить — но это не означало, что я не злился на него.

Ей было больно. Это было совершенно ясно по тому, как она держала свое тело. По наклону ее головы и по частоте ее дыхания. Я знал ее от кончиков пальцев на руках до кончиков пальцев на ногах. И знал без тени сомнения, что наш спор больше был не о Генри.

— Я люблю тебя, — тихо произнес я, смотря, как она обхватила себя руками за талию. — Я знаю, что не очень хорош в этом, но я чертовски стараюсь.

— Ты не можешь продолжать… — она замолчала, и мне понадобились все мои силы, чтобы не подойти к ней и не прижать ее к своей груди. — Я так больше не могу. Ты принял свое решение еще до того, как мы начали встречаться.

— Детка, — прошептал я, когда ее глаза наполнились слезами.

Я не знал, чего она от меня хотела. Я сделал бы все, что угодно. Как она не видела, что я готов на все?

— Ты не можешь здесь больше оставаться, — прохрипела она, каждое слово было словно удар под дых. — Мне жаль.

Я закрыл глаза и опустил голову. Так как знал, что был мудаком, когда воспользовался этим, но с тех пор, как мы получили вести о Генри, я не мог спать без нее. Мне нужно было, чтобы она была рядом. Мне нужно было слышать тихое сопение Ариэль, когда она спала, и чувствовать вес тела Ани рядом с моим, или не мог расслабиться достаточно, чтобы отдохнуть.

— Ладно, — прошептал я, снова открывая глаза. — Хорошо.

— Тревор расскажет Элли и Майку? — спросила Ани, когда я отвернулся от нее.

Я не знал, пыталась ли она меня удержать, или ей было действительно любопытно, но, полагаю, это не имело значения.

— Да, — ответил я, не оглядываясь. — Уверен, мама позвонит тебе позже с новостями.

Я ушел, пока еще мог. Мне хотелось умолять ее позволить мне остаться, но это сделало бы меня чертовой киской. А она не нуждалась в этом. Она уже была настолько поражена всем происходящим, что, казалось, вот-вот упадет. Я все ей выложил. Сказал, что люблю ее, но, видимо, это не было важным.

— Ариэль проснулась, — позвал я, когда, проверяя малышку, увидел, что она сучит своими ножками в кресле.

Я поднял автокресло и удерживал его у своего лица, слегка отодвинувшись, когда Ари потянула ручки к моей бороде.

— Скоро увидимся, принцесса, — прошептал я, целуя ее ножки, пока она пинала мое лицо.

Она начала плакать, когда я поставил кресло обратно на пол, но ее мама была в соседней комнате, поэтому только на мгновение замер, прежде чем уйти.

Я покидал дом Ани со скручивающимися внутренностями, а обе мои девочки были с заплаканными лицами.

***

— Ты собираешься спать в ближайшее время? — позже вечером проворчал Алекс, вваливаясь в мою комнату в спортивных штанах.

— Извини, — ответил я, бросая еще одни рваные джинсы в кучу рядом со мной. Когда мне не удалось заснуть, я решил что-нибудь сделать, и в настоящее время занимался тем, что просматривал свою одежду, чтобы избавиться от вещей, которые не использовал.

На полу уже образовалась огромная куча, потому что я, очевидно, был барахольщиком.

— Заканчивай, брат. Уже три утра. Ложись спать, — приказал Алекс, подходя ко мне сзади и кладя руку на мое плечо.

Я тяжело выдохнул и опустил руки на колени, поворачивая затекшую шею сначала в одну сторону, потом в другую. Я так чертовски устал.

— Я не могу спать без нее, — признался я, встряхивая головой. Потом потянулся, чтобы достать из комода еще одни джинсы, но прежде, чем смог даже взглянуть на них, Алекс вырвал их из моей руки и отбросил в сторону.

— Тебе надо поспать. И точка, — приказал он, потянув меня за руку, пока я не последовал за ним к кровати. — Давай, ты спишь с этой стороны. А я лягу с другой.

Я слегка усмехнулся и забрался под одеяло, радуясь, что Алекс решил спать поверх него. Я любил своего брата, но предпочел бы, чтобы его голая грудь не терлась о мои ноги, пока я сплю.

— Что с тобой происходит? — спросил он, когда мы оба устроились. — Ты же сам порвал с ней.

— Я не хотел, — возразил я, потянувшись, чтобы выключить лампу на прикроватной тумбочке. — Просто не был готов завести ребенка.

— И чем все это для тебя кончилось? — язвительно спросил Алекс.

— Да, я поступил необдуманно, — фыркнул я, перекатываясь на спину.

— Что происходит у тебя в голове? Если честно, я не понимаю.

— Помнишь, когда мы были маленькими...

— Едва, — прервал он меня.

— Помнишь, как мама забеременела?

— А, да, — сказал Алекс через минуту.

— Ты когда-нибудь задумывался над тем, кто был отцом?

— Ни разу, — пробормотал брат, кладя под шею подушку, чтобы он мог видеть меня.

— Я лишь помню, как у нее начались схватки, а она не позволила нам позвонить в 911.

— Я не помню этого, — сказал Алекс, поднимаясь чуть выше.

— Нет?

— Неа.

— Бл*дь, хотел бы и я не помнить.

— Ребенок умер, верно? — почти шепотом произнес Алекс.

— Да, мужик. Она плакала и молилась, стараясь тихо говорить так долго, словно она рожала несколько дней подряд.

— Я что-то припоминаю, — с кивком заметил Алекс.

— Ты помнишь, как она, блин, укусила меня?

— Что? — недоверчиво спросил брат, сдвинув брови.

— Уверен, это было случайно. Не помню, как это произошло, но помню, как она схватила мою руку. Было чертовски больно.

— Матерь божья.

— Ты был там, когда это случилось. Я помню, что ты тоже был там.

— Должно быть, я заблокировал воспоминание, — промямлил мой брат, опуская голову.

— Ночь была хреновой, а затем появился ребенок, и он умер. Все было напрасно, — я закрыл глаза и вздохнул, положив голову на руки.

— После этого она изменилась, — тихо сказал Алекс. — Это я запомнил очень хорошо.

— Она, бл*дь, совсем спятила, — поправил я, стиснув зубы при воспоминании о маме, сидящей на кухне и смотрящей в никуда.

Она пыталась взять себя в руки. Временами мне казалось, что все возвращается на круги своя, но это длилось недолго. Она продолжала заботиться о нас с Алексом, все еще работала и обеспечивала нашу семью, все еще любила нас, но это было так, словно половину времени она отсутствовала. Она просто уходила в себя, молчала часами, пока мы с Алексом старались говорить тише и шептались о том, почему ей так было грустно.

Став старше, я иногда задавался вопросом, не умышлено ли она кинулась перед машиной, которая убила ее.

— Так вот почему ты прилип к Элли, как банный лист к заднице? — спросил Алекс после нескольких минут молчания. Я даже подумал, что тот уснул.

— Что? — спросил я, наклоняясь, чтобы посмотреть на нее. — Разве?

— Да, ты следовал за ней почти так же, как за Ани, хотя я надеюсь, что по другим причинам, иначе Майк бы разозлился.

— Я даже не замечал, что делал это, — сказал я, чувствуя себя идиотом.

— Все в порядке, Брам. Все делали это, — ответил Алекс.

— Я никогда не хотел оказаться в таком положении, — сказал я спустя некоторое время. Даже не знал, не спал ли Алекс, просто продолжал говорить. — Она потеряла его, чувак. И стала абсолютно не в себе.

— Так ты не хочешь детей, потому что боишься закончить, как наша мать? — спросил Алекс, напугав меня.

— Нет, — с трудом сглотнул я и зажмурился, хотя в комнате было уже темно. — Я не хочу, чтобы Ани закончила, как она.

— Яблоки и апельсины, Абрахам, — сказал Алекс, протягивая руку, чтобы пожать мою ногу и покачать ее из стороны в сторону. — С Ариэль ничего не случится.

Через несколько минут я понял по его тихому, рокочущему храпу, доносившемуся с другой стороны кровати, что он, наконец, заснул. Он был прав — Ани и наша мать совершенно не похожи. Сравнивать их было глупо.

Но в то же время, в этом был смысл. Когда Кэти забеременела Айрис, я чувствовал те же самые страхи, но они не были такими сильными. Возможно, потому, что к тому времени, как Айрис появилась на свет, Кэти уже была матерью для остальных четырех детей. Она вроде как проложила себе путь в эту семью, сперва просто помогая Рейчел и Шейну, а затем став единственным опекуном детей после того, как умерла Рейчел, а Шейн отправился на задание. Это происходило постепенно, поэтому мне легче это было принять.

Я подложил подушку под голову и замер, оперевшись на одну руку, когда кто-то начал колотить в мою дверь.

— Какого хрена? — выпалил Алекс, выпрямляясь на кровати. — Кто-то ломится в твою дверь?

Мы поспешно выскочили из кровати и, спотыкаясь, начали спускаться по лестнице вниз. Не стоило ждать ничего хорошего от кого-то, кто стучит в вашу дверь в четыре утра. Алекс остановился позади меня, пока я отпирал замки и распахивал дверь.

У меня даже не успела отвиснуть челюсть, когда мимо меня протиснулась маленькая фигурка Ани, а с ее руки свисало автокресло Ариэль.

— Ани? — тупо спросил я, захлопывая за ней дверь.

— Ты не можешь так поступать! — визгливо сказала она, поворачиваясь ко мне лицом, а к Алексу спиной.

У нее было бледное лицо, под глазами темные круги, и она ругалась на меня. Ее челюсть была напряжена, но губы дрожали.

— Детка, что…

— Ты не можешь просто говорить, что любишь меня, хотя именно ты оставил меня! — крикнула она, тем самым разбудив Ариэль, которая начала испуганно плакать. — А теперь ребенок проснулся!

Ани слегка покачала кресло, пытаясь успокоить Ари, но это никак не подействовало на кричащую малышку.

И тогда Ани тоже начала плакать. Это были громкие, сотрясающие тело рыдания, пока она нежно шикала на Ариэль.

— Почему бы мне не взять Ари? — предложил Алекс, напомнив мне, что он все еще находился в комнате. Он забрал автокресло у Ани и пошел на кухню.

— Я не могла заснуть! — прорыдала Ани, как только Алекс и Ари ушли. — Я все лежала и лежала, думала о тебе в одиночестве, и никак, черт возьми, не могла уснуть.

— Анита, — прошептал я, делая шаг к ней.

— Почему меня это волнует? — спросила она, широко раскрыв глаза. — Ты оставил меня! Ты сделал свой выбор.

— Я был идиотом.

— Ты был честен.

— Может быть, но в тот момент…

— Нет, — покачала она головой, все ее тело содрогалось. — Ты ясно дал понять, что не хочешь детей, а я все равно продолжаю возвращаться. Она — самое важное в моей жизни, но я все еще жду тебя.

— Ты истощена, детка, — мягко сказал я, двигаясь к ней, а она вытянула руки, чтобы остановить меня.

— Все так запуталось, — прошептала она, когда телом прижалась к моему. — И я так устала.

— Иди сюда, — пробормотал я в ее волосы, наклоняясь, чтобы подхватить ее под ногами и бережно отнести в гостиную.

Ани все еще тихо плакала, когда я сел на свой диван, прижимая ее к груди. Ее лицо располагалось в изгибе моей шеи, и я мог чувствовать ее дыхание на своей коже, пока она икала и вздыхала.

Одной рукой я гладил ее по спине, а другой притянул ее еще ближе, крепко держа, пока она вздрагивала.

Не прошло и пяти минут, как тело Ани обмякло, доказывая, какой уставшей она была. Но я двигался. Мне было слышно, как Алекс ворковал с Ариэль на кухне, поэтому откинул голову на спинку дивана, крепко держа Ани, пока та спала.

— Эй, я сбегаю к машине Ани и возьму сумку с подгузниками, — тихо произнес Алекс, неся неспящую и довольную Ариэль в гостиную.

— Хорошо, — прошептал я. — Просто поставь Ари около меня. Не нужно ее выносить на холод.

— Отличная мысль, — согласился Алекс, ставя кресло с Ариэль рядом с моим бедром, чтобы я мог положить руку на ее животик. Она пока еще не переворачивалась со спины на животик, но я не собирался рисковать.

— Привет, малышка, — тихо сказал я, когда она пнула меня. — Почему ты не спишь?

Она поднесла ручку ко рту и громко чмокнула, высунув язычок, чтобы облизать свои пальчики.

— Хорошо, что ты еще ни к чему не прикасаешься, — поддразнил ее, улыбаясь, когда она оживленно пнула меня, услышав мой голос. — Иначе это было бы отвратительно.

— Хорошо, что Ани взяла себя в руки, когда ехала сюда, и прихватила сумку, — сказал Алекс, входя в дом.

— Она устала, — заметил я, глядя на него поверх спинки дивана. — Но она не глупа.

— Верно, — согласился он с усмешкой. — Я хочу сменить Ариэль подгузник и переодеть, и подогреть бутылочку. Надеюсь, после этого она уснет.

— Куда, черт возьми, мы ее положим?

— А нельзя просто пристегнуть ее к креслу? — спросил Алекс, поднимая Ари с дивана.

— О, конечно, — кивнув, согласился я, нежно поглаживая спину Ани, когда она пробормотала что-то во сне.

— Тебе, наверное, стоит уложить ее в постель, — мягко сказал Алекс, наблюдая, как Ани крепче прижимает колени к груди.

— Уверен, что справишься с малышкой? — спросил я, поднимаясь с Ани на руках.

— Да, проще простого.

Я кивнул и понес Ани в свою комнату. Одеяло уже было откинуто, поэтому не стал зажигать свет, а просто забрался на кровать и натянул на нас простынь и одеяло. Как только Ани оказалась на спине, она перекатилась ко мне, протягивая руки и ища мою кожу, прежде чем снова расслабилась.

Я закрыл глаза и почти мгновенно заснул, чувствуя ее горячее дыхание на своей груди.