Когда сбываются мечты

Глава 10

Билл Лансей задумчиво положил телефонную трубку. Приятно было слышать голос Рошель, и еще лучше — узнать, что он сможет увидеться с ней сегодня вечером. Но ему хотелось, чтобы она никогда не уезжала в «Белые дубы» и по-прежнему работала в городе. С того самого момента, как он узнал, что Рошель согласилась стать сиделкой Митчела, инстинктивно почувствовал беспокойство. Он всегда отличался развитой интуицией. И даже будучи ребенком, на Клейтон-стрит, всегда предвидел опасность до того, как она появлялась в поле зрения, и прежде, чем кто-либо, понимал, что ждет их впереди.

Однако в своей привычной беспечной манере Билл отбросил опасения и предчувствия, насвистывая, вышел из комнаты и спустился на улицу.

Билл Лансей не любил идти по проторенной дороге и никогда не был завсегдатаем какого-нибудь кафе. Но теперь он все чаще и чаще стал наведываться в «Джойс». Кофе там всегда был горячим и крепким, а хозяин — славным малым. И хотя это местечко не считалось особенно модным, оно было очень уютным. Билл еще ни разу не приводил сюда Рошель. Собственно говоря, он вообще не водил ее в места людских сборищ. Возможно, он просто хотел показать ей самое лучшее, все самое лучшее, когда у них были свидания. Ему же самому подобные «Джойсу» заведения казались вполне приличными. Даже такие простые забегаловки разительно отличались от тех, что были на Клейтон-стрит.

— Доброе утро, Билл, — поздоровался с ним хозяин кафе.

— Привет, Джо. Как обычно.

— Ты становишься одним из моих лучших клиентов, — усмехнулся Джо. — Омлет из двух яиц с беконом и черный кофе. Правильно?

— Правильно, — согласился Билл.

— Знаешь, чего тебе не хватает, приятель?

Билл усмехнулся:

— Конечно, знаю — жены. Но я никак не могу найти такую, которая умеет готовить омлет так же хорошо, как ты, Джо.

Джо расхохотался и занялся выполнением заказа. Билл набил трубку табаком и закурил. Ему трудно было даже представить, что это такое — быть женатым мужчиной. С тех пор как стряхнул с себя пыль Клейтон-стрит, он перебирался из одной крохотной комнатушки в другую и считал себя вполне счастливым. У него была не слишком обременительная работа, красивая девушка, и он был совершенно свободным человеком.

Билл с удовольствием курил трубку и читал утреннюю газету, пока Джо не поставил перед ним большое блюдо. Тогда он отложил газету, засунул трубку в карман и набросился на омлет. Покончив с ним, он выпил две чашки кофе, оплатил счет и ушел, помахав хозяину рукой.

Влившись в утренний суматошный поток транспорта, он вскоре подъехал к офису. Солнце уже вовсю пылало на небе, предвещая очередной жаркий день.

— Доброе утро, доброе утро! — весело прокричал Билл секретарше и, остановившись рядом с ней, чмокнул в макушку.

Женщина, годившаяся ему в матери, покраснела от смущения.

— Билл Лансей, ты просто невыносим! Вот твоя почта. — Она сунула ему в руки кипу бумаг, и молодой человек скорчил гримасу:

— Послушай, Сэл, а мы не могли бы это отложить на…

Салли покачала головой:

— Никаких шансов! Это за три дня накопилось. Тебе не повредит, если ты немного посидишь в офисе за своим столом.

Билл усмехнулся и пожал плечами. Затем, взъерошив седеющие волосы Салли, направился в «четыре на четыре», как в шутку называл свой кабинет, и со вздохом уселся за стол.

Если хорошенько сосредоточиться, можно будет одолеть бумажную гору за час, решил он и, повернувшись к окну на своем вращающемся кресле, уставился на оживленную улицу. Сегодня вечером он увидит Рошель. Боже, как же он по ней соскучился! Ему казалось, что ее нет в городе уже несколько месяцев, а не дней.

Билл все еще витал в облаках, когда в кабинет вошел его босс. Джон Максвелл был человеком серьезным и прямолинейным. Всю свою жизнь он продавал страховки и теперь приблизился к пенсионному возрасту. Билл с ужасом ждал, что в один прекрасный день он навсегда покинет офис.

— Доброе утро, Джон.

Босс отодвинул стул и сел. Это было не в его привычках — ходить по кабинетам сотрудников. Все обычно происходило наоборот.

— Прекрасный день, — заметил Билл. — Как думаете, рыба клюет?

Джон кисло усмехнулся:

— Как будто не знаешь, что я сто лет не выезжал из города. Я вырос на бензиновых парах. Даже представить себе не могу, что где-то есть свежий воздух.

— Я тоже, — засмеялся Билл.

Иногда он думал, что в этом и заключается причина, почему Джон терпит его и держит на службе. У них были одни корни, хотя Джон вырос в бедном районе на другом конце города, с тех пор превратившемся в фешенебельное предместье.

— Как дела? — поинтересовался начальник.

Билл, взглянув на сваленную перед ним на столе почту, пожал плечами:

— Помаленьку. Как всегда летом.

— А тебе только того и надо, — многозначительно заметил босс.

Билл поднял глаза. Джон пристально смотрел на него. Молодой человек нахмурился.

— Вы меня увольняете? — спросил он.

— Следовало бы, — сердито буркнул Джон.

— Ладно, как скажете.

Джон вытащил из кармана рубашки длинную сигару, и Билл дал ему прикурить.

— Не думаю, что ты станешь беспокоиться, если тебя уволят. — Джон вновь нахмурился. — Не понимаю я тебя, Билл. Ты мог бы стать одним из лучших страховых агентов в городе, если бы приложил хоть немного усилий.

Билл улыбнулся:

— Я делаю свою работу и так достаточно хорошо, Джон.

— Дело в том, что ты можешь делать ее значительно лучше.

— Джон, в чем все-таки дело? Если есть какие-то жалобы, я готов их выслушать.

— Ты здесь уже три года. Эта цифра для тебя — рекорд, Билл. Я хочу удалиться от дел, но вместе с тем мне нужно оставить бизнес в надежных руках. Я хочу оставить его тому, кто сможет о нем хорошо позаботиться.

— Что вы имеете в виду?

— Когда ты наконец соберешься повзрослеть, Билл? Когда тебе в голову придет здравая мысль, что в мире есть еще кто-то, кроме тебя одного?

Билл выпустил из рук письмо и уставился на босса. Джон был редкой личностью. Его беспокоили только страховые полисы и сколько их положено на его стол для обработки. Они с Биллом всегда были друзьями, но временами…

— Я не понимаю вас, Джон.

— Ты просто плывешь по течению, Билл. Направляешься в никуда, стараясь поудобнее пристроиться к жизни. Ты не хочешь большего?

Билл усмехнулся и выудил трубку из кармана.

— Если одним словом — нет. Я совершенно счастлив.

Джон вздохнул и хмуро посмотрел на Билла. Затем встал и, качая головой, двинулся к двери.

— Я пришел сюда, чтобы предложить тебе продвижение по службе, но теперь передумал. Ты не из тех, кто с этим справится.

Джон резко захлопнул за собой дверь, и Билл откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к жужжанию кондиционера и покусывая черенок трубки. Потом, собрав в кулак всю свою волю, он приступил к разборке почты и сконцентрировался на работе. Вызвав Салли, продиктовал ей пару писем, сделал пять телефонных звонков и договорился о трех встречах. Затем, весело улыбаясь и размахивая портфелем, вышел на кипящую от жары улицу и сел в свою машину.

Звоня по телефону и разговаривая с потенциальными клиентами, Билл пытался отвлечься от мыслей о неожиданном визите Джона в его кабинет. Зачем ему что-то менять в своей жизни? Он и так доволен своим положением и не жалуется на комиссионные. Не золотые горы, конечно, но он никогда и не стремился стать миллионером. Он родился на Клейтон-стрит, а многие ли из тех, кто оттуда стартовал, выбились в люди? Очень и очень немногие…

Было около пяти часов, и движение на улицах становилось все напряженнее. Было жарко, хотелось пить и побыстрее добраться до дома. Встреча с Рошель была назначена на семь.

Свернув с оживленной автострады в надежде сократить путь, Билл понял вдруг, что находится в двух кварталах от Клейтон-стрит. Ударив по тормозам, он несколько минут задумчиво сидел за рулем, потом, сам не зная, зачем ему это понадобилось, вырулил на главную улицу своего детства.

Здесь в это время было полное затишье. Дети разбежались по домам ужинать, некоторые, выдохнувшись за день от жары и беготни, сидели на крылечках или на обочинах, рисуя узоры на пыльных поверхностях или почесывая за ухом какую-нибудь старую запаршивевшую собаку.

Билл подъехал к тротуару, и маленький худенький мальчик с большими глазами подозрительно на него посмотрел. Порывшись в кармане, Билл вытащил несколько монет.

— Эй, малыш, иди сюда!

— Вам чего, мистер? — настороженно спросил мальчик.

— Знаешь, где здесь можно найти холодную колу?

— Да. Вон там есть магазин.

— Принеси мне бутылочку, и сможешь оставить сдачу себе.

В глазах ребенка появился интерес. Билл протянул руку, паренек взял с его ладони монеты и деловито пересчитал их.

— О'кей, — кивнул он. — Договорились. — И неторопливо зашагал по улице.

— Эй, бегом марш! — скомандовал ему вслед Билл, и мальчишка припустил бодрой рысью.

Билл усмехнулся и огляделся. Клейтон-стрит почти не изменилась. Это был район, где всегда что-то происходило, но никогда не затрагивало его, Билла, за живое. Рошель много лет назад жила как раз на этой самой улице, вон в том многоэтажном коричневом доме. Билл — в переулке, совсем рядом. Внезапно ему захотелось выйти из машины и вновь пройтись пешком по тротуару.

Засунув руки в карманы, молодой человек зашагал по улице, озираясь по сторонам. Его ноги помнили этот разбитый тротуар, выбоины на мостовой, которые по-прежнему были там, и слегка неровную дорогу.

До него стали доноситься голоса из прошлого. Визжали дети, лаяли собаки, разгневанные матери кричали на своих отпрысков, созывая их домой, надсадно ревел мотор городского автобуса, притормозившего на углу, ноздри щекотала вонь выхлопных газов. А в этой мерзости и запустении — Рошель с длинными черными волосами, огромными голодными глазами и написанной на лице решимостью вырваться отсюда любой ценой.

Билл вспомнил, как однажды она прибежала к нему со слезами на глазах. Не часто можно было довести ее до слез, но в тот раз она действительно плакала.

— Что случилось? — встревожился он.

— Денни… Этот подлый червяк Денни! Он опять ко мне приставал!

— Приставал? — переспросил Билл. — Ладно, я позабочусь об этом!

— Разделайся с ним, Билл… Пусть он перестанет донимать меня!

— Я прокомпостирую ему нос! — заявил Билл, выпрямившись во весь свой не слишком внушительный рост и расправив плечи.

— Он сейчас идет сюда.

— Ну-ка отойди в сторонку, Рошель.

Билл направился навстречу Денни. Они, сжав кулаки, встретились где-то посередине квартала. Денни, как обычно, разразился потоком брани, но Билл спокойно дал ему высказаться и только потом с холодной злобой произнес:

— Держись подальше от Рошель, Денни. Если я когда-нибудь увижу тебя рядом с ней, проломлю тебе башку.

— А пупок не развяжется? — фыркнул Денни и ударил его в зубы, расквасив губу.

Это была одна из самых кровопролитных и долгих драк во всей истории Клейтон-стрит. Но Билл победил. Потому что он сражался за Рошель. Потому что именно на нее он хотел произвести впечатление. И преуспел в этом. После того как все было закончено, и он, пошатываясь, поплелся домой, Рошель уже ждала его там с благоговейным страхом в глазах. Она нежно обхватила его окровавленную голову ладонями, и слезы полились по ее щекам.

Она ласкала его своими теплыми руками, которые могли принадлежать только той женщине, которой суждено было стать сиделкой. Она помогла ему обмыть кровоподтеки и порезы и поцеловала его. Ей было тогда всего двенадцать, а ему — четырнадцать, но благодаря одной этой уличной кровавой драке он завоевал ее сердце на долгие годы. Если бы можно было так просто повторить эту победу сейчас!

— Эй, мистер! Вот ваша кола! — крикнул у него за спиной мальчишка.

Билл взял бутылку и поднес горлышко к губам. От обжигающе холодной жидкости заныли зубы, и он весело посмотрел на ребенка:

— У тебя есть подружка, сынок?

— Вот еще! — фыркнул тот.

— А почему? — с усмешкой спросил Билл.

— Девчонки глупые.

— Глупые, но очень славные.

— Ха-ха!

Билл покачал головой:

— Еще поймешь!

Он покончил с колой, отдал мальчишке пустую бутылку и забрался в свою машину. Отъезжая от обочины, он чувствовал, что зной и запахи Клейтон-стрит поселились в его воспоминаниях надолго.

Они все еще преследовали его, когда он летел по Беркшир-Гейтс к «Белым дубам». Свернув на узкую дорогу, Билл увидел дом, купавшийся в ранних сумерках. Только что политые зеленые лужайки сверкали каплями воды.

После Клейтон-стрит «Белые дубы» казались сказочным замком. Нечего удивляться, что Рошель была так очарована этим местом. Ведь именно о такой жизни она мечтала все время с тех пор, как он ее знает.

Билл остановил машину. Рошель уже ждала его и бросилась бежать навстречу. Он смотрел, как ее красивые длинные ноги стремительно сокращают дистанцию. Ему нравилось, как она двигалась. Ему все нравилось в этой девушке.

— Привет! — крикнул Билл.

Она подарила ему улыбку. Улыбка Рошель всегда казалась ему особенной, он любил ее больше всего на свете. Но сегодня вечером внезапно понял, что в ней что-то изменилось, и тревожное чувство, которое не покидало его весь день, вернулось вновь. Больше ничто не было прежним. Все перепуталось до безобразия, завертелось, перемешалось… Это его беспокоило, что уже само по себе было странным. Прежде он при любых обстоятельствах сохранял душевное спокойствие.

— Куда едем? — спросила Рошель.

— Никаких планов. Как-то ничего не приходит в голову.

Он заметил, что девушка нахмурилась. Не надо было ему так говорить! Рошель любила, чтобы все было распланировано до мелочей.

— Как твой пациент? — поинтересовался Билл, когда они отъехали от дома.

— Не очень хорошо… Есть проблемы…

— Когда ты вернешься домой?

— Не знаю, Билл, — ответила девушка, не глядя на него. — Трудно сказать.

— Тебе здесь понравилось, да?

— «Белые дубы» — восхитительное место, Билл. Просто замечательное! Дом удивительно уютный, потрясающий вид на реку… Там все прекрасно!

— И я полагаю, Тай тоже входит в этот список?

Рошель быстро взглянула на него:

— Тай очень милый. Он принадлежит «Белым дубам». Он часть этого места.

Билл крепче вцепился в руль.

— У меня есть вопрос.

— Спрашивай. — В ее голосе отчетливо прозвучали нотки досады. — Мы ведь никогда ничего не утаивали друг от друга, ведь так?

— Нет, мы никогда этого не делали. Вот какой вопрос: ты влюблена в Тая, Рошель?

Рошель не знала, что ответить. Как она могла сказать Биллу правду? Причинить ему такую боль? Но она действительно была влюблена в Тая.

— Почему тебе так не нравятся «Белые дубы»? — спросила она, сдвинув брови. — Это не похоже на тебя, Билл. Я всегда думала, что ты парень с широкими взглядами.

Билл вздохнул:

— Не хочешь отвечать на мой вопрос, да?

— Я едва знакома с этим человеком. И ты прекрасно знаешь, что я никогда не решаю ничего моментально.

— Верно, — пробормотал молодой человек, — верно.

— Давай не будем ссориться, Билл, и портить себе вечер.

— Давай. А теперь хотя бы намекни мне, куда бы ты хотела отправиться.

— Я бы предпочла, чтобы ты сам решил.

Раньше Рошель всегда находила удовольствие в его обществе, но сегодня, казалось, между ними возникло какое-то напряжение, и, хотя они старались, как могли, вечер явно не клеился.

Когда Билл привез наконец девушку обратно в «Белые дубы», ему не хотелось с ней расставаться. Он обнял ее и крепче прижал к себе, но Рошель поспешно подарила ему почти сестринский поцелуй.

— Все было замечательно, Билл. Извини, я вижу свет в комнате своего пациента, так что мне лучше поспешить. Возможно, с ним что-то случилось.

— Но ведь там дежурит другая сиделка…

— Нет. Тай сам собирался остаться с отцом. Спокойной ночи, Билл.

— Эй! — окликнул он ее. — Ты же не уйдешь просто так? Ну-ка иди сюда!

Билл поцеловал ее долгим поцелуем, и она вспомнила, как это обычно у них происходило. Прежде она с радостью принимала его ласки, но теперь… теперь она думала о Тае, в то время как ее целовал Билл.

Со вздохом он отпустил ее.

— Я провожу тебя до двери, Рошель.

— Не надо, милый. Спокойной ночи.

Прежде чем Билл смог еще раз окликнуть ее, она исчезла в темноте.

Войдя в дом, Рошель на мгновение остановилась, чтобы перевести Дыхание. Это был не тот вечер, который хотелось бы повторить. Она понимала, что Билл пребывает в замешательстве и очень расстроен происшедшими в ней переменами. Но возможно, так и должно было однажды случиться? Билл всегда был слишком беспечным, неугомонным, никак не мог остепениться, и казалось, это его ничуть не беспокоило. Она же была совершенно другой. Они несовместимы. Или это не так?

В доме было тихо. Тогда почему горит свет в окне мистера Митчела? Неужели что-то случилось?

Она тихо поднялась по лестнице и, остановившись у двери своего пациента, заглянула в комнату. Тай сидел к ней спиной, уютно развалившись в кресле. Мистер Митчел бодрствовал, опираясь на подушки. Рошель нахмурилась: ночь на дворе, больной должен спать! Только она собралась войти, как Тай сказал нечто, что заставило ее остановиться:

— Бар здесь не к добру, папа. Мне это не нравится. Он был в офисе, что-то вынюхивал.

Мистер Митчел покачал головой:

— Бар никогда не знал, чего хочет. Может, теперь он наконец взялся за ум?

Тай раздраженно вскочил:

— Не позволяй ему обмануть тебя, папа. Ты не должен ему доверять.

Старик закрыл глаза и утомленно вздохнул. Рошель знала, что ей следует уйти, но что-то заставило ее остаться.

— Что ты собираешься делать, папа? — спросил Тай.

Его отец покачал головой:

— Не знаю. Я не знаю…

Рошель закусила губу. Старик болен, ему нельзя волноваться, тем более обсуждать подобные вещи. Но если она сейчас войдет, они сразу поймут, что, возможно, она подслушивала, а ей не хотелось показаться любопытной девицей, сующей нос в чужие дела.