Когда сбываются мечты

Глава 9

Вопрос Бара Митчела не выходил у Рошель из головы последние несколько дней. Тогда она не дала ему ответа. Могло ли быть так, что она действительно влюблена в Тая? Могло ли это случиться так быстро? Прежде она никогда бы в это не поверила, но теперь… Да, вероятно, она в него на самом деле влюбилась.

Бар пробыл в «Белых дубах» два дня, прежде чем ему разрешили повидать отца. Мэвис было наказано подготовить старика к этому визиту, осторожно сообщив ему, что бродяга сын вернулся.

— У тебя есть к нему подход, Мэвис, — сказал Тай. — Думаю, ты единственная, кто способен «порадовать» его такой новостью без особых последствий.

Мэвис, довольная, пообещала все сделать как надо, и Тай, казалось, немного расслабился, когда эта ноша была снята с его собственных плеч.

— Пожалуйста, будь ко мне снисходительна, Мэвис, — с лукавой улыбкой попросил ее Бар. — Не изображай меня более гнусным, чем я есть.

Мэвис надменно взглянула на него:

— Я сделаю все, как мне приказал Тай, мистер Митчел.

Бар весело захохотал, но Рошель почему-то казалось, что многое в его поведении является притворством.

Рошель не было в комнате больного, когда туда в первый раз вошел Бар. Она услышала об этом позже. Старик то проклинал сына, то рыдал от радости. Но было совершенно очевидно, что волнения утомили больного, и после примирения с сыном он плохо спал ночью. Рошель даже собиралась позвонить доктору Бушнеллу, но в конце концов справилась сама.

На следующее утро перед завтраком Бар вновь заглянул к отцу. Ссутулив широкие плечи, он остановился на пороге.

— Доброе утро, Рошель. Привет, папа.

— Доброе утро, — устало отозвался мистер Митчел. — Где Мэвис? Мне пора завтракать.

— Она скоро будет, — успокоила его Рошель. — Я узнаю, что ее задержало.

Извинившись, она вышла из комнаты и спустилась по боковой лестнице на кухню. Но Мэвис там еще не появлялась.

— Она прекрасно знает, что мистер Митчел любит завтракать рано, — обеспокоенно проворчала Нетти. — Где она пропадает?

— Спит, я думаю. Если завтрак готов, я отнесу его, Нетти.

— Мэвис стала такой высокомерной! Думает, достаточно сказать старику «дорогуша» и «уси-пуси», чтобы заработать право на подобные вольности!

Рошель ничего не ответила. Ей в Мэвис не нравилось многое, но она никогда не сплетничала о своих коллегах. Рошель не нравилось, как Мэвис себя вела, но как сиделка она знала свое дело.

Девушка вернулась с подносом в комнату своего пациента. Бар ушел, но там был Тай. По утрам он первым делом всегда заглядывал к отцу. Теперь он стоял у окна и разглядывал зеленую лужайку внизу. Мистер Митчел казался сонным, вялым и раздраженным.

— Не ври мне, Тай, — говорил он. — Я знаю, что дела на фабрике идут не лучшим образом. И это не раз доводилось до твоего сведения.

Тай, обернувшись, улыбнулся отцу:

— Ты все преувеличиваешь, папа. Ты же знаешь Кэла — он у нас очень ответственный и добросовестный. Пожалей свое сердце — не стоит беспокоиться по пустякам. Думай только о том, что скоро ты поправишься.

Рошель пристроила поднос на специальной подставке на кровати и помогла старику сесть. Он плохо владел левой рукой, и девушка удостоверилась, что он сможет сам все достать. Митчел ненавидел, когда ему помогали, особенно с едой.

— Что насчет Бара? — спросил он.

Тай изобразил удивление и пожал плечами:

— Ничего насчет Бара.

— Это ты просил его вернуться домой?

— Нет. Он сам приехал.

— И что он собирается делать дальше?

Красивое лицо Тая на мгновение омрачилось.

— Откуда же я знаю? Пап, я не думаю, что нам следует обсуждать это сейчас. Позавтракай, а потом поговорим, если ты настаиваешь. Но я предпочел бы, чтобы ты этого не делал. Ты только расстроишься, а мы не можем этого допустить, правда ведь?

Рошель посмотрела на Тая. Его, казалось, вполне устраивала бездеятельность отца. Но чем больше она узнавала о своем пациенте как о человеке, тем больше убеждалась, что его нужно поддержать, заставить сделать усилие и начать тренироваться, потихоньку вставать, чтобы окончательно поправиться.

— В состоянии потрясения, Тай, люди способны действовать с удивительной силой. Возможно, если твоего отца действительно расстроить, он сможет наконец вылезти из этой кровати, — высказала она вслух свои мысли.

Тай устремил в ее сторону сердитый взгляд, и она мгновенно испугалась, что позволила себе зайти слишком далеко. Мистер Митчел посмотрел на нее с некоторым интересом. Тай ждал, что она скажет больше, но Рошель не решилась этого сделать. Ей многое хотелось ему сказать, но он не искал ее общества с тех пор, как она уехала кататься на лодке с Баром. И Рошель знала, что он избегает ее умышленно.

— Уверен, что у Нетти уже готов завтрак, — холодно заметил Тай. — Увидимся позже, папа.

Мистер Митчел приступил к еде. Внезапно он посмотрел на Рошель, и бледный румянец окрасил его щеки.

— Уходите! Не стойте здесь в ожидании увидеть, как я что-нибудь уроню!

Он часто набрасывался на Рошель с несправедливыми обвинениями, но она его прощала и сейчас задумалась о том, не обратил ли он на ее слова больше внимания, чем это было заметно.

Когда они спустились, Мэвис уже допивала кофе. Ни слова не говоря, она вылетела из кухни.

Рошель отодвинула стул и села. Нетти подала завтрак и оставила их наедине. Тай вытащил сигарету из золотого портсигара и спокойно закурил, пристально глядя на девушку. Рошель почувствовала, как у нее запылали щеки.

— Ты слишком пристально смотришь, — сказала она. — Что-то не так?

— Должен тебя предупредить, чтобы ты больше не произносила подобных речей при папе.

Рошель отложила вилку.

— Тай, я твердо уверена, что твоего отца нужно обнадежить, чтобы он поверил в свои силы.

Тай нахмурился и покачал головой:

— Его состояние только ухудшится. Лучше уже не станет, и я не хочу, чтобы ему внушали ложные надежды.

— И вместе с тем ты по-прежнему настаиваешь, чтобы у его кровати стояли наготове кресло и шлепанцы? Ты сам говорил, что хочешь, чтобы он думал, будто в один прекрасный день сможет сесть в это кресло, надеть халат! Что это, по-твоему, если не ложные надежды?

Тай пришел в ярость.

— Это совсем другое, и ты это понимаешь! — заявил он, щелчком стряхнув пепел с сигареты. — Я просто хочу, чтобы его комната как можно меньше походила на палату безнадежно больного. Но говорить о том, что он непременно поправится, когда он не способен даже встать с кровати, — это совсем другое дело!

Рошель поднесла чашку с кофе к губам. Ее рука дрожала. Зачем она провоцирует ссору с Таем? Она ведь его любит! Да, любит, Бар оказался прав. Она в первый раз осталась наедине с Таем с тех пор, как уехала кататься на лодке с его братом, и должна использовать этот шанс. Почему она не может перестать быть сиделкой и остаться просто женщиной? Она же сейчас не на дежурстве!

— Извини, Тай, — услышала она свои слова. — Я только хочу сделать как лучше для твоего отца. Ты должен знать это.

— Мэвис с тобой абсолютно не согласна! — резко сказал он.

— Это меня не удивляет.

— На первый взгляд вы неплохо сработались, но я подозреваю, что вы друг друга невзлюбили. Я прав?

Если она это признает, возможно, ее попросят покинуть «Белые дубы», ведь Мэвис — любимица старика и, значит, не может сделать ничего плохого. А Рошель твердо знала, что хочет остаться в «Белых дубах». Каждый день она находила это место все более чарующим.

— Тай, пожалуйста, давай не будем обсуждать это сейчас. У меня была тяжелая ночь — твой отец до самого утра плохо спал из-за встречи с Баром.

Тай слегка смягчился.

— Тебе понравился мой брат, а?

— Он очень приятный человек.

Тай смял сигарету в пепельнице и встал.

— Бар всегда хотел того же, что и я. Он привык все забирать у меня. Включая девушек.

— Правда?

— Ты закончила завтракать?

— Да.

— Тогда давай покатаемся на лошадях.

Она улыбнулась, почувствовав себя счастливой:

— Мне это нравится, Тай!

Он взял ее за руку.

— Если, конечно, ты не предпочтешь отправиться с Баром на лодке…

Она быстро взглянула на него и поняла, что он просто пытается ее раздразнить.

— Дьявол… — пробормотала она, и Тай рассмеялся.

— Десяти минут на сборы хватит?

— Вполне.

Зазвонил телефон, и Тай снял трубку.

— Это тебя, Рошель.

Девушка ответила своим чистым голоском.

— Это Билл, Рошель.

— О, привет, Билл. Я думала, ты совсем меня забыл.

— Это невозможно! Я же обещал позвонить. Ты можешь встретиться со мной сегодня вечером?

— Я… я еще не узнавала, смогу ли взять выходной, Билл.

— Но у тебя должен быть хоть один свободный вечер! Давно пора!

Он был, конечно, прав. Но Мэвис — такая ведьма, с ней невозможно поговорить насчет справедливого графика. Прикрыв трубку ладонью, Рошель повернулась к Таю.

— Я хотела узнать насчет свободного вечера, — объяснила она.

— Сегодня? Можешь взять выходной. Я останусь с папой на ночь. Собственно говоря, у меня накопились вопросы, связанные с бизнесом, и я собираюсь их с ним обсудить. Могу воспользоваться случаем.

— Спасибо. — Она отвернулась и вновь заговорила в трубку: — Все улажено, Билл. Я сегодня вечером свободна.

— Отлично! Я заеду за тобой в семь, идет?

— Хорошо.

Он попрощался и повесил трубку. Повернувшись, Рошель увидела, что Тай внимательно смотрит на нее.

— Билл Лансей?

— Да.

— Значит, он приезжал сюда в тот день не для того, чтобы обсудить страховку, — заметил, нахмурившись, Тай, — а с тем, чтобы повидать тебя? Страховка была лишь предлогом?

— Билл — мой старый друг, Тай, — ответила Рошель и поспешила его покинуть.

Проходя мимо комнаты своего пациента, она заглянула туда. Мэвис в этот момент протягивала старику красную пилюлю и стакан воды.

— Проглотите это, дорогой, — ворковала она. — Так-так… вот молодец!

Рошель озадаченно зашагала дальше. Что за лекарство в это время дня? Возможно, доктор Бушнелл его выписал, а она об этом ничего не знает? Она решила потом все выяснить, а пока поспешила в свою комнату и переоделась.

Тай ждал ее внизу. Как прекрасно было вновь ожить, быть рядом с ним, видеть его улыбку и ямочки на щеках!

— Я хочу показать тебе одно местечко. Там удивительно красиво, — сказал он.

Сэм держал в поводу двух оседланных лошадей.

— Я не уверена, что смогу удержаться в седле, Тай; — смущенно призналась Рошель.

— Ничего, — ответил он. — Я тебя хорошенько проинструктирую, и мы поедем медленно.

Лошадь под ней зафыркала, седло заскрипело, и Рошель нервно вцепилась в поводья. Затем легко толкнула бока лошади коленями, и та тронулась в путь. Через несколько минут Рошель обернулась. Как прекрасно смотрелся белоснежный особняк на зеленом холме над рекой! Она шумно вздохнула, и Тай улыбнулся:

— Тебе нравятся «Белые дубы», да?

— Очень.

Они медленно ехали рядом, и Рошель обнаружила, что напряжение спало и ощущение неловкости прошло. Вскоре они свернули от реки в рощу, где было тенисто и прохладно. Она чувствовала на лице приятную влажность лесного воздуха, ветки скользили по ее плечам.

Внезапно Тай остановился.

— Давай спешимся здесь на минутку, — предложил он.

— Это то, что ты хотел мне показать? — Она с любопытством огляделась, но смогла увидеть одни лишь деревья, дикие цветы и камни, покрытые мхом.

— Да, это то самое место. Я часто приходил сюда, когда был маленьким. Здесь всегда так спокойно, так прохладно. Это было нечто вроде моего тайного убежища.

Рошель вспомнила свое детство. Там, где она росла, не было таких спокойных и прохладных мест. Единственным укромным уголком, куда она могла сбежать от реальности, была публичная библиотека. Но даже и там было жарко и душно, а библиотекарша вечно ворчала на читателей — она не любила детей и не хотела, чтобы они долго засиживались.

Тай помог Рошель спуститься с лошади, и на несколько секунд их взгляды встретились. Девушка не смогла отвести глаза. Она вспомнила тот день, когда Тай увез ее на прогулку и она оказалась в его объятиях. Тогда она оттолкнула его, но — боже! — чего ей это стоило! Сейчас же, если он захочет поцеловать ее, она, вероятно, уже не сможет его остановить…

— Рошель… — прошептал он. — Иди сюда.

Тенистая прохлада деревьев скрыла их от всего мира. Тай со вздохом приблизил губы к ее губам, и она позволила ему целовать себя, отвечая на его ласки.

— О, Тай, Тай…

— Я все еще тороплю события?

— Да, — рассмеялась Рошель.

— Но сейчас все хорошо?

Ей потребовалось лишь мгновение, чтобы обдумать ответ:

— Да. Теперь все хорошо.

— А как же Билл Лансей?

На мгновение ее улыбка исчезла. Рошель не хотела обижать Билла. Он этого не заслуживал. Но как она могла притвориться, что Тай Митчел ничего для нее не значит, когда он значил для нее все?

— Давай не будем говорить о Билле, — попросила она. — Просто поцелуй меня еще. О, поцелуй меня еще, Тай!