Колдовской час

Глава 20

— Мне нужно купить Алексею полкило мармеладных мишек, — сказала я после заката, когда мы собирались уходить.

Коннор фыркнул, хрустя ярко-красным яблоком.

— Флирт с ним не заставит меня полюбить тебя.

— Сахарный флирт — это не эмоциональный флирт. И на самом деле это вовсе не флирт, — поправила я, пристегивая свою катану. — Это плата за оказанные услуги.

— Все еще звучит как флирт.

— Ты сообщил последние новости своему отцу?

— Мне не нравится эта смена темы.

— Я не собираюсь покупать ему мармеладных мишек.

— Что ж, мне уже легче. — Он подошел ко мне и протянул свое яблоко. — Хочешь укусить?

Если Ева была хотя бы наполовину так соблазнительна, как Коннор Киин с «Ред Делишес»[45], то у меня внезапно возникло сочувствие к Адаму.

— Мне… и так нормально, — ответила я.

Он изогнул бровь, медленно расплывшись в улыбке.

— Правда?

— Да. Почему ты со мной флиртуешь? Тебе нужны мармеладные мишки?

Он фыркнул и откусил еще кусок яблока.

— Да, Стая в курсе последних новостей. Папу бесит Обсидео, но устраивает результат.

— Ты исправишь клан?

— Нет, — ответил он и откусил последний кусок. — Мы исправим клан.

* * *

Мы обнаружили, что Алексей все еще сидит на ступеньках, жуя кончик веревки лакрицы. И глядя на стену из сверкающего белого алюминия.

— Что… — начала я, осматривая двенадцатиметровый автомобиль. — Почему перед нашей хижиной припаркован дом на колесах?

— Он прибыл два часа назад, — ответил Алексей, откусывая еще один кусок. — И с тех пор, как прибыл, ничего не происходило.

— Значит, это, вероятно, не прямая угроза? — сухо спросила я, пока он жевал, задумчиво глядя на дверь.

— Да, если только ты не ждешь нападения пенсионеров.

Дверь открылась, и мы посмотрели в зеленые глаза выглядящей весьма взбешенной кошки.

— Вот дерьмо, — пробормотал Коннор, вставая за мной. — Дьявольская кошка.

Элеонора Аквитанская зашипела, увидев его. Благодаря чему я почувствовала себя немного лучше из-за наших напряженных отношений, но меня не меньше удивило, что она сидит там.

— Она открыла дверь? — Вопрос Коннора был спокойным, и в нем чувствовалась осторожность. «Умный парень».

— Сомневаюсь, что она справилась бы с этим без противопоставляемых больших пальцев, — сказала я. — Однако, она, кажется, злится на тебя. Что ты сделал?

— Я существую. Кажется, этого достаточно.

Словно соглашаясь, кошка взмахнула хвостом, а Лулу встала за ней. На ней была белая футболка с красной окантовкой на воротнике и рукавах и надписью спереди «Влюбленные любят Миннесоту».

— Привет, Миннесота! — радостно провозгласила она, а потом посмотрела вниз. — Пардон, — произнесла она, а кошка развернулась, взмахнула хвостом в воздухе и потрусила вглубь фургона.

— Твоя кошка? — спросил Алексей.

— Ах, он соизволил со мной заговорить. И нет, Элеанора Аквитанская не признает себя собственностью. Это она позволяет нам жить в ее лофте.

— Ты привела кошку на территорию оборотней, — сказал Коннор.

— Она сама себя привела, — ответила Лулу, выйдя на асфальт. Она раскрыла объятия, и я обняла ее.

— Я очень рада тебя видеть, — произнесла я. — Но почему ты здесь?

В дверной проем шагнул Тео.

— Мы передвижной офис Омбудсмена.

— Еще кто-то есть в этой клоунской машине? — спросил Коннор.

— Только мы, — ответил Тео, выйдя на асфальт. Он кивнул мне и Коннору, а потом Алексею.

— Алексей, Тео, — представила я их. Они обменялись кивками. — И почему здесь офис Омбудсмена?

Тео глянул на Коннора.

— Это была его идея.

— Да? — спросила я.

— Я подумал, что нам могли бы пригодиться союзники, — сказал он. — Просто не думал, что они приедут на… этом.

— Доме на колесах, — произнесла Лулу.

Мое сердце сжалось от его участия.

— Спасибо, — промолвила я, и Коннор в ответ улыбнулся. — Но безопасно ли им здесь находиться? Учитывая все обстоятельства.

— Не безопаснее, чем нам. — Коннор улыбнулся и пожал плечом. — Но и не менее безопасно. В этом деле мы — одна команда. И нам бы не помешала парочка детективов.

— Это я, — сказал Тео, поднимая руку. — Хотя во время поездки я рассказал основные моменты Лулу и Элеаноре Аквитанской.

— Что тебе и следовало сделать, — сказала Лулу, слегка хлопнув меня по руке. — Много драмы.

— Вот почему я не сказала тебе, — произнесла я. — А раз ты не любишь драмы, то почему ты здесь?

— Это транспорт для отдыха, — снова сказала Лулу. — Я приехала отдохнуть. Или, по крайней мере, совместить отдых с работой. Я привезла свои принадлежности и собираюсь немного позаниматься пленэрной живописью[46]. Не хочу участвовать в твоей магической драме. Но я готова к сыру во фритюре и жареному.

Я была рада ее видеть, но и переживала тоже.

— Ты должна быть осторожна. Большая часть округа злится на нас.

— Я подойду к этому со всей ответственностью, — ответила она, переведя взгляд на Коннора. — И я отношусь серьезно к нему. Он не допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Да, — ответил Коннор, словно она задала ему вопрос. — Не допущу.

Я подавила раздражение, потому что знала, что она это из добрых побуждений.

— Мне не нужна защита.

— Два Супера лучше, чем один, — сказала она, а потом перевела взгляд на Алексея. — Обычно.

Она вперилась в него взглядом. Он молча смотрел на нее в ответ.

А я просто очарованно наблюдала за ними.

Находящийся рядом со мной Коннор, произнес:

— Алексей.

— Да?

— Ты знаком с Лулу?

— Конечно.

Прошла еще одна минута молчания.

— Классно, — произнесла Лулу.

— Продолжим, — сказала я, глядя на Тео, — у тебя есть новости?

— Подожди, — произнесла Лулу и подняла руку. — Это сигнал мне удалиться. — Она указала на восток. — Озеро в той стороне?

— Да, — ответил Коннор. — А это наша хижина, если тебе что-нибудь понадобится. Держи ухо в остро.

— Хорошо.

Но когда она проходила мимо Алексея, он взял ее за руку.

— Тебе не следует идти туда одной.

Она посмотрела вниз на его руку, затем медленно перевела взгляд на его лицо.

— Я иду туда, куда хочу. И предлагаю тебе убрать от меня руку.

Алексей долго смотрел на нее, тлеющее мгновение, прежде чем поднять обе руки вверх, как бы показывая свою невинность.

— Мои извинения, — промолвил он, и все мы выдохнули.

— Я иду туда, — сказала Лулу и указала на береговую линию. — Если в темноте появятся какие-нибудь большие монстры, я разрешаю тебе спасти меня.

Алексей смотрел, как она уходит.

— В чем ее проблема?

— Для начала, ты предположил, что она не может постоять за себя, — сказала я. — Потому что поверь нам — она может.

Когда он открыл рот, чтобы возразить, я подняла руку.

— Я знаю, что ты хотел как лучше, но пока мы не выясним, что происходит, мы все можем подвергнуться нападению. Тео рассказал ей, что здесь творится, и она сама о себе позаботится. Но она не станет сидеть в хижине и ждать этого так же, как и мы.

— Тебе это сражение не выиграть, — сказал Коннор и хлопнул Алексея по спине.

— Она нелогична, — промолвил Алексей.

— Она художница, — сказала я ему с улыбкой. — Привыкай. Если хочешь стоять на страже — дерзай. Но я бы не стала давать ей себя увидеть.

Алексей оглянулся.

— Может, я просто постою в патио.

— Удачи и да поможет тебе бог, — произнесла я, сжимая его руку.

— Раз уж эта тема закрыта, — с надеждой сказал Тео, — вам следует зайти. — Он поднялся по лестнице обратно в машину.

— Клан станет доставать тебя из-за дома на колесах? — спросила я Коннора, когда мы последовали за ним.

— Наверное. Но мы с этим разберемся. Я хочу, чтобы они были рядом.

— Потому что ты хочешь за ними присматривать?

— Можно и так сказать, — ответил он с улыбкой. — Они услужливые, доброжелательные и способные. Но они не оборотни. Условно говоря, мы все находимся на вражеской территории. Мне жаль, что до этого дошло, но такова ситуация.

Мне тоже было жаль. Не только из-за нас, но и из-за него, того, кто любит Стаю, Кэсси и Уэса, чья инициация всегда будет омрачена воспоминаниями о том, что произошло позже, и из-за тех, кто не согласен с Кэшем, у кого, очевидно, нет возможности гнуть свою линию или исправить их положение.

— Здесь пахнет грязными носками и «Читос»[47], — сказал Коннор.

— В доме на колесах уже пахло грязными носками. «Читос» — мое топливо для вождения, — ответил Тео. — А Элеанора Аквитанская крала их и прятала по всему фургону.

Если не считать запаха, салон машины был располагающим. Обшитый древесиной с наплывами и светлой кожей, и более вычурный, чем, по моему мнению, мог позволить себе город Чикаго.

Гораздо более вычурный.

Я посмотрела на Тео, прищурившись.

— Он входит в бюджет ОМБ?

— А что такое?

Я стала прищуриваться еще сильнее, пока мои глаза не превратились в подозрительные щелочки.

— Тео, за этот дом на колесах заплатили мои родители?

— Нет, — ответил он. — Разумеется, они за него не платили. Они просто, знаешь ли, внесли свой небольшой вклад.

Я лишь посмотрела на него.

— Немного, — поправился он.

Я выгнула брови.

— Ладно, большую часть. — Увидев мой прищуренный взгляд, он поднял руки. — Это не моя инициатива. Твой отец пообщался с Юеном. А потом я поговорил с Коннором и передал информацию дальше, и все было решено.

Я вздохнула, одновременно благодарная за то, что мои родители захотели помочь, и раздраженная тем, что, по их мнению, ввязалась в нечто, что требовало спасательной команды.

— Думаю, сейчас самое время показать, чего мы стоим, — сказал Тео. Он прошмыгнул в маленький обеденный уголок и взялся за планшет. — Ты здесь, Петра?

— Я здесь! — Сначала мы услышали ее голос, затем в воздухе перед столом начал мерцать ее туловище.

— Функция дополненной реальности[48], — сказал Тео, указывая на ее парящую голову. — Фургон с примочками.

— Петра — технический гений, — сказала я и помахала ей рукой. — Привет, Петра.

— Привет, Элиза, Тео, Коннор и Элеанора Аквитанская.

Кошка запрыгнула на стойку напротив обеденного уголка, пытаясь ударить лапой изображение Петры.

— Знаю, красотуля. Я тоже скучаю.

Элеанора Аквитанская застенчиво мяукнула.

— Вы друзья? — спросила я, переводя взгляд с одной на другую.

— Само собой, — ответила Петра, переведя взгляд обратно на нас. — А вы нет?

Я еле сдержалась, чтобы не обнажить клыки.

— Ладненько, — произнесла Петра. — Сегодня вечером у меня назначено досудебное урегулирование — седан не пережил падение в реку Чикаго — так что давайте начнем.

— Вы нашли что-нибудь об этом символе? — спросил Коннор.

— Конечно. Его происхождение и, возможно, объяснение тому, что вы видите. — Она посмотрела на Тео. — Не поможешь?

— А как же, — ответил он и повернул планшет на столе экраном к нам. На нем было изображение символа, который я обнаружила на ставнях, неровные линии, вырезанные на чем-то похожем на золото.

— Гравировка? — спросил Коннор.

— Кольцо с печаткой, — ответила Петра, и изображение уменьшилось, показывая золотое кольцо к круглым плоским верхом, на котором был выгравирован символ. Кольцо выглядело старым, но не древним.

— Насколько оно старое? — спросила я.

— Это кольцо шестидесятых годов девятнадцатого века, — ответила она. — Из культа под названием «Сыновья Энея», Эней[49] был предком-героем Ромула и Рема[50], близнецов-основателей Рима.

— И выкормленных волчицей, — произнес Коннор, и она кивнула.

— И во время этого процесса они якобы вобрали в себя всю силу волка, — сказала Петра.

— Это объясняет «РР» на кольце, — произнесла я, садясь на диван напротив стола. — Чему был посвящен культ?

— Группа была основана в сороковых годах девятнадцатого века во время Второй мировой войны. Четверо друзей из Нью-Йорка собирались отправиться на страшные бои[51] во Францию. Кто-то пошутил, что нужно быть рискованными и сильными, как волки, и они основали клуб. Все, кроме одного, пережили войну, а когда вернулись, сформировали группу.

— И как она превратилась в культ? — спросил Тео.

— Эволюция, — ответила Петра. — Первоначальные основатели умерли, добавьте немного бандитских разборок, немного кокаина и клуб для встреч превратится в нечто намного более мрачное. Вместо того, чтобы просто использовать волка в качестве символа, они начали поклоняться волкам. И это распространилось по всей стране. Начали открываться местные прибежища. Они притворялись просто очередным братством, чем-то вроде масонов, и делали вид, будто занимаются благотворительностью и общественной деятельностью, и, может, в некоторых прибежищах так оно и было. Но не во всех.

Она отвела взгляд, глаза забегали, как будто она читала из источника.

— Они очень серьезно относились к мифологии, создавали свои собственные трактаты о волках и их особенных любимцах — оборотнях.

— Волки-иллюминаты[52], — произнес Тео.

— Типа того, — согласилась Петра. — Культ увлекся мифологией Ромула и Рема, решив, что оборотни — это идеальное объединение человека и волка — шоколад и арахисовое масло царства людей и животных, так сказать.

— Гибриды, — сказала я, и она кивнула.

— Эти люди не были волками или чем-то близким к этому, а они хотели таковыми быть. Значит, они глубоко погрузились в римскую историю и записи и нашли заклинание, предназначенное для того, чтобы переносить силу волка в человеческое тело, как это теоретически сделали Ромул и Рем.

— Бинго, — произнес Коннор. — Зейн с дружками нашел заклинание, и они разыскали продавца заклинаний, которая была более чем счастлива немного поколдовать, никому не сказав.

— В Миннесоте есть прибежища СЭ, — сказала Петра, — и я нашла все это в Интернете без особого труда, так что вполне вероятно, что ваши оборотни тоже могли это найти.

— Они это нашли, — произнес Коннор, — и решили, что догма[53] имеет смысл, и захотели попробовать.

— Догма, — промолвила Петра с улыбкой. — Мило.

Я посмотрела на Коннора.

— Как так получилось, что Стая не знала об этом культе?

— Понятия не имею. Это когда-нибудь срабатывало? — спросил он Петру. — Когда-нибудь были доказательства того, что заклинание сделало то, что должно было сделать?

— Не в открытых источниках, — ответила она. — Некоторые члены СЭ утверждали, что все прошло успешно. Они использовали заклинание во время закрытых собраний, утверждали, что Кит или Карл превратились в оборотня, но это никогда не подтверждалось вне собраний культа.

— Наверное, поэтому они и не знали, — сказал Коннор. — Если предположить, что магия вообще сработала.

— Нам нужно вернуться в лавку, — сказала я. — Мы знаем, что Зейн с друзьями не творили магию, а она колдует. Должно быть, она сотворила для них заклинание. Если мы сможем выяснить, как была сотворена магия, то, возможно, сможем придумать, как это исправить. Или остановить их.

— В прошлый раз она отказалась с нами разговаривать, — заметил Коннор.

— Думаю, тут могу помочь я, — сказал Тео. — Я разговаривал с архивариусом Ордена. Они знают о Паломе, но она не зарегистрирована, как практик. Это все равно что быть в списке командного запаса. И, что интересно, в этой части Миннесоты нет других колдунов — зарегистрированных или нет.

— Значит, заклинание могла сотворить только она, — произнесла я.

— Значит, заклинание могла сотворить только она, — подтвердил Тео, кивнув.

— Хорошая работа, — сказал Коннор и похлопал его по спине.

— Спасибо очень разговорчивому архивариусу. Она новенькая, и не думаю, что она уже понимает, насколько мало Орден любит делиться информацией.

— Полагаю, Палома быстро станет намного более сговорчивой, — напророчила я, — особенно после визита Омбудсмена Чикаго.

— Мы можем немного отдохнуть перед отъездом? — спросил Тео. — Мы провели в этой машине десять часов, и мне бы очень хотелось размяться. И не нюхать запах грязных носков. Она не давала нам останавливаться.

— Лулу?

— Элеанора Аквитанская.

Дверь фургона открылась. Тео, Коннор и я потянулись к оружию. Но это была Лулу, несущая три банки тунца.

— Ты довольно быстро прогулялась, — сказала я.

— Береговая линия примерно в двадцати метрах отсюда, и там темно. Можно сказать, негде разгуляться.

— Значит, вместо этого ты совершила набег на нашу кладовую? — спросил Коннор.

— Она недовольна моим выбором блюд для путешествий, — непреклонно ответила она. — За исключением «Читос». А у вас тут как?

— Предположительно, — начал Тео, — говнюки — и это специальный термин — узнали о культе, посвященном концепции гибрида волка и человека и позаимствовали заклинание, которое те придумали.

— Мы собираемся поговорить с заклинательницей и, будем надеяться, шантажом заставим ее рассказать нам правду, — радостно сказала я. — Но сначала отдохнем.

— Отлично, — произнесла Лулу. — Это даст нам шанс наверстать упущенное.

— Будете обсуждать что-то интересное? — спросил Тео.

— Менструации, феминизм и чаши асаи[54].

— Пойду-ка я, — сказал Тео и направился к двери.

* * *

Лулу молча поставила банки с тунцом в узкий шкафчик. Закрыв его, она оглянулась на меня.

— Итак, — произнесла она, — ты превратила человека без ее согласия и не хотела мне об этом говорить.

— Правило никаких-драм, — заявила я.

Она прищурила свои и без того злые глаза.

— Ты не устраивала драму. Ты просто отреагировала на нее.

Я ничего не могла с собой поделать. Я держалась собранно даже перед своим отцом, но здесь, с Лулу, эмоции — и слова — просто вырвались наружу.

— Что, если она умрет, Лулу? Что, если я это сделала и доставила все эти неприятности, а она все равно умрет?

— Нет. — Она указала на меня, ее взгляд был твердым и пылким. — Нет. Ты не будешь об этом сожалеть и не можешь все отменить. Ты спасла ей жизнь. Точка. Если хочешь о чем-то сожалеть, жалей о том, что чудовища сделали ее жертвой. Не жалей о том, что поступила правильно. Это вампирская ретроспектива.

— Моя мама…

— Выжила, — сказала Лулу. — Она выжила, потому что твой отец спас ей жизнь. Точка. Я знаю, что ей пришлось решать некоторые проблемы, и это справедливо. Но он поступил правильно, как и ты. Вот кто ты такая, Лиз. Ты их ребенок и ты хороший человек. Думаешь, я бы стала дружить с социопаткой? Нет.

— Правило никаких-драм.

— Правило никаких-драм, — согласилась она.

Мне помогло то, что она сказала. Она моя лучшая подруга, но для этого требуется больше честности, не меньше. И если бы я поступила неправильно, она бы мне сказала, а потом сделала бы все возможное, чтобы помочь мне выбраться из этого.

— Спасибо. Коннор и мой папа сказали то же самое.

Ее губы изогнулись вверх.

— Хорошо. Они правы. И поскольку, будучи твоей лучшей подругой, мне позволено предположить, что ты поступила правильно, я спрашивала не об этом. — Она улыбнулась. — Я спрашивала о нем и о тебе, о прогрессе с Коннором.

— Я не собираюсь рассказывать о своих любовных связях.

— Элиза Салливан. Может, ты и вампир, но ты некудышная лгунья. Ты рассказывала мне о каждом поцелуе, который у тебя когда-либо был. И о тех случаях, когда тебя не целовали.

— Что? Это не имеет никакого смысла.

— Майкл МакГрегор.

— Мы с Майклом МакГрегором дошли до второй базы[55].

— Майкл МакГрегор случайно задел твою грудь, пока ты демонстрировала приемы Крав-Мага. Потом ты повалила его на пол и сломала ему руку.

— Нос. И это было не специально. Он просто неудачно приземлился.

Ее губы дрогнули.

— Неважно. Суть в том, что тебе нравится делиться со мной подробностями. Итак, как проходит поездка по части романтики?

— Он испытывает ко мне симпатию, как и я к нему. Я просто пытаюсь… позволить этому случиться. Между попытками убить меня.

Она потянулась и сжала мою руку.

— Моя малышка взрослеет.