Колдовство любви

69

Лали, сидевшая в саду в беседке, увитой плющом, тоскливо смотрела на закат. Сегодня последний вечер праздника, устроенного в ее честь. Завтра утром гости разъедутся, а Карриоццо вновь не появился во дворце и, скорее всего, уедет, не попрощавшись с ней. Неужели он поверил ее словам, сказанным в порыве гнева?

— У тебя несчастный вид, — заметил Никколо, подсаживаясь к ней на скамью. — Что тебя расстроило?

Лали отвела взгляд от алого зарева и взглянула в добрые глаза дядюшки.

— Все пустяки. Нет нужды волноваться из-за меня.

— Девочка грустит потому, что не было сказано нужных слов, — раздался голос Монны.

Девушка обернулась, и увидела, что мачеха стоит рядом с ней, небрежно обмахиваясь веером.

— О чем ты говоришь? — пожала Лали плечами.

— От меня ничего не утаишь, — грустно улыбнулась Монна. — Ты ведь надеялась перемолвиться парой словечек с Антонио? Людовико запретил тебе бывать на трибунах, а этот упрямец Карриоццо не соизволил переступить через свою гордость и прийти хотя бы сегодня.

Лали порозовела от смущения. Зачем Монна так откровенно говорит о ее тайне в присутствии синьора дель Уциано?

— Ты ошибаешься!

— Нет, не ошибаюсь, — певуче проговорила графиня.

Улыбаясь, Никколо заглянул смущенной племяннице в глаза.

— Значит, Антонио все же завоевал твое сердце. Я в этом не сомневался.

— Он заботился обо мне, когда мы сбежали из дворца Ибрагим-паши, — обреченно вздохнула девушка.

— Заботился и только? — Монна решительно уселась рядом с ней и заглянула в глаза.

— Синьора, вы слишком настойчивы! — возмутилась Лали.

— Мальвина права. Нехорошо, синьора, смущать девушку расспросами о ее чувствах, — мягко упрекнул Никколо. — Быть может, вы ошибаетесь.

— Вы хотите меня уверить, что Мальвина не хочет выйти замуж за Антонио? — лукаво усмехнулась мачеха.

— Я вообще не хочу выходить замуж! — вспыхнула Лали.

— И это говорит девушка, прожившая в гареме больше десяти лет?

Лали показалось, что в голосе дядюшки промелькнуло что-то странное и весьма неприятное. Но она обратила свой гнев на мачеху, которая затеяла этот разговор.

— Синьора, а почему вы проявляете такой интерес к моим отношениям с Антонио? Кажется, именно вы считались его невестой? — сердито напомнила Лали.

— Так считал Антонио, — отрезала Монна. — А я вышла замуж за твоего отца, потому что влюбилась в него еще ребенком. В день твоей помолвки. Я запрещала себе думать о нем, но судьба распорядилась так, что он обратил свое внимание на меня. И теперь я безмерно счастлива с Людовико. А Антонио будет счастлив лишь с тобой.

— Он счастлив без меня. Простите, я не хочу больше говорить о нем.

— Это ты прости меря…

Монна смущенно смотрела на Лали, затем, словно не понимая — отчего так разоткровенничалась перед падчерицей и кузеном своего супруга, растерянно пожала плечами и, извинившись, поспешила удалиться.

Дядюшка также решил оставить девушку в покое.