Кольцо с бриллиантом

Глава 5

Доктор Уилсон оказался приятным человеком лет тридцати. Он тщательно осмотрел Кэролайн и сказал, что ей очень повезло.

У вас только легкое сотрясение мозга, но могло быть гораздо хуже. Вы могли утонуть, например, если бы Вэл не подоспел вовремя. Что случилось?

Она рассказала ему о змее.

Наверное, это был питон, — улыбнулся врач. — Они не опасны.

Я до смерти боюсь змей.

Вы англичанка, верно? — Он посмотрел на нее с интересом. — Собираетесь здесь поселиться?

Я не намерена бежать обратно в Англию из-за того, что увидела змею, — отважно заявила Кэролайн.

Молодец! — Доктор Уилсон взял сумку. — Вэл хочет, чтобы вы здесь немного отлежались. Я думаю, он прав.

Я не могу! — Девушка попыталась сесть, но упала обратно на подушки.

Понимаете теперь, о чем я говорю? — усмехнулся врач. — Вэл знает, что делает.

Но это так неудобно для него!

Бросьте. «Йондер-Хилл», может, и холостяцкое гнездо, но все здесь работает как часы. Вэл прав, вам лучше побыть тут, пока вы не поправитесь настолько, чтобы выдержать дорогу до «Салема».

Ему… нравится отдавать приказания.

Его приказания, как правило, разумны. Я бы на вашем месте перестал беспокоиться и попытался уснуть.

Кэролайн все думала о том, какие неудобства она будет создавать Дарвэлу, находясь в «Салеме». Да, это действительно холостяцкое гнездо, и именно поэтому она здесь не к месту. Вот почему сердился Дарвэл. Правда, большая часть его гнева была направлена против Гейни, но ведь Гейни предупреждал ее, чтобы она никогда не каталась на лошади одна…

Дарвэл не стал слушать объяснения, когда заглянул ее проведать.

Забудь о Гейни, — проворчал он. — Лучше скорей выздоравливай. Похоже, воспаление легких тебе не грозит. Сара могла бы стать хорошей медицинской сестрой.

Кэролайн покорно кивнула. Дарвэл стоял и смотрел на нее со странным выражением лица. Он одновременно улыбался и хмурился.

Ты молодец, — сказал он. — Жаль, что Гейни тебя совсем не ценит.

Гейни приехал на следующий вечер. Он злился.

Ну почему ты должна была упасть прямо в руки Вэлу Преториусу? Он нам это еще припомнит!

Гейни, он спас мне жизнь!

И за это мы должны будем вечно быть ему благодарны! А особенно я. Между прочим, я сказал ему, что мы собираемся пожениться.

Гейни! — От возмущения Кэролайн села на постели. — Это же неправда! Когда ты ему сказал?

Неделю назад. Или две. Я не помню.

На самом деле это не имело значения. Вся решимость Кэролайн покинула ее, она снова почувствовала себя слабой и беззащитной.

Забери меня домой, Гейни. Я уже могу поехать.

Перед уходом он поцеловал ее в щеку и подмигнул:

Так-то лучше!

Кэролайн лежала, а спальня постепенно заполнялась темнотой. В саду за полуоткрытым окном стрекотали сверчки. В «Йондер-Хилл» всегда было очень тихо, и она спала целыми днями, чувствуя, как излечивается ее тело. Боль почти ушла. Спасение было чудом — если бы она пробыла в ручье на полчаса дольше, никто не смог бы помочь ей. Если бы Дарвэл не нашел ее, она бы умерла… Кэролайн впервые отчетливо поняла это.

Внизу под окном находился дворик-патио, и девушка слышала, как там спорят Дарвэл и Гейни. Как обычно, они ни в чем не могли друг с другом согласиться.

По меньшей мере неделю, — говорил Дарвэл. — Тем более, что в «Салеме» некому за ней присмотреть. Доктор Уилсон тебе то же самое скажет.

Их голоса начали удаляться, затем Кэролайн услышала шум мотора — в тишине вечера он звучал резко и неприятно, будто выхлопная труба автомобиля была без глушителя.

Гейни приехал на своей машине? — спросила девушка, когда спустя несколько минут Дарвэл зашел к ней в комнату.

Он приехал на пляжном «багги» с увеличенной мощностью двигателя.

Но… мы не можем его себе позволить! — вырвалось у Кэролайн. — Он же знает, что нам нельзя покупать ни машины, ни скаковых лошадей, ни чего бы там ни было до тех пор, пока мы не поставим «Салем» на ноги! Дарвэл, в этом году у нас плохой урожай. Ты это видишь, даже я это вижу! Гейни не должен покупать дорогие вещи — мы еще не заработали денег на них!

Ты меня удивляешь, — холодно сказал Дарвэл. — Между прочим, я не знал о новой лошади.

Он думает, что сможет подготовить ее к скачкам. У нас мало денег. Мне нужно ехать домой!

Даже не думай об этом сейчас. Может быть, послезавтра, после того как тебя снова осмотрит доктор Уилсон. Я же говорил Гейни, что ему не стоило отпускать Лею.

Лея бы не уехала, если бы думала, что она нужна мне в «Салеме». И кроме того, она все равно собиралась вернуться к скачкам.

Вместе с Клэйтонами, — кивнул Дарвэл. — Скоро в «Салеме» станет людно. А ты думаешь о том, как собрать урожай? Вернее, то, что от него осталось.

Кэролайн похолодела.

Гейни не говорил, что произошло что-то плохое…

Может быть, он не хотел тебя расстраивать, — сказал Дарвэл без особого убеждения. — Но я думаю, тебе нужно это знать. Поля в лощине в любом случае не принесут большого урожая, а на возвышенности много тростника погибло из-за дождя. Гейни думает, что ему все нипочем, что правила писаны не для него. Если он не осушит участок-другой, то ему повезет с погодой. Если он не успеет собрать урожай вовремя, тростник чудом устоит под ливнями. Если он не станет обрабатывать поля, то, как раз этот год будет вписан в историю как год отсутствия грибковых болезней у сахарного тростника. Твоя бабушка хорошо представляла, что он творит у нее за спиной, но ведь ей было почти восемьдесят… Она знала, что Гейни жульничает, но у нее уже не хватало духу вывести его на чистую воду.

Тогда это сделаю я. Я приведу его в чувство!

Сначала себя приведи, — посоветовал Дарвэл. — Когда ты будешь в состоянии добраться до «Салема», я отправлю с тобой Сару.

А как же ты без нее?

Как-нибудь.

Прощаться с «Йондер-Хилл» было тяжело. За эти дни он стал для Кэролайн островком покоя, где она отдыхала, ни о чем не заботясь. Наоборот, заботились о ней — Сара не отходила от нее ни на шаг. Дарвэл уезжал на плантацию рано, а возвращался домой ближе к ночи, но у Сары неизменно был готов для него горячий ужин, который зулус Томас с важным видом сервировал в холле.

Накануне отъезда Кэролайн Дарвэл пригласил на ужин гостя. Они приехали на джипе, и высокий рыжеволосый молодой человек стоял рядом с дверцей машины и сверкал холодными ярко-голубыми глазами, ожидая, когда его представят.

Это Дирк Пассман, — сказал Дарвэл. — Он часто здесь бывает, но мы приезжаем поздно — ты в это время всегда спишь.

Кэролайн узнала, что Дирк был управляющим сахарным заводом. Они с Дарвэлом хорошо ладили. Естественно, их разговор вертелся в основном вокруг тростника, но Дарвэлу периодически удавалось напоминать Дирку о присутствии Кэролайн.

Да, я совсем беспомощен в разговорах с женщинами, — смеялся Дирк. — Мы в это время года можем обсуждать только одно — сахар.

После ужина хозяин пошел проводить Дирка до джипа, и Кэролайн подумала, не сказать ли Томасу, чтобы он принес ей кофе в комнату, — тогда Дарвэл смог бы уединиться на веранде, пить кофе и заниматься бумажной работой, которая неизбежно накапливается за день. Но Томас уже выкатил тележку с подносом на веранду и поставил ее между двумя плетеными стульями.

Баас говорить, вы будете пить кофе здесь, — сказал он на своем ужасающем английском. — Он говорить, что скоро вернется.

Когда Кэролайн передвигала чашки на подносе, ее руки слегка дрожали. Последний вечер с Дарвэлом. «Это похоже на расставание с мужем, на те драгоценные минуты, когда все гости ушли, а тебе завтра тоже отправляться в путь», — подумала она и испугалась собственных мыслей. В саду было тихо, только не переставая стрекотали в траве сверчки. Звезды были такими яркими, что Томас не зажигал света на веранде. В окне за спиной Кэролайн горела лампа, и от этого чувство покоя и умиротворенности, не покидавшее ее с первых дней в «Йондер-Хилл», только усиливалось. Сердце девушки затрепетало, когда Дарвэл подошел к ней.

Устала? — спросил он.

Совсем нет, — улыбнулась она. — Я же ничего целый день не делала. Доктор Уилсон имел неосторожность посоветовать мне послеобеденный сон, и у меня это вошло в привычку. Я очень послушный больной! — Кэролайн села на один из стульев, Дарвэл налил ей кофе. — А Дирк Пассман женат?

Скоро будет. Я не хочу его терять и намерен построить ему приличный дом поблизости от завода.

Ты сейчас очень занят?

Страда. Мы спешим, чтобы успеть все сделать, пока держится хорошая погода. — Он раскурил трубку, с удовольствием затянулся дымом и вдруг попросил: — Расскажи мне о своем доме в Англии.

Галл — место не слишком оживленное, но природа там очень красивая. Старые монастыри, деревушки, птичьи заповедники вдоль побережья. Когда гуляешь по берегу, шум волн заглушает разговор. Северное море… Иногда я скучаю по дому. Но после того, как умер отец, у меня там никого не осталось. Вообще не осталось родственников в Англии.

Да, только здесь: бабушка. Ты поэтому приехала? Потому что чувствовала себя никому не нужной?

Да, наверное. — Кэролайн разоткровенничалась — Дарвэл оказался хорошим слушателем. — Можно совсем не думать о том, что ты один в целом свете, но это чувство, чувство уязвимости, все равно живет в тебе. Наверное, мы с отцом были слишком близки. Я не знаю. Для нас это было естественно — быть самыми близкими друзьями. Он очень многим интересовался, и мне с ним никогда не было скучно. Он умер скоропостижно. Я долго не могла прийти в себя от горя, но потом поняла, что он хорошо ушел из жизни. Папа иногда шутил, что хотел бы умереть, не успев снять ботинки. Так и случилось. Я знаю, что не смогла бы видеть, как он страдает…

Они помолчали. Дым от трубки уплывал вверх, к звездному небу.

Знаешь, твоя бабушка была бы очень довольна своей внучкой, — наконец сказал Дарвэл.

Она обсуждала с тобой будущее своего имения?

Да, и довольно часто. Я бы хотел, чтобы «Салем» стал таким, каким он виделся ей.

После «Йондер-Хилл» собственный дом показался Кэролайн слишком маленьким, однако вскоре она, как и раньше, с трепещущим от нежности сердцем обходила заставленные старой мебелью тесные комнатки. Она бы уже не смогла расстаться с этой мебелью — посмертным подарком бабушки — так же, как не смогла бы добровольно продать «Салем». Она срослась с ним.

Новый «багги» не стоял без дела — Гейни нашел себе новую игрушку и теперь вовсю развлекался с ней. Кэролайн подумала, что уродливей этой машины она в жизни ничего не видела.

Посмотрим, что ты скажешь, когда на ней прокатишься! — заявил Гейни. — Нам нужно съездить куда-нибудь на побережье. Может, на следующей неделе?

А кто будет заниматься плантацией? — поинтересовалась Кэролайн, заранее зная, что их разговор закончится ссорой.

Мы ничего не сможем сделать, пока не наймем еще работников, а их сейчас не найти.

А что, если пройдет еще один ливень, как в прошлый раз? Мы потеряем остатки урожая.

Ты что, думаешь, я не понимаю очевидных вещей? — разозлился Гейни. — А за то, что у нас некому работать, скажи спасибо Дарвэлу Преториусу! Он платит больше. Думаешь, банту будут гнуть спину за наши гроши? Кроме того, он лучше с ними обращается. Раньше они сами добирались до плантации и работали, пока не стемнеет. Теперь до поля их довозят на грузовиках и отвозят обратно в четыре часа.

Но мы тоже можем платить работникам больше. Уж на это деньги у нас найдутся.

И все равно нам надо ждать своей очереди. Мы можем начать отвозить тростник только тогда, когда к его приему будет готов сахарный завод. А до этого у нас еще уйма времени.

Беззаботность Гейни беспокоила Кэролайн, но она не обладала достаточными знаниями, чтобы продолжать этот спор. Если нужно подстраиваться под режим работы завода, на который не они одни будут отвозить тростник, то Гейни прав, что не спешит.

Маленький уродливый «багги» отнимал большую часть его свободного времени. Гейни выкрасил капот в ярко-оранжевый цвет, а все остальное — в зеленый, и, когда они наконец отправились в поездку по побережью, не обратить на автомобиль внимания мог только слепой. Гейни обожал свою новую машину — в первую очередь из-за скорости. Он любил ездить быстро.

Когда приедут Клэйтоны, — сказала Кэролайн по дороге домой, — можно будет устроить теннисную вечеринку.

Согласен! Составь список гостей. Я его просмотрю и подправлю. А то мы окажемся в неприятной ситуации, если ты пригласишь мисс Такую-то и мисс Этакую и не пригласишь мисс Как-вас-там-зовут. А я их всех знаю.

Но я хотела позвать только близких людей, которые были со мной добры и помогали мне с тех пор, как я в Африке. Например, Дирка Пассмана с Бет и доктора Уилсона с женой.

Почему ты не упомянула Вэла Преториуса? После всего того, что он для тебя сделал, ты не можешь его не пригласить. И кроме того, он знаком с Клэйтонами.

Я не знаю, приедет ли он.

Почему же нет? За последнее время вы, кажется, стали большими друзьями.

Кого еще нам нужно пригласить? — спросила Кэролайн, не обратив внимания на его последнее замечание.

Ну… Сэлли Бертон, например. Она играет в теннис, как будто родилась с ракеткой в руках. Еще Милларов из Лощины: Джима и Элси. Возможно, Ван Блерков. Хьюго Ван Блерк тебя позабавит.

Хватит, хватит! — засмеялась Кэролайн. — «Салем» затрещит по швам!

Я думал, ты хотела устроить вечеринку…

Небольшую вечеринку!

У нас не устраивают небольших вечеринок. У нас, должен тебе сказать, если погода хорошая, — а она, как правило, хорошая — все происходит на улице. Перетаскивать еду и напитки помогают все, так что ты не надорвешься. И к тому времени вернется Лея. Ты же мне говорила, что она приезжает на следующей неделе.

Я рада, что она возвращается, — заулыбалась Кэролайн. — Я по ней соскучилась.

С возвращением Леи она смогла бы отпустить Сару домой, хотя Дарвэл заверил ее, что и сам отлично справляется. Может, ему нравится эта временная свобода от строгих порядков единственной женщины в «Йондер-Хилл»? Дирк Пассман как-то сказал, что Вэл днюет и ночует на сахарном заводе. С тех пор как первая партия тростника поступила в переработку, он приезжает на завод каждое утро и работает вместе со всеми.

Клэйтоны приехали в начале июля. В Южной Африке это был разгар зимы. С чистого синего небосклона светило солнце, еще цвели лилии, и, по мнению Кэролайн, было достаточно тепло, чтобы ходить в легком платье без рукавов. Джулия же куталась в белый шерстяной плащ. При встрече она порывисто обняла девушку.

Как я рада тебя видеть! Сколько времени прошло! Кэрол, я скучала по тебе. Роберт так увлеченно занимался своим драгоценным виноградом, что у него совсем не было на меня времени.

«Как она гордится им!» — подумала Кэролайн, здороваясь с молодым человеком, которого едва узнала — Роберт похудел и загорел до черноты.

Ну, что ты теперь думаешь об Африке, Кэрол? — весело спросил он.

Я в нее влюбилась! — искренне ответила девушка. — Я люблю эту чудесную страну!

Значит ли это, что ты решила остаться? И никакой тоски по Англии?

Иногда я скучаю. В Англии я все-таки провела двадцать три года своей жизни и тоже очень люблю ее. Но у меня там сейчас никого нет.

Да, вот так же я себя чувствовала, когда впервые приехала сюда, чтобы выйти замуж, — покивала Джулия. — Вначале немного трудно, но постепенно страна твоего мужа становится и твоей страной. Вот так.

Лея, приехавшая тем же утром, ждала их в большой гостиной. Она с некоторым скепсисом наблюдала за «воссоединением старых друзей», однако довольно тепло поздоровалась с Джулией. Роберту досталась одна из ее дежурных улыбок.

Гейни и Роберт сразу поладили, несмотря на то, что были совсем не похожи друг на друга. Джулия, напротив, без явной на то причины отнеслась к Гейни с некоторой осторожностью. Он же из кожи вон лез, чтобы развлечь ее: показывал плантацию, возил на побережье, исполнял любое ее желание — в общем, был отменным хозяином. Впрочем, он жаловался на отсутствие какой бы то ни было реакции на его старания.

Может, она думает, что я поступил дурно, когда не встретил тебя в Кейптауне? — сказал он Кэролайн через пару дней после приезда Клэйтонов. — Считает, что я не должен был присылать вместо себя другого человека, если уж хотел, чтобы ты осталась в «Салеме»?

А ты хочешь, чтобы я осталась в «Салеме»? — поинтересовалась Кэролайн.

Ну конечно хочу! — Он обнял ее. — Неужели ты до сих пор не поняла? Ты мне нужна. Мне нужна твоя помощь!

Всякий раз, когда Гейни говорил о том, что ему нужна помощь, сердце Кэролайн сжималось.

Что случилось? — сразу спросила она.

Мне нужно немного денег. — Его голос дрожал от отчаяния. — Пришли счета за удобрение, которое ты заказала. Обычно их присылают только в конце года, но… Может, они нам не так доверяют, как доверяли бабушке. У нее был годовой кредит.

У нас тоже должен быть годовой кредит! Почему у нас его нет? Мы же больше никому не должны денег, верно?.. Ну хорошо, я выпишу чек. Ты обналичишь его, когда в следующий раз поедешь в Дурбан.

Гейни целую минуту стоял, уставившись в пол.

Черт возьми! — воскликнул он наконец. — У меня всегда не хватает наличных. Мне нужно гораздо больше, чем указано в счете за удобрение. Я должен выплатить взнос за лошадь.

Гейни, только не еще одна лошадь!

Отличный гнедой скакун. — Гейни натянуто улыбнулся. — Серьезно, Кэрол, мы можем сорвать большой куш.

Что значит «мы»?

Ну, я подумал, что ты могла бы вступить со мной в долю. На двадцати пяти процентах. Я уже на половинном пае с человеком, который готовит эту лошадь к скачкам. Кэрол, она не может проиграть!

Нет, Гейни, — отрезала Кэролайн. — Я ничего не знаю о лошадях, и у меня нет столько денег. У «Салема» — тоже, — безжалостно добавила она.

Никто здесь не хочет рискнуть! — вздохнул он. — Смотри, будешь кусать себе локти, когда Арктурус победит и я заработаю кучу денег!

Ты с такой же, если не с большей вероятностью можешь потерять кучу денег, — резонно заметила Кэролайн. — Сейчас, когда «Салему» нужны наличные, чтобы остаться на плаву, не время покупать скаковую лошадь, которая может проиграть!

Не драматизируй! — отмахнулся Гейни. — «Салем» долгие годы находился в таком же состоянии, как теперь. Почему именно сейчас мы вдруг оказались на грани гибели?

Кэролайн ничего не оставалось, кроме как подписать чек на ту сумму, которую просил Гейни. Она надеялась, что это станет последней его просьбой, касающейся бюджета имения, но все же не переставала думать о бесцельно потраченных деньгах, которые можно было с выгодой вложить в плантацию. Кроме того, из-за безрассудства Гейни им пришлось отменить теннисную вечеринку.