Колючка и стихоплёт

Четырнадцатый день рождения Танечка не отмечала так пышно, как своё одиннадцатилетие. Родители трезво рассудили, что кормить гостей слишком накладно, а подарки после небольшой инвентаризации не оправдали затрат на праздник. В этом году Танечка стала обладательницей первого в её жизни золотого кулона и путевки в Турцию — поездку совместили с набирающим обороты бизнесом Сан Саныча. Вернулись Кузякины как раз ко дню рождения Наташи. Семейство Петренко задумало превратить праздник дочери в шикарное мероприятие с трехъярусным тортом и фейерверком.

Наташа, в отличие от своей Танечки, позвала всю дворовую компанию, Малика, к своему удивлению, тоже оказалась в списке гостей. Получив бумажное приглашение, она на какое-то время остолбенела в открытых дверях. Буркнула «спасибо» так тихо, что благодарность расслышала только она сама.

Стоя наполовину на лестничной площадке, Малика наблюдала, как приглашение получает Кирилл. Поймала его взгляд, поначалу виноватый, но, как только он увидел прямоугольник с золотистыми буквами в её руках, ликующий.

Когда мама Наташи ушла, Кирилл радостно воскликнул:

— Замечательно, вместе пойдём!

Опершись плечом о косяк двери, Малика задумчиво пробормотала:

— Не знаю, пойду ли я.

Лицо Кирилла заметно помрачнело. Он непроизвольно перевёл взгляд за спину Малики и, осмотрев загромождённую хламом прихожую, почти сразу догадался о причине отказа от праздника. Он не озвучил догадку и не предложил одолжить денег, знал, что Малика воспримет это как оскорбление. Просто молча ждал, какое решение она примет.

Малика в задумчивости откусила угол картонки вместе с последней букой «е», выплюнула его и тут же определилась.

— Я собирала деньги на билет в Сафари-парк, но могу их на подарок потратить. На билет ещё насобираю. — Мысленно она уже представила, как будет заманивать доверчивых старшеклассниц на сеансы гадания. — Только вот что дарить Наташе, даже не представляю.

Кирилл об этом не переживал: его женщины подскажут и даже помогут выбрать идеальный подарок.

— Говорят, нужно дарить то, что сам хотел бы получить, — с сомнением протянула Малика.

— Не в твоём случае. Вряд ли Наташа так уж будет рада получить на день рождения гвоздодёр или живого слизняка.

Малика сначала замерла, обдумывая слова Кирилла, а потом улыбнулась. Впервые широкая искренняя улыбка предназначалась ему и вызвана была не тем, что кто-то его пнул или на него нагадил голубь. Он опешил от этой улыбки, яркой, ослепительной, как блики на воде от лучей солнца или свет фар от встречной машины.

— А ты сам что дарить будешь? — спросила Малика и тут же сама предложила: — Подари блокнот.

— Необычный какой-нибудь? Пушистый или с её любимыми единорогами?

Малика покрутила пальцем у виска.

— Придурок. Блокнот с твоими стихами, посвящёнными Наташе.

Кирилл вспыхнул и произнёс с наигранной беззаботностью:

— Ты думаешь, ей будет приятно?

— Уписается от восторга.

— Не знаю, я никому стихи не показывал, кроме тебя, — Кирилл всё ещё колебался. — А тебе было бы приятно, если бы я тебе посвятил стихотворение?

Малика воинственно сверкнула глазами.

— Только попробуй. Я тебе такой стишок в ответ накатаю. О, уже одну рифму придумала: Кирилл — крокодил.

Сомнение всё еще не отпускало Кирилла, но идея преподнести свои зарифмованные чувства уже поселилась в голове.

Через три дня в назначенный час они вместе вышли из подъезда с яркими коробками в руках. Подарки для именинницы выбирала мама Кирилла. В качестве сюрприза от лица Малики она купила изысканный набор, состоящий из зеркальца с резной ручкой и расчески. Для сына нашла сувенир в виде хрустального единорога и розы. На все праздники женщины Кирилла снаряжали его цветами, убедив, что приходить к дамам без букета — это моветон. Блокнот со стихами Кирилл спрятал в кармане брюк, решив дождаться беседы с Наташей наедине и тогда подарить частичку своей души.

Войдя в квартиру Петренко, друзья замерли, поражённые броским интерьером и множеством необычных поделок из стекла. В каждой комнате висело несколько люстр, горящих одновременно. Явно не в качестве источника света вдоль стен выстроились необычные торшеры, напоминающие кинетические конструкции — чтобы прийти в движение, им не хватало дуновения ветра. Обои кричаще яркие с крупными экзотическими цветами, а потолок — чёрный.

Гости бродили, сражённые великолепием и диковинностью обстановки, не в силах обнаружить грань тонкого вкуса и полной безвкусицы. Стол накрыли в самой большой комнате, организовав модный фуршет. Новые необычные закуски то и дело приносили две официантки, нанятые родителями, чтобы не прислуживать на празднике дочери. Весельем руководил энергичный ведущий в алом пиджаке и галстуке-бабочке.

Малика почти сразу потерялась в общем веселье, танцевать и участвовать в состязаниях она отказалась, заняла удачную позицию в углу. С этого места просматривалась вся комната, и официантки начинали расставлять новые блюда именно с этого края стола. Малика увлеклась дегустацией и сама не заметила, как радостное настроение просочилось и в неё, даже приставучий конферансье не раздражал.

В расчёте на подростковый возраст гостей ведущий делал упор на окололюбовные игры и соревнования, вроде безобидные, но дающие возможность проявить симпатию. Одна из игр представляла собой имитацию семьи: требовалось быстрее всех одеть куклу и изобразить сцену из окольцованной жизни. Девочкам позволили первыми выбрать себе мужа. Мальчишки выстроились в шеренгу и с наигранным безразличием подшучивали над будущими «жёнами». Малика не участвовала, поэтому разыгравшуюся сердечную драму наблюдала в полной мере, не отвлекаясь на игру и собственные эмоции.

Наташа стояла в нескольких шагах от Кирилла, но стоило ей направиться к нему, как её за руку схватила Танечка и под видом шутки что-то прошептала на ухо. Прислушиваясь к словам Танечки, Наташа повернула голову. Её лицо, обращённое в сторону Малики, вмиг помрачнело, глаза нервно забегали и увлажнились. Смахнув непрошеные слёзы, она снова развернулась к шеренге мальчишек, но к Кириллу не подошла, выбрала Сеньку. Видимо, Танечка напомнила ей о мнимых правах на Кирилла.

Никто, кроме Малики, не услышал звона разбивающегося сердца, не увидел, как затаённая надежда покидает разноцветные глаза. Малика не стала ждать, когда Танечка изберёт Кирилла мужем, и, нахально вклинившись в строй брачующихся, взяла его за руку.

— Попался, женишок.

Он отреагировал вяло, он всё ещё переживал отказ от него Наташи, а вот Танечка не сдержалась, покрывшись красными пятнами от ключиц до чёлки, воскликнула:

— Ты не участвуешь!

Ведущий растерялся, но не перестал заученно улыбаться.

— О, да у нас семья рушится. На ком же женится Кирилл?

Танечка не ждала ответа, злость уже набирала обороты, закручиваясь в вихрь, готовый снести ненавистную Малику. Выбор Кирилла был слишком очевидным.

Он сделал шаг навстречу Малике, обозначая своё предпочтение, но довольным не выглядел. Пришлось Малике взять на себя воссоздание семейной идиллии, самой одевать пупса и разыгрывать сцену с трёпкой непутёвого мужа, спрятавшего часть зарплаты. «Муж» очень натурально изображал молчаливое смирение.

Как только игра закончилась, Кирилл вежливо поблагодарил родителей Наташи за приглашение, попрощался со всеми гостями одной общей репликой и направился к двери. Малика абсолютно по-английски покинула квартиру вслед за ним. Догнала его на улице, как раз в тот момент, когда он рвал блокнот со стихами и втаптывал бумажные обрывки в пыль. Малика молча дождалась окончания вандализма и принялась собирать порванные и помятые доказательства несчастной любви.

Кирилл поднял взгляд вверх, но мелькнувшее в сумеречном небе вдохновение в мысли не впустил, намеренно грубо плюнул на дорогу и направился к своему подъезду. Малика вернулась домой немного позже. Закрывшись в своей комнате, она собирала из пыльных обрывков стихи. Кирилл не утруждал себя нумерацией, и этот процесс затянулся до полуночи.

На следующее утро мысли о любовном треугольнике отступили на второй план. Уже к обеду следующего дня весь двор знал, что после помпезного дня рождения из квартиры Петренко пропали драгоценности. И не просто колечко или пара серёжек, а почти всё, что хранилось в изысканной шкатулке из малахита. Стоимость пропажи росла с каждым вовлеченным в эту новость и к вечеру уже приравнивалась к цене машины. Истинную ценность пропавших украшений знала только мама Наташи и заключалась она больше в воспоминаниях, что хранили кольца и браслеты, подаренные мужем на знаменательные даты.

Петренко не стали вызывать полицию, решили разобраться самостоятельно и с покаянным видом, будто это они совершили гадкий поступок, навещали вчерашних гостей. В квартире Кузякиных их поджидала новость, озвученная Танечкой, едва они переступили порог:

— Это Малика украла. Я сама видела, как она заходила в вашу комнату, когда остальные ребята играли.

Сан Саныч встала за спиной дочери и подтвердила:

— Я предупреждала о ней, не раз пыталась обратить внимание социальных служб на эту девочку. Сразу видно — растёт преступница.

Родители Наташи переглянулись. О хулиганских наклонностях дочки Профессора они, естественно, слышали даже от Наташи. Но об однокласснице она рассказывала без осуждения, выходки Малики смешили их за семейным ужином, превращаясь в анекдот.

— Мы поговорим с Профессором, то есть с… — женщина замялась, пытаясь припомнить имя-отчество отца предполагаемой воровки, которых попросту не знала.

Покинув Кузякиных, Петренко направились в гости к ведьмаку.

Малика раскачивалась вверх ногами на ветке ореха, разросшегося напротив подъезда, Кирилл расположился на скамейке с книгой на коленях, но не читал, только делал вид, чтобы его не беспокоили проходящие мимо соседи.

На лавочках беседки угнездились местные бабушки во главе с Кариной Карловной, поднятые спозаранку новостью о краже. Они пропустили обед, насытившись сплетнями и семечками, и теперь ждали продолжения «банкета». Завидев чету Петренко, притихли, чтобы не пропустить ни единого слова.

Заметив родителей Наташи, Малика раскачалась и, сделав переворот через голову, приземлилась на ноги.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, ребята. Малика, нам нужно поговорить с тобой и твоим отцом.

Кирилл оторвал взгляд от книги, подметил эмоции на лицах визитёров и приготовился сражаться. Захлопнув книгу, он встал позади Малики. На крыльцо соседнего подъезда высыпало семейство Кузякиных в полном составе. Они ждали.

— Вы думаете, это я украла ваши драгоценности? — прямо заявила Малика.

— Это не она. Я ручаюсь за неё, — твёрдо произнёс Кирилл.

Повисла тишина, сотканная из напряжения и ожидания. На соседней улице тормозами взвизгнула машина, вдалеке оборвалась песня из радио.

— Если вдруг ты захочешь поговорить или что-то отдать, то знаешь, где мы живём. Это ведь могло произойти случайно, с кем не бывает.

Малика не сдвинулась с места и взгляда не опустила.

— Я не брала ваши украшения.

— Конечно, конечно. Но если вдруг… ты поняла. Иначе придётся обратиться в полицию, — закончил отец Наташи, настроенный более решительно.

Дождавшись, когда Петренко уйдут, Малика резко развернулась, едва не столкнувшись лбом с Кириллом.

— Они не пошли по другим квартирам и к твоим не ходили, значит, уверены в моей вине.

Кирилл отступил и всмотрелся в лицо Малики: ни капли вины на нём не отражалось.

— Я верю, что это не ты.

Отец, как ни странно, тоже не сомневался в невиновности Малики, но доказывать ничего никому не собирался.

— Само всё всплывёт, — лаконично заявил он и не встал на защиту дочери, позволил ситуации разрешиться без его участия.

Одноклассники очень легко поверили в виновность Малики. Утром ученики собрались перед классом, чтобы покрасить стулья и парты к новому учебному году. Физик ещё не пришёл, зато Танечка прибежала раньше всех. Каждому вновь прибывшему она по секрету рассказывала, как Малика тихо ускользнула из большой комнаты и вернулась, что-то пряча в карманах. А потом тихо покинула гостеприимную квартиру, не попрощавшись с хозяевами и с именинницей.

Когда пришла одиозная Колючка, класс уже заочно объявил ей бойкот. Малика не сразу заметила новое более враждебное отношение. Раньше никто никогда не игнорировал её прямых обращений, а тут вместо ответа демонстративное молчание и несколько шагов в сторону, будто от прокажённой.

Пётр Петрович почувствовал воинственный настрой класса, хотя при нём никто Малике не грубил. Через час напряжённого подслушивания удалось узнать, что случилось, и расстроился. Он не верил в виновность Малики, а вот остальные не усомнятся в её преступных наклонностях, слишком уж подходила она на роль бандитки.

Закончив с покраской, ребята начали расходиться по домам, Пётр Петрович попросил Малику остаться. Ученики обрадовались, что однокласснице сейчас влетит от учителя. Танечка задрала подбородок, изображая из себя Немезиду[1], и холодно заметила:

— Может, в новом учебном году нас избавят от присутствия этой воровки.

Малика поплелась за физиком в подсобку, ожидая выговора и готовясь к обороне. Но, войдя в комнату, не успела и рта раскрыть: чуть не сбив её, следом влетел Кирилл.

— Малика не воровка! — объявил он, дрогнув на последнем слоге. Почему-то именно сейчас воспоминание о черешне сладостью растеклось по языку.

Учитель расставил на столе чашки, высыпал на тарелку крекеры и поднял взгляд.

— Чай будешь?

Кирилл растерялся, посмотрел на Малику и, вспомнив, что планировалась выволочка, снова кинулся на защиту её репутации.

— Ювелирные украшения она никогда бы не украла. Пули для пистолета, гвозди, но не украшения, — уточнил он, понимая, что первое утверждение прозвучало слишком категорично, и он сам в него не верит.

— Я не доверяю рассказам Кузякиной. Она лжёт, — наконец озвучил своё мнение Пётр Петрович, — но твоя репутация, Малика, сильно осложняет защиту. Расскажите мне всё подробно, и я подумаю, как решить эту проблему, пока дело не дошло до полиции.

Но Малика, естественно, не обладала такой добродетелью, как терпение. У неё созрела собственная идея, как найти истинного преступника, и под подозрение в первую очередь попала Танечка.

Вернувшись домой, Малика распаковала новую колоду, посидела на ней около минуты и разложила карты. Расклад и радовал, и огорчал одновременно. Танечка точно была замешана, но украла не она, карты указывали на преступника мужского пола. Малика снова разложила карты, пытаясь найти место, где в данный момент находятся драгоценности. Тут картинка сложилась сразу, не пришлось вглядываться в масти, она словно наяву увидела пустырь и стены когда-то брошенного на стадии строительства дома.

Оставив карты, Малика выбежала из квартиры, пересекла площадку и постучала кулаком в дверь.

Женщины Кирилла ещё не вернулись с работы, на барабанную дробь отозвался он сам.

— Что случилось?

— Пойдём, я знаю, где украшения, — протараторила Малика и побежала вниз по лестнице, не дожидаясь, когда Кирилл обуется.

Он догнал Колючку только на подступах к пустырю. Малика застыла на несколько секунд и, словно по стрелке компаса, уверенно направилась к самой высокой стене недостроенного дома. Сделала несколько шагов вправо, несколько влево и резко, словно у неё подкосились ноги, опустилась на землю. Тот, кто прятал украшения, закопал их неглубоко, видимо, торопился или просто не рассчитывал, что их так быстро найдут. Малика приподняла прозрачный полиэтиленовый пакет, испачканный в земле.

— Они?

Кирилл присел на корточки.

— Наверное, они. Вряд ли закопанные украшения и кража драгоценностей у Петренко — это совпадение, — он поскрёб пальцем по гладкой поверхности, отковыривая грязь. — Как ты узнала, где искать?

Малика недоумённо приподняла бровь.

— Я же дочь колдуна, забыл уже? На картах погадала.

Кирилл удержался от саркастичного ответа, но сомнение во взгляде спрятать не смог.

Малика поднялась и взвесила в руке находку.

— Нужно вернуть.

— Если вернёшь, точно решат, что это ты.

— Ты веришь, что не я?

— Естественно! — оскорбился Кирилл.

— Профессор верит и Молекула. Мнение остальных мне неважно.

Кирилл взял пакет из рук Малики.

— Я с тобой пойду. Пусть думают на нас двоих.

— Придурок, — обругала его Малика, но пакет из рук не вырвала.

Как и предсказал Кирилл, в невиновность Малики никто не поверил, а после возврата драгоценностей за ней окончательно закрепилась репутация воровки. Участие соседа как сообщника показалось неубедительным, решили, что он попросту заступился за подругу. Несколько бабушек, в том числе Карина Карловна, приняли сторону Малики, потому что не единожды обращались к Профессору и знали, насколько правдиво гадание, хоть иногда в истинность расклада верить не хотелось. Сами Петренко промолчали, в любом случае решили простить Малику, раз уж она оказалась совестливой и вернула украденное.

Малику мало задевали перешептывания за спиной, она караулила Танечку, но одноклассница, почуяв угрозу, не оставалась одна ни на минуту. В школу её отвозила Сан Саныч, а во дворе, к удивлению всей компании, защищал Виталик.

Удобный случай выпал на уроке Молекулы. Танечка отпросилась выйти, но до туалета не дошла, следом за ней ринулась Малика. Перегородив дорогу, она оглядела её с ног до головы, не скрывая гадливости.

— Ну ты тварь. Чьими же руками ты это провернула? Самой смелости не хватило?

Наедине с Маликой Танечка не стала делать вид, будто не понимает, о чём идёт речь.

— Как ты узнала? Не могла же и правда на картах разложить?

Малика услышала завуалированное признание, этого ей хватило, чтобы привести наказание в действие. Без замаха она коротко ударила Танечку в челюсть, так что у той клацнули зубы.

Не сказав ни слова, Малика вернулась в класс, Танечка показалась только на следующем уроке, пожаловалась на нелепое падение в коридоре и соврала, что ей нужно в медпункт. Счёт в противостоянии одноклассниц снова выровнялся.

[1] Немезида — в древнегреческой мифологии богиня возмездия, карающая за нарушение общественных и нравственных порядков.