Колючка и стихоплёт

К вечернему событию Малика подготовилась основательно. Когда Кирилл открыл дверь, она всучила ему тяжёлый пакет, набитый чем-то стеклянным, шелестящим и твёрдым.

— Ну, товарищ хирург, приступим.

Кирилл накрыл ладонью губы Малики и скосил глаза в сторону кухни.

— Марина ещё здесь.

Малика разулась и заглянула в соседнюю комнату.

— Привет.

Окинув взглядом полную раковину посуды и безразличную к этому факту Марину, она молча принялась мыть тарелки.

— Привет, — дружелюбно откликнулась девушка, сидя на краю стола с чашкой чая в руках.

Кирилл встал в дверях. Его взгляд судорожно метался от одной девушки к другой, в глазах затаилось отчаяние, а скулы зарумянились. Он разрывался между двумя противоречивыми чувствами: стыдом перед Мариной и затаённым предвкушением ночи с Маликой.

Марина вылила остатки холодного чая чуть ли не на руки Малике и обошла Кирилла.

— Мне уже пора, завтра важный тест, — она легко чмокнула его в щёку и махнула рукой. — Пока, Малика.

Когда за девушкой закрылась дверь, Кирилл вернулся на кухню.

— Тебе перед Мариной не стыдно?

Малика безмятежно улыбнулась, будто её нисколько не заботило предстоящее событие.

— Мне — нет. Достаточно того, что тебе стыдно за нас двоих. Воспринимай это как операцию по удалению аппендикса.

Кирилл мрачно вздохнул.

— Называй это как хочешь, смысл не изменится. Это всё равно измена, — он взял тяжёлый пакет, принесённый Маликой. — А Марина считала тебя безобидной и даже пыталась подружиться.

Малика вытерла руки полотенцем и пошла следом за ним в спальню.

— Да уж, не оправдала я её доверия.

Сев на край кровати, она зарылась в пакет и достала оттуда бутылку шампанского.

— Не обольщайся, это не такой уж и праздник. Вино и водку я не пью. Хотелось бы «Шэриданс», но стипендия не покроет такую дорогую анестезию.

Кирилл на минуту вышел из спальни, вернулся с бутылкой упомянутого ликёра и стаканом.

— Я как врач обязан был позаботиться о качественной анестезии.

Он, не торопясь, откупорил бутылку и налил только в один стакан, что сразу же заметила Малика.

— А себе?

— Я же в роли хирурга выступаю, странно, если врач будет находиться под наркозом одновременно с пациентом, — пожал плечами Кирилл.

— Пациент не против, — ухмыльнулась Малика и сделала несколько глотков. — Я всё-таки чертовски волнуюсь.

Услышав признание, Кирилл немного расслабился: выходит, Малика только внешне такая цинично спокойная, а нервничает не меньше него.

Он сел рядом с ней и попытался заглянуть во всё ещё полный пакет, но Малика выхватила его и сама достала упаковку зефира и палку колбасы.

— Это если проголодаемся. Ты-то всегда голодный, а после телодвижений вообще сожрешь меня целиком.

— Сожру, — нервно подтвердил Кирилл.

Малика снова взяла стакан и в несколько глотков его осушила. Шумно продышалась и вытянула из пакета две пачки презервативов и впервые явно засмущалась:

— Я не знаю, какие нужно? — задумчиво пробормотала она, уткнувшись взглядом в ширинку на джинсах Кирилла. — Только один раз покупала и то не по назначению. В аптеке пытались вытрясти из меня «баклажан или свечка», а я не знаю. Может, вообще кабачок.

Оба нервно усмехнулись.

Кирилл осмотрел обе пачки, одну положил на тумбочку. Молча придвинулся ближе и коснулся ладонью колена Малики. От безобидного прикосновения она подпрыгнула на матрасе, словно её ударило током, и испугалась собственной реакции.

— Извини. Я сейчас соберусь.

Кирилл вздохнул.

— Мы ещё даже не разделись, а ты уже как на иголках.

Малика сама придвинулась к нему и смело положила ладонь на его бедро. Даже сквозь ткань легко прощупывались напряжённые мышцы. Выждав несколько секунд, чтобы привыкнуть к новому ощущению, она сместила руку чуть ближе к паху, но в этот раз отскочил Кирилл.

Отдышавшись, вернулся на кровать, виновато опустив глаза.

— Не думал, что это так сложно.

Малика одним махом стянула с себя футболку и осталась в белом бюстгальтере.

Кирилл продолжил смотреть в глаза, старательно удерживая взгляд выше её подбородка. Он дышал тяжело, будто только финишировал в марафоне. Малика решительно взялась за край его футболки и потянула вверх. Ему пришлось подчиниться и поднять руки. Откинув одежду в сторону, она удовлетворённо оглядела полуголого Кирилла.

— Мой первый любовник — самый красивый мужчина на свете, — легко похвалила она и добавила совсем другим тоном: — Займись уже со мной любовью.

Кирилл несмело положил ладони на её обнажённые плечи, изумляясь самому себе: сколько раз он касался Малики, даже целовался с ней, почему же сейчас так сложно переступить эту черту? Почему даже мысль о ней в его постели заставляет сердце колотиться, как в лихорадке? Он почти грубо опрокинул её на кровать и лёг сверху. Горячий живот Малики плотно приник его животу, они дышали, словно раскачивая качели: на его вдох она выдыхала, и наоборот. Кирилл внимательно разглядывал смущённо пылающее лицо Малики. Убрал в сторону тёмную прядь волос, погладил большим пальцем её алеющую скулу.

Она заёрзала, устраиваясь удобней. Ощущала Кирилла слишком близко, чувствовала все, в том числе его готовность провести «хирургическую операцию». Он был тяжелым, горячим и пугающе непривычным. Её тоже начало лихорадить.

Их губы практически соприкоснулись, когда Малика скосила взгляд в сторону и ушла от поцелуя.

— Из-под подушки торчит розовый носок Марины, кажется, грязный и даже воняет.

Кирилл с видимым усилием оторвал взгляд от Малики и втянул носом воздух. Неприятного запаха не ощутил, но вид грязного носка точно не добавил романтики. Он рывком поднялся с постели и протянул Малике руку.

— Не знаю, откуда он взялся, я сегодня поменял постельное бельё.

Малика стянула покрывало с кровати и радостно предложила:

— А давай ещё раз поменяем?

Следующие два часа они наводили порядок не только в спальне, но и во всей квартире. Обнаружили ещё несколько непарных носков, забытых неряшливой Мариной. Кирилл увлечённо пылесосил, стараясь не бросать в сторону полуобнажённой Малики слишком уж откровенные взгляды. Футболку она не надела, посчитав перерыв кратковременным, и занималась уборкой в лифчике. Вряд ли осознавала, насколько соблазнительно выглядит в трикотажном тонком белье, иначе не махала бы шваброй с такой активностью.

Периодически она подбегала к Кириллу и гладила то по спине, то по груди, один раз игриво хлопнула по ягодице.

— Это чтобы у тебя настрой не пропал.

Утолив внезапный приступ чистоплотности, они вернулись в спальню. Малика снова взялась за анестезию, в этот раз приняла большую дозу, надеясь спровоцировать в себе тягу к пьяному разврату. Когда она наливала ликёр в стакан, руки тряслись, а горлышко стучало о край, грозясь расколоть стекло. Отставив бутылку, она подняла взгляд на Кирилла. Он сидел на краю постели, смотрел на неё пристально, изучающе, и нервно улыбался.

Малика попыталась принять обольстительную позу: выставила бедро и склонила голову, но чуть не упала и потянула на шее мышцы. Вернув себе равновесие, раздраженно пнула мягкий бортик кровати.

— Как же это у людей само по себе происходит? Что со мной не так?

Кирилл встал и притянул к себе Малику, заставляя уткнуться носом в свою грудь.

— Давай свет выключим.

Малика потёрлась носом о его голую кожу и, чуть осмелев, поцеловала прямо в ямку между ключицами.

— Будешь Марину представлять?

Кирилл отстранился и нахмурился.

— Не буду я никого представлять. Это всё равно невозможно. Я слишком хорошо знаю тебя на ощупь и запах. Ты — это ты.

Он отошёл в сторону, погасил свет. Малика задёрнула плотные шторы, погружая комнату в непроглядный мрак.

Через секунду в темноте раздался растерянный голос Кирилла:

— Я тебя найти не могу.

— Я на кровати. Снимаю джинсы.

— Тебе помочь?

После недолгого молчания Малика ответила:

— Помоги, молнию заело.

Кирилл прошёл вдоль стены, нащупал кровать, коснулся плеча Малики и опустился перед ней на колени. Прежде чем найти злосчастную молнию, его пальцы прошлись по внутренней стороне её бёдер.

Малика захихикала.

— Извини, не могу нащупать, — оправдался Кирилл.

— Щупай, щупай. Как бы за этим мы тут и собрались.

Кирилл ухватился пальцами за собачку замка, дёрнул несколько раз, но молния не поддалась. Малика прогнулась, пытаясь облегчить доступ к замку. Через минуту бесплодных попыток почувствовала на своём животе дыхание Кирилла, через секунду обнажённой кожи коснулась его чёлка.

Она замерла, прислушиваясь к ощущениям.

— Что ты там делаешь?

— Пыфаюсь пофянуть вубами.

Малика уже хотела возмутиться, что сегодня слишком уж много обстоятельств против секса, как услышала сдавленный вскрик и ругательство. Кирилл резко отпрянул, через секунду в комнате стало светло. Яркий свет ослепил, разбрызгав сверкающие пятна перед глазами. Она присмотрелась к Кириллу. Он стоял около включателя, и по его подбородку стекала капля крови.

Его лицо болезненно скривилось:

— Молнией губу прищемил.

Малика устало откинулась на кровать.

— Носок Марины — это колдовской оберег на верность. Ничего у нас не получится.

Кирилл оглядел заманчиво распластавшуюся на его постели Малику, встряхнулся, избавляясь от зачарованности.

— Я сейчас вернусь. Никуда не уходи.

Он обработал порез, смыл с лица кровь и возвратился в спальню меньше чем через пять минут. Малика лежала в той же позе, но не шевелилась, дышала размеренно и глубоко, веки слегка подрагивали. Кирилл наклонился, взялся за бегунок на её джинсах и чертыхнулся от досады: молния поддалась с первого раза. Потянув за штанины, он освободил Малику от одежды. Накрыв её покрывалом, разделся и сам. Она перевернулась на бок, но не проснулась. Кирилл лег рядом, после недолгого раздумья притянул к себе Малику и уткнулся носом в её затылок. Вдохнув знакомый аромат кожи и цитрусового шампуня, коснулся губами её шеи.

Погружаясь в сон, он обдумывал мысль: что было бы, если бы Малика не обнаружила злополучный носок? Что ждало их за чертой дружбы? А вдруг — ничего. Может, и не стоило так рисковать их устойчивыми надёжными отношениями, без которых он уже не представлял свою жизнь?

Кирилл соскользнул в сон незаметно, в его грёзах Малика проснулась среди ночи и подарила ему долгий нежный поцелуй. Только под утро, обнаружив подругу неподвижно лежащей на своей руке, он с горечью осознал, что ночь и правда прошла великолепно, но только в его подсознании.