Конец ток-шоу

Глава 2

- А твоя новая секретарша отлично варит кофе, - заметила я, потягивая обжигающий напиток из крошечной чашечки. Я никак не могла согреться, меня всю трясло, несмотря на то, что в небольшом офисе деверя - брата моего мужа - стояла обычная комнатная температура.

- Не заговаривай мне зубы, Агнесса, - сморщившись, произнес скучным тоном Сергей Крутиков, вице-президент охранно-детективного агентства «Ксант», моя единственная опора и надежда в данный момент. - Давай ближе к делу.

Хорошо ему говорить - ближе к делу! Скорее - ближе к телу! Эго ведь я, а не он обнаружил труп популярной телеведущей, это ведь я вчера до позднего вечера - вернее, уже сегодня до самого утра - объяснялась с милицией.

Когда, шаря по стене наугад, я зажгла в кладовке свет, то поняла, что мое первое впечатление оказалось верным - уже ничто не могло вернуть жизнь в неподвижные глаза Евгении. Поясок от светло-бежевого бесформенного костюма, в котором она была на последней съемке, перетянул ее шею, уродливо врезаясь в отливавшую синевой кожу. Смерть не была милостива к звезде телеэкрана, она выглядела отнюдь не как невинно убиенные дивы в мыльных операх: юбка задралась, светлые колготки на некрасиво, даже непристойно, раскинутых ногах разодраны…

- Похоже это на изнасилование? - прервал ход моих мыслей Сергей. Я и не заметила, что размышляла вслух.

- Нет, такое впечатление, что она сопротивлялась; убийца хотел опрокинуть ее навзничь, но она пыталась устоять на ногах. А колготки разорваны не сверху, а сбоку - будто, падая, она за что-то зацепилась. Ну, например, за какой-нибудь выступающий гвоздик. В кладовке, кстати, множество старой мебели. Так что ее не изнасиловали, а просто убили.

- А почему ты так расстроилась? Ты же эту Котову терпеть не могла? - неожиданно спросил деверь.

Я подскочила:

- То есть как это? Как же мне не расстраиваться, когда я не только обнаружила труп - это бы еще полбеды, - но еще и главной подозреваемой оказалась!

- Ну, не преувеличивай! - Уголок рта Сергея слегка дрогнул, что должно было обозначать улыбку. - Это дело милиции - подозревать всех. На убийцу ты никак не тянешь.

- Все знали, что я с радостью заняла бы Женино место - уж она-то это прекрасно понимала и травила меня, как могла. Да к тому же, если принять к сведению, что у нее нашли…

- А что у нее нашли? Ты мне еще не рассказала.

- У нее в руке были зажаты листки бумаги - это был сценарный план моей передачи, которая снималась в тот день. Его, кстати, у меня украли перед самой съемкой.

- Кому ты рассказала, что он у тебя пропал?

- Всем! Я устроила публичный скандал Тамаре Синяковой, нашему продюсеру.

- Перед съемкой?

- После нее.

- И программа получилась?

- Конечно. Если бы что-нибудь не вышло, я бы не стала ждать, прервала съемку и подняла бы такой вселенский хай.

- Так кто ж поверит, что у тебя пропал конспект, если тебе это не помешало успешно провести интервью?

- Спасибо, Сережа, ты всегда помогаешь исправить мне настроение.

- Агнесса, ты совершенно напрасно так нервничаешь. Откуда такие мысли, что ты единственная, у кого была причина избавиться от Котовой? И вообще, давай сопоставим то, что мы с тобой знаем о жертве. - Сергей взял со стола распечатку и стал читать:

«Котова Евгения Павловна, 1952 года рождения…

- Подожди. Ты уверен, что 52-го?

- Я, честно говоря, думал, что она моложе… - неуверенно произнес он.

- Моложе? Какие вы, мужчины, наивные! Я думала, что она еще старше… Но продолжай.

- А женщины зато злые. Или только ты? Ну ладно, слушай дальше:

«Старшая дочь режиссера Павла Анатольевича Котова, народного артиста СССР, лауреата Государственной премии. Закончила факультет журналистики, после чего работала репортером на радио, а затем перешла на государственное телевидение, в отдел информации. С 1989 года была ведущей программы «Время» на первом канале. После августа 1991 года некоторое время была не у дел, потом вела свое ток-шоу на одном из дециметровых каналов. С 1994 года - ведущая собственной информационной программы на канале «1+1», а с 1995-го - организатор и совладелица телекомпании «Благовест», которая просуществовала до 1996 года. После этого вместе с Тамарой Синяковой организовала телекомпанию «Прикосновение». Одновременно состояла в штате столичного телеканала «1+1». Брат, Анатолий Котов, работает в Министерстве печати и информации в ранге начальника отдела. Младшая сестра Майя - актриса. Котова трижды была замужем. Ранний студенческий брак с Георгием Вайнштейном распался через год. В двадцать два года вышла замуж за Марата Александрова, журналиста-международника, от него у нее дочь Елена, которая в настоящее время учится в США и вышла замуж за американского гражданина. В 1992 году развелась и сразу же после развода зарегистрировала брак с Глебом Овечкиным, театральным режиссером, учеником ее отца. Детей от этого брака нет. Лауреат премии «Тэффи»…

- Слушай, Сергей, давай я тебе лучше расскажу то, что ты не знаешь и что твои сотрудники не смогли бы отыскать ни в одном досье, ни в одном компьютере. Евгения была бездарной ведущей, но воображала, что она гениальна и что ее обожают зрители. На самом деле ее держали на канале главным образом из-за ее связей, из-за отца и брата. В последнее время - а может, и не только в последнее, я тут не владею информацией - у нее были серьезные трения с продюсером, Синяковой, причем они касались не только творческих вещей, но и финансовых моментов, и рабочих - некоторые ценные сотрудники из-за Котовой уходили из телекомпании, а некоторых она выставляла за порог сама.

И тем не менее надо отдать ей должное, у нее есть целый клан обожателей, и ее передачи набирают рейтинг, очень неплохой для дневного времени. Я до сих пор не могу понять, почему телезрители, а вместе с ними и рекламодатели не раскусили, что ее шоу не стоят и выеденного яйца и что она фальшива насквозь…..

- Стоп, Агнесса! Попробуй сказать о ней что-нибудь хорошее!

- Ах да - о мертвых или ничего, или хорошо… Я и говорю - определенная часть публики почему-то ее любит. Более того, она нравится некоторым мужчинам. Второй режиссер Кочетков, например, готов пойти за нее в огонь и в воду… Вернее, был готов - до вчерашнего дня.

- Знаешь, я могу тебе объяснить, почему так происходит. Ты относишься к тем людям, у которых особый нюх на фальшь - ты ее видишь повсюду и остро ненавидишь.

Единственный человек, которому ты иногда спускаешь неискренность, - это Марк, и это верный признак того, что ты его любишь.

Я широко раскрыла глаза. Мне и в голову не могло прийти, что из того факта, что я прощаю мужу некоторые… ну, скажем так - погрешности поведения, его брат сделает такие далеко идущие выводы. Впрочем, что удивляться - детектив должен быть в какой-то степени психологом.

- Я помню, как выглядела твоя Котова на телеэкране, - продолжал Сергей, не обращая внимания на мою реакцию, - и вполне могу тебя понять. Да, она неважная актриса, во главу угла всегда ставила себя, стремилась быть в центре внимания, но ведь это и делало ее телевизионной личностью, разве нет? Она неплохо смотрелась, конечно - не красавица, но умела себя подать, владела интонацией, жестом. Голос у нее был хорошо поставленный, дикторский. Она играла умную, современную, эмансипированную женщину, и неискушенным зрителям казалось, что так оно и есть. Ведь не все обладают такой тонкостью восприятия, как ты. К тому же ты профессионал и во многом оценивала ее с точки зрения профессионала. Ну, разумеется, и с точки зрения женщины, которой соперница то и дело подставляла ножку…

- Да, я профессионал, - не выдержала я. Сергей все-таки разозлил меня. - Но профессионал не в том, что ты имеешь в виду. На телевидении я без году неделя. Однако, если ты помнишь, у меня есть еще и психологическое образование. Так вот, я со знанием дела утверждаю, что Котова была истеричкой - типичной истерической психопаткой.

Собственно говоря, именно из-за того, что Котова устроила однажды прямо в Останкино истерику, я и попала в свое время на телевидение.

Ну, и из-за типичной для него неразберихи. А дело было так. В то время у меня не было постоянной работы, и я вспомнила свою первую специальность - когда-то я была переводчицей. Меня попросили сопровождать делегацию французских литераторов, прибывших в столицу по приглашению какого-то творческого союза, и я с радостью согласилась - терпеть не могу сидеть без дела. Среди прочих мероприятий французы должны были участвовать в ток-шоу Котовой, и так мы оказались на телецентре. Нас встретили, провели в студию, напоили кофе, несколько раз прибегала Тамара Синякова - тогда я с ней, кстати, и познакомилась, - но главного действующего лица все не было видно. Французы нервничали, уже не скрывая, поглядывали на часы; русские участники ток-шоу, ко всему привычные, терпеливо ждали.

Из случайно подслушанных разговоров съемочной группы - впрочем, никто особенно и не понижал голоса - я узнала, что Котова на месте, но не в форме. Оказывается, предыдущая съемка сорвалась по вине одного известного писателя, который в последний момент сообщил, что не может приехать, и с Евгенией случилась самая настоящая истерика. Говорят, она выла в голос. А когда выть наконец перестала, голос у нее сел, глаза превратились в щелочки, закрытые с двух сторон подушечками вспухших век, и она никак не могла унять дрожь; эти подробности сообщила мне помреж, у которой, видно, был зуб на ведущую. Показаться на людях, а тем более перед камерой, в таком виде было невозможно. Синякова попросила меня передать нашим гостям, что съемка задерживается по техническим причинам, и чем-нибудь отвлечь их, клятвенно пообещав, что ждать осталось недолго.

Хорошо ей было советовать: занять французов - а чем? И тогда я попросила у редактора сценарный план и громко заявила, что мы будем репетировать. Совершенно естественно, что пришлось взять на себя роль ведущей. В отличие от Котовой, я-то в тот день была в форме, к тому же надо мной ничего не довлело, а то, что оператор стал снимать нас по собственной инициативе, я сначала даже не заметила. Кстати, этот оператор, Александр Рожков, вскоре пал жертвой гнева Евгении Павловны, не простившей ему проявленной инициативы; впрочем, он ушел на НТВ и оказался в выигрыше. Только когда Синякова попросила меня повторить некоторые эпизоды, я поняла, что происходит, но камера меня не смутила - повторяю, в тот день я была в форме. В общем, ток-шоу состоялось без Котовой, французы ушли немного смущенные - ах, эти непонятные русские! - но довольные. А через несколько дней мне позвонила Синякова и пригласила зайти к ней в офис.

Она показала мне уже смонтированную передачу со мной в главной роли и тут же предложила попробоваться на должность постоянной ведущей нового женского ток-шоу. Передача и я в ней мне не понравились, но терять было нечего, и я согласилась - повторяю, в то время я была вольной пташкой. Так уже через неделю я работала над концепцией своей собственной программы, а еще через месяц начались съемки.

То, что наша примадонна была от моего появления отнюдь не в восторге, было ясно с самого начала, и она выставила бы меня за порог тотчас же, но еще одна случайность помогла мне закрепиться на студии.

Побывав в командировке в Африке, Котова подхватила какую-то не нашу заразу, заболела и надолго выбыла из строя, а потому ей нечего было возразить Синяковой, которая отвечала за финансы компании. Естественно, телекомпания должна снимать, иначе она тут же разорится, и Жене пришлось смириться с тем, что хоть она и звезда, но незаменимых на телевидении нет. К тому времени, как она встала на ноги, у меня уже было собственное шоу, и Котова меня стала доставать не прямо, а окольными путями. Она, конечно же, надеялась меня выжить из компании, но я тем не менее выжила.

Я пережила, когда у меня украли мастер-кассету - кассету с окончательно смонтированной передачей - и мне самой пришлось монтировать все заново и заодно учиться монтажу. Я пережила, когда три мои совершенно готовые программы вылетели из эфира безо всяких объяснений. Я пережила, когда мою фамилию «забыли» вставить в титры. Я пережила, но устроила дикий скандал, когда увидела фамилию Котовой впереди моей как автора сценария… Украденный конспект оказался такой мелочью по сравнению со всем этим!

Наверное, выжить мне помогло то, что я не цеплялась за телевидение. Мне было интересно, но в любой момент я готова была уйти, и для меня это не стало бы трагедией. В конце концов, кем я только не была за свою жизнь: и переводчиком, и редактором, и референтом, и консультантом-психологом, и собственным бизнесом недолгое время занималась, хоть и неудачно, - так что сменить еще раз поле деятельности для меня не составило бы труда. Тем более что, как я не раз громогласно заявляла в присутствии новых коллег, я «в первую очередь мужняя жена».

Однажды я произнесла это даже в эфире, интервьюируя некую заклятую феминистку, после чего получила массу возмущенных откликов. Почему-то всех это страшно бесит, но это правда - мне не нужна карьера, которая разрушит мою семейную жизнь, для меня гораздо более важную. Впрочем, телевизионщики, и особенно телевизионные женщины, не просто относились ко мне свысока и презирали как дилетантку - в глубине души они мне завидовали. Потому что эти два слова - «мужняя жена» - означали не только мой семейный статус и мои приоритеты, но гораздо большее. Это значило, что в любой момент я могу уйти, не думая о деньгах, что мне не надо сидеть ночами ради нищенской подработки, что я не завишу от гонораров… Все это очень быстро пронеслось у меня в голове, и я поделилась своими мыслями с Сергеем:

- Вообще-то не понятно, почему убили именно Евгению, а не меня. Думаю, что меня ненавидели не меньше, чем ее, - во всяком случае, если судить по количеству мелких пакостей, которые мне постоянно устраивали. Я вела себя вызывающе - мгновенно, не прилагая для этого никаких усилий и не работая на телевидении ни дня, пробилась в эфир; не получив ни журналистского, ни актерского образования, тем не менее сразу стала ведущей, в то время как другие работают ради этого годами, из кожи вон лезут, а ничего не получается…

- Да, выскочек обычно не любят, - согласился со мной Сергей. - К тому же у тебя жесткий характер, несмотря на внешнюю мягкость, и тебя трудно слопать живьем, хотя на первый взгляд кажется, что это легко, так что, для того чтобы от тебя избавиться, пришлось бы прибегнуть к кардинальным мерам.

Поэтому не волнуйся, Агнесса - у тебя все еще впереди.

- Утешил!

- А если серьезно - то все это очень серьезно, и, пока мы не будем знать, кто и почему убил Котову, веди себя, пожалуйста, осторожнее, не высовывайся.

- Значит, ты за это дело берешься?

Он пожал плечами:

- Боюсь, у меня нет другого выхода. Невестка у меня все-таки одна. Конечно, жаль, что она все время натыкается на трупы, но что поделаешь? Хотя, по статистике, на одну тебя трупов все-таки многовато…

- Ну, знаешь, если посчитать, сколько убийств произошло в маленьком английском провинциальном местечке Сент-Мери Мид вокруг одной-единственной старой девы, то у меня еще все впереди…[1]. Кстати, в раскрытии этого преступления больше всего должна быть заинтересована наш продюсер, Тамара Синякова, но вряд ли у нее сейчас есть деньги, чтобы нанять твоих сыщиков, так что, боюсь, я введу тебя в убыток.

- Что ж, мне не привыкать. Кстати, с опербригадой из МУРа, которая занимается этим делом, у нас прекрасные отношения. Это отличные ребята, но им не повезло - ты же понимаешь, какое на них оказывается давление. Евгения Котова, на их несчастье, была человеком очень известным, а ее отец - фигура не просто известная, но и очень влиятельная.

- Чем я могу тебе помочь?

- Тем, что не будешь вмешиваться в расследование и самостоятельно ловить убийцу на живца, то есть на себя.

Но если уж так хочется что-нибудь делать - зная твою натуру, я в этом не сомневаюсь, - то можешь составить для меня два списка: первый - тех людей, которым выгодна была смерть Котовой, и второй - тех, кто вчера был в здании и имел возможность ее задушить. Кстати, имей в виду, убийцей могла быть и женщина: чтобы задушить человека матерчатым поясом, много сил не требуется.

- Слушаюсь, товарищ начальник.

Когда я уже уходила и Сергей, как всегда галантный, подавал мне пальто, то как бы невзначай он заметил:

- Мне звонил Марк и заявил, что тут же вылетает в Москву, но я ему ответил, что если он вернется, не завершив порученного дела, то может считать себя уволенным. Конечно, я поступил круто, но, надеюсь, ты не возражаешь?

Я не возражала, наоборот, была благодарна Сергею, который так хорошо меня понимал. Мой муж уже несколько лет работал в «Ксанте» у старшего брата, занимаясь в основном бумажно-компьютерными делами: он прослеживал, куда уходят капиталы и каким образом они отмываются, и поэтому ему часто приходилось ездить за рубеж. К банальной уголовщине он никакого отношения не имел, да, впрочем, и детективное агентство давно отказалось от таких дел, идя навстречу исключительно ради меня - ну и, конечно, ради очень богатеньких Буратино, которые не стесняются выложить крупную сумму зелененькими. Марк, при всех его достоинствах, ненавидит эмансипированных женщин; я бы сказала, что он настоящий домостроевец - в частности, он считает, что жена должна сидеть дома, а уж если она не может не работать, то пусть она это делает в четырех стенах.

Ревнивый по природе, он очень ревниво относился и ко всем моим предыдущим занятиям, но, как ни странно, с одобрением воспринял мою работу на телевидении. Может быть, ему нравилось, что его жену узнают на улице; может быть, он понимал, что мне необходимо чем-то основательно себя занять, пока он в командировках, - не знаю. Но так продолжалось до первых серьезных неприятностей. Теперь он наверняка будет настаивать на том, чтобы я все бросила и вообще не выходила из квартиры, покуда преступление не раскроют, - и как я ни соскучилась по мужу, как ни дорога мне была его моральная поддержка, все же предпочитала подождать, пока он немного остынет.

А пока слава богу, что его нет в Москве, - он не помешает мне совать нос не в свое дело, то есть искать убийцу. Чем я хуже мисс Джейн Марпл?