Контракт на невинность. Чужая невеста Императора Драконов

19.

Император ушел, а рядом со мной, словно из-под земли, выросли мои служанки. Застыли в паре шагов молчаливыми изваяниями, опустив глаза и сложив на животе руки.

Я еще постояла, дожидаясь, пока высохнут слезы и успокаивая ноющее от боли сердце. Запретив себе даже думать про Мианна, повернулась и побрела в сторону своего коттеджа.

- Что-то расстроило прекрасную девушку? — вывел меня из задумчивости мужской голос. Я оглянулась:

Возле гигантского куста омнокуса стоял пожилой мужчина в простой рубахе и свободных иланах, заправленных в высокие сапоги. Длинными садовыми ножницами мужчина энергично обрезал куст, сбрасывая ветки в плетеную корзину у своих ног:

- Здравствуйте, — улыбнулась я. С этим седовласым мужчиной мы несколько раз встречались во время моих прогулок. Обычно он возился с растениями: обрезал кусты, подправлял клумбы, и я решила, что он один из садовников императора.

- Что же вас так расстроило, милая леди? На ваших красивых глазках следы слез... мужчина мягко улыбнулся в ответ, продолжая кромсать куст.

- Последнее время меня почти все расстраивает, так что нет смысла и говорить об этом, — я неловко передернула плечом и подошла к мужчине. — Простите, вы не совсем правильно обрезаете омнокус, на следующий год он может не зацвести.

Вот как? По правде говоря, с этим видом кустарников мне еще не приходилось иметь дело. А вы знаете, как с ним обращаться?

- Да, конечно. Он рос в саду моих родителей, и я готовила из его цветков духи. Так что за тем, как его обрезают, следила пристально и придирчиво, — я невольно рассмеялась, вспомнив, как доводила нашего садовника до исступления своим контролем. Потянулась к ножницам в руке мужчины. — Давайте покажу, как обрезать, чтобы на следующий год куст был покрыт шапкой роскошных ароматных цветов.

- Буду рад, леди Марианна, — ответил мужчина, улыбаясь. Почему-то я тут же заулыбалась в ответ, почти забыв про недавние слезы и предстоящую ночь с императором — этот мужчина вызывал у меня странную симпатию.

- Простите, я до сих пор не спросила, как вас зовут — извинилась смущенно.

- О, не волнуйтесь, прекрасная леди, у юных дев есть дела поважней, чем интересоваться именами случайно встреченных стариков.

-И все же? — настойчиво повторила я, продолжая улыбаться.

-У меня длинное и сложное имя, но друзья называют меня Дарр. И вы зовите меня так, леди Марианна.

- Красивое имя, рада с вами познакомиться, — кивнула я. Примерилась к самой длинной ветке и быстрым движением перекусила ее на уровне шестой почки. — Смотрите, Дарр, это растение нужно обрезать, чередуя длину веток.

Некоторое время мы занимались обрезкой, попутно обсуждая свойства растений, имеющихся в императорском парке. Дарр оказался настоящим знатоком их свойств и знал множество рецептов зелий от разных болезней.

- Я думала, вы садовник, а вы, оказывается, травник и лекарь, — удивилась я.

- Знаете, я ни то, ни другое. Садоводство и травы — это мое увлечение, — рассмеялся Дарр, блеснув белоснежными зубами, а я вдруг подумала, что напрасно причислила его к старикам. На самом деле, кроме седых волос и сетки морщинок в уголках глаз, ничто не указывало на то, что он стар. Мужчина был не очень высок, но с идеальной осанкой и широкими плечами. Движения его были уверенные и легкие, а зеленые глаза ясные и очень внимательные. Если бы не простая одежда и садовый инвентарь в руках, его можно было принять за благородного аристократа.

- А кто же вы и чем занимались помимо трав и растений? — полюбопытствовала я, продолжая обрезать ветки.

- Когда-то воевал, там и увлекся врачеванием с помощью трав - не всегда с нами были маги-лекари, иногда приходилось лечить раны подручными средствами. Закончив с военными делами, занимался разными вещами, в основном безопасностью, ресурсами и другими, столь же скучными вопросами.

— Значит, вы важная персона, притворяющаяся садовником? — пошутила я. Мужчина в ответ снова рассмеялся, а потом, сделавшись серьезным, ласково взял меня за руку.

- Так что же у вас случилось, прекрасная леди? Почему на вашем личике были слезы? Вас кто-то обидел?

Стоило прозвучать этим вопросам, заданным таким участливым тоном, и у меня снова стало влажно в глазах.

Я опустила голову и глядя на крупные мужские ладони, держащие мою руку, покачала головой.

- Меня никто не обидел. То, из-за чего я плакала, было плодом моего воображения, не больше.

- Какой-то мужчина разбил ваше нежное сердечко?

- Оно скоро заживет, — ответила я, изо всех сил веря, что так и будет.

- Расскажите мне, что случилось, — еще мягче попросил мужчина, — и, быть может, вам станет легче. Кто он, этот мужчина? Император? Я видел, вы разговаривали с ним недавно.

- Император?! Нет, это чудовище не может сделать мне больно. Я плакала из-за другого, из-за обычного, совсем не сановного мужчины, к которому потянулось мое сердце. Мне казалось, его тоже влечет ко мне. Но это было иллюзией: он забыл обо мне, стоило нам расстаться на несколько дней.

- Быть может, виной тому обстоятельства, но сердце мужчины тоже тянется к вам? Да и император может оказаться не так ужасен, как выглядит на первый взгляд. Не стоит делать поспешных выводов, маленькая прекрасная леди, это может привести к большим печалям в будущем.

- Куда уже больше печалей? Но я не хочу думать об императоре, и никогда больше не буду думать об этом мужчине. Да и что я могу ему дать, даже если у него есть какие-то чувства ко мне? Я здесь по контракту с императором и мое будущее — монастырь, или…

Договаривать я не стала, попрощалась с пристально глядящим на меня мужчиной, и, сопровождаемая служанками, ушла.

Марианна

После разговора с императором и загадочным садовником желание вернуться в коттедж не было никакого.

Не обращая внимания на попытки служанок напомнить про обед, я продолжала бродить по парковым дорожкам.

Шла куда глаза глядят, а тоска буквально рвала мою грудь. Мне казалось все, что могло быть светлого и доброго в моей жизни, уже закончилось. Осталось в прошлом, в моих детстве и юности, проведенных в замке родителей. То, что ждало меня впереди, представлялось густым, вязким и холодным туманом. Умом я понимала, что это не так, что будет еще у меня солнце и счастье. Но душа в это не верила.

Лишь когда день начал катиться к закату я повернула в сторону своего жилища.

На крыльце меня с поклоном встретила старшая служанка:

- К вам приехали, госпожа. Гостья расположилась в гостиной.

Гостья? Я никого здесь не знаю и не жду. Кто она? — насторожилась я.

- Мне не сообщили, госпожа. Ее привез адъютант императора. Передал приказ правителя поселить леди вместе с вами, — девушка смущенно опустила глаза к полу, заставив меня занервничать — кого еще император хочет подселить ко мне?!

- Ни с кем не собираюсь жить! — воскликнула я с неожиданной злостью. Распахнула дверь и побежала в сторону большой комнаты, исполняющей роль гостиной — сейчас я выгоню эту леди, и никакой император мне не указ!

Забежала в комнату и замерла при виде сидящей на диване фигурки. Не веря своим глазам, прошептал:

— Нянюшка... Няня, это ты?! и кинулась к ней. Упала перед старушкой на колени, обняла и зарыдала от счастья.

- Нянюшка, любимая моя... Я думала, что никогда больше тебя не увижу, а ты здесь — лепетала сквозь всхлипы.

- Тише, тише, деточка моя, — родные руки обняли меня, погладили по волосам. Ласковый голос зашептал, успокаивая:

- Ну полно, полно плакать. Здесь я, живая и здоровая. Поднимитесь с пола-то, маленькая несси, негоже вам на коленках перед служанкой стоять.

- Нянюшка, какая же ты служанка? Ты моя родная, — я закрутила головой, продолжая тыкаться заплаканным лицом в ее колени и не до конца веря своему счастью.

- Ну-ну, голубка. Садитесь-ка рядом и перескажите своей старушке, как вы без меня жили?

- Лучше ты расскажи, куда пропала из замка? — я вытерла спезы и переползла на диван. Как в детстве, прижалась к нянюшкиному боку, положила голову на плечо и взяла ее ладонь в свои руки. Принялась поглаживать тонкую кожу, вдыхая знакомый запах лаванды и фиалки: я сама тайком от матушки, делала для нянюшки духи из ее любимых цветов.

- Ох, госпожа Марианна, натерпелась я страху-то, когда меня из замка услали! — вздохнула нянюшка и смахнула слезу с морщинистой щеки. — Матушка ваша отправила меня к соседям нашим с дитем ихним помочь. Только возница, изверг окаянный, завез меня в какой-то дом в глуши и запер. Уж я плакала, просила к вам меня вернуть, все бесполезно. Закрыл дверь и ушел!

- Неужели матушка так сильно не хотела, чтобы ты со мной на север, в поместье графа Ферсея уехала, что спрятала тебя? - я подняла голову с нянюшкиного плеча и в тревоге заглянула ей в глаза. - Как же ты здесь, в императорском дворце очутилась?

- Так гвардеец императора Дамиана в том доме дверь взломал и вызволил меня. От смерти, считай, спас, я ведь три дня без воды и еды просидела. Думала вот-вот Святая Малесса меня в свои чертоги примет, и не увижу вас больше, деточка моя любимая. — всхлипнула нянюшка.

- Что ты говоришь, няня! Как это без еды?! Тебя хотели уморить голодом?! — перепугалась я .

- Думаю, не хотела матушка ваша, чтобы я кой-чего вам рассказала.

— Но... Не могла, не могла матушка такого сделать, я не верю! Она не способна... - залепетала я в ужасе —нет, нет, матушка всегда была строга, но не жестока!

- Ох, деточка моя невинная, жизни не знающая, — нянюшка удрученно покачала головой. — Да не буду пугать вас, это старушечьи страхи во мне говорят. У меня от волнения все в голове перепуталось, и не три дня я там просидела, а денек всего.

- Наверняка перепутала ты, нянюшка. И еда с водой в доме была, просто ты не нашла, — согласилась я, и снова обняла старушку. — Не будем думать о плохом, ладно? Главное, ты со мной и теперь мне здесь не страшно.

- О чем это вы, госпожа Марианна? — она с тревогой заглянула мне в лицо. - Император вас чем-то обидел?

Я отвернулась, чтобы спрятать тоску в глазах, и покачала головой.

За тебя сильно переживала. А император... мы с ним только раз виделись. Поговорили несколько минут в парке, и все.

- Хороший он, правитель-то наш, порядочный и добрый. Мне господин Рансир про него много рассказывал, пока вез в столицу, — неожиданно заулыбалась старушка. С довольным видом расправила подол своего платья, нового и удивительно элегантного. — Видите, голубка моя, и нарядов новых мне по дороге прикупили по приказу императора. Мои-то вещи все в замке остались, так правитель даже про это подумал. Добрый они заботливый о простом народе. Про него много ерунды всякой болтают, конечно, но мне сдается, это глупые и злые люди придумывают.

- Нянюшка, скажи, а как этот слуга императора отыскал тебя в том доме? Случайно проезжал мимо? И почему в столицу повез, а не в замок обратно вернул? — спросила я недоуменно.

- Так император приказ ему отдал. Мне господин Рансир рассказал, что вас в столицу повезли, моя птичка, а ему велели меня отыскать и вслед за вами туда доставить. Как узнал Дамиан-то, что я пропала, а вы за меня беспокоитесь и тоскуете, так и отдал приказ за мной поехать, — объяснила няня.

- Как-то узнал... Как император мог такое узнать, если он в столице, а мы с тобой совсем в другом месте?!

— не поняла я, чувствуя, как душа холодеет от непонятной тревоги.

- Вот уж не ведаю, голубка моя. Я у господина Рансира многое выпытала, пока мы до столицы добиралась, но про это спросить не сообразила, — нянюшка виновато развела руками.

Мысли, одна невозможнее другой, закружились в голове. Перед глазами встал образ императора, каким я увидела его в парке: черная маска закрывает лицо от лба до подбородка, голос странный, металлический, и мрачного цвета одежда, словно у него траур. Темные волосы, высокий рост, уверенные движения.

Что-то царапнуло меня тогда, смутное узнавание, будто этот мужчина мне хорошо знаком. Но я была в таком смятении, что не обратила на это внимания. А сейчас от ужасного подозрения у меня затряслись руки и кровь отхлынула от лица.

- Деточка, что с вами? — переполошилась нянюшка, заметившая мое состояние. — Вам плохо? Прилягте на диванчик, а я сейчас служанок клику...

- Все в порядке, просто я не пообедала, вот слабость и накатила. Не беспокойся, родная. Просто позови слуг, вели на стол накрыть — ты ведь тоже голодна, наверное, — выговорила я помертвевшим голосом. —Поедим, и мне сразу станет легче...

За окнами уже совсем стемнело, когда мы с нянюшкой закончили с едой. Нянюшка рассказывала про свою ‚дорогу в столицу: что видела, где они обедали и останавливались на ночлег.

Слушая ее рассказы, я радовалась, за свою довольную старушку, так что к концу ужина немного пришла в себя и даже про свои черные подозрения позабыла. Про мою магию я вопросов не задавала, решив отложить трудный разговор на потом.

Когда с едой было покончено, около стола появилась служанка. С поклоном протянула мне небольшую деревянную шкатулку.

- Госпожа, это вам передали, просили открыть.

Задрожавшими руками я откинул резную крышку: на бархатном ложе лежало кольцо с крупным черным камнем и свернутый листок бумаги.

«Марианна, в десять часов вечера надень его. Д.» - прочитала я короткую строчку. Онемевшими пальцами свернула записку и через силу улыбнулась тревожно глядящей на меня старушке.

- Император Дамиан прислал мне подарок.

Вот видите, касаточка моя, добрый он и щедрый. Вот и вам подарок сделал, — обрадовалась старушка. А я вдруг подумала, что она ни разу не спросила, для чего меня привезли в императорский дворец, как будто сама знала ответ на этот вопрос...

Ровно в десять, когда няня уже крепко слала, я достала из шкатулки кольцо. Помедлив секунду, надела его на средний палец. Пол под ногами качнулся, перед глазами потемнело и в следующий миг я стояла в большой, богато обставленной спальне.

В спальне императора царил полумрак. Магические кенкеты на стенах давали немного мягкого света, золотящего поверхность пола и стен, и подсвечивающего блеск парчи на покрывале кровати. Странно, что слуги не приготовили спальню: не откинули покрывало, не взбили подушки... Или хозяин комнаты не собирается ложиться? Что он задумал, что собирается делать со мной?

Я обхватила себя руками за плечи, чтобы хоть немного унять сотрясающий тело озноб.

- Ты дрожишь, маленькая птичка, — прозвучало за спиной мягко и на плечи мне легли мужские руки. — Я слышу, как испуганно бьется твое сердечко. Не надо, не бойся, я не чудовище.

Руки мужчины неспешным движением погладили мои плечи и спустились на ребра. Чуть сжали их, заставив меня задержать дыхание, и потекли ниже. Легли на талию, потом перебрались на живот и там замерли. К лопаткам прижималась мужская грудь, шеи касалось горячее, потяжелевшее дыхание. Ноздри втягивали запах мужского тела — приятный аромат леса и древесной коры, щекочущий обоняние и оставляющий пряный привкус на языке.

Мне хотелось зажмуриться, представить, что я не в комнате императора, а где-то в другом месте. В спальне с любимым мужчиной, который будет нежен. Который скажет, что я красива, что он любит меня.

- Я буду нежен... - словно эхо, прозвучал шепот и к шее прижались мужские губы. Я вздрогнула от странного, незнакомого ощущения, а губы цепочкой мягких касаний пошли вниз. И снова шепот как выдох:

- Ты прекрасна... Твоя кожа мягче шелка, а волосы, словно охапка солнца в руках.

Рука мужчины мягко погладила мой живот. Потом еще раз, таким странным движением, что меня тряхнуло от острой, пронзившей все тело вспышки удовольствия. С губ неожиданно сорвался полустон-полувздох, и я снова задрожала, но теперь не от страха.

Зажмурилась, не понимая, что происходит — я ждала другого. Грубости, боли, своего ужаса, но не этого. Не мягких прикосновений, не горячего дыхания. Не шепота и не слов о моей красоте, от которых почему-то хотелось расплакаться.

- Не плачь, моя красавица, — губы мужчины прижались к тонкой коже за ухом. Принялись ласкать ее, вызывая в теле тягуче-сладкий трепет. Что со мной происходит, ведь это император, чудовище, которого я должна бояться!

- Что вы делаете? — выдохнула я, когда рука мужчины снова принялась ласкать мой живот, рассылая по телу новые вспышки порочного удовольствия.

- Я хочу показать тебе, что близость с мужчиной может быть прекрасна. Ведь тебе нравится то, что я делаю? — ладони мужчины, вдавливаясь в ребра, тягучим движением пошли вверх. Обняли снизу полушария груди и сжали, заставив меня резко выдохнуть от родившихся острых ощущений.

- Нежная, чувствительная красавица, твой запах кружит голову. Твоя кожа манит ласкать ее, обнимать тубами и пить ее сладость, — хрипло проговорил он, продолжая сжимать мои груди.

Свет в спальне начал гаснуть, пока полная темнота не накрыла нас. С ее появлением все стало ощущаться нереальным, далеким, словно я переместилась в другой мир. Будто это не я, и за моей спиной стоит не чудовище, а мужчина, к которому тянется мое сердце. И тело вслед за сердцем перестает бояться того, что вот-вот произойдет.

- Мианн, это ведь ты? — произнесла я вопрос, который рвался с моих туб. — Скажи, это ты?

- Тиншш, маленькая красавица, здесь нет имен. Нет времени, нет пространства. Здесь только ты и я, нежная женщина и мужчина, который ее любит...

Мужчина подхватил меня на руки и куда-то понес в темноте. Не на кровать, застеленную парчовым покрывалом, дальше. Звук открывшейся двери, шаги. Завистливое эхо вслед, и полная темнота, в которой мужчина бережно уложил меня на кровать. Я протянула руку и прикоснулась кончиками пальцев к его груди. Провела, очерчивая пласты выпуклых мышц, и спустилась ниже, к подрагивающему от напряжения твердому животу.

— Это ведь ты, Мианн? Скажи! Почему ты молчишь? — повторила свой вопрос и нашла рукой его лицо. Оно было без маски и мои пальцы коснулись горячей кожи. Чуть колючей на подбородке, мягкой на гладких губах, изрезанной шрамами на скулах и щеках. Погладили лоб, тоже весь в мелких рубцах, прошлась по бровям.

- Почему ты молчишь? Мне будет легче, если я буду знать, что это твои руки, — в моем голосе появились слезы, а мужчина наклонился и глухо прошептал мне в губы:

- Я не могу. Ничего не могу сказать. Только то, что ты прекраснее всего, что я встречал в своей жизни, Марианна.

- Тс, здесь нет имен, — повторила его слова, закрывая глаза, чтобы наверняка ничего не видеть. – Просто поцелуй меня, Мианн.

Несколько секунд он медлил. Потом резко выдохнул и обрушился на мои губы. Захватил их в плен, начал терзать мучительной, доводящей до исступления лаской. Гладил их своими губами, влажно обводил языком.

Прикусывал, вызывая мои глухие стоны, и снова нежил. Что-то шептал на своем непонятном языке, и его слова звучали словно музыка.

Я не заметила, когда исчезло мое платье и я оказалась совершенно нагой на прохладе простыни. Кажется покраснела, потому что вдруг вспомнила, что Мианн дракон и в темноте видит лучше кошки. Не открывая глаз, я слушала его тяжелое дыхание и знала, что он рассматривает мое тело. Точно знала, что оно нравится этому мужчине, но он не скажет об этом.

Вместо слов он наклонился и начал целовать мою грудь, обжигая тонкую кожу каждым прикосновением. Я вздрогнула, когда зубы мужчины сжались на одном соске — немного больно. Но тут же на смену пришли язык и губы. Принялись ласкать это место, заставив меня постанывать, теперь уже от удовольствия.

Поцелуи спустились ниже, на живот. К губам добавились пальцы и снова он прикоснулся к какой-то волшебной точке, от которого меня выгнуло дугой в пронзительно сладком спазме.

Кажется, я вскрикнула, а губы мужчины спустились ниже. Руками он развел мои колени в стороны и горячий рот накрыл истекающее истомой место между бедер. Я ахнула, попыталась сжать колени, оттолкнуть его руки.

— это невозможно порочно, так нельзя. Кажется, сказала это вслух, потому что мужчина негромко рассмеялся и шепнул:

— Это игры тела, моя сладкая, в них все прекрасно и все свято.

Придерживая мои колени руками, принялся жадно ласкать меня в этом месте, заставляя теряться в невозможных, острых и сладко-щемящих, разрывающих тело и душу ощущениях. Мои пальцы скребли по простыням, тело горело. Я стонала и выгибалась на каждое прикосновение его языка, губ и пальцев.

Металась, до предела сжимая мышцы, потому что не знала, как выжить в этом невыносимом, пронзительном, растекающемся по телу блаженстве.

Я распахивала рот, пытаясь втянуть через него воздух, которого не хватало, но вместо этого издавала новый стон. Задыхалась, дрожала и не понимала, что со мной происходит.

Одна безумная волна сменяла другую, та следующую, и я уже не понимала, где нахожусь и что происходит.

Ничего не осталось, кроме окутывающей меня густой темноты, пронзительного удовольствия и моего крика, когда тело вдруг сжалось до предела, а затем взорвалось, разлетаясь на золотистого цвета осколки.

Мужские руки обняли мое продолжающее содрогаться в спазмах тело, стали поглаживать по спине и плечам. Голос в темноте зашептал какие-то слова, пока я медленно приходила в себя.

— Что это было? — спросила чужим, хриплым от стонов голосом, прижимаясь к пахнущей лесом и травами мужской груди — он так и не снял рубашку.

Он ничего не ответил, а глаза у меня вдруг начали слипаться. Попыталась открыть их пошире, но веки опускались, и я ничего не смогла с этим поделать.

- Спи, маленькая птичка, — прозвучал шепот и мужские руки крепко меня обняли, заворачивая в кокон безопасности и спокойствия.

Дворец императора Дамиана

Мужчина с изрезанным шрамами лицом еще долго смотрел на сладко спящую девушку. Потом осторожно, стараясь не разбудить, взял ее на руки. Прижимая к груди драгоценную ношу, вышел из комнаты. Не спеша прошел длинным потайным проходом, где между каменных стен гуляли ветер и гулкое эхо шагов, и зашел в спальню уютного коттеджа на краю дворцового парка.

В комнате бережно уложил спящую девушку на кровать. Укрыл одеялом и осторожным движением отвел упавшую на щеку прядку белокурых волос. Наклонился, поцеловал это место.

- Спи, моя птичка, и пусть тебе приснится сладкий сон. Может, ты хотя бы иногда будешь вспоминать обо мне, — произнес, жадно втягивая запах ее кожи.

- Ты лучший мужчина на свете, Мианн, хоть и император. Оставил мне мою невинность, — пробормотала Марианна, не открывая глаз. Мужчина вздрогнул и резко выпрямился. Провел над ее головой рукой, посылая лёгкое ментальное воздействие. Прошептал:

- Прощай, моя любовь. Пусть сегодняшняя ночь останется в твоей памяти всего лишь сладким, волшебным сном.

Еще несколько мгновений смотрел на ее нежное лицо, затем повернулся, и не оглядываясь вышел из комнаты.

- Ты не забрал ее невинность, глупец император Дамиан! — встретили его слова, когда мужчина без стука вошел в спальню своего гостя, бывшего короля Даррсариара.

- Не смог Она заслуживает другого, Дарр. Твоя дочь достойна первой ночи с тем, кого полюбит. Насилие сломало бы ее жизнь, — глухо ответил Дамиан, садясь в кресло рядом с креслом, в котором, ожидая прихода императора, несколько часов провел старый король.

- Значит, ты решил отдать свою жизнь в обмен на ее счастье?

- Решил и не жалею, — ответил Дамиан, откидываясь затылком на спинку кресла и закрывая глаза. Перед его глазами возникла волшебная картина: нагая, невыразимо прекрасная девушка с разметавшимися по плечам волосами.

Глупец, — повторил Дарр. — Ты дал мне клятву исполнить контракт, и залогом исполнения выставил свою жизнь. Ты умрешь, Дамиан, не забыл? Еще есть время, вернись и исполни обещанное!

- Нет

- Ты безумец.

- Просто я люблю ее.

- 0б этом я и говорю... - тяжело вздохнул старый король. — Любовь к женщине лишает мужчин разума и заставляет совершать подвиги.

- На этом держится мир, — не открывая глаз, ответил Дамиан.

- Оставь меня, — глухо произнес Даррсариар после долгой паузы. — И прощай, император Дамиан. Через час наш с тобой договор тебя убьет.

- Прощай, Дарр. Береги Марианну и люби ее так, как должен любить настоящий отец, — Дамиан поднялся и вышел, плотно притворив за собой дверь.

- Я люблю ее, как настоящий отец, мой мальчик. Поэтому и затеял все это, — прошептал ему вслед старый король.

Подошел к столу и взял лежащий на нем документ. На плотном пергаменте светилась алым магическая печать, подтверждая, что договор еще не исполнен.

Помедлив, Даррсариар медленно разорвал бумагу на две части. Сложил их вместе и еще раз разорвал.

Положил на стол и произнес несколько слов. Пергамент вспыхнул и осыпался на столешницу серой кучкой.

Смахнув пепел на пол, старик тяжело опустился на стул, взял перо, лист бумаги и начал писать. Закончив, сложил бумагу, запечатал и вышел в коридор. Отдал письмо стоящему у дверей стражу:

На рассвете отдашь императору.

Медленно, словно каждый шаг давался ему с трудом, прошел по длинным коридорам дворца и вышел на широкий мощеный двор. Обернулся драконом и полетел, тяжело двигая крыльями туда, где на горизонте темнели острые пики неприступных Драконьих гор.

С каждым вамахом крыльев, Даррсариар поднимался все выше, и выше. Лишь когда далеко внизу, прямо под ним появились острые, как иглы, вершины, сложил крылья и рухнул вниз...

Где-то далеко, в своей спальне на втором этаже старого замка, с криком проснулась женщина. Резко села на кровати и, глядя перед собой застывшим взглядом, прошептала:

- Дар...

Марианна

Солнечный лучик пробрался сквозь неплотно задернутые шторы и пощекотал мне нос. Я улыбнулась и прикрыла лицо ладонью - не торопи меня, дай полежать еще немного.

Какой же мне сон сегодня приснился! Такой удивительный и... мне было немного неловко за него. Снилось, что я была в спальне у Мианна и он меня ласкал. Ужасно бесстыдно, но так сладко и жарко, что по телу до сих пор гуляла истома. Нет, не могу я открыть глаза и спокойно смотреть на мир, пока со мной творится такое...

- Деточка моя, проснулись? - послышался ласковый голос няни.

- Проснулась, — я села на кровати, потянулась. Истома не проходила, переплетаясь со странным блаженным чувством, растекающемся по сердцу. И радость порхала в душе яркой бабочкой, расцвечивая мир вокруг в яркие краски — как же хорошо!

- Вы улыбаетесь, моя птичка. Знать, сладко спалось? — с улыбкой в голосе спросила нянюшка.

- Очень, нянюшка. Мне сон приснился, такой необычный и приятный, что... - я осеклась, не договорив.

Сердце сдавило холодной лапой, когда я вспомнила, что на самом деле Мианн не хочет со мной видеться. Не нужна я ему, так сказал император!

Мир мгновенно померк, снова став серым и таким же безысходным, как был вчера, когда я собиралась в спальню правителя.

Я застыла, пытаясь вспомнить вчерашний вечер и ночь. Вот я надела кольцо и оказалась в огромной комнате, где была кровать с парчовым покрывалом. Наверное, в ней меня должны были лишить невинности... Но что дальше, почему я ничего не помню, и почему имя императора Дамиана мне хочется произнести по-другому — Мианн?

- Что с вами, маленькая госпожа? — донесся до меня перепуганный голос нянюшки.

- Все в порядке, что ты? - через силу ответила ей.

- Побледнели вы, простыня на кровати и то румянее вас, деточка моя!

- Просто голова на миг закружилась, сейчас уже все в порядке, — успокоила я старушку. Спустила ноги с кровати и попросила:

- Няня, пока одеваюсь, расскажи мне...кто такая Вилькада?

Услышав это имя, нянюшка вскрикнула.

- Святая Всематеры - зажала рот ладонями. Побледнела и округлившимися от страха глазами уставилась на меня, так что теперь я кинулась к ней.

- Нянюшка, что с тобой?!

- Ох, госпожа Марианна, откуда вы имя-то это узнали? Не думала, что когда-нибудь снова его услышу, сама-то я постаралась забьть... А тут вы его произносит... бормотала она, пока я усаживала ее на кровать, да бегала за водой в купальню — смочить сомлевшей старушке лицо.

Кое-как удалось мне привести ее в чувство, напоить чаем, который принесли служанки по моей просьбе, и накормить завтраком. Да и то, не поела почти ничего, больше поклевала, чтобы меня не огорчать.

Ну а я, пока хлопотала вокруг нее, быстро пересказала, как встретилась в гостинице с Марисом Фраухом, назвавшим мне это женское имя. Других подробностей не рассказывала: ни про его попытку убить меня, ни о трякалах, к которым сумасшедший старик меня отправил.

Конечно, про Мианна и его слова с поцелуями даже не обмолвилась. И про императора с контрактом не стала упоминать — ни к чему старушку мою волновать лишний раз. Не знаю, лишил меня император невинности, или нет — я совсем ничего про эту ночь не могла вспомнить. Ничего, кроме странного сна, где Мианн был со мной.

- Вилькада — это матушка вашего отца, — словно через силу начала свой рассказ нянюшка. Мы с ней сидели на лавочке в парке, куда она попросила вывести ее. Сказала, что и у стен бывают уши, и лучше поговорить там, где никто не подкрадётся незамеченным и не подслушает.

- Граф Дархил не родной мне отец, и он знал об этом, да? — тихо спросила я, чувствую щемящую боль под сердцем — я любила батюшку, и он всегда был добр ко мне. Заботился и даже намеком ни разу не дал понять, что я ему не родная.

- Узнал потом, когда срок вам родиться пришел. Не дурак же он, считать умеет. Не может такой здоровенький младенчик родиться через шесть месяцев после брачной ночи, — кивнула нянюшка. Выцветшие глаза ее смотрели мимо меня, куда-то вдаль, глядели на происходившее много лет назад.

- Расскажи мне все, всю правду, какой бы она не была, — попросила я. Слишком долго я, оказывается, жила в обмане, ничего о себе не зная.

- Помните, деточка, сказку, которую вам в детстве рассказывала, любимую вашу?

- Про пастушку и влюбленного в нее принца?

- Она самая. Это про ваших родителей, ласточка моя. Матушка ваша, конечно, не пастушкой была, а горничной в замке короля Рагдаррского государства.

- Матушка была горничной?! — поразилась я. Потрясла головой, пытаясь представить ее, такую прекрасную и изысканную, вытирающей пыль или чистящей камины.

- Да, обычная горничная. Только случилась у нее любовь с королем.

- В сказке он был принцем, — поправила я няню.

- На деле он был королем. Женатым, но не любящим свою жену. Да и она была к нему холодна, это издалека было видно. Поэтому, наверное, и детишки у них не случились. Королева так и умерла бездетной, а король больше не женился.

- А матушка... - напомнила я. - Она любила короля?

- Не знаю, что и сказать вам, деточка. Любила она короля Даррсариара по-настоящему, или нет — по ней ведь никогда не поймешь, что чувствует. Умная, хитрая до жути, и притворщица, уж простите, что так говорю о родительнице вашей, несси Марианна, — вздохнула няня. — А вот король сильно увлекся, это уж ясно было ВИДНО.

- Но нельзя женатому королю быть с горничной, да? — спросила я севшим голосом.

- Нельзя. Может никто и не обратил на эту связь внимания, мало ли кто у короля в фаворитках ходит, но... -нянюшка вытерла глаза ладонью. — Забеременела ваша матушка вами и хотела пойти к королю с новостью такой радостной. Думала, разведется он с женой бездетной, и на ней женится. Хотела пойти, да не дошла —Вилькада, матушка его величества про все прознала.

— Значит, Фраух правду сказал, что эта Вилькада моя бабушка? — прошептала я.

- Правда, королевских кровей вы, ласточка моя. В общем, схватили вашу матушку. Этот самый Марис Фраух со своими гвардейцами и сделал это — он у вдовствующей королевы Вилькады в фаворитах в то время был, все ее поручения исполнял.

Сначала в тюрьму вашу матушку бросили. Объявили ей, что сделано это по приказу короля Даррсариара.

Дескать, надоела ему любовница безродная, велел ее в тюрьме сгноить. Сам-то король в это время в соседнее королевство уехал по дипломатическим делам. А мать его в это время подлое дело и провернула.

- Как же матушка выбралась из тюрьмы? — спросила я шепотом. Сердце сдавила боль, стоило представить бедную маму за решеткой, беременную, напуганную, думающую, что любимый предал ее.

- Сама Вилькада и выпустила ее, видать, не совсем сердце у нее каменное было. Опять же, матушка ваша ее, Вилькадину, кровь в себе носила. Видать не поднялась рука у старухи убить своего внука или внучку.

Пришла к матушке вашей, наплела, что ее сын, король Даррсариар приказал казнить ее потихоньку, чтобы не родила ублюдка, ему не нужного. А она, Вилькада, дескать, жалеет ее и внука своего еще не рожденного.

Предложила она матушке вашей помочь. Сказала, что устроит ей побег и сразу замуж выдаст за доброго человека, графа из соседнего королевства. Велела вашей маменьке сделать так, чтобы муж поверил, что это его ребенок и никогда больше не показываться в Рагдаррском королевстве. Не напоминать о себе и этом ребенке, если жить хочет.

- Матушка согласилась.

- Конечно, не дура же. Да и граф Дархил оказался добрым человеком. Даже когда понял, что вы не его дочка, не выгнал жену обманщицу, и вас за свою считать стал.

- Он любит маму, — прошептала я, смахивая слезы благодарности к этому мужчине.

- Любит, ничего не скажу против, — закивала головой нянюшка. — А королю Даррсариару, когда он вернулся во дворец, передали письмо, написанное вашей матушкой. В нем она сообщила, что разлюбила его, встретила другого и выходит за него замуж. Просила забыть ее и больше не тревожить. Вилькада заставила ее написать это...

— Король поверил письму, а мама словам и делам Вилькады... Скажи, нюнюшка, мама меня... так плохо относилась ко мне из-за короля Даррсариара? Думала, он правда убить ее хотел, потому и меня, его дочь, не смогла полюбить, да? — совсем неживым голосом спросила я. Перед глазами начали вставать картины из детства, когда мама била меня по лицу, или дергала за волосы, и сквозь зубы шипела, что я точная копия отца, такая же подлая. Я тогда не могла понять, почему она батюшку, самого доброго человека на свете, так называет. А она, оказывается, вовсе не о нем говорила, не о графе Дархиле...

- Я вас любила за всех, птичка моя, — руки нянюшки обняли меня за плечи. Принялись гладить утешая.

_ Скажи, откуда ты все это знаешь? — спросила я сквозь слезы. — Всю эту историю, да так подробно?

- Моя мама молочная сестра Вилькады, всю жизнь у нее в доверенных горничных ходила. Да и я, считай, возле королевы выросла, тоже у нее в услужении была. Вилькада меня с вашей матушкой вместе отправила в замок графа Дархила, чтобы пригядывала за ней, от глупостей удерживала, если понадобится, да за младенчиком приглядывала, когда родится.

Мне только в радость было уехать из дворца, тем более, детей своих у меня не было. А уж когда вы родились, да на ручки я вас взяла, так мое сердце в тот же миг вашим стало, маленькая моя несси.

- Спасибо тебе, родная моя. Не знаю, как жила бы без тебя, — всхлипнула я. — Ты сколько раз меня от матушкиного гнева защищала, мою вину на себя брала, да проделки мои прикрывала.

- Какие уж там проделки, птичка моя! Нежнее вас и добрее я детей в жизни не встречала. Вас обижают, а вы только улыбаетесь в ответ, и никогда никому ни одной подлости не сделали в отместку, — тоже всхлипнула нянюшка.

- А магия моя, что с ней?

- Так дракон вы, леди Марианна, как ваш батюшка. Как исполнился вам годик, приехал этот Серджо Кентилс. Посмотрел на вас и провел ритуал, блокирующий вашего зверя — ему Вилькада приказала за вами следить. Не хотела, чтобы хоть что-то связывало имя короля с бывшей горничной. Понятно же, что у двух людей не мог родиться дракончик. А вдруг дошли бы слухи до ее сына, что где-то в провинции в соседнем королевстве дракончик родился у обычных людей. Начал бы он справки наводить, да обо всем догадался – он же не дурак, отец-то ваш, — пояснила няня.

- Марис Фраух говорил, что когда мне исполнится двадцать, моя магия проснется, — вспомнила я.

Нянюшка помолчала, пожевала губами, а потом нехотя призналась:

- Да, проснется ваш дракон, когда двадцать исполнится. Или раньше, в момент, когда мужчина невинности вас лишит. Такой ритуал этот Серджо Кентилс провел.

Марианна и нянюшка еще долго сидели на лавочке и разговаривали, не подозревая, что из-за кустов за ними внимательно следят чьи-то глаза.