Координата поврежденности

5 глава

Первым, что Мин ощутил, была боль, будто его тело – разбитый хрусталь или надломленная чаша. Он открыл глаза, пытаясь понять, почему чувствует себя так, словно умирает. Долго привыкать к свету не пришлось: он находился в полутьме, и лишь редкие лучи солнца пробивались через щели забитых окон, которые он разглядел первыми. Вокруг стояла грязь, пыль и разруха, а его недоумение тут же сменилось осознанием – в его машину врезались, на него напали, а затем похитили. И тут он вспомнил: «Лайт!» Парень, которого он так отчаянно прогонял, пришел ему на помощь и в итоге тоже пострадал.

Мин оглядел помещение, которое смахивало на заброшенный склад или недостроенную фабрику. Когда он попытался полностью развернуться, то услышал металлический лязг, и запястье что-то сдавило. Он взглянул на свои руки и понял, что одну из них приковали наручниками к трубе и дальше, чем на несколько шагов, ему не сдвинуться.

Оправившись от очередного потрясения, Мин вскоре заметил и Лайта, который лежал без сознания неподалеку. Парня приковали таким же образом к другой трубе. Вокруг них не было ни души, и он осмелился шепотом окликнуть Лайта, но тот не отреагировал. Мин вспомнил, что когда его чем-то усыпили, Лайта продолжали избивать. Он не знал, как долго это продолжалось и что с тем сделали после. Физически парень меньше и щуплее его. Мин видел лишь его спину, поэтому было сложно понять его состояние. Но если судить по себе – поскольку болело все, что могло болеть – Мин предполагал худшее.

Он втянул в легкие побольше воздуха и решил не впадать в панику раньше времени. Сперва нужно убедиться, что Лайт в порядке, и только потом уже вместе придумать план. Хоть он и недолюбливал докторишку, однако понимал, что тот умен, раз уж отец взял под свое крыло, и вдвоем у них больше шансов найти решение. А выход есть всегда! Две головы лучше, чем одна – банально, но факт.

Мин попытался дотянуться до Лайта, но между ними все еще оставалось небольшое расстояние.

– Сука, – прорычал он громче, чем следовало. Мин был одновременно напуган, зол и растерян. Он понятия не имел, почему его похитили, каков дальнейший план этих мразей, а вдобавок теперь еще и Лайт из-за своего благородства походил на живой труп.

Подумав секунду, Мин лег на спину и попытался достать до Лайта ногами, раз свободной рукой не выходило. У него получилось дотянуться туфлями до спины, и он несколько раз несильно пнул парня, окликнув по имени. Спустя несколько попыток наконец раздался еле уловимый стон, и его глаз уловил движение.

Находиться в таком положении долго было невозможно, и он отполз обратно, заметив, что Лайт уже приходит в себя. Когда тот перевернулся, Мин увидел его лицо и вновь выругался. Опасения подтвердились – докторишка выглядел ужасно.

– Ты как?

Лайт повернулся на голос и с усилием принял сидячее положение.

– Ч-что… где мы?

– Я бы тоже хотел это знать, – ответил Мин, скривившись, и прислонился головой к трубе, к которой был прикован.

– Нас избили и… усыпили.

– Будь ты везунчиком, сейчас бы мог единолично проживать в особняке. Говорил же, не следует тебе преследовать меня, но ты вновь поехал домой по тому же пути, что и я. – В нем говорил страх, который, вопреки всем стараниям не выпускать его на свободу, все-таки вырывался наружу. Мин не знал, чего ожидать от похитителей, но все же радовался, что оказался здесь не один. Однако показать этого не мог.

– Это ты бы был везунчиком, если бы я сразу позвонил в полицию или остановил какую-нибудь машину, попросил о помощи, а не как последний идиот побежал к тебе без какого-либо плана.

Мин пристально смотрел на Лайта. Он сомневался, что, узнав об избиении ненавистного ему человека, не прошел бы мимо, а тем более что рискнул бы собственной жизнью и ринулся навстречу реальной угрозе. Он привык совершать обдуманные и нацеленные на успех шаги, а такое бездумное геройство казалось ему скорее глупостью, нежели храбростью.

– Я оскорбил тебя и подозревал в воровстве, а ты все равно вмешался. – Когда он произнес это вслух, до него в полной мере дошла вся абсурдность произошедшего. – Ты либо безумный смельчак, либо попросту идиот.

– А третий вариант имеется? – вытерев кровь с губы, сострил Лайт.

Мин понимал, столь саркастичный ответ – защитная реакция парня, вызванная стрессом.

– Есть. Смелый идиот.

Обоим вдруг стало смешно, но как только их губы растянулись в улыбке, лица мигом обожгло от неприятных ощущений. И все же смех обоюдно прорвался наружу – как подобие истерики.

– Ты знаешь, что этим людям нужно от тебя?

Мин покачал головой. Единственное, что пришло на ум – фамилия Вонграт и ее значимость. Отец кому-то насолил? И теперь те, кому он перешел дорогу, хотели избавиться от единственного наследника «VN Medicine»?

– Может быть, из-за отца или его денег, – озвучил Мин собственные догадки.

Внезапно они услышали чьи-то шаги за дверью, и их разговор прервался. Большая металлическая дверь распахнулась, в проеме показался один из трех нападавших.

– Очнулись, значит.

Мин в порыве ярости, смешанным с бесконтрольным страхом, оглядел похитителя с ног до головы.

– Что вам нужно?

– Закрой рот, иначе я помогу ему закрыться раз и навсегда!

Подавив гнев, Мин вынужденно прикусил язык. Он не собирался так глупо распрощаться со своей жизнью. Тем более рядом был еще и тот, кто мог также поплатиться за это. Как выяснилось, он не настолько бездушен, чтобы хотеть реальной расправы над Лайтом.

Мужчина между тем вытащил телефон и позвонил кому-то.

– Он очнулся, да. Только нас заметил какой-то парень и прибежал на помощь. Он знал его. Мы схватили обоих. – Пауза на другом конце провода затянулась. – Нет, опасности не представляет. Понял, жду. – Связь прервалась, и взгляд мужчины снова упал на них. – Советую помалкивать, если жизнь дорога. Скоро тебе все объяснят. – Похититель ухмыльнулся с ноткой безумного азарта в глазах.

Мин сдержал позыв сглотнуть, не желая потерять лицо и показать ужас, что охватил тело и разум. Нельзя позволить заклеймить себя жертвой, таким образом подарив этим людям возможность ощутить вкус власти. Не терять голову даже в такой ситуации и показать, что похитителям не удалось его сломить – вот что следует сделать.

– Я не знаю, кто вас троих нанял, но отпусти нас и получишь вдвое больше. И оставшиеся двое тоже, если помогут. Мой отец заплатит…

Прежде чем Мин закончил, его ногой ударили в нос, и он ощутил, как кровь хлестнула вниз по подбородку.

– Я сказал заткнуться! – Похититель плюнул на пол рядом с местом, куда он упал лицом вниз, а затем вышел из помещения, шаркая ботинками.

В комнате стояла тишина до тех пор, пока звуки шагов незнакомца не стихли.

– Ты как? – послышался шепот Лайта.

Мин, встав на колени, открыл глаза и стер свободной рукой кровь, но почувствовал, что лишь сильнее размазал ее. Он просчитался: его стратегия поведения с психами сработала прямо противоположно.

– Лучше не бывает. Всегда мечтал встретить так утро. Как думаешь, он сломал мне нос? – Он боялся потерять последние капли достоинства и проиграть унизительному тошнотворному страху, который пах металлом, мускусом и по́том.

– С виду просто вывих. Я смогу вправить, если мы избавимся от этого. – Лайт поднял пристегнутую руку и потряс ею.

– Судя по настрою этой гниды, отпускать нас пока не собираются! – воскликнул в сердцах Мин, злясь на весь гребанный мир.

– Если это как-то связано с твоим отцом, он разберется с этим. Уверен, Кхун Равит уже ищет нас, – ободряюще заверил Лайт.

Было даже трогательно, что этот парниша настолько уверен в его отце. Может, Лайт и мудр, как считал великий доктор Вонграт, но все-таки жутко наивен.

– Я не удивлюсь, если он даже не заметит. Ты плохо его знаешь: он может быть прекрасным наставником и великим врачом в твоих глазах, но из него дерьмовый отец. Поверь, я знаю, о чем говорю. А вот из-за пропажи талантливого студента он и вправду поднимет тревогу. – На него внезапно нашло резкое безразличие, что самые болезненные подспудные раны обнажились перед чужаком. Они прикованы и избиты, не в состоянии защитить себя. Все, что было важно раньше, теперь утратило смысл.

– Черт! Я же сообщил Кхун Нун о ночном дежурстве, когда позвонил и спросил о том, куда ты мог поехать после занятий. Но вот твое исчезновение – другое дело. Когда она не сможет связаться с тобой, то сообщит твоему отцу, даже если его не будет дома, – Лайт говорил взволнованно и обнадеживающе.

Мину хотелось накричать на него, ведь парень верил в мир, где членам семьи попросту не может быть наплевать друг на друга, и это жутко бесило. Но посмотрев на Лайта, он разглядел в его глазах надежду, которая давала силы держаться. Докторишка старался зацепиться за нее руками, ногами, да чем угодно, ведь иначе их ожидало тотальное поражение.

– Я… надеюсь, – поддавшись чужому настрою, сказал Мин.

Правильно, нечего сдаваться. Пусть Вонграт-старший и не отец года, но не настолько мудак, чтобы забить на пропажу сына. Они выберутся из этого ада. И тогда он будет хоть каждый день подвозить Лайта до университета и обратно до дома. Главное – вернуться.

Дом… А ведь он давно привык бежать от него и ненавидеть, а теперь, находясь в ситуации, угрожающей его жизни, мечтал туда вернуться. Даже с ненавистным ранее соседом, даже невзирая на терзающую боль прошлого.

Мин наконец взял себя в руки и вновь внимательно осмотрел помещение.

– Интересно, где мы?

– Рты нам ничем не заткнули, а значит, они не боятся, что нас могут услышать. Скорее всего, мы где-то в глуши на каком-то заброшенном складе, – высказал Лайт предположение, которое и Мину пришло в голову.

– А у вас на медицинском не учат, что делать, если тебя приковали наручниками? К примеру, как открыть замок без ключа?

– Когда выберемся отсюда, непременно предложу разработать курс по вскрытию замков и искусству побега и сделать его обязательным предметом для каждого студента, независимо от специальности.

В любой другой ситуации Мин пришел бы в негодование от несправедливости, что именно навязанный отцом парень так легко улавливал его иронию и мог без труда сострить в ответ. Не кричать, не сходить с ума, а наоборот, каким-то образом помогать справляться с критической ситуацией. Мысль, что он не один, держала на плаву. За нее удавалось цепляться, чтобы не рухнуть.

– Мин… – снова заговорил Лайт спустя некоторое время. До этого парень что-то упорно рассматривал, изредка кряхтя, но Мин подумал, что тому просто неудобно или больно. – Кажется, если я постараюсь, то смогу выскользнуть из наручников, правда придется сломать сустав большого пальца. Я читал об этом в учебниках и видел в парочке фильмов.

– Понимаю, ты сейчас живешь дома у опытного доктора, и даже если тебе отрежут палец, мой отец пришьет тебе новый, но давай без экспериментов. Ты и так плохо выглядишь. Я вытащу нас привычным для себя способом: переговорю с организатором. Думаю, им нужны деньги. Тебя же тут вообще быть не должно.

– Тебя тоже! Никто не имеет права тебя похищать, и никакие причины не оправдывают это. Ты не виноват, что так сложилось.

Эти слова было тяжело слышать, ведь сейчас Лайт не имел причин лгать, и они пробуждали в Мине ужасное чувство, которого он всегда избегал – раскаяние. Теперь о каком-либо притворстве, корысти или обмане докторишки даже думать казалось странным. И Мин понял, что ошибся насчет парня. Ведь с первой секунды, увидев Лайта в кабинете отца, он сам сделал из него врага, сам породил эту ненависть и все последующие неприятные ситуации между ними. Ему никогда не было присуще отрицать очевидное, поэтому он решил, что, выпустив на свет извинение, выпустит тем самым и смелость, в которой сейчас они оба очень нуждались.

– Ты оказался здесь из-за меня. И если бы не произошедшее, вряд ли бы это когда-нибудь слетело с моего языка, но… прости, – он сглотнул от тяжести последнего слова. Мин не помнил, когда в последний раз извинялся вот так открыто и по собственному желанию. – Знаю, что вел себя отвратительно. Ты ничего не сделал мне, а я постоянно подозревал тебя. Даже думал, что ты можешь оказаться внебрачным сыном отца. – Отчего-то сейчас это казалось до смешного нелепым. Лайт же продолжал молча смотреть на него, и Мин решил выговориться, пока мужество не иссякло. – Все, к чему прикасается мой отец, становится для меня невыносимым. Я увидел, что он смотрит на тебя так, как на меня никогда не смотрел, и возненавидел тебя за это. – Он покачал головой и спрятал ее между коленями.

– Мне жаль, что я вмешался в ваши отношения, и понимаю, почему ты так себя вел. Знаешь, что самое лучшее в новом дне? – Мин не поднял головы, хотя внимательно слушал. – Он дает тебе возможность стать лучше. Мне тоже знакомы гнев и ревность. Людям свойственно ошибаться, это нормально. Никто не идеален.

Мин до боли зажмурил глаза, прогнав подступившие следы своей слабости. Запустив руку в волосы, он постарался ответить привычным для себя голосом.

– После таких душевных разговоров и наставлений ты, наверное, ждешь, что я буду называть тебя Пи’, – сказал он лишь потому что не знал, что еще сказать.

– Это необязательно. Я ненамного старше. Однако ты мог бы прекратить называть меня «докторишкой». Да, как-то услышал, что ты назвал меня так в разговоре с Кхун Нун.

– А вот этого уже обещать не могу.

Охватившее ощущение умиротворения, несмотря на их положение, поразило. Мин представил, что Лайта могло не оказаться рядом. Если бы парень не решил отдать ему потерянный бумажник, если бы не поехал за ним в бар… Мин бы сломался. Он бы просто не выдержал, и похититель пришил бы его раньше, чем отец вообще заметил пропажу сына.

Но их первый нормальный диалог, зародившийся в совсем ненормальных условиях, прервался. Дверь открылась, и вместо похитившего их головореза Мин смотрел на…

Нану? Какого…

– Хеллоу, любимый.

Он был уверен, что ничто не шокирует его больше того положения, в котором они с Лайтом оказались. Но Нана, переступавшая на шпильках хлам, который валялся по всему помещению, лишила его последней крупицы уверенности в том, что он в своем уме.

– Ч-что… ты здесь делаешь?

Хотя, конечно же, он уже понял. Какой же он идиот! Отец никогда бы не позволил себе вести дела с опасными людьми. Разве Мин его не знает? Да, Вонграт-старший холоден и равнодушен к семье, но добропорядочен и законопослушен до мозга костей. Он бы ни за что не втянул себя в нечто такое, что могло бы вылиться в похищение людей. Только один член их семьи мог навлечь на себя подобные неприятности.

Каким же опрометчивым он был… Мин играл с людьми, так почему же не учел, что однажды кто-то потребует расплаты? Лишь он виноват в произошедшем. В своей голове он уже видел отца, который с презрением добавляет, что другого от него и не ждал.

– Ты принимаешь меня за идиотку, да? Не думал, что я узнаю? Прикинулся бедным студентом-медиком, в то время как твой отец владеет целой сетью больниц в Таиланде. Ты думал, такое можно скрывать вечно?! – Ее красивое лицо исказилось от ярости, которую он уже видел в тот вечер на парковке университета. Однако Мин и подумать не мог, что она способна на такое безумство.

– Нана, ты зла на меня, я понял. Но что ты делаешь? Наняла каких-то психов, чтобы они похитили меня? Тем более ты узнала, кто я. Думаешь, последствий не будет?

Воцарившееся недавно умиротворение было быстро загублено. Он не мог поверить, что считал себя и Нану одинаковыми. Она оказалась не просто истеричкой, а настоящей психопаткой, способной угрожать жизням других.

– Да, теперь я знаю, кто ты. Но кто я – это ты плохо уяснил! Ты неделями водил меня за нос. По-твоему, я игрушка, которую можно выбросить? – Нана шагнула к нему, однако почти сразу, будто опомнившись, в смятении отскочила. Похоже, она поняла, что он сидит на грязном полу, будучи прикованным к трубе, и ощутила брезгливость.

– Давайте успокоимся. Уверен, никто из нас не хочет, чтобы все закончилось плохо. Просто подумай еще раз, все это неправильно, – подал голос Лайт.

Нана наконец соизволила посмотреть в сторону второго похищенного.

– Опять ты? – Она с леденящим кровь отторжением стрельнула в Лайта глазами, а потом оглянулась на мужчину, который заходил к ним раньше, а теперь ждал у двери. – Зачем вы вообще притащили его сюда? You’re such morons[16]!

– Госпожа, могу убрать мальчишку, только скажите.

Мин увидел, как тот начал вытаскивать что-то из ремня штанов, и истошно воскликнул:

– Стойте, не делайте глупостей! Тебе нужен я! Давай разберемся между собой, не вмешивай посторонних! Позволь мне исправить свою оплошность. – Он переводил взгляд с Наны на ее шестерку, который тут же остановился, ожидая приказа «госпожи».

Девушка скривила губы, окинув его полным сомнения взглядом, но после небольшой паузы повернулась к своему помощнику.

– Оставь нас, а этого забери. И не делай ничего лишнего без моего приказа.

Мин хотел возразить. Ему стало неспокойно оттого, что их с Лайтом разделяют, но он решил, что наедине гораздо больше шансов образумить Нану. Он вновь надел на лицо маску уверенности и кивнул Лайту, надеясь, что тот поймет тайное послание: «Я все улажу».

Мужчина вытащил ключи из кармана джинсов и, приблизившись к ним, открыл наручники, сковывающие Лайта. Затем, отстегнув пленника от трубы, тут же грубо завел обе руки за спину и, даже не обратив внимания на его состояние, быстро вывел из помещения.

Мин пытался не думать о том, что это может быть их последняя встреча. Этого не случится. Не случится! Никто не погибнет по его вине… Да и он не умрет, ни за что! Нана просто обиженная злопамятная девчонка, а не убийца. Хотя насчет ее головорезов он так уверен не был.

– Вот мы и одни, – сказала Нана уже более сладким голоском, однако слова были пропитаны рьяной жестокостью. Интересно, все это время она умело притворялась и прятала истинную натуру или же просто внезапно потеряла разум после их разрыва?

– Ты делаешь это, чтобы отомстить?

– Чтобы преподать урок.

Избалованность и тщеславие проскакивали в ее характере с самого начала, хотя подобные черты свойственны многим богатым деткам. Но у всего должна быть грань. А у Наны, как оказалось, она отсутствовала. Такие люди представляли настоящую опасность: их жизни не сковывают границы, которые нельзя перейти. И похоже, это позволяло девушке считать, что такая, как она, имеет право подобным образом расплатиться за обман.

Но что точно не стоит делать – говорить ей свои истинные мысли. Лишь то, что она хочет услышать. Мин уже просчитался один раз, а теперь, узнав настоящую Нану, осознал, почему все это время что-то отталкивало в ней, несмотря на их схожесть. Зато теперь знал, что нужно делать.

– Я усвоил урок. Не знаю, как ты нашла этих людей, но они отлично выполнили свою работу. Мое состояние говорит само за себя.

Вряд ли сейчас его можно было отличить от простого бродяги. Вот он и упал с «пьедестала». Правда, такого падения он вряд ли хотел. Следует бояться собственных желаний.

– Они немного перестарались. Но… sorry not sorry[17]. До того как начать работать на отца, они состояли в какой-то мафии. – Легкость, с которой она произнесла эти слова, пугала. – Я просила просто доставить тебя ко мне, хотя дала право импровизировать. Пришлось следить за тобой и придумать целую легенду о том, зачем мне нужны люди отца и почему я должна задержаться в Бангкоке. Все ради тебя.

Мин сглотнул. Он знал об отце Наны лишь то, что тот был американцем и воротил крупным бизнесом, и, похоже, не совсем «чистым», раз на него работают такие люди, а его дочь творила подобное. Он мысленно проклял Мару, из-за которой оказался в этой заднице.

– Почему ты до сих пор в Бангкоке? Неужели в самом деле из-за меня?

Он понимал, что, с одной стороны, зацикленность Наны на нем может сыграть на руку, а с другой – являлась опасным спусковым крючком. Одно неверное движение, и все кончится плохо. Поэтому следовало сохранять хладнокровие. Отец всегда твердил, что только чистый разум помогает решить любую проблему и, в частности, спасти пациенту жизнь. Вонграт-старший не раз произносил это в благодарственных речах, получая награду за очередное достижение в области медицины. И впервые за долгое время Мин захотел спасти жизнь – свою и случайно втянутого в эту передрягу Лайта.

– Не обольщайся. Нет никого опаснее обиженной женщины, знаешь? Это я выучила от мамочки, да и отец говорит, что долги должны быть уплачены. Я лишь прислушалась к семейным истинам. Никто раньше не смел так себя вести со мной! Парни, с которыми я встречалась, всегда выполняли все мои прихоти. Это было так утомительно скучно. Когда мы познакомились, я удивилась, почему чувствую себя комфортно рядом с тобой, ведь ты обычный студент. Но от нечего делать решила попробовать, пока нахожусь в Таиланде. Чем это хуже летних романов? К тому же ты так хорош собой. Теперь я понимаю: настоящую сущность не скрыть. И хотя ты обманул меня, вынуждена признать – игра была хороша. Я умею ценить чужую победу, но ты выиграл лишь один раунд, – продолжая говорить, она ходила вокруг него, подобно хищнику вокруг жертвы.

– Ты ошибаешься, моя игра не была так уж хороша, раз я оказался в таком положении. Ты выиграла, я проиграл – пусть будет так. Отпусти нас, и я забуду обо всем, что здесь случилось. У тебя не будет никаких проблем. Я заслужил этот урок. – Мин был готов прогнуться, если это сделает его слабым в ее глазах. Он уже понял, что Нана не ставила ни во что тех, кто был «ниже» ее.

– You’re so weird[18]. Никак не могу понять тебя. Ты ведь соврал мне тогда специально. Ты не гей и постоянно встречаешься с разными девушками в том баре, куда водил меня. Скажи, чья это идея: твоя или Мары? Между вами что-то есть?

– Разве это так важно? Не думаю, что тебя волнуют другие девушки, а с Марой мы просто знакомы с детства. Это обычная забава, которую придумали скучающие богатые детки. Уверен, ты отлично понимаешь меня.

Никогда в жизни он не расскажет этой стерве своих истинных мотивов. Такая, как она, слишком бессердечна, чтобы понять.

– Мы с подружками обычно покупали очередную ненужную сумочку ценой в годовую зарплату наших сотрудников, или же отправлялись на безумные гуляния до утра. Ваша идея оригинальна, признаю. Вы не опустились к отбросам, а решили играть с такими же, как вы. И выигрывать у них. Это… – она чуть ли не театрально вздохнула, – …заслуживает уважения.

О Будда! Мин чуть не закатил глаза, но сдержался, ибо его жизнь прямо сейчас висела на волоске. Нана совершенно прогнила изнутри. Если бы человеческая душа имела запах, ее бы источала гнилое зловоние гордыни. Распространенная болезнь людей их круга. Вероятно, и он бы стал таким же, не заразись собственным «недугом», который уберег от прочей заразы.

– Тогда, может, меня перестанут держать прикованным? – рискнул он, сглатывая.

Нана подошла вплотную и даже присела рядом с ним на корточки, погладив по голове, словно щенка.

– Они испортили твое красивое лицо, – печально заметила она. – Открою тебе один секрет: у меня бывают небольшие проблемки с гневом. Так что иногда все… выходит из-под контроля. Отец даже отправлял меня на лечение в клинику, но мне удалось подкупить врачей, чтобы они заверили его, что я теперь здорова, иначе меня бы продержали там еще год.

Отлично, значит, она и раньше творила безумства. Интересно, а человек, который заказал Нану, знал о ней настоящей? Их несомненно подставили! А еще Мара впервые просчиталась. И Мин сам убьет ее, когда выберется! Все зашло слишком далеко и перестало походить на забаву, скрашивающую досуг.

– Может, тебе лучше вернуться домой? У тебя могут быть проблемы. Мой отец достаточно суров и не поймет подобных игр.

Она лишь погладила его по щеке.

– Я знаю, каково это. Родители не хотят признавать, что мы сами знаем, что для нас лучше. – Ну хоть в чем-то они согласны друг с другом, хотя сейчас это скорее пугало. Может, родители иногда действительно знают лучше своих детей? Отец Наны уж точно был прав, отправив ее в клинику. – Я не хочу возвращаться в Бостон. Там меня ждет постоянный контроль и все эти глупые правила, а я хочу сама распоряжаться своей жизнью. Но если папа узнает, что я нашла достойного парня, то поймет, что я перестала быть его маленькой дочкой.

– Что ты хочешь сказать?

Пульс участился. Неужели?..

– Объявим о нашей помолвке и забудем о том, что сделали друг другу больно.

Мин сглотнул. Он не думал, что какая-то перспектива ужаснет его сильнее, чем медленно подкрадывающееся будущее в империи отца. Однако брак с психопаткой…

– Зачем тебе это?

– Потому что я так хочу. А ты разве нет?

Мин понимал, что от этого зависит дальнейшее развитие событий. Разговаривать с ней, подобно хождению по минному полю – слишком большая вероятность подорваться, если сделать неверный шаг.

– Я не могу решать такие вопросы сейчас и тем более в таком состоянии. Отпусти меня, вернемся в город и обсудим все как нормальные люди. Ты ведь знаешь, у таких, как мы, помимо собственных желаний, есть обязанности. За нас уже давно все решили, не учитывая наши желания.

– Каждая достойная дочь должна заключить выгодный брак, этого ожидают все. Я считаю, ты более чем подобающий претендент, учитывая сумму твоих будущих акций. Ты наследник такого благородного дела, кто не будет рад такому зятю?

– Посмотри на меня. Я похож сейчас на наследника хотя бы какой-нибудь жалкой лавки? И ты думаешь, после случившегося мы сможем нормально общаться?

– Ты прав. Я попрошу освободить тебя и, пока мы будем возвращаться в Бангкок, донесу до тебя все преимущества этого решения.

Мин не сопротивлялся, когда она поцеловала его. И впервые ощутил отвращение от прикосновения мягких губ. Однако он позволил ей это, подавив возникшую тошноту. В этот раз он доведет игру до конца.

Когда Нана оторвалась от него, провела по его губам пальцами.

– Правда, тот парень, взявший привычку стоять на моем пути, знает, что здесь произошло. Что же с ним делать? – Это был не риторический вопрос, Нана обдумывала варианты. И, вероятнее всего, не самые миролюбивые.

– Ничего не делай, он должен вернуться вместе со мной. Это протеже моего отца, его любимчик. Если ты хочешь поладить с отцом, он должен быть в порядке.

– Он же ничего для тебя не значит? – Нана впилась в него вопросительным прищуренным взглядом.

– Мы даже не были знакомы до дня нашего разрыва. У него дела с моим отцом, не со мной. Я терплю его только по этой причине.

Каждое слово было правдиво, и все равно казалось, что он лжет. Но с этими странными мыслями Мин собирался разобраться позже.

– А если он не умеет молчать?

– Не беспокойся, это моя забота. Он не заговорит. Сама знаешь, деньги творят чудеса, а он сейчас зависит от моей семьи, – как можно более властно сказал он, цепкой хваткой сжав ее руку. – А теперь принеси гребанный ключ от наручников и освободи меня!

_________________________________

(Kehlani – Gangsta)