Королева карантина

— Ни за что, — сказал он, ухмыляясь как придурок.

— Надеюсь, ты сохранил этот рисунок, мне он понравился, — сказала я.

— Конечно, сохранил, детка. Я вставлю его в рамку для тебя снова, и ты сможешь повесить, где захочешь.

— Я буду защищать его от Сэйнта ценой своей жизни. — Я ухмыльнулась.

Он засуетился, надевая на меня мой шлем, и я тоже надела его ему на голову, опустив забрало. Он сел на байк впереди меня, и я обхватила его за талию, обхватив своими бедрами его бедра, когда он помчался по улице прочь от гавани.

— Сэйнт увидел, как я брал байк, — крикнул он мне в ответ, когда мы подъезжали к дому. — Он будет в бешенстве.

— Я разберусь с этим, — ответила я.

— Держу пари, что так и будет. — Он опустил руку, чтобы сжать мое колено, затем повернул вниз по нашей улице, миновал все другие дома братства по дороге и остановился у того, что был в дальнем конце.

Киан заехал в гараж, я спрыгнула с мотоцикла, сняла шлем, и вскоре мы уже направлялись внутрь, откуда я последовала за восхитительным ароматом сыра и помидоров в столовую. Белые занавески были раздвинуты по обе стороны окна, которое выходило на наш задний двор. Монро часто бывал там по выходным, косил газон без рубашки и выглядел чертовски сексуально. Он был довольно хозяйственным из-за того, что так долго жил один, и он не забыл обучать этому остальных моих мальчиков. Очевидно, не Сэйнта — он просто заставил новую версию Ребекки выполнять всю его работу по дому. Он тоже называл ее Ребеккой, утверждая, что это имело смысл, потому что это всегда было вымышленное имя и его устраивало придерживаться его. Черт его знает, что девушка подумала об этом, но я предположила, что из-за зарплаты, которую он платил, ей было наплевать.

Нэш бросился ко мне, когда я вошла в комнату, поднял меня и закружил, требуя поцелуя, который опьянил меня. Сэйнт схватил меня за руку, притягивая ближе и крепко сжимая мой подбородок, когда целовал медленно и намеренно, как будто пытался оставить на мне более заметную отметину, чем это сделал Нэш.

— Ты в беде, — голос Сэйнта понизился до глубокого угрожающего тона, от которого у меня заколотилось сердце.

— Ну, как насчет того, чтобы взять контроль надо мной в спальне сегодня вечером в качестве предложения мира? — Я выгнула бровь и посмотрела на остальных, когда Киан вошел в комнату, снимая свою кожаную куртку и бросая ее на спинку стула.

— Кажется справедливым, — решил Сэйнт, его глаза заблестели от всех плохих мыслей, которые уже были у него на уме. С тех пор как мы переехали сюда, он накупил столько секс-игрушек, хлыстов, флоггеров и прочего БДСМ-дерьма, что нам пришлось выделить для хранения всего этого свободную комнату. Она определенно стала чем-то вроде секс-темницы, но я не жаловалась. Сэйнт исследовал свою потребность в контроле, а я исследовала свою потребность в том, чтобы меня шлепали, как плохую девочку, всеми грязными способами, которые он мог придумать. Это было лучшее приключение, и мы участвовали в нем все вместе. Киан также добавил в комнату свои дополнения, в том числе скамейку, к которой он мог привязать меня, и несколько наручников, которыми он регулярно пользовался. Клянусь, Сэйнт тоже учил его завязывать всевозможные узлы, потому что в последний раз, когда Киан приводил меня туда, он так хорошо связал мне руки и ноги, что едва смог вытащить меня из своих собственных пут, когда закончил со мной.

Блейк и Нэш, как правило, не оказывались там с нами, если только выпивка не лилась рекой, и мы все не напивались достаточно, чтобы провести дополнительный эксперимент. Самая странная ночь на данный момент была, когда Блейк позволил Сэйнту связать себя и использовал флоггер на своей заднице, пока я сосала его член. Зато было весело. Я была полностью за то, чтобы они пробовали что-то новое. Нэш очень часто отказывался позволять Сэйнту вытворять с ним такое дерьмо, но однажды он так напился, что согласился надеть кляп с шариком, если я тоже надену его. На следующее утро он трахал меня так жестко, что у меня возникло ощущение, что попытки сделать его покорным только сделали его более доминирующим, когда его снова выпустили на свободу. Так что я была полностью за то, чтобы уговорить Сэйнта и Киана связать его, просто чтобы посмотреть, каким взрывным он может стать позже.

Сэйнт выдвинул для меня стул, и я опустилась на него, в то время как Нэш занял место напротив, а Киан сел справа от него. Блейк и Сэйнт сели по обе стороны от меня, и я взволнованно схватила коробку с пиццей «Маргарита», подпрыгивая на стуле.

Я взяла кусочек с сыром, что аж потекли слюнки, но сначала я предложила его Сэйнту. Вместо этого он схватил меня за запястье, с силой повернув его к моим губам.

— Ты выглядишь как голодный зверь, Сирена. Я не буду есть, пока ты не съешь хотя бы два кусочка, — настаивал он, и я не собиралась жаловаться на это.

Я проглотила пиццу, и мы все погрузились в разговор о наших днях, пока я кормила Сэйнта, и вскоре он усадил меня к себе на колени.

Нэш очаровал нас всех большим количеством фактов, которые он узнал на занятиях, пока Блейк разыгрывал тачдаун, забитый им на тренировке, который, по словам его тренера, был лучшим, который он когда-либо видел. Немного поразмыслив, Сэйнт вкратце рассказал нам о своих занятиях классической музыкой, за которыми последовали его жалобы на людей с его курса политологии, которые постоянно лижут ему задницу, пытаясь обрести нового влиятельного друга для своей будущей карьеры. Усилия, которые явно были потрачено впустую.

Мой телефон зазвонил, и я достала его, улыбнувшись при виде имени Милы.

Мила:

Привет, девочка! Я дома, в Нью-Йорке, на пару недель. Мы с Дэнни подумали, что могли бы съездить в Коннектикут на несколько дней, чтобы повидаться с вами, ребята? xx

Я взволнованно взвизгнула, и Сэйнт удивленно нахмурился.

— Что такое? — спросил он, когда все взгляды обратились на меня.

— Это Мила. Она с Дэнни хочет навестить нас, — сказала я с усмешкой.

— Черт возьми, да! — Блейк крикнул.

— Полагаю, мы можем разместить их в отеле, — сказал Сэйнт, пожимая плечами, и я шлепнула его по руке.

— Они останутся здесь, Сэйнт Мемфис. Они наши друзья. Тебе лучше не забывать, что они спасли наши задницы, — сказала я, и он на секунду задумался, прежде чем кивнуть.

— Хорошо, делай все, что сделает тебя счастливой. — Он поцеловал меня в щеку, и тепло разлилось по мне, когда я ответила, сказав ей приезжать, как только она сможет.

Свет, льющийся через окно, начал приобретать темно-оранжевый оттенок, и я в тревоге вскочила со своего места.

— Солнце садится, — выдохнула я.

— Мы можем сделать это в другой раз, если будет слишком поздно? — Предложил Нэш.

— Нет, — твердо сказала я. — Я хочу сделать это сегодня. Я и так слишком долго откладывала, и сегодняшний день кажется… правильным. — Я глубоко вздохнула, мысленно готовясь к тому, что мне предстояло сделать. Я знала, что избегала этого. Но пришло время. И было несправедливо оставлять моего отца в той коробке на каминной полке только потому, что это было трудно для меня.

— Тогда мы сделаем это, принцесса. — Нэш поднялся со своего места, протягивая мне руку, и я взяла ее, позволяя ему вывести меня из комнаты, в то время как остальные последовали за ним. Мы все надели куртки и обувь, прежде чем я схватила коробку с прахом моего отца, и мы направились в гараж, загружаясь в машину Сэйнта. Я давным-давно сказала им всем, где я хотела бы это сделать. Мы с папой останавливались в Нью-Хейвене пару лет назад и вместе гуляли в парке Ист-Рок каждый обеденный перерыв, пока он работал. Это было наше любимое место, и оно было таким умиротворяющим, что я знала, что он хотел бы посетить его снова.

Сэйнт доставил нас туда меньше чем за пять минут, и мы все высыпались наружу, поспешив через ворота, после чего я побежала вперед, к одному из мостов, пересекавших реку. Я добралась до середины и посмотрела вниз, на воду, как раз в тот момент, когда солнечный свет разливался по небу огромными мазками пастельных тонов. Облака были такими неподвижными, что казались нарисованными на красочном холсте атмосферы. Это было живописно и до боли идеально.

Мои мальчики встали по обе стороны от меня, пока я держалась за коробку, боясь открыть ее и отпустить. Но я должна была. Я не могла удерживать его вечно.

— Он никогда не оставит тебя, — тихо сказал Нэш мне на ухо, когда слезы обожгли мои глаза.

— Я знаю, — прошептала я, когда мое сердце начало болеть. — Хотя это все равно тяжело.

— Когда я прощался с Майклом, а затем с мамой, я заставил себя произнести это вслух, чтобы лучше это осмыслить. Может, это помогло бы и тебе? — мягко спросил он, его рука скользнула вокруг меня, когда Блейк прижался ко мне с другой стороны.

Я шмыгнула носом, сдерживая слезы, зная, что они неизбежны, но Нэш был прав. Мне нужно было сказать это вслух. И я не хотела делать это, пока плакала.

Я провела пальцами по коробке, глядя на нее и прерывисто дыша.

— Я никогда не представляла свою жизнь без тебя, папа. Ты был единственным постоянным человеком, которого я знала. Моя опора, человек, который научил меня быть храброй и сильной и никогда не отступать от боя. Каким бы сильным ни был враг. — Нэш поцеловал меня в волосы, а в горле словно застряло лезвие бритвы. — Однажды ты сказал, что мужчина, которого ты хочешь, чтобы я выбрала своим, будет смотреть на меня так, будто готов убить ради меня. Я просто случайно выбрала четверых, которые в буквальном смысле этого хотели, и у них также был шанс это доказать. — Я весело вздохнула, когда мои ребята захихикали.

Я посмотрела на небо, в глубине души зная, что моего отца на самом деле нет в этом ящике. Это было то, что осталось от него на Земле. Но где-то, каким-то образом, я была уверена, что он наблюдал за мной с Джесс рядом. И они улыбались.

— Прощай, папа, — выдохнула я в сторону коробки, прижимаясь к ней губами, когда начали скатываться первые слезы.

Я открыла крышку и протянула ее через перила, когда поднялся сильный ветер, дувший из-за наших спин. Затем я перевернула коробку вверх дном и выпустила прах в воздух, серая дуга заплясала вдали от нас по небу, рассеиваясь по реке, деревьям, и небу.

Папа был свободен. И, наконец, я тоже.

СПУСТЯ ЧЕТЫРЕ ГОДА ПОСЛЕ ЭТОГО

— Черт, блин, — сказал Блейк, протягивая руку и убирая кисточку от моей выпускной шляпы с моего лица. Мы направлялись к выходу с церемонии и искали Татум и Киана в толпе людей, которые пришли посмотреть на это. — Мы действительно сделали это. И ты даже не выглядишь тааак старше всех нас, одетых подобным образом.

— Отвали, — сказал я, пихнув его так, что он отшатнулся на шаг, а его собственная шляпа слетела.

Сэйнт поймал ее прежде, чем она успела упасть на землю, и задумчиво повертел в руках.

— Это значит, что все снова изменится, — серьезно сказал он, хотя, похоже, это его не так тревожило, как я ожидал.

— Сегодня вечером в дальнем конце кампуса проводится грандиозная вечеринка, — начал Блейк, но Сэйнт перебил его.

— Мы не будем присутствовать.

— Почему? — Спросил я, когда мы пробирались сквозь толпу, и все убирались с нашего пути так быстро, как только могли. Даже здесь все знали, кто такие Ночные Стражи, включая персонал и родителей. Может быть, мне следовало чувствовать себя неловко из-за того, что я сеял страх везде, куда бы мы ни пошли, но в этой силе было что-то такое, что вызывало порыв.

— Как я уже сказал: все изменится. — Сэйнт надел шляпу обратно на голову Блейка и отвернулся, как будто это было все, что он мог сказать по этому поводу. Гребаный властолюбивый мудак. Не то чтобы я так уж сильно возражал против этого в последнее время.

Он зашагал впереди нас, и мы с Блейком обменялись взглядами, которые отражали наши чувства по отношению к тому, что он вытворял это дерьмо, прежде чем мы последовали за ним. Не то чтобы я был просто счастлив соглашаться с его бредом, я уже давно понял, что с Сэйнтом все сводилось к тому, чтобы выбирать свои битвы. Я не переживал из-за мелочей, и если бы я был достаточно страстен, чтобы пойти с ним лицом к лицу по какому-то вопросу, у меня было бы больше шансов добиться от него желаемого. Это был не самый надежный метод, но он срабатывал достаточно часто, чтобы мы все были счастливы.

— Где они? — Пробормотал Блейк, оглядывая редеющую толпу, поскольку мы все еще не могли найти Татум или Киана.

Его отец был там, чтобы поздравить нас в тот момент, когда церемония закончилась, и мы провели несколько минут, разговаривая с ним, прежде чем он отправился на свой рейс, поскольку ему нужно было вернуться на игру сегодня вечером.

— Они где-то здесь, — пробормотал я, тоже ища. — Они подбадривали меня, когда я получал свой диплом на сцене.

— И Киан свистел во время речи Сэйнта, — добавил Блейк, весело фыркнув.

Без сомнения, у Сэйнта уже было приготовлено наказание для Киана, когда он доберется до него. Сэйнт был удостоен множества почестей и премий, и его попросили выступить как одного из выдающихся выпускников этого года. Однако некоторая помпезность и позерство были утрачены, когда Киан решил начать кричать от возбуждения и размахивать кулаками в конце каждого предложения, которое Сэйнт зачитывал из своей речи. Это было чересчур, и лично я нашел это действительно чертовски забавным, но я предполагал, что у Сэйнта были идеи, которые он хотел воплотить в жизнь, отшлепав его.

— Куда они подевались? — спросил Сэйнт, снова поворачиваясь к нам лицом, и я пожал плечами.

— Они будут делать то, что делают всегда, когда пропадают, — сказал Блейк с ухмылкой, и Сэйнт прищурился.

— Ты прав, — прорычал он, медленно оглядываясь по сторонам, прежде чем направиться к дальней стороне здания, срезая путь прямо по свежевыстриженной траве.

Мы последовали за ним, позволив ему проявить свою чуйку, когда он завернул за угол, и тихий звук стона достиг моих ушей.

— Они будут искать нас, — выдохнула Татум, ее точка зрения сильно пошатнулась из-за вздоха удовольствия, последовавшего за ее словами.

— Тогда побыстрее кончай для меня, детка, и нам не придется сталкиваться с гневом Дьявола, — прорычал Киан.

Последовали звуки тяжелого дыхания и едва сдерживаемых стонов, и когда мы завернули за другой угол, то обнаружили их в каменной нише. Киан прижал Татум к стене, ее голубое платье задралось, а его штаны свисали с задницы, пока он трахал ее как одержимый.

Глаза Татум распахнулись, и она увидела нас троих как раз в тот момент, когда кончила на него, ее стоны смешались со вздохом «О, черт», когда Киан врезался в нее еще несколько раз, прежде чем нашел собственное освобождение.

— Какой сюрприз, — протянул Сэйнт, скрестив руки на груди. — Отчисленные преступники трахаются здесь, как кролики, пока ученые принимают свои дипломы.

— Мы наблюдали за церемонией, — возразил Киан, опуская ее на землю и застегивая ширинку. — По крайней мере, мы наблюдали, пока у вас троих не появились ваши маленькие блестящие свитки. Потом нам стало немного скучно, и Татум умоляла меня отдать ей свой член. Вы же знаете, я не собираюсь отказывать своей жене, когда она просит мой член.

— Заткнись, — прошипела на него Татум, хлопнув его по груди, когда поправила платье и прошла мимо него к нам. — Извините, мы хотели вернуться до того, как все закончится, — добавила она нам, выглядя немного застенчивой, и я ни за что на свете не собирался злиться на нее за это.

— Ты просмотрела ту часть, которая имела значение, — пожал я плечами. — Но если ты действительно хочешь загладить свою вину перед нами…

— Нет, — отрезал Сэйнт. — На трах больше нет времени. Нам нужно успеть на самолет.

— Самолет? — Блейк нахмурился.

— Да. И если мы не вылетим сейчас, рейс придется перенести. — Сэйнт схватил Татум за руку и потащил ее прочь от всех нас, направляясь к парковке.

— Неужели я единственный, кто здесь не в курсе событий? — Спросил я, нахмурившись, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.

— Он в тотальном режиме Сэйнта, — простонал Блейк, в то время как Киан усмехнулся.

— Эй, я не жалуюсь. Если будет самолет, то ты знаешь, что это будет один из тех модных реактивных самолетов, которые он любит. Настоящий вопрос в том, кто хочет вступить в клуб «10000 миль над землей»? — Он сунул руку в карман и вытащил черные кружевные стринги, которые он явно украл у Татум, и я схватил их раньше, чем успел Блейк.

— Мое, — прорычал я, с радостью претендуя на этот приз.

— Мудак, — пробормотал Блейк.

— Меня это устраивает, — заверил я его.

Сэйнт уже добрался до своей черной машины, которая была припаркована в передней части стоянки на специальном месте, которое он организовал для себя, когда мы начали посещать здешний колледж. Он сказал что-то о крупном пожертвовании, и это было достаточным объяснением его законных привилегий. Сэйнт, возможно, и усвоил некоторые из своих ошибок, но он всегда будет заносчивым придурком. Леопарды не могут изменить свои пятна и все такое. Но мне нравилось думать, что хорошее в нем компенсирует плохое. Большую часть времени.

Мы забрались в машину и вскоре уже подъезжали к частному аэропорту, все время слушая, как Блейк сетует на то, что мы пропустили сегодняшнюю вечеринку и что ему ни с кем не разрешили попрощаться. Сэйнт объяснил, что никто на самом деле не был настолько важен, чтобы требовать особого прощания, и мы все ворчали по этому поводу, переписываясь с друзьями, которых завели, и обещая встретиться с ними летом или когда угодно. Мы не могли точно установить какие-либо жесткие даты. Кто, блядь, знал, что планировал Сэйнт?

Частный самолет был готов и ждал на взлетно-посадочной полосе, как и сказал Сэйнт, весь наш багаж уже был на борту, и я просто поддался его безумию, когда поднимался на борт, не заботясь о том, чтобы спорить по этому поводу. Для человека, который ненавидел внезапные изменения планов, ему определенно нравилось навязывать их всем нам.

Полет занял пять с половиной часов, за это время мне, к большому моему удовольствию, удалось дважды присоединиться к клубу «10000 миль над землей». Блейк и Сэйнт также провели время наедине в задней кабине с нашей девушкой, но Киану пришлось отсидеть свою очередь на своем месте в наказание за его предыдущий трюк с кляпом во рту. Сэйнт потратил час, чтобы наказать Татум наедине, и выражение ее лица, когда он закончил, говорило о том, что она не чувствовала себя такой уж наказанной.

Черт знает, что думал о нас летный экипаж, но мне было уже насрать на осуждающих мудаков. Мы были королями мира, боготворившими нашу королеву. Нет. Лучше того: мы были Ночными Стражами, выполняющими свой Ночной Долг. Это не должно было иметь смысла ни для кого, кроме нас пятерых.

После перелета мы сели в еще одну потрясающую новенькую машину, и Татум настояла, чтобы мы оставили все окна опущенными, чтобы мы могли наслаждаться жарой западного побережья, когда солнце начало клониться к горизонту.

Мы все перестали расспрашивать Сэйнта о нашем пункте назначения, и я откинул голову на подголовник, крепко прижимая Татум к себе, пока засыпал, а она прислонилась головой к моей груди.

— Держите глаза закрытыми, — голос Сэйнта разбудил меня, и я чуть было не нарушил его просьбу, но рука Татум легла мне на глаза, не давая их открыть.

Я все еще выглядывал из-под ее руки, хотя все, что я мог видеть, это то, что она выглядела чертовски мило, ее глаза были плотно закрыты, когда она опиралась на меня, явно зная, что я бы не подыгрывал, если бы она меня не вынудила.

Машина остановилась, и Сэйнт вышел, прежде чем открыть мою дверцу и потянуть меня за руку, чтобы я тоже вышел.

— Не хитрить, — предупредила Татум, прежде чем отнять руку от моих глаз, и я вздохнул, но сделал то, что они хотели, позволив Сэйнту провести меня по каменной дорожке, прежде чем он поставил меня рядом с Блейком, моя рука коснулась его.

Киан встал с другой стороны от меня, и, наконец, звуки шагов Сэйнта и Татум приблизились к нам последними.

— Скажи мне, что ты чувствуешь, Сирена, — подбодрил Сэйнт, и она легко рассмеялась, как будто ей было весело, поэтому я придержал язык и ждал ее ответа.

— Солнце на моем лице, — выдохнула она. — Морской бриз, волны, бьющиеся об берег. Здесь… тихо. Я чувствую себя спокойно, в безопасности. Счастлива, потому что я здесь со всеми вами. В чем дело, Сэйнт?

— Теперь, когда мы закончили университет, нам нужно где-то жить, — просто ответил он, и это действительно привлекло мое внимание. — И я вспомнил все, что ты рассказывала мне о своем представлении об идеальном доме, Татум. А также учитывая все, что требуется остальным из нас.

— Что это значит? — выдохнула она.

— Я попросил тебя рассказать мне, что ты чувствуешь здесь, Сирена, потому что я искренне надеялся, что ты почувствуешь себя как дома. Открой глаза.

Я понял, что это наставление касается всех нас, и сделал, как он сказал. Я открыл глаза, когда он тоже убрал свои руки от Татум, чтобы все мы могли впервые увидеть это место вместе.

Мои брови поползли вверх, когда я посмотрел поверх идеального золотого песка на узкую пристань, уходящую в голубой океан, на дальнем конце которой были пришвартованы маленькие лодочки. Солнце садилось за море, и небо пылало оранжевым и розовым, а ароматный воздух окутывал нас, как теплые объятия.

Справа от нас возвышалась огромная белокаменная церковь, закрывая собой чертово небо, и, без сомнения, была даже больше, чем долбаный дом студенческого братства, который мы занимали в Коннектикуте.

— Пошлите, — поторопил Сэйнт, взяв Татум за руку и потянув ее за собой в сторону церкви, поманив нас троих за собой.

Я огляделся по сторонам, заметив огромные ворота в дальнем конце длинной подъездной аллеи и высокую белую стену, простирающуюся от них, отделяя нас здесь от остального мира.

Я покачал головой от безумия этого места, когда он провел нас внутрь, и перед нами развернулось огромное открытое пространство. Это было сногсшибательно, чертовски идеально, что не должно было стать сюрпризом. Все было оформлено в бело-голубых тонах, и что-то в сапфировом цвете стен мгновенно навело меня на мысль о цвете глаз Татум, который, как я знал, не был долбаной случайностью.

Там была целая стена стеклянных панорамных окон и дверей, из которых открывался потрясающий вид прямо на пляж, а рядом с ней стоял самый дорогой на вид рояль, который я когда-либо видел, готовый и ожидающий внимания Сэйнта.

— Разве на нас не будут все время смотреть люди? — Поддразнил я, пытаясь осознать красоту этого места.

— Очевидно, что это частный пляж, — фыркнул Сэйнт. — Никто сюда не придет что бы на нас посмотреть, если они понимают, что для них хорошо, и я позаботился об этом, осмотрев окрестности, чтобы удостовериться, что эти правила будут соблюдаться.

У меня возникло ощущение, что это место было построено исключительно для наших целей, потому что снаружи оно могло выглядеть как церковь, но внутри было похоже на что-то от декораторов за миллион долларов. И Сэйнт точно не пожалел денег. Всю заднюю стену занимал сводчатый витраж, на котором были изображены четыре демона, выползающие из ада, чтобы добраться до сияющей королевы с золотыми волосами, стоящей на поверхности мира. Лучи заходящего солнца лились сквозь разноцветное стекло, отбрасывая рябь света на каменные плиты.

Срань господня.

Я обменялся взглядом с Татум, когда она уставилась на это, и Киан начал смеяться.

— Где мы? — Спросил Блейк, его глаза расширились от благоговения. — Я имею в виду, что смутно понимаю, но…

— Ближайший город называется Сансет-Коув, — пренебрежительно объяснил Сэйнт. — Там достаточно развлечений, если мы хотим провести вечер за вкусной едой в верхнем квартале и если нам нужны менее цивилизованные развлечения в нижнем квартале.

— Расскажи мне еще об этом непривлекательном квартале, — мгновенно попросил Киан, резко повернув голову, и я понял, что Сэйнт упомянул это для него. — Есть ли там место, где я мог бы подраться?

— Я бы с радостью присоединился, — согласился я. Пока мы учились в колледже, нам было нелегко найти хороших бойцов, но было несколько подпольных забегаловок, где мы умудрялись часто устраивать бои в клетке, когда у нас было время.

— Рассчитывайте и на меня, — сказала Татум с усмешкой.

— Знаешь, ты все еще можешь стать профессионалом, — напомнил я ей, и она пожала плечами.

— Может быть, теперь у меня будет на это время.

— Внизу, в склепе, есть полностью оборудованный тренажерный зал, — небрежно сказал Сэйнт. Конечно, он приказал построить здесь гребаный склеп. Вероятно, там тоже были саркофаги, просто для достоверности. — Но я также установил контакт с соответствующими игроками на местном уровне. Лидер команды «Арлекин» дурно воспитанный негодяй, чинный, как краб в ведре с омарами, но он производит впечатление человека слова. Я могу познакомить вас с ним по поводу любой незаконной деятельности, в которой вы настаиваете на участии. Он уже смирился с тем, что мы будем жить здесь, и точно знает, с кем ему придется иметь дело, если кто-нибудь из его лакеев попытается причинить нам неприятности. Достаточно сказать, что мы достигли соглашения, и я не думаю, что местные преступники создадут нам какие-либо проблемы.

— Ты такой псих. Я все слышал о команде «Арлекин», это кучка беззаконных дикарей, подозреваемых в том, что в океан выбрасывается больше тел, чем полиция может отследить. И ты просто подходишь к одному из их самых известных участников и «заключаешь соглашение», — Блейк рассмеялся, а Сэйнт улыбнулся так, словно это был величайший комплимент, который он когда-либо получал.

— Да, ну, я полагаю, Фокс Арлекин почуял в воде еще одну акулу и понял, что ему лучше подружиться с нами, чем делать нас своими врагами. Излишне говорить, что он знает, чего я могу добиться, если у него возникнет потребность в каких-либо подобных услугах, и теперь у меня есть кучка головорезов, к которым можно обратиться в крайнем случае. Выигрывают все.

Я недоверчиво покачал головой ему в спину, когда он отмахнулся от этого безумия, как от пустяка, в то время как Татум ухмыльнулась мне, явно соглашаясь.

Сэйнт продолжал водить нас по бесчисленным помещениям церкви, указывая на студию для Киана, его кабинет, столовую, домашний кинотеатр, игровую комнату и огромный бассейн, который находился во внутреннем дворе сбоку от здания с гидромассажной ванной, сауной и паровой баней. Место было безумным. Это был Храм на гребаных максималках. Больше, чем кто-либо когда-либо мог пожелать или в чем нуждался, и все же я не мог убрать гребаную ухмылку со своего лица, пока мы исследовали это место, обнаружив большую часть наших вещей уже здесь, упакованными по шкафам, как будто мы жили здесь годами, а не минуты.

Когда мы поднялись наверх, Сэйнт показал нам четыре отдельные спальни, которые располагались в задней части церкви, и сначала я подумал, что у каждого из нас свои комнаты. Но когда он открыл последнюю дверь в огромную комнату, занимавшую всю длину дома, эта идея рухнула и сгорела дотла.

В центре помещения, откуда открывался вид прямо на океан, стояла огромная кровать. Даже больше, чем та, что была у нас в доме студенческого братства. Должно быть, она была сделана на заказ, и черт его знает, какое сюда подошло бы постельное белье, потому что она выглядела больше, чем два «super king», соединенных вместе, и я должен был уже понять, что у него все было сделано на заказ.

Татум взвизгнула, сбрасывая туфли, и бросилась к кровати, запрыгивая на нее и возбужденно подпрыгивая.

— Тебе это нравится? — Спросил Сэйнт, переводя взгляд с нее на всех нас, и в его взгляде промелькнула уязвимость, которая остановила любые насмешливые комментарии, вертевшиеся у меня на кончике языка. Возможно, ему большую часть времени не хватало общения, но он действительно заботился о нас, и я не мог себе представить, сколько времени и усилий он вложил в это место и организацию всего, что с ним связано. — Недалеко от города есть дом, Сирена, который идеально подойдет для проведения твоих занятий. И я организовал для тебя пробные матчи в футбол на местном уровне, Блейк. Я также видел потенциальную художественную студию, и здесь есть многообещающие перспективы трудоустройства для…

— Черт возьми, ты действительно обо всем подумал, не так ли? — Спросил я, и он пожал плечами, как будто не очень хорошо понимал, что он проделал сумасшедшую работу.

— Я пытался, — признался он.

— Солнце, море и секс? Да, я отдаю за это свой голос, — со смехом согласился Киан.

— Я тоже, — добавил Блейк. — Но я хочу поближе взглянуть на тот спортзал, о котором ты упоминал.

— Сейчас я тебе покажу, — согласился Сэйнт, взглянув на меня, и я больше не мог держать его в напряжении.

— Ты знаешь, я был бы счастлив и в двухкомнатной квартире где-нибудь в наполовину приличном районе, — медленно произнес я, и его лицо слегка вытянулось. — Но если мне приходится жить в отвратительно большой церкви, где слишком много места и дерьма больше, чем мне когда-либо могло понадобиться, то я не могу представить ни одной, которая была бы более совершенной, чем эта.

— Хорошо, — сказал Сэйнт, слегка выпятив грудь. — И называйте меня параноиком после пандемии, но я также позаботился о том, чтобы снабдить секцию склепа всей едой, которая нам когда-либо понадобится, если мир снова отправится в ад.

— Трон для туалетной бумаги прилагается? — Спросил я, хихикая.

— Очевидно. — Он ухмыльнулся, затем повернулся к Татум с надеждой во взгляде. — Тебе нравится новый Храм, Сирена? Если нет, я прикажу сжечь его дотла к утру.

— Ты что, издеваешься? Мне это чертовски нравится! — Воскликнула Татум, когда Сэйнт расплылся в улыбке, и она снова спрыгнула с кровати, прыгнув на него и крепко поцеловав, при этом ее улыбка сияла достаточно ярко, чтобы выразить то, что мы все чувствовали. — Просто до тех пор, пока ты не ожидаешь, что я в ближайшее время заполню все остальные спальни малышами.

— Конечно, нет, Сирена, — сказал Сэйнт, опуская ее на землю и еще раз нежно целуя. — У тебя может быть пара лет до этого.

— Это зависит от меня, а не от тебя!

Она шлепнула его, когда он снова направился к двери, ведя Блейка и Киана в спортзал, и он рассмеялся, как будто совсем не был согласен с этим утверждением.

Я направился к раздвижной двери, открыл ее и вышел на балкон, чтобы получше разглядеть этот вид, позволяя мысли о том, что это место станет нашим новым домом, овладеть мной.

Солнце почти скрылось за горизонтом, и я оперся предплечьями о белые перила, глядя на него, медленно выдыхая и вдыхая морской воздух.

— Ты в порядке? — Спросила Татум, следуя за мной, подходя, чтобы встать рядом и взять меня за руку.

— Да, — сказал я, любуясь закатом и проводя большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. — Я просто… отпускаю.

— Ты о чем? — с любопытством спросила она.

— Трой, — признался я, и звук разбивающихся о берег волн взывал ко мне, как нежнейшая колыбельная. — Наверное, я просто думал, что мы все равно поймаем его. Так или иначе. Но прошли годы, и даже у Сэйнта нет никаких зацепок. Мне нужно просто смириться с тем, что его больше нет, и двигаться дальше.

— Но легче сказать, чем сделать, верно? — пробормотала она, и я кивнул, думая о своей маме, Майкле, обо всем, что он украл у меня, и о том, как сильно я жаждал его смерти взамен.

— Да, — согласился я. — Но я думаю, они хотели бы, чтобы я отказался от идеи мести. Уже не так, как раньше. Я имею в виду, конечно, я хотел бы, чтобы он был мертв или, по крайней мере, заперт где-нибудь. Но он потерял свои деньги, свою власть, свою репутацию. Остаток своей жизни он проживет в одиночестве, скрываясь. И, возможно, это не все, чего он заслуживал, но я думаю, что в целом я могу с этим смириться. Я думаю, что должен. Потому что мы не найдем его, и я не хочу, чтобы он имел надо мной такую власть до конца моей жизни.

— Я люблю тебя, Джейс, — выдохнула Татум, и я посмотрел на нее с мягкой улыбкой, когда она назвала имя человека, которым я когда-то был.

— Я тоже люблю тебя, Татум. И я хочу двигаться дальше. Пусть это будет новое начало. Все мы можем устроить здесь настоящую жизнь, и я хочу ею жить. Трой пусть катится ко всем чертям, мне все равно. Все, что меня волнует, — это ты, я и мои братья. Этого более чем достаточно.

Я наклонился и поцеловал ее, в этом обмене было столько любви и глубины, что я понял, что отказаться от этой вендетты было правильным поступком. Я устал жить ради ненависти. Теперь у меня было кое-что намного лучше этого.

И когда мы повернулись, чтобы посмотреть, как солнце впервые в нашем новом доме опускается за горизонт, я был счастлив начать все с чистого листа и просто жить. Потому что прямо здесь меня ждала адская жизнь, и я не хотел и не нуждался ни в чем другом в мире. Только в этом.

Еще ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ЭТОГО

Я откинулся на спинку кресла, просматривая присланные мне документы и пытаясь отследить передвижения моего сына. Я должен был признать, что он был хорош. Лучше, чем я, вероятно, думал. И хотя я кое-что находил о состоянии, которое он накопил за эти годы, я все еще не мог напасть на его след.

Он не совершал никаких покупок под своим настоящим именем, и я даже не смог обнаружить ни один из псевдонимов, которые, я был уверен, он должен был использовать. Потому что я ни за что не поверил бы, что он вышел из игры. В жилах этого парня текла моя кровь, нравилось ему это или нет, и я знал, что он будет покупать и продавать, добиваясь власти, как будто она нужна ему для жизни. Но он держал свои секреты при себе, и я просто еще не поймал его.

Со смесью раздражения и гордости я положил свой планшет на металлический столик рядом с собой, глядя поверх белого зонтика, под которым я сидел, на ослепительном солнце. В этой части света всегда было жарко, и вскоре после приезда сюда я устал от отсутствия изменений климата. Но я застрял без альтернативы. Для меня было небезопасно путешествовать, пока за мной охотилось столько властей. И хотя я изолировал себя в стране без соглашения об экстрадиции с США за десять лет, прошедших с тех пор, как я бежал, я был уверен, что будут даны взятки или посланы специальные оперативники, чтобы забрать меня, если мое местонахождение будет обнаружено.

Итак, я остался пленником в своем собственном убогом доме с двенадцатью спальнями. По сравнению с тем, что было у большинства людей, я предположил, что это было несколько роскошно, но когда я сопоставил это со всем, что у меня было раньше, оно показалось мне ужасно скудным.

— Брэнстон? — Позвал я, ставя пустой стакан из-под виски и оглядываясь в поисках слуги, который принес бы мне еще.

Его нигде не было видно, и когда он не появился после моего повторного призыва, я разочарованно вздохнул и поднялся со стула, чтобы налить себе стакан.

Честно говоря, какой смысл держать прислугу, если они не могут даже налить меня стакан?

Я вошел в дом, пройдя в просторную гостиную со сводчатым потолком и мезонином над ним. Мне наскучило это место. Надоело существовать в стазисе, без власти и еще меньших друзей. Мне нужно было освободиться из этой тюрьмы, которую я построил для себя, и ключом к этому было найти деньги моего сына. На самом деле, я даже не мог зафиксировать его местонахождение с тех пор, как он окончил Йель. Это приводило в бешенство.

Я прошел по белому мраморному полу к бару с напитками, но остановился, не дойдя до него, когда в поле зрения появилось большое кресло, стоявшее у окна, и я обнаружил сидящую там женщину. Она держала в руке бокал моего любимого и самого дорогого виски, бутылка стояла на полу рядом с ней, когда она, отвернувшись от меня, смотрела на открывающийся вид.

На ней было белое платье, и она сидела боком в кресле, свесив длинные бронзовые ноги через подлокотник в черных туфлях на шпильках Louboutins. Должно быть, она услышала мое приближение, но не обернулась, продолжая смотреть в окно, каскад светлых локонов скрывал от меня ее лицо.

Я замер, волосы на затылке встали дыбом, когда я посмотрел на нее. Этот дом был абсолютно безопасным. Не могло быть такого, чтобы она просто забрела сюда мимо десятифутовых стен и охраняемых ворот. Ни один из моих людей просто так бы ее не впустил. Так как же, черт возьми, она…

— Привет, Трой, — промурлыкала женщина, поворачивая ко мне голову, и мое самообладание почти улетучилось, когда мой взгляд упал на лицо девушки, Риверс.

Та, которая развратила моего мальчика, та, которая забрала все, что я построил, и повернула это против меня. Она должна была быть мертва давным-давно, но вот она сидела, пила виски дороже, чем могла себе представить, и смотрела мне прямо в глаза, как будто считала нас равными. Или хуже того, как будто она думала, что она лучше меня.

— Сэйнт? — Спросил я, своим холодным и невыразительным голосом, ничем не показывая, что я был застигнут врасплох этим появлением в моем доме. Зная, что он тоже был здесь.

Мой сын вышел из дверного проема в углу, его лицо было суровее, чем я помнил, черты стали более резкими теперь, когда он стал старше. В нем не было и следа того слабого ребенка, которого я когда-то знал, и, наблюдая, как он приближается ко мне небрежным шагом, я увидел мужчину, которым, как я всегда надеялся, он станет, смотрящего на меня, и улыбка тронула мои губы, когда я посмотрел на него.

— Я вижу, ты последовал моему совету, — сказал я, поправляя часы и нажимая на аварийную сигнализацию, которая сработает бесшумно и вызовет моих людей, спешащих ко мне.

Это был позор, но несколько лет назад я пришел к выводу, что моему сыну придется умереть, если я когда-нибудь захочу вернуть свою империю. Как только я достигну этого, я предполагал, что мне придется поработать над созданием еще одного наследника, хотя скука, связанная с поиском новой жены, замедлила мой прогресс в реализации этой идеи.

— Что это был за совет? — С любопытством спросил Сэйнт, подходя и становясь позади черной вдовы, которая переманила его на свою сторону.

Но, возможно, я был неправ, отвергая идею о том, что он может связать себя с этой девушкой. Выражение ее глаз говорило, что она была такой же решительной и опасной, как и он, поэтому, несмотря на слабость, которую, я знал, вызывала у него эта любовь, которую, по его утверждению, он испытывал к ней, возможно, она придавала ему и силы.

— Всегда стремиться к тому, чего ты хочешь, и никогда не сдаваться, пока это не окажется у тебя в руках, — подсказал я.

— Что ж, в этом он прав, — сказала Татум, когда Сэйнт взял ее за руку и поднял, чтобы поцеловать тыльную сторону костяшек пальцев. — Ты действительно очень упорный.

Мой сын улыбнулся, поднимая ее на ноги, и у меня по коже побежали мурашки, когда я смотрел на них вместе. Что бы они ни сделали, чтобы попасть сюда, они определенно не спешили достичь своей цели. Что только давало моим людям больше времени, чтобы добраться сюда. На самом деле, я был удивлен, что они еще не ворвались в комнату.

— Я всегда получаю то, что хочу, — согласился с ней Сэйнт, схватив ее за горло, притянул к себе и крепко поцеловал.

Каблук ее дизайнерских туфель задел бутылку скотча, опрокинув ее, и у меня внутри все сжалось, когда бесценная жидкость разлилась по кафелю.

— Я полагаю, ты пришел сюда не только для того, чтобы полапать девчонку, которая разрушила мой клуб? — Спросил я скучающим тоном, мои пальцы подергивались от желания поднять эту чертову бутылку, пока они просто оставили ее там растекаться.

— Конечно, нет, — сказал Сэйнт, обнимая ее за талию и не обращая внимания на постоянно растущую лужицу скотча между нами, хотя от мысли об этом у меня сводило челюсть. — Но я думаю, что ты должен был уже подсчитать время, чтобы понять, что твои люди не прибудут.

— Какие люди? — Спросил я, и внутри у меня все сжалось, когда я подавил желание снова нажать кнопку на часах.

— На самом деле довольно просто заглушить сигнал от такого примитивного устройства, как твое, — сказал Сэйнт, лениво протягивая руку, чтобы поправить прядь светлых волос на плече Татум, в то время как она улыбалась ему с темным голодом, который заставил меня насторожиться.

— Я не знаю, что ты…

— Наемные головорезы — это конечно прекрасно, — продолжил он, говоря со мной так, словно я вообще ничего не говорил. — Но за годы, прошедшие с тех пор, как ты сбежал, как испуганная крыса в сточную канализацию, мне становилось все более и более ясно, что в твоем грандиозном замысле был фатальный изъян.

— О чем ты? — Спросил я, обвинение задело меня. Во всем, что я делал или создавал, не было изъянов, кроме него.

— Не хочешь рассказать? — Спросил Сэйнт, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он обращается к девушке, а не ко мне.

Моя верхняя губа дернулась от желания ответить на это оскорбление, но ее сапфировые глаза перехватили мой взгляд, а улыбка на ее накрашенных красным губах заставила меня придержать язык, чтобы не оскорбить ее. Может, я и презирал его чувства к этой девушке, но я не мог отрицать их силу, и было бы глупо провоцировать его из-за нее сейчас.

— Медведь может окружить себя койотами, — медленно произнесла она, делая еще один глоток моего виски и выдерживая мой взгляд, даже не дрогнув. — Но их преданность всегда будет куплена только теми крохами, которые они смогут у него украсть.

— Медведь по-прежнему самое могущественное существо в лесу, — спокойно ответил я, понимая, о чем она говорит. Мои люди не придут, их подкупили, чтобы они предали меня и впустили этих крыс в мой дом.

— И все же его может уничтожить волчья стая, — сказала Татум, хищно улыбаясь.

— Вот тут-то ты и ошибся, — добавил Сэйнт, делая паузу, чтобы сделать глоток скотча, когда Татум поднесла стакан к его губам, и я не мог не смотреть на то, как они двигались вместе, как две части одного существа, совершенно синхронно. — Ты верил, что абсолютная власть — это нечто такое, чем можешь обладать ты и никто другой. Но посмотри на себя сейчас, совсем один в мире, и никому нет до тебя дела. Твое имя пестрело во всех заголовках газет, называя тебя человеком, ответственным за распространение вируса «Аид» среди населения. Тебя ненавидит больше людей, чем я могу сосчитать, ты ответственен за столько смертей, что мир мог бы утонуть во всей этой крови, если бы она была пролита сразу. Не говоря уже об остальных зверствах, которые ты совершил в «Ройом Д'Элит». Все на этой планете жаждут твоей смерти. Единственные чувства, которые кто-либо испытывает к тебе, — это ненависть.

— На самом деле, — добавила Татум непринужденно, проводя рукой по руке Сэйнта и глядя на него так, словно он был причиной восхода солнца по утрам, в то время как он смотрел на нее в ответ, как будто она была причиной его существования вообще. — Многие люди, вероятно, покончили бы с собой на твоем месте, не в силах вынести бремя того, что совершили так много зла и что их ненавидят так много людей.

— Ну, многие люди — овцы, — усмехнулся я, не в силах сдержаться перед лицом этой эмоциональной чуши. — И единственное лекарство от такого идиотизма — это смерть.

— Забавно, что ты это говоришь, — раздался грубый голос у меня за спиной, но прежде чем я успел обернуться, мне на голову набросили петлю и туго затянули вокруг шеи. Меня дернули назад, к твердому телу, когда татуированная рука сомкнулась вокруг моей челюсти и крепко сжала меня, обездвиживая, поскольку веревка была натянута. — Потому что мы чувствуем к тебе то же самое.

— Отец, ты ведь помнишь Киана, не так ли? Оказывается, О'Брайенов действительно не так-то легко убить, в конце концов, — Сэйнт ухмыльнулся мне, как какой-нибудь злорадствующий шут, и я оскалил зубы, потянувшись за раскладным ножом, который всегда носил в кармане.

К моему виску прижался пистолет, и я отвел глаза влево, когда курок с грохотом опустился, мой взгляд упал на третьего из маленькой группы прислужников моего сына. Футболист. Я смог отследить некоторые его передвижения из-за его профессиональной карьеры, но я все еще не мог отследить своего сына через него. В тот момент его взгляд был таким темным, а выражение лица таким холодным, что я был уверен, что вижу именно ту привлекательность, которую нашел в нем мой сын. Таков был путь могущественных людей; нас всегда тянуло друг к другу, но между нами не могло образоваться истинной связи, как пытался утверждать Сэйнт, потому что наша борьба за превосходство никогда не закончится.

— На твоем месте я бы не стал этого делать, — просто сказал Блейк, и мое сердце бешено заколотилось, пока я искал выход из положения. Это была просто еще одна головоломка, которую мне предстояло разгадать, игра, в которой я должен был победить. Способ был. Способ был всегда.

Петля на моей шее внезапно затянулась туже, и я задохнулся, когда Киан приподнял мой подбородок и заставил посмотреть на балкон на втором этаже, где стоял мужчина, глядя на меня сверху вниз, его светлые волосы падали ему на глаза, когда он снова потянул за веревку, заставляя меня подняться на цыпочки и перекрывая мне доступ кислорода.

— Подождите, — прошипел я, тянув время, пытаясь удержать свой вес, что бы не повиснуть на веревке.

— Я думаю, Нэш ждал достаточно долго, — прошипела Татум, подходя ближе ко мне, ее высокие каблуки цокали по мрамору. — Похоже, волчья стая только что догнала тебя. — В ее взгляде была чистая и ядовитая ненависть, от которой у меня по спине пробежали мурашки. Но я бы не сдался, я не был так устроен. Из этого был выход, я просто должен был ухватиться за него, и тогда…

— У моего брата вся жизнь была впереди, — прорычал Нэш надо мной, его лицо было единственным, которое я мог видеть, и на котором ясно отражались все его эмоции. Он был разъярен, кровожаден, жаждал мести и жаждал заявить о себе.

Он поднял веревку выше, и паника захлестнула меня, когда меня сбило с ног, мои руки отчаянно цеплялись за веревку, когда я пытался оторвать ее от себя.

Он подтянул меня еще выше, мое сердце бешено колотилось, когда я задыхался, и боль, похожая на самый ужасный вид ожога, пронзила мою шею.

Я начал брыкаться и метаться, хватаясь за карман в надежде выхватить складной нож, когда перед моими глазами промелькнула вполне реальная перспектива моей смерти.

Но прежде чем я успел поддаться ему, мои пальцы ног наткнулись на что-то, и в следующее мгновение я встал на это, снова перенеся свой вес и немного ослабив давление в шее, чтобы мог сделать судорожный вдох. Мой пульс бешено забился от страха, но я подавил его, не позволяя ему терроризировать меня в моем собственном теле.

Мне удалось достаточно напрячь зрение, чтобы посмотреть вниз и заметить один из кухонных табуретов у себя под ногами, прежде чем я снова поднял взгляд на группу людей, которые стояли передо мной.

Киан обнял Татум за плечи покрытой татуировками рукой, его черная жилетка из кожи оскорбляла мой взгляд своим ужасно небрежным видом в моем доме, и когда он поцеловал ее в макушку, мне пришла в голову мысль, которая разорвала суть наследия, которое я надеялся оставить на этой планете.

Чтобы еще больше подтвердить мои опасения, Блейк подошел к ней с другой стороны и провел пальцем по ее подбородку с явной лаской. Дело было не только в моем сыне. Все они были очарованы красивой девушкой, стоявшей передо мной. Все стали жертвами ее прихотей.

— Кто сказал, что схватить Троя Мемфиса будет трудно? — Спросил Блейк, и Киан громко рассмеялся, в то время как мой сын просто продолжал ухмыляться, упиваясь видом меня, оказавшейся вот так в его власти.

Это было то, чего он хотел, доказать, что может победить меня, подчинить меня и заставить следовать его приказам.

Позади меня послышались шаги по деревянной лестнице с мезонина, и группа дикарей передо мной посмотрела поверх меня на самозванца среди них. Бедняга, который пришел в поисках мести, без сомнения, был использован моим сыном исключительно для того, чтобы подразнить меня. Но я отказался пойти на это.

Джейс Харрингтон обошел меня и встал достаточно близко, чтобы я мог ощутить аромат сосны и тестостерона, исходящий от его кожи. В нем была грубоватость, говорившая о его плохом воспитании, белая футболка облегала мускулистое тело, а небольшая щетина покрывала подбородок. Он не принадлежал к этому миру власти и престижа. Он был букашкой, которую следовало раздавить вместе со своей никчемной семьей много лет назад, а не оставить расти в этого атакующего пса, затаившего злобу. Это была не та ошибка, которую я бы совершил снова.

— Скажи мне, — сказал он рычащим голосом, глядя на меня так, словно я был ниже его, несмотря на явные доказательства обратного. — Ты думаешь о них? Ребенок и мать, которых ты убил? — спросил он, и я усмехнулся.

— Я их почти не помню, — выплюнул я, мой голос перешел в резкий шепот, поскольку петля на моей шее не позволяла мне говорить громче. Он привязал ее к перилам надо мной, и только табурет под моими ногами мешал мне повеситься. Я с большим удовольствием отплатил бы ему за это оскорбление. Тогда он научился бы оставаться на своем проклятом месте в самом низу пищевой цепочки, где ему и место. — Если бы ты не воскрес в моей жизни, они были бы полностью забыты.

Низкое рычание прокатилось по его телу, ему вторили люди за его спиной, среди которых, к моему ужасу, была и моя собственная плоть и кровь. Был ли мой сын серьезно расстроен из-за чего-то столь тривиального?

— Ты хотя бы сожалеешь об этом? — Требовательно спросил Блейк, и я сузил глаза.

— Я ни о чем ни дня в своей жизни не сожалел, — прошипел я. — Ты не достигнешь того, что есть у меня, если будешь тратить время на сожаления.

— Он не способен ничего чувствовать, не говоря уже о раскаянии, — добавил Сэйнт, подходя к Нэшу и с интересом глядя на меня. — Хотя мне кажется, что сейчас я вижу в нем некоторый страх.

— О чем ты говоришь? — Спросил я его, забыв об остальных, сосредоточившись на его энергии в комнате.

Что бы ни говорил мой сын, это было настоящей причиной этого. Он выскажет свою точку зрения, а потом мы решим, что делать дальше. Хотя я сомневался, что все, что он мог бы сказать мне сейчас, заставило бы меня пересмотреть свое решение убить его, независимо от того, насколько сильно он мог бы произвести на меня сейчас впечатление.

— Я просто подумал, — медленно ответил Сэйнт, критически оглядывая меня. — Какой же ты человек на самом деле. В сознании ребенка ты был непобедимым монстром. Но посмотри на себя сейчас, подвешенный и находящийся в нашей власти, но все еще неспособный на какие-либо истинные и значимые чувства. Мне жаль тебя.

— Жаль? — Я усмехнулся. — Я был самым могущественным человеком в нашем штате. Возможно, самый могущественный…

— Был, это ключевое слово, — перебил меня Киан, хихикая. — Но сейчас ты не выглядишь таким крутым.

Моя нога поскользнулась, а сердце подпрыгнуло, когда я чуть не упал со стула, петля снова затянулась туже.

Я сунул руку в карман, нащупывая складной нож на случай, если кто-нибудь из них выйдет из себя и отшвырнет табуретку до того, как мы с сыном закончим этот разговор и перейдем к сути.

— Ищешь это? — Спросил Киан, ухмыляясь, когда поднял мой нож перед собой, насмешливо помахивая им передо мной, в то время как мои пальцы наткнулись на ничто, и волна страха пронзила меня. Я даже не заметил, как он забрал его у меня.

— Это пустая трата времени, — сказала Татум со вздохом, протискиваясь в промежуток между Сэйнтом и Нэшем, ее руки слегка коснулись их обоих, и когда они повернулись, чтобы уделить ей все свое внимание, я понял кое-что гораздо более страшное, чем веревка, которая была завязана у меня на шее.

Все четверо мужчин, стоявших передо мной, смотрели на нее с какой-то горячей преданностью, которая сияла ярче полуденного солнца. Они были восхищены, влюблены, полностью очарованы и находились под ее чарами. Включая моего сына.

Сэйнт не был королем этого племени язычников. Ими правила королева. И выражение ее глаз говорило, что моя смерть уже предрешена. Паника охватила меня тогда, когда я впервые полностью обдумал это, задаваясь вопросом, действительно ли я сейчас смотрю в лицо своей смерти. Но этого не могло быть. Я отказывался, чтобы меня помнили как какого-то труса, который покончил с собой из-за смерти кучки ничтожеств и вируса, который должен был принести мне состояние.

— Нет смысла затягивать. Он никогда не поймет глубины своих злодеяний. — Ее взгляд переместился с них на меня, ее голова склонилась набок, и эти светлые локоны рассыпались по ее плечу. Она выглядела почти ангельски, стоя там, безупречно накрашенная в этом белом платье, солнечный свет из-за окна отбрасывал легкую дымку на ее спину. Но во взгляде ее глаз не было ничего небесного. Они были полны ярости ада. — Если у тебя нет каких-либо последних слов?

— Сэйнт, — прорычал я, глядя на своего сына и призывая его занять свое место во главе этого фарса. — Ты же не можешь всерьез оборвать мою жизнь из-за чего-то вроде…

Нэш с яростным рычанием вышиб табуретку из-под меня, и мой живот скрутило, когда я упал, ожидая бесконечного удара, прежде чем веревка натянулась и мгновенно перекрыла мне кислород.

Я брыкался и брыкался, мой взгляд дико метался между ними, пока они пятеро стояли и смотрели на меня, совершенно неподвижно, с огнем и грехом в глазах и без малейших признаков того, что они собираются это остановить.

— Это за людей, которых ты считал никчемными, когда на самом деле они стоили миллионов таких, как ты, — прорычал Нэш.

— Прощай, отец. И просто, чтобы ты знал, я нашел твое секретное завещание, в котором ты пытался лишить меня наследства и приказал его уничтожить. Новое, полностью аутентично выглядящее завещание, оставляющее все, что у тебя есть, мне, теперь на своем законном месте. Я просто не хотел, чтобы ты шел на смерть, полагая, что переиграл меня, — холодно добавил Сэйнт, и из этих слов я понял, что это не игра. Это конец. Никто не придет за мной. И теперь ничто из того, что я делал, не могло остановить эту судьбу.

Я брыкался и размахивал руками, темнота давила на меня со всех сторон, и Татум шагнула вперед, жестоко улыбаясь, наблюдая, как я умираю прямо у нее на глазах.

— Я — тьма глубокой ночью! — закричала она, когда ее стая язычников сомкнулась рядом с ней, все их взгляды были устремлены на меня, жаждущие моего конца.

— Услышь мой рев! — проревели они, шум их приветствий эхом отдавался в смерти вместе со мной, когда я падал прочь от них. В пустоту тьмы и дальше. В место без положения, власти или богатства. В глубины, где никакой свет не мог найти меня. И я был навсегда брошен на произвол судьбы в ничто. Где никто не вспомнил бы моего имени. И я бы вечно был один.

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТРОЙ ВСТРЕТИЛ СВОЮ СУУУДЬБУ

Я потягивала свежевыжатый апельсиновый сок, сидя на веранде самого красивого курорта, который я когда-либо посещала в своей жизни, и читая книгу с обратным гаремом на своем Kindle. Оказалось, что моя ситуация с моими мальчиками не была чем-то совершенно неслыханным. По крайней мере, не в художественной литературе. И я была более чем счастлива проложить путь в реальной жизни. Зачем быть объектом поклонения одного парня, когда тебе могут поклоняться четверо?

Мы посещали Маркизские острова во Французской Полинезии после того, как прилетели сюда, как только Трой Мемфис перестал брыкаться. Мы должны были отпраздновать, но это место было роскошным даже по стандартам Сэйнта. И казалось, что это целый мир вдали от всего, где я была раньше.

Наша веранда выходила на наш частный пейзажный бассейн, который возвышался над тропическим лесом, спускаясь к пляжу только для нас и чистейшей голубой воде моря за ним.

Сэйнт исчез еще до того, как мы все проснулись, и я развалилась на веранде в тени навеса, положив ноги на колени Нэшу, пока он массировал их. Его плавки были короткими, демонстрируя татуировку, которую Киан нанес там, чтобы скрыть клеймо на левом бедре. На ней были изображены пять волков с поднятыми мордами, которые выли на луну над заснеженной горой. И я потратила приличное количество времени, целуя его не один раз с тех пор, как он это сделал.

Киан раскачивался в гамаке справа от меня, а Блейк вернулся в номер, заказывая еще пирожных на стойке регистрации.

Теплый воздух витал вокруг меня и касался моей обнаженной кожи, мое маленькое розовое бикини казалось слишком большим количеством одежды из-за влажности, которая давила на меня. Но вся жара в мире не могла вытеснить покой, нахлынувший на меня, когда я купалась в отблесках смерти Троя.

Я встала со своего места и упала на колени к Нэшу, запустив пальцы в его волосы. Мы все полночи не спали, пили, танцевали и трахались. На плечах Нэша были царапины, которые я оставила там, когда он заявил на меня права рано утром с яростью зверя, и я провела по ним большим пальцем, когда он ухмыльнулся.

— Как ты сегодня? — Прошептала я ему на ухо, когда его рука пробежалась по моей спине.

— Лучше не бывает, принцесса, — вздохнул он, и я откинулась назад, чтобы посмотреть на него. Я видела, как тяжесть упала с его плеч, как будто это была физическая вещь, которую он носил с собой все это время. Он пытался подавить свою жажду мести, когда казалось, что мы никогда не найдем Троя, но я знала, каким облегчением было, наконец, отплатить ему за все, что он сделал его семье, и навсегда избавить мир от него. В его глазах было море света, а на губах играла постоянная улыбка. Губы, которые прошлой ночью сотворили с моим телом тысячу грязных вещей, когда он праздновал свою победу. — Но я буду еще счастливее, когда ты позволишь мне закончить массаж ног.

Он приподнял меня за задницу, усадив обратно на мое сиденье, прежде чем сесть на свое и, схватив мою ногу, провел большими пальцами по центру подошвы. Это было чертовски невероятно.

Я глубоко вздохнула, неуверенная, что когда-либо раньше была так расслаблена, наблюдая за своим великолепным темным ангелом поверх Kindle.

— Ты пялишься, — поддразнил он.

— Ты выглядишь таким чертовски сексуальным, когда боготворишь меня, Джейс, — сказала я, и он ухмыльнулся, услышав это имя.

— Когда я закончу здесь, я планирую опуститься на колени между ног моей богини и помолиться о дожде.

— Ты дикарь, — засмеялась я, и он по-волчьи оскалился в подтверждение моих слов.

Блейк вышел на веранду в своих синих плавках, его кожа приобрела глубокий бронзовый оттенок за дни пребывания на солнце. Он уже успел отлично загореть и к тому же был самодовольным ублюдком.

— Кто сегодня за то, чтобы поплавать с маской и трубкой? — спросил он, опускаясь рядом с Нэшем и кладя одну мою ногу себе на колени. Я ухмыльнулась им, кладя свой Kindle на стол и откидываясь на спинку стула.

— Я в деле. Я собираюсь взять свой телефон, чтобы сделать несколько фото, — сказала я. Сэйнт купил нам все новейшие iPhone, которые были полностью водонепроницаемыми и имели профессиональные камеры. Он заставлял нас обновляться до последней модели каждый раз, когда выпускалась новая, хотя телефоны годичной давности работали просто отлично. Но, по-видимому, дело было не в этом.

Принесли нашу выпечку, и горничная поставила ее на стол, прежде чем снова поспешно уйти. Я взяла себе круассан и разломила его, вздыхая, когда отправила кусочек в рот, и маслянистый вкус растаял у меня на языке.

— Куда, черт возьми, подевался Сэйнт?

— Он, наверное, отправился на войну с той морской птицей, которая насрала на него вчера, — фыркнул Киан, его рука с чернилами выпала из гамака, и пальцы задели деревянный пол.

— Ну, он пропустит все самое интересное, — сказала я со смехом, вспомнив ужас Сэйнта, когда птица нагадила на него. Он оплакивал свою испорченную рубашку от Ralph Lauren и проклинал это существо и несколько поколений его семьи.

Я высвободила ноги из хватки рук Нэша и Блейка и пальцами ног стала ласкать их члены. Они демонически ухмыльнулись мне, когда я прикусила губу, но прежде чем я успела увлечься этой идеей, хлопнула дверь, и на веранду широкими шагами вышел Сэйнт. Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, затем прошел мимо меня к краю веранды с таким видом, словно хотел сделать какое-то объявление. Он был одет в брюки-чинос и белую рубашку, которая подчеркивала насыщенный, землистый цвет его глаз. Сэйнт всегда одевался так, словно участвовал в дорогой фотосессии.

— Где ты прятался? — Спросила я, убирая волосы с плеч, так что они свисали со спинки стула.

— Я заканчивал последние приготовления, — сказал он, в его глазах плясал какой-то секрет, и я нахмурилась.

— Для чего? — Настаивал Нэш.

— Дня нашей свадьбы, — объявил Сэйнт, улыбаясь мне.

— Что? — Я растерянно рассмеялась, когда Киан выпрямился в своем гамаке и чуть не выпал из него.

Блейк и Нэш переглянулись, когда я убрала ноги с их колен и полностью сосредоточилась на Сэйнте. Если и было что-то, что я знала о Сэйнте Мемфисе, так это то, что он не шутил по поводу вопросов, связанных с нашими отношениями. Если он сказал, что была организована свадьба, значит, была организована чертова свадьба.

— Я потратил некоторое время на поиск места, где мы могли бы провести свадьбу, отвечающую нашим потребностям. Какое-то время рассматривался вариант с несколькими странами Африки, но мне пришлось бы подкупить слишком много коррумпированных людей, чтобы позволить женщине выходить замуж за нескольких мужчин, а не наоборот. Поэтому я решил, что этот маршрут был слишком сложным. Именно тогда я обнаружил законы о полиамории на этих островах, согласно которым женщина может законно выйти замуж за нескольких мужей, если она выше по статусу, чем мужчины. Что, конечно, было легко доказать, поскольку наша девушка — королева, а маркизцы, казалось, были более чем счастливы приспособиться к нашей ситуации без особых уговоров.

— Ты серьезно? — Спросила я, и надежда наполнила мой голос. — Вы все можете стать моими мужьями? — От этой мысли у меня так закружилась голова, что я вскочила со своего места и подбежала, чтобы схватить Сэйнта за руку, с нетерпением ожидая его ответа.

Он обхватил мою щеку, его большой палец прочертил линию до шрама на виске.

— Да, Сирена. Ты можешь. И я искренне прошу тебя сделать это. — Он внезапно опустился на одно колено, и я ахнула, когда он достал из кармана белую коробочку с кольцами и открыл ее. Солнце сверкнуло на самом красивом бриллианте круглой огранки, который я когда-либо видела, заключенном в изящную огранку винтажного дизайна. Это был огромный, гребаный бриллиант, и я потеряла дар речи, когда Сэйнт протянул его мне, его глаза были полны надежды и счастья.

— Я обычный простолюдин перед королевой, — прохрипел он. — Умоляющий войти в его дворец и выложить все, что у него есть, к ее ногам. Я твой, примешь ты это кольцо или нет, но если бы ты его носила, я бы ни о чем большем не мечтал за все годы, что мне осталось в этой жизни.

— Подожди, блядь, — заартачился Блейк, прежде чем я успела ответить, мое сердце бешено колотилось, когда я запуталась в вопросе, который задал мне Сэйнт. — Ты не можешь просто появиться с кольцом, выглядя как чертов принц, в то время как мы сидим здесь полуголые, и нам нечего предложить ей, кроме чертовой выпечки.

— Вряд ли я несу ответственность за то, решишь ли ты сделать Татум предложение или нет, — пренебрежительно сказал Сэйнт.

— Ты планировал нашу свадьбу, не предупредив нас, — вмешался Нэш. — Ты мог бы предупредить нас, и, может быть, у всех нас было бы кольцо, чтобы сделать предложение ей сегодня.

— Вам также нужно мое разрешение, — вставил Киан.

— Даже не пытайся, Киан, — прорычала я, затем лучезарно улыбнулась Сэйнту, протягивая левую руку. Я все еще носила кольцо с черепом, которое купил для меня Киан, так что у меня действительно не было места для метеорита, который предлагал Сэйнт, но мы разберемся с этим позже. — Конечно, я выйду за тебя замуж. — Он надел кольцо мне на средний палец, и я поняла, что этот подлый ублюдок уже спланировал, что я надену больше одного, когда он встал, притянул меня к себе и поцеловал неторопливыми движениями языка, на что остальные были вынуждены смотреть. Я улыбалась во весь рот, когда повернулась к ним, подпрыгивая на носках.

— Мне не нужно от вас кольцо, ребята, — серьезно сказала я, заметив грустные выражения лиц Блейка и Нэша. — И вы не обязаны жениться на мне, если не хотите этого. Не позволяйте Сэйнту принимать решение за вас. Но… — Я отошла от Сэйнта и опустилась перед ними на одно колено, и их брови взлетели вверх. — Я хочу вас обоих. Без вас, Блейк… Нэш, нас нет. — Я пристально посмотрела на них. — Вы женитесь на мне? Сделаете ли вы меня самой счастливой женщиной во всем мире, сделаете ли вы меня целостной. Потому что у каждого из вас есть частичка моего сердца, и оно не может быть целостным без вас всех, как одно целое.

Они обменялись взглядами, затем оба взяли меня за руку и подняли. Они стояли, обнимая меня между собой, по очереди целуя меня в губы, затем в шею, пока я не начала вздыхать и выгибаться между ними.

— Это «да»? — Взмолилась я.

— Да, принцесса, — прорычал Нэш мне на ухо, в то время как Блейк прошептал это мне в губы.

— Я согласен, — сказал Киан, с ухмылкой выбираясь из своего гамака, когда парни отошли от меня.

— Нам не нужно твое согласие, — прорычал Сэйнт. — Мы женимся на ней, потому что она этого хочет, независимо от того, чего хочешь ты.

— Я все еще даю свое согласие, просто чтобы ты знал. И технически я женюсь на ней уже дважды, так что я буду официальным главным мужем, — насмехался Киан, хватая меня за руку и глядя на кольцо, которое лежало рядом с его, с тихим присвистом.

Сэйнт отрывисто рассмеялся.

— Ты будешь пажом на свадьбе, а не женихом. Ты не можешь жениться на ней дважды даже здесь.

У Киана задрожала челюсть.

— Я не собираюсь быть гребаным мальчиком на побегушках.

— Нет, он шафер, — объявил Блейк с ухмылкой. — Не так ли, брат?

— Киан? — Прошептала я, глядя на него снизу вверх и кладя руку ему на грудь. — Не испорти это.

Киан вздохнул, обхватив меня сзади за шею и притягивая ближе.

— Никогда. Со всей серьезностью я хочу, чтобы они были у тебя. Потому что мы равны. И я буду рядом, подбадривая тебя, потому что это делает нашу семью официальной. Мы все будем Роско…

— Риверс, — перебил его Сэйнт, с вызовом вскинув подбородок. — Мы все станем Риверс.

Мои брови приподнялись, и я посмотрела на Нэша и Блейка, которые сияли, казалось, были довольны этой идеей, но они никак не могли быть так взволнованы, как я. Боже мой, это один из лучших дней в моей жизни, а он только начался.

— Тогда я тоже меняю имя, — яростно прорычал Киан.

— Конечно, меняешь. У меня уже есть готовые документы, которые ты должен подписать, — с ухмылкой сказал Сэйнт. — А теперь все идите в душ и переодевайтесь, у нас осталось всего два часа до церемонии.

Я побежала прочь со своими мальчиками, но Сэйнт поймал меня за руку.

— Только не ты, Сирена. Тебе нужно спуститься в холл и открыть комнату пять-ноль-два. — Он вложил ключ в мою ладонь, и мои губы приоткрылись, когда он поцеловал меня в щеку, бросив на меня пристальный взгляд, прежде чем отослать прочь.

Я сделала, как он просил, выскользнув из нашей комнаты и направившись по длинному коридору, отперев дверь в конце и войдя внутрь.

— Сюрприз! — закричала группа девушек, и Мила внезапно бросилась на меня, крепко сжимая. Диона и Кайла из колледжа тоже были там, и я чуть не расплакалась, увидев их всех здесь вместе. На них были красивые струящиеся бледно-розовые платья, и я смотрела на них с благоговением, когда волнение вспыхнуло в моей груди.

Вся комната была обставлена специально для меня, с парикмахерами и визажистом, а также десятью чертовыми дизайнерскими свадебными платьями, висевшими в пакетах вдоль задней стены, чтобы я могла выбирать.

— Пора собираться, девочка. — Мила просияла, ведя меня в ванную. — Это же день твоей гребаной свадьбы!

***

На мне было белое платье на тонких бретельках, кружевной лиф и юбка, ниспадающая вокруг меня несколькими слоями мягкого материала. Она рассекала бедро, и когда подул ветер, моя подвязка выглянула наружу, и я представила, как парни будут драться за то, кто снимет ее позже. К счастью же это, что я тайком приделала еще три на другую ногу, чтобы они не дрались, не так ли?

Мои прекрасные подруги в платьях и с лилиями в руках повели меня на пляж. На нас были сандалии, и у моих были бриллианты на ремешках, которые обвивались вокруг моих лодыжек и между пальцами ног. Когда мы добрались до белого песка, меня отвели в шатер, так что я не могла видеть своих мальчиков за ним, а они не могли видеть меня.

Войдя внутрь, я обнаружила ожидающего меня Киана в светло-серых брюках, мокасинах и белой рубашке. Его руки были в карманах, волосы зачесаны назад, а голова склонилась набок, когда он рассматривал меня. Черт возьми, он выглядел хорошо в таком наряде. Но ничто не могло скрыть, кем он был, независимо от того, сколько модной одежды он носил. Он был моим монстром до мозга костей. И этот наряд с таким же успехом мог быть запятнан кровью, а я все равно хотела бы его как своего мужа. Может быть, даже больше.

— Черт возьми, детка, ты выглядишь как упавшая звезда. Небеса захотят вернуть тебя, когда поймут, что ты пропала.

— Ну, они не смогут заполучить меня, — сказала я с улыбкой, которая навсегда приклеилась к моим щекам с тех пор, как Сэйнт объявил эту новость.

— Я бы не отпустил тебя, даже если бы они это сделали, — промурлыкал он.

Мила встала передо мной, проверяя мое платье, поправляя сверкающую диадему в моих волосах и вуаль, спускавшуюся по спине.

— Ты выглядишь чертовски идеально, девочка, — сказала она, ее глаза заблестели, когда она сжала мою руку. — Ты готова?

Я кивнула, прерывисто вздохнув. Я хотела этого больше всего на свете. Все мы объединились как одно целое, связанные всеми возможными способами.

— С тобой все будет в порядке. Просто не спотыкайся о собственные ноги, окей? — она засмеялась, и я тоже, затем она отошла к передней части шатра с моими подругами как раз в тот момент, когда на пляже заиграла музыка. Арфа играла прекрасную мелодию, когда девушки вышли и скрылись из виду, и я ахнула, узнав песню, которую Сэйнт сочинил для меня много лет назад. С тех пор он написал мне еще много произведений, но эта всегда будет занимать особое место в моем сердце, и, конечно, он знал это. Он был Сэйнтом Мемфисом. Хотя я предполагаю, что он вот-вот станет Сэйнтом Риверсом.

Киан подошел ко мне, предлагая руку.

— Я знаю, что твой отец должен был бы проводить тебя сегодня к моим братьям, но ты была бы рада, если бы это сделал твой муж вместо него?

Я сморгнула слезы при упоминании моего отца, твердо кивнула и взяла его за руку.

— Он бы выбрал тебя на свое место, Киан.

— Ты так думаешь? — с надеждой спросил он, и я наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

— Я это знаю, — сказала я, и он просиял, ведя меня к выходу. Музыка сменилась на «Baby Mine by Betty Noyes», и мое сердце сжалось от знакомой мелодии, которую мой отец пел мне, когда я была ребенком, той самой, которую давным-давно напевал мне Сэйнт в трудную минуту. Киан вывел меня на пляж, и полуденное солнце заливало нас, заставляя мое белое платье блестеть.

У меня перехватило дыхание при виде рядов стульев на песке, покрытых белой тканью и украшенных розовыми бантиками в тон подружкам невесты. Я никогда особо не задумывалась о том, каким будет день моей свадьбы. Я никогда не представляла, что выйду замуж до Киана, и теперь обнаружила, что вот-вот пойду к другому проходу с еще тремя мужчинами в конце.

Сэйнт, Нэш и Блейк были одеты в костюмы, соответствующие одежде Киана, и мое сердце бешено затрепетало от того, как их глаза скользнули по мне с неистовым желанием.

Я вспомнила, как впервые увидела своих Ночных Стражей всех вместе в «Еверлейк-Преп», их глаза были полны голода, который я тоже чувствовала глубоко в своей душе. Таким же взглядом они смотрели на меня сейчас, и я поняла, что мы пятеро всегда были неизбежны. Судьба сплела наши судьбы, и в моем сердце не было сожаления о том, как мы оказались здесь. Хорошие и плохие, темные дни и светлые. Каждый из них был нитью в гобелене, который был присущ только нам. И я всегда буду дорожить этим.

Нервы скрутились у меня в животе, когда я продвигалась по проходу между стульями. Задние ряды были заполнены местными жителями, которые, казалось, были так рады находиться здесь, как будто действительно знали нас. Впереди шел отец Блейка со своей девушкой Кристиной, рыжеволосой женщиной, которая была его домработницей во времена пандемии. Она приносила ему еду каждую неделю и следила за тем, чтобы он справлялся, находясь рядом с ним, когда никто другой не мог этого сделать. Он представил нам ее как свою близкую подругу, но через несколько месяцев Блейк наконец-то отчитал его за это и сказал, что любит Кристину и просто рад, что его отец больше не одинок. Вскоре после этого Купер и Кристина переехали в Сансет-Коув, чтобы быть поближе к нам, и теперь я обожала их обоих, как родных.