Королева сердец

Глава 3

Июнь стоял просто великолепный. По уик-эндам «Барн-Клоуз» наполнялся гостями, а будни были последними спокойными днями перед июльским наплывом отдыхающих.

Селина обнаружила, что обязанности ее до смешного необременительны. Всю кабинетную работу в основном выполняли Макс и Морри, так что Селина, не считая печатания писем, лишь отвечала порой на телефонные звонки и размещала в номерах вновь прибывших. Большую часть времени она проводила с гостями, выполняя их просьбы, выслушивая их жалобы, а дважды в неделю ездила в Кони на базар, чтобы заказать продукты. Еще следила за тем, чтобы в номерах регулярно менялось белье и отправлялось в прачечную, а в каждой комнате стояли свежие цветы.

Большим делом было узнать и запомнить все, что касалось принципов ведения дел в «Барн-Клоуз», которых придерживался Макс. Вначале Селина, которая готовила счета к оплате, широко раскрыла глаза, увидев чрезмерно высокую стоимость проживания в этом фешенебельном отеле. Но вскоре она открыла, что не для всех все было одинаково. Миссис Бессимер, например, за свои апартаменты платила крайне много, как и Клив Уильямс, у которого были проблемы с пищеварением, а следовательно, он требовал особой заботы и внимания. Но старый полковник Спанкер, не имевший за душой ничего, кроме пенсии, за свой номер платил довольно скромную сумму. И леди Дайер, старая, необщительная и нетребовательная, оплачивала небольшие недельные счета.

В «Барн-Клоуз» прибыл Клив Уильямс.

– Одна из наших болячек, – сказала Морри, снабжая утром Селину необходимыми инструкциями. – С ним у тебя больших проблем не будет, кроме того, что он все время на что-нибудь жалуется. Он только хочет, чтобы его оставили в одиночестве. Он уже был здесь дважды и хорошо платит. Но его непостижимые жалобы, кажется, не закончатся никогда. Возможно, поэтому все его книги такие циничные и горькие.

– А он писатель? – с уважением спросила Селина.

Морри изумленно взглянула на девушку:

– Ты никогда не слышала о Кливе Уильямсе? Что ж, будь наготове, когда он приедет сегодня во второй половине дня. Может быть, он сразу отправится в кровать, а может, чего-нибудь и потребует.

Селина наблюдала за тем, как Клив Уильямс выбрался из большой машины с шофером, Морри радушно поприветствовала его в вестибюле. Словно назло чудесному теплому дню писатель был в толстом пиджаке из верблюжьей шерсти. Селина очень удивилась, обнаружив, что он довольно молод. Он был высок и бледен, а в его темных глазах застыло горькое, несчастное выражение. Он перекинулся несколькими словами с Морри, а потом торопливо поднялся по лестнице в свою комнату. Шофер шел за ним по пятам, неся его багаж. Через несколько минут он спустился и сказал:

– Не будет ли кто-нибудь любезен подняться к мистеру Уильямсу? Он хочет, чтобы в его комнате кое-что изменили.

Морри поджала губы.

– Уже? Я подумала, что надо сделать все точно так же, как было в предыдущий его приезд. Иди, Селина. Наверное, какая-то мелочь.

Клив Уильямс сидел на кровати. Когда девушка вошла, он заговорил, даже не подняв на нее глаз. Он снял пиджак, и Селина увидела, как худ прибывший.

– Посмотрите сюда, на этот стол, – ворчливо потребовал он. – За ним просто невозможно работать. И мне еще нужно второе одеяло. Я замерз.

– О, – произнесла Селина, с сомнением глядя на стол. – Мисс Моррисон сказала, что в комнате все точно так же, как было в ваш прошлый приезд.

Он наконец посмотрел на нее и нахмурился:

– А вы кто такая?

– Я Селина Таск. Я работаю на приеме и забочусь о том, чтобы нашим гостям было удобно. Я принесу вам еще одно пуховое одеяло.

– Они теперь берут на работу детей, да? Вы слушаете граммофон?

– Нет, – пристально глядя на него, ответила Селина. – У меня нет граммофона.

– Благодарение Господу! Девушка, которая работала раньше, перед сном полночи слушала поп-музыку. Теперь о столе. Я хочу солидный офисный стол, а не эту безделушку.

– Хорошо, мы поменяем его, – кивнула Селина. – Что-нибудь еще, мистер Уильямс?

– Пока не знаю, – ответил он и принялся распаковывать небольшой чемоданчик, наполненный самыми разнообразными бутылочками и коробочками с лекарствами. Селина изумленно наблюдала за ним, спрашивая себя, как ему удастся разместить все это на каминной полке.

– Вы принимаете эти лекарства? – не сдержалась она.

– Более-менее – по очереди. Но мне ничего не помогает, – ответил Уильямс с меланхоличным удовлетворением.

– Большинство из них я бы выбросила в окно, – бесстрашно заявила Селина. – Они заставляют вас чувствовать себя больным при одном только взгляде на них.

Он повернулся и удивленно посмотрел на нее. Тут Селина опомнилась.

– Я… я пойду позабочусь об одеяле, – пролепетала она.

В бельевой она столкнулась с Морри. Та немедленно осведомилась:

– Ну? И чего он хочет?

– Еще одно одеяло – представляете! В такую-то теплынь! И чтобы его стол сменили на большой офисный.

– В последний раз он заявил, что офисный стол не удовлетворяет его утонченному вкусу. Просто ему нравится создавать другим трудности.

Селина схватила в охапку одеяло и заторопилась в комнату номер десять.

Клив Уильямс стоял у плотно закрытого окна, ослабляя воротник и галстук.

– Спасибо, – равнодушно бросил он, когда Селина положила одеяло на кровать. – Будьте любезны, попросите горничную принести мне горячую грелку.

– Ну и ну! – воскликнула Селина.

Он взглянул на девушку. Впервые в его глазах появился интерес.

– Вы очень нетипичная служащая для этого места.

– Я? – переспросила Селина. – Да, думаю, так и есть. Но понимаете, я никогда раньше не выполняла такую работу и чересчур разговорчива. Я сейчас же пойду и попрошу принести вам горячую грелку, мистер Уильямс.

– Нет, погодите минутку. Вы считаете, что все это, – он повел рукой в направлении пузырьков с лекарствами, – полная ерунда, ведь так?

– О нет, – сказала Селина, опасаясь вызвать его раздражение. – Мисс Моррисон говорила, что с вами что-то такое…

Его губы искривились в горькой усмешке.

– Люди думают, что я ипохондрик. Но они понятия не имеют, что значит быть неспособным хоть на минуту забыть о своем желудке.

– Это несварение, – отважно поставила диагноз Селина. – Одна из воспитательниц в приюте тоже этим страдала. Все, что вам нужно, – это сода и как следует пережевывать пищу.

Он удивленно рассмеялся; смех прозвучал так неестественно, словно Уильямс давно позабыл, как надо смеяться.

– Вы чудачка. Но вы что, сирота из приюта?

– Да, – ответила Селина. – Я выросла в приюте.

– Бог ты мой! – воскликнул писатель и снова засмеялся. – Это невероятно! О чем только думает Макс Сэвант? – Мимолетный интерес в его глазах угас, и он снова принялся расстегивать рубашку. – Я собираюсь лечь в постель. Проследите, чтобы до ужина меня не беспокоили. На ужин я хочу какую-нибудь легкую, приготовленную на пару рыбу, молочный пудинг и полбутылки шампанского.

– Да. Мистер Уильямс, – начала девушка, и он вдруг раздраженно повернулся к ней:

– Ну давайте, говорите, что вы там подумали!

– О, я подумала, – спокойно ответила Селина, – что вам бы гораздо лучше спалось, если бы вы пошли немного посидели в саду на солнышке. Я имею в виду, что горячая грелка и рыба на пару и все эти пузырьки, ну, это портит вам настроение, ведь правда?

Он посмотрел на нее, и лицо его скривилось в гримасе.

– Неужели вы, люди, не понимаете, что я болен? – трагическим, но капризным тоном произнес он. – Болен и полон литературных задумок, которые мучают меня и все ближе подводят к грани безумия?

– О да, мистер Уильямс, – торопливо закивала Селина, абсолютно не понимавшая, о чем он толкует. – Я пойду и позабочусь о горячей грелке. Может быть, вы хотите чего-нибудь еще?

– Да. Если я пойду и посижу в вашем ужасном садике, вы придете и расскажете мне об этом нелепом приюте?

Она изумилась, но тут же любезно улыбнулась:

– О, конечно, если только мисс Моррисон мне позволит.

– Благодарю вас, мисс Таск, – чуть насмешливо кивнул Уильямс.

– Все называют меня просто Селина, – сообщила она и вышла.

Внизу Морри оторвалась от своих расчетов и заметила:

– Постель и грелка, как обычно, я полагаю. Господи, и это в такой погожий денек!

– Ну нет, – вступилась за писателя Селина. – Я думаю, он собирается пойти посидеть в саду, если вы позволите мне поговорить с ним часок. А вы могли бы заменить стол, пока его не будет.

Морри внимательно посмотрела на девушку.

– Клив Уильямс желает, чтобы кто-то поговорил с ним! – медленно констатировала она. – Я сошла с ума?

– Он хочет послушать о приюте. Возможно, он думает, что это пригодится ему для книги.

– Приют! Ты опять за свое, Селина? Не представляю Клива Уильямса, пишущего сентиментальные рассказы о сиротском приюте. Но иди… иди. Все, что угодно, только бы он не нервничал.

– Я действительно думаю, – серьезно продолжила Селина, – что это для него лучше, чем лежать с грелкой. Я имею в виду, что это только портит ему настроение. А еще ему нужна сода, вот и все.

– И ты сказала ему об этом? – с любопытством осведомилась Морри.

– Да, – кивнула Селина, – надо приготовить для него немного.

– Глупцы торопятся… – начала было Морри, но замолчала и вернулась к расчетам, жестом отослав Селину.

Шла последняя неделя июня. Весь штат пансиона активно готовился к наплыву многочисленных отдыхающих, который ожидался в самом начале июля. Надо было привести в порядок комнаты, составить график прибытия гостей, рационально расположить столики в столовой. До этого в «Барн-Клоуз» отдыхало всего несколько молодых людей, теперь же ждали приезда семейства Бейкер, которые каждый год проводили здесь летние каникулы. Уже явились полные энергии молодожены Фрейрсы и, конечно, Вэл Проктор.

Селина была несколько озадачена замечаниями по поводу миссис Проктор, которыми обменивались служащие. Постоянная гостья, она всегда занимала один и тот же номер, один из самых лучших в южном крыле, и насколько поняла Селина, никогда не платила за него ни цента.

– Она что, очень бедная? – спросила как-то девушка у Морри.

Та метнула на нее быстрый взгляд.

– Взглянув на нее, ты бы так не подумала, – коротко ответила она. – Она из новых бедных, у которых есть все, кроме денег. – Морри не была особенно разговорчива, когда речь заходила о Вэл Проктор, но в этот раз ехидно добавила: – Как бы то ни было, она одна из тех, кого тебе не придется развлекать разговорами. Мистер Сэвант сам проследит за этим.

– Она его особенный друг, так? – удивилась Селина.

– В этом году с ней приедет Пол, – без всякого выражения ответила Морри. – Ты сможешь развлекать его, если захочешь. Возможно, это ему очень понадобится, так что ты сделаешь очередное доброе дело. Он необычный ребенок, очень чувствительный и ужасный маленький лгун. Правда, ему обычно не везет.

– Бедный малыш! – сердито воскликнула Селина. – Мать его не любит?

– Она и видится-то с ним нечасто. Он живет с бабушкой и дедушкой. Здесь он был только один раз.

Селине хотелось узнать подробности, но Морри явно не была настроена обсуждать эту тему, так что чуть позже одна молоденькая горничная просветила девушку насчет того, что отец Пола погиб в автокатастрофе три года назад.

Сердце Селины немедленно переполнилось сочувствием к незнакомой Вэл. Как печально остаться вдовой в столь молодом возрасте да еще когда у тебя маленький ребенок!

– В прошлом году она положила глаз на мистера Сэванта, – со значением продолжала горничная. – Я бы не удивилась, если бы она окрутила его тоже. Он вообще-то не падок на женщин, но то, как он увивается за Вэл, наводит на мысли. Имей в виду, что наша Вэл создает нам немало проблем.

Селина поняла, что миссис Проктор не пользуется большой популярностью у персонала.

– Мне кажется, что у нее немного денег, – мягко заметила она.

Элис Крамп презрительно фыркнула.

– Н-да? – скептически произнесла она. – Подожди, вот только увидишь ее наряды!

У Селины выдалась пара свободных часов, и она отправилась к бассейну посмотреть, купается там кто-нибудь или нет. На террасе полковник Спанкер принимал солнечные ванны, а остальные гости, как выяснилось, отдыхали в своих комнатах. Клив Уильямс после неожиданного выхода в сад в день приезда сильно переутомился и теперь вот уже двое суток вообще не выходил из номера. В пустом бассейне плескался только Банни Ван Ройдон. Увидев Селину, он, как обычно, поприветствовал ее:

– Привет, дорогая!

Банни Ван Ройдон, молодой американец, работал в Лондоне в рекламном агентстве своего дядюшки. С Максом он познакомился в доме общих друзей и завоевал его симпатию. В Руане у него была небольшая скоростная лодка, и он приезжал в «Барн-Клоуз» на уик-энд при первом же удобном случае. Он был обаятелен и совершенно безответственен, открыто влюблялся чуть ли не в каждую встреченную им женщину и обладал добрейшим сердцем. Селине он очень нравился и отвечал ей безграничной взаимностью. Банни подплыл к мелкому концу бассейна и встал на ноги. Его милое, задорное лицо светилось от удовольствия.

– Где ты пропадала весь день? – патетически требовательно осведомился он. – Мне пришлось развлекаться самому несколько часов подряд. Это место скучное, как овца, – ни одного юного и красивого лица! А Макс все утро провел на своей ужасной, опротивевшей ему лодке.

Селина улыбнулась ему.

– Как насчет того, чтобы дать мне очередной урок танцев? – предложила она. – К июлю мне надо чувствовать себя абсолютно уверенно. Я должна буду танцевать с гостями по субботним вечерам.

– Великолепно! – с энтузиазмом откликнулся Банни. – Ты появилась очень вовремя. По субботам ты будешь нарасхват, милая. Позволь мне еще разочек нырнуть, и я буду с тобой.

Селина пошла в залитый солнцем бальный зал и принялась копаться в музыкальных записях. Вскоре молодой человек присоединился к ней. На нем были легкие красно-рыжие льняные брюки и ярко-синяя рубашка, в этом наряде он выглядел совсем как дерзкий мальчик. Около часа они танцевали в пустом зале. Когда музыка закончилась, он, не выпуская девушку из объятий, наклонился и поцеловал ее.

– Я же сказала тебе… – начала было Селина.

– Я знаю, – засмеялся он. – Ты здесь работаешь, гости не должны позволять себе вольности с персоналом, и это не является частью твоей работы.

– А вот это не мои слова.

– Но ты ведь это имела в виду. Ничем не могу помочь тебе, Селина, ты выглядишь такой забавной и милой. У тебя такое серьезное маленькое личико и смешной носик. А другие мужчины не пытаются поцеловать тебя?

– Я не хочу других мужчин… молодых мужчин. А что такое с моим носом?

– Ничего. Он вздернутый. Просто очаровательный.

– О! Ну как, у меня получается?

– Ты танцуешь хорошо – у тебя дар от природы. Но твоя нежность непристойна!

– Нежность?

– Ласковость… игривость. – Он озадаченно смотрел на нее. – Нет, это не проявление страсти. Ты остаешься холодной. Это даже не смущает тебя!

– Ну вы же не стали бы смущать меня, мистер Ван Ройдон?

– Ни в коем случае, мисс Таск!

Оба рассмеялись. Он сразу после знакомства настоял, чтобы она называла его Банни, но иногда Селина забывалась.

– Тебе просто скучно, – отстраняясь от молодого человека, заметила Селина и принялась складывать пластинки в стопку. – Сейчас здесь совсем нет молодежи, ну, кроме мистера Уильямса. Тебе надо приехать в следующем месяце.

– Будь уверена, я обязательно приеду и задержусь здесь дольше, чем на уик-энд. Буду наслаждаться, наблюдая, как ты справляешься с гостями старины Макса. Поехали покатаемся на моей лодке. – Банни просто не знал усталости.

– О, я… – начала было Селина, но он схватил ее за руку и потащил за собой:

– Я сам спрошу Морри. В конце концов, ты же здесь для того, чтобы развлекать гостей. Ты сама так сказала!

– А почему нет? – улыбнулась Морри. – Во второй половине дня тебе все равно делать особенно нечего. – Но вслед молодым людям она смотрела с явным неудовольствием. Как бы Селина не превратилась в избалованную девчонку. Но ей не хотелось огорчать ее, да и внимание Банни Ван Ройдона нельзя принимать всерьез.

Бриз стих, как только они дошли до пристани. С берега хорошо был виден «Дельфин», медленно-медленно дрейфовавший вдоль берега за пределами бухты.

– Только взгляни – бесполезное занятие! – Банни указал на яхту. – Ходить под парусом хорошо при крепком ветре, яхта Макса, конечно, замечательная, но мне подавай отличную скорость в любую погоду.

Банни широко замахал руками «Дельфину», который едва двигался. Макс замахал в ответ. Банни направил свою лодку в открытое море.

– Отличный парень старина Макс, – сказал он Селине. – Помешан на своей яхте. Но ходит на ней не очень часто. Не представляю, зачем он мучается с этим отелем, но, наверное, это ему что-то дает. Интересно, откажется он от него, когда женится на Вэл.

Селина была шокирована этим замечанием:

– Он помолвлен с миссис Проктор?

– Да нет, – отмахнулся Банни, – но она держится за него крепко.

– О! – только и смогла произнести Селина. – Что она собой представляет?

– Вэл? Милашка! У нее есть все, что надо. Я и сам женился бы на ней, если бы мне нравились тигрицы.

– О! – снова сказала Селина. Ее представления о внешности Вэл Проктор не стали определеннее, чем были до сих пор. На описание Банни вряд ли можно полагаться. – Я думаю, что мне пора возвращаться, – добавила она. – Еще полдня выходных у меня будет завтра.

– Ладно! – Банни резко развернулся, так, что лодка чуть не перевернулась, и направился к берегу. – А Макс, похоже, проболтается здесь всю ночь. Давай возьмем его на буксир. – Он выключил мотор и закричал: – Эй, Макс! Может, на буксир? Ты двигаешься со скоростью катафалка!

– Спасибо! – крикнул в ответ тот. – Подожди, я спущу парус!

Селина наблюдала, стоя в лодке, как он быстро и ловко спускает парус. Банни кинул ему веревку.

Когда они вернулись к пристани, уже настал вечер, но еще было светло. Макс быстро бросил якорь, пришвартовался и присоединился к Селине и Банни, сидевшим в лодке.

По дороге в отель он заинтересованно прислушивался к их беседе. Селина вела себя с молодым человеком непринужденно, смеялась его колким замечаниям, но никаких вольностей ему не позволяла. Прелестный ребенок, очень общительная девочка. Глядя на нее, он все еще не верил, что это его новая служащая. Ему казалось, что Банни знает о ней гораздо больше, чем он сам.

– Когда у тебя в следующий раз полдня свободных, Селина? – неожиданно спросил он.

– Завтра, – ответила она, удивленно глядя на него.

– Прекрасно! – сказал Макс, твердо встретив вопросительный взгляд Банни. – Если будет подходящая погода, после обеда мы отправимся на парусную прогулку.