Король решает не всё

Глава 8

Её разбудил топот в коридоре, шаги были тяжелые и принадлежали точно не министру. От неожиданности она проснулась сразу бодрой и с колотящимся от адреналина сердцем, полежала полминуты, прислушиваясь, потом услышала, как неизвестный визитер хлопает дверцей холодильника, и решительно встала с постели. Набросила халат и тихонько вышла из спальни, не обуваясь и на ходу вынимая револьвер. Остановилась в дверях кухни и рыкнула хриплым со сна голосом:

— А ну быстро поставил на место.

Стоящий спиной Артур вздрогнул и замер, медленно обернулся и дернулся ещё раз, увидев нацеленный ему в грудь ствол. Вера косо усмехнулась и прошипела:

— И попробуй мне только уронить, я с тобой такое сделаю, что никакие щиты не спасут.

Маг напряженно улыбнулся и тихим, успокаивающим голосом сказал:

— Доброе утро, госпожа Вероника. Вы уже выспались?

— Ага, доброе, — ни чуть не теплее кивнула Вера, двинула стволом в сторону: — Противень поставь, перевоспитавшийся ты мой.

— С каких это пор моя госпожа стала такой жадной? — иронично приподнял брови Артур, не спеша расставаться с запеканкой. Вера медленно глубоко вдохнула и с подходящим к концу терпением прошипела:

— С тех пор, дорогой мой, как ты стал тянуть копытца к чужой еде. За еду Барта ты мягко получил по загребущей лапке, тебя это не воспитало. Так что за еду господина министра будешь выхватывать уже не мягко.

Маг скривился, осторожно поставил противень на тумбу, показал Вере пустые ладони и примирительно улыбнулся:

— Всё, всё, я осознал и вообще, всё путем. Я хороший мальчик.

— Тебе до хорошего мальчика, как до луны на самокате, — фыркнула Вероника, проверяя предохранитель и убирая револьвер в кобуру. — Ты что, печать не узнал?

— Печать? — округлил глаза маг, Вера кивнула на запеканку и Артур прищурился, внимательно изучая рисунок: — Да, похоже. Только я не читаю по-цыньянски.

— Уж несчастные три символа мог бы и выучить, — скривила рожицу Вера, завязывая пояс халата. — Напряги мозги и запомни, ты будешь их часто видеть в моём холодильнике. И если тебе дороги всякие выступающие части тела, тебе лучше бы не тянуть грабли к еде с этой печатью.

— Ух, как грозно, — шутливо впечатлился Артур. — Моя госпожа всегда с утра не в духе или сейчас просто «неподходящий период»?

— Иди ты, — перестала улыбаться Вероника, — что за дебильная логика — если девушка без настроения, значит всему виной месячные? Можно подумать, в мире нет других причин злиться.

— И что же разозлило мою дорогую госпожу? — с сарказмом поклонился Артур, Вера вызверилась и рявкнула:

— Ты! Нехрен лазить в моём холодильнике. Даже собаки знают, что есть надо после команды «можно», ты что, тупее собаки? — Артур скривил морду ещё саркастичнее, сложил ладони в молитвенном жесте и прошептал:

— О, моя госпожа, великодушнейшая из добрейших! Нижайше прошу простить неразумность мою, готов принять любое наказание, какое выберет госпожа.

— Отлично, — ядовито фыркнула Вера, — я запрещаю тебе заходить в мою кухню. Плохие мальчики едят в столовой, брысь оттуда.

Артур поморщился так, как будто его это действительно зацепило, попытался обаятельно улыбнуться и сладеньким голосом прошептал:

— Но ведь моя госпожа так любит угощать…

— Хватит, Артур, — уже серьёзно поморщилась Вера, — достал. Выходи и рассказывай, зачем пришел.

— Я принес моей госпоже добрую весть, — опять начал кривляться маг, Вероника поморщилась:

— Слушай, сладкий, чем тебе рот прополоскать, чтобы ты успокоился?

— Госпоже не по душе моя речь? — иронично склонил голову маг, Вера скривилась:

— Артур, если министр тебе после прошлого раза воспитательных звездюлей выписал, это не значит, что надо вести себя как умственно неполноценный. Что ты тут забыл?

Он развязно облокотился о тумбу и чуть улыбнулся:

— Ну нельзя же так сразу к делу… может, чайка выпьем, поговорим?

— Ты опять не понимаешь с первого раза, да? — мрачно вздохнула Вера, подходя к нему ближе. — Ну смотри, ты сам нарвался. Даю тебе последний шанс выйти из кухни мирно. — Артур молча улыбнулся ей с таким видом, как будто не верит, что с ним может случится что-то плохое. — Ладно, — вздохнула Вероника, подняла руку и показала парню три пальца, загнув безымянный и мизинец: — Знаешь, что это? Конечно, не знаешь. Знакомься, это воспитательная клешня. Её миссия — воспитывать плохих мальчиков.

— Здравствуй, клешня, — кивнул Артур, улыбаясь всё веселее.

— Здравствуй, Артур, — мило улыбнулась Вероника и схватила его тремя пальцами за складку жира на боку, решительно потянув к выходу.

— Ай, дура, пусти, больно, ай! — Не ожидавший такого коварства маг задохнулся от возмущения и покраснел, как рак, а когда Вера отпустила его шкуру в коридоре, потер бок и пораженно прошептал: — С ума сошла? Больно же.

— Спасибо, клешня, ты свободна, — серьёзно сказала Вероника своим пальцам и отряхнула руки. — Ну что, Артурчик, с твоим наказанием мы справились. Продолжаем разговор. Зачем ты пришел?

— На рынок тебя отправить, — всё ещё возмущенно прошипел маг, задрал рубашку и согнулся, изучая красные следы ногтей на боку. — Глянь! Знаешь, как больно?

— Я тебя предупредила, ты не внял, — развела руками Вера, — твои проблемы.

— У меня теперь психологическая травма, я требую возмещения морального ущерба! — прохныкал Артур, посмотрел на скептически настроенную Веру и проныл: — Один маленький кусочек запеканочки, а? Махонький? Ну пожалуйста.

— "Плохие мальчики едят в столовой" — какое из этих слов тебе непонятно? — устало потерла лоб Вероника. — Ты достал меня, давай уже по делу. Что там с рынком?

— Да всё как обычно, только без меня, — невесело пробурчал Артур, приводя одежду в порядок. — Какие лавки ты хочешь посетить?

— Механиков, аптеку и продуктовые ряды.

— Хорошо. Идешь сама, мы с Двейном по крышам, ещё двое боевиков будут рядом, по очереди, ты их даже не заметишь. Но если что-то случится, вдруг передумаешь, домой захочешь или плохо станет, повернёшь вот эту штуку, — он снял с шеи вторую такую же стекляшку, как та, что дал ей министр: — Вот так, — показал, где трубочка распилена, повернул и отдал. — Всё. Выходи через час, не оглядывайся и не пытайся нас искать, всё равно не найдешь.

— Спасибо, — Вероника надела на шею стекляшку, натянула улыбку и кивнула, — пока.

— Ну угости меня запеканочкой, — прохныкал Артур, — хоть крошечкой!

Она подозрительно прищурилась и склонила голову на бок:

— Артурчик, а ну-ка скажи мне громко и четко: «Я ни с кем не спорил, что ты меня накормишь».

Маг поморщился с такой досадой, что доказательства уже не требовались, вздохнул и деловым шепотом предложил:

— Я поставил большие деньги, Вер, а если принесу на базу кусок запеканки, выиграю вообще огромные, в этот спор пол-отдела вложилось. Давай договоримся? Ты дашь мне кусок этой грёбаной запеканки, а я отдам тебе двадцать процентов выигрыша, это нехилая сумма. Идет?

— Нет.

— Тридцать.

— Нет.

— Блин, половину! — Он потер лицо, раздраженно поморщился и прошипел: — Вера, деньги очень большие, а я знаю, как ты тратишь, они тебе нужны. Соглашайся, чего тебе стоит? Несчастная запеканка!

— Артурчик, наивное ты, тугодоходящее сознание, — терпеливо вздохнула Вероника, — некоторые вещи не продаются. Иди с миром, а?

— Шестьдесят процентов, — простонал маг, Вера тихо рассмеялась и похлопала его по груди:

— До свиданья, Артур. Мне через час выходить, а я даже не завтракала. Я бы пригласила тебя на чай, но ты наказан, так что не утомляй меня, ладно?

— Вера… — шепотом прорыдал маг, хватаясь за голову и взлохмачивая волосы, — черт, восемьдесят! Всё отдаю, практически при своих остаюсь, только не заставляй меня проигрывать, пожалуйста! С меня весь отдел стебаться будет, они мне этого ещё год не забудут — не суметь выпросить у щедрой госпожи Вероники крошку еды! Ну будь ты человеком!

— Это министр придумал, да? — прищурилась Вера, Артур мотнул головой:

— Нет, я сам. Ну, точнее, я не стал обедать и сказал пацанам, что всё равно к тебе пойду, ради этого и отпросился пораньше… а Шен сказал, что ты на меня в обиде и не станешь меня кормить. Барт стал с ним спорить и говорить, что ты отходчивая и уже простила, а Шен поставил сотню золотых, что я не смогу выпросить у тебя и крошки еды, даже той, которой у тебя больше всего. Я удвоил и мы забились, что я принесу эту проклятую запеканку, большая часть отдела меня поддержала, там банк собрался больше тысячи… Блин, что ж ты меня так обламываешь? — Вера прикусила губу и тихо рассмеялась, впечатленно качая головой, Артур скривился: — Весело тебе теперь, конечно! Это месть такая, за то что я полез в твой холодильник без спроса? Ну прости, я его больше пальцем не трону, я тебе клянусь, дай мне запеканку и я пойду.

— Артурчик, детка, — изобразила умудренную, сочувственную морду Вера, — во-первых, ты — плохой мальчик и твоё наказание не отменяется. Во-вторых, учись играть честно, торговля процентами — это неспортивно, фу таким быть. И в-третьих, послушайся доброго совета, никогда не спорь с министром. Просто не надо, побереги деньги и самооценку. Хорошо?

— Ты считаешь его каким-то особенным? — скривился маг. — Он такой же боевик, как мы все, он даже не маг! Да, он лучше дерется, ну так эти узкоглазые тренируются с пелёнок, если бы я так тренировался, я был бы не хуже. Его пост министра — смех один, его происхождение — вообще черте что. Я не понимаю, с чего ты перед ним так трепещешь? Он всего лишь начальник отдела, причём, не самого большого.

«Артурчик тоже не в курсе, что квартира прослушивается, м-да.»

Вера помолчала, изучая раздосадованную физиономию мага, медленно глубоко вдохнула и тихо сказала:

— То, что ты не знаешь причины, совсем не значит, что этой причины нет. — Он резко вдохнул, уже готовясь возмущаться, но она подняла ладонь, не давая себя перебить: — Не надо, я не собираюсь с тобой спорить, это твоё мнение, думай что хочешь. Единственное, что я могу тебе сказать… господин министр в этом споре практически не рисковал, потому что он осведомленнее тебя и умело этим воспользовался. А ты повелся.

С физиономии Артура постепенно стекало раздраженное выражение, сменяясь обидой и обреченностью.

— И что, вообще без шансов? — Она кивнула, он наклонился и с силой потер лицо: — Чёрт… Ну почему?

— Спроси у господина министра, может, расскажет, — пожала плечами Вера. — Это умный азарт приносит прибыль, Артур, а глупый азарт наказуем, иди и расплачивайся. В другой ситуации я бы сделала тебе утешительный бутербродик, но ты отлучен от кухни, так что, — она иронично развела руками, — пока, Артурчик. Я выйду через час.

Она похлопала его по груди и пошла на кухню, включила чайник, поставила обратно в холодильник запеканку министра Шена, стала доставать фрукты. Артур всё ещё стоял в дверях, как будто не хотел верить, что шансов действительно нет, Вероника бросила на него насмешливо-жалостливый взгляд и он сорвался, раздраженно прошипел:

— Что у тебя с ним? Вы же не спите вместе, я же вижу!

— Ты считаешь, что единственный вариант отношений между людьми — это секс-партнерство? — скептически подняла бровь Вера, Артур злобно втянул воздух сквозь зубы:

— Ну а что тогда? Он опекает тебя, как королеву… черт, да он даже королеву так не опекает! А у тебя к нему вообще какое-то слепое обожание, как у жрицы к богу, я ничего не понимаю, почему?!

— Артурчик, детка, не забивай голову сложными вещами, — ласково улыбнулась Вера, — ведь ты живешь в таком простом, понятном мире, зачем оттуда выбираться? Еда, секс, самолюбование — что ещё нужно для счастья?

— Очень смешно, — скривился маг. Помолчал, повздыхал, потом ссутулился и махнул рукой: — Ладно, всё, проиграл так проиграл. Иди сюда, я на тебя щит поставлю.

Вера подошла к нему, маг провел ладонью над её головой, заставив передернуть плечами от липкой прохладной волны, кивнул:

— Всё.

— Спасибо, — она вернулась к столу, он раздосадованно поклонился и ушел, нервно шаркая подошвами и бубня под нос.

Вера дождалась, пока его шаги стихнут у портала, и сказала в потолок:

— Вам было весело, да? Не стыдно над маленькими издеваться?

Улыбнулась сама себе и покачала головой, прекрасно понимая, что конечно же, не стыдно.

«Господину министру стыдно только просить еду, больше его совесть ни за что не отвечает.»

Быстро поела и с чашкой в руках пошла за стол. Стала перебирать чертежи, откладывая те, которые возьмет с собой, печально вздохнула, посмотрев на угол стола, где раньше лежали чертежи швейной машины.

«Интересно, имеет смысл ждать их обратно? Или проще начертить ещё раз с нуля? Наверное, проще — второй раз всегда получается быстрее и лучше.»

Когда час, выделенный на сборы, прошел, Вероника была полностью готова — одета, умыта, с полной сумкой чертежей и с кобурой под курткой. В последний момент захватив со стола испорченные двойником «часы истины», она достала ключ и с волнением вставила в замок. Он подошел, Вера улыбнулась, ощущая странную дрожь во всем теле, как будто злой мир наконец разжал мертвую хватку и отпускает её на волю.

Закрыв за собой дверь и подергав ручку для пущего спокойствия, она сбежала по ступенькам и вышла на улицу. Было солнечно, хоть и довольно холодно, она подумала что погорячилась, оставив куртку расстегнутой, и застегнулась под самый подбородок, с улыбкой осмотрелась, поймала взгляд чопорного старика с противоположного конца улицы, он улыбнулся ей в ответ и Вероника смущенно опустила глаза, он тихо рассмеялся.

Было хорошо. Свежий воздух щекотал нос, привыкший к смоговому городскому коктейлю из выхлопов и шинной пыли — здесь дышалось совсем не так, как в родных мегаполисах. Солнце играло бликами на гранях облицовочных плиток богатых фасадов, редкие деревья были уже совсем желтые, хоть ещё и не начали терять листья.

«Осень. Перемещение украло у меня лето, от начала до конца. И день рождения украло, когда мне его теперь отмечать, в день Призыва? Хотя, до него ещё нужно дожить.»

Она мысленно махнула рукой и решила наслаждаться настоящим моментом, раз уж он так неожиданно хорош. Рынок пестрел и шумел голосами, некоторые торговцы узнавали Веронику и улыбались как знакомой, она кивала им и улыбалась в ответ, но проходила мимо. В лавке механика Валента было людно, Вера пристроилась в конец очереди и тихонько рассматривала выставленные на прилавке часы, расслабленные мысли текли приятными, не обременяющими мозг путями — в основном, вокруг министра Шена. Господин министр смеётся, господин министр строит из себя жертву, господин министр спит в её постели…

— …а это тот самый знак, да, «протяни руку»?

Вера вздрогнула, резко возвращаясь в реальность, выпрямилась и поднялась на цыпочки, пытаясь рассмотреть спрашивающего поверх плеча стоящего перед ней в очереди. Этого парня она точно не знала, голос был незнакомый. Мастер Валент прогудел своим неспешным басом:

— Да, это он. Только я его тебе не поставлю.

— Почему, боишься? — усмехнулся покупатель, мастер хохотнул:

— Не боюсь, а удачу прогневить не хочу. Вот зайдет госпожа Вероника в следующий раз, я спрошу. А пока нет.

— Неужто ей жалко будет? Мастер, ну поставь, уезжаю вечером уже, удача позарез нужна!

— Ты, дружок, самого главного не понял, — усмехнулся мастер, — руку надо протягивать, чтобы дать, а не чтобы себе побольше нагрести.

— Да я понял…

Вера пораженно округлила глаза и зажала рот ладонью, чтобы замаскировать смешок. Но стоящий перед ней покупатель что-то услышал и обернулся через плечо, пораженно вздернул брови и расплылся в улыбке, склоняя голову:

— Госпожа Вероника, доброго дня вам.

— Здравствуйте, — смущенно кивнула Вера, пытаясь сообразить, почему её знает человек, которого она точно не знает.

«Это из-за того, что вместо меня по рынку ходила моя подделка. Теперь я буду улыбаться всем незнакомцам, отлично.»

Препирающиеся у стойки тоже повернулись к ней, мастер Валент широко улыбнулся, а клиент, оказавшийся смуглым чернявым южанином, смущенно опустил глаза и поклонился. Вера кивнула мастеру:

— Здравствуйте.

Он улыбнулся шире и довольно потер ладони:

— И вам доброго дня, госпожа Вероника. Рассудите, а? Парень хочет себе вашу печать на часы. Сделать?

— А зачем тебе позарез нужна удача? — заинтригованно подняла брови Вера, подходя к парню, тот буркнул:

— Надо. Очень, — поднял голову и Вера заметила, что он рассматривает её правое запястье, на котором она перед выходом написала «протяни руку» кисточкой, довольно коряво и наспех. Она спрятала руку поглубже в карман, парень усмехнулся и посмотрел на мастера: — У неё просто так на руке написано, без всяких. Может, мне тоже написать?

Мастер поднял вопросительный взгляд на Веронику, она фыркнула и развела руками:

— Да пиши, ради бога.

— Ага, оно не сработает тогда, — насупился парень, мастер Валент рассмеялся, Вера посмотрела на него с шутливой укоризной:

— Что за маркетинговый ход с моими корявушками?

— Да такое вот дело, госпожа, — весело прищурился мастер, — ходят по рынку слухи, что к кому вы ни подойдете — всем удача приваливает, без разницы, купили вы что-то или поговорить просто остановились. Сайдэ как мешок припав вам сторговал, так у него прибыль поперла, Ефим на той неделе внезапно дочь замуж выдал, очень удачно, хотя уж не надеялся, она болела у него. Южане раньше срока мандарины продали, очень выгодно, пока свежие. И хотят идти караваном домой, надеются через перевал успеть до снегов, а это большая радость, время сэкономить и идти в комфорте. — Вера округляла глаза всё больше, мастер посмеивался, наконец вздохнул и развел руками, очерчивая свою лавку: — А я, грешным делом, нарисовал себе на часах такой же знак, как у вас, — он изобразил смущение и пробормотал, теребя ремешок часов: — Понравилось. И клиенты ко мне пошли щедрые и не вредные. Не то чтобы я раньше недостаток испытывал, — шутливо насупился мастер, — но новые клиенты — оно всегда приятно. И один южанин ко мне пришел часы подремонтировать и заметил ваш знак, сказал, что уже видел такой, спросил, что значит. Ну, я объяснил. А он, видать, своим всем рассказал, кому интересно было. И теперь ко мне ходят не за часами, а за знаком на ремешке, да только я никому его не ставлю, чужих богов прогневить не хочу.

Вера впечатленно качнула головой и посмотрела на парня, всё ещё мнущегося у стойки:

— Так зачем тебе удача?

— Свататься иду! — резковато от смущения буркнул парень.

— И ты думаешь, что в этом деле тебе удача сильно поможет? — улыбнулась Вера. — Тут как бы… если да, то да, а если нет — удача не спасет.

— Да я знаю, что «да», — вздохнул парень, — невеста точно согласна, это мы уже… обсудили. — Он шкодно сверкнул глазами и собравшиеся у стойки дружно улыбнулись. — Дело в другом. У нас — не у вас, у нас другой обычай. Девушку из дома просто так не забирают, надо отдавать калым, а её отец — ведущий каравана, он богат, у него по всей Ридии дома и лавки. Он за любимую младшую дочь запросит столько, что пока я это накоплю, она постареет. Вот и хочу немного… цену сбить.

Он опять засмущался, Вероника пораженно выдохнула и протянула:

— Да… Ты хочешь сказать, что тебе нужна удача, чтобы чуток сэкономить на покупке любимой женщины? — Мужики солидарно заржали, мастер Валент кивнул:

— Я ж говорил, что ты ничего не понял.

— Что, не разрешите знак поставить? — насупился парень.

— Да ставь, ради бога, мне не жалко, — фыркнула Вера, — только ж он тебе не поможет с таким подходом. Мастер, — она повернулась к хозяину лавки, — ставьте знак, кому захотите, только постарайтесь объяснить им, чтобы они поняли, хорошо?

— Ого какие полномочия, — мастер упер кулаки в бока и выпятил грудь, — я прямо жрецом себя чувствую! — Вера улыбнулась, второй покупатель заинтересованно следил за развитием событий. Южанин молча ждал, теперь настороженно глядя на мастера. А мастер напоказ придирчиво изучил парня, потер подбородок и кивнул сам себе, медленно и весомо, как будто принял важное решение: — Значит, так. Ты сейчас купишь самые лучшие, самые богатые часы, я тебе поставлю на них знак, а ты эти часы подаришь, вместе с историей знака, знаешь, кому?

— Бате её… — озаренно прошептал парень, распахивая свои черные глазища и медленно расплываясь в абсолютно счастливой улыбке, пораженно рассмеялся и от избытка эмоций сгреб в объятия Веру и второго покупателя. Мастер улыбнулся и махнул рукой в сторону витрины:

— Пошли выбирать, жених.

Вера с улыбкой смотрела, как они весело толкаются вместе со вторым покупателем, меряют часы, торгуются. Наконец будущий жених получил свои часы в красивой коробочке, расплатился и поклонившись всем, а Веронику ещё и приобняв, ускакал счастливый. Мастер подбросил на ладони горсть золота и залихватски подмигнул Веронике:

— О как, дело мастера боится! И человека осчастливил, и своего не упустил.

— Мастер, мастер, — изобразила почтительный кивок Вера, второй покупатель улыбнулся и сделал приглашающий жест, пропуская её перед собой, Вера подняла ладони: — Нет-нет, я совершенно не спешу, проходите.

Он благодарно улыбнулся и она поняла, что он сам спешит, а предложил просто из вежливости. Мужчина быстро сдал какие-то артефакты на подзарядку, Вера заинтересованно смотрела, как мастер высыпает из специальных емкостей синий песок и засыпает новый из большого ящика под стойкой, он справился быстро и отпустил клиента, повернулся к Вере:

— Ну, как мясорубка?

— Отлично, — улыбнулась Вероника, — а вашей жене?

— Тоже нравится. Только я подумал, надо бы редуктор убрать. Чего он там торчит, нужен он? Тут надежное соединение важнее, а быстрей-сильней можно и рукой подрегулировать. Как думаете?

Вера вздохнула, неохотно признавая:

— Да, пожалуй. На самом деле, в оригинале она без редуктора, это меня просто инженерная муза за задницу укусила, когда я её чертила.

Мастер с трудом задавил смешок и развел руками:

— Бывает, сам грешен. Так что, убираем редуктор и в серию?

— Да. И я ещё хотела заказать одну побольше, и с ручкой побольше, чтоб мужчине было удобно, здоровенному, как вы. — Мастер расплылся в польщенной улыбке, Вера опустила глаза и добавила: — На подарок.

— Сделаем, — кивнул мастер, взял блокнот, стал писать. — Ещё что-то?

— Да, — она достала из сумки «часы истины» и поставила на стойку: — Не работают. Можете посмотреть?

— Ого, — мастер перестал улыбаться, подозрительно нахмурился: — А откуда у вас, госпожа, такая занятная штука взялась?

— Да притащил один… — с легкой досадой отмахнулась Вера, — думал, меня проверять будет, а оказалось со временем, что самому мешает.

Мастер Валент неодобрительно поджал губы и взял часы в руку, прикрыл глаза, помолчал и поставил обратно на стойку.

— Они не сломались, их просто выключили.

— Они выключаются?!

— Конечно, — он поднял часы и повернул нижнюю часть деревянного корпуса, который Вероника считала цельным, он провернулся бесшумно и внешний вид от этого ничуть не изменился. Мастер поставил часы на стойку и сказал в потолок: — Отвратная сегодня погодка.

«Дзынь.»

Часы послушно перевернулись, оставив сверху черный шарик, Вера улыбнулась и радостно сжала ладони перед грудью:

— Класс, спасибо!

— Знаете, госпожа, — тихо вздохнул мастер, хмурясь и понижая голос, — я может, конечно, не в своё дело лезу, но я скажу. Я бы вам очень советовал этому «одному», который вам такую вещь притащил, эту самую вещь в такое место затолкать, которым он думал, когда к даме эту гадость нес. Не по-людски это, близких людей на враньё проверять. «Часы истины», если по закону, только на судах и допросах можно использовать, и то от этого можно отказаться, заставлять никто не имеет права. Это во-первых. А во-вторых, такие артефакты в магазине не купишь, эти часы делал сильный мастер, из великих, они очень чувствительные, чуть ли не мысли уловить способны. И если этот «один», который их вам принес, настолько вам не верит, ни стыда, ни совести не имеет, да к тому же имеет доступ к артефактам такого уровня… значит, он работает в каких-то таких структурах, которым закон не писан, а там хорошие люди не работают. Там только подонки, не уважающие чужое право на личную жизнь и чужие чувства. Бегите от него, госпожа, как бы он вам ни был дорог, с такими людьми жизни нет. Вы молодая, красивая, такая хорошая девушка, вы найдете себе получше.

Вера стояла молча и хлопала глазами, пораженная внезапной заботой почти незнакомого человека. Мастер отодвинул от себя часы, как будто хотел оказаться от них подальше, вздохнул и сказал:

— Что-то ещё?

— Да, — она полезла в сумку за чертежами, выложила на стол степлер, кисточку, папку со скоросшивателем и дырокол. Они стали обсуждать детали, веселая атмосфера понемногу восстановилась и подсчитывая, сколько она должна, мастер уже улыбался как раньше. Вера расплатилась, собрала лишнее в сумку, взяла "часы" и задержала в руке, мастер опять перестал улыбаться. — А вы можете, — задумчиво сказала Вероника, — сделать наручные «часы истины»?

— На руку? — округлил глаза мастер, она кивнула:

— Да, как обычные, только сделать под стеклом рамку из тонкой пластины, в форме песочных часов, внутрь маленькие шарики засунуть… и, пожалуй, сделать им три режима — включено, выключено и вибрация, чтобы можно было рукав откатить и никто их не видел, а они работали. Сможете?

— Зачем? — шепотом выдохнул мастер, Вера кровожадно прищурилась:

— Ради мести и справедливости. Раз уж так получилось, что я ему не вру, а он мне врет, то эти часы больше мешают ему, чем мне. Он весь такой умный, надо — включил, не надо — выключил. А если они будут у меня на руке, он так хитрить не сможет. Мне они мешать не будут, я не привыкла врать, а он наплачется. А надоест, я их просто сниму. Как вам?

Мастер Валент медленно покачал головой, цокая языком:

— Ай-яй-яй, а казалось бы, такая добрая девушка… я согласен. Поделом ему, негодяю. Денька через три приходите, сделаю.

— Спасибо, — улыбнулась Вера, помахала рукой, — удачной торговли, счастливо!

За спиной открылась дверь и вошли новые клиенты, хозяин рассмеялся, указывая бровями на привалившее счастье, Вера развела руками и вышла из лавки.

На улице было ярко и солнечно, ей улыбались незнакомые люди, она улыбалась в ответ и уже начинала к этому привыкать. Внутри была странная, необъяснимая воздушность, как будто после зимы сменил обувь на легкую весеннюю и бежишь, радуясь весне и птичкам, или как будто в кои то веки вышел из дома без рюкзака и за спиной глупая пустая легкость, вызывающая желание скакать вприпрыжку… ей давно не было так свободно.

Неспеша пройдясь до лавки Ефима, Вера поняла, откуда эта легкость — от того, что она не чувствует тяжелого взгляда в спину, к которому уже успела привыкнуть, как к неудобной обуви. Она всегда была под наблюдением, с самого своего Призыва, каждую секунду знала и чувствовала, что на неё смотрят и её подслушивают. А сейчас это ощущение пропало.

Она зашла к Ефиму, забрала свою электрическую точилку в красивом резном корпусе, покаялась, что до сих пор не показала шедевры из крема, ради которых делался кондитерский мешок, и пообещала обязательно не забыть в следующий раз. Зашла к третьему механику и заказала скрепки и зажимы, с удивлением узнав, что тонкая упругая сталь для зажимов — дефицит, будет дорого. Махнула рукой и заплатила, заказав сделать красивые, раз уж это такой шик.

Аптека порадовала богатым выбором зелий и косметики, там же продавались и мелкие бытовые артефакты. Вероника купила всякой нужной мелочевки, а потом, вдохновленная глупыми фантазиями про спящего в её постели министра Шена, добавила к покупкам артефакт «купол тишины», подавляющий все звуки в радиусе пары метров. Пожилая хозяйка, она же маг-алхимик-травник, заулыбалась очень заговорщически и пожелала приятного использования. Вера долго думала, к чему бы это, но чем дольше думала, тем неприличнее и глупее становились варианты.

Когда она проходила переулок между лавками и торговыми рядами, что-то резко ударило её в шею, как будто камешек бросили. Вероника обернулась, но близко никого не было, а далеко люди на неё не смотрели, занятые своими делами. Она посмотрела под ноги и увидела короткую стрелу с иголкой на конце и пушистым синим мехом вместо оперения. Наклонилась, подняла, рассмотрела.

«Спасибо, Артур, отличный ты всё-таки специалист.»

Запрокинула голову и весело помахала рукой ближайшим крышам, щурясь от солнца, опустила глаза и чуть покачнулась, от резкой смены света и тени заболели глаза. Она потерла их, ещё раз посмотрела на стрелу, вздохнула и сунула в нагрудный карман, опять стала рассматривать крыши сквозь сине-оранжевые пятна от солнца. Мимо прошли люди, один парень остановился и улыбнулся ей, взяв под локоть:

— Госпожа, все в порядке? Вы плохо себя чувствуете?

— Нет, всё нормально, спасибо, — благодарно улыбнулась Вера, он встревоженно заглянул ей в глаза:

— Мне показалось, вам плохо. Вы не местная? В Оденсе коварное солнце — кажется что холодно, но может незаметно напечь голову до обморока.

— Да? Мне не говорили, — она ещё раз улыбнулась ему, пытаясь вспомнить, видела ли она его раньше в коридорах отдела. Парень приобнял её за плечо, вроде бы поддерживая, но улыбнулся очень заинтересованно:

— Может, вас проводить домой? Или пройтись с вами по рядам, вы ещё ничего не купили, я вижу?

— Спасибо, не нужно, — она мягко освободилась и опять потерла глаза: — Я наверное, действительно, пойду домой. Ну их, эти продуктовые ряды, в следующий раз схожу.

— Правильно, — улыбнулся парень, кивнул и ободряюще погладил по руке: — Вас точно не нужно провожать, дойдете?

— Дойду, спасибо, — она помахала ему рукой и чуть поклонилась, — счастливо.

Он кивнул и пошел дальше вдоль ряда, она отошла с середины дороги и достала из-за пазухи стекляшку, которую дал Артур.

«На всякий случай.»

Провернула и пошла к выходу. Голова кружиться перестала очень скоро, но Вера всё равно уверенно шла домой, чувствуя, что и так загулялась. Было уже почти три часа, а она выходила в час с копейками, долго просидела у механиков, да и аптекарша оказалась не прочь почесать языком, так что затянулась прогулка. На повороте её обогнал высокий плечистый парень, обернулся, смерил взглядом, улыбнулся и смущенно отвернулся, поймав встречный. Когда Вера завернула за угол, его уже не было.

Быстро дойдя до подъезда, она поднялась по ступенькам, достала ключ… и замерла. Сердце заколотилось сильно и часто, погружая тело в состояние адреналинового взлёта, когда нужно драться или бежать. Ей больше хотелось бежать.

Дверь была открыта. Причем грубо, замочная скважина блестела свежими царапинами и загнутыми краями тонкого облицовочного металла — в замке ковырялись, и точно не ключом. Затаив дыхание, она прислушалась, пытаясь утихомирить грохот крови в ушах, чтобы убедиться, что ей не послышалось. Да, ей не послышалось — по ту сторону двери кто-то громил её квартиру. Грубые мужские голоса, топот, грохот мебели, которую, судя по звукам, пинали ногами так, что она переворачивалась и каталась по полу. Жуткий треск материи и дерева, как будто там зубами рвали обивку кресел и с мясом выдирали ящики стола и доски пола.

«Ящики стола. В которых танк, пушка и «Катюша». А всего лишь вчера, когда господин министр думал, что я отдала чертежи танка его двойнику, он был так зол, что даже мой божественный десерт отодвинул, как какие-то помои.

И прямо сейчас там кто-то переворачивает мои ящики, пока я якобы на рынке. Что за хрень тут творится? Почему их там никто ещё не уложил мордой в пол, ведь квартира прослушивается, вся, неужели министр думает, что я могла сама устроить такой грохот, ещё и мужиков навести полный дом?»

Она стояла, одеревенев, чувствуя как бешеное сердце выходит на форсаж, лихорадочно думая и вспоминая.

«А что у них вчера случилось, что Двейн прибежал среди ночи и пообещал министру Шену, что тот вряд ли скоро освободится?

А вдруг моему вечно лезущему на рожон министру сейчас сильно не до того, чтобы прослушивать мою квартиру? И что тогда?»

За дверью раздался скрип пилы, который трудно с чем-то перепутать, грубый мужской голос рявкнул: «Осторожнее, мать твою, я сказал угол, а не полстола! Если повредим заказ, нас самих распилят!». Вера закрыла глаза и достала из-за пазухи стеклянную трубку, провернула, ещё раз. Ноль эффекта.

«И что дальше? Попытаться найти того парня, который меня на повороте обогнал? Не мог же он далеко уйти.»

Она тихонько спустилась по ступенькам, вышла на улицу, потопталась у парадного входа, высматривая знакомые лица среди прохожих. Ноль.

От бешеного сердцебиения становилось жарко, она расстегнула куртку, как обычно ощутив под левой рукой кобуру.

«Пойти туда самой? Это глупо и опасно. Их минимум двое, а может, и больше. Но они заберут чертежи. А если я пойду, то может быть, мне ничего и не будет. Может же такое быть?»

Она подняла голову, рассматривая крыши и своё окно. Ни с какой крыши знакомые мальчики в масках ей не помахали. А вот в окне гостиной мелькнул какой-то силуэт. А может, показалось от нервов.

«Если обойти дом и зайти со двора… а потом подняться по стене на третий этаж… я ведь это, альпинистка, можно даже сказать, скалолазка. Я смогу. И у меня в спальне открытая фрамуга, я пролезу. А потом как-нибудь очень тихо, шепотом… Черт, а если они оставили кого-то проследить за дверью, а я тут торчу, как памятник нерешительности? Надо отсюда убираться в любом случае.»

Она нервно поправила воротник и пошла обходить дом. Со стороны двора был небольшой скверик с лавками и высокими деревьями, осеннее солнце уже давно скатилось с зенита, желто-красные листья деревьев освещались только на верхушках, внизу уже была тень. Людей во дворе не было, как на заказ, а по серой стене дома вился дикий виноград, багровый, с темно-синими мелкими ягодами и благословенно-толстыми побегами, он вгонял когти между плитами облицовки и крепко хватался за каждый карниз и любую выступающую деталь.

«Надеюсь, что крепко.»

Вероника решительно перебросила ремень сумки через шею, сняла туфли и сунула их сзади за пояс штанов, которые привыкла надевать под юбку, для тепла. Юбку тоже сняла, скрутила в жгут и обвязала вокруг талии.

«Если свалится — сама виновата, она мне все равно никогда не нравилась.»

Подошла к стене и на пробу вцепилась пальцами в шов между гранитными плитами, пальцы вошли на фалангу, не дальше.

«Ну что ж, тут всего три этажа. Я справлюсь. Ведь справлюсь?»

Задрала голову, глядя на недосягаемо далекий подоконник, обозвала себя дурочкой и трусихой, которая не знает, чего хочет. Убрала руку и опустила вниз, восстанавливая кровоток, задумалась.

«И чего мне больше не хочется, стоять тут и чувствовать, что меня опять все бросили, или пойти туда и потом выслушивать от господина министра, как глупо я рисковала?»

О третьем варианте она старалась не думать. Если она получит по голове от грабителей, то виноват будет тот, кто так хреново организовал охрану, а не она, которая просто спокойно себе пришла с рынка домой. Какая, в сущности, разница, через дверь она пришла или через окно?

Вариант «упасть с третьего этажа и свернуть себе шею» она отбросила с великолепной небрежностью, уверенно считая, что пришла в этот мир не для того, чтобы позволить себе так бездарно сдохнуть.

«У меня получится, я брала стенки и покруче. Вперёд.»

Когда решение оформилось в конкретный план, волнение как рукой сняло, сердце забилось часто, но ровно и уверенно, как на тренировке. На этот раз она вцепилась в стенку и сразу полезла, приноравливаясь нащупывать пальцами щели между плитами и не особенно надеясь на виноград. К тому же, виноград к третьему этажу заметно истончился и выглядел ненадежным. Когда замерзшие от по-осеннему холодных плит пальцы стали неметь, она уже клещом вцепилась в карниз окна своей спальни. Здесь было отчетливо слышно грохот в квартире, Вера уселась на карниз, осторожно растерла дрожащие руки, прислушалась к налитым мышцам ног.

«Всё нормально, отдохну минут пять и ещё столько же смогу.»

С высоты третьего этажа было хорошо видно соседние крыши, никого там не было. Ещё несколько раз повернув глупую стеклянную трубочку, Вера нервно убрала её назад за пазуху, вздрагивая от холодного стекла и ощущая подступающую истерику. Ей было обидно и одиноко. Опять.

«Возьми себя в руки, тряпка, ещё ничего не закончилось и даже не началось. Сейчас ты дашь ногам отдохнуть, дашь рукам успокоиться и согреться, потом пролезешь внутрь и дашь просраться тем, кто осмелился мусорить у тебя в доме. А потом дашь чертей министру Шену. И только потом закроешься в ванной и будешь реветь, не раньше. Ясно? Собралась и пошла.»

Мысленно отдав честь самой себе, Вера медленно встала на подрагивающие ноги и согнулась, упираясь лопатками в нависающий откос, просунула руку в щель фрамуги, больно прижала створку, нащупывая замок, нашла и открыла, опуская до упора. Петли заскрипели, заставив зажмуриться, но внутри этого, похоже, никто не заметил. Вера сняла с шеи сумку и аккуратно бросила на кровать, туда же полетела юбка, которая, вопреки надеждам, не развязалась, а потом куртка, просто потому, что она стесняла движения и добавляла объемов.

«Сначала ноги. Нет, сначала — оружие.»

Вероника медленно выбралась обратно на карниз, достала из кобуры револьвер, провернула барабан — три патрона из шести. На шее болтался обездвиживающий амулет, которым она ни разу не пользовалась, но отличник-Барт так подробно и много ей рассказал, что она все запомнила.

«Развернуть книжечкой от себя, открыть, закрыть — ничего сложного. Вот только для этого нужны две руки, черт.»

Рядом висел черный камешек амулета «купол тишины», Вероника беззвучно рассмеялась — министра она баюкать хотела, посмотрите на неё, мечтательница.

«А прыгать на свою кровать из окна, как грабитель, не хотела?

А придется.»

Повернув амулет в положение «включено», она опять спрятала его под рубашку, выдохнула и, вцепившись мертвой хваткой в край рамы, стала задирать ногу на уровень фрамуги.

«Не пропустите! Только сегодня в нашем цирке! Вероника Зорина и шпагат над пропастью! Смертельный номер, выполняется без страховки! Спешите видеть!»

Замерзшие до полной потери чувствительности ноги не хотели гнуться, пальцы, вымазанные в давленых виноградинах и пыли, скользили по карнизу. Когда она наконец протиснула свою самую весомую часть на ту сторону и уже точно поняла, что не упадет с третьего этажа, ей внезапно стало страшно от осознания того, куда она залезла. За стеной ходили мужчины, минимум трое, пинали мебель и ругались. Вера змеёй скользнула внутрь и опять схватилась за револьвер и амулет одновременно. За стеной раздалось:

— Ну нету, блин! Куда его можно было засунуть?

— В спальне смотрели?

— Да, нету.

Вера осмотрелась, только сейчас обращая внимание, что вся комната засыпана пухом и перьями, косметика, белье и прочие вещи из ящиков валяются грудами по полу, с кровати сброшено одеяло, простыни мятые, комом собраны на одном углу кровати.

— Кухня, ванная? — рявкнул тот же голос, — бачок разбирали?

— Нет ещё. Я сейчас разберу.

— Я сам разберу, продолжайте здесь.

В коридоре раздались тяжелые шаги, Вера за секунду выбрала из двух вариантов тихий и схватилась двумя руками за амулет, подцепила ногой разорванную подушку и буцнула в дверь.

Звук получился слабый, но его услышали. Мужчина, уже открывший дверь ванной, остановился на пороге и развернулся, скрипнув подошвами по доскам пола, Вера смотрела, как поворачивается ручка двери и глубже загоняла ногти в щель между двумя створками амулета-книжки, сейчас, вот-вот…

Вор не открыл дверь даже на треть, когда увидел Веру, все понял и потянулся за висящим на поясе револьвером.

Она успела раньше. Первые несколько секунд она не верила, что успела, жадно смотрела на его решительное лицо, четко прорисовавшиеся от напряжения мышцы предплечья — здоровенный мужик, она бы с ним ни за что не справилась.

«Магия, детка. Теперь мне жить именно так.»

Изменений в статусе подельника никто пока не заметил, Вера подумала, что он застыл прямо в дверях, она сможет пролезть теперь только между его широко расставленными ногами.

«И полезу. Где я только сегодня не лазила, подумаешь, ноги.»

Она осторожно сошла с кровати, достала револьвер, сняла с предохранителя. Потянула дверь на себя, радуясь, что она не скрипит, открыла на всю, подперла валяющимся на полу комом белья, опустилась на колени и скользнула обеими руками по полу между ботинок вора, проползая в коридор. И увидела выходящего из кухни второго вора. Он вытаращил круглые глаза, открыл рот, готовясь орать, Вера упала на бок и выстрелила, не целясь, амулет подавил грохот выстрела, но пуля прошла насквозь, со звоном вынесла стекло окна в коридоре, мужик сдавлено вскрикнул, ошарашенно закрывая руками кровоточащую дыру в груди, а Вероника звериным слитным движением прыгнула через коридор в ванную, врезалась плечом в дверь, подобрала ноги и вкатилась внутрь, вскочила и плотно закрыла дверь.

Зачем, она не думала, глупая инстинктивная жажда воздвигнуть препятствие между собой и неизвестной опасностью.

«Их точно больше двух, куда теперь, куда?!

Загнала сама себя в ловушку, дура, лежала бы себе на полу, там отлично видно весь коридор, черт!»

Она посмотрела на еле видный в темноте толстый край ванны, обнадеживающе массивный.

«Чугун? Пуля его не возьмет. Если залезть внутрь…»

В коридоре раздались одинокие медленные шаги, осторожные, перекатами. Скрип-скрип. Ещё раз, ближе, скрип-скрип.

«Наверх. Люди никогда не смотрят наверх.»

Она мягким кошачьим движением встала одной ногой на край ванны, потом второй. Потом убрала одну руку с револьвера, с усилием, как будто по живому отрывала, быстро вцепилась в рубашку на лопатках и рванула вверх, снимая её и оставляя болтаться на одном рукаве. Уперлась ногой в стену у двери, свободной рукой в противоположную стену над ванной, выпрямилась, упираясь голыми и липкими от пота лопатками в плитку стены.

«Видел бы меня брат, так убедительно я спайдермена ещё никогда не изображала.»

Скрип-скрип. Пауза, тяжелое дыхание.

Третий вор, похоже, был последним и рисковать понапрасну не собирался. Вера выпрямила руки, целясь в закрытую дверь и прислушиваясь на пределе сосредоточенности. Колени начали дрожать, она напрягла ноги сильнее, до боли, по спине медленно стала красться от лопаток вниз капелька пота.

«Долго я так не провишу, я не спайдермен.

Черт, кто вообще решил, что люди не смотрят наверх?!»

За дверью зашелестела одежда, Вероника была почти уверена, что знает, где он стоит. Если бы у неё было больше патронов, она бы рискнула.

Резкий грохот выстрелов заставил её дернуться и чуть не свалиться, в двери появилось четыре дырки, обозначив очень умно распределенные цели — в пол под ванной, в саму ванну слева и справа, в дальний угол, где унитаз и раковина. Туда нужно стрелять, только стоя практически в углу коридора.

«Он выстрелил четыре раза, чтобы оставить два патрона. Дадим ему шанс избавиться от ещё парочки.»

Вера вытащила из-под пояса туфлю и бросила в угол, на унитаз. Ещё два выстрела не заставили себя ждать и Вера тоже, наконец, решилась — в угол, на уровне пояса.

Она застыла, не дыша, чтобы не наглотаться дыма, вслушиваясь до звона в ушах. В углу раздался тихий шипящий мат и частое дыхание.

«Один патрон. А сколько у него?»

Дырявая дверь пропускала немного света, в узких лучиках клубился дым, Вера поняла, что ноги уже не просто дрожат, а вот-вот подогнутся, смирилась с тем, что слезать всё-таки придется, и осторожно убрала одну ногу, почти упав и еле успев схватиться руками за ванну. Возблагодарила свою глупую фантазию и амулет — если бы не он, грохот получился бы офигенный. Вжалась в стену у двери, прислушиваясь и не дыша. Было тихо. Потом от угла раздался надсадный кашель, внизу, на полу. Она ждала, убрав дрожащий палец со спускового крючка и желая удачи себе и своему обожаемому последнему патрону, в этот момент она любила его, как родного.

Кашель прекратился, вор забормотал что-то несвязное, по полу заскрипели неуверенные движения — то ли ползет, то ли ранен и уже не помнит себя.

«Прикидывается.»

Это ощущение было несомненным, Вероника ждала, настраиваясь на один безошибочный выстрел. Время шло, сердце, поначалу колотившееся как бешеное, уже начало успокаиваться.

И тогда ползущий мимо двери вор чудом ожил, рванул на себя дверь и лежа прицелился в тот угол, куда она бросила туфлю. Его голова была так близко, что когда он понял свою ошибку, было уже поздно. Она выстрелила почти в упор, мозги расплескало по двери, полу, стене коридора и по стоящему в дверях спальни обездвиженному. Тело без половины черепа медленно упало на бок, Вера смотрела на него и с ужасом представляла, что это был не последний, что сейчас из гостиной выйдет ещё один.

«И что я тогда буду делать?»

Взгляд нашел револьвер в мертвой руке лежащего на полу, она поморщилась — Миротворец, она выстрелит из него только один раз и больше стрелять не сможет. Наклонившись, она отвернула полу его куртки, нашла пустую кобуру и свернутые трубкой чертежи «Катюши».

«Хрен тебе, а не художественное виденье военной техники госпожой Вероникой. Что вы ещё у меня хотели забрать?»

Она вытащила мятые листочки, переступила труп и опять поползла по полу между ботинок самого здорового, стараясь не вымазаться в крови. Выпрямилась, поняла, что едва достает ему до груди, махнула рукой и стала обшаривать его карманы. Вытащила свои чертежи, рисунки, ещё какие-то бумажки, выключила «купол тишины» чтобы не разряжался, прошла к кровати и взяла с неё свою сумку и куртку, затолкала мятые листы в сумку, между аккуратными баночками из аптеки.

«Господи, полчаса назад я на полном серьёзе обсуждала достоинства шампуней на разных отварах трав и думала, что это важно.»

Осмотрев разгромленную комнату, Вера нервно рассмеялась и натянула рубашку, поправила, набросила куртку, поставила на предохранитель разряженный револьвер — просто так, ради создания хорошей привычки. Потом в порыве какой-то детской радости поцеловала пустой барабан и почувствовала, что сейчас разревется. Взяла себя в руки, убрала оружие в кобуру, застегнула куртку, взяла с кровати юбку и забросила сумку на плечо. Опять проползла под ногами у здоровяка, вымазав ладони в красноватой жиже, покрывающей пол и штанины обездвиженного, пошла на кухню, вымыла руки. Мимоходом посмотрела на лежащего в здоровенной луже крови последнего. Чертыхнулась, понимая, что этого тоже нужно обыскать, зачем тогда было мыть руки?

У простреленного чертежей не оказалось, зато она вытащила из его кармана свой старый мобильник, залитый кровью настолько, что надежд на то, что несчастный телефон выживет, почти не было. Вера сняла с него панели и быстро промыла под напором воды, достала из шкафа банку с рисом и затолкала телефон поглубже, педантично закрыла крышку и вернула банку на место. Открыла холодильник, посмотрела на нетронутые продукты, на запеканку с гордой печатью министра Шена, истерически рассмеялась и закрыла дверцу. Запрокинула голову и крикнула в потолок:

— Господин министр, ау! Тут злые дяди хотели похитить вашу еду, но я её отстояла! Э-эй! Мальчики в костюмчиках, уже можно выходить, тут больше не опасно! Честно, я всё проверила!

В унылой тишине квартиры громко выл ветер, проложивший путь от разбитого окна коридора до фрамуги в спальне, ветру было просторно и весело, если бы кто-то ещё эту орясину из дверного проёма убрал…

Вероника пошла в гостиную, покопалась в горах бумаги и выбрала ещё десяток чертежей и копию учебника истории, тоже запихнула в сумку, подошла к зеркалу.

«Так выглядит человек, который только что убивал людей. Точно так же, как все остальные, абсолютно нормальные люди. Внешность обманчива.»

Поправила причёску, подкрасила губы. Заметила, что несмотря на все усилия, всё-таки вымазала штаны, вздохнула и надела юбку, посмотрела на обувную полку и почему-то не нашла там ничего, кроме босоножек. Махнула рукой и обула их. Открыла дверь, вышла в подъезд и ответственно закрыла, чтобы никто не зашел и не увидел, какой там бардак, все раскидано, поломано и трупы неприбранные валяются.

Неспеша спустилась по ступенькам, привыкая к высоте шпилек, от которых успела отвыкнуть, вышла на улицу и прищурилась от радостного яркого солнца. На улице ничегошеньки не изменилось, всё так же трепетали на ветру желтые листья, блестели полированные пластины камня, люди кутались в воротники и опасливо косились на неприветливую, хмурую девушку в не по сезону открытой обуви.

Вероника шла в таверну «Черный Кот», радуясь, что у неё есть хоть этот маленький кусочек информации, дающий надежду, что ей не придется спрашивать у прохожих «как пройти в королевский дворец?» или «где найти тех парней, которые бегают ночами по крышам и убивают всех плохих?».

«Я тоже умею убивать плохих. Ох и утомительная это работа, теперь понятно, почему министр после такого вечно вареный приходит.»

Она поймала себя на том, что совершенно не злится на министра Шена. И вообще ни на кого не злится, как будто это всё просто «так получилось», ну подумаешь, с кем не бывает. На каблуках идти быстро не получалось, поэтому она брела вразвалочку, где-то в глубине души даже наслаждаясь неспешной прогулкой по яркому осеннему городу. Таверна «Черный Кот» была уже открыта, хоть людей было и немного, пахло жареной картошкой и Вере её вдруг так захотелось, что она почти согласилась со своим глупым организмом, что трупы за полчасика никуда не денутся, можно и перекусить, а потом идти искать министра.

«Нет, нельзя. Надо сдать ему, по крайней мере, обездвиженного, а потом уже идти куда хочется левой пятке или желудку. Надо.»

Знакомая дверь оказалась заперта, Вера пожала плечами и постучалась.

— Занято!

Хриплый мужской голос, напряженный и недовольный.

Вероника пожала плечами и подперла стенку, сложив руки на груди и глядя на часы — пятнадцать минут пятого.

«Действительно пора поесть.»

Спустя десять минут из двери никто не вышел и она постучала ещё раз.

— Занято!

— Мне нужен министр Шен, — тихо сказала Вера.

— Занято, что не понятно?! — дверь приоткрылась и оттуда выглянул толстый лысеющий мужик, придерживая рукой спущенные штаны. За дверью была очень средненькая туалетная комната, Вера подняла брови и ещё тише сказала:

— Такой грязный туалет и вообще ни капли не воняет, вам не кажется, что это странно?

Мужик нахмурился и издал очень специфический туалетный звук в сопровождении такого же туалетного запаха, Вера поморщилась:

— Ну сейчас-то зачем? Мне действительно нужен министр Шен, или Двейн, или Артур, или Барт. В крайнем случае, Эйнис. Я могу войти?

— Что вам надо? — недовольно пробурчал мужик совершенно другим голосом, запах пропал, но иллюзия туалета осталась на месте.

— Я уже сказала, что мне надо, — начала раздражаться Вера, — мне нужен министр. Сейчас.

— Вы что-то путаете, — скривился мужик и попытался закрыть дверь. Вероника сунула между косяком и дверью ногу, а руками открыла книжечку амулета. Мужик застыл, она потерла лицо двумя руками и проныла под нос:

— Да что ж в этом мире за люди такие, ни единая сволочь с первого раза не понимает человеческого языка… я же культурно, тихо, мирно, вежливо попросила. Нет, пока по мордасам не навешаешь, хрен кто проникнется.

Она тяжко вздохнула и открыла дверь, протиснулась между застывшим мужиком и стеной, закрыла глаза и стала на ощупь искать ступеньки. Они были очень крутые, в босоножках было неудобно, она цеплялась за стенку и обещала себе, что как только сдаст эту проклятую тушу министру, наплюет на всё и залезет в ванну, и пусть вокруг хоть трупы валяются, пока она не согреется как следует, она отмывать мозги со стен не пойдет.

— Что вы здесь делаете? — потребовал резковатый голос, Вера открыла глаза и кивнула крепкому парню за столом, охраняющему коридор и стойку с ключами:

— Здравствуйте, мне нужен господин министр или Двейн. Где я могу их найти?

— Как вы сюда прошли? — поднял брови парень, Вера медленно глубоко вдохнула и потерла висок:

— Прелесть моя, я задала тебе простой, конкретный вопрос. Ты можешь мне ответить?

— Подождите минуту, — озадаченно пробурчал парень и ушел. Вернулся почти сразу, за ним шел ещё один такой же крепкий и незнакомый парень. Он смерил Веру взглядом с ног до головы и неверяще прошептал:

— Лика?

— Я буду хоть Ликой, хоть Бзыкой, хоть великим Ктулху, если это поможет мне увидеться с министром Шеном или Двейном, — на пределе терпения процедила Вера, — и быстрее, если можно, у меня там трупы остывают.

Парни вытаращились на неё, потом друг на друга, потом один неуверенно пожал плечами и сказал второму:

— Ну зови, что делать.

— И с коллегой своим что-нибудь сделайте, — устало вздохнула Вера, указывая куда-то вверх, — а то он стоит там, как дебил, обездвиженный.

Один парень убежал, второй вернулся за стол, но тут же встал и жестом предложил свой стул Веронике, она чуть улыбнулась и сказала:

— Спасибо, детка, садись сам. Если я сяду, я уже не встану.

Парень пожал плечами и сел, Вера подперла спиной стенку, стала рассматривать ногти, поняла, что переломала половину, достала пилочку из сумки, стала ровнять. В коридоре раздались шаги, потом ещё и ещё, но одни она узнала безошибочно — господин министр. А рядом кто-то на каблуках, почти в ногу идет.

«Что за сучка рядом с моим министром нарисовалась?

Не Эйнис, весит явно поменьше, идет как-то неуверенно, слишком много шума создает, как будто не умеет ходить на шпильках. Маленькая совсем, что ли?

Что, блин, за молоденькая сучка рядом с моим министром?!»

Она оторвалась от подпиливания ногтей только тогда, когда они подошли вплотную. Вера спрятала пилочку и подняла голову, криво улыбаясь всей компании:

— Здравствуйте, господин министр, Двейн… хм? — Вера смерила взглядом стоящую рядом с министром с гордым видом… себя. Эта мелкая гадость носила мужскую рубашку, туго обтягивающую выдающийся бюст, мужские штаны, тоже отлично сидящие на бедрах, и туфли на каблуках. Она криво улыбнулась, оценивая произведенный эффект, театральным жестом поправила распущенные волосы и откинула их за спину, довольно прищурилась и вальяжным жестом обняла министра Шена за талию, змеёй втискиваясь ему под руку, так, что ему пришлось обнять её за плечо. Мелкая поганка с довольным видом потерлась щекой о его грудь и сильнее сжала пояс, так уверенно и крепко, что Веронике аж больно стало.

— Руку убери оттуда, — хрипло потребовала Вера.

Глаза вылезли у всех одинаково, но Двейн свои резко опустил, Министр быстро взял себя в руки и прикинулся, что все в порядке, а у остальных шок продолжал нарастать. Девушка подняла брови на середину лба и пораженно хохотнула:

— Ого, вот это отношения.

— Дура, — тихо рыкнула Вера, — там рана. Неужели ты не чувствуешь?

Девушка резко отпустила и виновато склонила голову перед министром:

— Простите, я забыла. Я не хотела. Простите.

— Ничего, всё нормально, — успокаивающе кивнул министр девушке и мягко тронул за плечо, — иди, я скоро буду.

— Господин, — она поклонилась и пошла по коридору, смешно поднимая ноги и грохоча каблуками, Вера с печальным видом проводила её взглядом и посмотрела на министра:

— Если не умеет ходить на каблуках, то пусть не ходит. Это убого и смешно.

— Мы над этим работаем, — уязвленно буркнул министр. — Зачем вы пришли?

— Да так, прогуляться захотелось, — нервно фыркнула Вера. — А где Артур?

Министр в упор посмотрел на неё холодным, раздраженным взглядом:

— Вы по нему соскучились?

— Нет, что вы. Я спасибо сказать хочу. За щит. За то, что вот эта штука меня не пробила, — она достала из кармана стрелу и протянула министру, он в лёгком шоке взял её двумя пальцами и вопросительно посмотрел на Двейна, тот пожал плечами.

— Где вы это взяли? — тихо спросил министр, Вера напоказ зевнула и потянулась:

— Знаете, это долгая история, давайте я вам потом всё подробно расскажу. А сейчас у меня только один вопрос, самый главный. У меня в квартире два трупа и один обездвиженный, он вам нужен или его тоже добить? У меня, конечно, патроны кончились, но я и ножом могу, меня Булат научил.

— Так, подождите, — министр взялся за виски, как будто пытался удержать в голове разбегающиеся мысли, — кто в вас стрелял?

— Я не видела, кто-то на рынке.

— Что вы делали на рынке? — пораженно прошипел министр.

— То же, что и обычно, — поморщилась Вера.

— Кто разрешал? — риторически процедил министр, — какого черта вы творите? Если я дал вам ключи, это не значит, что нужно сразу же бежать на прогулку, никому ничего не сказав.

— Так это вы меня отправили на прогулку, — прохладно улыбнулась Вероника, — пришел Артур, душевно поболтал со мной, поставил щит и сказал через час выходить. Сказал, как вы и говорили, что меня будут вести незаметно. На рынке в меня стреляли, а дома разнесли всю квартиру и хотели забрать чертежи. Но я не отдала.

— Что? — неверящим шепотом выдохнул министр, повернулся к Двейну: — Ты отправлял Артура?

— Это вы отправляли Артура, — непонимающе нахмурился Двейн.

— Итак, — с истерической торжественностью развела руками Вера, — мы возвращаемся к моему первому вопросу — где Артур?

— А где Артур? — спросил Двейн у министра, министр задумался и поднял глаза на Веру:

— Когда вы его видели?

— Он пришел в обед, с надеждой у меня поесть. Сказал, что поспорил с вами на кучу денег.

— А потом он куда пошел? — министр посмотрел на Двейна, Двейн с таким видом, как будто его окружают умственно отсталые, сказал:

— Вместе со мной, вести вас и госпожу Веронику на прогулке.

— На какой прогулке? — ещё тише переспросил министр, Двейн медленно вдохнул и ещё спокойнее ответил:

— Вы, утром, как только закончили с… той проблемой, пришли ко мне и сказали организовать охрану для вашей поездки с госпожой Вероникой в северо-западный лесопарк. Мы вас сопровождали, с двенадцати до половины второго, Артур был рядом со мной. Потом вы вернули госпожу на квартиру телепортом и отпустили группу. — Министр молчал, убито глядя в одну точку, Двейн становился всё напряженнее: — Господин?

— Утром, Двейн, как только закончили с той проблемой, я пошел спать. Проснулся в половине двенадцатого, пообедал в столовой, где поспорил с Артуром, а потом всё время работал с Ликой. И кто там тебе что приказывал, это надо очень тщательно разбираться. — Двейн становился всё напряженнее, опасливо поднял глаза, встретился с усталым и истерически веселым взглядом Веры и пораженно опустил голову. Министр молча смотрел в одну точку, потом тихо сказал: — Госпожа Вероника, я поговорю с вами позже. Вам что-нибудь нужно?

— Патроны и что-нибудь поесть, — устало вздохнула Вера.

— Займись, — кивнул министр парню-дежурному, тот вскочил и поклонился:

— Госпожа, прошу за мной.

Вера кивнула на прощание министру и Двейну, поправила сумку и пошла за парнем по коридорам отдела. Он привел её в шумное помещение со столами и табуретками, так похожее на школьную столовую, что она ощутила приступ ностальгии, откуда-то из соседних коридоров стали приходить люди, делая вид, что они как бы просто пришли поесть. Но Вера видела, что они рассматривают её и шепчутся. Парень принес ей тарелку каши с мясом и хлеб, поставил на стол коробку патронов, поклонился и ушел, Вероника сунула в рот ложку каши и стала неспеша жевать, распечатала картонку с патронами, удовлетворенно полюбовалась. Ей стало настолько легче от осознания того, что они есть, их много, они вот они, рядом, такие красивые, заряжай и стреляй. Захотелось зарядить прямо сейчас, она поискала глазами стену без людей и не нашла, её окружили со всех сторон.

«Ладно, дома заряжу».

Закрыла коробку и сунула в сумку. Опять взялась за ложку, набрала каши, увидела, что кто-то сел напротив, подняла взгляд на аккуратные наманикюренные ногти, подняла выше и увидела свое лицо, только какое-то глуповатое и непривычно беззаботное.

Девушка слегка виновато поджала губки и наклонилась, заглядывая Вере в глаза:

— Простите за ту сценку, я просто тренировалась, хотела посмотреть на вашу реакцию, а то я работаю на ощупь, это ужасно неудобно. Я не хотела вас зацепить или намекнуть на что-то… и правда забыла про рану господина, я такая глупая! Простите.

— Передо мной-то чего извиняться? — слабо улыбнулась Вероника, — его шкура болела, не моя.

— Я не из-за этого, — вздохнула девушка, с какой-то детской досадой подпрыгнула на стуле и пробурчала: — Ну вы же всё поняли! Я не из-за раны. Я просто не хочу с вами ссориться, нам, может быть, ещё придется работать вместе, я надеюсь.

— Надеешься? — подняла брови Вера, она радостно закивала и гордо выпрямилась:

— Я даже мечтать не смела, что мне так повезет! Вы такая красивая, я чувствую себя какой-то невероятной, когда по улице хожу, а на меня все смотрят. Это так приятно.

Вера неоднозначно двинула бровями и промолчала, опять запуская ложку в кашу. Девушка помялась, повертелась на стуле, попросила:

— Госпожа Вероника, ну расскажите что-нибудь. Я так хотела вас увидеть лично, потренироваться вместе, мне интересно. Господин говорил, вы очень пластичная, грациозная, женственная и утонченная… — Вера тихо рассмеялась, потерла лоб тыльной стороной ладони, медленно качая головой:

— Слушай, детка… Лика, да? Женственной и утонченной я буду не раньше, чем вокруг будет толпа хорошо вооруженных солдат, готовых меня охранять. А когда я с этим гребаным миром один на один, я превращаюсь в чудовище. Но я тебе искренне не советую этому учиться. А сейчас дай мне спокойно поесть, пожалуйста, я сегодня ползала по стенам, полам и разбрызганным мозгам, это довольно утомительно и не располагает к беседам об утонченном.

Вера набрала ложку каши и сунула в рот, показывая, что разговор окончен. Лика вытаращила на неё свои серые глаза, выпрямилась, как будто отодвигаясь от чего-то заразного, перекинула на грудь копну черных волос и стала перебирать их пальцами, потом замерла и посмотрела на свои руки как на что-то инородное, убрала их под стол и совсем другим голосом вздохнула:

— Чему-то не тому он меня учит…

Вера тихо рассмеялась, покачала головой и опять занялась кашей. К их столу подошел грохочущей походкой Булат, придвинул себе табуретку и сел, с довольным видом провозглашая:

— Столько красоты, и всё в моей столовой! Девочки, как я доволен.

— Спасибо, — улыбнулась Лика.

— Отличная каша, — кивнула Вера.

— Правда? Радуешь, — кивнул Булат. — Что-то слухи ходят, что ты сегодня шумела по-взрослому? Что там случилось?

— Да ну их всех в пень, — отмахнулась Вероника, — давай о хорошем. Артур сегодня с министром спорил?

— О, да, спорил, — закивал повар, — Шен наварился процентов на шестьсот, наверное. А Артур волосы рвал и стонал, что Шен его надул. — Булат вздохнул и подпер щеку кулачищем, печально усмехнулся: — Ты по что мага разорила, коварная женщина? Тебе жалко было крошку еды?

— Это был воспитательный момент, а не жадность, — подняла палец Вера, — и давай проедем эту тему. Ты вот, например, знаешь, что такое «мясорубка»? Не знаешь. Это то, что я тебе подарю денька через три. И котлеты делать научу, и голубцы. Пригласишь в гости?

— Не вопрос, — заинтересовался повар, — с Шеном скоординируем и вперед. А ты вообще надолго к нам?

— Не в курсе, — пожала плечами Вера, — господин министр сказал, что поговорит со мной позже, но когда это «позже» настанет, фиг его знает. А что?

— Да я просто спросить хотел, — повар замялся, стал без нужды поправлять рукава, потом посмотрел на заинтересованно навострившую ушки Лику и кышнул ей: — А ты чего тут? Работы нету? Давай, иди, нам с госпожой поговорить надо, на важные секретные темы. Давай, давай!

Девушка фыркнула, задрала носик, отбросила волосы за спину, встала и медленно пошла к выходу, старательно качая бедрами. Вера проводила её скептическим взглядом, посмотрела на нескольких парней за соседними столами, которые тоже не оставили зрелище без внимания, скорчила рожицу и покачала головой. Посмотрела на Булата, увидела его полный сочувственной насмешки взгляд и прошептала:

— Она двигается, как солдат, который прикидывается шлюхой. Неужели я тоже так выгляжу?

— Нет, — сделал серьёзную мину повар, — у тебя это как-то по-другому смотрится. Ну, все эти ваши, — он сделал пафосную мину и по-женски покачал плечами, изображая сидячую походку от бедра, Вера прыснула и рассмеялась, повар смутился, махнул рукой: — Короче, нет. Она ещё учится, не суди её строго, это не всем дано. Она раньше была… — он замялся, поджал губы, как будто подбирая слово помягче, шепотом сказал, — страшненькой, если честно. Но для агента так даже лучше, меньше внимания привлекаешь. Когда ей запилили такие изменения в теле, она была в восторге, — повар кривовато усмехнулся, вздохнул, — и характер у неё здорово изменился, не в лучшую сторону. Красота портит женщин так же, как деньги портят мужиков.

Вера подняла брови, удивляясь такому сравнению, он хохотнул, как будто смутился из-за своего внезапного приступа философии, пожал плечами, стал ковырять пальцы.

— Так что ты хотел спросить? — она выскребла тарелку и тщательно облизала ложку, стала отламывать хлеб маленькими кусочками, Булат тяжко-претяжко вздохнул и решился:

— У меня борщ не получается. Я всё делаю, как ты говорила, а он вроде нормальный, но не такой.

— Всё-всё делаешь? — подозрительно подняла бровь Вера, он кивнул, — и секретный ингредиент? — Булат улыбнулся и опустил голову, она обличающе заявила: — Ну а что же ты хотел тогда? Надо всё по рецепту делать!

— Не знаю, — с досадой поморщился он, — может, у меня что-то с пропорциями не то? Я же всё-таки на большой казан делаю, может, там по-другому рассчитывать надо? Или это из-за печки, температурный режим не такой? Короче, я не знаю. Может, ты, это… сделаешь тут, у меня? Пока время есть? — Он с надеждой посмотрел на Веру, она улыбнулась, запихала остатки хлеба в рот и отряхнула руки:

— Ну пошли, чего уж там. Посмотрим на твой казан.

Повар просиял, собрал со стола тарелки, Вера подхватила сумку и пошла за ним. За их перемещением по столовой осторожно следили почти все, уже у двери на кухню кто-то весело крикнул:

— Булат, что у нас на ужин?

— Хрен с маслом! — заявил повар, хитро улыбнулся и погрозил пальцем спрашивающему: — Не болтай, сглазишь!

По всей столовой раздались довольные выкрики, смех и свист, Вера пораженно рассмеялась, оглядываясь, повар толкнул её локтем и шепнул:

— Не удивляйся, ты у нас уже знаменитость. А если научишь меня делать правильный борщ, вообще будешь как почитаемая святая. Пойдем.

На кухне у Булата оказалось по-спартански скромно, но чисто, а ещё всё было такое огромное, что Вере казалось, что она попала в дом к великанам. Здоровенные табуретки, высокие столы, огромные котлы и кастрюли, тесаки размером с меч и топорики для мяса, которыми можно кабана уложить. Она уважительно присвистнула и кивнула:

— Ну что ж, вперед.

Повар стал показывать и рассказывать, Вера вымыла руки и закатала рукава, приступая к делу. Булат рассказывал ей веселые истории из жизни отдела, когда его прервал стук в дверь.

— Никого нет дома! — рявкнул повар. Стук повторился, Булат прокашлялся и рявкнул ещё громче: — Идите в пень, я занят!

Вера зажмурилась и потерла ближнее к Булату ухо, в котором звенело от его крика, повар увидел её движение и сконфужено растянул губы в улыбке, пожимая плечами:

— Пардоньте, привычка.

Вероника махнула рукой и вернулась к чистке картошки, потом заметила как вскинулся повар и тоже посмотрела на дверь. В двери появился бледно светящийся овал, из которого вышел довольный собой Барт и радостно распахнул объятия:

— Ура, я пришел!

Булат побагровел от возмущения и медленно вдохнул полные легкие, готовясь высказываться, но Вера успела раньше:

— Ура, ты пришел! — и тоже раскинула руки, ловя несущегося к ней вприпрыжку Барта. Маг обнял её и остался стоять, прижавшись и топчась на месте от избытка счастья, Вера рассмеялась, увидев как надутый Булат медленно выпускает воздух и шепотом бурчит ругательства. Повар с досадой махнул рукой и опять взял тесак, стал преувеличенно рьяно рубить мясо со зверской миной. Вероника отстранилась от Барта и заглянула в лицо: — Ну что ты, чудо тощее? Как учеба, как жизнь вообще?

— Это один вопрос, а не два, Верочка, потому что жизнь моя — сплошная учеба, — напоказ вздохнул маг, разводя руками. — Вам что-нибудь помочь? Я умею резать.

— Не надо, — буркнул Булат, Вера подняла ладони:

— Хозяин — барин, дело ваше. Рассказывай, мелочь.

— Я просыпаюсь в пять и сажусь есть, одновременно делая расчеты, — стал с серьезным видом перечислять маг, — потом бегу в Школу Спецкорпуса, с семи до десяти у меня боевая магия. Потом бегу в другой корпус, где у меня с десяти до часу ментальная. Потом бегу сюда обедать и во время еды делаю расчеты. Потом с двух до пяти у меня, — он тяжко вздохнул и крайне неохотно выдавил, — бытовая, потом два часа на расчеты и с семи до десяти работа. Потом я час сижу здесь, в столовой, делаю расчеты и домашние задания, в одиннадцать у меня тренировка, которая длится полтора-два часа, а потом я совершенно свободен. Как тебе?

— Напряженно, — шутливо округлила глаза Вера, — и так каждый день?

— Нет, что ты, — напоказ удивился Барт, — так только с понедельника по субботу. В воскресенье у меня нет учебы и нет тренировки, зато я с семи утра до семи вечера занимаюсь в мастерской со своим куратором по артефактам, готовлюсь в экзамену на мастера третьей ступени.

— А когда ты успел сдать на вторую? — удивился Булат, Барт улыбнулся во все тридцать два и задрал подбородок:

— Ещё летом. Я просто не отмечал, решил, получу третью, тогда и устрою гулянку. Я же не Артур, годами на ступень учиться, у меня всё быстро.

Вера тихо рассмеялась, Булат покачал головой и добродушно хохотнул:

— Скромность так и прёт.

— Талант за скромностью не спрячешь, — отмахнулся маг, — так зачем тратить силы?

— Ох и хвастун, — рассмеялся Булат, Вера сделала загадочные глаза и прошептала:

— И в кого же это он такой? — Булат запрокинул голову и заржал, тряся пузом, Барт чего-то покраснел и потупил глазки. Повар отсмеялся и медленно вздохнул, продолжая улыбаться:

— Да, это семейное, у них у всех скромность не в чести.

— Ничё, — сделала суровую мину Вера, — пусть скромностью гордятся те, кому гордиться больше нечем. Да, детка?

— Я запишу, — поднял указательный палец Барт и достал из кармана блокнот с карандашом. В дверь опять постучали, Булат опять рявкнул:

— Нету никого! Идите лесом!

В замке заскрежетало и дверь открылась, вошел господин министр, Двейн и мелкая зараза Лика, заинтригованно блестящая глазками. Министр нахмурился:

— Что за сборище? Барт, свободен.

Маг надулся, насупил брови, но молча встал, поклонился и исчез. Вера укоризненно глянула на министра, но он смотрел поверх её головы на Булата. Повар с силой вогнал тесак в разделочную доску, так что он остался торчать в ней, как топор в пеньке, вытер руки передником и угрюмо сложил их на груди:

— Ну? — Министр молча указал ему глазами на дверь, Булат медленно качнул головой: — Было-было, но чтобы меня из моей кухни выставляли, ещё не было. Что случилось?

— Мне нужно поговорить с госпожой Вероникой.

— Мы с госпожой Вероникой заняты важным делом, — с оттенком юмора вздохнул повар, приобнимая Веру за плечо, — весь отдел замер в ожидании чуда, и это, между прочим, была твоя идея. Это не подождёт до ужина?

— Нет, — после паузы качнул головой министр, Вероника похлопала повара по руке и тихо сказала ему, снимая фартук:

— Я попозже зайду, продолжай без меня, ладно?

— Нет, не ладно, — надулся Булат, — тут смысл был как раз в том, чтобы вместе сделать всё. Шен, ну не будь ты гадом, а? Хочешь, заткни мне уши магией, только не забирай её отсюда.

— Я уже Барта прогнал, — развел руками министр, из-за двери раздалось шкодное:

— А я не ушел.

Хихикнули все, кроме министра. Он сурово нахмурился и приказал:

— Исчезни. — Посмотрел на Булата и обреченно кивнул: — Я её через десять минут верну.

— Я засек, — шутливо погрозил пальцем Булат, опять берясь за нож, — время пошло.

Министр криво усмехнулся и глядя куда-то в пространство, кивнул Вере:

— Госпожа Вероника, — сделал приглашающий жест в сторону двери и когда она пошла к выходу, пошел за ней.

Вера молчала, прислушиваясь к звуку его шагов, он выглядел подавленным и разбитым, а ещё так старательно не смотрел ей в глаза, как будто сильно перед ней виноват.

«И что бы я не сказала, пытаясь его утешить, всё будет звучать издевкой, черт.»

Они долго шли по лабиринту коридоров, Вера уже начала подозревать, что её водят кругами, чтобы дать мелкой подделке полюбоваться её задницей. Наконец они вышли в знакомый коридор и Двейн постучал в дверь доктора, услышал «войдите» и открыл дверь перед Верой, сделав приглашающий жест и чуть поклонившись. Она вошла, министр вошел следом и закрыл за собой дверь, оставив Лику с Двейном в коридоре.

Вероника кивнула доктору и перевела настороженный взгляд на сидящего на кушетке в углу Артура. Парень выглядел как после драки — насквозь мокрый, встрепанный, в мятой одежде с разорванным воротом и с тоской поражения на лице и во всей позе. С волос и одежды капало, он сидел согнувшись, опираясь локтями о колени и бессильно свесив кисти рук, на вошедших он едва глянул и опять опустил голову. Министр за спиной Веры тихо скомандовал доктору:

— Работай, — доктор подошел к Вере и взял её за запястье, прикрыл глаза. Она опять ощутила волну, качнувшую всё тело, доктор убрал руку и отчитался министру:

— Она в порядке. Минимальные последствия переохлаждения, стресса и усталости, поспит-поест и всё пройдет.

— Хорошо, — хмуро кивнул министр, опустил голову и, глядя в пол, попросил Веру: — Госпожа Вероника, будьте добры, поговорите с Артуром о вашей последней встрече. Расскажите, как он отправил вас на рынок.

— Я не отправлял! — хрипло крикнул Артур, хватаясь за голову двумя руками и ещё больше взлохмачивая мокрые волосы, Вера удивленно подняла брови, перевела взгляд с министра на доктора, но они оба на неё не смотрели, внимательно изучая пол и стены. Она подошла к магу и присела напротив, пытаясь заглянуть ему в лицо:

— Артур, что случилось? — Он на секунду поднял глаза, красные и влажные, тут же зажмурился и закрыл лицо руками, приглушенно шепча:

— Они все говорят, что я пришел к тебе в обед и сказал тебе идти на рынок. А на рынке в тебя стреляли. — Вера промолчала, ожидая продолжения, он с силой потер лицо и убрал руки, с обреченной надеждой заглянул ей в глаза: — Этого не может быть.

— И что же тогда, по-твоему, было на самом деле? — приподняла брови Вера, он прерывисто вздохнул и ответил:

— В обед… господин Шен сказал, что я должен пойти к тебе и обновить щиты на окнах. Я из-за этого не стал есть в столовой и поспорил в господином Шеном, что выпрошу у тебя запеканку. Пошел к тебе, ты отказалась, я обновил щиты и ушел. Всё.

Вера подняла удивленный взгляд на министра, тот сразу же опустил глаза и посмотрел на мага:

— Ты хочешь сказать, что не отправлял её на рынок?

— Нет! — дрожащим голосом крикнул Артур, опять запуская пальцы в волосы.

— И щит на неё не ставил?

— Нет.

— Проверь, — тихо приказал министр, Артур удивленно выпрямился и посмотрел на доктора, на министра, опять на доктора. Док подошел к Артуру и провел рукой у него над головой, маг вздохнул с облегчением и выпрямился, откинул в лица волосы, поднял ладони и закрыл глаза, как будто уперевшись в невидимую стену. Спустя пару секунд пораженно выдохнул и посмотрел на министра:

— Как это возможно?

— Два варианта, — скептически дернул щекой министр, — либо ты нам всем врёшь, либо в столице появился менталист сильнее тебя.

— Нет в столице менталиста сильнее меня! — раздраженно хлопнул по кушетке Артур, — и во всем Карне нет!

— Значит, ты врёшь, — бесстрастно пожал плечами министр.

— А может, это Веру заколдовали? — с надеждой прищурился маг, посмотрел на Веронику: — Расскажи подробно, о чем мы с тобой говорили.

— Лучше ты мне расскажи, — печально улыбнулась Вера, — откуда у тебя синяк на левом боку?

— Какой синяк? — Она указала глазами на нужное место, он выпрямился и задрал рубашку, нашел три маленьких точечки и опять нахмурился, вопросительно посмотрел на Веру, она подняла три пальца:

— Это — воспитательная клешня, вы уже знакомы. Припоминаешь?

Он нахмурился, опустил глаза, опять ссутулился и взялся за голову:

— Нет. Черт. — Помолчал и поднял растерянный взгляд на министра: — Менталист сильнее меня? И он обработал меня, Двейна и дежурного на пропускном одновременно, при этом оставшись незамеченным?

— Не одновременно, — качнул головой министр, — по очереди. Двейна поймали в другом месте. А тебе внушили, что я приказал вместо обновления щитов отправить госпожу на рынок, а когда ты вышел, то подтерли воспоминания о разговоре и внушили ложные. Щиты, естественно, разрядились. А госпожа пошла на рынок, где в неё стреляли.

Артур резко выпрямился и вытаращился на Веру, как будто ища раны, она слабо улыбнулась и шепнула:

— Спасибо за щит, кстати.

— А кстати, — пробормотал доктор, — что это за щит такой, который я не вижу? И как ты от истощения не слёг, поддерживая его на таком расстоянии так долго?

— Это новый щит, — вяло отмахнулся Артур, невесело усмехнулся и глядя в пол, вздохнул: — Я его сам придумал, когда в меня стали стрелять без предупреждения из-за всех углов.

— Какого он уровня? — нахмурился док.

— Четвертого, — улыбнулся на одну сторону Артур, — он трехслойный: маскировка, оповещение и защита. И связующая логическая составляющая, которая позволяет экономить энергию. Он до сих пор работает, можете проверить.

Доктор вопросительно посмотрел на министра, министр с подозрением на Артура. Вера не стала ждать, пока они что-то решат, шагнула к столу и взяла из стаканчика скальпель, отряхнула пахучую жидкость и подняла над ладонью, разжала пальцы. Скальпель скользнул острием по коже, как намыленный, со звоном упал на пол. Вера подняла его и положила на край стола, Артур слабо улыбнулся и посмотрел на озадаченного доктора. Министр сложил руки на груди и весомо сказал:

— Это единственная причина, почему ты до сих пор не в камере. — Артур развел руками и опять ссутулился, министр помолчал и приказал: — Составишь список всех, с кем виделся за сутки до инцидента, будем прорабатывать каждого. Ты уверен, что не знаешь мага такого уровня?

— Уверен, — вздохнул Артур.

— И подозрений ни малейших нет?

— Нет.

«Дзынь.»

Вера чуть не подпрыгнула от неожиданности, все взгляды обратились на неё, она смущенно прикусила губу, посмотрела на министра:

— Я их на ремонт носила, после того случая.

Министр никак не отреагировал, он холодно и зло смотрел на Артура. Маг с силой переплетал пальцы, глядя на свои побелевшие костяшки и излучая напряжение и дикий холодный страх.

— Двейн, — ледяным тоном позвал министр. Двейн вошел и склонил голову, министр указал глазами на трясущегося Артура, — в камеру и под охрану. Я с ним буду работать лично.

— Так точно, — поклонился Двейн, подошел к магу, поднял его и завернул руки за спину, Артур не сопротивлялся. За ними закрылась дверь, Вера продолжала пораженно смотреть в пол.

— Госпожа Вероника, можете возвращаться к Булату, я зайду за вами после ужина. — Министр поклонился, не поднимая глаз, кивнул доку и ушел. Вера неуверенно посмотрела на доктора:

— У вас тут такое часто бывает?

— Госпожа? Господин сказал проводить вас в столовую.

— Идем, — Вера кивнула на прощание доктору и пошла за Ликой.

У Булата было так же весело и спокойно, как и раньше, в этой теплой атмосфере Вера быстро расслабилась и заулыбалась, хотя внутри и продолжал дрожать ледяной шок от мыслей об Артуре. Но внешне она шутила с Булатом и смеялась, а когда в двери засветился знакомый овал, окончательно закрыла внутренний холод на замок:

— Ура, ты пришел!

— Ура, я пришел! — Барт вприпрыжку доскакал до своего стула и с грохотом плюхнулся на него, чуть не свалившись, вздохнул, с обожанием рассматривая Веру, и попросил: — Вер, а давай ты мне будешь через господина Шена каждый раз что-нибудь поесть передавать? Он к тебе постоянно ходит, пусть носит, а? Я твою сумку в тот раз два дня ел, это было так круто, мне все завидовали. Я только последний блинчик оставил в холодильнике, ну, если соскучусь. — Он смущенно хихикнул и покачался на стуле, потом вздохнул и развел руками: — А потом господин пришел и я ему отдал, потому что надо делиться и мне было не жалко.

«Дзынь.»

Булат рассмеялся, Барт надулся:

— Ты и сюда эту гадость притащила?

— Я на ремонт носила, — вздохнула Вера.

— Что, кто-то в стену запустил от избытка правдивости? — хохотнул Булат, Вера пожала плечами и не ответила. Барт продолжил качаться на стуле:

— А когда я поспорил с Артуром про борщ и ты мне бутерброд сделала, я вообще был на седьмом небе! Я же так, осторожно только намекнул, а ты всё поняла, — он довольно запрыгал на стуле, хихикая сам себе, потом надулся и с недоумением развел руками: — А когда я стал есть бутерброд, ко мне Двейн подошел и сказал: «Дай укусить». — Вера сдавленно прыснула и прикусила губу, сдерживаясь, Барт пораженно почесал затылок: — Ну мне не жалко было… тогда. Я был не очень голодный, борща поел уже. Я дал. А он говорит: «Дай ещё». Ну на. А он третий раз откусывает и на меня смотрит. А я что? Я ничего. А потом господин Шен подходит и говорит: «Что, прямо совсем не жалко? И я тогда откушу». — Барт окончательно вытаращил глаза и развел руками: — Что-то странное. Ну я и ему дал укусить. А бутерброд, вроде бы, большой был, но как-то стал заканчиваться. А они его кусают по очереди и смотрят на меня. А потом Эйнис увидела, подошла и тоже говорит: «А что случилось?». А господин ей говорит: «Надо так». А она говорит: «Я тогда тоже откушу?». — Вера зажмуривалась и задерживала дыхание, чтобы не прерывать его монолог, Булат с весёлым недоумением стрелял глазами на них обоих, но молчал. Барт помолчал, повздыхал и Вера решила его подтолкнуть:

— И что ты?

— А я сказал, что они охренели, — заявил маг, — и забрал у них свой бутерброд. Они и так почти весь сожрали… гады.

— Не любишь ты Эйнис, — вздохнула Вера.

— Да ну её, — надулся Барт, — хотят бутерброд, пусть сами просят. Они и так у тебя постоянно бывают, а я один бутерброд попросил, и тот забрали.

— Я сделаю тебе ещё, — сквозь смех пообещала Вера, Барт просиял и стал фантазировать о размерах своего будущего бутерброда. В дверь постучали, Булат набрал воздуха, уже готовясь опять всех посылать, но махнул рукой и не стал, дверь открылась, вошел Двейн и поклонился:

— Госпожа. Вы закончили?

— Ещё нет, — улыбнулась Вера, Булат со зверской рожей рубил капусту и бурчал под нос что-то о том, что ходют тут всякие, а потом кухарки пропадают. Вероника с извиняющимся видом улыбнулась Двейну: — Буквально пять минут и всё.

— Хорошо, я подожду, — смиренно кивнул парень, подпирая стенку у двери и с любопытством следя за процессом. Вера уже вытирала столы, Булат проверил казан и все ещё недовольным тоном позвал:

— Вера, вроде кипит. Высыпать?

— Давай, — с предвкушением потерла ладони Вероника, — и про секретный ингредиент не забудь! Ты песню приготовил?

— Нет, — хмуро буркнул повар, покосился на Двейна, на Барта, надулся ещё сильнее и возмущенно заявил: — Сама петь будешь.

— Ладно, в последний раз тебя спасаю, — кивнула Вера, — потом сам будешь. Готов? Сыпь и закрывай. — Она проследила за действиями Булата, подошла к котлу, шкодно хихикнула, улыбнулась всем присутствующим и торжественно затянула: — Выйду я на поле с козой. Мы с козой пойдем за водой. Только мы с козой, типа за водой — девок нет в селе, а я молодой.

Булат таращил глаза, физиономия была красная, как помидор, но когда Вера указала глазами на казан, повар быстро пришел в себя, открыл, закрыл и выключил. Бросил на крышку полотенце, отряхнул руки и довольно усмехнулся, смеривая Веронику взглядом:

— Я думал, что почти привык, но ты удивляешь раз за разом, госпожа кухарка. Что теперь?

— Полчаса засекай и пробуй, — Вера осмотрела чистые столы, осталась довольна и пошла мыть руки. — Всё, я тебе больше не нужна?

— Ты мне, пожалуй, теперь всегда нужна, — с насмешливым недовольством вздохнул повар, — вот только хрен кто мне тебя даст. — Повернулся к Двейну и с вызовом фыркнул: — Да? Пост сдал — пост принял?

— Именно так, — спокойно кивнул Двейн, вопросительно посмотрел на Веру, уже снимающую фартук, она улыбнулась и взяла с табуретки свою куртку и сумку:

— Идем?

— Да, госпожа, — он чуть поклонился Булату, Вера помахала рукой обоим и пошла за Двейном по коридорам, только теперь в другую сторону, здесь она ещё не была.

Они спустились по ступенькам на этаж, здесь воздух был холоднее и коридоры уже, Двейн открыл перед ней одну из грубых, обитых металлом дверей, сделал приглашающий жест и Вероника вошла, быстро осматриваясь — маленькая комната, похожая на камеру, как и все здешние, вдоль дальней стены закрытые ящики и полки с какими-то камешками, в центре комнаты небольшой стол и четыре стула, на двух сидели друг напротив друга хмурый министр Шен и насквозь мокрый Артур, сгорбленный, нервный и злой.

Министр кивнул Вере, глядя куда-то в пол у её ног, сделал приглашающий жест в сторону соседнего стула, она села, Двейн остался стоять у двери. Министр повернулся к Вере, не отрывая взгляда от стола, и мягким, но всё же официальным тоном сказал:

— Госпожа Вероника, мне нужна ваша подпись в протоколе. Мы сейчас прослушаем запись вашего с Артуром разговора и вы подтвердите, что она подлинная, больше ничего не требуется.

— Хорошо, — слабым голосом сказала Вера, эта тюремная атмосфера угнетала её, а то, что министр до сих пор так и не посмотрел на неё прямо, вообще заставляло цепенеть от непонятного напряжения.

Он дотянулся до полки и взял из выдвижного ящика камешек размером с монету, положил на стол и чуть надавил пальцем. Из камешка, как из маленькой, но мощной колонки, стал раздаваться звук, от которого еле ощутимо вибрировала столешница. Сначала шаги, скрипы, стук двери. Потом Вера дернулась, услышав свой голос: «А ну быстро поставил на место». Она невольно усмехнулась — прозвучало до ужаса нагло и самоуверенно. Посмотрела на Артура, который осторожно смотрел исподлобья на неё, иногда чуть улыбаясь в ответ на особенно яркие реплики их диалога. Потом услышал: «Я принес моей госпоже добрую весть» и вскинулся:

— Вот этого не было!

— Было, — тихо вздохнула Вера, министр тронул пальцем камешек и он смолк.

— А что было? — спросил министр у Артура, придвигая к себе пачку бумаг с угла стола.

— Я сказал ей, что пришел зарядить щиты, и что это требует много сил, поэтому она обязана меня накормить. Мы ещё попрепирались по поводу запеканки, госпожа отказалась, я зарядил щиты и ушел.

— Угу, — протянул под нос министр, быстро строча карандашом на листе, кивнул и опять нажал на камешек, запись продолжила воспроизводиться, Вера с интересом слушала, глядя на хмурую физиономию мага, выражающую одновременно обреченность и возмущение тем, что его надули. На словах «знакомься, это воспитательная клешня» Вероника показала Артуру растопыренные пальцы, он не сдержал короткую улыбку и поморщился, услышав свой голос, вопящий: «Дура, пусти, больно!». Маг бросил короткий взгляд на министра Шена, тот ему со значением кивнул и Артур поник ещё сильнее, чем раньше, Вера ничего не поняла.

На записи маг стал торговаться, пытаясь выпросить запеканку, Артур постепенно краснел, потом закрыл лицо руками и обреченно опустил голову, а после слов «ты считаешь его каким-то особенным? Он такой же боевик, как мы все, он даже не маг!» Вера тоже почувствовала, как краснеет. Министр сидел молча и невозмутимо смотрел на Артура, раздавленного окончательно, маг согнулся над столом, запустив пальцы в волосы и похоже, мечтал провалиться сквозь землю. На словах «эти узкоглазые тренируются с пеленок» до сих пор стоявший молча Двейн коротко рассмеялся и тут же склонил голову, шепотом извиняясь, министр отмахнулся, Артур согнулся ещё сильнее, хотя уже и так почти упирался в стол лбом. Его записанный голос в это время высказывался о происхождении господина министра, о его взаимоотношениях с Верой, а после слов «у тебя к нему вообще какое-то слепое обожание, как у жрицы к богу, я ничего не понимаю, почему?!» Артур сдавлено попросил:

— Выключите это, пожалуйста.

— Слушай молча, — с насмешкой шепнул министр.

На записи Артур наконец смирился с поражением, поставил на Веру щит и ушёл, а Вероника с теплой насмешкой сказала: «Вам было весело, да? Не стыдно над маленькими издеваться?».

Артур шепотом выругался и потер лицо, Вера с укоризной посмотрела на министра Шена, он впервые бросил в её сторону короткий взгляд, но в глаза всё равно не посмотрел, чуть улыбнулся и сказал:

— Да, мне было весело. Нет, не стыдно — он это заслужил. — Вероника пожала плечами и отвернулась, министр протянул ей пачку бумаг и карандаш: — В правом нижнем углу на каждом листе.

Она кивнула и стала подписывать страницы, Артур продолжал сидеть молча, закрыв пылающее лицо руками, запись министр не выключил и было слышно, как Вера тихонько поет, собираясь на рынок. Она закончила ставить автографы, министр придвинул бумаги Артуру и тот тоже подписал каждый лист, положил карандаш и замер, уставившись в стол.

Министр взял бумаги, выровнял, вложил в папку и завязал, подписал, поставил печать. Положил ладони на стол и стал медленно переплетать пальцы, с насмешкой глядя на согнутого и красного Артура:

— Ну что ж, я думаю, с этим мы разобрались. — Маг молча кивнул, министр улыбнулся ещё ядовитее и продолжил: — Остальное обсудим вечером, ты всю следующую неделю будешь тренироваться в паре со мной.

Артур вздрогнул, Двейн закашлялся и низко опустил голову, Вера переводила взгляд с одного на другого, пытаясь разобраться.

— Но с вами работает Эрик, — слабым голосом переспросил маг.

— Ничего, — успокаивающе кивнул министр, — вместе поработаете, вам полезно. А я, пожалуй, для честности, возьму второй меч.

Артур обреченно закрыл глаза, Двейн закашлялся так надрывно, что министр бросил на него укоризненный взгляд, который всё равно не помог — красный и безмерно довольный заместитель жестом извинился и вышел за дверь, плотно закрыв её за собой.

— Это всё? — убитым шепотом спросил Артур.

— Пока всё.

— Разрешите идти на ужин? — ещё тише сказал маг, министр усмехнулся:

— Не разрешаю. Сегодня готовила госпожа Вероника, а ты от её кухни отлучен, «Артурчик». Так что поужинаешь дома, иди и не опаздывай на тренировку. Свободен.

Артур встал, поклонился министру, потом Вере, шаркающей походкой обреченного добрел до двери и вышел в коридор. Дверь не успела закрыться, как в проем занырнул улыбающийся в сто зубов Двейн, чинно встал у стены, излучая столько радости, что Вера невольно стала улыбаться, хотя и не понимала причины. Министр укоризненно прищурился на него:

— Уймись уже. Как ребёнок, честное слово.

Двейн прикусил губу и покаянно склонил голову, продолжая улыбаться так, что сразу становилось понятно, что ему ни капли не стыдно. Министр вздохнул и махнул на него рукой:

— Иди в столовую и не болтай. И сделай что-нибудь с лицом, иначе расспросов не избежишь.

— Так точно, — радостно кивнул Двейн, — не задерживайтесь, пожалуйста, Булат без вас не начнет раздачу.

— Мы не придем, — нахмурился министр, глядя в стол, потом с усилием перевел взгляд на Веру, но выше подбородка всё равно не поднял, тихо спросил: — Госпожа Вероника, если вам ничего не нужно, я могу проводить вас домой, там уже убрали.

— Хорошо, — она пожала плечами и кивнула, Двейн расстроился:

— Булат хотел ещё увидеть госпожу.

— Перебьётся Булат, — уже с раздражением буркнул министр, — иди.

Двейн поклонился и ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Его шаги затихли, Вера опустила глаза на свои переплетенные пальцы и непроизвольно передернула плечами — в мрачной комнате стало как-то очень тесно и страшно. Камешек-колонка продолжал тихо петь Вериным голосом, потом резко щелкнул и из него раздался голос механика Валента, радостно болтающего с тем покупателем, который пришел заряжать артефакты, Вера округлила глаза и подняла ошарашенный взгляд на министра Шена:

— А это у вас откуда?

Он посмотрел на камешек, перевел взгляд на свои руки, сцепленные так же, как Верины. Напряженно сказал:

— Я поставил подслушивающее устройство в амулет-ключ, который вам дал. Озадачил Барта вашей идеей про магический телефон, но он смог родить пока только подслушивающее устройство-«вампир», которое он научил тянуть энергию из любого находящего рядом источника. Вообще-то, это противозаконно, но в научных целях допустимо. Работает пока плохо.

Вера пораженно молчала, сильнее стискивая пальцы и слушая, как они с мастером Валентом обсуждают мясорубки.

— И из какого источника этот «вампир» тянул энергию тогда? — наконец решилась она.

— Механик заряжал артефакты, скорее всего, просыпал на стойку или пол немного архитового песка, вот из него «вампир» и тянул. Но его не хватило надолго.

Вероника кивнула, глядя на камешек, который голосом мастера Валента сочувственно уговаривал: «…если этот «один», который их вам принес, настолько вам не верит, ни стыда, ни совести не имеет, да к тому же имеет доступ к артефактам такого уровня…».

Они оба сидели молча, слушая и так старательно не глядя друг на друга, как будто между ними стена стояла. Вера на записи смеялась и обсуждала с механиком степлеры, когда камень опять щелкнул и запись перескочила на болтовню аптекарши, но буквально через пару секунд щелкнуло ещё раз и раздался встревоженный мужской голос: «Госпожа, все в порядке? Вы плохо себя чувствуете?». Министр тронул камень, останавливая воспроизведение, хмуро спросил:

— Кто это был?

— Просто парень, — ядовито улыбнулась Вера, — тогда я думала, что один из моего конвоя. Нет?

— Нет, — тихо рыкнул министр, — он не наш. Но он сильный маг, куда сильнее мастера Валента, потому что «вампир» смог потянуть из него энергии. — Он опять хлопнул по камню, короткий диалог закончился и после очередного щелчка была тишина, внезапно грохнувшая выстрелом и звоном стекла.

Вера вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, стала прислушиваться, узнавая чуть слышные шорохи и скрипы тех страшных минут. Опять выстрелы, грохот, скрип и её дыхание, шелест бумаги, тихий истерический смех. Шум воды, хлопанье дверцы холодильника, нервно-веселый, злой крик: «Господин министр, ау! Тут злые дяди хотели похитить вашу еду, но я её отстояла! Э-эй! Мальчики в костюмчиках, уже можно выходить, тут больше не опасно! Честно, я всё проверила!».

Вере стало стыдно за эту глупую выходку, она опустила голову ниже, министр выключил звук и медленно глубоко вдохнул, с силой переплел пальцы, похрустел суставами и шепотом выдавил:

— Как вы попали в квартиру?

— Через окно спальни, там фрамуга была открыта, — тихо сказала Вера, рассматривая свои руки.

— Почему она была открыта?

— Я всегда сплю с открытым окном.

— Не мерзнете? — неожиданно мягко спросил он, Вера даже подняла глаза, но его лицо было непроницаемым, он всё так же рассматривал свои сцепленные пальцы, она пожала плечами:

— Не мерзну, у меня теплая перина и одеяло.

Он на секунду улыбнулся и опять напряженно нахмурился, по-другому переплел пальцы и выдохнул:

— Я даже не знаю, кого мне больше хочется убить, вас или себя.

Вера невесело усмехнулась и пожала плечами:

— Уже известно, что они искали?

Министр медленно прерывисто вдохнул, выпрямился, закрыл глаза, как будто пытаясь успокоиться, но сдался и злым шепотом рыкнул:

— О чем вы думали, когда туда лезли?!

Вера вспыхнула от злости и тоже выровнялась, в упор посмотрела ему в глаза и прошипела севшим от ярости и обиды голосом:

— О том, что я опять одна. — Он опустил глаза. — О том, что мальчиков в комбинезончиках ни на одной крыше не видно, зато в моей квартире лазит неизвестно кто. О том, что когда я вас видела в последний раз, Двейн со скорбной миной сообщал вам, что у вас проблемы, и быстро вы с ними не разберетесь, и что я понятия не имею, чем это для вас кончилось. О том, как вы разозлились, когда думали, что я отдала чертежи танка вашему двойнику…

— Поверьте мне, — зло перебил её министр, — если бы вы сорвались с карниза, чертежи меня волновали бы в последнюю очередь!

— А что я должна была делать?! — взвилась Вера. — Я прихожу домой и вижу раскуроченный замок, слышу как громят мебель, а на гребаную стекляшку никто не реагирует! Я сидела на карнизе и всё крыши рассматривала, в надежде, что мне откуда-нибудь помашут Двейн с Артуром, а вот фигушки, разбирайся, Верочка, сама!

— Вам вообще не надо было туда лезть!

— На улице надо было стоять, да? Ждать, пока они всё обыщут и на выход двинутся. Или ловить новые стрелы, тоже вариант.

— Хватит, мы оба прекрасно знаем, что вы могли тихо выйти и пойти к «Черному Коту», но вам захотелось погеройствовать.

— Мне не хотелось отдавать свои чертежи…

— К черту чертежи! — рыкнул министр, с трудом удерживаясь от хлопка по столу, Вера и так дернулась от его крика, как от удара. Он медленно выдохнул и взялся за край стола, тихо прошипел: — Запомните, пожалуйста, на будущее. Никакие чертежи и вообще ничто в мире не важнее вашей жизни и безопасности. Случившееся, несомненно, мой прокол и… — он запнулся, глядя как Вера вытянула перед собой руку, поворачивая в пальцах воображаемый шарик, полюбовалась, подышала на него, протерла о рукав и, оттянув воротник, опустила за пазуху. Ехидно улыбнулась задохнувшемуся от возмущения министру и издевательски-поощрительно кивнула:

— Ну-ну?

Он закрыл глаза, медленно вдыхая и стискивая зубы, потом наконец прямо посмотрел Вере в глаза, ледяным шепотом обещая:

— Если ещё раз вы посмеете так глупо рисковать своей жизнью, я посажу вас на цепь и закрою в одной из соседних камер, я вам клянусь. Гореть мне за это в аду, но я это сделаю. Вы до сих пор думаете, что мой мир вам снится, и ведете себя как неразумное дитя, но я с вами нянчиться не собираюсь. Или вы соблюдаете правила, или я буду обращаться с вами, как с психически больным человеком, которого положено содержать в спецучреждении, под круглосуточным надзором специалистов.

— Да я и так круглосуточно под замком и под надзором, — безжизненно выдохнула Вера, отворачиваясь, — нихрена это не помогло.

Министр отвернулся и устало оперся о стол, зло сказал:

— Король категорически против вашего переселения из этой проклятой квартиры. Изменить его решение может только совет министров, большинством голосов, но я не могу провести этот совет до осеннего бала. Я усилю вашу охрану и добавлю ещё щитов на окна и двери, на рынок за вас будет ходить Лика. Потерпите ещё чуть-чуть, осталось не так много времени.

— Хорошо, — равнодушно отмахнулась Вера, устало опираясь о стол и опуская голову, в абсолютной тишине стало отчетливо слышно их дыхание, это нагоняло жуть. — Так что они такое искали, что даже стол пилили?

— Ваш телефон, — с досадой ответил министр, хлопнув себя по карману. — У главаря был даже приблизительный рисунок, — он выпрямился и нервным движением вытащил из внутреннего кармана сложенный листок, бросил на стол: — Посмотрите, вдруг узнаете.

Вероника развернула лист, увидела карандашный набросок очень средненького моноблока-смарта, положила на стол и махнула рукой:

— Сейчас у всех такие, это ничего не значит.

Он пожал плечами и вернул лист в карман, опять повисла гнетущая тишина, Вера ощутила знакомое фантомное тепло со стороны господина министра, от него горело плечо, так жарко и приятно, что хотелось наклониться и коснуться, хотя бы локтем дотронуться до его руки, как бы случайно, неловко потеряв равновесие…

«Господи, Вера, какая же ты дура.»

«Дзынь.»

— Это вам или мне? — с невеселой иронией спросила она, он уверенно кивнул:

— Мне.

— Жаль, — криво усмехнулась Вера, он заинтересованно поднял бровь, она смущенно отмахнулась и стала без нужды поправлять одежду.

«Дзынь.»

Министр зло засопел и откинулся на спинку стула, Вера удивленно посмотрела на него.

«Дзынь.»

— О чем вы себе так упорно врете? — криво усмехнулась она, он махнул рукой и не ответил.

«Дзынь.»

Вероника фыркнула и покачала головой, тихо предложила:

— Чай?

— Да ладно? — он иронично поднял брови, посмотрел на часы и опять поднял глаза на Веру: — Вы согласны прямо сейчас угощать меня чаем?

— А что? — она с недоумением посмотрела на свои часы, пожала плечами: — Семь вечера для вас неприемлемо? Вы привыкли либо в полночь, либо на рассвете?

Он усмехнулся и покачал головой, оперся о стол, стал медленно переплетать пальцы, потом со странной улыбкой повернулся к Вере и сказал:

— Знаете, я много раз слушал запись вашего разговора с моим двойником, меня приводил в недоумение один момент. Когда вы высказывались ему по поводу моего… хм, поведения, а он в ответ попросил чая. И вы просто взяли и согласились. — Он пожал плечами, любопытно изучая её лицо, она отвела глаза. — Там была пауза, я всё голову ломал, что там было. И потом, когда я допрашивал его, я спросил, что он сделал, чтобы вы так быстро сменили гнев на милость. Он сказал — ничего. Я не поверил.

Вероника прикусила губу, задавливая глупую улыбку, отвела глаза.

«Он улыбнулся. Очень тепло, так, как вы обычно не улыбаетесь.

Но я вам этого ни за что не скажу.»

— Что? — вкрадчиво шепнул министр, — ну скажите, мне интересно.

— Я просто не видела смысла выговаривать человеку за то, в чем он не виноват, — пожала плечами Вера. — Наверное, к тому моменту я уже интуитивно поняла, что он подделка, и не стала тратить время зря. А высказываться стенам в надежде, что вы услышите запись, как-то глупо.

Он саркастично фыркнул и съязвил:

— А говорить стенам «поцелуй меня» — нормально! — Вера округлила глаза, министр замер, как будто сам только что понял, что сказал, резко отвернулся, потер лицо ладонью и тихо буркнул: — Забудьте.

Вероника подняла ладони и с нервным смешком шепнула:

— Забыла.

Он на секунду зажмурился, тряхнул головой и опять изобразил беззаботную улыбку:

— Нет, а серьёзно, мне интересно. Это какая-то традиция вашего мира, что нельзя отказывать людям в чае?

— Нет, — с усилием рассмеялась Вероника, — есть традиция, что нельзя отказывать в воде, это да. Менталитет народа такой, можно постучаться в любой дом и попросить воды, хоть ведро — вынесут. Даже если попросит страшный грязный бомж, отказать в воде — грех. В еде, в деньгах — можно, в воде — нельзя. А чай… — она задумалась, приподняла плечи, развела руками и улыбнулась: — Не знаю, это просто повод посидеть на кухне. Чай же пьют не ради чая.

— Ради персиков? — изобразил задумчивость он, Вера прыснула и отмахнулась:

— Ясно всё с вами.

Он перестал улыбаться и сказал:

— Это, наверное, тоже одно из пожеланий Тонга, умение легко прощать. — Он задумчиво смерил её взглядом, опять неприятно напоминающим рассматривание неведомой зверушки, качнул головой: — Как так можно? Меня удивляло ваше отношение к Барту, но я списал это на его магическое обаяние и ваш материнский инстинкт, но Артура, Двейна и меня таким образом не спишешь. Вы вполне искренне злитесь, но забываете невероятно быстро.

— Я ничего не забываю, — качнула головой Вера, — у меня память как у слона. Я просто не люблю эти, знаете, долгие хождения мимо с постной миной, когда люди друг на друга обижаются и дуются, хотят, чтобы вокруг них побегали-попрыгали, выпрашивая прощение. Мне кажется, это унизительно, причем для обоих. Если вы прекрасно знаете, что случившееся — не причина расстаться навсегда, то рано или поздно вы друг друга простите, так зачем тянуть? Цену себе набивать? — Она раздраженно дернула щекой и отмахнулась, министр тихо сказал:

— Мой прадед говорил, что люди, которые долго и безропотно терпят, всегда очень неожиданно уходят.

— Добрый император Ву? — чуть улыбнулась Вера, министр пораженно замер, резко опустил глаза, сразу же поднял и она увидела в его глазах что-то похожее на страх, как будто он готов немедленно бежать или защищаться. Она смущенно улыбнулась и шепотом спросила: — Что? Запретная тема? Мне казалось, мы об этом уже говорили.

Страх в его глазах сменился недоумением, он недоверчиво нахмурился:

— Для вас это нормально?

— Что?

Министр продолжал смотреть на неё в ожидании подвоха, Вера пожала плечами, всё ещё ничего не понимая, он отвел глаза:

— Всё-таки мы живем в очень разных мирах.

— Мы живем в одном мире, — с легкой насмешкой процитировала Вероника, постучала ногтем по столу: — Вот в этом, нравится мне это или нет. И раз уж вы организовали себе монополию на общение с такой непонятливой мной, то объяснять мне тонкости придется именно вам.

Он отвел глаза, медленно выдохнул и иронично предложил:

— Чай?

Она улыбнулась и прищурила один глаз:

— А может, ужин? Ваша запеканка пережила все покушения в целости.

Министр шкодно прикусил губу и с интонацией «докажите мне, что я неправ» осторожно сказал:

— Я не думаю, что имею право пользоваться вашим гостеприимством. Вы выставили Артура из кухни за гораздо более незначительный прокол.

Вера прыснула и с наигранной суровостью подняла брови:

— Не надо сравнивать. Артур долго и упорно нарывался, его даже пришлось познакомить с воспитательной клешнёй. И вообще, что за пораженческие настроения? Господин министр возомнил себя плохим мальчиком и решил сам себя отстранить от иномирской кухни? Не надо брать на себя лишнее, я уже говорила, на моей кухне командую я. Если у вас жажда себя наказать, делайте это без моего участия. А лучше вообще не делайте — я не хочу, чтобы моей безопасностью занимался голодный бездомный человек с комплексом вины.

На последней фразе он окончательно перестал сдерживаться и рассмеялся, закрыл лицо руками и сквозь смех простонал:

— Боги, как я жалок…

«Дзынь.»

— Ну хоть раз эта штука сказала что-то хорошее, — фыркнул он, стал собирать со стола бумаги, вернул на место камешек, потом передумал и взял с собой, бросил в карман. Встал, посмотрел на Веру и с недоверчивым восхищением качнул головой: — Я Тонгу памятник поставлю. За наглость. Золотой.

— Только не золотой, — поморщилась Вера, вызвав у министра Шена новый приступ нервного смеха.

— Пойдёмте, — он встал, забрал с собой бумаги, Вера забросила на плечо сумку и тоже поднялась, министр посмотрел на её ноги и перестал улыбаться: — Вы в этом шли по улице?

Вера опустила глаза и смущенно пошевелила пальцами ног, вздохнула:

— На полке почему-то больше ничего не было, — несерьезно прыснула и развела руками: — Грабители унесли мои туфли?

— Нет, — невесело буркнул министр, отводя взгляд, — это я унес ваши туфли. — Секунду посмотрел на удивленную Веру и махнул рукой, кивнул на выход и первым пошел к двери. Вероника тоже вышла, подождала, пока он закроет дверь на замок, и тихо спросила, идя за ним по коридору:

— А зачем вам мои туфли?

— Чтобы заказать вам теплую обувь, — неохотно и грубовато от смущения ответил министр, не глядя на Веру. — Потому что с вашими запросами вы себе на рынке сапоги не найдете, вся зимняя обувь более-менее нормального качества украшается мехом.

«Ого…»

Вероника аж дышать медленнее стала, с восторгом ощущая затапливающее изнутри тепло, о ней уже очень-очень давно никто так не заботился, это было неимоверно приятно.

— Спасибо, — выдохнула она слабым от смущения и удовольствия голосом, он промолчал.

Они в тишине прошли по коридорам и лестнице, Вера обратила внимание, что все встреченные дежурные как-то подозрительно ей улыбаются и даже вроде как чуть-чуть кланяются, не вставая с места. Отойдя от очередного стола, она шепотом спросила у министра:

— Почему они на меня так смотрят?

— Вы знаменитость, — иронично фыркнул он, — по крайней мере, внутри моего отдела. Иностранный агент, в одиночку убивший старого Тонга, уже одним этим вызывает уважение, но вы ещё и женщина, — он недовольно поморщился и неохотно, ядовито фыркнул: — Красивая женщина. А слухи, что я у вас ночую, подогревают общественный интерес ещё сильнее. Особенно учитывая тот факт, что мне подобные интрижки не свойственны. Хотя, ввиду последних событий, скоро весь отдел начнет думать, что я просто хожу к вам поесть. — Вера прыснула и тихо рассмеялась, он улыбнулся: — После того, как вы стали всех подряд кормить, ваша популярность вообще взлетела до небес. Идея послать к вам Булата, чую, выйдет мне боком. Он начнет требовать вас снова и снова, а потом, когда научится готовить, его сманит к себе какой-нибудь аристократ, и мне придется искать нового повара.

Они дошли до последнего коридора перед порталом, из двери докторского кабинета выглянул Барт, возмущенно нахмурил брови и упер кулаки в бока:

— А почему вы не идете на ужин?

— Мы идем, — неодобрительно приподнял брови министр, — только не в столовую. — Маг пораженно открыл рот, но министр посмотрел на часы и сказал: — И тебе стоит поторопиться.

— Я хотел поесть с Верой, — надулся маг, — вы и так не даете нам общаться!

— Ты уже забыл, почему всё так сложилось? — холодно поинтересовался министр, Барт поник, собачьим взглядом посмотрел на Веронику, вздохнул и Вера приглашающе раскинула руки, шепотом предлагая:

— Обнимашки?

Министр прыснул и отвернулся, Барт с готовностью уткнулся лбом в Верино плечо, обнял её за талию и пробурчал:

— Я найду способ с тобой видеться, я не знаю, как я это сделаю, но я это сделаю. И Артуру я за тебя ещё так вломлю, как ему и не снилось, мне рассказали, что он тебя доставал, и про «медаль» рассказали, и про то, что он вякал про твое происхождение. Он, конечно, сильнее и старше, но я — гений, а он — нет, я придумаю способ. Вот. — Вероника смущенно жмурилась и молча гладила мага по спине, он тяжко вздохнул и поцеловал её в щеку, напоказ шмыгнул носом и отстранился, помахал рукой Вере, поклонился министру и побежал по коридору в сторону столовой.

Вероника проводила его обожающим взглядом, поймала взгляд министра Шена, насмешливый и недоумевающий, он поморщился и пошел к порталу. Молча кивнул дежурному, который тоже улыбался Вере как знакомой, вынуждая улыбаться в ответ, предложил руку и с Вероники слетела большая часть хорошего настроения.

Она посмотрела на темную стену портала, взялась за руку министра, потом взялась крепче, двумя руками. Молча кивнула ему и они шагнули в портал. Картинка ж/д вокзала и белого капота мелькнула и смазалась темной гранитной плитой, с края которой у Веры соскользнули пальцы и она полетела вниз, глядя в светлое бескрайнее небо, но упала не на асфальт, а в густую красную жижу, которая вымазала всё лицо, попала в глаза, а когда она их протерла, то в темной ванной открылась дырявая дверь и третий грабитель прицелился точно ей в лицо. Яркая оранжевая вспышка грохнула и разбила темноту осколками лобового стекла, которые впились в кожу стаей острых жал и выбросили сознание в темное ничто, полное боли…

Она очнулась в кресле, на подлокотнике сидел министр и напряженно смотрел на часы. Вера попыталась улыбнуться и прошептала:

— Вам настолько не нравится меня бить?

Он вздрогнул и посмотрел на неё, в его глазах было столько боли, что ей мигом стало стыдно, она опустила глаза. Он медленно глубоко вдохнул и нервно откатил рукав, тихо, зло сказал:

— Похоже, теория про количество перемещений в сутки провалилась. Ваше самочувствие зависит не от телепортаций, а от того, как прошел ваш день. И в тот раз мы неправильно провели причинно-следственные связи — вам было плохо от третьей, потому что было плохо во время первых двух. И если уж составлять формулу, то две телепортации по ощущениям примерно равны вашим сегодняшним приключениям. Похоже, я их недооценивал, хотя Барт и говорил, что телепортироваться для вас действительно тяжело. Я постараюсь в дальнейшем избавить вас от этого.

Вера сочувственно посмотрела на хмурого и раздосадованного министра, он помолчал, потом с болью зажмурился и добавил:

— И тогда, когда вы спали на груди у Барта, это было не из-за перемещений, а из-за того, что… — он нахмурился ещё сильнее, Вера неосознанно подняла руку, накрывая его ладонь на подлокотнике, но едва коснулась его кончиками пальцев, как он резко отдернул руку и встал. Вера пораженно округлила глаза, тут же опустила их и сжалась в кресле, пытаясь понять, почему он себя так ведет. Он, похоже, заметил, потому что с нервным вздохом сел обратно и устало сказал:

— Госпожа Вероника, я же просил. Я понимаю, что вы из другого мира и там всё иначе, но сейчас вы здесь, так что будьте любезны вести себя соответственно.

Вера с недоумением подняла брови, но глаз не подняла, продолжая смущенно рассматривать собственную дерзкую руку, теребящую юбку.

«Как я на это решилась? Стресс, что ли…»

Министр помолчал, ещё тише сказал:

— В моем мире не принято вести себя так, как ведет себя Барт. Он ребенок, так что ему это простительно, но вы — взрослая женщина.

Вера криво улыбнулась, но промолчала.

«Да конечно, взрослая. Я всего на два года старше Эйнис. А Эйнис на вас вешалась и Лика вешалась. Я чем хуже?»

Вера медленно перевела взгляд на его руку, внутри всё яснее формировалась неприятная догадка, она тихо сказала:

— Если завтра я увижу на этом месте парочку новых шрамов, у меня появится к вам ещё один очень неудобный вопрос.

— Это неправда. — Раздраженно сказал министр, поднимаясь с подлокотника и пряча руки в карманы. Вера криво усмехнулась и подняла ладони, с сарказмом фыркая:

— Да как хотите. Буду вести себя как приличная взрослая женщина, и плевать, по какой причине. — Она поднялась из кресла, поправила юбку и не глядя на министра Шена, чуть спокойнее сказала: — Ставьте чай, я в ванную.

— Там ванну ещё не заменили.

Вера похолодела:

— В смысле?

— Ванна прострелена в двух местах, в ней нельзя купаться, — сказал министр. У Вероники стали потихоньку подкашиваться ноги, министр встревоженно посмотрел на неё: — Что такое?

— Я думала, она чугунная, — тихо выдохнула Вера, на ощупь опускаясь обратно в кресло.

— Она керамическая, у нас не льют ванны из чугуна, это слишком дорого. — Он нахмурился и опять сел на подлокотник, заглядывая ей в лицо: — Что случилось?

— Я хотела в ней спрятаться, — шепотом сказала Вера, зажмурилась и тряхнула головой, потерла лицо, — ладно, не важно. Я просто умоюсь и виноградный сок с ног смою. Я быстро.

Она встала и, не поднимая головы, быстро прошла в ванную, он ничего не сказал. В коридоре уже было чисто, стекло заменили, кровь со стен смыли, в одном месте не хватало куска штукатурки, двери вообще были новые. В ванной тоже убрали, только дыры в плитке с кривыми отбитыми краями выдавали, что тут была стрельба. Одна дыра была над ванной, буквально в тридцати сантиметрах от того места, где тогда висела между стенами Вера, вторая над унитазом, ещё две насквозь пробили ванну и, похоже, застряли в стене. Сами пули уже вытащили, но кривые дыры выглядели жутко, к тому же, давали возможность оценить толщину стенки, а она не впечатляла.

«Если бы я там лежала, эти две дыры были бы во мне.»

У неё опять закружилась голова. Взяв себя в руки, Вера закрыла дверь ванной и пошла в спальню, чтобы взять какие-нибудь вещи. Но в спальне было пусто — ни одежды, ни постельного, ничего. Она вышла и опять пошла в ванную, кое-как отмыла с ног фиолетовые пятна сока, вымыла босоножки, умылась, сняла штаны и попыталась застирать уже основательно засохшие пятна крови. Выходило плохо. За спиной раздался стук, дверь приоткрылась и господин министр сказал:

— У вас всё порядке?

— Чем можно отстирать засохшие мозги и кровь? — с печальным сарказмом вздохнула Вера, министр подошел ближе и заглянул ей через плечо, тихо фыркнул и ответил:

— Ничем, бросайте. Ваши вещи сейчас в стирке, их скоро принесут, сможете переодеться. Пойдемте, чай закипел.

— Ладно. — Она отжала штаны и бросила на край ванны, вымыла руки, поймала странный взгляд министра Шена и криво улыбнулась: — Что?

— Где вы были, когда последний из грабителей стрелял в дверь? — Вера нервно прыснула и не ответила, он осмотрел стены: — Мы проводили магическую экспертизу, но она показала что-то странное.

— Вот здесь, — развела руками Вера, — между этой и этой стеной.

— Покажете? — чуть улыбнулся он, она устало вздохнула и подняла голову, рассматривая стены.

«Свалюсь. Точно свалюсь, у меня ноги стоят с трудом, куда там по стенам лазить.»

Перед глупым мысленным взором пронеслись радужные картинки, как она картинно падает на руки господину министру, Вера прикусила губу и медленно качнула головой:

— Не покажу. — Закончила вытирать руки и повесила полотенце на место, — идемте пить чай.

Он пожал плечами и пошел на кухню. Вера достала чашки, выбрала чай наугад, залила заварник. Открыла холодильник и возмущенно засопела — еда стояла не так, как раньше.

— Я приказал проверить все продукты на яд и прочие неприятности, — опередил её вопрос министр.

— Они на себе проверяли, что ли? — фыркнула Вера, министр непонимающе нахмурился и она опять открыла холодильник, достала и предъявила ему противень с изрядно уменьшившейся запеканкой: — Треть печати «проверили».

— М-да, — иронично усмехнулся министр, — вы смогли уберечь мою еду от вооруженных грабителей, но не смогли от моих сотрудников.

— То есть, я виновата? — возмущенно округлила глаза Вера.

— Ну не я же, — наигранно развел руками министр, Вероника пораженно ахнула, он тихо рассмеялся и достал из кармана лист и карандаш: — Будем воспитывать сотрудников.

— А как вы узнаете, кто это сделал? — она поставила еду греться, стала доставать тарелки, он махнул рукой, не отрываясь от записей:

— А зачем узнавать? Я накажу всех, а они уже между собой разберутся. — Дописал, спрятал лист и вдруг улыбнулся, доставая из того же кармана камешек: — Хотя… можно и узнать.

Вера поставила на стол несколько блюдец с закусками, с интересом посмотрела на камешек, министр шкодно улыбнулся и тронул его пальцем, из камешка раздался цокот шпилек по ступенькам, потом щелчок и мужской голос: «Занято!».

Вероника прыснула и рассмеялась, оперлась о тумбу у плиты, следя за сковородкой и глядя на министра, смущенно рассматривающего камешек.

— Маскировать вход туалетом — гениальная идея, — хихикнула Вера.

— Раньше работало, — пробурчал министр, пытаясь не улыбаться.

Из камешка раздался усталый голос Веры: «Да что ж в этом мире за люди такие, ни единая сволочь с первого раза не понимает человеческого языка…», министр медленно поднял на Веру глаза и криво улыбнулся, прикосновением глуша камешек:

— Если честно, я до сих пор не понимаю вашей привычки всем давать второй шанс. Причем тогда, когда без гадалки ясно, что человек им не воспользуется. Что это, зачем? Артуру, Эйнис. Неужели вы верите, что стоит вам сказать: «У тебя последний шанс заткнуться», как они проникнутся и покорно замолчат?

Вера пожала плечами и уменьшила огонь на плите, чтобы потянуть время. Ещё раз пожала плечами и тихо сказала:

— Может, со временем они привыкнут и поймут? У меня так в школе было, я всегда предупреждала людей, когда они подходят к черте.

— И они сразу слушались? — с сарказмом фыркнул он.

— Нет, не сразу. Но года через полтора-два научились.

— А что вы делали эти полтора-два года, пока они не научились? — ещё саркастичнее усмехнулся он, Вера отвела взгляд, тихо сказала:

— Дралась. — Подняла глаза, улыбнулась, глядя на поражённого министра, хихикнула и смущенно кивнула: — Да, я много дралась в школе. Спортивные успехи у меня были не очень, зато я отлично била людей стульями и вообще всем, что можно оторвать от пола.

— Интересный у вас мир… — нервно усмехнулся министр. — Девочки играют в воинов, метают ножи и дерутся в школе стульями.

— Нет, я не била девочек, — быстро поправилась Вера, — только мальчиков.

Министр вытаращился ещё сильнее.

— У вас мальчики и девочки учатся вместе? — Вера кивнула, он качнул головой, смерил Веру взглядом и пораженно выдохнул, заставив её тихо рассмеяться. Она накрыла на стол, села рядом:

— Приятного.

— Спасибо. — Он взял вилку, задумчиво повертел в руках и опять включил запись. Они молча прослушали диалог с дежурным, потом Вера пониже опустила голову, готовясь и заранее смущаясь, но всё равно дернулась от своего голоса, произносящего: «Руку убери оттуда». Министр тихо фыркнул, иронично прошептал: — Какая поразительная забота.

— Ну а что делать, если вы сами не можете о себе позаботиться, Эйнис звать? — смущенно фыркнула Вера.

— Там нет никакой раны, — насмешливо сказал министр.

Вероника выпрямилась, подозрительно посмотрела на то место, где раньше стояли «часы истины», оглянулась на стол в гостиной, куда сама их переставила. Вздохнула и опять повернулась к министру:

— Если здесь нет часов, это ещё не значит, что мне можно врать.

— С чего вы взяли, что я вру?

— Ладно, — Вера положила вилку, встала и сходила за часами, которые до сих пор лежали в сумке, поставила на стол и издевательски улыбнулась министру: — А теперь на «бис», пожалуйста, давайте. «Там нет раны», ну?

— Там нет раны, — раздельно повторил министр.

— И она не болит, — ехидно потребовала Вера. Министр раздраженно дернул щекой и отвернулся. Нервно припечатал вилку к столу и расстегнул пиджак, расстегнул рубашку, поднял безрукавку и показал Вере совершенно чистую кожу на боку:

— Всё, инцидент исчерпан?

— Не-а, — качнула головой Вероника, внимательно изучила предъявленный бок и опять с издевкой посмотрела министру в глаза: — Вы не сказали. Давайте, это же так просто. «У меня ничего не болит».

Он раздраженно поморщился и стал застегиваться, укоризненно посмотрел на Веру и пробурчал:

— Что вы от меня хотите?

— Чтобы вы мне не врали.

— Не получится, — он взял вилку и опять уткнулся в тарелку, Вера тоже взяла свою и тихо выдохнула:

— Очень жаль.

Опять стало тихо, министр нервным движением тронул камешек, они молча прослушали свой разговор, министр хмурился, слушая свой голос, довольно грубо спрашивающий: «Какого черта вы творите?», на секунду поднял взгляд на Веру, ей показалось, что он готов начать извиняться, но он передумал.

«Видимо, вспомнил, как я сюда залезла.»

Она криво усмехнулась и опустила глаза.

Из камешка раздался заискивающий голос Лики: «Простите за ту сценку, я просто тренировалась». Вера согнулась над тарелкой, потом глубоко вдохнула, прикусила губу, набралась смелости и подняла глаза как раз к словам «…господин говорил, вы очень пластичная, грациозная, женственная и утонченная». Министр смотрел в тарелку, потирая пальцами лоб, бросил на Веру короткий взгляд исподлобья и, с трудом задавливая улыбку, буркнул:

— Я взял не тот камень. Черт.

Вероника хихикнула, ковыряясь в тарелке, и промолчала, из камня раздался голос Булата: «Шен наварился процентов на шестьсот», министр остановил воспроизведение и с довольным видом сказал:

— Кстати, о споре. Я действительно выиграл почти восемь сотен золота, хотя готов был проиграть сотню. Думаю, я вам теперь крупно должен.

Вера фыркнула, вытянула руку, показывая ещё один воображаемый шарик, порассматривала, пожала плечами и спрятала под воротник. Министр насмешливо фыркнул, она оттянула ворот и заглянула, поднимая бровь, притворно вздохнула:

— Они там скоро помещаться перестанут. — Министр подавился смешком и опустил глаза, заливаясь краской, Вера подняла брови ещё выше: — Что?

Он показал жестом, что абсолютно ничего, глубоко вдохнул, беря себя в руки, и попытался сделать невозмутимое лицо:

— Ну так тратьте желания, чтобы не накапливались. А то действительно, рубашку новую покупать придется. — Под конец он не выдержал и опять рассмеялся, Вера вздохнула и отмахнулась, он немного успокоился и чуть серьёзнее сказал: — Неужели вам вообще ничего не хочется?

— В данный момент мне хочется искупаться и переодеться, — невесело усмехнулась Вера, — но, — она развела руками, очерчивая ситуацию, он нахмурился:

— Вообще-то, этажом ниже имеется точная копия этой квартиры и ванна там целая. — Он чуть улыбнулся, видя как загорелись глаза у Веры от этой новости. — С одеждой сложнее, но я могу сходить на базу и одолжить вам халат, — он понизил голос и иронично добавил, — всё равно его без пояса носить нельзя.

Вера улыбнулась с шутливым укором, но промолчала.

«Сами не захотели забрать, так нечего теперь.»

Министр сделал вид, что ничего не заметил, опять взял вилку и кивнул сам себе:

— Доедим и схожу. — Он опять потянулся к камешку, Вера поморщилась:

— Зачем? Вы все равно через него не найдете виновных в покушении на вашу еду.

— Просто так, — с легким недоумением развел руками министр, — мне интересно. — Она неодобрительно поджала губы, но махнула рукой и тоже взяла вилку, он усмехнулся: — Я это всё равно прослушаю, но если там есть что-то, что вас смущает, могу сделать это позже, без вас.

— Да нет там ничего, — поморщилась Вера, — просто это… не знаю, неправильно. В моем мире, по крайней мере.

— В вашем мире что, нет служб, обеспечивающих безопасность власти? — риторически ухмыльнулся министр. — Если вы с этим не сталкивались, это ещё не значит, что этого нет.

«Я бы и впредь предпочла не сталкиваться.»

— Включайте, мне всё равно, — отмахнулась Вера. Он включил. Они стали молча слушать разговор Веры с Булатом, потом пришел Барт и стал жаловаться на жизнь, заставляя министра посмеиваться, а когда Барт заявил: «Талант за скромностью не спрячешь, так зачем тратить силы?», министр рассмеялся так, что пришлось отложить вилку и остановить запись.

— Дайте угадаю, — иронично улыбнулась Вера, — кого же это он цитировал?

— Не угадали, — покачал головой министр, — хотя, не скрою, мне понравилось.

Он включил дальше, послушал реплику Веры и бросил на неё наигранно-укоризненный взгляд, но услышал слова: «Пусть скромностью гордятся те, кому гордиться больше нечем» и ответ Барта: «Я запишу», опять хлопнул по камню и весомо поднял указательный палец:

— Я тоже запишу. — Достал из кармана блокнот, размашисто написал две строки и отодвинул, любуясь: — На стенку повешу, рядом с «болтушкой Лиззи». И ещё одну копию в архив спрячу, лет через десять издам книгу стихов и афоризмов госпожи Вероники, с иллюстрациями.

— Не вздумайте, — полушутливо погрозила пальцем Вера, — эти вещи для узкого круга.

— Обсудим это лет через десять, — вильнул он, выскреб тарелку и опять включил запись. Они молча слушали, Вера доела свою порцию и жестом спросила министра: «ещё?». Он кивнул и она пошла греть добавку. В гостиной раздались шаги, в кухню заглянул сияющий Двейн и умудрился поклониться Веронике как-то так весело, что она почти рассмеялась, его радость была жутко заразительной.

— Госпожа, — парень выпрямился и с чувством сказал: — Обалденный борщ! — Вера всё-таки рассмеялась, он продолжил: — Булату аплодировали и вызывали на бис, ему пришлось вынести и показать пустой казан, чтобы все поверили, что борщ действительно кончился. Зря вы не пошли, было очень здорово.

Вера улыбнулась и изобразила сидячий поклон:

— Обращайтесь.

— Ко мне, — хмуро добавил министр, — а я решу.

Двейн сделал постную почтительную мину, поклонился министру:

— Почти весь отдел до сих пор в столовой, они хотят видеть госпожу Веронику. Что им передать?

— Передай им «нет», — холодно бросил министр, Двейн улыбнулся:

— Ставки на то, что вы скажете «нет», два к одному.

— Опять Лайнис тотализатор устроила? — усмехнулся министр.

— Я вам этого не говорил.

— Ещё бы, — фыркнул министр. — Кстати, Лика и Сант в пятой?

— Да, а что?

— Хочу их потеснить ненадолго, распорядись отключить прослушку.

— Так точно. Господин, — Двейн поклонился и ушел.

Вера подала добавку, министр кивнул и включил запись. На моменте, когда «часы истины» подали голос в первый раз, Вера протянула руку и тронула камень:

— Что вы решили с Артуром?

— Он продолжает работу как раньше. Под особым надзором, конечно, но он и раньше был под надзором, и не только он, — неохотно ответил министр. — Его действительно разыграли втёмную, у меня есть другие сильные менталисты, я проверил. Но восстановить исходные воспоминания и обнаружить момент вмешательства нам не удалось, там работал действительно выдающийся маг.

— А кого он подозревал?

— Он подозревал своего отца, потому что это единственный маг, точных пределов силы которого он не знает. Потому и не хотел делиться подозрениями. Но я вызвал его отца и он смог доказать свою непричастность, так что подозрения развеялись и вопрос всё ещё открыт. — Он доел и протянул тарелку, — спасибо. Чай или сначала ванна?

— Сначала ванна, — Вера взяла у него тарелку, отнесла, он встал и забрал камень:

— Тогда я схожу за халатом, — он чуть поклонился и ушел, Вера стала мыть посуду и думать.

«Как сложно жить в мире, о котором ничего не знаешь. А вдруг и меня кто-то заколдует, а я буду уверена, что делаю всё правильно? Почему министр носит такую здоровенную связку разных амулетов, может, мне тоже надо?»

Вытерев руки, она пошла в спальню искать пояс, но его там не было — там вообще ничего не было. В гостиной раздались шаги министра Шена, Вера вышла и кивнула в сторону спальни:

— Пояса нет.

— Я знаю, я взял, — он приподнял сложенный халат, тот самый, вызвавший у Веры мурашки одним своим видом, она быстрее отвела глаза. — Идем? — Она кивнула и пошла следом за ним к выходу.

Они спустились на этаж, министр открыл дверь и у Веры чуть глаза не выпали от представшей перед ними картины. На письменном столе, среди разбросанных бумаг и рассыпанных карандашей, страстно целовались Лика и очередная копия министра Шена. Растрепанные и поглощенные друг другом, они не замечали, что не одни, пока министр не сказал с долей насмешки:

— Переигрываете, ребята.

Они дернулись, отпрянули, но парень тут же опять наклонился к Лике, запахивая её рубашку, снял со стола и поставил на пол, заслоняя плечом и кланяясь министру. Лика стояла красная и пыталась пригладить волосы. Министр наблюдал за их метаниями со скучающей миной, пока обе копии не привели себя в порядок и не замерли со склоненными головами. Тогда он помолчал еще немного и ядовито сказал:

— Насколько я помню, в сценарии такого не было.

— Это моя вина… — начал поддельный министр, но министр Шен поднял ладонь, заставляя его замолчать, и поморщился:

— Не надо, я всё видел. На работе работают, а шашни — в свободное время. Идите.

Поддельный министр кивнул, бросил короткий взгляд на настоящего и тихо сказал:

— У вас пуговицы криво застегнуты, мне так же сделать?

Лика зажмурилась и закрыла рот рукой, бросила шкодный взгляд на Веру, на министра и опять потупилась. Министр Шен посмотрел на свою рубашку, действительно застегнутую криво, и с усмешкой сказал:

— Нет, не нужно. Свободны.

Они синхронно поклонились, развернулись к порталу, парень очень нежно взял Лику за руку, заставив Веру отвернуться, как будто она смотрит на что-то неприличное. Пока парочка шла к порталу, Вера успела рассмотреть всю комнату, удивиться отсутствию кресел и отпиленному углу стола.

— Надо урезать им зарплату, — сказал министр, когда они остались вдвоём, — а то кое-кто получает от работы слишком много удовольствия. — Вера криво улыбнулась, не глядя на министра, он добавил: — С вашим появлением мой отдел накрыла волна какого-то веселого безумия, я боюсь выпускать вас в мир — вдруг там начнется то же самое?

Вера подняла глаза, убедилась, что он шутит, и кивнула вслед парочке:

— И давно это у них?

Он посмотрел на часы:

— Недели две.

— И вы всё это время в курсе?

— Конечно. Я специально сказал Двейну, что скоро приду сюда, но он их не предупредил. Наверное, из вредности, у них с Сантом плохие отношения.

Она чуть улыбнулась, поправила сумку:

— Ну что, я ушла купаться?

— Вперёд, — он протянул ей халат, она взяла и ушла в ванную.

В горячей воде было так хорошо, что она продолжала в ней лежать, даже когда полностью вымылась и привела в порядок волосы. В какой-то момент раздался стук в дверь и голос министра:

— Госпожа Вероника, у вас всё в порядке?

— Да, — Вера с сожалением встала из воды, завернулась в полотенце и приоткрыла дверь, иронично улыбаясь, — жива-здорова.

Министр смерил её взглядом и обреченно выдохнул:

— Что можно делать в ванной полтора часа?

Вера изобразила невинную улыбку:

— Сейчас выйду — расскажу. Ставьте чай.

Он покачал головой и ушёл, она вытерлась и с жутковатым трепетом завернулась в черный халат с кленовыми листьями, завязала пояс, посмотрелась в зеркало. Ткань была такая тонкая, что Вера от греха подальше распустила волосы и прикрыла ими грудь, мимоходом удивившись, как совсем недавно стриженные волосы умудрились отрасти до пояса. Собрала вещи и пошла на кухню.

Министр наливал чай, незнакомый терпкий запах плыл по одновременно знакомой и незнакомой кухне, Вера села за стол и придвинула к себе телефон, который лежал возле любимого места министра. Разблокировала и округлила глаза, увидев остановленное видео с голой парочкой.

— Что вы смотрите? — пораженно спросила она, он подал ей чашку и ехидно улыбнулся:

— Что есть в вашем телефоне, то и смотрю.

— У меня в телефоне такого нет, — нахмурилась Вера, запуская видео. Узнала фильм и вздохнула с облегчением: — А, фух, я уж перепугалась. Это просто фильм.

— А вы думали, это что? — изобразил удивление министр, Вера фыркнула и не ответила. — Вы боялись, что я найду что-то вроде этого? — Он взял у неё телефон и открыл другое видео, Вера нахмурилась, глядя в экран, потом пораженно округлила глаза, узнав персонажей эротического мультика, отвернулась, закрывая глаза ладонью и бурча:

— Это не моё.

— Вы не представляете, сколько раз я это слышал, — рассмеялся министр, — а сколько раз говорил! Эх, где мои шестнадцать лет…

Вера тихо рассмеялась:

— Это правда не моё. Это общее хранилище, называется «облако», там файлы Милки, сестры и ещё пары подружек. Вообще, эта штука предназначена, чтобы меняться фотографиями, но некоторые любят делиться и другими впечатлениями.

— И кто поделился с вами этими впечатлениями?

— Можно узнать, — Вера взяла телефон и прочитала, — Милка.

— Хорошая подружка, щедрая. — Он отпил чая и вздохнул: — Так что можно делать в ванной полтора часа?

— Сейчас, — она поставила на колени сумку и стала доставать шампуни, бальзамы и прочее, зачитывая свои пометки на банках: — «Нанести на волосы, оставить на десять минут, смыть», дальше «нанести, семь минут, смыть», потом это, потом вот это. И это только для волос!

Она перечислила всё, он дослушал и развел руками:

— Получается тридцать семь минут, а никак не полтора часа.

Вера скривилась и прошептала:

— Зануда.

Министр пораженно выдохнул и покачал головой:

— Вы решили окончательно похоронить мою самооценку?

Вера задумалась над ответом, но услышала шаги в гостиной и промолчала. Вошла Эйнис, мазнула взглядом по Вере, потом округлила глаза и опять посмотрела на неё, гораздо внимательнее. Возмущенно открыла рот, как будто собирается начать орать, но министр успел раньше:

— Что-то случилось?

— Да! — пораженно заявила Эйнис, указывая резким жестом в сторону Вероники: — Как это понимать?!

— Как хочешь, так и понимай, — поморщился министр. — Зачем ты пришла?

Эйнис замерла, как будто от зрелища у неё вылетела из головы причина визита, потом нахмурилась и буркнула:

— Двейн с Сантом подрались.

— И что? — приподнял бровь министр.

— Ну, как — подрались, — скривилась Эйнис, — Сант просто дал Двейну по морде, не особенно сильно. А Двейн сказал, что в несанкционированных дуэлях не участвует. Сант ему теперь высказывается и провоцирует, а все пялятся и делают ставки.

— От меня ты что хочешь? — сложил руки на груди министр, Эйнис сделала пакостную морду:

— Санкционируй. И Двейн его отлупит.

Министр усмехнулся и достал блокнот, что-то размашисто написал, вырвал лист, подписал и шлепнул печать, протянул Эйнис:

— Что ж вы все его так не любите?

— Спасибо, — ядовито улыбнулась блондинка, схватила лист и убежала. Вера проводила её взглядом и вопросительно посмотрела на министра Шена, он криво улыбнулся:

— Я не поощряю дуэли внутри отдела. Но так как иногда без них не обойтись, я требую, чтобы меня ставили в известность. Бывают ситуации, когда нельзя рисковать здоровьем агентов, тогда я запрещаю, но это бывает редко. А так, за санкционированные дуэли я плачу премию победителю, а за несанкционированные — штрафую обоих. Просто ради дисциплины.

— А закон как к этому относится? — нахмурилась Вера.

— По закону, дуэль — штука чуть ли не святая, — довольно усмехнулся министр. — Георги всегда были воинственным родом и решение любых проблем путем грубой силы рассматривали как приоритетное. Причем, что мне особенно нравится, перед дуэлью все равны — любой нищий бродяга может вызвать хоть короля, главное, чтобы были свидетели и весомая причина.

— И что, такое было? — округлила глаза Вера.

— Конечно. Георг Пятнадцатый частенько дрался на дуэлях, иногда сам вызывал, иногда принимал вызов. Но он был хорошим бойцом и никогда не проигрывал. А Георга Тринадцатого на дуэли убили. — Министр бросил на похолодевшую Веру несерьёзный взгляд: — Он тоже был хорошим бойцом, но противник оказался сильнее.

— Жесть, — передернула плечами Вера.

— Сейчас на дуэлях редко убивают, — качнул головой министр, — чаще выбивают оружие и вынуждают сдаться. Но от случайностей никто не застрахован, это бой. — Он пожал плечами и допил чай.

— И вы так легко разрешили им? Вы же говорили, что внешность двойников дорого стоит, а вдруг Двейн подпортит ему физиономию?

Министр неохотно кивнул:

— Есть такой момент, обычно Сант этим пользуется. Но сегодня он нарвался сам, это во-первых. А во-вторых, он Двейну не соперник, Двейн не напрягаясь отобьёт ему потроха, при этом не испортив лицо.

— Ясно, — мрачно вздохнула Вера, стала запихивать обратно в сумку свои баночки. — Пошла, блин, покупаться…

— Вы здесь ни при чем, — усмехнулся министр, — у них давно конфликт на конфликте. Сант из благородных и постоянно это подчеркивает, а Двейн мало того, что полукровка, так ещё и бывший раб. — Вера нахмурилась, министр задумался, потом улыбнулся на одну сторону и вкрадчиво сказал: — А вы заметили, кстати, что в моём отделе все кланяются? — Она кивнула, он улыбнулся шире: — В Карне это не принято, это цыньянская традиция, но они кланяются. Знаете, почему? Я их не заставлял. Они кланяются, потому что кланяется Двейн. Все просто повторяют за ним.

Вера впечатленно качнула головой и улыбнулась:

— Короля играет свита?

— Да ну, какой из меня король, — весело отмахнулся министр, вызвав у Веры короткий приступ дежавю.

«Мы уже говорили об этом?»

— А что за бумажки у вас в сумке? — вывел её из задумчивости министр, Вера невесело усмехнулась:

— Чертежи, которые я вытащила из карманов у этих, — она указала глазами на потолок. — Может, вы их действительно заберёте, от греха подальше? Не то чтобы они супер-ценные, там ещё работать и работать, но всё равно.

— Давайте заберу, если вам станет легче, — пожал плечами министр. Вера стала выкладывать мятые бумажки на стол, поморщилась — кровь подсохла, склеив некоторые листы и размазав линии. Министр взял один, развернул, Вера заинтересованно заглянула и увидела свой рисунок. Кровь окрасила только верхние уголки, сам рисунок остался целым. Министр придвинул его ближе, разгладил и бросил на Веру хитрый взгляд, она улыбнулась:

— Что?

Он помялся, ещё раз разгладил лист, потом собрался с силами и заявил, указывая глазами на рисунок:

— Хочу.

— Забирайте, — кивнула Вера.

— Так просто? — ахнул министр, она рассмеялась:

— А что вы хотели? Отгадать три загадки, пойти на край мира и принести оттуда то, не знаю что?

— Это было бы проще и понятней, — шутливо поджал губы он, — а так я опять чувствую себя должным.

— Даже не знаю, чем вам помочь, — притворно вздохнула Вера, проверяя сумку и доставая последние листки, — ну, пускай это будет благодарностью за сапоги. Пойдет?

— Ладно, — невесело кивнул министр, рассматривая рисунок, чуть улыбнулся: — Вы так и не сказали, как называется.

— «Спящий вулкан», — пряча улыбку, ответила Вера. Министр недоверчиво нахмурился, внимательно всматриваясь в рисунок, медленно приподнял плечи:

— Гора как гора, — отодвинул рукав и посмотрел на часы, — время позднее, ложитесь, у вас был длинный день.

— Да, пожалуй. — Она застегнула сумку, собрала чашки, вымыла, чувствуя спиной взгляд министра Шена. Вытерла руки и кивнула: — Идем?

Он собрал листы, аккуратно выровнял и встал. Они поднялись на этаж, министр закрыл дверь, задвинул засов, прошел к порталу и остановился, глядя как Вера бросает на кресло вещи и подходит ближе. Министр опустил глаза, опять рассматривая рисунок, потом поднял и шкодным, вкрадчивым тоном спросил:

— Почему вам не приснятся слоны?

Вера улыбнулась и стала рассматривать стену.

«Потому что после той сценки на столе мне будет сниться всякая ерунда, в которой я никогда не признаюсь.»

Она подняла глаза, поймала его веселый взгляд и попыталась изобразить укоризненный прищур:

— Спокойной ночи, господин министр.

— Это вряд ли, — вздохнул он.

— Большие планы?

— Да. Ваш пленник был так любезен, что выболтал всё, что знал и о чем догадывался. Ночью мы пойдем по тем адресам, которые на данный момент успели проверить.

— Тогда удачи, — она перестала улыбаться, он улыбнулся шире:

— Ничего особенного, рутина.

— Разве вы уже достаточно здоровы для этого?

— Если мне не придется грызть их зубами, то да. — Она попыталась улыбнуться, но получилось плохо. Он сочувственно поджал губы, тихо сказал: — Спокойной ночи.

— Счастливо.

Он кивнул и ушел в портал. Она проверила кобуру под халатом, зарядила револьвер и, забрав вещи, пошла в спальню. Кровать была уже застелена, на тумбочке лежали полотенца, но больше не было ничего. Вздохнув, Вера забралась под одеяло и попыталась уснуть.

Она проснулась от того, что кто-то ходит по коридору. Шаги были незнакомые, лёгкие, крадущиеся. Скрип. Тишина. Скрип.

Вера поджала ноги к животу и перестала дышать, надеясь, что её не услышат и не найдут.

Скрип-скрип.

Она уже успела выучить звук каждой доски в этом коридоре и была уверена — он идет сюда. Крадётся. Шаги остановились перед дверью, скрип подошв по полу дал понять, что он развернулся к двери, стоит прямо напротив.

Шорох. Скрип кожаной перчатки по металлу, короткие сухие щелчки взводимого курка…

Вера не дышала и смотрела на дверь.

Грохот выстрелов разорвал тишину, три дырки в двери пропустили в комнату лучики света, Вера зажимала рот ладонью и смотрела на них, мысленно молясь всем богам, чтобы он ушел.

Дверь с грохотом открылась, ударившись о стену от мощного пинка, огромный силуэт с двумя пистолетами выглядел чёрным на фоне светлого проёма.

«Я сняла его, когда купалась, он остался в ванной, этажом ниже.»

Рванув из кобуры пистолет, она выстрелила не целясь, но курок щелкал вхолостую, проворачивая барабан и с каждым щелчком наполняя Веру холодным ужасом — она забыла его зарядить.

Мужчина в дверном проёме глухо рассмеялся и медленно убрал оружие, вразвалочку пошел к кровати, глядя на мелко трясущуюся Веронику, сорвал с неё одеяло и отбросил к стене, она в жалком стремлении прикрыться схватила подушку и прижала к груди.

Он рассмеялся громче и схватил Веру за волосы, второй рукой пытаясь вырвать у неё подушку. Она с готовностью отпустила и схватила кольт из его кобуры, приставила к его животу и выстрелила.

Поток горячей крови хлынул на неё, она захлебывалась, кричала…

…и проснулась. Схватилась дрожащей рукой за револьвер, прощупала все гнезда — заряжен. И амулеты все на месте, она не забыла, и вообще, она не голая, а до сих пор в халате министра Шена.

«Господи, ну и бред.»

Вскочила и пошла на кухню, умылась, напилась воды… и услышала шорох в спальне.

«Не может быть, я только что оттуда пришла.»

Мягкие шелестящие шаги, как будто по полу мазнули качнувшиеся от ветра шторы.

«Там короткие шторы.»

Вера мигом нащупала и провернула «купол тишины», стала прислушиваться на пределе внимания.

Дверь спальни медленно открылась.

Вероника распахнула дверцы кухонной тумбы, схватила двумя руками полку, делящую пространство надвое, вытащила её вместе со всеми стоящими на ней кастрюлями и опустила на столешницу, а сама забилась в шкафчик, потеснив кастрюли и миски.

Как раз успела.

В проёме двери показалась первая темная фигура, мягкой грацией напоминающая крадущуюся кошку, шаги были неслышными и легкими, медленными…

Быстро осмотрев кухню, визитер не обратил внимания на неплотно закрытую дверцу шкафчика, что-то сказал жестом кому-то за спиной и пошел в гостиную.

Вероника медленно потянула из кобуры револьвер и сняла с предохранителя, попыталась устроить непривычную левую руку так, чтобы можно было стрелять через щель между створками.

В проёме показалась вторая фигура, за ней третья. Они шли уже не скрываясь, Вера слушала шаги и знала, что за третьим никто не идет.

Она глубоко вдохнула и прицелилась ему в затылок, замерла, пытаясь унять дрожь в руках.

Высокая фигура в черном вот-вот должна была уйти из зоны видимости, Вероника сцепила зубы и вдавила спуск почти до нужного уровня…

— Нашли?

Она резко задрала ствол вверх, пораженно выдыхая и закрывая глаза. Этот голос она узнала бы из тысячи.

— Нет, господин.

«Боже, я чуть не выстрелила в своих…»

Сердце заколотилось ещё быстрее, трясущиеся руки никак не могли нащупать предохранитель. Она дышала как после бега, но воздуха все равно нехватало. Наконец руки нащупали рычаг, она открыла дверцу и выбралась из шкафа.

— Вызывай дока, — напряженно скомандовал министр, Вера выключила «купол тишины», выпрямилась и хрипло сказала:

— Не надо никого вызывать.

Одинаковые фигуры в черном вздрогнули и обернулись, министр закрыл глаза с невыразимым облегчением, но когда открыл, Вера увидела в них море злости:

— Что происходит?

— Это вы мне скажите, что происходит! — мигом вызверилась в ответ Вера. — Что вы здесь делаете?

Министр посмотрел на одного из солдат, он тихо сказал:

— Мы слышали крик.

— Госпожа Вероника, это вы кричали? — подчеркнуто спокойно спросил министр, подходя к выключателю и зажигая свет. Вера зажмурилась:

— Не знаю, может быть.

— Что значит «может быть»? — со сдерживаемым раздражением поинтересовался он, она опять озверела:

— Это значит, что я не могу быть уверена, кричала я или нет. Мне снился кошмар, так что вполне возможно. — Он нахмурился и потер лоб, она сильнее сжала рукоять револьвера и ядовито прошипела: — Да, с некоторых пор мне снятся потрясающе реалистичные кошмары. О том, как кто-то вламывается в мою квартиру. Я просыпаюсь, иду на кухню выпить воды и слышу, как кто-то ходит в спальне. Как я должна на это реагировать?!

Он поморщился и поднял ладонь:

— Не надо создавать на пустом месте трагедию.

— Трагедия вам была бы самая настоящая, — дрожащим от злости голосом прорычала Вера, — буквально за секунду до вашего появления я целилась в затылок последнему выходящему, чудом не выстрелила!

Двое из одинаковых солдат бросили синхронные взгляды на третьего, который смотрел в пол. Вероника криво усмехнулась и подошла к нему, с истеричной фамильярностью похлопала по груди:

— Ты последним выходил, да? С днем рождения, парень. — Она отбросила с лица волосы и запрокинула голову, заглядывая ему в лицо… и замерла, внезапно узнав эти серо-зеленые глаза. Горло перехватило, она застыла, так и не убрав ладони с его груди, жалко севшим голосом прошептала: — Эрик?..

Он молча смотрел ей в глаза, так спокойно, как будто ничего не случилось, как будто у неё во второй руке не было револьвера. В уголках глаз появились насмешливые морщинки, Вера почувствовала, как по её щекам скользнули две горячие капли, упали на грудь. Закрыла глаза и молча ушла в спальню.

Её колотило. Наконец прорвавшаяся истерика взялась сворачивать её в узел по полной, перед глазами взорвался калейдоскоп кровавых ошметков вчерашнего дня, ей опять казалось, что она вся в крови, казалось, что ей снится бесконечный, безысходный кошмар…

— Вера!

За спиной открылась дверь, Вероника внезапно поняла, что стоит на коленях перед кроватью, схватившись за голову, и отчаянно рыдает.

— Вера, всё хорошо, — министр опустился на колени рядом, взял её за плечи и с силой сжал, — всё в порядке.

— Я его чуть не убила! — прорыдала Вера, опять закрывая лицо руками.

— Ничего бы вы ему не сделали, в группе есть маг, все бойцы под щитами…

Она его не слышала, продолжая трястись от слёз:

— Ещё бы секунда, я почти нажала! Почти…

Он молча погладил её по плечам, медленно глубоко вдохнул и спросил:

— Почему не нажали?

Она попыталась взять себя в руки, с силой вытерла лицо рукавом и выдохнула:

— Узнала ваш голос.

Министр коротко усмехнулся и промолчал. Она всё ещё всхлипывала и дрожала, наконец он сказал:

— Вам будет лучше, если я заберу вас на третью квартиру? Там безопасно. — Она молча кивнула. — Собирайте вещи.

Вера взяла с тумбочки сумку, вложила револьвер в кобуру и взяла в освободившуюся руку свою одежду со стула и туфли. Он мягко взял её за плечо и вывел из спальни, в гостиной все ещё топтались солдаты, министр подозвал одного и скомандовал:

— Перемести нас на третью.

— Я не Барт, — ядовито прошептал солдат, министр поморщился и достал из-под ворота горсть амулетов, перебрал и указал магу на тусклый желтый камешек, тот кивнул. Министр посмотрел на Веру, взял её за плечи и тихо спросил:

— Вы готовы?

— Но ведь король не разрешал?.. — шепотом спросила она, министр тронул согнутым пальцем её подбородок, заставив поднять голову и посмотреть ему в глаза, чуть наклонился и твердо сказал:

— Король решает не всё.

Вера слабо улыбнулась и опустила голову, министр опять сжал её плечи и скомандовал магу:

— Давай.

Лавина грохота и ужаса накрыла её и схлынула, они стояли в библиотеке третьей квартиры, на стенах медленно загорались слабые ночные светильники. Министр держал её за плечи и смотрел в глаза, она чуть улыбнулась:

— Всё, я в порядке.

Он продолжал внимательно изучать её лицо, как будто искал в нём что-то, Вера неотрывно смотрела в его темные глаза, пытаясь понять, что он хочет найти.

— Точно в порядке?

— Да, спасибо.

Он в последний раз сжал её плечи и отпустил, выровнялся:

— Здесь до вас точно никто не доберется, если кто-то придет, то либо я, либо Двейн. Не пристрелите нас случайно.

Она увидела, что он улыбается, слабо улыбнулась в ответ:

— Хорошо.

— Я приду как только смогу, но скорее всего, это будет нескоро. Ложитесь спать.

— Хорошо, — она опять кивнула и опустила глаза, теребя в руках сумку.

— Вера, — она вздрогнула и нерешительно подняла глаза, он криво улыбнулся: — Пожелайте мне удачи, она мне понадобится.

— Удачи, — шепотом выдохнула Вероника, чувствуя, как опять мокреют глаза. — Буду желать, пока не усну.

— Спасибо. — Это прозвучало почти тепло, он поднял руку, как будто опять хотел взять её за плечо, но передумал на середине движения и неловко опустил. — Спокойной ночи, Вера.

— Удачи. Я буду ждать вас.

Он на секунду улыбнулся, кивнул и ушел в портал. Она смотрела ему вслед и мысленно молила всех богов, чтобы у него всё получилось.