Король солнечного огня

Сильвия Мерседес

Король солнечного огня

(Свечи и тени — 2)

Перевод: Kuromiya Ren

1

«Валера».

Мои глаза открылись.

Меня окружал большой зал с колоннами, полный теней, таких плотных, что я не могла понять, насколько просторно тут было. Он ощущался огромным. Холодным. Я отклонила голову и прищурилась, но не могла разглядеть потолок сверху. Я посчитала бы себя слепой, но десятки красных сияющих сфер висели через промежутки между колоннами.

«Валера».

Я повернулась, хмурясь. Как я тут оказалась? Я не помнила это место, но… оно казалось странно знакомым. Если бы я открыла глаза чуть шире, вобрала свет и поняла тени, может, я узнала бы его.

Паника гудела в венах. Я сжала кулаки и подавляла ее. Паника не поможет мне. Я должна быть спокойной. Я должна была помнить… помнить…

«Валера».

Я резко повернулась, посмотрела во тьму меж двух колонн справа. Резкое сияние сферы, висящей там, только делало тени глубже, но за ними я различила дверь в черной каменной стене.

Я знала, что то, что я искала, ждало за той дверью.

Я помедлила. Хоть тоска сотрясала мой дух, подгоняла меня, страх сжимал поводья. Я хотела и боялась найти… что? Что вызывало такую борьбу чувств?

«Валера».

— Я иду, — прошептала я, хотя не могла понять, почему.

Осмелев, я прошла между колонн под парящей сферой и подошла к двери. Она была почти вдвое выше меня, состояла из множества изящно вырезанных панелей, где повторялся узор из корон и солнц.

Моя ладонь искала ручку. Нашла. Немного надавила.

Она поддалась.

Дверь тихо открылась внутрь.

Прекрасная комната появилась передо мной, роскошнее, чем я могла представить. Огромный камин занимал одну стену, сиял тем же красным светом. Десятки изящных сфер висели под куполом, их цепочки разной длины создавали из них созвездия угасающих звезд. Резная мебель из черного камня и алые шторы заполняли пространство, приветливо стояли вокруг огня и глубокого пруда. Пар поднимался из пруда ароматным облаком, и вода приятно пенилась.

Но основной в этом месте была кровать — большая кровать со столбиками и красным пологом из материала, который я не узнала, что-то яркое и мерцающее, словно жидкий огонь вплели в эти нити. Шторы были сдвинуты, раскрывая матрац и красивые одеяла, шкуры и мягкие подушки.

Фигура лежала на кровати, расслабившись. Большая, голая по пояс, одеяло из черного шелка скрывала его по пах. Он лежал на подушках, одна рука была закинута за голову. Свет сфер сиял на его серой коже, подчеркивая мышцы его тела, мерцая на темных рогах.

Мое дыхание дрогнуло. Я знала это лицо — яростное, красивое. Пугающее. Я заметила его в сиянии моей свечи, и я не могла это забыть. Кожа горела от воспоминания о тех длинных пальцах с когтями, ласкающих мое тело во тьме, пугающих и нежных, старающихся не повредить мою податливую плоть.

Я поежилась, застыв на месте, во рту вдруг пересохло, пульс гремел в висках. Я хотела больше прикосновений, больше игры с опасностью и радостью. Не осознавая, что я делаю, ощущая огонь внутри, я прошла в комнату к той кровати.

Его глаза открылись.

Хоть он оставался на подушках, его взгляд скользнул по комнате, остановился на миг на моем лице и направился дальше. Он нахмурился и стал садиться.

Цепи звякнули, не пустив его.

Что-то было не так.

Как картинка в кривом зеркале, сцена передо мной изменилась. Или мое восприятие изменилось, стало замечать реальность, которая была тут все время, но мои глаза не замечали ее до этого. Он все еще лежал на кровати, но он уже не был расслабленным или соблазнительным. Я видела напряжение на его лице, в линиях его тела. Его глаза снова закрылись, но не во сне, а словно он пытался сбежать от огромной боли.

Я застыла, воспоминания били по голове — воспоминания о свете свечи и предательстве. О тенях и белых крыльях. О разбитом стекле, криках и ужасе.

Я сделала это. Сделала это с ним.

Я осторожно вошла в комнату и закрыла дверь. Мои босые ноги не шумели на каменном полу, когда я подошла к кровати. Он не пошевелился, не заметил мое приближение. Оковы на его запястьях соединяли его с высокими столбиками кровати. Пот сиял на его коже, отражал свет сфер. Его щеки были впавшими, глаза погрузились глубже в череп.

Я подошла ближе. Теперь я видела синяки на его коже, темные пятна на красивом лице. Буря эмоций бушевала в моей груди — ужас от жестокости, стыд от его наготы, сожаления из-за его боли.

И гнев.

Темный ужасный гнев поднимался внутри меня. Затопил все ощущения. Гнев был сильным, казался невозможным для меня. Это пугало меня, но я не пряталась от чувства.

Я нуждалась в нем.

Моя ладонь легла на его пострадавшую щеку. Я опустила легонько пальцы на его кожу. Его глаза открылись, и он поднялся, цепи натянулись, пока он двигался с ними, скаля острые белые зубы. Но его взгляд не мог найти мое лицо. Я была невидима для него.

Это был сон.

Слезы выступили на глазах, отчаяние наполнило сердце. Если это был сон, я его еще не нашла. Не на самом деле. Где бы он ни был, он все еще был далеко от меня, я не могла дотянуться, утешить или помочь.

— Я тут, — прошептала я, голос дрожал, ведь это было ложью. — Ты меня слышишь?

Он не мог. Ноздри раздувались, он озирался в комнате, нюхал воздух, как олень, ищущий охотника.

— Прошу, — настаивала я, сделала шаг ближе к кровати. — Эролас.

Его имя сорвалось с моих губ, что-то в воздухе искрилось, что-то натянулось, как нить, между нами. Я охнула от натяжения. Он тоже отреагировал, опустил взгляд на голую грудь. Он поднял ладонь, звякая цепями, и опустил руку на сердце. Я ощутила надежду. Он знал, что я была неподалеку!

— Эролас, — сказала я, потянула за связь осторожно, боясь, что она порвется. — Эролас, это я. Я тут, я близко. Я найду тебя и освобожу, клянусь. Но ты можешь сказать, где ты?

Он медленно поднял взгляд. Его странные желтые глаза, как у кота с огромными черными зрачками, искали меня в пустоте, но не могли увидеть мое лицо. Они глядели на тени поверх моего плеча.

Его губы двигались. Мне показалось, что он произнес мое имя:

— Валера.

Дверь комнаты распахнулась, ударилась об стену.

Я закричала, повернулась и вскинула руки. Огромные фигуры ворвались в комнату, сильные существа с лицами, словно вырезанными из ожившего мрамора. Огромные крылья раскрылись за их спинами, и их ладони сжимали копья из золота. Они разделились на две линии по бокам от двери.

Еще фигура появилась на пороге. Женщина была выше крылатых, выше любого мужчины. Ее кожа была бледной, как слоновья кость, ее волосы были как большое белое облако, собранные на ее голове, ниспадающие кудрями на спину. У нее не было крыльев, но она двигалась с грацией и силой ангела. Длинное алое платье облепило ее фигуру, вырез был глубоко между ее бледными грудями. Черный обруч был на ее длинной шее, и с него свисал красный блестящий камень, лежал на ее горле, сиял внутри огнем, озаряя ее нижнюю часть лица адским свечением.

Ее кроваво-красные губы сдвинулись, она оскалилась, направила на меня длинный палец с когтем.

— Я знаю, что ты тут! — закричала она. — Уйди, призрак! Он мой! По законам Выбора и Требования ты теперь не имеешь на него права!

Камень пылал ярче, и огонь будто охватил женщину. Чистая энергия вырвалась из ее пальца, и весь мир наполнили свет, жар и боль…

2

Я резко проснулась.

Я горела? Моя кожа была в волдырях, слезала с плоти и кости? Лишь на миг я ощущала все это с ужасающей четкостью.

Миг прошел.

Я лежала, сердце колотилось. Разум медленно прояснялся. Семь богов, где я была? Это был не мой матрац с комками. Одеяло было над моей головой, но не одеяло из лоскутков из мастерской госпожи Петрен. Я робко сжала ткань. Она была мягче бархата, нежнее шелка, скользила сквозь пальцы как… как…

Как тень.

Воспоминания потекли быстрее. Я не была дома. Я была далеко от дома, в другом мире. Меня забрали фейри. Украли, чтобы я стала невестой лунного огня.

«Эролас».

Я застонала и закрыла глаза. Но без толку. Я не могла прогнать из головы картинку лица своего мужа в свете свечи. Я не могла забыть его глаза, где сверкнули понимание и предательство.

Я все испортила.

Я сдалась страхам, поддалась искушению. И теперь он пропал.

Я на какое-то время позволила презрению к себе охватить меня, утянуть в глубины. Но другие ощущения медленно проступили. Мой желудок был пустым. Ужасно пустым. И что-то твердое с болью тыкало мне в ребро.

Когда я огляделась, пленка тьмы мешала видеть, будто вуаль. Я посмотрела сквозь нее и увидела ветви с деревьями сверху, участки неба вдали. Я поняла, чем была эта тьма. Тень. Тень, пойманная магией, ставшая нитью, сплетенная в ткань, мягкую, но плотную.

Я снова закрыла глаза, еще буря воспоминаний ударила по моему разуму. Я снова увидела неясный силуэт моего мужа в фойе замка Орикан, когда стены дрожали, и потолок рушился. Он укутал мои плечи тканью из тени и сказал мне не искать его. Забыть его.

А потом он вытолкнул меня за дверь в зелень и тепло Шепчущего леса и… что?

Его раздавили обломки рухнувшего замка?

Нет, это не могло быть правдой.

Я осторожно вдохнула. А потом медленно села, сдвинула теневую ткань на плечи. Она отражала, делала меня невидимой невооруженному взгляду. Я была в этой ткани, как в плаще, пока шла по лесу, искала тропу, признаки обитателей. Я несколько раз замечала существ среди деревьев — странных существ, которых не могла разглядеть четко и узнать. Каждый раз я накрывала тканью из тени голову, прижималась к стволу дерева и ждала, пока существо пройдет. Как только мое сердце успокаивалось, я шла дальше.

Это было… когда? Часы назад. Или дни. Или недели. Кто знал, как время шло в Шепчущем лесу?

Я нашла дуб. Я смутно помнила, как сестра говорила, что дубы были дружелюбны к людям, и если человек терялся в лесу, дуб мог его укрыть. Бриэль ужасно много времени проводила в Шепчущем лесу, даже ребенком. Она-то знала, о чем говорила.

Устав, стерев ноги, почти падая, я решила рискнуть. Я сжалась под дубом, накрыла тенью голову и погрузилась в тревожный сон. И теория Бриэль не врала, раз я выжила после сна. Выжила и немного отдохнула.

Я посмотрела на дуб над собой.

— Спасибо, — тихо сказала я.

Нежный бриз качал ветви, они шуршали, шептали, а потом замерли.

Вытаскивая прутья и листья из волос, я медленно огляделась. Ветви дуба раскинулись надо мной, защищая, а дальше тянулся бесконечный лес. Я нахмурилась. Может, я не так запомнила… может, я легла такой уставшей, что не заметила, что вокруг.

Но я была уверена, что, когда засыпала, неподалеку не было ручья.

Теперь ручей был. Справа от меня. Журчал, был широким, чтобы перепрыгнуть. Удобные камни позволяли перейти, плоскую поверхность покрывал мох, звал ноги в мозолях ступить на них. Юные ивы на другом берегу опустили длинные ветви в воду, их листья были как штора.

Что-то в этих ивах беспокоило. Что угодно могло прятаться за теми ветвями. И ручей с камнями… Это все ощущалось неправильно. Как ловушка.

Я прильнула к стволу за свой спиной, искала утешения. Я была не так связана с лесом, как Бриэль, я не ощущала тут защиту. Просто дерево.

Но я пережила сон в Шепчущем лесу. Это уже было что-то.

Я закрыла глаза и прислонилась головой к коре. Картинки мелькали в сознании. Вспышки, впечатления… сферы красного света озаряли темную фигуру в цепях… миг, и все…

Мой желудок заурчал.

Я скривилась, открыла глаза и прижала ладонь к пустому животу. Боги, я хотела есть! И пить. Ужасно хотела пить. Горло першило, язык пересох, как кусок дерева. Я пыталась облизнуть губы, но не смогла.

А рядом журчал ручей. Манил меня.

Нет! За кого этот лес меня принимал? У меня не было навыков сестры, но я не была дурой. Я знала, что это была ловушка. Щурясь, я посмотрела на занавес из ветвей ив, пыталась увидеть тени за ними. Инстинкт выживания проснулся, предупреждал меня. Там что-то было, я была в этом уверена. Что-то темное, зубастое и с длинными пальцами. Ему не хватало смелости показаться самому, оно ждало, пока я подойду к ручью и опущу лицо к воде.

— Я тебя разочарую, — прорычала я, голос был хриплым из-за пересохшего горла.

Держась за дуб, я медленно встала, покачиваясь, ноги не слушались. Ветер поднялся, потянул за ткань из тени вокруг меня. Я сжала ее, чтобы сохранить на месте. А потом хмуро посмотрела на себя под темной тканью. Боги, сжальтесь! Я все еще была в белом платье, которое надела прошлой ночью. Или… это было прошлой ночью? Ощущалось будто сто лет назад.

Но это платье точно не подходило для похода по лесу. На нем не было пуговиц или шнурков, оно обвивало мое тело и завязывалось на бедре, оставляя глубокий вырез на груди и длинный разрез на бедре. Платье было для тьмы и шепота, поцелуев и ласки…

Жар вспыхнул на моем лице. Я прижала ладонь к щеке, тихо застонала. Какой дурой я была! О, какой дурой! Почему я послушала Бриэль? Почему взяла ту свечу и нарушила доверие муж? Он просил так мало, только не видеть его лицо.

Но все так запуталось. Кому верить? Жениху из теней, который украл меня из дома отца, но завоевал мое сердце добротой? Любимой сестре, которая двигала небеса и землю, чтобы найти меня, спасти от похитителя-фейри? Невидимой женщине за дверью, которая предупреждала о монстре-любовнике с огромным аппетитом?

Как мне понять, кому доверять?

Ладонь спустилась с лица к шее, остановилась на золотой цепочке с семью медальонами на моей груди. Подарок Эроласа, его последний подарок. Он хотел порадовать меня. Когда его подарки из платьев и украшений не достигли цели, он попробовал снова. Он наблюдал за мной, изучал меня, понимал, кто я, что я люблю. Он видел, что меня радовало творчество, работа руками с иглой и нитью, создание красивых платьев. Не для себя. Мне не были нужны изящные наряды. Мне нравилось их создавать.

И он дал мне ожерелье, каждый медальон на нем был с особой тканью из необычных нитей. Ткань из тени, света солнца, огня, ветра и других прекрасных нитей.

Уголок моего рта приподнялся, хотя слеза покатилась по щеке. Никто не пытался… узнать меня. Не так, как Эролас. Понять меня…

«Я любил тебя больше, чем считал возможным любить другую живую душу».

Его голос, полный боли, страха, печали, шептал в моем воспоминании. Он любил меня. Я теперь это знала. Если честно, я знала какое-то время. Он снова и снова проявлял любовь ко мне. Но я была слишком упряма, чтобы признать это.

Если бы я приняла это, правду его любви.

Этого хватило бы. Нам обоим.

Я вдруг нахмурилась, коснулась медальона по центру. Я ощутила вырезанные завитки на золоте, словно дующий ветер. Я посмотрела на медальон, потянула за него. А потом взглянула сквозь ветки дуба на небо. Я сжала губы.

Если я смогу подняться над деревьями, удастся ли увидеть край леса вдали? И смогу ли я улететь из леса?

Сердце забилось быстрее, оглушало. Идея была опасной. И, наверное, глупой. Один неверный ход мог принести катастрофу и смерть. Но что у меня еще было? Брести по Шепчущему лесу, пока я не рухну от усталости и умру, оставив скелет гниющим примером для глупых путников? Нет. Я не сдамся так просто.

Я стиснула зубы, убрала ткань из тени с плеч, быстро сложила ее и открыла один из медальонов. Хоть медальон не был большим, ткань стала меньше, пока не уместилась внутри. Я застегнула медальон и выбрала центральный из семи.

— Хорошо, — прошептала я, встав на носочки. — Хорошо, готовься.

Я открыла медальон.

Порыв ветра вырвался изнутри, ударил меня по лицу. Я вскрикнула и отпрянула на пару шагов, чуть не упала. Серебряные пуговицы сверкнули, и я вытянула руку. Пальцы сжали пуговицу и невидимую ткань — мою ткань из ветра. Она трепетала в моей руке, тянула руку в стороны, пытаясь вырваться. Я держала, другая ладонь тоже впилась в ткань, потянула ветер ко мне. Он сопротивлялся.

А потом, словно поняв, что из хватки не вырваться, он сдался. Обмяк так внезапно, что мои руки опустились, и я чуть не выпустила накидку. Осторожно поправив хватку, я подняла невидимую ткань, которую я дни назад превратила в одеяние. Видно было только детали — крохотные и немного кривые швы и ряд серебряных пуговиц спереди. Каждая пуговица была больше медальона, где хранился наряд, ни одна из них не уместилась бы внутри. Но такие ограничения не были важными, когда дело касалось магии.

Я встряхнула накидку. Я пробовала летать лишь раз. Гоблины держали конец веревки, привязанной к накидке, во время эксперимента. Но когда они упустили веревку, я взлетела над крышами Орикана. Опыт был ужасающим и чудесным… просто поразительным.

Я смогла совладать тогда с ветром и вернулась на землю. Могла попробовать снова.

Я надела накидку и поспешила застегнуть восемь пуговиц. Бриз трепетал вокруг меня, нежный пока что, но я знала, что этому нельзя было доверять. Я задумчиво разглядывала полянку. В прошлый раз я прыгала с крыши, чтобы взлететь. Тут крыши не было, но одна ветка дуба тянулась над ручьем.

Я посмотрела на ручей. Спокойный, с мягкими берегами, покрытыми мхом. Он был глубоким? Было непонятно отсюда. Но глубокий. Глубже, чем казался, скорее всего.

Я отошла от ручья и посмотрела на лес возле дуба. Деревья были хвойными, их иголки переплелись, ветки висели низко. Свет солнца проникал пятнами на землю, но в остальном было темно, как ночью.

Залезть было некуда. Не босиком и в жалком подобии платья.

Я глубоко вдохнула, раскинула руки, раскрыла ткань, как паруса. Ветер вокруг меня усилился, поднял волосы вокруг моего лица темным облаком. Он хотел поднять меня, но мне нужна была высота и разгон.

Я побежала и прыгнула. На миг ветерок появился подо мной, поднял меня, как на подушку из воздуха. Но я рухнула с силой. Ноги подкосились. Я споткнулась, упала и рухнула на четвереньки. Пару ударов сердца я смотрела на землю между пальцев, тяжело дыша.

Я встала, потирая ноющие ладони об бедра. Грязь и кровь были размазаны на белой ткани моего платья. Пока я прыгала, я оказалась у края убежища под дубом. Я быстро вернулась к стволу.

Еще три раза я пыталась разбежаться и прыгнуть в воздух. Три раза я думала, что преуспела, что ветер поднимет меня выше. Три раза я падала на землю, не поднявшись выше пары футов.

Я посмотрела на ветку дуба над ручьем. Вода текла под ней, безобидно журча.

Если я прыгну, и ветер не поднимет меня, я упаду в воду. И что я найду под поверхностью? Я почти ощущала склизкие длинные пальцы, впивающиеся в мою лодыжку, голень, тянущие меня вниз, вниз, вниз…

Я закрыла глаза, замотала головой. Мое воображение не помогало. Я должна была попробовать. Должна была!

— Так покончи с этим, — прорычала я.

Бриэль всегда лазала по деревьям и искала приключения. У меня было мало опыта с подъемом по стволу или прыжками с ветку на ветку. Не босиком и почти без одежды. Но я как-то справилась. Ветка покачивалась подо мной, и мне было не по себе от страха, пока я шла все дальше над ручьем. Грубая кора царапала босые ступни. Белое платье зацепилось за прутик, ткань натянулась. Я услышала, как она порвалась.

— Семь богов, помогите! — прошептала я, закатив глаза. И зашагала дальше.

Когда я оказалась над водой, я посмотрела вниз, пытаясь увидеть, что было под поверхностью. Лицо смотрело на меня? Или мое отражение? Оно моргало одновременно со мной, склонило голову одновременно со мной. Но я не верила. Это было слишком хорошо.

Ладно. Я не могла упасть. Я не упаду. Все было просто.

Я, дрожа, подняла взгляд к ясному небу за листьями дуба и ветками сосны. Ветер вокруг меня тянул, словно обещал. Я могла доверять этому обещанию?

Я осторожно раздвинула руки для равновесия, выпрямилась на ветке. Она чуть провисала подо мной, но не так сильно, как я ожидала. Я коснулась ожерелья еще раз, медальоны были холодными под моими пальцами.

На миг я увидела в голове пару ярко-золотых глаз, глядящих на меня с темного лица с резкими чертами.

Я отыскала смелость и прыгнула.

На миг я повисла, невесомая, в воздухе, словно звезда, не взлетела, но и не падала. Я ощущала, как ветер поднимался подо мной, собираясь, готовый нести меня выше.

Миг прошел.

Я стала падать.

3

— Нет! — я крутила руками. Я не падала, просто опускалась, но быстро. — Нет, нет, нет! Вверх! — завопила я.

Одеяние из ветра трепетало, натянулось у пуговиц и по швам. Я все опускалась, вода журчала под моими ногами. Что-то темное скользило под поверхностью.

— Нет! — снова закричала я, отчаянно расправила руки, раскрывая паруса шире.

Ветер ответил. Как смеющийся ребенок, он весело дул, крутя меня дико на месте, словно меня подхватил маленький торнадо. Моя босая нога коснулась воды, и что-то задело пальцы ног. Мое сердце дрогнуло от ужаса.

А потом дыхание вылетело из моих легких с болью, ветер поднял меня, унес прочь от воды, сквозь ветки. Я поднималась быстрее, чем была готова, вырвалась из деревьев в открытое небо к слепящему свету солнца. Я вскинула ладонь, чтобы прикрыть глаза, но это тут же лишило меня равновесия, и я стала падать.

Я быстро исправила положение рук, поймала ветер и смогла выровняться. Я все еще поднималась, все выше, слишком высоко! Ветер толкал мои руки, был слишком сильным для меня.

Страх не успел еще прогнать все мысли, я заставила себя опустить руки ближе к телу. Я словно боролась с двумя сильными тягловыми лошадьми, и на миг я испугалась, что мне не хватит сил. А потом ветер с неохотой поддался, ослабил скорость, и я смогла уменьшить силу в парусах.

Теперь я была в пятидесяти футах над верхушками деревьев.

— Боги! — прошептала я, осторожно балансируя, босые ноги пинали воздух, чтобы я летела прямо. Закрыв глаза, я быстро помолилась, благодаря богов, и осмелилась оглядеться. — О, семь богов! — снова выдохнула я.

Шепчущий лес лежал подо мной, тянулся милями во все стороны. Справа вдали виднелись горы, огромные, покрытые льдом, который сверкал на солнце, как кристаллы. Было больно долго смотреть туда. Слева вдали на горизонте виднелась синева. Океан? Но какой?

Все остальное было лесом. Зеленым лесом, сколько хватало взгляда.

Вид поражал. Это было слишком для меня. Я… ничего не ощущала. Просто ничего. Тело онемело, сердце стало холодным, тяжелым. Я даже не боялась… пока что.

Дрожь пробежал по телу, первый признак землетрясения.

Страх. Чистый страх.

Если я поддамся чувству, я разобьюсь.

Я закрыла глаза, глубоко дышала. Я останусь спокойной. Сохраню голову на плечах. Я не буду паниковать. Это просто было новой информацией. И все. Я обдумаю ее и смогу принять правильное решение. И сделать шаг. А пока что…

Дышать. Просто дышать.

Жуткий вопль разбил воздух.

Ужас сотряс мою спину. Мои глаза открылись, я закружилась в воздухе, отбросила волосы с лица, посмотрела на звук. Что-то вырвалось из зелени. Что-то огромное, крылатое, с четырьмя лапами и длинным хвостом, лицо было почти человеческим, но лоб и челюсть выпирали. Монстр раскрыл пасть, стало видно большие желтые зубы. Крик пронзил открытое небо.

Инстинкт пульсировал в венах, заставляя застывшие конечности двигаться. Я согнулась в воздухе, направляясь к лесу внизу, раскрыла руки, чтобы сила ветра снова собралась. Но ветер ответил не сразу. Я двигалась, но недостаточно быстро. Я парила, как листик на ветру.

А нужно было двигаться быстрее. Я почти ощущала, как большие желтые зубы пробивают мою спину. Нужно было двигаться быстрее, или монстр догонит меня.

Я притянула руки к бокам. Падала как камень.

Я не могла дышать, ветер бил по глазам. Нужно было укрыться в лесу, но и сохранять контроль, или я разобьюсь и сломаю все кости в теле. Если я смогу добраться до земли под покровом деревьев, я смогу укрыться от этого существа, вытащить ткань из тени и сделать себя невидимой.

Удар попал сзади, между плеч. Горячее дыхание задело мою шею, жуткий звук щелкающих зубов наполнил уши. Удар отправил меня к деревьям. Я смогла лишь открыть руки и поднять подушку из ветра, а потом врезалась в верхние ветки, стала падать сквозь прутья и листья. Но ветер вокруг моего тела хотя бы смягчал падение.

И все же я рухнула на землю с глухим стуком, рука неприятно выгнулась под телом. Я откашляла хвою. Тело искрилось болью от порезов на открытой коже. Но я еще могла шевелить конечностями. Ничего не было сломано.

Еще крик надо мной.

Я повернулась и посмотрела на деревья. Существо было среди веток сверху. Длинные ладони с множеством суставов ломали ветки, расчищая путь, оно спешило ко мне. Его огромные черные крылья били по хвое, бросали на меня глубокую тень. Его глаза пылали, как огненные солнца, пена капала из пасти.

Чуть не запутавшись в платье, я встала на ноги. Я едва успела вернуть равновесие и побежала. Прутья и камни терзали мои уже пострадавшие ноги, но не было времени ощущать боль. Искры вспыхивали в моей голове, взрывы страха и адреналина.

Грохоча, монстр пробился сквозь ветки и рухнул на землю. Он закричал. Я оглянулась. Ошибка. Он уже двигался, гнался за мной галопом на четырех странно длинных лапах. Его крылья хлопали по воздуху, поднимая бурю обломков.

Я подавила крик. Нужно было оторваться, укрыться где-то и вытащить ткань из тени.

Монстр прыгнул.

Три удара сердца я верила, что его когти порвут мою плоть. Я верила, что его клыки погрузятся в мышцы между моей шеей и плечом. Я почти ощущала брызги крови, зубы, вонзающиеся до костей. Я упала и сжалась в комок, закрыв ладонями голову.

Монстр издал вопль и рухнул на землю за мной.

Я лежала, дрожа, сердце колотилось в горле. Где-то в моей голове появился голос:

— Вали! Вали, ты в порядке? — это точно был сон. Разум вызвал это перед смертью.

Но… я не была мертва.

Осознание проникло в меня, медленно привело в чувство. Я подняла руку и осмелилась посмотреть на мир. Существо лежало в пяти футах за мной, крылья были смятыми, лапы исказила боль. Стрела торчала из его глаза и еще дрожала.

Я не могла поверить глазам. А потом голос прозвучал снова, в этот раз ближе.

— Вали! Это я!

Руки обвили меня. Я вздрогнула, повернулась и посмотрела в ореховые глаза, окруженные рыжими бровями и морем веснушек.

— Бриэль! — выдохнула я.

4

Бриэль опустила ногу на застывшее в смерти лицо монстра, вырвала стрелу из его головы. Кровь текла по древку, пачкая ее пальцы, когда она подняла стрелу. Она тряхнула стрелой, чуть склонила голову. А потом быстро махнула ладонью и убрала стрелу в колчан на спине.

Она посмотрела на монстра, ткнула его сапогом, поджав губы.

— Неплохо, — сказала она под нос. — Возможно, самый большой, на которого я натыкалась.

Я сидела, прижавшись спиной к дереву, обвив руками колени и дрожала.

— Что это такое?

— Нуэ, — Бриэль взглянула на меня. — Их не часто можно увидеть так далеко на западе, но в Венханире ходили слухи о драконе. Наверное, некоторые местные звери решили поискать новые места для охоты. Для охоты нуэ, хех, — она рассмеялась, радуясь своей шутке, улыбнулась мне.

Я снова поежилась, разглядывая это лицо, такое знакомое и странное. Как такое было возможным? Как эта высокая, сильная, мускулистая женщина с луком, стрелами, ножом и кто знает, чем еще, могла быть Бриэль? Я всего несколько недель назад покинула свой мир, меня украл народ Орикана, чтобы я стала невестой лорда Димариса. Когда я ушла, Бриэль была тощим ребенком одиннадцати лет.

Бриэль бросила труп монстра, прошла ко мне, села на корточки и вытащила кожаную флягу из-за пояса.

— Вот. Выпей. Ты явно хочешь пить.

— Спасибо, — прошептала я и стала пить из фляги. Вода была немного затхлой, но я не ощущала в ней чары. Бриэль точно взяла ее из поселения перед тем, как пошла в Шепчущий лес. Я вытерла губы и протянула флягу.

— Нет, оставь, — Бриэль подняла руку. — Выпей еще. Впереди долгий путь, и я не хочу, чтобы ты потеряла сознание. Ты маленькая, но я не смогу тащить тебя на плечах всю дорогу.

Я опустила взгляд, кусая губу. Я сделала еще несколько глотков. Не так давно я могла носить Бриэль на руках. Была на семь лет ее старше, заменила ей мать, когда наша мама умерла. Как странно все изменилось!

Бриэль смотрела на меня, и я ощущала, как она смотрела на жалкое платье. От стыда мои щеки вспыхнули, и я попыталась поправить воротник, чтобы он меньше оголял грудь.

— Ты сильно потрепана, — отметила Бриэль и села на пятки. — Кости сломаны?

— Вряд ли, — я пошевелила осторожно руками и ногами. Наряд из ветра встрепенулся, а потом опустился.

— Хорошо, — Бриэль кивнула и пристально посмотрела на меня. — Почему ты меня не дождалась? Я же говорила, что приду за тобой утром. Когда я пришла к дому, он был пустым.

— Что? — я вскинула голову. — Ты приходила в Орикан?

Она кивнула.

— Ты не помнишь? Мы договорились, что встретимся, когда ты используешь свечу. Ты… — она окинула взглядом мое белое платье, посмотрела на мое лицо. — Ты же использовала свечу?

Я медленно кивнула. А потом уткнулась лицом в свои ладони. Я не должна была делать этого. Почему я это сделала? Воспоминания были мутными в моей голове. Когда я попыталась сосредоточиться, понять все, мысли запутались сильнее, словно знакомая песня превратилась в странный шум.

Но я знала одно точно: я все испортила. Все! И теперь Эролас… где он был? Что с ним стало? Белые крылья и падающие камни появились перед глазами, но ясности не было.

— Хорошо, — голос Бриэль перебил хаос в моей голове, вернул меня в настоящее. — Похоже, сработало неплохо. Ты уже не зачарована. Что ты увидела, посмотрев на него? Можешь рассказать?

Я покачала головой. Но мои губы двигались почти против моей воли, шепча:

— Он был… красивым.

Бриэль фыркнула.

— Чары фейри. Им нельзя доверять. Но это сработало, уже хорошо. Должна сказать, что я переживала, когда прибыла к дому и нашла его пустым, с разбитыми окнами и выбитыми дверями. Пришлось тебя искать там, но место казалось заброшенным сто лет назад.

Голова кружилась, слова сестры били по мне. Она видела Орикан? Целый? Я помнила падающие стены, рушащиеся башни, тьму, накатывающую волной.

Я поняла, что Бриэль все еще говорила, и заставила себя слушать.

— Я бы не нашла тебя, — сказала она, — если бы не… как ты умудрилась взлететь? Я уже дважды видела тебя в небе без крыльев! Это сильное заклинание. Это дал тебе фейри, или ты нашла сама?

Я вяло потянула за накидку и прошептала:

— Это из-за этого.

Сестра охнула из-за невидимого наряда, который я сняла и убрала, но я не обращала внимания. Она говорила что-то о магии в крови, о наследии бабули Доррел. Это было не важно.

Голос мужа звучал в голове:

«О, любимая, даже сейчас ты боишься меня? Я ничем не смог завоевать твое доверие?».

Я зажмурилась, опустила голову и скрипнула зубами. А потом мысль пронзила разум, острая, с болью. Я посмотрела в глаза сестре.

— Вали? — Бриэль склонила голову. — Что такое?

— Где ты взяла ту свечу? Ту, которую ты мне дала, которая должна была снять чары. Кто ее тебе дал?

Бриэль чуть нахмурилась. А потом нахмурилась сильнее, опустила голову, глядя на свои ладони.

— Знаешь… я не уверена. Кто-то.

— Женщина.

— Да, — она сжала губы и медленно кивнула. — Да, женщина. Вроде. Все мутно.

— Какая женщина? Прошу, Бриэль, ты должна сказать мне!

— Бледная женщина, — Бриэль пожала плечами. — Это важно?

— Да! Это важно! — я села прямее и поймала ладонь сестры. — Ты не дура, Бриэль. Ты годами бродила по этому лесу. Ты должна знать, как опасно принимать подарки от фейри. Они не дают, не забирая. Разве не ты говорила мне это? Что она забрала, Бриэль? Подумай, прошу. Что она забрала, дав тебе свечу?

Но Бриэль замотала головой.

— Я не знаю! Я не помню. Когда я пытаюсь вспомнить, я вижу… бледную кожу. Бледные волосы. Бледные глаза. И все. И свечу, — она пожала плечами, тряхнула головой. — Может, она забрала воспоминание о нашей встрече. Плевать. Это сработало. Сработало, как она и сказала. Ты свободна от того фейри, и ты снова в своем разуме. Когда чары были сняты, это вырубило тебя. Когда ты проснулась, дом был уже в руинах?

— Дом? — я покачала головой, глядя на ладонь сестры в веснушках, сжимающую мою. — Нет. Нет, я проснулась в лесу. Дома не было.

— Да? Интересно. Миры были плотно сложены в той части, плотнее, чем я думала. Мне повезло, что я тебя нашла.

Я едва ее слышала. Мысли кипели с болью, путали, бились за главенство в моей голове. Одна ладонь коснулась изящной цепочки на шее, задела овальные медальоны. Я зажмурилась, опустив голову. Я не винила Бриэль в произошедшем. Как? Она хотела меня спасти. Она не знала Эроласа. Она не понимала.

Но я знала. И все равно предала его.

Я не должна была брать ту свечу. Стоило рассказать Бриэль правду о своем женихе из тени, попытаться убедить ее, что я не была пленницей, не была очарована. Она не поверила бы мне. Не могла. Но, если бы я возражала, спорила, может, я бы нашла силы не верить ее убеждениям.

Может, я нашла бы силы противостоять свече. Доверять мужу. Отдаться желаниям, которые так сильно горели прошлой ночью в моих венах…

— Тебе стало лучше, Вали?

Я подняла голову. Я посмотрела в глаза Бриэль, открытые, честные, полные тревоги. Я скривилась, коротко кивнула.

— Хорошо. Тебе нужно домой.

— Домой? — я вспомнила бесконечный простор леса во все стороны. — Как нам попасть домой? На мили раскинулся лес!

Бриэль пожала плечами, ее рот изогнулся в улыбке.

— Только в этом слое миров. Но я могу вернуть нас. Я долго искала путь сюда, так что убедилась, что мы не застрянем! — она встала. — Идем. Я тебе покажу.

Когда Бриэль подняла меня на ноги, я заметила с болью, что приходилось поднимать голову, чтобы видеть глаза сестры.

— Сюда, — сказала она, сжимая мою руку, и сделала два шага.

Я застыла, остановила и ее.

Бриэль посмотрела на меня.

— Что такое?

— Я не могу идти домой, — я хрипло вдохнула. — Я должна его найти, Бриэль. Эро… моего му… лорда Димариса, — я посмотрела на свои ноги в синяках и крови. — Я что-то с ним сделала. Когда я использовала свечу… когда я посмотрела на него прошлой ночью, он был уже проклят, но я все сделала хуже. Я не сдержала свою часть нашего соглашения…

— Соглашения? — слово вырвалось с губ Бриэль рыком. — Какое соглашение, Вали? Он тебя похитил.

— Знаю, но…

— Но ничего! Ты не его рабыня. Ты ничего ему не должна. Слышишь? — она сжала мои плечи, встряхнула меня. Слезы искрились в ее ореховых глазах. — Я должна была прийти за тобой раньше! Я пыталась добраться до тебя, спасти тебя. И теперь нашла тебя, и… я могу лишь надеяться, что тебя еще можно спасти! Я могу лишь надеяться, что его чары не проникли глубоко в тебя, чтобы ты еще могла стать собой, — она помрачнела, стиснула зубы. — Но я попытаюсь. Помогите, семь богов! Я попытаюсь, буду пытаться, пока ты не вспомнишь, что ты не принадлежишь ему.

Я сжала предплечья сестры, пытаясь убрать ее руки, но без толку. Все тело Бриэль сотрясал пыл ее слов. Она казалась хрупкой и яростной по очереди. Я не могла ничего, кроме как раскрыть объятия.

Бриэль прильнула ко мне. Она на миг стала маленькой девочкой, тем ребенком одиннадцати лет, смелым, упрямым, но беззащитным. Девочкой, которая плюнула отцу в глаз и спряталась за мной, когда он стал бить за это. Она была смелой, но ее смелость родилась из глубокого страха.

Я знала. Всегда знала. Знала, что Бриэль нуждалась во мне, как в ее щите, ее убежище. Когда она лишилась убежища, какой шок сотряс мою бедную сестру? Какие удары падали, грозя сломать ее, меняя ее, делая этой твердой и решительной женщиной?

— Прости, Бриэль, — прошептала я ей на ухо, гладя ее волосы. — Прости, я должна была оставаться с тобой.

Бриэль громко шмыгнула и отодвинулась, и я заметила ее уязвимое выражение лица, а потом она провела ладонью по глазам, стирая слезы. Ее черты стали тверже, строже.

— Это была не твоя вина, Вали, — сказала она. — А его. Если он и проклят, то это даже лучше. Пусть попробует свое оружие на себе.

Я хотела возразить. Но зачем? Если я стану защищать Эроласа, Бриэль скажет, что это от его чар. И я вдруг ужасно устала. Бессонная ночь, полная страха, часы блужданий по лесу, сон под дубом, а потом ужас из-за крылатого монстра. Волна усталости могла сбить с ног. Я опустила плечи, и только хватка Бриэль на моем локте не дала упасть на колени.

Сестра притянула меня ближе, обвила рукой мою талию.

— Обопрись, — сказала она. — Врата близко. Если дойдешь туда, я дам немного отдохнуть, когда перейдем. Сможешь это сделать?

Я кивнула без слов.

Мы оставили мертвого монстра в лесу. Я оглянулась, пока мы шли среди деревьев, увидела снова то жуткое лицо, застывшее в боли, оскал и желтые зубы. Но мой взгляд задержался на кровавой дыре на месте глаза. Стрела моей сестры там пробила его с ужасной меткостью.

Было приятно, когда ветви с хвоей сомкнулись, скрыв его из виду.

Бриэль двигалась уверенно, нашла узкую тропу в густой роще хвойных деревьев, не сбивалась, не проявляла смятения. Мы приблизились к ручью. Я подумала, что это был тот же ручей, у которого я отдыхала. Я даже думала, что замечу дуб, где я укрывалась. Но Бриэль не остановилась. Она шла среди пятен солнечного света, сверкающего на ее пылающих волосах.

Прошли часы. Или мгновения — мой уставший разум не мог уже следить за временем. Мы дошли до маленькой рощи берез. Они стояли вместе, семь изящных деревьев, которые напоминали семь высоких худых девушек, соединивших руки в танце.

— Ах! — Бриэль кивнула на деревья. — Вот они, видишь?

Я не видела. Но я и не спорила, сестра повела меня к тем березам. В последний миг, когда мы проходили в тень бледно-зеленых листьев под изогнутыми ветками двух деревьев в центре, я оглянулась. Взгляд словно пронзил лес, заросли деревьев, холмы, долины и реки, озера и ручьи, пока я не заметила белые стены, колонны и арки Орикана.

Я видела его заброшенным, разрушенным. Часть рухнула от времени и отчаяния, сады заросли, фонтаны были разбиты, пересохли. Стены покосились, рассыпались пылью.

Я видела его красивым. Полным солнца. Сады цвели, фонтаны пенились, нежный ветерок проникал в открытые окна и разносил ароматы во всех комнатах и залах.

И я видела его во тьме. Тьма была глубже ночи, ее озаряли только сферы красного света, словно дьявольские глаза. Тьма была полна опасных фигур без черт…

— Идем, Вали, — Бриэль потянула меня под арку берез. — Не оглядывайся.

Я охнула, закрыла глаза и повернула лицо вперед, где лес тянулся передо мной. Но он был не таким же. Этот лес был обычным, полным птиц, белок и гудящих насекомых, пахло жизнью и смертью, гнилью и ростом, всем смертным.

— С возвращением, — сказала Бриэль, повернулась и улыбнулась мне, ее лицо сияло, как солнце сверху. — Ты теперь на своем месте, Вали. Ты дома.

5

— Я научилась быть осторожной в том, как и когда использовать врата, — сказала Бриэль, ведя меня по узкой оленьей тропе, огибая густые заросли. — Когда я первый раз в них прошла, я потеряла неделю… вернулась домой и узнала, что пропала на семь дней, и все думали, что я умерла! Я попробовала снова позже и потеряла целый месяц.

Я слушала, как сестра описывала трюки, которым научилась, как отмечать путь в пространстве и времени, чтобы вернутся, когда и куда нужно. Она стала опытной за последние несколько лет, и ее голос звенел гордостью от ее достижений.

— Но не нужно переживать из-за этого, — добавила она в конце длинного описания. — Теперь ты вернулась, и тебе не нужно больше ходить к Шепчущему лесу.

Я опустила голову, глядя на свои босые ноги. Я почти не слышала Бриэль, но она сжимала мою руку и вела меня, я не протестовала. Странно… я не думала, что будет так сложно дышать воздухом в моем мире. В теле появилась тяжесть. Но это ненадолго. Вскоре память о жизни в Орикане угаснет. Элли, Биргабог, гоблины. Красивое розовое платье из лепестков орнталаса. Танцы под дикую музыку под звездным небом.

И Эролас.

Его голос.

Его прикосновение.

То, как он заглядывал в мою душу.

Все пропадет, как сон. Я не узнаю, что с ним стало. Его судьба не была больше связана с моей. Я перестану потом думать о нем?

Я прижала ладонь к груди, искала нить связи, тянущуюся от моего сердца к его. Она еще была там? Я даже сейчас была связана с ним? Или нить уже порвалась?

Мы дошли до края леса. Я подняла голову, глядя на пейзаж, который вместо знакомого казался чужим. Я стояла, моргая, Бриэль поддерживала меня. Я ничего не ощущала. Онемела. Но я узнала крыши на горизонте. Мой родной городок. Я даже заметила дымоходы старого дома Нормас, где я выросла. И дальше на холме стоял чудесный дом лорда Леокана, самое лучшее поместье в округе Элле.

Все было так, как я помнила.

— Мастерская госпожи Петрен еще открыта, — сказала Бриэль, ее голос пробился через онемение в моей голове. — Думаю, она даст тебе работу, когда ты будешь готова к этому. Не нужно спешить. Тебе стоит немного отдохнут, прийти в себя после… всего. Мы не живем уже в старом доме. Отец проиграл все в игре с Фалро. И ладно. Терпеть не могла ту старую гробницу! Мы живем теперь в доме Малдран, и нам удобно. Отцу лучше не стало. Может, хуже. Но… — ее голос стал тверже, стал опаснее. — Но он не бьет меня. Уже нет. Я это остановила.

Я поежилась и закрыла глаза. Но что произошло бы? Я пропала, не смогла защитить сестру от гнева отца. Бриэль выросла сильной, научилась защищаться. В результате она уже не была милым ребенком, а стала опасной женщиной. Этой незнакомкой.

— Я… долго отсутствовала, — прошептала я. Я не хотела, чтобы Бриэль услышала. Но она услышала.

— Все хорошо, Вали, — быстро сказала она, обняла меня. — Все хорошо. Ты теперь дома. Это важно. Идем. Ступай осторожно. Я поведу тебя по тихой дороге, чтобы… думаю, лучше тебя пока никому не видеть.

Я посмотрела на свое когда-то белое платье. Да, может, лучше не возвращаться в свой старый мир в таком виде. Не было смысла вызывать слухи, которые точно разлетятся. Я знала, что говорили о девушках, которые шли за фейри в Шепчущий лес и пропадали на годы. Я знала, как с девушками обходились, когда они возвращались.

Теперь я была одна из них. Испорченная. Разбитая.

Бриэль повела меня по тропе, окруженной разросшимися кустами. Хоть я пыталась, я не могла вспомнить, где стоял дом Малдран, могла лишь надеяться, что мы никого не встретим по пути. Зря надеялась.

Бриэль резко замерла и зашипела:

— О, семь богов, спасите!

Я удивленно оторвала взгляд от окровавленных стоп и увидела низкую фигуру, приближающуюся к нам. Широкополая шляпа, высокая узловатая трость в морщинистой ладони.

Матушка Улла. Ведьма. Она точно видела нас обеих.

Она не замерла, не выдала удивления от вида юной охотницы, придерживающей почти голую девушку в белом. Она, наверное, видела и не такое каждый день. Она пошла к нам, ее посох стукал по земле с каждым вторым шагом.

Бриэль напряглась, смотрела по сторонам, словно надеялась сбежать. Заросли высотой по плечи были справа, канава с колючей травой была слева.

— Все хорошо, — я похлопала ее по руке. Я выпрямилась, чтобы стоять без поддержки сестры. — Нам пришлось бы с ней столкнуться.

— Не хотелось бы, — буркнула Бриэль. Но ведьма уже была близко.

— Итак, — матушка Улла чмокнула одним из трех оставшихся зубов, крутя посох в ее ловких старых пальцах. — Это же невеста лунного огня. Ты ее все-таки вернула, девица?

— Не вашими стараниями, — прорычала Бриэль.

— Тц-тц, — ведьма покачала головой, приподняв бровь под старой шляпой. — Нет смысла обвинять меня, я старалась для твоей сестры. Не моя вина, что она решила выбрать сделку с фейри, несмотря на мои предупреждения, — она посмотрела на меня мелкими глазами, отметила наряд и сотни мелких порезов на руках и ногах. — Валера Нормас, — медленно сказала она. — Ты будто и не была там.

Я моргнула, не зная, как на это отвечать.

— Повезло, что у тебя такая верная сестра, — продолжила ведьма. — Никто не стал бы ходить в лес после стольких разочарований и неудач. Я не думала, что она преуспеет. Но кровь бабули Доррел удивляет.

Мысль закипела в моей голове, и я заговорила, не сдержавшись:

— Это вы дали свечу Бриэль?

— Свечу? Какую свечу? — матушка Улла склонила голову, глядя на Бриэль и меня по очереди.

— Нет, Вали, — тихо сказала Бриэль, почти украдкой. — Это была кто-то еще. Та, кто могла помочь. Не эта старая шарлатанка.

— Я это слышала, — ведьма стукнула посохом по тропе. — Ты запуталась сильнее в делах фейри, девица? Жаль. Некоторые узлы не отпускают душу, только затягиваются с годами. Надеюсь, ты не ухудшила все, вмешавшись, — она пожала плечами. — Может, все неплохо сложится в конце.

Она вдруг прошла между нами и устремилась по тропе. Я удержалась и не упала в канаву, а Бриэль выругалась, когда ее толкнули в кусты. Ведьма прошла на десять шагов и вдруг остановилась. Она покрутила трость пару раз, словно размышляла.

А потом чуть повернула голову и бросила через плечо:

— На твоем месте я была бы осторожна с магией, которую ты принесла в этот мир, девица. Магия фейри не любит воздух отсюда, могут быть проблемы с ее удержанием.

Я затаила дыхание, быстро моргая. Ладонь потянулась невольно к груди, прижалась к семи медальонам.

— О чем она говорит, Вали? — Бриэль повернулась ко мне, щурясь. — Какая магия?

Я посмотрела на сестру. Бриэль еще не заметила ожерелье, и я не спешила открывать его.

— Не знаю, — я опустила ресницы, не смотрела ей в глаза. — Я очень устала.

Бриэль тут же обвила меня рукой и повела по тропе. Я лишь раз оглянулась, ведьма на тропе смотрела на меня. Наши взгляды на миг пересеклись.

А потом Бриэль увела меня за поворот, и матушка Улла пропала из виду.

* * *

Ситуация в доме Малдран не была ужасной. Да, дом был хуже поместья семьи Нормас, с садом у кухни и тремя хорошими комнатами… которые были заброшены годами, ведь наш отец не мог позволить слуг в доме.

Коттедж подходил нам. Маленький, скромный, но аккуратный. Он был квадратным, с кухней, гостиной и чердак с пристройкой сбоку.

— Тут будет твоя комната, — Бриэль открыла дверь в пристройку и подтолкнула меня внутрь. — Я постаралась сделать место подходящим для тебя. Хотела, чтобы оно было готово, если ты… когда я приведу тебя домой.

Круглое окошко с кривым стеклом открывало новое место для жизни. Под окном на столике была надбитая фарфоровая чаша с водой и графин. Свежий тростник скрипел под ногами, смягчая пол из земли. Я едва стояла на ногах, думала об осторожности, когда села на узкую кровать. Иначе я ударюсь головой об скошенный потолок.

— А ты? — я повернулась к сестре на пороге. — Где ты будешь спать?

— О, у меня одеяло на чердаке, — ответила Бриэль, тряхнув головой. — Отец спит на матраце на камине, когда приходит домой. Не переживай! Мы все тут поместимся, поверь. Из дымохода летит сажа, но друг из Сидела почистит все, когда я получу монеты со следующей охоты. И тут всегда много каши, хлеба и сыра. Мне не будем голодать. Не как раньше.

Она прошла в пристройку и взяла меня за руку, тепло сжала ее.

— Клянусь, Вали, стало лучше. Ты будешь рада, что вернулась. Ты будешь рада, что я нашла тебя, что я освободила тебя.

В ее словах было отчаяние, как и в тенях под ее глазами. Этот вид разбивал мое сердце. Хоть я так устала, что едва стояла на ногах, я обняла ее еще раз, а когда отошла, я улыбнулась, глядя в ее глаза.

— Я рада, — сказала я. — Я рада тебя видеть, быть с тобой… узнавать, какой ты стала. Прошу, будь терпелива со мной. Я все еще считаю тебя младшей сестрой, ребенком, и теперь ты… выросла. Ты моего возраста, а то и старше! Я не знаю, что думать.

— Знаю, — Бриэль опустила голову, кусая губу. — Знаю. Я сосредоточилась на том, чтобы тебя вернуть, но не подумала… но не важно, — она подняла голову, чересчур весело улыбаясь. — Ты тут, и все будет хорошо. Ты снова будешь счастлива. Вот увидишь.

— Да. Конечно, — я похлопала ее по щеке и опустилась на кровать. Она заскрипела подо мной, солома торчала из шершавого матраца, колола мои бедра. — Я очень устала. Лучше я посплю.

Бриэль кивнула и повернулась к двери.

— О! — она остановилась, села на корточки и вытащила сверток из-под кровати. — Кое-что для тебя, — она опустила сверток мне на колени и, когда я не пошевелилась достаточно быстро, развернула его за меня.

Платье. Верхнее платье из выцветшего багрового льна и нижнее платье из бежевого муслина. Я узнала плате матери, одно из нескольких, которые я смогла спрятать от отца, когда он продавал вещи мамы, чтобы выплатить долги. Я теребила швы, шелковистую черную вышивку на груди, медные пуговки на рукаве. Качество было хорошим, хоть работе и было несколько десятков лет. Я всегда обещала себе, что, когда мы освободимся, покинем дом отца, я отдам его Бриэль.

Теперь Бриэль предлагала это мне. И разве я могла отказаться? У меня не было ничего, кроме жалкого платья на мне и золотой цепочки на шее.

— Спасибо, Бриэль, — тихо сказала я, надеясь, что сестра не заметит слезы в моем голосе.

— Есть и нижнее белье, чулки. Подвязки. И я оставила на столе иглу и нить, твои старые ножницы, на случай, если ты захочешь что-то подправить. Сойдет, пока я не смогу купит тебе новую одежду. Я пойду вечером на охоту, продам что-нибудь Эйлмару и выбью из него больше монет.

— Не утруждайся, Бриэль. Это красиво. Это мне подойдет, — я посмотрела ей в глаза и решительно улыбнулась.

Я видела недоверие в глазах Бриэль. Она знала. Знала, что ее спасение не принесло счастливый конец, на который она надеялась. Но мы обе могли притворяться. Хотя бы какое-то время.

Бриэль вышла, тихо закрыв дверь. Я услышала, как дверь дома открылась и закрылась. Сестра ушла на охоту, как и обещала.

Я подняла платье, погладила мягкую вышивку, старую, но прочную ткань. Когда-то платье было роскошным, но теперь… после того, как я создала платье из лепестков орнталаса… все остальное казалось бледным.

Стойте! Что я делала? Как я могла так неблагодарно размышлять? Бриэль двигала небеса и землю, чтобы спасти меня. И я собиралась сидеть и грустить, потому что мои платья были не такими хорошими? Потому что я уже не была в роскоши огромной комнаты с изящной мебелью? Потому что придется гадать, когда я поем в следующий раз? Потому что придется идти в город к госпоже Петрен, умолять ее взять меня на старую работу? Я была так испорчена?

Нет. Пора было приходить в себя.

Я встала, развязала потрепанное платье, мягкая ткань упала к ногам. Я на миг замерла голой, смотрела на свою плоть в синяках и царапинах. Я выглядела хрупко! Разбито, ужасно.

Но прошлая ночь… прошлой ночью во тьме… когда его пальцы гладили мое плечо и горло, спускались к моему сердцу… я ощущала себя красивой. И… защищенной.

Моя ладонь коснулась медальонов на моей коже. Я расстегнула цепочку, ожерелье упало на мою ладонь, и я подняла его к свету из окна. Я вспомнила предупреждение матушки Уллы:

«Магия фейри не любит воздух отсюда, могут быть проблемы с ее удержанием».

Чудесная ткань внутри пропала? Испарилась, как только я вышла из леса?

Хмурясь, я выбрала медальон со звездочками и открыла его. Мерцающая нежность тут же полилась в воздух вокруг меня, сияя, ослепляя. Я ощущала нечто нежнее шелка на голой плоти.

Но когда я попыталась поймать ткань, пальцы прошли сквозь нее. Мерцание угасло, сияние звезд растаяло в резком свете дня. Пропало навсегда.

6

Было темно. Так темно, что я даже не знала, были ли мои глаза открытыми. Я ослепла? Но нет, свет сиял вдали. Тусклый, но сиял.

Парящая красная сфера.

Я поспешила туда. Я сжимала нежную ткань, поднимала тяжелую юбку, чтобы не споткнуться. Мои ноги были босыми, и я кривилась от холодных камней под ногами. Но я спешила за тем красным свечением.

Вокруг меня тьма отступала, позволила мне увидеть зал с колоннами и куполом. За колоннами были двери в черной стене. Я не остановилась, чтобы рассмотреть их, а бежала за светом.

Я догнала его — маленькую сферу из темного металла, сплетенного узором, внутри были горящие красные угли. Сфера напоминала парящий глаз. И за сферой была еще дверь, на ее панели были вырезаны короны и языки огня.

Почему я знала это место? Почему оно ощущалось знакомо?

Я прошла под сферу и приблизилась к двери, ладонь потянулась к засову. Дверь открылась от небольшого давления, но пару вдохов я не могла найти смелость толкнуть ее. Что-то ждало меня на другой стороне. Что-то зловещее. Но что? Я должна была знать, помнить. Сердце колотилось в груди из-за необъяснимого ужаса.

Но я не могла отступать. Что-то манило меня, будто… нить была привязана к моему сердцу и тянула меня против моей воли вперед.

Я чуть надавила. Дверь тихо открылась.

Роскошная спальня появилась перед моими глазами. Я тут же ее узнала, хоть и не помнила, почему. Я уже была тут раньше, но когда? Огромный камин занимал почти всю стену, озарял комнату красным сиянием вместе с десятками сфер, парящих под куполом. Пруд, выложенных плиткой, был в полу, оттуда поднимался ароматный пар, пузырьки манили.

Но я смотрела на кровать в центре комнаты. И на голую фигуру, отдыхающую там. Фигуру с изогнутыми рогами.

«Эролас!».

Его имя вспыхнуло в голове, я будто вспомнила, как дышать. Я глубоко вдохнула, бросилась в комнату, вытянув руки.

— О, любимый! Любимый, я тебя нашла!

Слова слетели с моих губ, но в воздухе лишались звука. Я замолкла и прижала ладонь ко рту, хмурясь. А потом попробовала снова:

— Ты меня слышишь?

Он не мог. Даже я не слышала себя. И когда я посмотрела на свои ладони, свое тело, я ничего не видела. Словно я не существовала.

Я в ужасе посмотрела на него. Он не знал о моем взгляде, потянулся, мышцы на широкой груди и плечах двигались в красном свете висящих сфер. Он встал с кровати, шелковистое одеяло соскользнуло. Он стоял передо мной идеальный, нагой, фигура, вырезанная скульптором, каждая мышца была изображена с любовью.

Он прошел по комнате с грацией кота, схватил халат с золотыми краями со стула и надел его. Швы натянулись на плечах, и он свободно завязал его на поясе. Он прошел мимо меня на пути к камину, не замерев. Я пыталась коснуться его, но у меня не было руки. У меня ничего не было. Я была ничем.

Я была… забыта.

Эролас встал перед камином, опустил ладонь на него, склонил голову, глядя на низкие красные огни. Свет играл на контурах его лица, сиял на черных шелковистых прядях длинных волос. Его выражение лица было невозможно понять. Оно было строгим, до боли красивым в своей странности. Его зрачки были маленькими точками, как у большого кота.

Я подошла к нему.

— Эролас, — тихо сказала я, хоть знала, что у меня не было голоса.

Он нахмурился. Его зрачки стали чуть шире.

— Эролас, я тут. Ты… меня чувствуешь? Я так близко, — я снова попыталась протянуть руку, хоть и не имела тела. Я сглотнула. Слезы обжигали глаза. Но если я не существовала, я не могла и ощущать слезы, да? Может, я не существовала только в этой комнате.

Он меня не помнил?

— Прошу, — сказала я беззвучно. Я шагнула к нему так близко, что, если бы у меня было тело, я могла бы опустить голову на его плечо. — Прошу, не забывай. Прошу, любимый. Я… не вынесу этого!

Он нахмурился, лицо стало яростным в красном свете. Лицо монстра, демона. Его губы стали двигаться. Я услышала гул в его горле, будто рычание.

— В-Валера…

Дверь распахнулась. Эролас вздрогнул, повернулся, и я тоже повернулась, старалась остаться тут, хоть была без тела, пока смотрела на открытую дверь.

Появилась бледная фигура. Такая высокая, что ее голова почти задевала вершину проема. Такая красивая, что смертные не могли смотреть на нее, не кривясь. На ее шее был черный обруч, красный кристалл свисал с него на ее горле.

Она смотрела на меня.

— Я тебя вижу, призрак! — прорычала она, указывая изящным белым пальцем с черным ногтем. — Я вижу, что ты у его плеча. Прочь! Прочь! Он тебя теперь не помнит. Ты — ничто.

Она отвела руку и взмахнула ею, словно бросала снаряд. Что-то ударило меня по груди, и я отлетела в тень, во тьму, падала…

* * *

— Вали! Вали, вставай!

Сильные руки сжимали мои руки, мои пальцы впились в грубую ткань. Я замотала головой, открыла глаза. Было темно, и мое сердце колотилось от ужаса.

А потом я услышала голос сестры в своем ухе:

— Все хорошо, Вали. У тебя просто был плохой сон. Я тут. Я теперь тут.

Я со стоном опустила голову на плечо Бриэль, вдохнула дикий запах юной охотницы, хвоя, пыль и нотка крови. Запах не утешал, но ее руки на моих плечах утешали, и я дала себе отдохнуть.

— Тебе уже лучше? — спросила Бриэль.

Я кивнула. Это не было правдой, но я кивнула. А потом я подняла голову и потерла ладонью лицо.

— Было как настоящее. Я видела его…

— Не надо! — ее голос ударил как хлыст. — Лучше не говори об этом. Воспоминания угаснут быстрее, если не будешь.

Я нахмурилась. А потом согнулась, уткнулась лицом в ладони. Меня мутило. Я боялась, что меня стошнит.

— Он забыл меня, — прошептала я. — Она заставила его забыть!

— Что? О чем ты говоришь?

Я медленно опустила ладони и посмотрела на лицо сестры. Первые лучи утра проникали в окно. Боги, я так долго спала? Я не помнила, как легла. Но я была в нижнем платье мамы вместо ночной рубашки, и простыни были смятыми.

Я смотрела в глаза Бриэль. Даже в сумраке утра я видела тревогу и страх на ее лице. Раздражение горело в моем горле. Я вскочила на ноги и сжала волосы у висков, плечи опустились. Закрыв глаза, я шумно дышала.

А потом медленно и осторожно сказала:

— Я должна найти его.

— Что? — Бриэль вскочила на ноги и, может, бессознательно повернула тело, чтобы закрыть дверь. — Что ты говоришь, Вали?

Я сглотнула.

— Я должна его найти. Моего… мужа. Он в опасности, и я… не знаю, понимает ли он это. Вряд ли. Я видела его, Бриэль! Видела так ярко. Я уже видела его раз, но было иначе. Он был скован, звал меня. Но в этот раз… он не слышал меня, когда я говорила. Бледная женщина сделала что-то с ним, и… О! Я должна его найти! Мне нужно идти. Сейчас. Я уже потеряла много времени…

Я бросилась, сжала ладонь Бриэль. Она удивленно вскрикнула и отпрянула, но я крепко держала.

— Свеча, — мой хриплый голос даже мне казался немного безумным. — Где ты ее получила, Бриэль? Ты сказала, тебе ее дала бледная женщина. Где? Где это было? Где она тебя встретила?

Бриэль покачала головой, безуспешно пытаясь высвободить руку.

— Я уже говорила, Вали, я не знаю. Не помню. Наверное, я отдала воспоминание в обмен на свечу — наверное, чтобы ты не пошла за этой женщиной, кем бы она ни была! Даже если бы я помнила, я бы не сказала тебе.

— Нет, нет, нет, — я мотала головой, сжимая пальцы Бриэль. — Нет, ты должна мне сказать! Я должна найти его, и я не знаю, где еще…

— Валера, — голос Бриэль был твердым, как камень. Она не звучала не как Бриэль, а как отец. — Валера, ты никуда не пойдешь. Не сейчас. Сначала тебе должно стать лучше.

— Лучше? Что значит: лучше?

Моя сестра высвободила ладонь и скрестила руки.

— Ты все еще не в себе. Чары были сильнее, чем я думала. Он все еще в тебе, заставляет тебя делать то, о чем ты не должна думать.

— Это не так, — я встала перед ней, сжимая кулаки так, что руки дрожали от напряжения. — Я не зачарована!

— Конечно, ты так говоришь. Это чары управляют…

Крик поднимался по горлу, грозил задушить меня. Я пыталась подавить его, но он вырвался из меня жалким скулением. Я снова сжала руки Бриэль, надавила на ее ладони.

— Прошу, — взмолилась я, — ты должна мне поверить. Он не такой, как ты думаешь. Я знаю, тебе сложно. Ты боролась так долго, чтобы спасти меня. Я не буду притворяться, что знаю, что ты пережила из-за меня. И я уверена, твоя ненависть к нему лишь усилилась со временем. Ты думала худшее о нем. И я тебя не виню! Я бы ощущала то же самое на твоем месте. Но, прошу, Бриэль. Услышь меня. Он не монстр. Он никогда не обижал меня, не трогал меня против моей воли. Он проявил уважение, честь и доброту. Он… он… он любил меня.

Голос оборвался. Хоть я пыталась совладать с ним, я не могла. Бриэль покачала головой, шепча:

— Это не правда. Не правда. Не правда, — она сжала мои плечи. — Думаешь, я хочу этого? Думаешь, мне нравится верить, что ты была все это время игрушкой фейри? В плену, измученная, лишенная воли? Ты не видишь, что я вижу! Не ты нашла свою сестру в синяках, крови и лохмотьях посреди леса. Забавные мысли вскружили тебе голову, но это не реальность. Я хотела бы, чтобы так было, но это не так. Мы должны принять правду и научиться извлекать из этого лучшее. Вместе. Как и было.

Горячие слезы лились по моим щекам. Я закрыла глаза и вдохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Прости, что я не была рядом, — прошептала я. — Тебе пришлось остаться. С отцом, пока я… сбежала. Это явно смотрелось так, словно я бросила тебя.

Бриэль резко отпрянула, отвернулась от меня. Ее плечи были напряжены, поза была упрямой.

— Возможно, — продолжила я, — когда все было хуже всего, тебе было проще поверить, что и я страдала. Может, это давало тебе опору, цель, к которой ты стремилась, — я шагнула ближе. Моя ладонь замерла над плечом Бриэль, но я не смогла заставить себя коснуться ее, ощутить ее сопротивление. — Я не бросала тебя, милая, — прошептала я. — Я бы вернулась, если бы могла.

— О, правда? Тогда почему не вернулась? — Бриэль развернулась, отбила мою ладонь и мрачно посмотрела на меня. — Если твой муж был таким добрым, заботливым и нежным, почему не пускал тебя ко мне? Ответь мне!

Я открыла рот. Закрыла его. Тихо сказала:

— Все не так просто…

— Как по мне, довольно просто! Или ты забыла обо мне, или тебя не пускали ко мне. Одно или другое, Вали. Все сразу быть не может.

— Я же говорила, там время шло иначе. Прошло не так много времени.

— Ты это говорила. Но тут время шло ужасно медленно. Годы, Вали. Годы.

В ее голосе я слышала эхо неустанной боли, ужаса. Но ее строгое лицо не проявляло эти эмоции. Она превратила все раны, все страдания в части брони. Она была сильной. И пугала.

Я опустила голову, ощущая вес всего разбитого, что не могла восстановить. Если я не буду осторожна, мое сердце разобьется, и у меня ничего не останется.

— Бриэль, — я старалась не показывать раздражения, только нежность, только понимание. — Я тебя не виню. За то, что ты ненавидишь его. Ненавидишь меня.

— Я не ненавижу тебя, Вали! Я люблю тебя! Я люблю только тебя во всем мире!

Я посмотрела в пугающие глаза сестры.

— Тогда ты должна мне верить. Доверять, когда я говорю, что я не зачарована. Ты так сильно рисковала, чтобы освободить меня, а теперь… ты должна позволить мне быть свободной. Даже если это свобода ошибаться.

— Нет, — Бриэль покачала головой и отступила на шаг. — Я не отпущу тебя. Не сейчас. Не после всего.

Она вдруг выскочила из комнаты, схватила дверь и захлопнула ее. Я удивленно глядела на нее, лишившись дара речи.

А засов опустился.

7

— Нет! — я бросилась вперед, схватила ручку и стала колотить по двери. — Нет, Бриэль! Ты не можешь так поступить! Ты не можешь держать меня тут!

— Мне это тоже не нравится, — послышался из-за двери приглушенный голос Бриэль. — Но я готовилась к этому. Я знала, что ты будешь не в себе, когда я верну тебя домой, так что дверь запирается с этой стороны. Все будет хорошо, Вали. Я буду заботиться о тебе, сколько нужно, пока чары не отпустят тебя.

Из всех ужасов, которые я представляла, из всех страхов, которые были в моей голове с момента, как я увидела лицо Эроласа в свете свечи, это было неожиданным.

Я рыдала, колотила по двери. Я терзала панели, ломая ногти. Тщетно. Дверь не поддавалась, и Бриэль не слышала мои мольбы. Наконец, я опустилась на пол, притянула ноги к груди, уткнулась лицом в колени, раскачиваясь. Я была разбита, устала.

Истерика медленно проходила, и дышать стало легче. Я смотрела, как свет из окна поднимается с пола на стену. Хоть я прислушивалась, я не слышала ничего за дверью.

Казалось, прошли часы, и я встала и повернулась к двери. Я прикусила щеку изнутри, постучала три раза.

— Бриэль? Я голодна. Ты же хотя бы планируешь меня кормить? И хоть немного поить?

Ответом была лишь тишина.

А потом послышались шаги.

— Я не открою дверь, Вали. Не пока ты не спишь. Ложись спать, и я что-нибудь оставлю для тебя. Но я не доверяю тебе.

Я закатила глаза. Я хотела выругаться, но стиснула зубы, подавив горькие слова. Что толку от этого? Я вздохнула, вернулась к койке и села, согнувшись. Мои ладони сжали матрац, и я закрыла глаза, ощущая солому, впивающуюся в мою кожу.

Но я не могла остановить картинки во тьме за веками. Эролас, расслабленно лежащий на кровати, голый, красивый, не замечающий меня. Почему это пугало больше, чем когда я видела его в цепях?

— Потому что теперь он скован куда хуже, — прошептала я.

Это было правдой. Эролас из второго сна был очарован.

О, боги! Что мне делать? Что я могла сделать? Сны-видения не помогали, я не знала, где был Эролас, куда его забрала Бледная женщина. Если я сбегу из этой комнаты, я просто уйду в Шепчущий лес, надеясь, что загадочная сила истинной любви приведет меня к нему?

Я уже была в лесу. Видела, как там. Без помощи Бриэль я не протяну больше нескольких часов сама.

— Тебе нужно что-то сделать, — прорычала я, сжимая матрац. Я одной рукой коснулась золотого ожерелья, медальонов. Чем они могли помочь в этом мире? Я уже потеряла свет звезд. Если открою другие медальоны, подарки Эроласа просто растают? Хотя волшебная ткань все равно не помогла бы мне.

Я насторожилась. Что это был за звук? Я ошиблась, или я услышала скрип двери, которая открылась и закрылась? Я вскочила с кровати, поспешила к окну и выглянула. Бриэль шла по двору, на ее спине висели зайцы и фазан. Она пошла продавать добычу старику Эйлмару.

Я поджала губы, смотрела, как сестра уходила по дороге. Она пропала из виду. Мое сердце колотилось. Я должна была сбежать. Сейчас. Пока Бриэль ушла.

Я провела ладонями по краям круглого окошка. Оно было маленьким, но, может, я смогу…?

Я попятилась, взяла багровое платье матери, висящее на краю кровати, много раз обмотала им кулак, делая слои ткани как можно плотнее. Я вернулась к окну, отвела руку и ударила по стеклу. Я услышала хруст, увидела трещинку на стекле. Я ударила еще и в третий раз.

Стекло разбилось.

Я на миг увидела, как окна-витражи Орикана разбивались бурей осколков.

Я покачала головой, отогнала эту картинку. Я не буду сейчас об этом думать, не поддамся страху. Я подошла к окну и ладонью, замотанной в ткань, убрала стекло с дороги. Бросив платье на пол, я схватилась за кровать и придвинула ее под окно. Но я не сразу вылезла, а замерла и огляделась. Взгляд упал на что-то, и я задумалась.

Действуя на импульсе, который я не могла объяснить, я подхватила кожаную сумочку швеи, которую Бриэль оставила у чаши с водой. Внутри были иглы, нить и ножницы, сложенные аккуратно. Я покрутила сумочку в руках. Был ли смысл брать ее с собой? Вряд ли будет время останавливаться и штопать одежду.

Но я сунула сумочку глубоко во внутренний карман нижнего платья, мне стало лучше от осознания, что она была со мной.

Я забралась на кровать под окном. Голова пролезла в проем. И плечи. Кусочки стекла проникали сквозь тонкий муслин, но лишь добавляли порезы к тем, что у меня уже были. Я покрутила бедрами, нашла правильный угол и выпала на землю внизу.

Я поднялась на ноги, поправила платье и убрала за спину длинные волосы. Смех сорвался с моих губ. Боги, я выглядела как безумная с растрепанными волосами, одетая только в нижнее платье! Конечно, девиц, вернувшихся из мира фейри, всегда считали безумными.

Не важно. Безумная или нет, я найду Эроласа. Значит…

Я подобрала юбку и побежала на всей скорости к Шепчущему лесу.

8

Все знали путь к дому матушки Уллы. Это местные знали инстинктивно. Как птицы возвращались после миграции к месту, где строили гнезда, год за годом, так и жители этого округа находили путь к двери ведьмы.

Я еще не ходила сюда. Но знала многих, кто побывал тут. Мастерская госпожи Петрен пострадала от нашествия бесов, которые воровали нити, чтобы делать ловцы снов, которые они вешали в мастерской, как паутину в углах. Сны быстро накапливались в таких количествах, что мы, швеи, не могли сосредоточиться на работе. Дошло до того, что в один день мы вшестером впали в дрему. Госпожа Петрен сама позвала матушку Уллу помогать.

Такой была роль ведьмы. Она занимала странное место между миром людей и фейри, охраняла одних от других. Это место всегда оставляло нотку безумия, и обычным людям было не по себе рядом с ведьмой. Но было приятно знать, что кто-то был готов занять это место.

Каждый округ нуждался в ведьме. И все знали путь к ее двери.

Я пошла по этому пути, спешила в тенях Шепчущего леса. Матушка Улла жила в четверти мили за границей леса, но даже это было глубже, чем многие были готовы зайти. Тропа извивалась среди деревьев, и я была отчасти убеждена, что тропа водила меня кругами. Это так злило, что я подумывала сойти с тропы полностью и пойти сквозь заросли.

— Нет, — буркнула я, когда искушение стало слишком сильным. — Ты знаешь, как лучше! Шаг не туда, и лес тебя проглотит навеки.

Я шла по центру тропы, не давала себе спешить, чтобы не совершить глупости. Тропа извивалась, и я могла пройти четыре мили, а не четверть мили. Но тропа перестала путать меня и стала вести по прямой среди деревьев.

Я вдруг попала на поляну, посреди которой стояла старая хижина, окруженная большим садом. Соломенная крыша домика нуждалась в ремонте, и дымоход был наклонен, будто его удерживала магия. Все это место — дом, дымоход, сад и ограда — будто росло из земли, как огромная поганка.

Я помедлила у калитки. Я думала, что будет приятно выйти из теней леса, но что-то в этом домике пугало сильнее. Мне было не по себе.

— Ну же, — шепнула я и стиснула зубы, заставила себя сжать калитку. — Выбора нет. Шевели ногами! — расправив плечи, я подвинула засов и открыла калитку. Кожу покалывало от жуткого скрежета ржавых петель.

До того, как я миновала калитку, я ощущала обычный запах леса вокруг себя. Но когда я вошла в сад, буря сильных пряных ароматов ударила по моему носу — рута, тысячелистник, лаванда, окопник и другие, которые я не узнавала, смешивались в ароматный букет. Ингредиенты, видимо, для странных настоек ведьмы.

Или для ядов. Матушка Улла разложила яд в мастерской госпожи Петрен годы назад, и это сработало. Я не видела мертвых бесов, но одна из швей заявляла, что нашла одного в ее корзинке на следующий день.

Холодок пробежал по моей спине, и я поспешила по тропе между трав и кустов. На крыльце я быстро постучала, пока не передумала.

Ответа не было.

Ветер шептал среди листьев и нежных цветов, шипел сквозь тонкую ткань моего нижнего платья. Я потерла руки и снова постучала. Все еще ничего. Матушка Улла ушла? На роды, из-за смерти или помогать кому-то в том, чем занималась ведьма?

— Ладно, — буркнула я. — Я подожду, — я развернулась, потирая руки, подумывая сесть на крыльце.

Кровь похолодела в моих венах.

Бриэль стояла у калитки. У нее были лук и стрелы, зеленый капюшон скрывал ее рыжие волосы. В тот миг она не была похожа на девочку, которую я знала. Она была незнакомкой, грозной охотницей, которая попала стрелой в глаз монстра, выдернула ее, не медля.

Она мрачно смотрела на меня, скалясь.

Я резко вдохнула и отпрянула на шаг, но идти было некуда. Мои плечи врезались в дверь за мной, ладони искали ручку двери. Что я могла сделать? Пройти в дом ведьмы без приглашения и попытаться закрыться? Не выйдет.

Я сглотнула, подняла голову и посмотрела в глаза сестры.

— Бриэль, — тихо сказала я.

— Что ты тут делаешь, Вали? — Бриэль прошла в сад. Она посмотрела по сторонам, словно ожидала, что ужасы выпрыгнут из трав в любой миг.

Горло сдавило, но я произнесла слова:

— Я возвращаюсь. Я найду его. Своего мужа, — голос дрогнул, но я кашлянула, тряхнула головой и быстро продолжила. — Я не зачарована, Бриэль. Я знаю свой разум. Я помогу ему. Я сниму его проклятие и…

— И что? — Бриэль расставила ноги, словно готовилась к бою. — Ты просто собиралась уйти? Без слова? Убежать, посвятить жизнь похитителю-фейри, своему мужу? И я больше не увидела бы тебя? — ее лицо было мрачным, но в глазах что-то было, блеск… уязвимости? Было почти невозможно заметить это за строгим выражением лица.

Но я знала свою сестру.

— Я не хочу оставлять тебя, Бриэль.

— О, да? Ты забавно показываешь это! Ты разбила окно! Убежала, не попрощалась…

Ее голос оборвался. Она повернула голову, чтобы капюшон упал на ее щеку. Я слышала, как она пыталась совладать с дыханием. Я хотела что-нибудь сказать. Но что? Каждое слово, приходящее в голову, было неправильным, жестоким перед лицом боли моей сестры. Может, нужно было взять ее за руку. Извиниться за то, что я поступила необдуманно. Пообещать, что я не уйду…

Я опустила взгляд и сжала муслин, пытаясь сохранить сердце целым, хотя оно пыталось разбиться.

Бриэль взяла себя в руки и повернулась ко мне. Она протянула руку.

— Пора, Вали, — ее голос был почти резким. — Идем со мной. Позволь тебе помочь. Мы прогоним остатки эти чар из твоей головы. Ты поблагодаришь меня за это в конце.

Кривясь, я покачала головой. Мой рот открылся, и я не знала, хотела возразить или согласиться.

Я не успела произнести ни слова, дверь за мной вдруг открылась внутрь. Я пошатнулась, вытянула руку, чтобы схватиться за косяк, и посмотрела на лицо матушки Уллы.

Ведьма окинула меня взглядом, ее глазки блестели ярко за складками тонкой морщинистой кожи. Она посмотрела за меня на охотницу в ее саду.

— Не хочу тебя расстраивать, — сказала она без раскаяния, — но я не считаю, что твоя сестра околдована.

Я глядела на нее, потрясенная. А потом слова стали понятными, и я выпалила:

— Нет?

— Удивлена? — матушка Улла посмотрела на меня, щурясь. — Ты, вроде бы, сама говорила, что в своем уме.

— Конечно, это… так. Я знаю, что я не зачарована, но… но я не думала…

— Не думала, что я встану на твою сторону против твоей сестры? — ведьма открыла дверь чуть шире. — Мне не должна нравиться реальность, чтобы я понимала, что это. Вам двоим лучше зайти, раз вы тут. Я только поставила чайник, думаю, я могу решить ваш спор раз и навсегда. Хотя вряд ли это всех обрадует. Но я все равно разберусь.

Я оглянулась на Бриэль, мысленно сжалась от яростного огня в ее глазах. Я отчасти боялась, что сестра бросится на меня, схватит за руку и потащит по лесу к той комнатке в доме, запрет дверь. Я поежилась, боясь сильнее, чем хотела признать. Но я заставила себя смотреть ей в глаза решительно, не давала себе опустить голову в этот раз.

Бриэль опустила взгляд на свои ноги. А потом пожала плечами и, гневно тряхнув головой, прошла по тропе к двери и последовала за мной в дом.

Внутри дом ведьмы не сочетался с видом снаружи. Я удивленно огляделась, не веря тому, что я видела. Снаружи казалось, что домик вот-вот рухнет, внутри было удивительно уютно и, что удивительно, чисто. Нелепые кружевные шторы висели на чистых окнах. Яркий ковер тянулся от двери до камина, где стоял аккуратный круглый столик и три сочетающихся стула с изогнутыми спинками.

Я прищурилась. После Орикана я лучше ощущала магию, и я подозревала, что тут был морок. Словно матушка Улла не хотела, чтобы гости видели, как она жила, и рассказали в поселении, так что она быстро нарисовала не очень убедительную картинку поверх настоящего, отвлекая гостей.

— Кружевные шторы, — буркнула Бриэль. — Ага.

Она тоже узнала морок.

Матушка Улла суетилась у огня, сняла с огня медный чайник, на котором была нарисована улыбающаяся свинья.

— Ну же, — она указала на стулья. — Присаживайтесь.

Я поймала взгляд сестры. Бриэль выглядела упрямо, но я пересекла комнату и села, и она последовала за мной, опустилась на стул, скрестив руки. Матушка Улла налила кипяток в фарфоровый чайник, украшенный рисунком крылатых пухлых детей с анютиными глазками в руках. Это было так мерзко, что я не могла отвести взгляда, пока ведьма не сказала резко:

— Итак!

Я вздрогнула и посмотрела на глаза, окруженные морщинами.

— Итак, — повторила она, — ты повеселилась в мире фейри и вернулась домой, тоскуя по плоду фейри, не можешь от этого оправиться. Это так? — она пристально смотрела на меня сквозь занавес пара.

— Не так, — быстро сказала я. Боги, я звучала глупо даже для себя! Как и любая полубезумная смертная, вернувшаяся из леса.

Матушка Улла фыркнула, закрыла чайник и накрыла его вышитой салфеткой. Вернув чайник на огонь, она проковыляла по комнате к шкафчику и вытащила чашку и блюдце, которые она принесла к столу и опустила возле чайника. Я нахмурилась. Мы не будем все вместе пить чай?

Старая ведьма громко застонала, опускаясь на стул, опасно заскрипевший под ее весом.

— Теперь, — она сцепила узловатые ладони на животе, — что я могу сделать для двух цыплят?

Я снова переглянулась с Бриэль, ее рыжие брови сдвинулись.

— Вы можете снять проклятие с моей сестры, — сказала она.

— Проклятия нет.

— Уверены?

— Нет, — матушка Улла пожала плечами и указала на чайник и чашку одним пальцем. — Но буду. А ты, девица? Зачем пришла стучать в мою дверь этим утром, мм?

— Хотела спросить путь к Звездному стеклу, — тихо ответила я.

Это удивило ведьму. Она не хотела показывать это, пыталась сохранить вид презрения. Но ее ноздри чуть раздулись, раскрывая ее реакцию. Она пару раз вдохнула, щурясь, поджав губы.

— И зачем девице, как ты, хотеть узнать такое?

— Мне нужно найти… мужа, — я старалась не дрогнуть, глядя в глаза ведьмы. — Он проклят, и я могла спасти его. Но я была слабой. Я нарушила условия нашего брака, из-за этого произошло что-то ужасное. Я не знаю, что именно. Но его кто-то забрал, и она заставила его забыть меня.

— Откуда ты это знаешь? — спросила матушка Улла, чуть склонив голову. — Что он забыл тебя?

Я глядела в глаза ведьмы.

— У меня были… видения.

Бриэль фыркнула и всплеснула руками.

— Видения? Вали! Ты себя слышишь?

Но матушка Улла только медленно кивнула.

— Не удивительно. Порой связь такая сильная. Не всегда, даже у пар истинной любви. Но порой, — она склонилась, протянула руку, развернула ладонь. — Девица, дай мне руку.

Я послушалась, а потом охнула, когда пальцы матушки Уллы крепко сжали мои. Ведьма вытащила большую серебряную иглу. Я не успела отреагировать, она вонзила иглу в кончик моего среднего пальца. Я вскрикнула и попыталась отпрянуть. Хватка ведьмы стала только крепче.

— Что вы делаете? — зарычала Бриэль, вскочив на ноги.

Матушка Улла посмотрела из-под кустистых бровей.

— Ты хочешь знать точно, да? Что твоя сестра не под чарами фейри?

Рот Бриэль открылся. Ее взгляд прыгал с ведьмы и на меня. Она кивнула и сдвинулась на край стула, ее пальцы сжали колени.

Матушка Улла удовлетворенно хмыкнула. Она повернула мое запястье, чтобы палец с кровью оказался над чашкой, а потом тряхнула мою руку. Три капли крови упали, пачкая белый фарфор. Я скривилась. Но я часто ранила себя иголкой, пока шила, так что не возражала.

— Вот так, — матушка Улла отпустила мою ладонь. — Я не люблю чайные листья. Кто хочет пить чашку с мелкими кусочками, плавающими там? Не я!

— Вы предпочитаете пить кровь? — спросила Бриэль.

Ведьма фыркнула, сняла салфетку с чайника и налила темный напиток в чашку поверх капель крови. Она подняла серебряную ложку и помешала содержимое, согнув мизинец. Она поднесла чашку к длинному носу, глубоко вдохнула, закрыв глаза.

— Ага, — она выдохнула. — Так и думала. Но лучше проверить на вкус, — она вытянула губы, словно лошадь, забирающая сахар, и сделала шумный глоток. Она опустила чашку на блюдце, покрутила жидкость во рту от одной щеки к другой. Я смотрела, не дыша, готовая кричать от нетерпения. Но я помнила, что ничто и никто не мог заставить ведьму делать что-то быстрее, чем она хотела.

Наконец, она проглотила. Открыв глаза, она посмотрела на меня.

— Нет. Ты не заколдована. Тупая, как пьяный жук, но у меня нет лекарства от глупости. Ты влюблена, ничего не поделать.

— Что? — Бриэль склонилась, глядя на ведьму. — Вы уверены? Не нужно проверить еще раз?

Матушка Улла подвинула чашку на блюдце по столу.

— Хочешь попробовать сама?

Бриэль посмотрела на чашку и поджала губы. А потом:

— Это сработает для меня?

— Должно. В тебе кровь бабули Доррел. И этот уровень кровавой магии не сложный. Ну же! Если не веришь, попробуй сама.

Бриэль стиснула зубы. Она посмотрела на меня, ее взгляд был отчаянным.

— Прошу, Бриэль, — тихо сказала я. — Прошу, поверь мне.

Беззвучно рыча, Бриэль схватила чашку и сделала громко глоток. Ее глаза расширились, лицо исказилось. Она опустила чашку со стуком на блюдце, с трудом проглотила.

— Фу! — завопила она, высунув язык, который стал странно лиловым. — Это ужасно!

— Я и не говорила, что вкусно, да? — матушка Улла отклонилась на стуле. — Но это эффективно. Что думаешь? Есть вкус чар?

Бриэль задумчиво выдохнула, качая головой, и прижала ладони к своему лицу. После нескольких долгих мгновений она выдохнула с дрожью.

— Нет, — признала она, ее голос был хриплым. — Нет вкуса. Я… не могу это объяснить. Но ощущается чистым. Отвратительно, но… чистое.

— Вот так-то.

Бриэль опустила руки, ее лицо было растерянным. Мое сердце болело от вида.

— Этого хватит? Вы не должны… не знаю, проверить как-то еще? Чтобы наверняка?

— Не нужно, — матушка Улла пожала плечами. — Проверка на крови всегда точная, даже если результат не нравится. И я смешала его с порошком таналила, чтобы усилить эффект. Нет, — она покачала головой, тихо цокнула языком. — Боюсь, придется это принять. Твоя сестра не заколдована.

— А сломанные чары? Может, она была заколдована, и чары сломаны, и теперь…

— Если бы так было, было бы послевкусие, — матушка Улла тихо цокнула. — Прости, девица. Факт — есть факт. Ее украли, но на твоей сестре не использовали магию. Она в своем уме, хоть и глупая.

Я опустила взгляд на свои ладони на столе. Капля крови была на пальце, и я бездумно сунула палец в рот. Закрыв глаза, я пыталась сама ощутить, что была не заколдована. Но был только металлический вкус крови.

Опустив ладонь на колени, я посмотрела в глаза матушки Уллы.

— Вы мне поможете? Скажете путь к Звездному стеклу?

— Нет.

Я нахмурилась.

— Не скажете?

— Нет, — ведьма отклонилась на стуле, накренив его на задних ножках, покачиваясь. — Ты не заколдована, но я не обязана помогать тебе. Я не устраиваю пары людей и фейри. Это против Клятвы, а я обещала придерживаться Клятвы, хотя бы пока это выгодно для меня. А мне это выгодно. Мне хватило дел с фейри за годы, и если я чему-то научилась, это тому, что мирам лучше, когда фейри с фейри, а люди с людьми.

— Но… — сердце билось с болью. Мне было не по себе. — Но я должна ему помочь! Он в опасности.

— Да. Но он не из моего округа, так что не моя проблема, — матушка Улла опустила стул на все ножки со стуком. — Твоя сестренка права. Тебе лучше делать, как говорит она. Иди домой. Дай себе пару лет. Пусти корни в своем мире. Твои чувства к этому фейри угаснут со временем. Найди себе мужчину, который не будет знать, что ты была невестой лунного огня, или которому понравится твое личико достаточно, чтобы он не переживал из-за этого. Выйди замуж, роди детей. Ты будешь счастливее со временем.

Я повернулась от ведьмы к сестре. Лицо Бриэль смягчилось, она потянулась к моим пальцам. Я охнула, вскочила на ноги и попятилась от стола, качая головой сначала медленно, а потом быстрее, волосы летали над плечами. Я закрыла глаза, опустила голову и глубоко вдохнула.

— Я отыщу мужа, — сказала я. — Даже если вы мне не поможете. Я найду его и исправлю все, что разрушила.

— Как хочешь, — матушка Улла жутко улыбнулась, показав все свои три зуба. — Я не смогла удержать тебя в доме твоего отца в ту ночь. Не буду останавливать и сейчас. Я дала тебе совет, и если ты решишь отвернуться от него, что ж… — она пожала плечами и улыбнулась шире. — У меня есть дела. Варить зелья, колдовать. Так что хорошего дня, удачи в твоей глупости.

Я моргнула.

И когда мои веки поднялись, я оказалась у калитки. Бриэль появилась рядом со мной через миг, покачнулась, выйдя из воздуха. Она посмотрела на дом, рыча:

— Что ж, и вам хорошего дня, тупая карга!

Я отвернулась от сестры, прикрыла глаза и посмотрела на небо. Солнце сдвинулось дальше, чем я ожидала, полдень прошел. Странно. Мы были внутри не дольше получаса.

Я опустила ладонь и повернулась к лесу. Темному лесу, полному тайн и опасностей. Он был слишком большим и страшным для меня, не знающей многого.

Всхлип поднялся к горлу. Я подавила его с трудом. Что я могла сделать? Матушка Улла была моей надеждой на помощь. Я могла пойти в соседний округ и найти другую ведьму, готовую дать мне нужную информацию? Но как мне это сделать? У меня не было денег, одежды, припасов… даже своей обуви!

— Вали?

Ладонь коснулась моего плеча. Я напряглась, готовая к убеждениям, которые должны были последовать. Пора было сдаться. Пойти домой. Принять реальность. Не важно, что я не была заколдована. Ничего не изменилось.

— Вали, прости.

Я закрыла глаза и опустила голову, готовясь к тому, что будет дальше. Но я не была готова к следующим словам Бриэль.

— Мне очень жаль, Вали. Я не знала. Я… вернулась домой в ту ночь восемь лет назад и узнала, что ты ушла. Что тебя украли. Я всегда думала… верила… — ее голос оборвался.

Я повернулась, медленно подняла взгляд. Слезы были на щеках сестры. Бриэль пыталась посмотреть мне в глаза, но не могла. Она убрала ладонь с моего плеча и закрыла свое лицо.

— Я не понимала, что ты любила его, — сказала она сквозь пальцы. — По-настоящему любила. Я… думала, что освобождала тебя.

— О, милая! — я сжала ее руки, притянула в объятия. — Это не твоя вина. Я должна была знать лучше. Я сделала это. Я. Не ты.

Бриэль громко шмыгнула, уткнулась лицом в мое плечо. А потом резко выпрямилась, отпрянула на шаг и провела ладонью по обеим щекам.

— Не важно, чья это вина.

— Точно, — тихо ответила я. — Теперь не важно.

— Важно, что мы все исправим.

Я поймала взгляд сестры.

— О чем ты?

Бриэль была очень бледной, ее глаза ярко сияли.

— Думаю, я знаю, что может нам помочь. Кто скажет, как вернуть твоего мужа.

— Кто?

— Бабуля Доррел, — Бриэль яростно улыбнулась, сверкнув зубами. — Пора навестить нашу любимую бабушку.

9

Бриэль вела меня от сада матушки Уллы глубже в тени Шепчущего леса.

— Не отставай, — сказала она. — Нам нужно найти остролист.

— Зачем?

— Это самый быстрый путь к дому бабули.

Я пару мгновений пыталась понять ее слова. Но сдалась. Видимо, это была одна из странностей Шепчущего леса, которые моя сестра принимала и понимала легко, как дышала, пока остальной мир был ошарашен. Но я верила, что Бриэль доведет нас целыми.

Мы шли четверть часа, брели бесцельно, как мне казалось. Бриэль порой замирала, нюхала воздух, а потом немного меняла направление. Она остановилась у дерева, смотрела на него какое-то время, сделала шаг влево, но передумала и схватила меня за руку, потащила вправо. Вскоре я перестала понимать, как вернуться к матушке Улле. Мы могли быть в двадцати футах или двадцати милях от края леса, и я не понимала этого.

Но, наконец, Бриэль удовлетворенно произнесла «Ага!» и указала.

Я посмотрела сквозь ветви и увидела участок леса, который казался… примятым. Не было другого способа описать его. Высокие деревья были как будто придавлены огромной ногой, их ветви были сухим хворостом. Но сюда проникало солнце и озаряло остролист, покрытый яркими ягодами.

— Это нам и нужно, — заявила Бриэль и взяла меня за руку. — Быстрее!

Мы прошли мимо деревьев, но Бриэль замерла на краю поляны и резко произнесла: «Тихо!». Я не говорила ни слова. Ее ноздри раздувались, она щурилась, поворачивая голову, насторожившись. Она напоминала дикого зверька из леса, почти пугала этим, хотя в ее позе не было угрозы. Она была просто осторожна. Ужасно осторожна.

— Хорошо, — сказала она. — Я подумала, что учуяла что-то, но это пропало. Мы в безопасности.

В безопасности от чего? Но я не дала себе задать вопрос. Я не хотела знать.

Бриэль подошла к остролисту и, отпустив мою руку, обогнула его три раза и замерла в тени.

— Вот так, — она поманила меня. — Врата открыты, но я не знаю, надолго ли. Не отходи от меня и постарайся наступать туда же, куда и я. Обычно тропы через остролист безопасны, но ты не привыкла к ним так, как я, и я не хочу рисковать.

Я ошеломленно прошла в тень к ней. Бриэль кивнула, улыбнулась мне и повернулась. Я тоже повернулась, посмотрела вперед и охнула. Тень остролиста вытянулась перед нами. Она будто тянулась вечно. Деревья расступались, пропуская, пока я смотрела.

— О! — я перевела дыхание, прижав ладонь к сердцу. — Это… безопасно?

— Да. Думаю, да, — Бриэль сжала мою руку и ступила в тень остролиста. — Не отставай! — сказала она.

Я шагала за ней, опускала ногу туда же, где шагала Бриэль, насколько я могла это делать. Мои шаги были не такими же широкими, и я была босиком, в старом и чересчур длинном нижнем платье вместо удобных кожаных штанов и высоких сапог. Но я старалась и не отставала.

— В Шепчущем лесу никуда не попадешь, если не знаешь верный путь, — сказала Бриэль. — Я долго искала эту тропу к бабуле Доррел. Матушка Улла знала, но не сказала мне, боясь, как бабуля отреагирует. Но я сама поняла.

— Ты уже ходила к нашей бабушке? — спросила я, затаив дыхание.

— Конечно. Думала, она может помочь найти тебя. Но она… не захотела, скажем так.

Я скривилась. Бабуля Доррел ненавидела нашего отца так сильно, что могла ненавидеть и его детей.

— Если она не помогла тебе тогда, почему поможет мне сейчас?

— Она в долгу передо мной, — мрачно ответила Бриэль. Ее тон предупредил меня не лезть в это дело, несмотря на любопытство.

Мы шли по тропе в тишине, и вскоре я расслабилась и оторвала взгляд от ног, стала замечать окрестности. Мы шли по лесу, окруженные высокими деревьями. Но… я нахмурилась и поежилась, словно голова кружилась. По краям зрения были… пространства. Странные участки, темные слои реальности тянулись к невозможно далеким горизонтам, озаренные странным серебряным свечением. Не свет луны. Не как какой-то свет. Скорее мерцающий не-свет.

Но когда я поворачивала голову и смотрела, я видела лишь деревья, кусты, листья и ветки, и все давило на меня.

— Не пытайся смотреть, Вали, — сказала Бриэль, оглянувшись. Она протянула руку, и я сжала ее, радуясь теплу. — Иначе это сведет тебя с ума.

— Что… что это? — спросила я, хоть и не была уверена, что хотела знать ответ.

— Даже не знаю, — сказала Бриэль. — Я слышала много названий: Хинтер, Между, Темные земли. Как-то раз я встретила на этих тропах мужчину, который сошел с ума, желая достичь Большого простора, как он звал это. Думаю, когда-то он был мифато. Одним из магов. Он был почти голым, но на нем было немного лохмотьев, похожих на старую церемониальную мантию Висаменора. Бедняга. Таким, как он, и не поможешь. Шепчущий лес не любит отдавать тех, кого забрал. Идем!

Я хотела бы держать сестру за руку, но Бриэль отпустила и пошла дальше. Я поспешила за ней в тишине, стараясь не верить странным силуэтам по бокам. Словно огромные существа из тени паслись на траве, порой поднимали странные сияющие глаза и смотрели на нас.

Наверное, это было мое воображение.

— Наша бабушка — ведьма как матушка Улла? — спросила я, желая нарушить молчание.

Бриэль фыркнула.

— Она не очень похожа на матушку Уллу. Но ее можно звать ведьмой. Она живет в округе Вирра, и вряд ли там много проблем из-за леса, а это уже о многом говорит.

Она не хотела уточнять, и я не задавала больше вопросов. Я скоро сама увижу.

Напряжение вдруг пронзило тело Бриэль. Я не видела это, глядя на ее затылок, но ощущала четко.

— Что такое? — прошептала я.

— Мы близко к дому бабули, — Бриэль оглянулась. — Нам придется сойти с тропы вскоре, — она сглотнула, побледнела. — Не отставай, Вали. У бабули есть враги. У нее есть и защита, но чужаков защита не любит. Мы не в безопасности, пока не пересечем врата.

Я кивнула, пульс участился. Воспоминание о жутком крылатом нуэ, преследующем меня в небе, было ярким. Я видела, как сестра одолела его с легкостью, словно отбилась от мухи. Какие монстры тогда делали Бриэль такой встревоженной?

— Вот, — она вдруг остановилась перед парой густых кустов остролиста, покрытых яркими ягодами. — Тут врата. Ты пройдешь первой, Вали. Я не хочу бросать тебя тут одну, — она концом лука подняла ветки кустов, показывая маленький туннель. Воздух вылетел оттуда, и он пах смертно.

Я не хотела идти первой. Но Бриэль была права, второй идти было бы хуже, быть одной на этом странном пути в Шепчущем лесу, хоть и на несколько моментов.

И я поползла как можно быстрее, колени путались в юбке. Я вырвалась на другую сторону, встала и стряхнула прутья и листья с платья, огляделась. Лес тут напоминал лес, который я покинула. Но пропали слои других реальностей, и воздух в моих легких ощущался тяжелее. Это точно был мой мир. Или близко к этому.

Я поежилась. Тени стали глубже, пока мы шли по тропе остролиста. Было сложно видеть небо за густо сплетенными ветвями, но я видела лиловые пятна. Сумерки. Ночь быстро близилась. День просто пролетел. Казалось, прошли короткие часы после того, как я проснулась на рассвете, крича, держась за Бриэль.

Или, может, прошли не часы. Может, прошли дни. Недели. Даже годы…

Бриэль вышла из кустов, ругаясь, волоча за собой лук. Низкая ветра запуталась в ее колчане, и она повернулась, пытаясь высвободиться.

— Семь богов, проклятье!

Боль вдруг пронзила мое сердце. Бриэль раньше не осмелилась бы так говорить при мне… до всего. Я нахмурилась, сжала губы. Не стоило так думать. В моей голове Бриэль была все еще ребенком, но в реальности было не так. Уже нет.

— Давай помогу, — я убрала ветку от колчана.

— Спасибо, — буркнула Бриэль, поднялась на ноги. Она разглядывала лес вокруг нас, щурясь. — Хорошо, выглядит бодро, — сказала она.

— Кажется мирным, — прошептала я, но в голосе была нотка вопроса.

— Да, — Бриэль нахмурилась. Она быстро поправила тетиву лука и натянула, вложив стрелу. — Оставайся близко, но не вплотную ко мне. Я должна смочь выстрелить, если нужно.

— Где дом бабули Доррел?

— Впереди, — Бриэль склонила голову и пошла в ту сторону. — Идем. Тебе нужно шуметь?

Я скривилась. Бриэль двигалась тихо, как кошка. Мои ноги находили каждый прутик и шуршащий лист на дороге.

— Прости.

Бриэль закатила глаза и пошла дальше. Высокие деревья окружили нас, их тени были глубокими в сумерках. Хоть я напрягала глаза и уши, я не замечала неподалеку никого живого. Но тело Бриэль было напряжено, как ее тетива, тревога исходила от ее костей.

— Там! — вдруг зашипела она, застыв.

Я выглянула из-за сестры. Меж деревьев было видно стену. А за ней… я не могла понять. Тени были почти как занавес, мешали видеть. Сама стена была в двадцать футов высотой, сделанная из поросшего мхом камня.

Фигура ходила перед стеной. Длинная, худая. Седоволосая. Мужчина, поняла я, взглянув во второй раз, но мужчина двигался как зверь. Его плечи были опущены, голова странно торчала на шее. Но он был грациозным. Словно хищник в клетке, полный гнева и кровожадности, желающий выпустить все это.

Бриэль расставила уверенно ноги и стала поднимать лук.

— Что ты делаешь? — охнула я и сжала руку сестры.

— Не прижимайся ко мне, Вали! Отойди, дай разобраться с этим.

— Ты его убьешь?

— Да, — мрачно сказала она. — Если повезет.

— Но… он человек!

Было сложно видеть лицо Бриэль в тенях, но белки ее глаз сверкнули, когда она взглянула на меня.

— Это не человек, — сказала она, подняла лук и застыла. — О, боги.

Я проследила за взглядом Бриэль.

— Где он? Он пропал!

— Наверное, услышал нас, — Бриэль опустила лук и схватила меня за руку. — Бежим!

В следующий миг сестра потащила меня через деревья к стене. Я чуть не упала, но удержалась на ногах, подняла юбку платья и стала шагать шире.

Что-то двигалось слева от нас.

Бриэль сменила курс, повела меня за собой в густые заросли. Я подавила крик, прутья и камни терзали мои ступни, пока я пыталась подражать шагам сестры.

— Быстрее! — зашипела Бриэль. Я слышала тяжелое дыхание во тьме. Звук заставил мою кровь кипеть от ужаса, подгонял меня.

Вдруг Бриэль остановила меня.

— Вот. Дальше не ходи. Встань спиной ко мне.

Я послушалась, пульс гремел. В боку кололо, я чуть не согнулась. Но стояла, задерживая дыхание между громкими вдохами. Через пару мгновений зрение немного прояснилось. Мы вышли из нашего мира в другой, где сумерки были не такими густыми? Потому что тут я видела четче, могла понять, что мы стояли в круге… поганок?

Тень вышла из-за деревьев. Я резко вдохнула, но Бриэль сжала мою руку.

— Тихо, Вали! Он не видит тебя. Не тут.

Тень была чем-то похожа на Эроласа, когда я увидела его в саду Орикана. Призрак с намеком на черты, но не очень видимый. Словно на фигуру накинули полупрозрачную вуаль.

Но та вуаль не могла скрыть ужас его облика — звериное тело шло на задних лапах. Нос был длинным, челюсть — раскрыта и полная зубов. Острые уши торчали на жуткой голове, двигались в поисках звуков. Нос громко нюхал воздух, это было слышно даже в круге поганок.

Он напоминал волка. Но и человека.

Мои колени дрожали, я прильнула к спине сестры для поддержки. Я слышала о таких существах — оборотнях. Некоторые говорили, что они рождались такими. Другие заявляли, что это были люди, попавшие под жуткое проклятие. Все соглашались, что они были мерзкими.

— Не шевелись, — тихо сказала Бриэль. — Он не видит тебя, если ты не двигаешься.

— Он может пройти сюда? — шепнула я, губы почти не двигались.

— Да, — Бриэль чуть подвинула ногу, расправила плечи за мной. — Я уже с этим разбиралась. Он хитрый, знает тропы. Но обманщики сбросят его с нашего следа.

Она говорила о поганках. Помнится, этот вид называли обманщиками.

Волк прошел вокруг нас несколько раз, нюхая, рыча, остановился рядом со мной. Я почти ощущала, как он пытался увидеть сквозь тонкую защиту обманщиков. Сердце гремело в горле, готовое задушить меня ужасом. Инстинкт говорил бежать. Но это было бы ужасной ошибкой. Я закрыла глаза и стояла на месте.

Существо фыркнуло. Я осмелилась приоткрыть глаз, а оно упало на четыре лапы и устремилось в другую сторону, пропало среди деревьев. Я выдохнула, опустила плечи.

— Не верь ему, — прошипела Бриэль. — Он не глупый. Он ждет твоей ошибки.

— Кто он?

— Его зовут Дир, — ядовито произнесла имя Бриэль. — Он служит бабуле Доррел.

Я моргнула. Несмотря на то, что сестра просила не шевелиться, я повернула голову.

— Что? Почему тогда он хотел напасть? Разве ты не говорила, что бабуля в долгу перед тобой?

— Да. Но она не знает, что я иду. И ее стражи тут всюду, прогоняют незваных гостей.

— Я думала, ты назвала ее ведьмой! Как она помогает своему округу, если никто не может к ней прийти?

Бриэль фыркнула.

— Я говорила, что она не похожа на матушку Уллу. Но она приглядывает за своим округом, не сомневайся. Фейри не лезут к бабуле Доррел, — она поправила позу. — Хорошо, оставайся в круге. Я выйду в наш мир и…

— И что? — я сглотнула, желчь подступила к горлу. — Ты его убьешь?

— Если буду быстрой.

— Бриэль!

— Не нужно нянчиться со мной, Вали. Он пытался убить меня раньше, как-то раз был даже ближе, чем я хотела. Но не переживай, я приберегла для него стрелу, — она подняла лук и посмотрела на меня. — Помолись Элавин за меня. Или другим богам, если они слушают.

Она подняла ногу, готовая выйти из круга. Я сжала ее руку.

— Стой. Нельзя просто ходить и убивать людей.

— Он — не человек, Вали, — Бриэль зарычала, попыталась вырваться, но я не отпустила. — Он из существ бабули. И он злой и хитрый, как все они.

— Но она не будет злиться, если ты убьешь ее слугу?

— Не за этого. Она может даже наградить меня за это! — Бриэль пожала плечами, попыталась вырваться снова. — Все хорошо, Вали. Чем скорее ты дашь мне сделать это, тем быстрее мы найдем твоего мужа.

Я стиснула зубы.

— Никто не умрет тут, если я могу повлиять на это.

Бриэль закатила глаза.

— Что ты предлагаешь? Не знаю, как ты, но я не хочу жить в круге поганок!

Но я уже соображала. Свободная ладонь потянулась к ожерелью, и я ощутила маленькие медальоны на коже. Они стали близкими мне, и я почти забыла о них. Я погладила один неуверенно. Может… может…

— Есть идея. Поверь мне, Бриэль.

— Что ты собираешься сделать? Перелететь через стену? — Бриэль покачала головой. — Не сработает. Стена зачарована и выше, чем выглядит. И мне не нравится высота.

— Нет, — я играла с застежкой медальона. — У меня есть идея лучше.

Бриэль не успела возразить, я вышла из круга обманщиков. Воздух смертности тут же обрушился на меня, и меня мутило. Это был мир смертных? Или близкий к нему? Магия в моих медальонах переживет контакт с воздухом тут?

Нужно было рискнуть. Но, может… может…

— Что ты делаешь? — Бриэль появилась рядом со мной, тряхнула волосами, все еще сжимая лук. — Ты сошла с ума? Я же говорю, Дир опаснее, чем ты знаешь! Если не послушаешь меня, ты можешь…

Я открыла медальон. Бриэль удивленно вскрикнула, густой туман полился в воздух вокруг нас, влажный, кружащийся, путающий все чувства. Я вытянула ладонь, боясь, что магия рассеется. Но мои пальцы задели то, что я могла держать. Ткань из тумана, влажная, но осязаемая.

Мы стояли вместе в центре, окутанные.

— Что это такое? — Бриэль едва дышала.

— Туман, — просто ответила я. — И он мой.

Она молчала миг, словно обдумывала мои слова. Но она видела, как я летала, уже дважды. Может, это не казалось странным. Она проворчала через миг:

— Я ничего не вижу. Ты хочешь брести вслепую в лесу, врезаться в деревья и кусты?

— Нет, — я чуть подвинула ткань. Она поддалась, и появилось узкое отверстие, в которое было видно путь. В остальном нас окружал густой туман. — Держись за руку, Бриэль.

Она ворчала, но послушалась. Я пошла туда, откуда мы пришли, следуя за тропой, которую мы оставили, пока бежали. Может, ткань из тени была лучше, но она была тонкой, ее вряд ли хватило на нас обеих. Туман ощущался почти бесконечным, разнесся среди деревьев и веток, густой, как осенним утром.

— Он все еще может учуять нас, — прошипела Бриэль. — И услышать.

— Тогда лучше спешить, — сказала я, но не двигалась быстрее. Иначе я могла заблудиться в своем тумане. И я не боялась, что меня заметят. Облако подавляло все чувства. Даже оборотню будет сложно что-то отыскать в тумане.

Мы вдруг наткнулись на стену. Я чуть не врезалась, но вовремя остановилась.

— Ах! — охнула Бриэль, вытянула руку и ощутила камни. — Ты это сделала, Вали!

Как только слова сорвались с ее губ, рычание возмущенно зазвучало за нами. Мы повернулись. Среди тумана был огромный силуэт?

— Где врата? — выдохнула я.

— Сюда. Быстро! — Бриэль потянула меня вправо. Мы побежали, тянули туман за собой. Что-то больше и тяжелое преследовало, шумно дыша за нашими шеями. Зазвучало еще рычание, дрожало на моей спине.

Моя левая ладонь скользила по стене, но вдруг наткнулась на пустоту и… железо. Прочный прут из железа.

— Вот! — выдохнула я. — Бриэль, врата!

Сестра подвинула туман и сжала толстый железный прут.

— Бабуля! — закричала она, ее голос странно подавлял туман. — Бабуля! Бабуля Доррел!

Рычание звучало снова, ближе, чем раньше.

— Он тебя услышит! — выдохнула я.

— Надеюсь, бабуля тоже, — Бриэль встала на носочки, словно это могло помочь, и закричала изо всех сил. — Бабуля Доррел!

Туман дрожал, натянулся, словно что-то схватило ткань и пыталось порвать ее силой. Я подавила крик и сжала ткань. Послышался звук рвущейся ткани, и участок без тумана появился передо мной.

Появился оборотень. Стоял в десяти ярдах от нас. Его мускулистый торс блестел в свете луны, длинные передние лапы заканчивались ладонями с когтями, терзали землю. Его голова была как у волка, но и как у человека, жуткая смесь не должна была находиться ни в одном из миров.

Бриэль повернулась, встала передо мной, подняла лук со стрелой. Оборотень оскалился, показывая длинные желтые зубы.

— Да, — прорычала громко Бриэль. — Вот так. Еще шаг. Еще один.

Оборотень поднял большую ладонь и опустил, перенося на нее вес.

Бриэль не выстрелила. Ее рука дрожала, кончик стрелы трясся.

— Бриэль! — прошипела я. Я не знала, хотела ли, чтобы сестра стреляла. Но что-то в ее глазах пугало меня, жестокость вместе… с чем? Я не могла понять, что это была за эмоция. Это… могло быть сострадание?

Оборотень зарычал. Сел на корточки.

С жутким скрежетом металла, бьющим по голове, врата открылись за нами. Сильный голос заявил:

— Хватит. Дир, на место. А ты, девица, убери игрушки, пока не навредила никому.

Я развернулась и посмотрела на высокую фигуру, обрамленную прутьями ворот. Женщина с огненными волосами, красиво уложенными на ее голове, делая ее еще выше.

Она посмотрела свысока на мое лицо, чуть скривила губы.

— Итак, — сказала она, — ты все-таки решила навестить бабушку, Валера?

10

Элората Доррел была, пожалуй, самой красивой женщиной из всех, кого я видела. Высокая, тонкая, с длинной лебединой шеей. Она не выглядела юно. Но даже морщинки не портили ее изящное лицо. Ее губы были полными и розовыми, их форма намекала, словно они любили улыбаться, но такая фривольность была ниже нее. Может, было время, когда тот рот с готовностью улыбался, но это время давно прошло.

Бабуля махнула властно рукой, длинный бархатный рукав ниспадал с ее локтя почти до земли. Оборотень ответил на жест, как на физический удар, сел на задние лапы, жутко завопив. Он поднялся на лапы и ушел в тени, пропал из виду.

— Лучше бы, — бабуля Доррел посмотрела ледяными глазами на Бриэль, — не направлять оружие на моих оборотней, если не хочешь его использовать. Ты-то должна это знать.

— Да, бабуля, — буркнула Бриэль. Она звучала радостно, и ее тело обмякло, она опустила лук и убрала стрелу в колчан.

Бабуля повернулась ко мне. Я хотела скривиться и сжаться от ее взгляда, но смогла выстоять. Бабуля прищурилась.

— Как Изодора. Я слышала, что ты убежала и стала невестой лунного огня. Я не удивлена. Боюсь, ты унаследовала мягкое сердце и глупость матери. Но что поделать! — она недовольно поджала губы, а потом обратилась к Бриэль. — Полагаю, ты пришла забрать долг?

— Да, бабуля, — Бриэль звучала странно робко.

— Я думала, когда так будет. Можете зайти внутрь и посидеть недолго. Сможете все мне рассказать. Но избавься от своего тумана! — добавила бабуля, пронзив меня взглядом. — Я не дам тебе нести влагу в мой дом и портить мебель.

Она повернулась, шурша бархатным одеянием, и поднялась по мощеной дороге, которая появлялась, пока она шла, тени расступались перед ней.

— Скорее, — сказала Бриэль. — Не хочу остаться позади.

Я сжала и быстро сложила ткань из тумана, убрала ее в медальон, пока спешила за сестрой. Бабуля Доррел уже была впереди, и брусчатка быстро таяла за ней. Было невозможно увидеть окрестности больше, пока мы шли за бабулей. Тени были почти непроницаемыми, но я замечала газоны, ухоженные кусты мельком. Все вместе говорило о богатстве и изящности. Но это было лишь впечатление, ничего четкого.

Мы добрались до двери, которая словно стояла посреди пустоты, камни лишь немного виднелись по бокам. Я не могла увидеть дом, как бы ни пыталась. Бабуля махнула рукой, и дверь открылась внутрь. Теплый свет пролился из проема, ярко засиял на огненных волосах бабули.

Я замерла на пороге, вдруг стала сомневаться. Но Бриэль прошла за нашей бабушкой без слов. И я набралась смелости и прошла внутрь.

Я снова заметила окрестности лишь мельком, но не четко. На стенах были подсвечники, на каждом было по пять свеч. Но они озаряли лишь намеки на хорошую мебель, гобелены и ковры.

Но сама бабуля выделялась. Я пыталась заметить в холодных чертах и строгой фигуры что-то от мамы. Но ничего не было. Мама тоже была красивой, но с теплой и открытой красотой, которая манила к ней, и не хотелось уходить.

Красота бабули не была приветливой, не хотела признавать окружающих, влекла, но и отгоняла.

Это было неестественно. Я была в этом уверена. Хоть мое восприятие магии было слабым даже после Орикана, я ощущала магию, окутывающую бабушку с головы до пят. Морок был чем-то похож на магию в доме матушки Уллы, но ощущался иначе.

Мы повернули, и бабуля привела нас в большую галерею. Я посмотрела на стены, опешила и застыла. Бриэль оглянулась и потянулась к моей руке.

— Идем, Вали, — сказала она.

— Там… головы.

Я закашлялась. Меня мутило.

Они наполняли всю галерею, стены с обеих сторон: повешенные, набитые, стеклянные глаза сияли в глазниках. Я узнала волков, кабанов, рысей, оленей и даже козлов. Десятки самцов и самок. Но они не были полностью животными. Каждая голова была жутко смешана с человеческим лицом. Их челюсти были приоткрыты, и я почти слышала их последние крики, разносящиеся эхом в моем разуме. Я вырвалась из хватки Бриэль и прижала ладони к ушам. Но не могла закрыться от звука.

Эта судьба ждала жуткого Дира?

— Не смотри на них, — сказала Бриэль. Я повернулась к сестре, она глядела вперед, на затылок бабули Доррел. — Лучше не смотреть на них.