Король солнечного огня

Я сделала шаг.

Что-то острое задело мою голень, порвало юбку. Но я вырвалась и рухнула вперед. Покинула долину Латлаэриль и попала в Хинтер.

Единороги не последовали.

17

Я лежала пару мгновений, оглушенная, просто дышала. С каждым вдохом я задерживала дыхание, насколько могла, а потом выпускала его. Мои глаза были зажмурены, и все чувства дрожали от страха так, что я не могла ощущать что-то еще.

Сердце медленно успокаивалось. Осознание подступало… и я поняла, что мое платье уже не горело. Странно. Я, кривясь, открыла глаза и посмотрела на свое тело, свою одежду. Платье было изорвано, показывало голые ноги сильнее, чем было прилично. Кожа была красной там, где языки огня были близко.

Но я не горела. Это уже радовало.

Собрав смелость, я повернула голову и посмотрела на мир вокруг себя. Я тут же пожалела об этом. Я была на тропе, одной из странных троп Хинтер, ведущих сквозь слои реальности. Я не сомневалась в этом.

Но эта тропа отличалась от тех, где меня водила Бриэль! Те всегда вели через лес. Хоть по краям зрения порой мелькала не только зелень, я больше видела высокие деревья и зеленые листья вокруг себя.

Тут не было леса.

Я лежала на сияющей полоске того, что напоминало блестящие гранулы звездной пыли, тянущиеся бесконечно передо мной. Я поднялась на четвереньки, охнула. Тропа была такой узкой! Едва ли в три фута, я с трудом умещалась там, пока лежала. Мои пальцы напряглись, нога соскользнула и зависла над бесконечной пропастью.

Я подвинула ногу. Желание сжаться в комок от ужаса охватило меня, и я с трудом боролась с ним. Я заставила себя посмотреть, куда именно попала.

Справа была тьма, непроницаемая тьма, идеальная бездна. Слева — свет. Яркий бесконечный свет. Оба ощущались ужасно далеко, словно придется падать сто лет, а потом погрузиться в них. Но они все равно были там, ждали, пока я оступлюсь.

Я сглотнула и посмотрела на тропу перед собой. Она вела между этими противоположностями по прямой, немного в гору. Луна висела справа, большая серебряная сфера, была ближе, чем я видела ее дома. Солнце, к счастью, было не так близко, но висело слева, и их общее сияние заставляло тропу из звездной пыли сиять, как миллионы бриллиантов.

— Между Солнцем и Луной лежит путь в Друиндар, — прошептала я, вспомнив слова Бриэль. — Между светом свечи и тенью лежит дорога в ад.

Я медленно поднялась на ноги. Тропа была прочной, но я пошатнулась, меня мутило от страха. Я подняла ногу и сделала шаг. Еще один. И еще. Сердце колотилось, все еще не успокоилось после близкой встречи с единорогами. Боги, я была такой глупой? Схватила маленького единорога за хвост? Бриэль была бы в ужасе!

Но это сработало.

Тепло сияло в моем сердце. Я подняла голову, расправила плечи и пошла, шаги становились увереннее. Может, я не подходила для такого задания. Может, Эроласу было бы лучше выбрать кого-то еще своей невестой лунного огня. Но я еще не погибла! И впервые я чувствовала, словно скоро могла добраться до места назначения и увидеть своего мужа.

И когда я сделаю это, смогу ли я его спасти?

— Я это сделаю, — прошептала я и добавила тверже. — Сделаю.

Я шла дальше, шаги были быстрее и легче. Опасный обрыв по краям будто растаял. Я сосредоточилась на тропе и том, куда она вела. Я старалась не думать о бесконечности расстояния, о горизонте, который не достичь даже бегом. Это была часть странности Хинтер, это не было связано с настоящим расстоянием или временем. Я просто должна была идти, ощущая цель, не давая воле ослабеть.

Что-то приближалось.

С другого конца тропы.

Что-то… огромное.

Мой рот открылся. Глаза расширились, сердцу упало камнем в живот. Я пошатнулась, остановилась, упала на колени в звездную пыль.

Создание было из тени, было больше дома, больше самой высокой башни Орикана. С длинными конечностями, неясное, с белыми волосами, похожими на свет луны, закрывающими лицо вуалью. Каждый шаг был в милю шириной, и руки изящно двигались по бокам, словно маятники. Его ступни были огромными, не помещались на тропе, но и не оступались, шагали с грацией танцовщицы на канате, балансирующей над двумя пропастями.

Я тихо вскрикнула. Я вскинула руки и сжалась. Создание быстро приближалось, вот-вот оно увидит меня, растопчет и сбросит мое безжизненное крохотное тело в пустоту с той же легкостью, как я могла раздавить муравья. Я ничего не могла поделать, не могла возразить. Меня то существо и не услышало бы.

Громкое дыхание заполняло странную тишину. Тропа дрожала под тяжелыми шагами.

И существо оказалось надо мной. Огромное. Я ощущала его размер, тьму, тяжесть. Древность.

Я на миг, казалось, ощутила его взгляд — понимающий, жуткий, не человеческий — прикованный ко мне.

Огромная ступня опустилась.

Тропа задрожала.

Звездная пыль разлеталась облаками, мерцая.

Существо перешагнуло меня и пошло дальше. Не замерев. Не проявив интереса.

Оно шло огромными шагами, звук тяжелого дыхания утихал.

Когда я нашла смелость сесть и посмотреть туда, откуда я пришла, я еще видела огромную тень вдали, белые волосы было видно через много миль. Я медленно встала, ладони сжимали обгоревшее и изорванное платье.

— О, боги! — выдохнула я.

Я не знала, как долго стояла там. Я не могла понять, что только что испытала. Этого было слишком много, я это не понимала. Но я повернулась и пошла по звездной тропе. Солнце сияло слева, луна — справа, и я шла и шла.

И вдруг побежала.

Юбки развевались, волосы тянулись за мной как флаг. Я побежала как можно быстрее. С каждым шагом сердце поднималось все выше, и я стала легкой как перышко, как воздух. У меня словно и не было конечностей. Зачем они? Зачем кому-то держаться за физические ограничения тела, когда дух мог лететь свободно? В этом пространстве без времени, кусочке существования между светом и тьмой, между тьмой и ночью, между солнцем и луной, я легко могла лишиться смертной оболочки и стать единой с простором вокруг меня. Миг, и я освобожусь…

«Нет!».

Я резко остановилась, размахивая руками, чтобы вернуть равновесие. Тяжесть физического тела опустилась вокруг меня с такой силой, что кости могли рассыпаться от давления. Я смотрела на свои ноги, голые, обожженные, в синяках. Один ноготь был вырван, другой почернел. Они были такими человеческими, такими… настоящими на этой тропе из света звезд. Я была из своей реальности.

Я не могла отпускать эту реальность.

Я не могла вылететь из тела, сбежать от страданий физического мира.

Я должна была держаться.

— Эролас.

Закрыв глаза, я прижала ладонь к груди. Это была не боль. Нет. Но красивая и ужасная тоска тянула за мое сердце, словно нить была натянута, и на ней играли.

Где-то далеко — за солнцем, луной и звездными тропами — другое сердце дрогнуло в ответ.

Я снова видела его лицо. Темная кожа на острых скулах. Золотые глаза и черные зрачки. Полные губы, открытые в удивлении, ужасе. Мой муж. Таким он был в свете свечи.

Любимый и пострадавший от предательства.

— Я иду, Эролас, — прошептала я. — Дождись меня.

Я сделала еще шаг, и хоть тропа тянулась в бесконечность передо мной, один шаг привел меня к концу. Я с криком пошатнулась, потеряла равновесие, покатилась…

И рухнула на четвереньки на красную пыль поверх сухой брусчатки в трещинах.

18

— Осторожно!

Скрежет тормозов, оглушительный хруст в воздухе потрясли меня. Я вскочила на колени, перед глазами мелькали тени, неясные фигуры. Я заметила большие когти на сильных лапах, лица с оскалами, полными зубов и извивающихся языков. По ушам ударил вой, который перешел в рык.

Крича, я взмахнула руками над головой, направила тело в сторону, отчаянно стараясь спастись. Я рухнула на землю и сжалась в комок, ожидая, что меня растопчут, разорвут и проглотят.

— Что за шум? — сквозь грохот сердца я различила женский голос. — Сирйор, мы потеряли колесо? Или один из твоих гадких монстров решил съесть другого? Мерзость!

— Нет, госпожа! — проскулил второй голос. — Бледная мелочь бросилась на дорогу! Мои бедные мантики напугались.

В ответ два жутких голоса взвыли, и звуки послали дрожь во мне. Хоть я не хотела, я заставила себя разогнуться и посмотреть между пальцев.

Карета из красного отполированного дерева возвышалась передо мной, в ней были окна и дверь, на которой была вырезана изогнутая рыба. Два больших монстра стояли перед каретой, откинув ужасные головы, один зевал, другой жевал уздечку между зубами. Сначала я не смогла их опознать, не понимала, что видела. Огромные тела, как у львов, с густыми темными гривами вокруг лиц, которые были странно человеческими и выразительными. Из их задних лап, ушей и плеч торчали шипы, а кожистые крылья были изорваны, вряд ли могли держать их в воздухе.

— Мантикоры! — выдохнула я.

Я слышала об этих монстрах раньше, но не помнила, где. Может, Бриэль рассказывала мне о них, пока я сидела ночью и штопала ее чулки. Я не думала, что такие жуткие создания существовали.

Скрип и стук отвлекли меня от монстров. Дверца кареты открылась, и ступеньки опустились на землю. С шорохом ткани появилась туфля в лентах и с пряжкой.

Женщина, решительно шурша, выбралась из кареты и опустила объемные юбки, украшенные камнями, вокруг себя. Подняв край подола, она ступила на пыльную землю. Кристаллы мерцали на ее поясе, и контраст чудесного наряда и пустого пейзажа был почти невыносимым. Я подавила желание закрыть лицо руками.

— Ладно, — женщина остановилась в паре шагов от места, где я лежала. — Глаза меня обманывают? Или ты на самом деле человек?

Сглотнув, я подняла голову. Сначала я не смогла разобрать силуэт, темный в резком свете солнца. А потом охнула, и мое сердце дрогнуло с болью. Это лицо! Я его знала. Я видела ее во сне, эту красивую женщину с длинными черными волосами.

Только в моем сне у нее было полночное платье со звездами.

— О, да, — женщина склонила голову. Идеальный локон заманчиво скользнул по ее плечу. — Ты точно человек. Поразительно! Возьми меня за руку. Я помогу тебе встать. Не нужно унижаться.

Пальцы с кольцами и длинными ухоженными ногтями появились перед моими глазами. Я смотрела, не желая их касаться, не желая помощи. Не от нее. Не от этой женщины. Я видела, как она садилась на колени Эроласа, хватала его лицо и страстно целовала при веселящейся толпе.

— Ну же, девочка, — голос женщины был резким, властным. — Я не могу ждать весь день. Путь по Друиндару долгий, и я хочу добраться до места назначения до того, как выберутся саламандры.

Уши жгло, словно по ним ударило. Я подняла взгляд на милое строгое лицо. Я не ослышалась? Она сказала Друиндар?

Желчь подступила к горлу. Я сглотнула ее с трудом и опустила пальцы на ладонь женщины. Сильная хватка подняла меня на ноги, и я пошатнулась, пока искала равновесие. Я опустила взгляд, испугалась виду своих голых ног и изорванной юбки. Я была потрепана и в волдырях после приключений в Латлаэриле.

Краснея, я быстро отвела взгляд, посмотрела на пейзаж, куда попала. Я отметила с разочарованием, что это была не долина из Звездного стекла. Но вид был печальным. Можно было почти представить призраки зеленых полей, густых садов и цветущих лугов, которые когда-то давно были в этом пыльном месте.

Красная карета стояла на старой, но еще неплохой дороге, которая тянулась между холмов к острым горам. Они тянулись высоко, темные, как гнилые зубы огромного монстра, давно уснувшего под землей.

Ворчание привлекло мой взгляд к мантикорам. Они смотрели на меня поверх упряжи, их глаза сияли от интереса. Один из них показал зубы, другой подмигнул и хитро оскалился. Я поспешила отвернуться от них, посмотрела на кучера. Он был странным, напоминал жабу, сидел с коленями выше ушей, сжимая поводья. Когда он поймал мой взгляд, он вежливо приподнял шляпу.

— Это Сирйор, — женщина поняла, куда я смотрела. — Верный друг. Он служит мне с тех пор, как я попала в Эледрию. Уроды — его команда, Ужасный и Мерзкий. Их имена заслужены, поверь, — она улыбнулась, прижала ладонь к груди и вежливо склонила голову. — А я — маг Ларена, мифата из Сэрита.

Хоть я старалась скрыть удивление, мои глаза расширились. Мифата? Я еще не встречала магов, но знала об ордене Мифатес, известных магов, которые работали с высшей магией, которую не понимали ведьмы, как матушка Улла. Или так рассказывали. Матушка Улла возразила бы.

— Я думала… — я замерла, моргнув, и попробовала снова. — Я думала, людям запрещено ходить в мир фейри. После Клятвы.

Губы женщины изогнулись в улыбке.

— Но ты тут!

Жар прилил к моим щекам. Я опустила голову, сжимая лохмотья юбки, но женщина бодро рассмеялась.

— Не переживай! Я о тебе не доложу. Мифато предпочитают трактовать Клятву свободно. Куда ты направлялась? Я редко встречаю людей на дороге в ад. По крайней мере, на этой дороге. Я встречала многих в их пути, и я, пожалуй, ближе многих к своей огненной вечности!

Она рассмеялась, словно это было шуткой, и ее глаза искрились. А потом, качая головой, она посмотрела на меня.

— Но что же привело тебя сюда? Ты повернула не туда в Хинтер?

Мне было не по себе. Я не хотела раскрывать этой женщине ни капли от своей миссии, но я не могла просто стоять, глупая и моргающая.

— Я… ищу двор Бледной королевы, — быстро сказала я, решив держаться ближе к правде.

— Тогда тебе повезло, — ответила маг. — Я сама на пути в замок Горзана. Я прокачу тебя, если… — она утихла, посмотрела на меня внимательно. — В Эледрии — мире фейри — глупо что-то давать и ничего не брать взамен. Что ты мне дашь за безопасный путь в Друиндар?

Я прикусила сухие губы, соображая.

— Я… могу предложить хорошее слово.

Маг Ларуна фыркнула и покачала головой.

— Хорошая попытка! Попробуешь еще?

Пальцы дрожали, я коснулась ожерелья, отчасти скрытого под воротником платья. Я не хотела отдавать еще одну красивую ткань из подаренных Эроласом, но… Я быстро посмотрела на красивую колдунью, отметила ее хорошее платье, его качество, дорогую ткань и украшения. Она умела ценить красивые наряды.

— Как насчет этого? — я нашла медальон с полумесяцем. Он открылся, и серебряный луч устремился вперед с шелковистым шорохом. Я поймала ее аккуратно, подняла сияющую ткань, сжимая, чтобы она не сбежала. Лунный свет изящно ниспадал с моей руки, концы собирались на земле у моих ног.

— Семь богов! — воскликнула маг Ларуна, ее лицо озаряло серебро. Она с интересом коснулась ткань, погладила ее пальцами. — Семь богов, это лунный свет? Настоящий?

Я кивнула.

— Я так и думала! — женщина покачала головой, ее глаза сияли. — Я думала, что ты маг, которая сама зашла так далеко. Это доказательство. Откуда у тебя такая магия? Ты — мифата? Из какой школы?

— О, нет! — возразила я. — Я не маг.

Она посмотрела на меня, разглядывала мою потрепанную фигуру.

— Ведьма?

Я покачала головой.

Маг Ларуна прищурилась и хмыкнула с подозрением.

— Не пытайся обмануть меня, девочка. Я знаю магию, когда ее вижу. У тебя ее много в венах, — она посмотрела на лунный свет, гладила его, разглядывая нежное плетение. Она улыбнулась и прижала ткань к груди. — Это идеально. Договорились, безымянная колдунья. Проходи в карету, и я доставлю тебя в Горзану с собой.

Она повернулась, завопила:

— Шэра! О, Шэра, старушка! Посмотри на это!

Морщинистое лицо появилось в проеме кареты, хмуро глядя на мир из-за вуали. Она оскалилась, но когда она посмотрела на свет луны в руках мага Ларуны, оскал сменился восторгом.

— Где ты это взяла?

— От новой подружки, — маг Ларуна указала мне забираться в карету. Я замешкалась, неуверенная. Но когда я уловила, как один из мантикор шевелил бровями, я быстро забралась на раскладные ступеньки и внутрь.

Хмурая Шэра подвинулась на скамье, сжимая черную юбку, словно боялась, что я ее запачкаю. Я устроилась на скамье и сделала себя как можно меньше, прижалась плечом к окну.

Маг Ларуна села на скамью напротив, ее юбка цвета павлина легла вокруг нее, и ткань из света луны была на ее коленях. Ее слуга-жаба закрыл дверцу кареты, а потом прыгнул на свое место. По приказу госпожи он ударил хлыстом по мантикорам. Карета дернулась, застонала и поехала, подпрыгивая, поднимаясь по склону.

Мифата гладила ткань на коленях, как котенка, тихо воркуя. Свет луны наполнял карету внутри мягким сиянием, которое играло на милых чертах Ларуны.

— Разве это не идеально, Шэра? — сказала она, обращаясь к женщине, которая, видимо, была ее служанкой. — Я покажу его Бледной королеве. Я думала, нового красного платья хватит, но это! О, она будет умолять обменяться, как только увидит это.

— Я не понимаю, зачем тебе снова с ней меняться, — буркнула Шэра, хоть и гладила ткань, восхищаясь. — У тебя уже была ночь с королем солнечного огня. Зачем возвращаться за большим?

Шип пронзил мой разум. Солнечный король? Где я уже слышала этот титул? Он был знакомым, звенел в моей голове… вспомнился величавый голос, звучащий во время разрушения Орикана…

«Король солнечного огня, твоя невеста ждет…».

Маг Ларуна не знала о реакции в моей душе и рассмеялась.

— Если бы у тебя была ночь с королем солнечного огня, Шэра, ты бы знала, почему, — сказала она и сделала вид, что обмахивала свое лицо.

Я напряглась, меня мутило. Но они не могли обсуждать Эроласа. Да? Он не был королем. По крайней мере… я так думала. Я посмотрела на мифату, но не смогла терпеть ее милое лицо дольше мига, опустила голову и смотрела на свои сцепленные ладони.

Маг Ларуна продолжила бодрым голосом:

— Говорят, на третью ночь свадьбы он станет даже интереснее.

— Интересно может означать многое, — недовольно сказала ее служанка.

— А мне интересно узнать!

Шэра фыркнула.

— Бледная королева не даст тебе вторую ночь. Она чтит традиции, но ревнует. Она не пустит его провести две ночи с одной женщиной.

— Позволит, когда увидит это, — мифата потерла ткань из лунного света об щеку. — Она не вынесет, если не будет самой красивой женщиной на тысячу миль! Она даст мне все, о чем я попрошу.

Шэра заворчала, но ее госпожа отклонилась на сидении с удовлетворенной улыбкой на губах, пока она гладила красивую ткань. Я смотрела на нее, хоть и старалась не пялиться, забившись в угол кареты. Меня мутило. Я ощущала себя маленькой.

«Если бы у тебя была ночь с королем солнечного огня…».

Закрыв глаза, я попыталась отогнать воспоминание, тот сон. Но я не могла развидеть его — то, как эта темноглазая красавица, опьяненная напитком фейри, прошла вдоль стола под смех и вопли собравшихся. Она была воодушевленной, целовала и ласкала Эроласа, сидящего во главе стола.

И он не отказывал ей.

Но что я ожидала? Я думала, мой муж будет верен своей невесте лунного огня? Его невесте, которая отказалась целовать его, боялась его ласк? Которая играла с его чувствами, а потом сломала его доверие…

— Что привело тебя в Друиндар во время свадьбы Бледной королевы, маленькая ведьма?

Голос колдуньи проник в мои мысли, я вздрогнула. Я посмотрела в глаза Ларуны.

— Надеешься выразить уважение? — спросила она. — Взять себе немного солнечного огня?

— Я, кхм, — я сглотнула. Я не придумала историю. Если нужно было врать, нужно было сделать ложь как можно более честной. — Я создаю платья. Я… слышала о браке Бледной королевы и подумала… подумала, может…

— Больше ни слова! — мифата рассмеялась и подняла ткань. — Ты хочешь соблазнить ее своими волшебными товарами. Понимаю! Поверь, она хорошо заплатит за твою магию. Она всегда ищет самые роскошные платья для своих свадеб. Последняя была сто лет назад, но многие рассказывали истории о королеве Друиндара и ее свадебных пирах, прекрасных платьях и красивых обреченных женихах.

— Обреченных? — слово сорвалось с моих губ. — О чем ты? — я поздно поняла, что стоило молчать. Но вопрос вылетел раньше, чем я могла сдержаться.

Ларуна с интересом посмотрела на меня, и Шэра прищурилась с подозрением за вуалью.

— Не знаешь? — сказала мифата. — Это же не первая свадьба Бледной королевы. Она берет нового мужа каждые сто лет. Всегда из одной семьи — всегда из дома Димарис. Сто лет назад, думаю, она забрала брата нынешнего короля солнечного огня в мужья. И до него его отца. И многих других! Три дня и три ночи она устраивает жениху пир. В конце каждой ночи она целует мужа и отправляет дальше веселиться, получать все, что он хочет. Это дикое чудесное время, и народ из всех Эледрии и не только собирается в замке Горзаны в Друиндаре, чтобы испытать это самому.

Холод пульсировал в моей крови.

— Но что… что случается с ее мужьями?

— О, они умирают, конечно, — маг Ларуна пожала плечами и отклонилась. — Это давняя история о короле-жертве. Чтобы умилостивить Урима, бога огня и лорда долины Друиндар, Бледная королева должна отдавать кровь своего мужа каждые сто лет. Всегда одна кровь, потому она всегда берет из одного дома. На рассвете четвертого дня свадьбы она несет его к месту жертвоприношения, и там она просит и дарует четвертый поцелуй. Не знаю точно, что происходит потом. Некоторые говорят, что они должны завершить брак, а потом проливать кровь. Другие говорят, что четвертый поцелуй закрепляет брак в глаза Урима, — Ларуна улыбнулась. Улыбка была бы милой, если бы не была такой ужасной. — И после четвертого рассвета короля солнечного света не видно. Гости разбредаются по домам, в свои миры, и все возвращается на круги своя… пока не проходит век, и это начинается заново.

Мне было холодно. Я была будто из камня. Дрожь пробежала по спине, но спина будто принадлежала кому-то еще, другому человеку, которому было не так холодно.

Все тайны, о которых я думала с первой ночи пробуждения в сиянии лунного огня, были тут. От этого проклятия страдал Эролас — он и вся его семья до него. Потому его брат, отец, дяди, дедушка и все мужчины в роду были мертвы.

— Но… — я запнулась, ощутила понимающий взгляд Шэры на своей щеке. Но ответы на мои вопросы вызвали больше вопросов, а я так долго ждала ради ответов! — А если… ее жених уже женат? Это сделает их свадьбу невозможной?

— О, конечно! — бодро ответила Ларуна. — Но Бледная королева всегда убеждается в том, что мужья доступны. Они должны быть без жен. Мне сказали, что она может быть довольно жестокой, когда дело касается удержания ее власти в Друиндаре. Вот так! — она рассмеялась. — Говорят, нынешний король напугал ее. Он не только взял себе невесту, но и спрятал ее глубоко в Шепчущем лесу, где никто не мог ее найти. Бледная королева была возмущена, и кто-то верил, что ее правление оборвется. Но нет! Многие лорды Димарис пытались скрыть жену в прошлом, но никто не преуспел. И невеста лунного огня не была его настоящей невестой. Не в полном смысле, если понимаешь, о чем я. Ну и зря! Она не знает, чего ей стоила ее робость.

Она приподняла бровь, ухмыляясь. Я быстро отвела взгляд в окно. Холод в животе сменился жаром, огнем, гневом. Гневом на себя за мое неведение и глупость. Гневом на эту красивую женщину, которая знала моего мужа так, как не знала я. Гневом на Бледную королеву, которая могла быть такой жестокой. Гнев, гнев… гнев…

Но мой голос, когда я заговорила, был слабым. Голос кого-то почти беспомощного.

— Почему никто не остановит ее? Не спасет ее мужей?

Мифата неодобрительно посмотрела на меня, словно я сказала что-то глупое.

— Если прибыла в Эледрию, принимай, что видишь! Ходить и критиковать чужие традиции — бесполезно. Тролли живут не так, как все в других мирах.

— Тролли? — выпалила я. — Бледная королева — тролль?

— Да, конечно. Ты не знала?

— Но я думала… думала…

Ларуна рассмеялась, качая головой, и ее идеальные кудри прыгали у ее скул.

— О, ты думаешь о троллях как о больших монстрах из камня? Они большие, да. Но их королевы всегда рождаются красивыми. Говорят, такими они все были во Вторую эпоху, пока не разозлили богов. Бледная королева считается многими самой красивой женщиной во всей Эледрии.

Мифата продолжила разглядывать ткань из лунного света, спрашивала у своей служанки, как лучше было бы разрезать и сшить эту нежную ткань. Шэра выдвигала идеи, и их голоса смешались на фоне вместе с пульсом крови в моей голове.

Я смотрела в окно. Карета проехала дальше по горной дороге. Если подвинуться. Я видела далеко внизу пустую землю. Мантикоры напрягались, хлопали крыльями для равновесия, пока шли по дороге с их грузом. Как скоро они пересекут вершину, и мы доберемся до Друиндара? Я не знала.

Я осмелюсь ехать с мифатой до Горзаны? Может, это было бы хорошее прикрытие. Я могла бы тихо пройти как служанка, и никто не взглянул бы на меня. Повезло, что людей звали на свадьбы, еще один человек в замке не привлечет лишнее внимание. И Бледная королева не видела моего лица. Эролас постарался в этом.

Я закрыла глаза, прислонилась лбом к окну. Слова Ларуны крутились в голове, бушевали. И в этой буре я снова увидела то, что почти забыла. Окно с витражом у моей спальни в Орикане. Серия витражей в коридоре. Они были уничтожены в ночь, когда я предала мужа, когда тьма опустилась на Орикан.

Но я видела их снова за своими веками — разноцветное стекло, обрамленное свинцом. Картинки жестокости, страха. В дальнем конце коридора была бледная женщина в алом платье, и на горле у нее был красный камень на черной ленте. За ней пылающее солнце поднималось над холмами, сияло золотыми и оранжевыми лучами на темный камень перед ней.

На камне лежал мужчина. Голый. Скованный. Его голова была откинута, черные волосы ниспадали за ним.

Бледная женщина вонзала кинжал в его горло.

— Это было там, — произнесла я беззвучно. — Все было там. Перед моими глазами.

Условия проклятия мешали Эроласу рассказать мне, почему он нуждался во мне, почему он украл меня и взял в невесты. Но он пытался общаться. Он передал яркими витражами историю Бледной королевы и ее мужей.

Жертва. Эролас был жертвой.

— О, боги! — желудок свело с такой сильной болью, что я с трудом подавила вой. Этой ночью была третья ночь! Завтра на рассвете его кровь прольется, чтобы успокоить темного духа ради темной цели, которую я даже не представляла.

— Наша маленькая подружка-ведьма затерялась в мыслях.

Я вздрогнула и открыла глаза, посмотрела на мифату. Я пыталась улыбнуться, скрыть мучения внутри. Но результат вряд ли был убедительным.

Ларуна приподняла потрясенно бровь.

— Ты все еще думаешь о судьбе бедного жениха? Глупое дитя. Традиции Эледрии жестокие, да. Но они не хуже других правил, с которыми я сталкивалась, даже в якобы цивилизованных дворах людей. Миры жестоки. Наш мир, их миры. Жестокость везде есть. Потому мы должны веселиться, пока есть время. Не переживай! — она снова рассмеялась, и от звука мою кожу покалывало. — Я сделаю так, что последняя ночь короля солнечного огня будет достойной смерти.

Я закрыла глаза, сжала кулаки. Я не предам себя. Я буду мудрой. Буду осторожной.

Но я не могла провести ни мгновения с этой женщиной.

Мой рот открылся.

Я не успела ничего сказать, жуткое рычание разбило воздух. Мантикоры! Карета застыла, чуть не сбросив Ларуну с ее скамьи мне на колени.

Мифата фыркнула и выпрямилась, пригладила платье.

— Семь богов над нами! Еще юные ведьмы бросились под колеса? — она подвинулась и открыла окно, высунула голову. — Что теперь, Сирйор?

Лицо мужчины-жабы появилось вверх-ногами с другой стороны окна.

— Черепары, госпожа, — сказал он. — У ворот. Стражи с черепарами, они вынюхивают.

— Да? — мифата открыла дверцу кареты и вышла, поправила юбки. Шэра выглянула из-за нее, и я с любопытством открыла свое окно и высунула голову.

Впереди в четверти мили стояли врата из черного камня, преграждали путь. Две большие фигуры в броне стояли с дубинками, прислоненными к плечам. Огромные мужчины из камня. Наверное, тролли. По крайней мере, так я всегда представляла троллей. А не как красивую Бледную королеву.

Они были грозными, но существа, которых они держали на кожаных поводках, были хуже. Как псы или подобие псов, но кожа на их мордах была убрана с черепа, который ярко и жутко сиял под красным солнцем. На месте их глаз были только черные дыры, и губы не скрывали огромные зубы в пастях. Они выглядели как мертвые. Может, они и были мертвыми.

Но они стояли, расхаживали и тянули за поводки. Хотели, чтобы их отпустили охотиться, схватить и убить.

— Какой кошмар! — воскликнула маг Ларуна с другой стороны кареты. — Мы с приглашениями. Мы должны страдать от такой неприятности? Что Бледная королева думает найти?

Мне стало не по себе. Я знала, что Бледная королева искала с этими жуткими гончими. О, я была такой глупой, раз поверила, что легко проберусь туда!

Я сжала ручку дверцы со своей стороны кареты. Она открылась, и я спрыгнула на землю. Я посмотрела на дорогу, ощущая пристальные взгляды зияющих глазниц. Сердце билось в горле, я попятилась.

— Куда ты? — мифата появилась из-за кареты, хмурясь, взгляд был пристальным.

— У меня… нет приглашения, — пролепетала я. — Я не должна быть тут.

— Это мне нравится! — голос Шэры гудел в карете. — Что ты собиралась сделать? Испортить шансы моей леди, злоупотребить ее щедростью? Никто не пройдет в Горзану на свадьбу Бледной королевы без приглашения! Все это знают!

Ее слова били меня по ушам, но я не смотрела на нее. Я не могла оторвать взгляд от мифаты, которая пристально и хитро смотрела на меня. Я пятилась, но боялась бежать, отворачиваться от этой женщины.

Словно приняв решение, Ларуна кивнула:

— Хорошо. Уходи, пока можешь, маленькая ведьма. И если у тебя есть разум, держись подальше. Свадьбу короля солнечного огня не остановить. И никогда нельзя было. Иди туда, откуда ты. Можешь дать мне доброе слово в обмен на мой совет. Пожелай мне удачи в пути.

Звучало как приказ.

Я скривилась, слова были горькими на языке. Но я их произнесла:

— Желаю удачи, мифата. И спасибо.

А потом я повернулась и побежала по дороге.

19

Склон был отвесным, я неловко размахивала руками, босые ноги скользили на грубых камнях, и я шагала осторожно. Я каждый миг боялась, что сорвусь и рухну головой вниз, не успею подняться, и гончие нападут на меня. Я почти ощущала их жаркое дыхание шеей, и спину покалывало в ожидании боли.

В боку кололо, и было почти невозможно дышать. Я прошла еще немного, сошла с тропы и почти нырнула за камни на склоне горы. Ноги болели, но я хромала, пот лился по лицу и шее, волосы прилипли ко лбу. Сердце колотилось, и я едва дышала от страха.

Наконец, я прижалась спиной к большому камню и опустилась на землю. Я пыталась слышать что-то поверх грохота сердца. Это когти били по земле, преследуя меня? Я слышала рычание и фырканье, носы без плоти искали мой запах? Я скрипнула зубами, отчаянно подавляя крик паники в горле.

Но кошмарные гончие не появились из-за камня. Глазницы не посмотрели на меня среди камней.

Сердце медленно успокоилось, и разум вернулся. За мной не гнались. Я чудом ушла.

Мифата помогла мне? Мне было не по себе от мысли. Я не хотела принимать помощь… этой женщины. Той женщины, которая была с моим мужем две ночи назад. Картинки крутились в голове, мучили меня — маг Ларуна в поразительном платье на коленях Эроласа. Его ладони на ее коже, его губы были прижаты к ее. Ее пьяный смех, его холодная улыбка.

Он унес ее в кровать вскоре после этого, занялся тем, в чем ему отказывала его невеста лунного огня?

— О, боги! — я склонила голову к камню, смотрела на пустое небо. Слезы обжигали мои глаза, собирались в уголках. Я должна была благодарить мифату? Нет! Только не это.

Но я не могла отрицать, маг Ларуна догадалась, кем я была. И она понимала, что я пыталась сделать. Правда была ясной для нее. Она могла получить одобрение Бледной королевы, выдав меня страже. Но она отпустила меня.

— Боги! — прошептала я, зажмурившись. Как отчаянно я хотела заплакать. Упасть на колени и рыдать из-за утраченных шансов, невозможности впереди. Но день уже хорошо продвинулся. Скоро будет ночь. Последняя ночь Эроласа.

Мне нужно было в Горзану.

Затаив дыхание, все еще подозревая, что я столкнусь с ужасами, я выглянула из-за камня на дорогу. Я не видела врата или карету. Побег увел меня дальше, чем я думала. Я была одна на склоне горы из черного камня. Тропы не было видно. И как же мне слезть?

— Не глупи, — ладонь погладила ожерелье на горле. — Тебе не нужно идти. Ты можешь полететь.

Я быстро открыла медальон и вытащила накидку из ветра, она хлопала от энергии, была готова вырваться из моих рук и улететь. Я тряхнула ветер, подчиняя его, а потом просунула руки в рукава и закрепила петли на запястьях. Ветер окружил меня, хлестал мои волосы и оборванное платье, но успокоился, когда я застегнула пуговицы.

Мне нужно было высокое место, чтобы прыгнуть и полететь. Я обошла булыжник и нашла выступы, ветер помогал мне. Как только я добралась до вершины, я замерла на миг, огляделась. Облако пыли на горизонте двигалось сюда. Мне нужно было шевелиться, пока оно не добралось сюда, сделав меня слепой.

Повернув голову, я посмотрела на скалы, скалящиеся, будто в усмешке. Что лежало за ними? Я заметила немного в Звездном стекле, и это оставило во мне страх.

— Королевство на краю Ада, — прошептала я, холод трепетал в груди.

Стиснув зубы, я повернула руки и раскрыла крылья. Ветер усилился, готовый унести меня. Я нашла равновесие, поправила положение рук и шагнула к краю булыжника.

— Я иду, любимый, — прошептала я. И прыгнула.

На жуткий миг я повисла в воздухе, невесомая. Ветер замер, и мир тянулся подо мной, готовый утянуть меня вниз, разбить мои кости. Но, как всегда, миг невесомости прошел, ветер подул дико, окружил меня силой, трепал юбки, волосы и конечности. Меня мутило, но я поднималась все выше и выше. С усилием воли я поправила положение рук, поймала поток воздуха и подчинила его. Ветер сначала сопротивлялся, но сдался.

Я вдохнула, парила с потоком в пятидесяти футах над землей. Высота кружила голову. Я не привыкла видеть мир с такой высоты, и было просто потеряться. Я повернула тело, опустилась ближе к земле, ощущая себя увереннее так. Я остановилась на высоте двадцати футов, достаточно высоко, чтобы не задевать самые большие булыжники.

Я двигала руками, будто плыла, собирая и направляя ветер вокруг себя. Слева я видела извивающуюся дорогу, по которой ехала карета мифаты, и я старалась держаться в стороне от нее. Мне не нужно было, чтобы те стражи увидели мой полет и доложили обо мне. Я хотела проникнуть в крепость Бледной королевы. Пока никто не знал о моем прибытии, я смогу найти Эроласа и… и…

И что?

Ответ был простым: я спасу его. Я заберу его из хватки Бледной королевы и унесу до рассвета. До жертвоприношения. Он не отдаст Бледной королеве четвертый поцелуй, потому что его там не будет. Если… если…

«Если бы у тебя была ночь с королем солнечного огня…».

Мое лицо вспыхнуло, несмотря на холод воздуха высоко в горах. У меня была ночь. Одна. Одна красивая и страшная незабываемая ночь. В ту ночь я уничтожила все, что у нас было. Все, что могло быть.

Даже если Эролас помнил, даже если Бледная королева не стерла его память обо мне, что тогда? Он захочет увидеть меня после того, что я сделала? Доверится мне? А если нет… как я смогу забрать его против его воли?

Но нет! Я не дам сомнениям замедлить меня. Мне нужно было к нему, понять, как заставить его доверять мне, а потом унести его из Орикана. Все было так сложно.

Воздух становился разреженным, пока я поднималась, и было все сложнее дышать. Голова кружилась, было сложно сохранять контроль. Хуже, ветер несся над вершинами гор, нес тонкие облака, мешал видеть. Приходилось замедляться, чтобы не заблудиться и не врезаться в землю.

Заметив брешь между двух вершин, я помолилась и направилась туда. Мой ветер нес меня быстро в глубокие тени, где я приземлилась, пошатнулась и упала бы на колени, если бы ветер не поддерживал меня. Тьма искрилась по краям зрения, холод жалил кожу. Я потерла руки, пытаясь согреться, пока шла по камням. Местами пройти было сложно, и я прыгала, ветер помогал мне. Но в остальном я была рада шагать по твердой земле.

Я добралась до края выемки между гор и посмотрела на мир впереди.

Я охнула.

— Орикан!

Дом моего мужа стоял там. Я узнала бы его всюду. Белый и сияющий, воплощение утонченности. Я знала, что открытые коридоры вели между изящными зданиями, а у центральной башни я парила во время первой проверки накидки ветра. И там были огромные сады, милые земли, по которым я ходила с наслаждением.

Замок стоял на утесе над пейзажем, подернутым черным облаком. Белые стены сияли, как бриллиант, среди пепла. На миг мое сердце подпрыгнуло от радости.

Но в следующий миг все тело сжалось.

Орикан был там, да… но с ним были и другие здания, добавились и портили изящные линии белого замка. Почерневший камень — он не был черным, а был покрыт грязью и порчей за время — был соединен в неестественные башни и арки, коридоры и покосившиеся здания. Жуткая структура словно поймала милое место и впилась в нее своей ужасной архитектурой. Как с мантикорами, это была неестественная химера из идей. Обреченная своим существованием.

Видимо, это была Горзана. Дом Бледной королевы.

Мои колени дрожали. Я тяжко прислонилась к булыжнику. Вина терзала мою душу, обжигала живот. Моя слабость позволила этому произойти. Мое предательство Эроласа открыло Бледной королеве путь к нему, и она нашла его дом, скрытый глубоко в складках реальности. Если бы не тот миг со свечой, ничего этого не произошло бы. Орикан был бы свободен, а не наполовину поглощен, его белые стены быстро чернели от пепла и отчаяния.

Вуаль будто опустилась на мою душу, зрение стало темнее. От тьмы не сбежать.

Я не могла это сделать.

Передо мной лежал мир невозможных подвигов. Я не была готова.

Я не была готова.

У меня не было навыков, чтобы пережить грядущее, и разум не был готов.

Я не могла. Не могла.

Я опустила голову, закрыла глаза и прижала ладони к лицу.

Я не смогу…

«Ты можешь».

Словно искра загоревшейся свечи, что-то засияло в глубине моего сердца. Что-то яркое.

Ореховые глаза глядели на меня с верой, с уверенностью на веснушчатом личике.

Бриэль.

Я потянулась к сестре во тьме разума. Я видела ее снова на той розовой подушке, и ее лицо было уже не милым и детским. Она была теперь женщиной. Яростной. Сильной.

«Ты его любишь. Да?».

Мои губы двигались, шептали в холоде воздуха высоко в горах:

— Да.

«Тогда решено. Ты сделаешь это. Потому что должна. Потому что больше никто не может».

Картинка в голове угасла во тьме. Но ее голос звенел ясно.

Я открыла глаза, ресницы трепетали от холода. Я посмотрела туда, где Горзана ждала, как толстый паук в центре паутины. Я вдохнула, задержала дыхание.

А потом я прошептала:

— Я могу.

Стиснув зубы, я сжала камень, выпрямилась и встала, пошатнулась и устояла на ногах, сжав кулаки.

— Я могу.

Я убежала от нуэ и выжила.

Оборотень охотился на меня, и я перехитрила его.

Я побывала на берегах озера Мьяр, не попала в ее хватку и спасла сестру.

Я имела дело с ведьмами, фейри и магами. За мной гнались единороги в долине. Я прошла по тропе Солнца и Луны, была на границе Рая и Ада.

Я сделала все это. И выжила.

Что такое еще одно жуткое испытание? Злые королевы, проклятия, невообразимые ужасы… я стояла в узком проеме между вершинами гор и готовила себя.

— Я могу, — прошептала я. — Я сделаю это.

Мои руки не дрожали, когда я широко раскрыла их, повернула, чтобы ветер окружил меня. Я смотрела на тучи над пейзажем, сосредоточилась на замке-химере. Уголок моего рта приподнялся.

— Жди меня, любимый, — сказала я.

Раскрыв невидимые крылья, я прыгнула в пустой воздух.

20

Моя душа трепетала, пока я вылетала из убежища двух вершин. Ветер ревел в ушах, сердце будто ревело в ответ. Я торжествовала, была неприкасаемой.

А потом ветер утих, и я стала терять высоту.

Я раскрыла руки шире, пыталась поймать и направить движущийся воздух в складки крыльев. Я направила тело вверх, бесполезно двигала ногами, не могла помочь себе. Но это ничего не меняло. Я падала. Сначала медленно, а потом все быстрее. Внизу были тучи. А потом они сомкнулись над моей головой.

Я запаниковала. Я будто ослепла тут! Горизонта не было видно, я не могла отличить верх от низа. Легкие сдавило, и я закашлялась от сажи и пыли в носу, на языке, в горле. Я не могла подняться, попасть в чистый воздух наверху. Страх бежал по венам. Я поменяла угол рук, чтобы уменьшить силу ветра. Если я не могла подняться, стоило спуститься под удушающую тучу. Ветер рассеялся вокруг меня, и я стала падать быстрее, чем мне нравилось, пока я боролась за контроль.

Вдруг тучи расступились, и оказалось, что я неслась к земле.

Я с криком раскрыла руки шире. Ветер взревел вокруг меня, и я резко полетела вверх. Мои легкие словно стали плоскими, я лишилась дыхания. Но я смогла отыскать равновесие, не врезалась. Я повернула руки, выровнялась.

Жар ударил меня снизу. У меня даже не было времени охнуть, он закружил меня в воздухе. Мой ветер хлопал вокруг меня бурей, мои конечности бесполезно трепыхались. Я видела вспышки земли, пасмурного неба, красного мерцающего жара, и все было так быстро, что я не могла ничего понять. Инстинкт выживания заставил меня вскинуть руки, поймать ветер, обвить им себя, остановить падение. Но стоило подумать, что я вернула контроль, еще поток пара ударил по мне снизу, и меня кружило, как листик в бурю. Я услышала рвущийся звук, и когда я раскинула руки, левое крыло не слушалось.

Земля неслась ко мне.

Я обвила руками голову и призвала ветер ближе перед тем, как врезалась в почерневший камень. Ветер стал подушкой, смягчил удар, но я катилась дольше, чем считала возможным. Часть моего мозга, где еще было место для мыслей, верила, что я разбила все кости в теле.

Наконец, я остановилась.

Я смотрела на кружащееся небо, оглушенная, отчасти верила, что я умерла. Я не боялась, только смутно ощущала, что еще существовала, что могло и не быть правдой. Тучи выглядели как груз, медленно опускающийся, чтобы придавить меня. Воздух ожил от темных пылинок, которых поднимали жаркие потоки воздуха.

Я стала ощущать жжение. Жар опалял мою кожу.

Охнув, я села. Боги! Боги, тут было жарко, как на сковороде на углях! Я подняла руку, моя накидка из ветра беспомощно трепыхалась у плеча. Я ощупала швы, обнаружила большую дыру в центре левой складки. Я не могла полететь, даже если бы осмелилась.

Я быстро сняла накидку, плотно сложила ее и вернула в медальон. Жар был таким сильным! Все мое тело содрогалось от боли. Я отчаянно нашла медальон с вырезанными каплями воды. Я открыла медальон, охнула, ощущая прохладную жидкость вокруг, ткань из тумана. Я поймала ее, обвила ею свое тело, вздохнула с облегчением для моей страдающей кожи. Это ощущение было самым чудесным, красивым, и я закрыла глаза, притянула влагу ближе, накрыла тканью голову.

И она стала испаряться.

Мои глаза открылись, и я оглядела волшебное плетение воды и пара. Хоть я не видела ткань, я ощущала, как волшебные нити распутывались, таяли. Туман испарялся вокруг меня, и ужасный жар возвращался.

— Нет! — я проскулила и попыталась поймать ткань. Она ускользнула сквозь пальцы и пропала.

Голова кружилась. Я должна была что-то сделать. Стойте! Одну из тканей я доставала из медальона всего раз. Теперь остатки тумана пропали, и я открыла медальон с вырезанным огоньком.

Языки огня вспыхнули, ослепляя. Я не вздрогнула, поймала ткань и укутала ею свое тело. Эффект был мгновенным. Огонь окутал мои конечности, и волшебная ткань словно стала поглощать жар от камней и воздуха. Я тяжко опустилась, скрытая огнем, и закрыла глаза. Пот катился струями по лицу и шее, пропитывал мою одежду.

Но я могла пережить это. И переживу.

Дрожа, я села, укутанная в ткань, посмотрела на мир вокруг себя. Жуткий мир тянулся, сколько хватало взгляда — почерневшие камни торчали, как сломанные кости из плоти. Ленты горящих рек тянулись, красные, раскаленные, мерцающие жаром. Весь пейзаж словно вскипятили, а потом бросили гнить.

Это был Друиндар. Королевство на краю Ада. Название подходило. Пейзажа, больше похожего на ад, сложно было найти. Если демоны поднимутся из огненных рек, я не удивлюсь. Да, я испугаюсь, но не удивлюсь.

Но…

Я подняла голову и выдохнула. На высоком утесе над жуткой землей стоял Орикан. Белый, еще сияющий. Все еще красивый, даже в таком ужасном месте. Даже хотя Горзана впилась в Орикан пальцами. Он был в двух милях от меня.

Две мили, которые я не могла пролететь.

— Хорошо, — прошептала я. Мое дыхание раздувало огонь ткани, и он трепетал. — Ладно. Я дойду.

Я встала. И тут же села, вскрикнув от агонии в пятках. Ткань из огня не защищала открытые части тела. Хмурясь, я посмотрела на свои ноги, пострадавшие от приключений. Что я могла сделать?

— Минутку, — буркнула я. Пальцы скользнули в карман платья, сжали сумочку швеи. Слава богам, она еще была там! Я осторожно вытащила ее и заглянула внутрь. Серебряная игла, катушка белых ниток и… ах! Да. Крохотные ножницы, чтобы резать нить. Сойдет.

Я отрезала две полоски огненной ткани, по одной волшебной нити за раз, и обмотала полосками ступни. Я быстро вставила нить в иглу, добавила пару стежков. Огонь должен был поглотить хлопковую нить, но стежки как-то держались.

Результат не был милым. Но когда я встала, чтобы проверить обувь, камень перестал обжигать ноги. Я могла так идти. По шагу за раз. По Друиндару.

Сжимая огненную ткань у горла, я пошла. Воздух шипел в ушах, и мои огненные туфли не защищали от грубой поверхности. Я хромала, кривясь, потея, держась за огонь, глядя на свои ноги, следя за шагами. Всего две мили, повторяла я себе. Две мили — пустяки. Я пройду расстояние за час, и останется еще много времени на спасение.

Как мне спасти его… я пойму, когда придет время.

Стиснув зубы, я шла, хромая, шатаясь. Путь вел меня параллельно к дороге, которая возвышалась слева в половине мили. Камни удерживали ее высоко над почерневшей долиной, мост вел от гор к Горзане. Я заметила кареты и фигуры на странных существах на той дороге, они ехали к замку Бледной королевы для ночи празднования и разврата. Хоть кто-то из них видел в долине фигурку, окутанную огнем, шагающую по этому адскому пейзажу? С такого расстояния они могли принять меня за демона.

Смеясь, я опустила голову и шла дальше, сосредоточилась на сложном подъеме. Мои пострадавшие ноги с трудом находили выступы, и я удерживала плащ из огня одной рукой, пока пыталась держаться за камень перед собой. Я зашипела от боли и отдернула обожженные пальцы. Прикусив губы, я использовала край ткани для защиты и попробовала снова. Неловкими движениями я забралась на вершину холма и посмотрела вниз.

Смелость чуть не покинула меня.

Широкий поток раскаленной лавы тянулся по изломанному пейзажу. Сияющий жар ударил по мне, заставил накрыть тканью из огня голову, чтобы глаза не выгорели. Я смотрела сквозь огонь в ужасе.

— О, боги! — проскулила я. — Что мне делать теперь? Плыть?

Это было невозможно. Я не могла пережить такое.

Пару шумных вдохов я стояла, глядела. Онемела. Разум не пытался найти решение.

Это было невозможно. Невозможно.

— Боги, — выдохнула я, закатив глаза к небу. — Если вы меня слышите… хоть кто-то… прошу…

Мой голос утих, я не могла выразить масштаб того, в чем нуждалась. Я повернулась к реке. От ожидания, что боги вдали услышат мою жалкую молитву, не было толку. Я просто должна была найти место, где можно перейти. И все. А часы уходили, близилась ночь. Последняя ночь Эроласа.

— Шевелись! — прорычала я и пошла вдоль берега горящей реки, против течения. Где-то выше по течению должно быть не такое широкое место, где я смогу прыгнуть или пробежать. Местность была сложной, с холмами и ямами, и я часто закутывалась в ткань и съезжала на попе, тормозя ногами свой спуск.

Но я продолжала, пока не увидела впереди место, где река чуть поворачивалась. На повороте камни выпирали, там река бежала быстрее, а камни формировали естественный мост. Бреши между камнями были в четыре-пять футов. Я смогу перепрыгнуть на другую сторону там?

Надежда трепетала в моей груди, я поспешила туда.

А потом со сдавленным криком бросилась за камень.

Что-то двигалось в лаве. Что-то живое.

Два выпирающие глаза горели белым на голове, лениво моргали, пока существо скользило, тело лениво шевелилось. Существо добралось до камня посреди реки, махнуло хвостом и поднялось с потоком. Когти впились в камень и подняли широкое сияющее тело, с которого капала магма. Существо забралось на вершину камня и вытянулось, от тела поднимался пар.

Выглядело как ящерица. Или дракон. Но лишь немного напоминало их. Существо не было элегантным, оно было приземистым. Ее кожа была ярко-красной, в черных точках, словно обгорела. Тут и там красные бородавки торчали из гладкой кожи, и существо из-за этого напоминало жабу.

— Саламандра, — прошептала я. Ларуна ведь говорила, что хотела пересечь Друиндар перед тем, как вылезут саламандры? Я не могла ее винить. Существо было огромным, хотя бы в девять футов от кончика тупого носа до конца хвоста в бородавках. Наверное, оно весило двести пудов.

Существо удобно лежало, моргая так, словно ребенок, борющийся со сном, пока его глаза не закрылись. А потом они раскрылись, пылая. По лаве пошла рябь, вторая саламандра забралась на тот же камень. Новая саламандра забралась на камень, укусила первую за затылок. Первая встала на задние лапы, открыла рот, показывая зубы, и зашипела. Вторая саламандра была меньше, тут же поддалась и скользнула в магму, уползла на соседний камень. Он был маловат для нее, но она упрямо устроилась там, спустила хвост в огненное течение.

Я смотрела, как появились еще три саламандры, одна за другой, все разных размеров. Самая маленькая была в шесть футов длиной, самая большая — в двенадцать. Они шипели друг на друга за самые большие и плоские камни, но устроились, лениво вытянулись, порой друг на друге. Преградили мне путь.

Я нахмурилась, глядя из-за камня. Что я могла сделать? Идти дальше, обойдя больших существ? Или как-то спугнуть их и прогнать в магму? Я огляделась в поисках камня, который можно было бросить в реку. Но… нет. То, что могли поднять мои тощие руки, не наделает шуму. Это только сообщит саламандрам обо мне, и кто знает, что они сделают, увидев меня в огне?

— Заразы, — буркнула я и стала пятиться от камня.

Раздался низкий стон, зазвенел над камнями и в шипящем воздухе.

Я затаила дыхание, кровь побежала быстрее. Что издало этот звук? Саламандры? Я выглянула из-за камня. Все саламандры сидели, подняли плоские головы, широко раскрыли глаза. Несколько открыли пасти и показывали зубы.

А потом почти синхронно они спустились с камней в лаву и тут же пропали.

Я снова услышала звук, низкий и рычащий. Ближе.

Охотничий рожок.

21

Странные фигуры двигались среди острых камней на дальнем берегу реки. Издалека они напоминали птиц с длинными лапами, широко расставленными пальцами, головы покачивались на концах длинных шей. На них была серебряная упряжь, которая сверкала от огоньков, вспыхивающих во тьме адского пейзажа. Они легко бежали, порой прыгали с камня на камень, поражая скоростью и ловкостью.

Низкое тело бежало перед ними, извивалось среди камней. Ярко-красное тело выделялось на черной земле. Еще саламандра? Она двигалась как змея, лапы с когтями терзали землю, отбрасывая комья.

Фигуры приблизились к реке. С этого угла я лучше видела птиц… но это были не птицы. Не совсем. Их тела покрывала чешуя, а не перья, и у них не было крыльев, по крайней мере, таких больших, чтобы они могли взлететь. Их головы с клювами были с уздечками, но на них не было седел, всадники просто сидели на их спинах.

Всадники были не менее странными, чем птицы.

Многие были мужчинами, но среди них ехали и женщины, все были в перчатках, поножах и нагрудных пластинах из чешуйчатой кожи, как у их птиц. Сжимая серебряные копья, они гнали скакунов быстрее и быстрее. Высокие островерхие шлемы были на их головах, цветные перья на них трепетали в воздухе за ними. Только один всадник был без шлема. Она ехала во главе отряда, волосы развевались, лицо было открытым. Белое чистое лицо. До боли красивое. Ужасно жестокое.

Мое сердце забилось быстрее. Бледная королева? Было сложно понять на расстоянии, было ли это лицо из моих снов. Но я почти могла поклясться, что видела черную ленту с горящим красным камнем на ее шее.

Женщина подняла копье и заставила свою птицу бежать быстрее. Существо прыгнуло с одного большого камня на другой над бегущей саламандрой. Женщина прицелилась, отвела сильную руку.

Она метнула оружие.

Сияющее острие попало по саламандре, вонзилось глубоко в ее заднюю лапу. Шипя, существо неловко бросилось в сторону, копье торчало, как шип.

Женщина крикнула всаднику, приближающемуся за ней, и он бросил ей свое копье. Это выглядело бы как атака, но она ловко повернулась на спине птицы и поймала древко. Она гнала свою птицу, заставила запрыгнуть на еще один камень, а потом с грацией танца послала новое оружие лететь за саламандрой, которая убегала на трех лапах.

В этот раз острие пробило ее голову у основания черепа.

Саламандра сделала еще пару шагов, разогнавшись, но она уже была мертва, когда упала, тупой нос был в футах от края горящей реки.

Прячась за камнем, я смотрела, как женщина рассмеялась, остановила птицу и легко спрыгнула с ее спины, взмахнула руками в триумфе и повернулась к спутникам. Они радостно вопили, и женщина нежилась в их похвале.

Только один всадник из дюжины молчал. Другие окружили павшую саламандру, спешились и подошли к пострадавшему существу, он остался верхом, смотрел на них из своего высокого шлема.

Бледная королева вытянула руки. Два ее спутника приблизились. В одной ее ладони был высокий флакон из хрусталя, в другой — серебряную трубку с острым концом. Не благодаря их, она подошла к мертвой саламандре, ткнула ее ногой. Она была босой. Ее кожа казалась мягкой, и она не страдала от жара и жестокости земли тут.

Она села на корточки и вонзила острый конец трубки в мягкое место на затылке саламандры, а потом накренила трубку к хрустальному флакону. Я смотрела, как горящая жидкость текла из саламандры, белая, сияющая, она наполняла флакон по капле за раз.

Когда флакон наполнился, Бледная королева поманила спутников, и они быстро заменили его другим. Несколько из них вставили больше трубок в труп. Кровь саламандры текла, и ее ярко-красный цвет угасал. Вскоре она стала черной, почти неотличимой от земли, на которой лежала.

Я дрожала. Я должна была спрятаться за камнем. Мой пылающий плащ был заметным. Любое мое движение могло привлечь внимание охотников. Эти птицы могли прыгнуть на эту сторону реки? Я стану легкой мишенью для их оружия. Бледная королева будет охотиться на меня так же радостно, как на саламандру.

Дрожа, я подвинулась в укрытии, вдруг ощутила… что-то. Я не знала, что. Что-то острое, будто…

Я повернулась и увидела пару глаз, глядящих на меня.

Один всадник повернул голову в шлеме в мою сторону. Он увидел меня? Я почти сжалась, но умудрилась остаться неподвижной, чтобы вспышка огненного одеяния не привлекла больше внимания. Я смотрела на мужчину в броне поверх горящей реки, пыталась заметить глаза, глядящие из шлема.

Черные рога были частью шлема? Или…

Бледная королева встала и подняла флакон сияющей крови к губам. Она сделала глоток, кровь текла из уголков ее рта, пачкая подбородок, стекая по шее струйками. Ее спутники веселились, а она высоко подняла флакон, улыбаясь им, словно милосердная богиня, принявшая поклонение последователей.

Всадники собрали свои награды, забрались на птиц и поехали по пейзажу, оставив тело саламандры на земле. Рогатый мужчина задержался, глядя в мою сторону.

Я не двигалась. Я не могла шевелиться, хотя дико колотящееся сердце просило выйти, прижать ладони ко рту и прокричать его имя. Имя моего мужа.

Но я осталась на месте, укутанная в ткань из огня. И когда кто-то позвал, одинокий всадник пожал плечами, повернул головы своей птицы и направил ее бежать, вскоре догнал остальных. Я смотрела, пока всадники не пропали из виду среди камней.

Он ушел.

Ушел.

Сколько раз я представляла, как снова увижу его? Теперь я увидела его… но не была уверена, что это был он. Доказательств не было. Только чувство. Ощущение.

Колени дрожали, я выбралась из-за камня, сжимая ткань у горла. Я должна была идти. Саламандры скрылись, но они могли вот-вот появиться. Мне нужно было пересечь горящую реку сейчас, пока еще был шанс.

Шагая к реке, я укутала огненной тканью лицо. Скрытая магией, я могла терпеть жар, но на грани. На берегу я прищурилась, глядя на обрыв в четыре фута, внизу кипел поток, я выглядывала большие глаза и шкуры с бородавками.

Саламандр не было видно.

Первый камень естественного моста был в трех футах от края, но… о, если я не попаду, если не ухвачусь, я упаду и… и тогда…

— Боги, сохраните мою душу, — пробормотала я, завязывая огненную ткань у горла. Я приготовилась на краю, жалела, что моя накидка из ветра порвалась, и я не могла пролететь тут.

Я прыгнула.

И рухнула. Нога поехала, замерла в воздухе, пылающая туфля трепетала, пока я пыталась оттолкнуться. Но другая нога попала на камень, и я обвила булыжник руками, сжала. Было жарко до боли даже сквозь волшебную ткань, но мне было все равно. Я зажмурилась, ждала, пока сердце успокоится.

Я разжала пальцы и стала двигаться вдоль булыжника, кривясь, когда оказывалась близко к каплям остывающей магмы, следов саламандр. Я осторожно встала на ноги, вытянула руки для равновесия и посмотрела на следующий камень. Прыжок был меньше, не больше двух футов. Но камень был меньше.

— О, боги! — шептала я, не зная, молилась я или ругалась. Это было не важно.

Я прыгнула.

Ноги поехали, когда я рухнула, и я резко села, потеряв центр равновесия. Ладонь сжала выпирающий кусок камня. Мир словно накренился, все во мне кипело от страха. Но я удержала равновесие и притянула себя на колени, тяжело дыша.

Два камня я прошла. Я посмотрела сквозь пряди потных волос. Еще три.

Я прыгала, скользила и цеплялась, как-то двигалась по горящей реке, тело покрывал пот, конечности дрожали от ужаса. Мой прогресс ощущался ужасно медленным, но на самом деле был быстрым. Вскоре я стояла на последнем камне и смотрела на берег.

Брешь в пять футов отделяла меня от цели.

— Это не так много, — сказала я себе.

Выглядело как мили.

— Ты зашла так далеко. Что такое еще один прыжок?

Лава текла передо мной, готовая забрать мое тело, мою душу. Так близко к краю Ада я тут же попаду в мир демонов и мучений, если умру? Боги хоть попытаются забрать мою душу на небо?

Я должна была прыгнуть.

Но не могла.

Должна была.

— Да, — прошептала я, хотя мотала головой.

Я поднялась на дальний край булыжника, чтобы разбежаться в три шага перед прыжком. Когда я побегу, возврата не будет. Если я помедлю хоть на миг, я не смогу этого сделать.

— Ну же, Валера, — прошептала я. — Беги. Беги.

Тело было как камень.

Время шло. Быстро. Но я не могла двигаться. Сердце гремело, пот стекал по телу, и я все еще стояла, напряженная, адреналин бежал по венам, страх гудел в голове, почти ослепляя меня.

— Боги, — проскулила я. — Помогите.

Лава пошевелилась за мной, булькая у камня.

Я с криком повернулась и посмотрела вниз. Пылающие белые глаза появились из горящей реки. Огромные когти сжали камень, один был в дюймах от моей ступни. Саламандра смотрела на меня. Моргнула.

А потом раскрыла пасть, показывая все зубы.

Я бросилась вперед. Шаг, другой, третий, и я прыгнула. Огненная ткань развевалась за мной, как крылья из огня, я тянула руки вперед. Я рухнула на дальний берег, проехала. Одна нога оказалась близко к потоку лавы.

А потом я заползла на раскаленный камень, дрожа, безумно хохоча, но целая. Я стала на ноги недалеко от трупа саламандры и посмотрела туда, откуда пришла.

Саламандра вытянулась на последнем камне, смотрела на меня серьезными белыми глазами. Глаза были разумными, от этого было не по себе.

— С-спасибо, — выдохнула я. Я не знала, говорила я с богами, саламандрой или всеми сразу. Но я говорила от души.

А потом отвернулась от реки и пошла по долине Друиндар дальше.

22

Один шаг за другим. И так дальше и дальше.

Каждые сто шагов я позволяла себе оторвать взгляд от ног, закутанных в огонь, и посмотреть на долину и Орикан на утесе. А потом я опускала голову, думала о следующих шагах, считала до ста.

Сколько бы я ни смотрела, сколько бы сотен шагов не отсчитывал мой уставший разум, расстояние не уменьшалось.

Это была иллюзия? Обман зрения? Может, дом был дальше, чем я подсчитала. И я не шла по прямой, хоть и старалась. Часто приходилось менять курс, чтобы избежать гейзеров пара или прудов магмы, булькающей в глубинах. Конечно, путь тянулся дольше, чем я думала.

После шести тысяч шагов я остановилась, опустив плечи, и признала правду: прогресса не было. Как бы я ни шла, как бы ни старалась, Орикан — и Горзана-паразит — не становился ближе, чем был часы назад.

— Складки реальности, — прошептала я. Медленно моргая, я повернула голову и посмотрела на черные камни, летающую сажу, горящие реки. Я не видела с точностью, но почти ощущала, как реальность сложили много раз в этой долине.

Если не знать хитрости, Друиндар не перейти.

Я была в ловушке. С того момента, как я рухнула под покров туч и попала на проклятую землю. В ловушке. На краю Ада.

— Или ты просто сошла с ума, — прошептала я. Подняв руку, я вытерла пот со лба пылающим рукавом. Жар был таким сильным! Сколько еще я выживу без воды? Я глупо потратила ткань из тумана. Я могла бы ею утолять жажду, забирать воду из волшебных нитей. Теперь я ощущала, как жизнь вытекала из моего тела с каждой каплей пота, катящейся по лицу, шее, спине.

Я закрыла глаза, подавляя желание сжаться и сдаться неизбежному. Какой смысл продолжать? Лучше сдаться сейчас, чем мучиться дальше. Принять поражение, опуститься на землю, закрыть глаза и…

— Нет!

Я бросилась вперед, поднялась по камням, сгибаясь и помогая себе руками. Одна нога задрожала и подвернулась. Я рухнула на лицо и съехала почти до основания холма, где камни остановили мой спуск. Я лежала на склоне, дрожа, покрытая сажей и камешками. Боги, я так устала! Слишком устала, чтобы существовать. Может, я скоро перестану существовать. Было бы хорошо. Смерть была бы приятна. Смерть будет лучше, чем бесполезные мучения…

Низкий стон.

Звук бежал по камням. Я ощущала дрожь костями.

Я нахмурилась, приоткрыла глаза до щелок. Мой уставший мозг придумал этот звук?

Но… он раздался снова. Такой низкий, что я не слышала бы его, если бы моя голова не была прижата к земле. Странно музыкальный звук. И… такой печальный.

Хоть тело болело, а дух сопротивлялся, я села и, отклонившись на мои ладони, ждала, пока голова перестанет кружиться. Стон снова загудел под моими ладонями. Я оглянулась.

Большой плоский камень вонзился в землю недалеко от меня, создавая пещеру. Мне показалось, или звук донесся оттуда?

Все равно. Это было не важно. Ничто не было важным, кроме попытки встать и сделать еще пару шагов, игнорируя опасное желание сдаться.

Но когда стон прозвучал в четвертый раз, я поднялась на ноги и, сжимая огненную ткань, пошла туда. Несколько раз я почти падала и замирала, чтобы прижать ладонь к камню, пока мир не прекращал кружиться. Но каждый раз, когда стон звучал, я хотела продолжать, найти источник.

Я добралась до входа в пещеру и села на корточки. Сияние огненной ткани озарило мрачную пещеру. Я охнула и отпрянула.

Саламандра лежала в конце пещеры, где упавший камень вонзался в землю. Она была огромной — самой большой из всех, кого я видела, в пятнадцать футов от носа до хвоста. Она могла сломать меня пополам своими огромными челюстями.

Но она лежала, закрыв глаза, тяжело дыша. Порой ее горло дрожало от стонов, полных боли.

Я нахмурилась. Мы были далеко от горящей реки. Почему существо было тут одно? А потом я вспомнила охоту, которую увидела. За саламандрой гнались всадники на странных птицах, потому она была далеко от реки?

Я подвинулась, камешек пробежал по склону за мной, стуча.

Я застыла.

Глаза саламандры открылись, пылая жаром. Голова поднялась и направилась ко мне. Теперь я видела уродливый порез в горле, оттуда текла медленно раскаленная белая кровь.

— О, — прошептала я, голос звучал тихо сквозь пересохшие губы.

Саламандра медленно моргнула. Застонала снова. Когти двигались по камню, она подняла неловко тело и подвинулась к входу в пещеру ко мне.

Я застыла на месте, не двигаясь от удивления. Мое сердце дико билось, но я едва ощущала это. Я словно вышла из своего тела и смотрела на происходящее из другого слоя реальности. Смотрела, как огромное существо бросилось ко мне с болью. Смотрела, как я стояла, глупая, не могла даже реагировать.

Саламандра рухнула на землю передо мной, повернулась на бок, открывая раненое горло. Тело и дух вздрогнули, и я вернулась в реальность. Тело дрожало, я с трудом стояла, глядя на страдающее существо.

Оно… просило меня о помощи?

— Прости, — прошептала я, голос был хриплым, горло пересохло. — Я ничего не могу. У меня… нет магии.

Саламандра открыла печальный глаз, горестно посмотрела на меня. Ее горло снова задрожало. Звук был слабее. Она не проживет долго.

Я кусала потрескавшиеся губы. Время проходило быстрее, чем я могла уследить, часы последнего дня Эроласа ускользали. Невозможности передо мной могли сломать мой дух. И я так устала!

Но, может…

— Хорошо, — прохрипела я, опускаясь на колени. Я вытянула ладонь, окутанную огнем, и коснулась сияющей кожи саламандры в черных пятнах. Она задрожала, закрыла глаз. — Хорошо. Я попробую.

Я вытащила сумочку швеи из кармана. Серебряная игла казалась мелкой и хрупкой, частью мира смертных. Но у меня было только это. Но хлопковую нить я не достала.

Я ножницами осторожно отрезала кусочек огненной ткани. Я умудрилась отделить длинную нить. Она мерцала, нить чистого огня, сильнее и крепче любой нити, сплетенной человеком.

Я вставила нить в иглу, склонилась над огромной саламандрой. Она быстро дышала, кожа стала грубой и темной, и лишь пару пятен красной кожи остались. Кожа вокруг раны выглядела как камень, потрескалась, пылающая кровь медленно вытекала.

— Хорошо, великан, — прошептала я. — Будет больно.

Я не была уверена, что моя игла сможет пронзить затвердевшую плоть, но вонзила серебряное острие как можно глубже. Саламандра поежилась, тонкие веки трепетали, глаза за ними закатились от боли. Но с еще одним низким стоном она замерла.

Я вытянула огненную нить, соединяя части ткани. Серебряная игла оказалась эффективнее, чем я думала, проникала сквозь внешние слои кожи и сквозь мягкие слои внутри. Я осторожно направляла плоть на место, мои стежки сначала были робкими, но быстро стали увереннее.

Я зашила половину ужасной раны, когда капля обжигающей белой крови попала на мою ладонь. От жара я вздрогнула и закричала, и острие иглы соскользнуло и вонзилось в кончик указательного пальца.

— Ай! — завопила я и, не думая, сунула палец в рот.

На языке тут же взорвалось жжение, вызывающее боль, но такую яркую, что было почти приятно. Голова кружилась, словно наполнилась огнем, который бежал по моему горлу к груди, сиял в конечностях.

Я думала, это меня убьет.

Миг прошел. Жжение угасло, и с ним пропала сильная усталость, которая давила на мое тело, мою душу. Горло уже не першило от жажды, и кости не ощущались хрупкими.

Я покачала головой, моргая, и посмотрела на огромную саламандру. Она серьезно смотрела на меня. Ее глаза горели белым, зрачков или эмоций не было.

— П-почти готовой, — пролепетала я и вернулась к работе. Еще пара быстрых стежков, и я закрыла рану, каждый стежок ярко пылал. А потом на моих глазах кожа вокруг раны стала красной и сияющей, и это растеклось по всему телу саламандры в бородавках.

Саламандра моргнула. Ее тело загудело от странного звука. В этот раз не стон. Больше было похоже на урчание, и мелодичное. Саламандра легла на живот и поднялась на лапы, посмотрела на меня. Она была ужасно огромной! Она легко могла поймать меня и порвать на кусочки! Я отпрянула, еще сжимая иглу в одной руке и ножницы в другой.

Саламандра медленно и серьезно опустила голову. Словно кивнула.

А потом она повернулась и, извиваясь, как змея, пропала среди камней. Я увидела, как мелькнул длинный хвост. А потом он пропал.

Я сидела на коленях несколько вдохов. Вены все еще пульсировали от вспышки жара и света, хотя ощущение уже потускнело, и я могла поверить, что мне это показалось. Мне привиделась эта встреча? Может, это был сон в моем измученном жаром и страхом разуме?

Я медленно взяла себя в руки, убрала ножницы и иглу в сумочку, а сумочку в карман. Я встала, глядя в сторону, где пропала саламандра.

— Что ж, — тихо фыркнула я. — Это было… интересно.

Сон или нет, это закончилось. И я оказалась там же, где и была: посреди бесконечной долины, далеко от помощи. Беспомощность давила на душу. Но я не могла просто стоять тут. Пока я была жива, я буду пытаться. Ради Эроласа. Вздохнув, я повернулась к Горзане на высоком утесе…

…и застыла.

Нечто стояло передо мной, высокое, как дерево. Глаза, что невозможно, казались на уровне с моими. Они пылали бесцветным огнем, таким ярким, что цвета не было… но мириады радуг плясали по краям моего зрения.

«Красиво».

Мысль появилась в голове, четкая и заметная даже в ревущем ужасе, который сводил с ума. Я охнула и взмахнула руками, словно была готова поймать видение, дать себе сгореть заживо, поглощенной сиянием.

Нечто смотрело в мои глаза, в мою душу, топило слои, пока не коснулось самых глубоких и темных трещин, которые я не осмеливалась проверять, боясь обнаружить там зло. Но такое создание не могло пострадать от моей тьмы, его свет был слишком ярким.

Оно отодвинулось, уже не смотрело в меня, а глядело на меня, склонило голову. Хоть эмоций не было видно, как у человека, оно казалось… любопытным. И довольным.

Оно вытянуло руку. Длинный пылающий палец выпрямился. Я смотрела, как он приближался, целясь в мое лицо. Наконец, я закрыла глаза. Огненный палец опалил мой лоб между моими бровями.

Что-то открылось. Будто третий глаз, давно закрытая печать.

Я ощутила снова кровь саламандры в своих венах. Но в этот раз глубже, ощущение было на глубоком уровне моего естества. Этот огонь, этот свет, это жжение… я была создана из него. Только не знала об этом. Кровь саламандры на миг показала мне правду о том, что всегда было моим.

Магия бежала по мне. По телу, разуму и душе.

«Давай, смертная. Делай то, для чего пришла».

Приказ был в моей голове без слов или мыслей, был в моей крови, двигался с магией.

Я закричала и упала на колени, на ладони, на лицо, лежала там, сжавшись, у ног пылающего существа, пока мои ощущения были переполнены. Страх и восторг смешались, и я не могла назвать ощущение. Это временно лишило меня других ощущений.

А потом я открыла глаза.

Мир вокруг меня ощущался… плотным. Даже тяжелым, а не как раньше. Я не могла это объяснить. Мое тело затекло, ступни болели, плечи свело. Я поднялась на колени и огляделась.

— Ох.

Только это вырвалось из моего рта вместе с воздухом.

Адский пейзаж Друиндара лежал передо мной. Я видела выпирающие камни и трещины. Видела огненные реки с их медленным течением. Но все это было вдали.

Я стояла на утесе, близко к облакам. И за моей спиной возвышалась стена почерневшего от пепла камня.

23

Выступ, на котором я сидела, был едва ли в четыре фута шириной. Я прижалась спиной к стене, ноги покачивались над пропастью. Я не могла представить, как забралась сюда. Это было невозможно… но…

Я посмотрела на свое тело. Я была не в накидке из ветра. Нет, она пострадала, да? Когда я летела над долиной? Огненная ткань все еще обвивала мое тело, пылала, неприятно теплая.

Я дрожащими руками сняла огонь, осторожно сложила его и вернула в медальон. Я смотрела на выжженную землю с высокого утеса. Я не прилетела сюда. Я не могла забраться. Значит…

«Урим».

Я закрыла глаза. Во тьме разума я почти видела, почти представила огромную сияющую фигуру, но нет! Это было слишком. Невообразимое. Я прошла по тропе между Солнцем и Луной, видела, как надо мной прошел великан. Но это? Это было не сравнить. Разум пытался, но мог понять лишь моменты, превратить их в нечто понятное, что подходило под рамки моего мышления.

Но видение нельзя было так объяснить. Если бы я попробовала, сошла бы с ума.

«Урим».

Я поежилась. Слова Ларуны появились в голове:

«Чтобы умилостивить Урима, бога огня и лорда долины Друиндар, Бледная королева должна отдавать кровь своего мужа каждые сто лет».

Почему такой бог — такое жуткое создание из разрушения и чистого света — показался мне?

И он раскрыл больше.

Я коснулась нежно пальцем между бровей, где ощутила открытие сознание. Если сосредоточиться, я все еще ощущала, как это бежало по венам. Словно на другом слое реальности, в паре градусов от этого, моя кровь была чистой магией.

Это не было правдой. Не могло быть.

Но если в этом была хоть капля правды…

Я повернулась и посмотрела на стену. Я чуть прищурилась, прикусила губы. А потом быстро, пока не отговорила себя, открыла медальон и вытащила накидку из ветра.

Ущерб был хуже, чем я думала. Одна складка крыла была разорвана почти до плеча. Накидка вяло трепетала в моих руках, еще пыталась сбежать. Я быстро встряхнула ее, и она тут же успокоилась.

— Что ж, — пробормотала я, расправила рукав, чтобы осмотреть дыру. Я не видела дыру. Но это не было важно. Я всегда могла воспринимать ее без зрения. Я погладила ветер, мои обожженные пальцы гладили нежное плетение, проверяли оборванные края. — Почему не попробовать?

Я вытащила сумочку, вставила в иглу хлопковую нить, сделала узелок на конце. Осторожно соединив два края ткани из ветра, я стала сшивать их быстрыми и аккуратными стежками. Я склонилась над работой, сосредоточилась на деле, и странность ситуации растаяла. Я уже не сидела на утесе над долиной с саламандрами в мире на краю Ада. Я вернулась в комнату у госпожи Петрен. Или в свою спальню в доме отца. Или даже в своей красивой комнате в Орикане, в удобном кресле с булавками, вонзенными в подлокотник. Не важно. Я была во всех этих местах и ни в одном из них, сосредоточилась на точности стежков, на выполнении задания.

Я почти бессознательно ощущала, как время движется вокруг меня. Мерцает. Собирается, как смятая ткань. Чтобы зашить такую дыру быстрыми стежками, требовалось не меньше получаса. Если тщательно, нужно было хотя бы два часа. Но сейчас…

Я моргнула три раза. Выпрямилась.

Дыра была починена.

Я подняла рукав и посмотрела на свои стежки. Крохотные, но они выделялись на невидимой ткани из ветра. Моя работа была достаточно аккуратной, чтобы госпожа Петрен одобрила.

И ушли на это мгновения. Даже меньше.

«Они были правы».

Эролас.

Матушка Улла.

Бабуля Доррел.

Даже маг Ларуна.

Они все говорили, что у меня была магия. И теперь я ощущала ее жжение в крови, в пальцах.

Прикосновение бога огня открыло мой третий глаз, открыло правду обо мне.

— Кровь ведьмы, — прошептала я и мрачно улыбнулась.

Но я не могла отвлекаться на триумф. Время оказалось на моей стороне только что, но оно все еще ускользало слишком быстро. Я убрала инструменты и, все еще сидя, просунула руки в накидку из ветра.

Я встала и посмотрела на пропасть, голова закружилась. Но я быстро перевела взгляд на стену. За пеплом белый камень сиял — белый камень Орикана еще не был полностью захвачен замком Бледной королевы. Эролас был за этой стеной. Ждал меня.

Если боги были на моей стороне, может… может…

Я раскрыла руки, и ветер окружил меня, трепал складки-крылья. Уверенность росла, я прыгнула с утеса и стала падать. Ветер усилился, я повернула руки и взлетела. Поток нес меня все выше, быстро и уверенно. Я заметила дорогу Друиндар на колоннах, тянущуюся слева от меня к вратам. Я затаила дыхание, быстро изменила курс, улетая от дороги, чтобы путники не заметили мой подъем.

Стена была выше, чем я ожидала, но ветер поднимал меня плавно. Я добралась до вершины и заметила движение: огромная фигура патрулировала стену слева. Хорошо, что не одно из крылатых созданий, которых я заметила во снах. Это существо было из камня, покрытое броней с шипами. Оно было спиной ко мне, но могло повернуться в любой миг.

Сердце колотилось, я юркнула за зубец стены и ждала, ожидая услышать вопль предупреждения. Но ничего не было.

Я осторожно выглянула из-за зубца и поспешила по стене, посмотрела на земли дворца. Сердце дрогнула. Я знала это место! Я не могла спутать красивые сады или тропы, где я бродила часами, искала тень мужа. Но деревья, которые когда-то цвели нежными цветами, теперь были мертвыми, коричневыми. Пыль поднималась облаками над когда-то зелеными лугами, ручьями и прудами… О! Я сжала перила с внутренней стороны, слезы подступили к глазам от вида красной лавы, текущей там, где раньше мерцала прохладная вода.

Я посмотрела на луг, куда мой разум пытался добавить тени, танцующие под серебряной луной, а уши искали сладкую мелодию на ветру. Но на месте луга была большая яма, как шрам в земле. Но фонтан остался. Искаженные фигуры возвышались над ямой, исполняя свой танец без движений. Их тени падали за край, смешивались с тьмой. Головы с изогнутыми рогами будто смотрели на небо с мольбой. Но боги их не слышали.

Я не могла пошевелиться. Я знала, что не должна была медлить. В любой миг каменный страж дойдет до конца дорожки, повернется и пойдет ко мне. Я должна была уйти. Но десять ударов сердца я не могла двигаться, даже дышать. Я не понимала до этого, как сильно любила Орикан. Мой дом.

Я сжала кулаки, поднялась. На вершине садов ждал замок, белые здания и колонны Орикана и подкравшаяся Горзана, тот замок выглядел непобедимым.

Но у меня еще было время. Жертву принесут завтра утром. Пока Эролас был жив, была надежда.

Я прыгнула на зубец, раскинула руки и взлетела. Мой ветер окружил меня, понес грациозной дугой над садом. Я ощущала себя опасно открытой, но сады внизу казались пустыми. Кто хотел бы теперь тут гулять?

Я поднялась среди крыш, опустилась на вершину крыши над двором, где Биргабог и гоблины угощали меня и выступали, развлекая меня. Влияние Горзаны было очевидным, исказило пространство, сделав его больше и уродливее. Как я видела в Звездном стекле, каменный банкетный стол пропал, оставив место для танцев.

Фигуры двигались среди колонн по бокам двора. Они не были робкими, боязливыми, и я заметила яркие краски хорошей одежды. Гости свадьбы коротали время до ночи, до последнего из трех больших свадебных балов.

Желудок сжался. Где был Эролас? Не в Орикане, я была уверена. Дрожа, я подняла взгляд на огромную Горзану. Эролас должен быть где-то там. Я много раз видела во сне темный зал с колоннами и красными сферами. Но как мне его найти?

Я уловила звук, неожиданный и неприятный. Смех. Много голосов звенели в веселье.

Вечернее празднование уже началось?

Я спрыгнула с крыши на другую крышу, тихо опустилась на черепицу и побежала к дымоходу, спряталась за ним. Оттуда я нервно посмотрела на высокие здания вокруг меня. В любой миг кто-то мог взглянуть и заметить меня. Мне нужно было спуститься на землю и укутаться в тень.

Снова загремел смех, уже громче. Неприятный, насмешливый.

А потом знакомый голос проревел:

— Биргабогабогабогабог!

Сердце билось в горле, чуть не душило меня.

— Нет, — прошептала я.

Хоть я знала, что не должна была, что стоило сосредоточиться на миссии, а не отвлекаться, я соскользнула с крыши, ветер поддерживал меня. Я осторожно выглянула за край на небольшое открытое пространство внизу, заметила деревья с широкими листьями в горшках, изящные скамейки, покрытые позолотой, и тропу из мерцающей мозаики, напоминающей ручей, так убедительно, что он словно двигался.

В этом крохотном дворе собрались дюжина гостей — мужчины и женщины, не люди. Все были необычно высокими, изящными, с длинными волосами разных оттенков золотого и рыжего. Изумрудные наряды с серебром были на их длинных телах, и обручи украшали их гладкие лбы. Некоторые отдыхали на скамьях, другие стояли группами, общаясь в тени деревьев в горшках.

Все смотрели на крохотную сцену в центре двора, где маленькая фигура танцевала энергично джигу.

Биргабог! Я бы узнала эти огромные уши и кривой нос всюду. Боги, что на нем было? Золотое одеяние в стиле, который был слишком хорош для его нескладной фигуры. Выглядело неестественно, наряд был насмешкой над гоблином.

«Было время, когда их держали как питомцев фейри. Наряжали, как кукол, заставляли развлекать лордов и леди».

Я вспомнила слова Эроласа, пока смотрела, как мой друг кружился и кривился, смело говоря своим хриплым голоском, пока красивые фейри смеялись.

Вдруг Биргабог вытащил из одеяния что-то и надел на голову. Обруч с изогнутыми рогами из свернутой бумаги, выкрашенной в черный и золотой. От этого вида его зрители захохотали. Люк открылся, и вышел второй гоблин, вылетел из бреши, словно на пружине, и легко приземлился в облаке черных юбок. Его уродливое лицо было выкрашено в белый, и на обвисшем горле висели дешевые красные кристаллы на черной ленте.

Он оскалился толпе, и Биргабог в бумажных рогах испугался его, упал на колени и заламывал руки. Раскрашенный гоблин зарычал и пошел к нему, замер, чтобы послать поцелуи толпе, хлопая ресницами. Он что-то вытащил из рукава — игрушечный нож в форме огня, раскрашенный оранжевым.

Биргабог вскочил на ноги и побежал по сцене, крича:

— Биргабогабогабога! — пока раскрашенный гоблин гнался за ним, размахивая оранжевым ножом. В третий раз Биргабог вдруг присел у другого люка, сунул внутрь тощую руку, потянул с силой… и появился третий гоблин с повязкой на глазах и в розовом платье.

Мое сердце дрогнуло.

Даже на расстоянии, даже на теле злого уродливого гоблина я могла узнать платье. Это была копия в миниатюре моего красивого платья из цветов орнталаса. В этом платье я была в ночь Глорандаля, когда танцевала со своим невидимым мужем под музыку фейри.

Я смотрела в ужасе, как Биргабог и гоблин в розовом изображают тот танец, держась за руки, выстукивая ритм, кружась на сцене. Все это время раскрашенный гоблин смотрел, щурясь, скрестив руки, топая большой ступней. В конце танца Биргабог вдруг склонился, сложив губы для поцелуя.

Гоблин в розовом стукнул его. Он развернулся в пируэте и приземлился кучей золотой ткани, а гоблин в розовом отвернулся, закрывая лицо ладонями, драматично всхлипывая.

Смех зрителей звенел в ушах, но он будто звучал издалека, из другой реальности. В этой реальности я была одна с жуткой пародией, которую играли у меня на глазах.

Толстую свечу принесли на сцену и вручили гоблину в розовом. Я смотрела с ужасом, как изображали соблазнение, гоблин в розовом манил поцелуями и отходил, а Биргабог взмахивал руками, пытаясь поймать невесту, но ловил воздух.

Наконец, Биргабог устал и сел посреди сцены, его бумажные рога съехали. Он громко захрапел. Гоблин в розовом прижал к губам палец с треснувшим ногтем, утихомиривая смеющуюся толпу, чье веселье только удвоилось. Он зажег свечу, пошел к мужу, поднял свечу… и сорвал повязку со своего лица.

Огромные глаза Биргабога открылись. Оба гоблина смотрели друг на друга миг, а потом раскрыли рты, показывая кривые зубы, и закричали. Их высокие голоса пронзили даже хохот фейри, многие согнулись, держались за бока и вытирали слезы.

Я отодвинулась от края крыши, сунула руку в изгиб локтя. Я не могла больше терпеть. Сердце гремело в моих ушах, почти заглушало хохот и вопли «Биргабогабогабог!», пока история продолжалась. Но конец наступил быстро, и внизу зазвучали аплодисменты. Я не могла заставить себя смотреть. Я застыла на месте, не могла дышать.

Это была моя вина. Этот фарс. Биргабог и его друзья страдали. Моего мужа не уважали. Я закрыла глаза, но не могла забыть копию милого розового платья на маленьком гоблине.

Невеста лунного огня. Неудачница. Посмешище.

24

Голоса фейри стали тихими разговорами, потом стали еще тише. Лорды и леди с серьезным достоинством пошли со двора под руку, их одеяния тянулись по каменному полу за ними. Странный контраст с диким весельем, которое они только что испытывали.

Я почти против воли посмотрела на центр двора. Я удивленно моргнула. Сцена как-то пропала. На ее месте была высокая коробка. Театр сам сложился?

Гоблины были внутри?

Я снова сжала край крыши, острая черепица впивалась в пальцы. Дух мутило от жуткой смеси эмоций — стыд, страх, печаль. Но за всем этим горел гнев. Я держалась за это чувство, за его пыл. Я не закончила. Еще нет. Уродливый гоблин в моем платье не был последним словом о невесте лорда Димариса. Фейри могли смеяться, сколько хотели.

Я буду смеяться последней.

Двор опустел, остались только деревья в горшках и закрытая сцена. Неужели я смогла пробраться в замок незамеченной? Может, Урим даровал мне немного удачи, когда коснулся моего лба.

С помощью ветра я осторожно соскользнула с края крыши и опустилась на землю. Ощущая себя ужасно открытой, я быстро убрала ветер в медальон и вытащила ткань из тени. Как только она скрыла меня, я стала дышать свободнее и поспешила к закрытой сцене.

Вблизи я увидела, что на ней были вырезаны уродливые танцующие мужчины и женщины. Смыслом этой конструкции было сдерживать гоблинов и показывать их выступления. Это было ужасно.

Я присела и прижалась ухом к одной стороне, услышала шорох ног и шепот голосов.

— Биргабог? — шепнула я, боясь говорить громко.

Стало тихо.

— Биргабог, это я, — сказала я. — Я попытаюсь вытащить тебя, хорошо? Будь готов.

Рычащий голос тихо ответил:

— Биргабогабогабог.

Я провела ладонями по коробке в поисках открывающего механизма, но ничего не нашла. Я отошла и скрестила руки, глядя на коробку. Что я могла сделать? Время шло, и я не могла задерживаться. Но и не могла бросить друзей в такой ловушке.

Щурясь, я повернулась ко двору — алебастровые горшки, золотые скамейки и красивый пол из мозаики. Это… не была Горзана, это точно. Это все еще был Орикан, еще не поглощенный жутким замком Бледной королевы.

Значит…

Я подняла голову, глубоко вдохнула и четко сказала:

— Откройся мне.

Энергия полетела от моей души через рот, задрожала в воздухе и коснулась коробки, та тут же ответила. Со щелканьем невидимых шестеренок и скрипом пружин она раскрылась в круглую сцену.

Я улыбнулась, вспомнив голос мужа, когда он говорил мне в первую ночь:

«Нужно лишь выразить желание, и оно будет исполнено. Как моя невеста, ты — хозяйка этого дома, и ты владеешь всем, что видишь, повелеваешь моими слугами».

Его слова все еще были правдой. Пока что.

— Биргабог? — тихо позвала я.

Маленькие люки открылись по всей сцене, и уродливые гоблины выглянули, моргая. Я подвинула ткань из тени и показала свое лицо.

— Это я.

Биргабог с радостным воплем вырвался из люка в центре, оставаясь в золотом одеянии и с бумажными рогами, и бросился к моему лицу. Он схватился за мою ноздрю, громко поцеловал меня в щеку.

Я вскрикнула и быстро убрала его. Он встал на моей ладони, кланяясь и улыбаясь с радостью.

— Что с тобой случилось? — спросила я, глядя на его личико. От моего вопроса его радость растаяла, и он жалобно сцепил ладони.

— Биргабогабогабог! — взвыл он, и гоблины на сцене завопили с ним грустным хором.

Я нервно оглянулась, боясь, что их шум привлечет внимание. Я села на корточки у сцены и прошептала:

— Это Бледная королева? Она это с вами сделала?

Биргабог сошел с моей ладони на сцену, кивнул и оскалился в гримасе, другие гоблины притянули кончики огромных ушей к подбородкам, превращая их уродливые лица в карикатуры горя.

Я осмотрела собравшихся. Не больше пятнадцати. Где были остальные? Их были десятки. Они были в разных частях Горзаны, развлекали гостей Бледной королевы? Или они…

Нет. Я не буду так думать. Они были живы. Должны быть.

— Вам нужно убираться отсюда, — сказала я. — Быстрее. Убегайте как можно дальше. Что бы ни случилось, я не дам вам быть тут в плену. Если я доберусь до лорда Димариса, он вызовет вас снова, но если нет…

Я замолкла, гоблины завопили хором, жалобно протестуя. Биргабог прыгал, махал руками, привлекая мое внимание к нему. Он смог заглушить других, и он повернулся и вытянул руки. Сначала я не могла понять, что он мне показывал. Но потом мое зрение — мой открывшийся третий глаз — стало яснее. Лишь на миг. Но этого хватило.

Я увидела сплетение невидимых нитей на запястьях, лодыжках и шее каждого гоблина. Словно нити кукол, которые держал невидимый хозяин. Проклятие.

Я помрачнела. Это было неприемлемо. Я все еще была хозяйкой Орикана. Я сунула ладонь в карман, вытащила ножницы, как убийца — скрытый нож. Я уже не видела нити, как в тот миг, но я знала, где они были.

— Замри, — прошептала я.

Глаза Биргабога расширились. С воплем «Агогагога!» он зажмурился, прижал ладони к лысой голове, сбив бумажные рога, сел на корточки. Я потянулась к пустому воздуху над его головой, сжала невидимые нити, собрала их вместе.

Я одним щелчком ножниц разрезала их.

Я тут же ощутила эффект — дрожь, едва заметную, но мощную. Я охнула, мои глаза расширились. Я сняла проклятие Бледной королевы. Она заметит? Я себя выдала?

Биргабог потянулся над своей головой, ничего не нашел. Его глаза открылись, он потрясенно посмотрел на меня. А потом с торжественным воплем подпрыгнул выше моей головы, кувыркаясь. Он сорвал с себя золотое одеяние и рога, бросил их в горшок ближайшего дерева. Он тихо приземлился, свободный и снова голый, исполнил джигу, окруженный радостными друзьями-гоблинами.

Я была готова перерезать нити на следующем гоблине. Но я не успела поднять ножницы, Биргабог выбрался из толпы, прыгнул на мою руку и покачал головой.

— Но я не могу их бросить, — сказала я, глядя на четырнадцать гоблинов. Их радость закончилась, их глаза были большими и серьезными.

Биргабог вздохнул.

— Богабогабог, — сказал он.

Он был прав, конечно. Одно снятое проклятие Бледная королева могла и не заметить. Но освобождение пятнадцати гоблинов вызовет шум в паутине магии королевы. Она поймет, что что-то было не так, что кто-то прибыл в Горзану.

— Хорошо, — шепнула я, переведя взгляд с Биргабога на печальные лица. — Простите, друзья. Клянусь, я освобожу вас всех. Но сначала нужно освободить лорда Димариса.

Они кивнули в унисон. А потом по одному пропали в своих люках, закрыли их. Со щелчками сцена закрылась. Биргабог прыгнул на мою макушку, пока сцена не поймала его.

Я протянула ладонь, и когда он ступил на нее, я поднесла его к своему лицу, следя, чтобы ткань из тени оставалась вокруг моих плеч.

— Скажи, — сказала я, — ты знаешь, где они держат лорда Димариса?

Биргабог почесал большое ухо. А потом повернулся и сделал сальто в воздухе, пропал мгновенно. Я огляделась во дворе, но я не увидела его.

Я накрыла тканью из тени голову и встала на ноги. Что мне делать? Биргабог сбежал? Или у него был другой план? Мне стоило дождаться его или… нет. Я не могла ждать. Мне нужно было двигаться, но… я не знала, куда идти.

Я повернулась, сделала неуверенно шаг и замерла. Я повернулась, но не успела решить, послышался хлопок, и Биргабог появился передо мной, у моих ног. Он повернулся, растерянный, и прошептал:

— Богабог?

Я сдвинула тень.

— Да, я тут.

Он посмотрел на меня, широко улыбаясь, показывая сломанные желтые зубы. Он дико махал тощими руками, указывая на открытый дверной проем и двор.

Мое сердце с надеждой подпрыгнуло.

— Ты нашел лорда Димариса?

— Биргабогабогабогабог! — гоблин закивал, в несколько прыжков добрался до двери. Кутаясь в тень, я поспешила за ним.

Биргабог повел меня по головоломке коридоров из белого камня. Я едва понимала до этого, как мало знала об Орикане. Во время моего пребывания тут я несколько раз ходила исследовать замок, но обычно держалась близко к своим комнатам и садам. Я быстро заблудилась.

Между одним шагом и другим белый камень сменился черным. Внезапно. Ужасно.

Переход из Орикана в Горзану сотряс мою душу. Так сильно, что я пошатнулась, пришлось остановиться, прижать ладонь к сердцу и ждать, пока жуткое ощущение пройдет.

Только потом я пару раз вдохнула и поняла, что лишилась силы. Силы, о которой я и не подозревала. Эролас дал ее мне в ночь, когда я стала его невестой и госпожой Орикана.

Я уже не была в Орикане. Законы лунного огня не затрагивали темное королевство Бледной королевы.

— Биргабогабог? — гоблин появился у моих ног с тревогой на лице.

— Я в порядке, — выдохнула я, подвинула тень, чтобы поймать его взгляд. — Просто… этого я не ожидала. И все. Идем дальше.

Он кивнул и пошел дальше, стараясь ни с кем не пересекаться. Порой я замечала фигуру в коридоре напротив или в конце лестницы, но не так близко, чтобы переживать из-за этого.

Мы добрались до знакомого места, и я замерла, глядя, сердце вдруг забилось быстро. Это был зал с колоннами и без окон. Хотя снаружи был еще день, свет солнца не мог добраться сюда. Густые тени были вокруг, не давали понять, насколько просторно тут было. Свет был только от парящих красных сфер, висящих через промежутки между колоннами. Они были похожи на внимательные глаза, глядящие на меня.

Биргабог побежал вперед, двигался от одной колонны к другой. Я сглотнула с трудом, горло сдавило, было сложно дышать. А потом я пошла за гоблином, шагала осторожно. Ткань из тени уже не ощущалась как защита в этом мраке.

Грозный звук послал дрожь по моей спине, и я юркнула за колонну, прижалась к ней спиной. Звук раздался снова, словно большой монстр кашлянул.

Колени дрожали, я закрыла глаза. Я должна была посмотреть. Увидеть, что было в зале со мной. Но пару мгновений я могла лишь стоять.

Наконец, я открыла глаза и, кутаясь в тень, скрывая тканью голову, выглянула из-за колонны.

Я увидела дверь. Узнала ее. Я дважды видела ее во снах. Она была выше трех мужчин, вершина скрывалась в тенях наверху. Панели были украшены резьбой из корон и языков огня.

«Эролас!».

Наверное, это была комната, где Бледная королева держала его в плену! Он был за той дверью сейчас? Взаперти? В цепях? Ждал ночи третьего свадебного пира?

Сердце билось в горле, я чуть не вышла из-за колонны. А потом заметила две огромные фигуры у двери, отпрянула, опустила плечи.

Эти были не из камня, как фигура на стене. Они были с крыльями, высокие и величавые. Их броня из золота сияла в свечении красных сфер. Я видела между щитков на щеках от шлема черты, вырезанные будто из мрамора, строгие и красивые, с золотыми губами и бровями.

Между ними на полу лежала большая гончая с открытым черепом.

Я отошла дальше за колонну. Я могла проскользнуть мимо крылатых в плаще из тени, но нос гончей тут же уловит мой запах. Я не могла пробраться мимо.

— Абогабог?

Шепот привлек мое внимание к полу. Биргабог смотрел на меня с тревогой на морщинистом лице. Он пожал плечами, не мог помочь.

Эролас был там. Я это знала. Я посмотрела на дверь, дыхание застряло в груди. Я была близко к нему, так близко. Я пересекла миры и реальности, чтобы найти его. Я выдержала невероятные опасности, а теперь… теперь… меня одолеют два стража-ангела и уродливая гончая? Нет. Я должна была что-то сделать. Может, я смогу сбежать на крышу, надеть накидку из ветра и подлететь к окну?

Но я не знала, как найти эту комнату снаружи. Горзана была большой, темной и запутанной, я могла днями искать и не найти. Нет, должно быть то, что я могла…

Дверь открылась.

С раздраженным фырканьем гончая поднялась и отошла. Стражи выпрямились, и три фигуры появились из комнаты в свете красных сфер.

Моя кровь похолодела.

Это были женщины. Три женщины с золотой кожей и рыжеватыми волосами, как фейри, которые смотрели на выступление гоблинов. Только на них не было зеленых мантий с серебром. Вместо этого они были в легких, почти прозрачных одеяниях, подчеркивающих объемные фигуры с длинными ногами, не оставляя ничего воображению.

25

Две женщины шагали вместе, держась друг за друга. Они смотрели на пол, их милые лица были хмурыми, напряженными. Третья шла за ними, кутаясь плотнее в свой тонкий наряд, прикрывая рукой грудь, оглядываясь. Когда она повернулась вперед, ее тонкие эльфийские черты были искажены злой гримасой.

Двери хлопнули за ними от невидимой силы.

Крылатые стражи переглянулись за спинами женщин, пока они уходили, а потом повернули головы, стали как камни. Гончая опустилась на задние лапы, почесала зияющую дыру для уха, ее глазницы, будто смотрели вслед трио.

Женщины прошли близко ко мне. Одна из двух, держащихся друг за друга, заговорила, скуля, но другая прервала ее. Третья все оглядывалась, щурясь, надув губы. Она отстала за двумя другими, на жуткий миг ее серебряные глаза скользнули взглядом близко к моему укрытию. Когда ее сестры позвали ее, она пожала плечами, тряхнула головой и поспешила за ними.

Я проводила их взглядом. Они покачивали бедрами, волосы ниспадали на голые спины. Неприятные чувства раскрылись в моей груди.

О, Эролас.

А что я ожидала? Маг Ларуна была честной, когда рассказывала о празднованиях и разврате, о том, что делал король солнечного огня три дня и три ночи своей свадьбы. Могли ли я его винить? Он должен был знать, что за судьба его ждала, что он станет жертвой Бледной королевы. Почему он не мог насладиться последними днями, последними часами?

Три женщины-фейри пропали из виду. Они не выглядели радостными после времени с королем солнечного огня, но… смысл был не в этом, да? Три дня и три ночи были для его наслаждения, а не их. Маг Ларуна намекала о другом, ее ночь с Эроласом заставила ее желать большего. Но, может, от приближения последнего рассвета его аппетиты стали мрачнее и страшнее.

Я прильнула к колонне, зажмурилась. Я на миг вернулась на три ночи назад, когда я вела своего невидимого мужа к кровати, уговорила его поднять меня туда. Его руки были такими сильными вокруг моей талии! И какими нежными. И еще нежнее были кончики его пальцев, когда он исследовал нежную кожу моего плеча, шеи, водил линии, и рядом были его острые когти. Я снова ощущала жар его дыхания на своей щеке, слышала его шумное дыхание, когда он повернул меня, и кулаки уперлись в подушку по бокам от моего лица, его большое тело было над моим. Его губы были близко к моим, и если бы я немного приподняла голову, я запечатала бы наш брак поцелуем. А потом огонь стал бы опасным, взорвался бы, поглощая нас неудержимой страстью.

Но я боялась.

Я прижала ладонь к его голой груди, оттолкнула его.

— Нет, — прошептала я.

И он подвинулся. Он лег рядом со мной, напряженный и неподвижный. Хоть я все еще ощущала жар между нами, его желание… он не трогал меня снова. Он держал свои желания в руках.

Я покачала головой, ткань из тени нежно задела мои щеки. Я искусила его, мучила его. Он не сломался. Даже когда часть меня хотела, чтобы он сделал это.

Но зачем ему так сдерживаться сейчас? Женщин дарили ему, и они звали его наслаждаться пиром без ограничений. Его невеста лунного огня отказала ему, предала его. Он не обязан был оставаться ей верным.

Слова Ларуны вернулись в мою голову: «Если бы у тебя была ночь с королем солнечного огня…».

Я нахмурилась.

Ночь с Королем солнечного огня.

Ночь с…

— Скорее, Шэра! Нельзя тратить время!

Я подняла голову. Тот голос. Я его знала. Я выглянула между колонн сквозь складки ткани из тени. Это точно была маг Ларуна!

Я посмотрела на свои ноги в поисках Биргабога, но он пропал. Конечно, он не ждал, пока его поймают из-за того, что я медлила у двери со стражами. Он найдет меня, когда будет готов. А пока что…

Я притянула ткань из тени ближе, пошла между колонн и нашла коридор, который был не меньше того, который я покинула, хотя потолок тут был ниже, его было видно. Камень был кривым, уродливые сталактиты придавали натуральный облик, а не вырезанный по задумке архитектора. Но окна были на одной стене, впускали немного мутного света.

В дальнем конце коридора пылали краски, выделяясь среди темного камня. Красивое платье Ларуны шуршало в такт с ее быстрыми шагами. Хмурая Шэра шла за ней, держа в руках мерцающий лунный свет.

Я вздрогнула и застыла, но нужно было действовать быстро, пока они не пропали из виду. Сжав ткань из тени, я побежала, босые ноги не издавали ни звука на каменном полу. Я догнала мифату и ее служанку в конце коридора. Они повернули раз, другой и еще, я следовала за ними.

Они остановились у белой двери глубоко в черной каменной стене. Крылатые стражи стояли и тут, но без гончей. Вместо этого на стульчике в стороне от двери сидело хрупкое зеленокожее создание с дрожащими усиками.

Элли! Мое сердце дрогнуло в груди. Это была моя подруга? Должна быть она! Но что она тут делала? Была в плену?

— Я пришла поговорить с вашей госпожой, — заявила Ларуна, ее голос звенел в тишине.

Стражи подвинулись, их крылья трепетали, делая их больше, более грозными. Элли просто моргнула, глядя темными глазами на мифату, ее усики подрагивали от скуки.

— Не смотри на меня так, — фыркнула Ларуна. — Не дерзи. Поговори со своей госпожой. Скажи, что я хочу обмена. Я принесла то, что она захочет видеть.

Усик дрогнул. Элли открыла рот, сверкнула острыми зубами и произнесла певучие слова.

— Возможно, — Ларуна поманила Шэру ближе. Подняв ткань из лунного света, она поднесла ее к плоскому носу нимфы. — Но она подумает иначе, когда ты расскажешь ей об этом. Смотри! Ты такое видела?

Элли смотрела на ткань, удивленно раскрыв рот. Лунный свет засиял ярче, пока она смотрела, так сильно, что стражи закрыли крыльями лица, и даже маг Ларуна и Шэра отвернулись.

Элли не моргнула. Она провела длинным пальцем по ткани. А потом издала несколько певучих звуков.

— И я так подумала, — сказала маг Ларуна, забрала ткань у Шэры, плотно сложила ее и спрятала в ладонь. Коридор показался намного темнее, будто ночью. — Иди, девчонка. Поговори со своей госпожой.

Элли встала и без слов или взгляда открыла белую дверь и проникла внутрь. Маг Ларуна приподняла бровь, глядя на крылатых стражей, и отвернулась от двери. Подняв кулак в триумфе, она улыбнулась Шэре.

— Что я говорила? Никто не устоит перед такой красотой.

— Я все еще говорю, что это ужасная ошибка, — прорычала Шэра. — Вы пожалеете об этой сделке. И разочарование…

— Я не спрашивала твоего мнения, Шэра, и не хочу его, — перебила мифата, строго подняв голову. — Я знаю, чего хочу, и я получу это. Так и будет.

Шэра послушно опустила голову, хотя в глазах блестело презрение.

— Как пожелаете, — буркнула она.

Задержавшись в конце коридора, я смотрела на сцену. Инстинкт говорил мне оставаться на месте и не рисковать, приближаясь. Но идея горела в моей голове, становясь все ярче. Можно ли было осуществить такое? Это стоило риска?

Если маг Ларуна просила ночи с королем солнечного огня… я могла сделать так же?

Я стиснула зубы. Мне нужно было больше информации, и ее можно было получить, наблюдая за переговорами мифаты и Бледной королевы. Мне нужен был шанс рассмотреть врага вблизи, понять, как ее соблазнит ткань из лунного света. Может, это не сработает на ней.

Мне нужно было в ту комнату.

Дверь открылась, Элли выглянула. Она произнесла слово и поманила двух человеческих женщин за собой. Маг Ларуна уверенно пошла вперед, Шэра шла за ней, ворча.

Не было времени думать или медлить.

Тень скрывала мою голову, я сжимала ее у груди, бросилась за ними. Между двумя стражами-ангелами. Я на миг оказалась на пороге, дверь уже закрывалась, и брешь была слишком маленькой, чтобы я пролезла. Я отчаянно посмотрела в щель в темные глаза Элли.

Элли не могла меня видеть. Не сквозь тень.

Она глядела не на меня, а на точку на полу.

И все же…

Она открыла дверь шире. Немного шире.

Я повернулась боком, проскользнула и пошла вдоль стены. Дверь закрылась со щелчком, и Элли — нагая и изящная, как и раньше — повела мага Ларуну и Шэру глубже в комнату.

Сердце колотилось, кровь кипела, я прижималась спиной к стене, боясь, что ноги подкосятся. Элли увидела меня? Как-то заметила? Стражи — нет, ведь они не закричали, и сильные руки не утащили меня из комнаты. Я справилась. Или Элли помогла, или удача богов. Я пробралась.

В логово льва.

Я стояла в просторной комнате, больше, чем я ожидала при виде маленькой двери. И, в отличие от уродливых коридоров, тут стены были белыми, украшенными золотом, словно одну из комнат Орикана перенесли сюда для развлечения королевы. Горшки с красными цветами с длинными желтыми тычинками украшали место, наполняя воздух пьянящим ароматом, от которого кружилась голова, если я вдыхала глубоко.

Мой взгляд упал на золотую ванну в центре белого мраморного пола, и мои глаза расширились от удивления. В ванне отдыхала обнаженная, кроме черной ленты с камнем на шее, Бледная королева.

Она лежала, уперев локти в края ванну, окруженная четырьмя служанками. Она как-то отличалась от моих снов, даже от сильного создания, которое метало копья в убегающую саламандру. Я не сразу поняла, почему, а потом осознала — губы королевы. Они были бледными, как вся ее кожа, белыми, бескровными, а не алыми. Без яркой краски она выглядела моложе. Но все еще была красивой. И жуткой.

Ее служанки были бледными и изящными, как их королева, хотя не такими величавыми. Две расчесывали ее волосы, заставляя их сиять как лунный свет, другие две работали над ее ногтями, одна точила их, делая острыми, другая наносила золотую краску.

Маг Ларуна прошла мимо Элли к ванне, сделала изящный реверанс, Шэра кланялась за ней. Бледная королева лениво подняла веки, посмотрела на них без интереса.

— Я тебя помню, — наконец, сказала она. Ее голос был ясным и звонким, как хрусталь, но с твердыми гранями. — Как тебя зовут, еще раз?

— Маг Ларуна, мифата из Сэрита, — маг сделала реверанс снова, прижав ладонь к сердцу. В той ладони была ткань из лунного света, пока что скрытая.

— Ах, да. Человек, — губы Бледной королевы чуть изогнулись, взгляд скользнул по яркому платью Ларуны. Одобрение загорелось в ее глазах, словно она заметила хороший покрой, качество ткани. Ее взгляд почти с неохотой вернулся к лицу колдуньи. — Ты не можешь отменить обмен. Если ночь с моим женихом тебе не понравилось, это меня не тревожит.

Шэра тихо хмыкнула. Ларуна махнула рукой, а потом улыбнулась королеве.

— Я пришла не из-за прошлой сделки, Ваше величество. Но я хочу попросить о последней ночи короля солнечного огня.

— Да? — Бледная королева подвинулась в ванне, открывая больше ослепительно белой плоти. — Ты должна знать, что я еще не посылала одну женщину дважды в покои короля. Мне нравится развлекать мужей разными игрушками.

— А как же ваше развлечение, Ваше величество? — настаивала Ларуна. — А ваши желания? Вы должны быть неотразимой в это время. Вы же невеста.

Бледная королева пожала плечами.

— Если у тебя есть то, что меня соблазнит, покажи. Я не хочу тратить время.

Улыбка мифаты стала шире. Она драматично раскрыла ладонь. Свет луны развернулся лучом, пролился между ее пальцев на мраморный пол и закончился у края ванны. Его сияние тут же заполнило комнату.

Служанки охнули. Бледная королева села, ее желтые глаза расширились. Она высвободила ладонь из рук служанки, длинные ногти еще были влажными от краски. Она легонько коснулась края ткани, и ее бескровные губы приоткрылись, она выдохнула.

Она взглянула на Ларуну.

— Где ты это взяла?

— Выменяла, — просто ответила Ларуна.

— Тяжело, наверное, было! — Бледная королева недоверчиво покачала головой. — Это лунный свет! Чистый сплетенный лунный свет!

— Да, — улыбка мифаты выглядела как ухмылка. Она знала, что уже победила. — И та, кто придет на бал этой ночью в платье из этой ткани будет самой утонченной в Горзане. Во всей Эледрии, пожалуй!

Бледная королева открыла рот, закрыла его, будто хотела возразить. Но не могла. Свет луны говорил за себя. Ее глаза сияли в его свечении, были голодными. Почти отчаянными. Она посмотрела на улыбающуюся Ларуну.

— Мы договорились, Ваше величество? — сладко спросила она.

Бледная королева встала. Хоть ее ноги были в глубокой ванне, она была выше мифаты, голая, мокрая. Но она не была уязвимой. Она выглядела даже опаснее, чем когда метала копья со спины монстра-птицы.

— Хорошо, человек, — она произнесла слово, словно ненавидела его вкус. — Договорились — свет луны в обмен на третью и последнюю ночь. Ты довольна?

Ларуна сделала еще реверанс.

— Буду довольна, — нараспев сказала она.

Меня мутило. Но не было времени думать, ведь королева троллей произнесла приказ резким тоном. Еще одна бледная девушка поспешила вперед, забрала ткань из лунного света у мифаты и аккуратно сложила ее. По взмаху сияющей ладони Бледной королевы маг Ларуна и Шэра склонили головы и попятились от ванны, шепчась. Только у двери они развернулись.