Кошка на счастье

Огнеяра

Погода была изумительная. Я вообще люблю начало осени, а уж подобрать лучшее время для дальней дороги и вовсе невозможно; при условии, конечно, что удастся добраться до цели до затяжных дождей и холодов. Солнце ещё греет, но нет удушающего летнего зноя, и лёгкий ветер ласково треплет ткань одеяний и гриву коня, — благодать!

Проще говоря, Солнцеликая ещё не повернулась к миру тем местом, к которому крепится хвост, но и пристальным взглядом не сверлит. Самое время начать какое-нибудь полезное и долгое занятие без риска в самый неподходящий момент привлечь внимание грозной богини. Потом будет долгая зима, а к весне можно или управиться со всеми делами, или поставить их твёрдо и уверенно, как будто всегда так было. Солнцеликая — настоящая женщина, доверчивая и обладающая девичьей памятью, перехитрить её не так уж трудно. Главное, делать это ласково и без грубости. А вот летом, в её время, всё должно быть тихо, мирно и размеренно, к чему очень располагает длинный день и палящее солнце. Зеленеют засеянные поля, благоденно жиреет скот, пишутся письма, плетутся ковры и интриги. Даже войны к лету стараются прекратить или, по крайней мере, свести к позиционному сидению.

По той же причине, кстати, и свадьбы стараются играть осенью — чтобы к весне у молодых всё устаканилось и сложилось. А ещё чтобы Солнцеликая не позарилась на чужого мужика. Но это уже так, между нами, девочками; мужикам такие соображения без надобности.

В общем, очевидно, что другого времени для исполнения договора князья выбрать не могли. Огнегривой плевать, что княжна уже две трипты лет как просватана, и жених из политических соображений честно ждал её все эти годы. Он, говорят, и так нечеловечески хорош; а уж если Солнцеликая прослышит, что претендентка на подходе, — привет далёким предкам. Она баба с характером, мстительная и до мужиков охочая, особенно — до чужих, так что житья молодым не будет.

Жалко, я никогда не узнаю, чем думала и на что рассчитывала моя матушка, когда называла дочь в её честь Огнеярой.

Подобные мысли вяло ворочались в моей голове уже который час, то сворачивая на созерцание природы, то углубляясь в философские размышления. Конские копыта звонко цокали подковами по стёртой брусчатке Старой дороги, навевая сонливость и располагая к расслабленности. Кажется, не только меня; над обозом вообще висела ленивая тишина, все кто мог — дремали.

Хотя нет, увы, не все.

— Где твои дозорные? — вырывая меня из мирного безделья, прозвучал почти над ухом низкий голос с чувственной хрипотцой, будоражащей слух и некоторые органы, не предназначенные природой для восприятия звука.

Начинается. Песнь о страданиях Двуединого, стих три тысячи сорок восьмой. В смысле, где-то я уже что-то таким тоном сказанное слышала, и не один раз.

Я нехотя открыла глаза и скосила взгляд на пристроившегося рядом всадника.

Варс Чёрный Коготь. При всех его недостатках — хорош, стервец, взгляда не отвести! Глаза карие, с прищуром, черты лица — рубленные, но при этом странно гармоничные, на подбородке слева — шрам. Пепельного цвета волосы собраны в косу. А разворот плеч, а ширина грудной клетки, а руки какие, а задница — м-м-м! Отдалась бы под ближайшим кустом, да только, боюсь, не поймёт он такого душевного порыва. Волки — они в принципе довольно занудные типы, а этот ещё и альфа на всю голову, особо доверенный посланник своего князя и вообще то ли дядя ему, то ли кузен. В общем, мечтать не вредно, но держаться лучше подальше.

— А что? — поинтересовалась лениво, выдержав недлинную паузу.

— А то, что на тракте целые караваны пропадают, — сквозь зубы процедил волк, буравя меня взглядом.

— Какая неприятность, — грустно качнула я головой и приподнялась на стременах, демонстративно пересчитывая взглядом поголовье своих девчонок. — Да нет, все на месте, спасибо за заботу, — плюхнувшись обратно в седло, улыбнулась светло и ласково, со всей доступной искренностью. Варса слегка перекосило, но выдать ответную улыбку он всё-таки сумел. Подозрительно похожую на оскал, но что с волка взять?

— Вот мне и интересно, какого… почему они все здесь. Может, ты всё-таки отправишь кого-нибудь вперёд на разведку?! — угрюмо поинтересовался он.

— Да ладно, что девчонок гонять, — легкомысленно отмахнулась я. — Места хоженые, народу полно, что тут может случиться!

— Разбойники. Например, — отрывисто проговорил он.

Ишь ты, даже зубами уже не скрипит; кажется, начал привыкать.

— Ой, тем более, вместе развлекаться будет веселее, — мечтательно улыбнулась я.

— Надеюсь, воинских талантов в тебе есть хотя бы вполовину от самонадеянности? — криво ухмыльнулся волк.

— Больше, гораздо больше! — радостно отозвалась я. Потом немного посерьёзнела и искренне попыталась успокоить собеседника: в конце концов, он не просто так переживает, аргументированно. Наблюдательности бы ему ещё и полевого опыта побольше, цены бы не было… — Послушай, родная кровь, не нервничай, всё под контролем, а княжна под моей охраной уже целую трипту лет, и пока никаких накладок не было. Я понимаю, что тебе непривычно находиться снизу, но ты попробуй расслабиться и получить удовольствие. Вдруг, понравится?

— Кошки, — взбешённо сплюнул он в дорожную пыль и сжал бока лошади так, что та, бедная, всхрапнула и присела на задние ноги, а в галоп взяла с места прыжком.

— Волки! — я укоризненно вздохнула и покачала головой, проводив несчастное животное взглядом. В смысле, лошадь, не всадника. Хотя…

А ведь наши с ним взаимоотношения могли сложиться гораздо более мирно. Это прозвучит ужасно не оригинально, но — он первый начал рычать на меня и высказывать сомнения в моей компетентности. Прямо сразу, с порога, я даже рот открыть не успела. Окинул взглядом — как милостыней одарил, и недовольно так поинтересовался, мол, вот это и есть командир нашего отряда?

Промолчать я, конечно, не смогла; как Варс справедливо заметил, потому что кошка. Это у них принято, чтобы женщина сидела дома и детишек нянчила, а у нас порядки другие. И уж он-то, дипломат недоделанный, мог бы привыкнуть к этой особенности и по меньшей мере промолчать.

Слово за слово, и если бы не присутствие князя, кончилось бы рукоприкладством. Но тот воззвал к благородству посланника и моему благоразумию (на этом месте мы с волком обменялись скептическими взглядами, полными сомнения), и взял с нас по обещанию. С меня — вести себя прилично, с него — соблюдать субординацию.

И это был второй шанс, благополучно профуканный Чёрным Когтем. Потому что вместо попыток наладить диалог волк начал придираться к моему стилю работы и учить меня выполнять мои же обязанности. Как я только дожила до своих лет без его рекомендаций, удивительно! И ладно бы сам был матёрым воякой, я бы с радостью поучилась и переняла опыт, так ведь нет; он, как альфе и положено, всё больше по командно-дипломатической части в самых верхах. Тактику и стратегию, конечно, изучал, да всё больше по книжкам.

Я бы и это стерпела, но он начал цепляться к девчонкам. То оружие не так висит, то хихиканье не понравилось (ещё бы понравилось, если смеялись они над ним, и он это понял), то… В общем, мужика не на шутку разозлила необходимость подчиняться женщине и ехать под бабьей охраной, что поделать. А я в свою очередь тоже упёрлась всеми лапами, решила под него не подстраиваться и по максимуму получить удовольствие от ситуации. Дорога длинная, по большей части — скучная, а сегодня только первый день пути; надо как-то развлекаться. Вот и общаюсь я с ним в подобном духе, вдохновенно кося под дуру гораздо более круглую, чем есть в реальности, раз за разом выводя волка из себя. Благо, особенно для этого стараться не надо: он вскипает бешенством от одного взгляда. Даже странно для дипломата; чем же я ему так не угодила? Или он просто до сих пор с нашей породой не пересекался, и не привык разговаривать с женщинами на равных?

Как бы то ни было, я искренне считаю, что я в своём праве. Если бы он был чуть внимательнее и умнее, понял бы, что две из моих девчонок — птичницы, то есть — говорящие с птицами. Они своих способностей не скрывают, Вешнелея вон вообще всю дорогу с вороном на плече едет. И мог бы сообразить, что под нашим контролем пространство гораздо более обширное, чем могут охватить пара дозорных. Но нет ведь, бабы — по умолчанию дуры, и должны его слушаться.

Тяжело княжне среди них будет, хоть её и готовили к чужим традициям с детства, и даже несколько учителей было из волков, чтобы привыкала. Только, по-моему, учителя привыкли и освоились в новой среде гораздо качественней и основательней, чем подготовили нашу малышку. Во всяком случае, все трое прочно осели у нас, двое обзавелись семьями, а одна — ребёнком не весть от кого. Что по волчьим понятиям, вообще-то, страшнейший позор.

Но не лезть не в свои дела я приучилась ещё котёнком, отлично запомнив, что за такое обычно дают по ушам, по шее, и хорошо, если хвост удастся унести целиком. Поэтому только изредка развлекала Лебедяну байками собственной бурной юности, старательно выбирая связанные с её будущей родиной. И искренне надеялась на ум и сообразительность самой княжны, которых, к счастью, хватало.

Жалко мне её. Лишилась матери совсем крохой, да и отцу по большей части не до неё: пристроил замуж и сосредоточился на дрессировке старших парней. Оно, конечно, правильно, с этими лоботрясами проблем не оберёшься, а Леда на удивление тихая, но оттого ещё жальче. Да и привязалась я к ней за те годы, что мы с девчонками составляем личную охрану княжны.

— Зря ты с ним так, — не успела я опять погрузиться в блаженную расслабленность, как рядом прозвучал ещё один мужской голос. Насмешливый и совершенно незнакомый. Логика подсказала, что это один из двух волков, сопровождавших Варса, а потом я перевела на него взгляд — и зависла.

— Зря ты с ним так, — повторил незваный собеседник, искренне улыбаясь.

— С кем? — очнулась я, с трудом отрывая взгляд от шевелюры мужчины и переводя на лицо.

Мамин хвост! Рыжий волк! Сколько живу — ни одного не видела, а этот ещё яркий такой, да кучерявый, да с веснушками!

— Слушай, а ты точно волк? — тут же в поинтересовалась в лоб, не дав ему и рта раскрыть. Выглядел и пах он именно как волк, но чем боги ни шутят.

— Я-то волк, но прабабка, говорят, с лисом согрешила, — усмехнулся тот, не обидевшись и не удивившись вопросу. Видимо, привык уже; вряд ли я первая так реагирую.

— Как у неё это качественно получилось, — хмыкнула я, а взгляд против воли опять перебрался на коротко остриженные волосы, даже при длине в полпальца умудрявшиеся курчавиться. Задумалась, как же я умудрилась проглядеть такое чудо природы, но потом сообразила, что до сих пор голову волка покрывала чёрная косынка, а теперь её не было; видимо, солнце всё-таки напекло. — А шерсть у тебя тоже рыжая? И все остальные волосы на теле? — тут же заинтересовалась я. Собеседник одарил меня хитрой лисьей улыбкой и предложил:

— Хочешь, покажу? И шерсть, и всё остальное.

— На привале будет видно, — хмыкнула я, окидывая рыжего оценивающим взглядом. — Вежливые мальчики, кстати, приставая к девочкам, первым делом представляются.

Хм, а хорош. Физиономия, правда, менее выразительная, чем у командира, но — рослый, крепкий, плечистый, с обаятельной улыбкой. А если немного отвлечься от шокирующе-огненной масти и приглядеться повнимательней, можно отметить и типично воинскую манеру движения, и цепкий взгляд, и тяжёлый упрямый подбородок, и оружейные мозоли на ладонях, расслабленно придерживающих конский повод. Впрочем, чему удивляться? Вряд ли альфа, прихватив с собой всего пару бойцов охраны, выбрал бы каких-нибудь никчёмных неумёх.

— Трай Белая Звёздочка.

— И где же у тебя эта звёздочка? — в первый момент поперхнувшись от смеха воздухом, я сдавленно захихикала сквозь кашель. Рыжий волк из рода Беля Звёздочка. А говорят, у богов нет чувства юмора!

— Как и положено, во лбу, — насмешливо фыркнул он.

— Что, серьёзно — Звёздочка? Даже не Звезда?

— Она маленькая, на звезду не тянет, — с каменной физиономией пояснил волк.

— Повезло же тебе, родная кровь, — простонала я сквозь смех.

— Не то слово, — хмыкнул он.

— Уф, уморил, — всё ещё похохатывая, я тряхнула головой. — Ох и доставалось же тебе в детстве! Ладно, извини, это я уже увлеклась, — всё-таки одёрнула я себя. — С кем я зря и как именно — так? — уточнила на всякий случай, хотя было очевидно, что речь шла о Варсе.

— С альфой. Он хороший человек и командир, просто редко сталкивался с вашим племенем и не знает тонкостей.

— Он не тонкостей не знает, а уши не моет и смотрит куда-то не туда, — насмешливо фыркнула я.

— Что показывают, на то и смотрит, — ухмыльнулся волк. — Или ты хочешь сказать, что он первый мужик, замечающий сначала грудь, а потом всё остальное?

— А говоришь — командир хороший! Какой же он хороший командир, если за грудью человека не видит? — с притворной грустью протянула я. Переглянувшись, мы дружно прыснули от смеха. — Нет, но даже если так, мог бы вести себя повежливей.

— Он альфа, — волк виновато развёл руками. — Он привык к беспрекословному подчинению, а тут… Извини, но с первого взгляда сложно сказать, что ты опытный командир и боец.

— Ага, особенно если смотреть на грудь, — ехидно вставила я.

— В том числе, — улыбнулся мужчина. — У нас тоже встречаются женщины-воины, но это скорее исключение. Да и статью они, честно говоря, больше воины, чем женщины, — задумчиво хмыкнул он. — А вот таких, как ты и твои девочки, не бывает.

— Ну да, я в курсе; они может и рады бы, да кто их пустит, — я махнула рукой. — Ладно, я-то, положим, твоего командира понимаю, да только процесс это обоюдный. Или ты предлагаешь мне смиренно кивать на каждую его глупость, и бежать выполнять, помахивая хвостиком? — я даже раздражённо фыркнула под конец этого монолога. — И вообще, ты чего его защищаешь-то?

— Он мой друг, — неуверенно пожал плечами рыжий. — Да и вообще, альфа в дурном настроении — малоприятное в общении существо, а нам ещё довольно долго ехать.

— Ну так и вправь для начала мозги ему, а не мне, — я пожала плечами. — Если он друг, то прислушается.

— Вправлять мозги альфе? — иронично хмыкнул Трай. — Я ещё жить хочу.

— Значит, придётся страдать дальше, — философски заключила я. — А подстраиваться под представления обо мне какого-то блохастого кобеля я не намерена.

— Да я в этом и не сомневался, и никогда бы о таком не попросил. Не подстраиваться, но хотя бы намеренно не издеваться, — улыбнулся рыжий.

— А это уж как получится, — непримиримо пригрозила я.

— Нам всем не понравится, если он окончательно выйдет из себя, — мужчина предпринял очередную попытку дозваться моего благоразумия.

— Вам — не понравится, а нам как-то плевать, — я вновь скептически фыркнула. — У нас нет инстинктов, заставляющих беспрекословно подчиняться кому-то там. Или ты полагаешь, я не смогу ему ничего противопоставить в случае драки?

— Сможешь. И это-то как раз главная проблема, — тяжело вздохнул он, окинув меня взглядом, особенно задержавшись на выглядывающих из-за плеч рукоятях клинков.

— Ладно, предлагаю закрыть эту тему, — отмахнулась я. — Она уже начинает меня раздражать вместе с твоим альфой, и так, чего доброго, ты добьёшься совершенно противоположного эффекта. Лучше расскажи про своего князя.

— Что рассказать? — опешил он.

— Ну, как минимум в сравнении с Варсом. Самодур ещё хлеще, или более вменяемый?

Волк в ответ издал какой-то странный булькающий звук, поперхнувшись воздухом.

— А тебе зачем? — осторожно уточнил он.

— Надо же знать, кому мы Леду везём, — я пожала плечами. — Может, её пора срочно спасать! — предположила, но, глянув на перекосившееся лицо рыжего, поспешила уточнить. — Не бледней ты так, я шучу. Надо же знать, как девчонку морально поддерживать и правильно настраивать на мероприятие. Она, конечно, тщательно готовилась, но вдруг ты какой-нибудь ценный совет сумеешь дать?

— Кхм. Где я, а где князь, — нервно кашлянул мужчина, опасливо зыркнув по сторонам. — Он человек серьёзный и разумный, не любит рубить сплеча и принимать решения в спешке, так что, если княжна… — он осёкся, пытаясь подобрать слова, а я насмешливо фыркнула и ободряюще похлопала рыжего по предплечью.

— Не дёргайся, она не будет вести себя как я, у нас воспитание разное и жизненные принципы — тоже.

— Ты меня обнадёжила, — с явным облегчением улыбнулся волк и поспешно воспользовался поводом соскочить с опасной темы. — И какие же у тебя жизненные принципы?

Окинув его насмешливым взглядом, я милостиво согласилась уйти в сторону от личностей князя и его родственников. Я, конечно, не самый опытный волковед, но о куда более строгой иерархии в их народе наслышана. Это у нас нравы более легкомысленные, и перемыть кости князю — любимое народное развлечение, а у них отношение к альфам весьма трепетное. Такое вот видовое ограничение. Я готова поставить своё жалованье за год вперёд, что рыжий в бою стоит гораздо больше, чем его высокопоставленный приятель, но в случае прямого их столкновения у Трая просто нет шансов. Альфа берёт не боевыми талантами, а волей и инстинктами. Да оно и понятно; его предназначение не драться, а командовать и управлять, и каждый должен выполнять свою функцию. Но мне всё равно было бы обидно. Хорошо, что эти командирские таланты распространяются только на волков.

— Он всего один, — хмыкнула я. — По максимуму получать удовольствие от жизни, но по возможности эту самую жизнь беречь.

— Очень по-кошачьи, — усмехнулся собеседник.

— А то! — гордо приосанилась я. В ответ на это движение взгляд мужчины соскользнул с лица в глубокий вырез рубахи, но волевым усилием был возвращён обратно. — Живём один раз, и глупо тратить этот раз на скучные и малоприятные вещи.

— То есть, следуя этой логике, тебе нравится твоя нынешняя должность?

— Честно говоря, наскучила уже несколько лет назад, — хмыкнула я. — Но я решила немного потерпеть, не бросать же Ледку на произвол судьбы в последний момент. Хотя вот этот выезд обещает быть интересным, — я окинула крепкую фигуру собеседника демонстративно оценивающим взглядом.

— То есть, я могу рассчитывать на твою благосклонность, несравненная? — хитро улыбнулся рыжий.

— А что, очень хочется? — насмешливо сощурилась я.

— Тебе сказать честно, или соврать что-нибудь приличное? — рассмеялся он.

— Посмотрим на твоё поведение, — я ответила улыбкой, кокетливо расправила складки рубашки на груди и, стрельнув глазами, добавила: — А я женщина требовательная, так и знай!

— Я буду очень, очень стараться! — проникновенно пообещал он, патетично прижав ладонь к сердцу. Но на этом наше приятное общение было прервано коротким окликом «Трай!», прилетевшим из головы обоза. Рыжий бросил на меня извиняющийся взгляд и подбодрил коня, чтобы явиться пред грозные очи командира, а я проводила его задумчивым взглядом.

Хм. А я, пожалуй, соглашусь на его предложение. Отличная возможность разнообразить впечатления дороги, да и интересный новый опыт: свести настолько близкое знакомство с кем-то из волков мне до сих пор не удавалось. Не потому, что мало пересекалась с этими парнями, а потому, что они в большинстве своём гораздо более сдержанные, и подобные предложения воспринимают в штыки. У них есть две крайности существования женщин: либо верная жена, либо шлюха. А до замужества девушка обязана блюсти невинность, иначе — страшный позор. У нас же к близким связям относятся гораздо спокойнее; раз природа требует, зачем себя ограничивать? Но к браку отношение, кстати, близкое к волчьему: если уж решил связать себя по рукам и ногам, так тебе и надо. Кошки существа не только блудливые, но ещё и ревнивые, и от постоянного партнёра бегать не принято.

Это тоже было частью обязанностей охраны — отгонять от княжны всевозможных горячих ухажёров. Да что там, дома это было наше основное занятие! Потому небось и сосватал её князь в младенческом возрасте, чтобы уж гарантированно не упустить и предоставить волку невесту, вполне отвечающую его представлениям о прекрасном.

В общем, я к чему, собственно. Это ж как бедного рыжика допекло, что он мне намёки неприличные делает? Или лично для него подобное поведение в норме?

— Ну ты, Нирь, и шустрая, — восхищённо присвистнула Листопада, придерживая коня, чтобы поравняться со мной, едущей в самом хвосте процессии. С другой стороны пристроилась её сестра, Златолета.

Близняшки — ведьмы, и в отряде отвечают за связь с домом и всякие волшебные штучки. Как это часто бывает с близнецами, обе очень одарённые в сфере тонких энергий, и как это бывает с ними почти всегда — в остальном отличаются кардинально. Леся очень похожа на меня — такая же любопытная, неусидчивая и ветреная, Злата же гораздо более сдержанная, молчаливая и, главное, мстительная. И стиль что боя, что чар у них аналогичный: первая похожа на огонь, вторая — на яд замедленного действия.

Звено у нас сложилось классическое, причём даже не боевое, а специальное, то есть — разведывательно-диверсионное. Это я при княжне уже давно, и ещё пара проверенных опытных женщин, а остальных девчонок подобрали всего год назад, и подобрали на диво удачно. Даже жалко, что такая слаженная команда выполняет такое пустяковое поручение. Две ведьмы, две птичницы-стрелка, две тени (выполняющие ту же функцию, что птичницы, только ночью и другими методами), два вихря (этим красивым словом принято называть мастеров ближнего боя; собственно, втроём с ними мы и составляли охрану изначально) и я, командир, — ровная трипта. На безопасности князь не экономил. И судя по его намёкам и оговоркам, после сдачи Леды с рук на руки мужу, нашей тёплой компании светит заманчивое деловое предложение о продолжении службы в том же коллективе, но на другом посту.

И вот нас, таких красивых-талантливых, какой-то волк будет учить уму-разуму? Пф-ф!

— Зависть — низкое чувство, — наставительно изрекла я.

— Ты потом хоть расскажи, как всё пройдёт!

— Полагаешь, у волков это происходит как-то иначе, чем у других разумных? — ехидно поинтересовалась Злата.

— В темноте, в одежде и под одеялом. Строго в полнолуние, — без раздумий выдала её сестра, и мы дружно грянули хохотом.

Эдак с месяц назад кто-то из девчонок откопал в библиотеке потрясающую книгу под названием «Наставления для молодых жён», причём нестарую, отпечатанную около полувека назад. Судя по имени автора, это был как раз волк, судя по содержанию — волк лично застал времена, когда боги ходили по земле. Мы даже устроили коллективные чтения этого опуса, благоразумно исключив из своего круга княжну, на что та дулась пол-луны. Высказывалось предложение выдать ей данный литературно-культурный шедевр в качестве пособия, но в конце было решено пожалеть и ребёнка, и её будущего мужа.

В общем, сказанное Лесей было выжимкой из «наставлений», касающейся интимной части супружеской жизни.

— Вообще, я ещё не сказала своё решительное «да», — насмешливо вернула я девочек в реальность.

— Вот как? — тут же оживилась Леся. — То есть, в случае чего у меня есть шансы? А то же меня любопытство загрызёт!

— Есть, есть, — не стала разочаровывать ведьму. Если я для себя уже всё решила, это ещё не значит, что я прямо сейчас дам ответ рыжему. Надо же, чтобы хоть какая-то интрига была!

А что он нас слышал, сомнений не вызывало. Все слышали, кроме княжны в карете и дрыхнущих там же теней: и у нас, и у волков слишком чуткий слух, чтобы не слышать разговор, ведущийся на расстоянии пяти прыжков. Если же волк вдруг сдаст назад или переключится на любопытную Листопаду — это его личные трудности и его выбор. Я слишком себя люблю, чтобы расстраиваться из-за таких мелочей.

Об одном я сейчас жалела: что не могу заглянуть в голову Варсу и понять, что он обо мне думает. Хвост даю на отсечение, рыжика он позвал исключительно во имя сохранения морального облика отряда, или хотя бы его видимости.

Хм, а вот об этом я не подумала. Если Чёрный Коготь решит испортить мне удовольствие, у него ведь это получится: волки подчиняются ему напрямую, и если он выдаст Траю какое-нибудь бредовое задание на всю ночь, тот не сумеет увильнуть. Или сумеет?

Мамин хвост, а эта поездка обещает быть гораздо более интересной, чем ожидалось изначально! Может, стоит подбить девчонок на тотализатор и сделать ставки на нашего серенького? Насколько он нуден, ревнив и завистлив?

За подобными мыслями я незаметно погрузилась обратно в расслабленное созерцание мира и духовное воссоединение с природой. Проще говоря, задремала. А что дёргаться? Дорога в самом деле спокойная, птичницы начеку, от меня только и надо, что периодически возвращаться в реальность и сверяться с местностью. Ночёвки распланированы заранее, мной единолично, а, точнее, в тандеме с кошачьей осторожностью, которую некоторые сквернословы имеют привычку обзывать паранойей. Я могу позволить себе безалаберность на словах, максимум — в выборе собственной судьбы. Но когда отвечаешь за такую уйму народу начиная с княжны, хочешь не хочешь — а придётся думать головой.

Впрочем, наш князь прекрасно это понимает, потому он нас и выбрал. И очень жалко, что не понимает Варс. Впрочем, если человек дурак, это его личная проблема, а если он ещё и необучаемый дурак… Жизненный опыт подсказывает одно: от такого стоит держаться подальше.

Собственно, ничего существенного за оставшийся от дневного перегона кусок пути не стряслось, и вечером я окончательно проснулась, чтобы объявить привал.

— Ты что, собираешься спать в лесу? — мрачно поинтересовался мой личный… ладно, пусть будет моя личная мозоль на заднице, когда девчонки свернули на опушку, выбирая дорогу для кареты. Карета у нас, к слову, великолепная: лёгкая, прочная, в ней совершенно не трясёт, и проезжает она в таких местах, где любая телега завязнет. Штучная вещь, стоит столько… в общем, у меня столько никогда не будет.

— А что, комаров боишься? Не волнуйся, у меня есть амулет с пугалкой, — насмешливо поинтересовалась я, наблюдая, как девчонки сноровисто прокладывают путь в придорожных кустах, чтобы выбраться на скрытую ими полянку.

— Ты княжну хочешь под кустом уложить? — совсем уж недовольно процедил Варс. — Меньше часа назад проехали крупный населённый пункт, ещё столько же — до следующего. Почему нельзя остановиться на постоялом дворе?!

— Княжна будет спать в карете, там комфортно. Но мне почему-то кажется, что ты не за неё переживаешь, а за собственную задницу. Но, извини, предложить разделить с покои с Лебедяной не могу, придётся с нами, по-простому. Попроси девчонок, может, кто согласится согреть, — насмешливо подмигнула я, спешиваясь.

— А ты, как я погляжу, себе уже грелку подобрала? — раздражённо фыркнул Чёрный Коготь.

— Не рычи, родная кровь. Я не люблю ревнивцев и ворчунов, — обворожительно улыбнулась я, уводя коня к остальным.

— Ниря! — раздался полный страдания звонкий голос, с лёгкостью перекрывший тихую деловитую болтовню на полянке. — Скажи, что она не права!

— Она не права, — послушно повторила я, подходя к выбравшейся наружу княжне. — А что случилось-то?

— Белолеса не даёт мне из кареты выйти! — обличительно ткнув пальцем в Белку, старшую из вихрей, сообщила наша подопечная, жалобно сложив бровки домиком.

— Ну это ты, положим, наговариваешь, — хмыкнула я, обменявшись с обвиняемой насмешливо-понимающими взглядами. — Ты же уже вышла, стоишь перед нами.

— Хорошо, я не так выразилась, — княжна недовольно наморщила хорошенький носик. — Шагу ступить не даёт прочь от кареты. Я ноги хочу размять! Знаешь, как надоело на месте сидеть?

— Знаю. Леда, тебе в этой карете ещё ехать и ехать, привыкай, — сочувственно хмыкнула я.

— Нирь, ну я же не прошусь в седло, да в этой робе особенно и не поскачешь, — ещё сильнее надулась она, раздражённо потеребив подол длинного прямого платья на волчий манер. — Но можно я… не знаю, ну хоть за водой прогуляюсь?!

— Ладно, иди с девчонками. Злата! — окликнула я самую разумную из ведьм. — Возьмите с собой княжну, пусть котелки с водой несёт, вам с дровами проще будет.

Та в ответ только пожала плечами и приглашающе махнула Леде рукой. Княжна, издав восторженный писк, подхватила юбку и припустила к дожидающимся на краю поляны близняшкам.

— Тяжело ей будет с этими занудами, — качнула головой Белка, со вздохом повторив мои мысли. — Совсем ведь девчонка ещё!

— Политика, — с таким же вздохом согласилась я. — Да ладно, не могут же они все быть такими занудами. Что у них, и дети такие же?

— Я ни одного волчонка в своей жизни не встречала, — развела руками вихрь. Я посмотрела на неё задумчиво.

— Хочешь сказать, с ними что-то не так? — уточнила, хмурясь.

— В каком смысле? — вскинула светлые брови та.

— Ну, не так, как у нормальных людей. Может, они размножаются как-то иначе? Почкованием там. И появляются на свет сразу взрослыми и вот такими угрюмыми, — я медленно кивнула на трущихся в стороне волков. Белка проследила за моим взглядом, сосредоточенно покивала.

— Учитывая «Наставления»? Не удивлюсь, — она тяжело качнула головой. Потом мы вновь переглянулись и разошлись заниматься своими обязанностями, пофыркивая от смеха. Белолеса двинулась вслед за ведьмами, — лишний раз проследить, чтобы княжну никто не обидел, — а я начала готовить место под кострище.

Есть у меня одна маленькая женская слабость: я люблю вкусно покушать. А учитывая, что не всегда это получается, да и «вкусно» у всех бывает разное, так сложилось, что мне пришлось научиться готовить. Я даже со временем полюбила это занятие. Правда, свои тайные наклонности стараюсь не афишировать, а то окружающие пытаются сесть на шею; но при распределении обязанностей благородно согласилась на пост штатного кашевара. Даже немного поупрямилась для порядка, чтобы ещё больше ценили, но довольно быстро позволила себя уговорить.

Так что когда вернулась гордая исполненным поручением Леда с двумя внушительными котелками (даже скорее котлами; на такую-то ораву!) воды в сопровождении нагруженных дровами девчонок, у меня уже был установлен таганок, под которым весело потрескивал небольшой костёр, сложенный из набранного в радиусе трёх прыжков хвороста. А ещё были отложены припасы на вечер. Поскольку путь пролегал по достаточно обжитым местам и финансировался князем, необходимости в экономии я не видела, так что ужин планировался плотным. Наваристая каша с мясом, мешок свежих фруктов, мешочек разнообразных сладостей и душистый травяной чай. Что ещё нужно для счастья?

Запах еды в конце долгого дня оказал на присутствующих традиционно объединяющее воздействие. Даже заспавшиеся тени выбрались из кареты, зевая, потягиваясь и встряхиваясь. Тихо перефыркиваясь, принюхиваясь и прислушиваясь, они обежали поляну, заглянув под каждый куст, и только потом присоединились к нашей компании, приняв человеческий облик.

Из волков первым к нашей девичьей компании присоединился, конечно, Трай, подгадав момент так, что каша как раз подошла. Причём не просто присоединился, а втиснулся со мной рядом. Даже странно, что не хватило наглости сграбастать в объятья.

Впрочем, не исключено, что ключевую роль в этой сдержанности волка сыграл хвост; как известно, у большинства оборотней именно он является индикатором неприятностей. У опытного воина данная часть организма наверняка весьма чуткая. Во всяком случае, должен был почуять, что излишняя бесцеремонность будет стоить дорого. Конечно, не жизни, но потраченных нервов и возможности приятно провести ночь — точно. Этот волк, похоже, был твёрдо намерен добиться желаемого.

Оставшихся мужчин, Варса и третьего волка, нелюдимого и угрюмого светловолосого великана, к столу вежливо пригласила сердобольная княжна. Я была уверена, что они того не стоили, и если желали изображать гордую неприступность — пусть бы делали это дальше, но мнение придержала при себе.

После плотного ужина подобрели и расслабились даже эти два зануды. Пока пили чай, завязались тихие ленивые разговоры, кто-то из девчонок чистил оружие, близняшки заинтересованно изучали растущие в ближайших окрестностях травы, Багряница (вторая из вихрей) с видом бесконечно довольного жизнью существа переплетала птичнице Гневияре косу. Коса, к слову, у Яни была знатная, в две мои руки толщиной и длиной до бедра. Как шутила сама птичница, в уложенном вокруг головы состоянии заменяла любой шлем — что прочностью, что весом.

— Рян, а, Рян! Спой нам что-нибудь, а? — заканючила княжна. Багряница рассеянно пожала плечами, — мол, почему нет? — и, мгновение подумав, тихо запела. Голос у вихря — заслушаешься, так что просьбу Леды с энтузиазмом восприняли все. А вскоре вообще начали подпевать, да и я тоже не удержалась. Песня была старая, воинская, широко известная и любимая. Светлая и грустная; про дорогу, которая начинается от родного порога и в конце приводит к нему же, но — не всех.

Многоголосье вышло на редкость слаженным. Впрочем, чему удивляться, если целый год практиковались? Боевые тренировки тренировками, но при спокойной жизни и отсутствии необходимости куда-то ехать, лишнего времени у нас было с избытком. Надо же было его на что-то тратить!

К середине я поняла, что подпевает и Трай, только очень тихо, себе под нос, явно чтобы не портить наш хор. Даже третий волк, чьего имени я не знала, беззвучно повторял себе под нос слова песни, прикрыв глаза. Один только Варс сидел молча, но не надувшийся, а озадаченно-задумчивый. Он вообще с момента начала ужина не проронил ни слова, и наблюдал за нами с растерянным выражением лица; кажется, не верил собственным глазам. И мне даже было лень над ним подтрунивать в этой связи.

В принципе, удивление волка было понятно. Он только-только начал привыкать к мысли, что его окружает некое подобие воинов, а тут вдруг такие типично девичьи посиделки, и надо начинать всё с начала. Боюсь, завтра он мне вообще житья не даст, окончательно разуверившись в наших профессиональных способностях. Вряд ли в его голове сумеют гармонично сложиться в одном человеке солидный воинский опыт, безупречное владение клинками, вышивка и тайная страсть к сентиментальным книжкам про любовь; это я сейчас про Белолесу, не про себя. А между тем девчонки-то все молодые, и интересов у всех хватает помимо войны.

Белку, единственную из всей трипты, я могла бы назвать своей подругой. Не потому, что остальным не доверяла, — я не задумываясь доверила бы любой из них жизнь, — просто с ней у нас было гораздо больше общего, начиная с возраста. Обе значительно старше остальных, почти ровесницы, да и знакомы мы лишь немногим меньше, чем наша княжна вообще прожила на свете. Ещё, конечно, была Багряница, но у нас с ней слишком разные пути: Ряна, в отличие от нас, женщина семейная.

В общем, хорошая у нас подобралась команда, сложилась и сплотилась очень быстро. Интересно, хотя бы к концу пути до Варса это дойдёт?

За день никто особенно не устал, так что песнопения и тихая болтовня начали потихоньку сходить на нет уже в темноте, когда солнце село. Первыми нас покинули птичницы, — единственные, работавшие днём, — и это послужило остальным сигналом разбредаться.

— Нирь, а пойдём, я тебе кое-что интересное покажу, — с многообещающей ухмылкой предложил рыжий. — Ты такого ещё не видела, готов поспорить.

— Да ладно? — я насмешливо вскинула брови. — А ты себя не переоцениваешь?

Мужчина в ответ весело фыркнул, пружинисто поднимаясь на ноги.

— Ход твоих мыслей мне нравится, но я вообще-то о другом.

— О чём же? — уточнила я, не спеша вставать.

— Сюрприз. Тебе понравится, обещаю! — пригрозил он, протягивая мне ладонь. Ещё немного посомневавшись для порядка, я уцепилась за его руку и тоже встала.

— Ну, раз обещаешь, — протянула лениво и обернулась к оставшейся у костра подруге. Правда, даже рот открыть не успела.

— Я поняла, я за старшую, — ухмыльнулась Белка, окинув нас задумчивым взглядом. — Будешь должна!

— Вот ещё, — недовольно фыркнула я. — Вспомни, сколько ты мне должна, и успокойся.

Вихрь в ответ рассмеялась, а я позволила мужчине утянуть себя с поляны. Даже ладонь, которую волк машинально поглаживал большим пальцем, отбирать не стала. Всё-таки мы не в дозор уходим, а развлекаться, можно позволить себе немного вольностей.

Ночное зрение — полезная вещь, а в свете полной луны мы и вовсе чувствовали себя как днём. Начинать разговор Трай не спешил, а я хоть и терзалась любопытством, сюрприз решила не портить и вопросами его не донимала. И так понятно, что рыжий придумал нечто действительно интересное.

Шли скорым шагом несколько минут, так что от лагеря успели удалиться прилично. Местность здесь была дикая, скалистая — и не скажешь, что совсем рядом широкий наезженный тракт. В конце концов мы выбрались на относительно открытое пространство у подножия высокого холма, и ещё пару минут прыгали по камням, двигаясь вокруг него и забирая немного вверх. Я, окончательно заинтригованная, уже готова была прижать спутника к стенке и потребовать пояснений, когда мы вышли к озеру. Совсем небольшое, плавать бы в нём не получилось; да и не надо было, судя по поднимающемуся над водой пару.

Я восхищённо присвистнула.

— Ого! Как ты нашёл это место?

— Очень хотелось искупаться, — удовлетворённо усмехнулся Трай. — Ну что, составишь компанию?

— Кем надо быть, чтобы предложить честной кошке влезть в воду? — насмешливо поинтересовалась я, с интересом оглядываясь. Озерцо лежало в каменистой расщелине и со всех сторон было прикрыто скалами, что исключало как случайных свидетелей, так и вероятность случайного обнаружения его кем бы то ни было. Интересно, как мужчина всё-таки на него наткнулся?

— Наверное, очень хитрым, умным, прозорливым и замечательным существом? — ехидно отозвался тот, снимая свою косынку, следом — перевязь с мечом, жилетку из грубой кожи и свободную рубаху, после чего отвернулся, аккуратно складывая одежду. — Ну так что, будешь смотреть, или всё-таки — купаться?

— Ладно, твоя взяла, — мурлыкнула я, шагнула ближе к распрямившемуся мужчине и прижалась к нему со спины, уткнувшись носом между лопаток.

Волки в целом на наш кошачий взгляд пахнут не то чтобы неприятно… просто непривычно и слишком резко, нужно немного притерпеться. Запах же этого рыжего нахала мне нравился; то ли я привыкла, а то ли дурманящий терпкий привкус желания, ставший сейчас особенно отчётливым, сглаживал впечатление. Трай под моими руками напрягся, но замер, позволяя проявлять любопытство и дальше. Мои ладони огладили мощные мышцы груди, путаясь в курчавых волосках (готова поклясться — рыжих; жалко, что ночью цвета обманчивы), скользнули наверх к плечам, потом — обратно вниз, по рёбрам, к пояснице и спине. Попутно я нащупала несколько неровностей на коже — рубцы старых шрамов.

Это только в сказках у оборотней мгновенно и бесследно по волшебству исчезают все раны, на практике же мы просто более живучи. Наши тела, — точно так же, как у прочих смертных, — хранят память о прожитом. Тело, которого я сейчас касалась, помнило многое; но это нормально, я могу похвастаться тем же. Единственное, что немного озадачило, это тонкие светлые полосы на спине, — я бы и не заметила, если бы не уткнулась прямо в них носом, — очень напоминавшие следы хлыста.

Но сейчас мне это было совершенно не интересно. Погладив растопыренными ладонями широкие плечи, я опять опустила руки вниз, на этот раз — переместив их на живот. Пощекотала кончиками пальцев пресс и начала невозмутимо расстёгивать ремень.

— Кош-шка, — насмешливо прошипел мужчина, но, однако, выдираться не спешил.

— Волк, — не осталась я в долгу, и вместо бестолкового шипения дразнясь провела кончиком языка вдоль позвоночника. От этого прикосновения Трай вздрогнул, а я удовлетворённо усмехнулась и запустила ладони под ремень брюк. Ну так, исключительно из любопытства, оценить перспективы и степень заинтересованности волка в происходящем.

И то, и другое впечатляло.

— Прекрати, — хрипло выдохнул мужчина, перехватывая мои шаловливые ручки за запястья и выуживая их из собственных брюк.

— А то всё кончится, не успев начаться? — съехидничала я. Он сначала развернулся в моих объятьях и за бёдра прижал меня к себе, и только потом с ухмылкой ответил, наклонившись к самому моему лицу.

— А то ты рискуешь возвращением в лагерь в обнажённом виде, потому что одежду придётся выкинуть.

Свои намерения он подтвердил глубоким жадным поцелуем. Я почувствовала, что уже и сама потихоньку плавлюсь от желания.

Какой всё-таки темпераментный волк, и как удачно он мне попался. При княжьем дворе на княжьей службе особенно не разгуляешься, так что я и сама успела всерьёз изголодаться по такому искреннему первобытному желанию безо всякой задней мысли.

— Лучше раздевайся сама, — со смешком порекомендовал Трай, всё-таки выпуская меня из объятий, и сам принялся за избавление от оставшейся одежды.

Я не заставила себя уговаривать. На камни сначала аккуратно легла перевязь с клинками, широкий пояс с метательными ножами, а потом уже кое-как полетела остальная одежда. Рубашку я стряхнула быстро, и волосы распустила; а вот с остальным пришлось повозиться, расстёгивая ремни. Заканчивала я уже слегка дрожащими руками и из чистого упрямства не прибегая к предложенному волком простейшему методу — разорвать всё Солнцеликой под хвост.

Усугублял моё состояние вид демонстративно расслабленно сидящего на камне обнажённого Трая и его жадный взгляд. Но я в итоге одержала победу, и, независимо подойдя к кромке воды, аккуратно пощупала носочком воду. Она была не то чтобы горячей, но очень тёплой; самое то.

Волк оказался нетерпеливым и не гордым, подошёл сам. Вновь прижал меня к себе, запустив пальцы в волосы и слегка массируя затылок, отчего отчаянно захотелось замурлыкать, но я пока сдержалась. Ещё один обжигающий поцелуй, и Трай, чуть отстранившись, тихо уточнил:

— Ты не против, если первый раз получится грубо?

— А если против? — насмешливо поинтересовалась я, чуть подаваясь вперёд и игриво покусывая нежную кожу шеи.

— Я потом извинюсь, — выдохнул он, рывком разворачивая меня спиной к себе.

— Так всё плохо? — усмехнулась я. Исключительно для порядка: ничего против я не имела. Одна ладонь мужчины сжала мою грудь, вторая скользнула между бёдер, лаская. Шумный вдох возле самого уха — и тихий неразборчивый выдох:

— Ты даже не представляешь, насколько. Так сладко пахнешь, что сдерживаться невозможно…

Тут он, конечно, был неправ: представляла, и очень хорошо. Я и сама мелко дрожала от возбуждения, с трудом борясь со рвущимися с губ призывными стонами. А когда он заставил меня слегка нагнуться, прокладывая дорожку из поцелуев от лопаток вверх, завершив её ощутимым укусом, дёрнулась от прокатившейся по телу волны жара, не удержавшись от судорожного всхлипа. Тут уже стало не до гордости и сохранения хорошей мины, — инстинкты у нас всё-таки одинаковые, и в такие моменты они особенно сильны, — поэтому я сама прогнулась в спине, чтобы мужчине было удобнее. Других намёков не понадобилось.

Волк не соврал; сейчас он явно не был настроен на какие-то игры, а просто брал то, что хотел. По праву мужчины, по праву сильного, но было бы лицемерием с моей стороны предъявлять ему в этой связи какие-то претензии. Гордость и независимость, конечно, хороши, и являются существенной частью кошачьей натуры, вот только подчиняться здесь и сейчас было не только правильно с точки зрения ликующих инстинктов, но и чисто физически очень приятно. Сильный, темпераментный, выносливый, вкусно пахнет; идеальный мужчина! Пожалуй, я согласна подобным образом провести не только сегодняшнюю ночь, но и несколько ближайших.

Разрядки мы достигли одновременно, и некоторое время не двигались, выравнивая дыхание и прислушиваясь к ощущениям. Потом Трай медленно отстранился и настойчиво потянул меня к озерцу. Вдохновлённый покладистостью разомлевшей меня, на первом же шаге передумал и легко подхватил на руки. Протестовать было лень, и я позволила волку не только отнести меня к воде, но и устроить у себя на коленях. Против последнего действительно не возражала: мужчина был явно мягче и приятнее на ощупь, чем острые камни на дне.

— Ну что, мне начинать извиняться? — иронично поинтересовался он.

— Смотря за что, — хмыкнула я в ответ. — Не люблю, когда меня таскают на руках, а всё остальное мне понравилось. Действительно понравилась. И я даже согласна простить тебе эту фамильярность в ответ на душещипательный рассказ.

— О чём? — озадаченно вскинул брови тот.

— Как ладный темпераментный мужик с хорошо подвешенным языком дошёл до того, чтобы приставать к незнакомым кошкам с неприличными предложениями, — фыркнула я.

— А-а, — протянул он, рассмеявшись, и расслабленно откинулся на спину, так что над водой осталась торчать только голова и частично плечи. Глянув на его довольную физиономию, я последовала примеру. Только на камни, разумеется, не сползла, а улеглась спиной на широкую грудь мужчины, пристроив голову у него на плече. Возражать Трай не стал; более того, тут же воспользовался собственным положением и начал медленно поглаживать мою грудь и живот. Пока без подтекста, но явно с удовольствием и с намёком. — Да всё просто. Я полгода проторчал на границе со степняками, какие там женщины! Только вернулся, даже рюкзак разобрать не успел; наткнулся на Варса, и вот я здесь.

— Ага, то есть я удачно подвернулась под руку и всё остальное? — захихикала я. — И в эту ночь ты будешь по-всякому отрываться, так что в лагерь я вернусь в лучшем случае к утру?

— Как мне повезло встретить настолько понятливую женщину, — хмыкнул он. — Я, признаться, ожидал, что тебя подобное отношение может обидеть.

— Пф-ф! — не сдержавшись, фыркнула я. — Ты полагаешь, я тут с тобой по большой и чистой любви с первого взгляда что ли?

— Нет, я полагаю, ты здесь из любопытства. Всё ли у волков так же, как у остальных разумных, — явно кривляясь, ехидно передразнил он Злату. Ишь, какой злопамятный. — Кстати, откуда сомнения-то?

— Исключительно из достоверных источников, — убеждённо заявила я. — Их возникновению поспособствовало изучение методических пособий и научной литературы!

— Какие же методические источники вам таких глупостей наговорили? — хмыкнул он, явно не купившись на мой серьёзный тон.

— Вот я ещё буду всякую ерунду с собой таскать, — поморщилась я. — К тому же, книга из княжеской библиотеки. Приедем к вашему князю, напомни, я тебе назову автора, ознакомишься. Надеюсь, читать ты умеешь?

— По слогам, — гордо заявил он.

— Какой ты талантливый, — прыснула я.

— А ещё я считать умею. Раз, два, три, много! — продемонстрировал волк.

— Даже не талантливый, гениальный! — присвистнула я.

— М-гм, — согласно промычал он, осторожно прикусывая зубами краешек моего уха. Одна его ладонь медленно двинулась по моему животу вниз. — А ещё я честный и благородный, поэтому планирую выполнить своё обещание не давать тебе скучать ночью, и заодно загладить собственную грубость, — вкрадчиво проговорил мужчина, щекоча дыханием моё ухо, пока пальцы мягко и осторожно дарили мне чувственную ласку. — И, подозреваю, не только этой ночью; кажется, тобой решительно невозможно насытиться.

— После полугода в степи? Какой изысканный комплимент, — фыркнула я, заводя руку за плечо и запуская пальцы в густые волосы на затылке мужчины.

— Я старался, — хмыкнул он.

И честно продолжил стараться. В его руках я то мурлыкала от удовольствия, то стонала, и ни на секунду не пожалела о своём согласии разделить с ним эту ночь. С Траем оказалось неожиданно легко; и не скажешь, что волк.

Варс Чёрный Коготь

Ночь прошла нервно. Во-первых, я совершенно отвык от ночёвок под открытым небом, да ещё и в зверином облике. А, во-вторых, я вполне рисковал к концу путешествия в подобной компании совершенно поседеть. Потому что после сегодняшнего вечера сомнения в опыте и навыках всего отряда охраны, а не только их командира, переросли в твёрдую уверенность: толку от них не будет никакого. Потому что когда женщина берётся за оружие, достойный результат получается лишь в отдельных случаях, и это явно была не моя ситуация.

Я специализировался на степняках, поэтому с кошками раньше дела не имел, но об их безалаберности был наслышан. Правда, опрометчиво полагал слухи сильно преувеличенными. Когда князь попросил сопроводить делегацию и оказать полагающиеся почести его будущей жене, встретив от его имени, я согласился без раздумий. Большой эскорт брать не стал, — зачем выражать недоверие кошачьему князю? — и прихватил только пару особо доверенных воинов. Как раз удачно вернулся с юга Трай, да и Грем слонялся без дела, а вдвоём они стоили хорошего отряда.

Насторожился я уже в тот момент, когда мне представили командира будущего отряда. Нет, бесспорно, Огнеяра была хороша, но исключительно эстетически. В первый момент я подумал, что её отправили с отрядом как протеже и, вероятно, любовницу князя. Но, посмотрев на весь этот, с позволения сказать, «отряд», понял, насколько точно молва характеризовала наших соседей.

Одно радовало; княжна, хоть и демонстрировала горячность и порывистость, явно отличалась от своих сопровождающих в лучшую сторону, а все недостатки можно было простить, списав на её юность. Я бы искренне посочувствовал Райму, окажись его невеста столь же невоспитанным и диким существом, как та же Огнеяра.

Окончательно добил меня Трай. Впрочем, я почти не злился, поскольку частично был виноват в его поведении: надо было дать человеку отдохнуть с дороги. И чисто по-мужски понимал его желание совместить дорогу с отдыхом, тем более что кошки все как одна были хороши и при этом как одна — полностью доступны. Даже, наверное, где-то завидовал, особенно когда сладкая парочка вернулась под утро до неприличия довольной и распространяющей вокруг характерные запахи.

Но поведение друга всё равно раздражало. При всей безалаберности и слабости рыжего к женщинам, раньше он себе такой вольности не позволял. Оставить лагерь ради интрижки — на него это было не похоже.

В общем, я не выспался, и утром поднялся в ещё более скверном настроении, чем был вчера. А при виде утренней побудки кошек и последовавшего за ней бедлама меня вовсе посетило настойчивое желание кого-нибудь убить. Желательно — всех, кроме княжны, после чего закинуть ту на лошадь и со скоростью особого гонца поскорее вернуться домой. Или по меньшей мере оказаться по нашу сторону границы и никогда больше не пересекаться с ближайшими соседями. Степняки при всех их недостатках, определённо, воспринимались значительно легче.

Если взглянуть на эту картину отвлечённо, ничего особенно ужасного в происходящем не было. Взять праздничное утро из детства, когда сёстры готовились к гуляньям, и умножить на пять — получится то же самое. Кошки смеялись, болтали, группами отправлялись к протекающему неподалёку ручью умываться, помогали друг другу причёсываться, неторопливо собирали мистическим образом расползшиеся по поляне вещи — мирная пастораль.

Если бы не одно «но». Это был, ингвура мне на холку, лагерь боевого отряда! Во всяком случае, они себя именно так называли и позиционировали. Дисциплина? Воинский долг? Да они слов таких не знали! А «утреннее построение» небось вообще посчитали бы ругательством!

У меня появилось устойчивое ощущение, что этот кошак облезлый, их князь, попросту решил над нами поиздеваться. Оставалось уповать только на удачу, относительную безопасность этой дороги, себя и Трая с Гремом. Надеюсь, в случае неприятностей втроём получится отмахаться; а эти девицы были скорее магнитом для неприятностей, чем защитой хоть для кого-то, начиная с самих себя. Потому что компания расслабленных, откровенно одетых и при этом весьма привлекательных девушек — явная провокация для любой шайки. Даже для той, которая поостереглась бы нападать при виде нас троих. Впрочем, на фоне такого цветника нас просто не заметят.

Точнее, нет; боеспособных нас, увы, осталось всего двое. Трай выглядел расслабленно-сонным и неприлично довольным, по сторонам не смотрел и тоже, кажется, ощущал себя на увеселительной прогулке. При взгляде на него так и представлялся лениво помахивающий хвостом рыжий волк со свешенным на бок языком.

Впрочем, мне всё же хватило выдержки ни на ком не сорваться. Помогло не столько нежелание рычать на женщин, сколько понимание: бесполезно. В лучшем случае от меня просто отмахнутся, в худшем я стану посмешищем. Не драться же с ними, в самом деле!

Постепенно злость и раздражение перегорели и вылились в обречённую усталость, чему со своей стороны поспособствовала бессонная ночь. Пусть боги решают, что будет с этими «воительницами», всё равно я ничего не могу изменить.

— Оно хоть того стоило? — поинтересовался я в конце концов у едущего рядом Трая. Первую половину дня он попросту дремал, — серьёзный повод для зависти, у меня никогда не получалось спать на ходу, — а сейчас выглядел вполне бодрым.

— Более чем, — ухмыльнулся тот. — Правильно говорят, лучшей любовницы, чем кошка, боги не придумали.

— Не преувеличиваешь, после длительного воздержания-то? — хмыкнул я. Глушилка, позволяющая спокойно разговаривать без риска быть услышанными случайно (или намеренно), исправно работала, так что можно было особенно не стесняться в выражениях.

— Обижаешь, — фыркнул рыжий и мечтательно сощурился. — Никогда не встречал такой горячей особы! Она…

— Только от подробностей меня избавь, — поморщился я. — И что, даже брезгливость не просыпается?

— Варс, может, тебе сладенького чего съесть, чтобы хоть немного кислую мину подправить? — рассмеялся он, но при виде моей мрачной физиономии отвёл взгляд и извиняющимся тоном проговорил, пожав плечами: — Да ладно тебе строить из себя поборника нравственности, вместе в юности в Весёлом квартале куролесили, не очень-то ты там возражал против женских ласк.

— А тебе шлюхи не кажутся честнее? — я вопросительно вскинул брови. Трай неопределённо передёрнул плечами, с преувеличенной задумчивостью разглядывая гриву коня, а я, наконец, сообразил, в чём дело, и поспешил отвести взгляд. — Извини, это инстинктивно выходит.

— Да я как бы в курсе, привык, — весело фыркнул он. — Тебе в плюс можно поставить хотя бы уже то, что ты вообще замечаешь и находишь нужным прекратить, обычно с вами тяжелее. А про Нирю… Сколько там у неё мужчин было, мне совершенно без разницы, и про честность не скажу, а в остальном, по-моему, это просто идеальная женщина. Ну, сам подумай. Красивая, неглупая, страстная настолько, насколько это вообще возможно. И при этом ни жениться не надо, ни от оскорблённого мужа прятаться, да ещё и делает она всё это не за деньги, а ради собственного удовольствия. И даже на подарки тратиться не надо!

— Сплошная экономия, — язвительно фыркнул я.

— И это тоже, — рыжий беспечно пожал плечами. — Да ладно, что ты на неё так взъелся? Правда что ли ревнуешь? — весело ухмыльнулся он, но тут же поспешил уточнить: — Это была шутка если что!

— Я так и понял, — поморщившись, я тяжело вздохнул. — Да я не то чтобы на неё… Раздражает меня этот, с позволения сказать, «отряд».

— Да ладно, хорошие девчонки!

— Не знаю, насколько они хорошие, не пробовал. На подружек княжны они ещё с натяжкой похожи, хотя, как ты удачно заметил, куда больше тянут на девочек из Весёлого квартала. А вот на вооружённый отряд охраны — уже не очень. И меня раздражает, что не только они позволяют себе подобное, но и ты в столь щекотливой ситуации даёшь волю инстинктам. Неужели сложно потерпеть ещё десяток дней? — я хмуро покосился на друга. Выражение его лица было странным, как будто он решал, улыбнуться или нахмуриться, и при этом ещё искренне удивлялся.

— Варс, а ты с кошками совсем никогда не имел дела? — осторожно уточнил он наконец.

— Сам знаешь, я последние лет тридцать из степи почти не вылезал, это ты успел помотаться по миру, — отмахнулся я. — А что?

— Эм… Ты совсем не в себе, или способен воспринимать конструктивную критику?

— Можно попробовать, — весьма озадаченный подобным вступлением, я пожал плечами.

— Ты не прав, — коротко сообщил Трай.

— Ты говорил про конструктивную критику, а она подразумевает наличие определённой аргументации, — попенял я.

— Да, извини, я просто пытаюсь понять, как бы тебе это объяснить так, чтобы ты поверил. Если ты совсем никогда не пересекался с кошками, это будет трудно, — усмехнулся рыжий. — О! Идея. Ты доверяешь мне как воину? В смысле, моему мнению и опыту?

— Вполне, — хмуро кивнул я, по-прежнему не совсем понимая, куда он клонит.

— В общем, я тебе готов чем угодно поклясться, что эти девчонки — великолепный боевой отряд. То-есть, по-настоящему великолепный. Не в том смысле, что они выглядят хорошо, а в том, что они действительно профессиональные воины.

— А ты не влюбился ли часом? — с нервным смешком уточнил я.

— Варс, — с укором протянул он, сотворив охранное знамение. — Как ты можешь предполагать столь ужасные вещи? Нет. Просто я знаю, о чём говорю. Извини, но Ниря или любая из тех двоих, что едут на козлах в карете, тебя один на один разделают под чистую, особенно с учётом их устойчивости к воздействию воли альфы. И Грема разделают с большой вероятностью; они для него слишком неудобные противники, быстрые и вёрткие, да ещё «двурукие». Меня… не знаю, можно установить опытным путём. Я легче и быстрее Грема, так что с этими девочками мы примерно на равных. Вихрями коты абы кого не называют, они действительно лучшие из лучших.

— А ты не преувеличиваешь? — недоверчиво нахмурился я. Потому что прекрасно знал, чего стоит в бою Трай.

— Ну… если Грему немного повезёт, и он сумеет кошку задеть, это будет безоговорочная победа: ей придётся долго лечиться, и это при лучшем раскладе. Но у тебя точно нет шансов, я тебе чем хочешь поклянусь, — он развёл руками.

— А остальные? — задумчиво уточнил я, бросив взгляд через плечо. Мирно щебечущие на козлах фигуристые красавицы настолько не тянули на опытных бойцов, что я почти готов был поверить во временное помутнение рассудка Трая.

— Да я особенно не вдавался в их способности, но готов поставить свой хвост или даже что-нибудь более ценное на то, что они тоже тут не просто так. У князя Черногора, конечно, есть свои недостатки, но он ни в коем случае не дурак, и уж точно не будет подставлять дочь под удар.

— То есть, слухи о безалаберности кошаков всё-таки преувеличены? — задумчиво уточнил я.

— Ну, как тебе сказать… Они в среднем не более безалаберные, чем я, — ухмыльнулся рыжий, а я насмешливо хмыкнул.

— То есть, слухи даже преуменьшены?

— Ага, — радостно согласился Трай и заговорщицки подмигнул. — А ты постарайся расслабиться и получить удовольствие от поездки, мы под надёжной охраной. На них не рычать надо, ими надо любоваться, пока есть такая возможность. Ну, и пользоваться возможностью познакомиться поближе и совершить культурный обмен, — рассмеялся он.

— Спасибо, от обмена я лучше воздержусь.

— Зануда. На тебя степняки дурно повлияли, ты от них всякого нехорошего нахватался, — продолжил веселиться Трай.

— От кого же ты тогда нахватался?

— А я такой с рождения, — гордо приосанился тот. Я хотел продолжить язвить на ту же тему, но вовремя опомнился и одёрнул себя. Шутки шутками, а бить по больному — весьма низкий поступок. Даже несмотря на то, что Трая по-настоящему трудно хоть чем-то задеть.

— Ладно, Белогривый с тобой, развлекайся, — я махнул рукой. — Будем считать, я тебе поверил.

Огнеяра

— Нирь, он на тебя запал! — вырвал меня из глубокой задумчивости голос Леси. Ладно, вру, не задумчивости, а полноценного сна. Изголодавшийся по женскому обществу волк оказался удивительно неутомим. Нет, я, конечно, не внакладе и всем довольна, но спать от этого хотелось не меньше.

— Кто? — коротко вздохнула я.

— Волк же! — возмущённо пояснила ведьма. Вот как у неё получается визжать шёпотом, а?

— Лесь, их трое, о котором ты сейчас? — уточнила я, растирая лицо ладонями, чтобы проснуться. — Если о рыжем, то это случилось ещё вчера, ты опоздала. Уже всё было, и даже ЭТО тоже, — доверительно сообщила я.

— Тьфу! Что у вас там было, все в курсе; видели, какие вы довольные приползли под утро, от тебя до сих пор этим рыжим пахнет. Я не о нём, — возмущённо фыркнула она.

— Да? Удивила, продолжай, — я озадаченно вскинула брови.

— Главный их, альфа! Он сам сказал!

— Что он тебе сказал? — я нахмурила одну бровь и воззрилась на Листопаду уже совсем ошарашенно.

— Ну ладно, не совсем сказал, — пошла на попятный ведьма. — Он тебя точно ревнует, я вот просто на все сто процентов уверена! Только ему гордость не позволяет сознаться, он же весь такой разэтакий, а тут какая-то блудная кошка…

— Ой, ну и пусть не сознаётся дальше, — поморщилась я. — Мне же спокойней.

— Ага! Значит, тебе он тоже нравится! — обличительно ткнула в меня пальцем ведьма. Я от такого заявления поперхнулась воздухом, и, прокашлявшись под торжествующим взглядом Леси, сумела только протянуть не слишком вразумительно:

— Мнэ-эм?

— Тебе-тебе, я же вижу! — убеждённо заявила она. А я окинула Листопаду очень задумчивым взглядом: когда у ведьмы начинаются галлюцинации, это дурной знак.

— Да видеть-то ты можешь что угодно, главное, ничего по этому поводу не предпринимать, — хмыкнула я.

— Но я… — тут же начала возмущаться она, утвердив меня во мнении, что направление миграции мыслей в хорошенькой голове я почувствовала правильно.

— Ты-ты, — веско кивнула, разглядывая Листопаду подчёркнуто пристально. — И все остальные, кого ты попытаешься склонить к безобразиям, тоже! Ты из зависти что ли развлекаешься? — ехидно уточнила я.

— Да ну тебя, — обиженно надулась та. — Я к ней со всей душой, а она…

— А зачем ты их вообще полезла слушать, душевная моя? — предпочла я сменить тему.

— А зачем он постоянно глушилку включает? Значит, есть, что скрывать! — сделала логичный вывод ведьма. — Мы вчера с девочками посовещались, и Велька договорилась с его лошадью.

— Вот когда надо полезное дело сделать, Вешнелея, значит, только по птицам, да? А когда подслушать и посплетничать — тут хоть с насекомыми общий язык найдёт! — насмешливо фыркнула я. — Да ладно, не дуйся, я шучу. Правильная инициатива; мало ли, до чего они там ещё договорятся! Но вы хоть и по делу слушайте, а не только сплетни собирайте. Ничего интересного не было?

— Нет, — недовольно наморщила нос ведьма. — Скучные они, вообще по большей части молчат. Или ерунду какую-то обсуждают. Из интересного только про тебя было; но, думаю, для тебя не секрет, что Трай считает тебя лучшей женщиной, с какой его только сводила судьба. А Варс — завидует!

— То есть, ты предлагаешь соблазнить и его? — хихикнула я. — Или обоих сразу? — насмешливо фыркнула.

— Много бы я отдала за то, чтобы увидеть физиономию Варса в момент этого предложения, — иронично хмыкнула Злата, некоторое время назад пристроившаяся с другой стороны от меня и слушавшая наш разговор. Я задумчиво возвела взгляд к небу, представляя, и ухмыльнулась с предвкушением.

— Пожалуй, надо запомнить эту идею. Предложу, если опять начнёт себя плохо вести.

Златолета тоже улыбнулась, а её сестра передёрнула плечами.

— Странные у вас представления о воспитательных мерах.

— Кхм. А ты действительно думаешь, что он может на подобное согласиться?

Под нашими подозрительными взглядами Леся смущённо хмыкнула.

— Ну, я бы согласилась… Нет, ну а что вы на меня так уставились?! Интересно же.

— На любителя, — недовольно фыркнула я.

— Ну-ка, с этого места поподробнее, — заинтересовалась даже Злата. — Когда же ты попробовать успела? И почему не рассказывала?

— Злат, я старше вас двоих, вместе взятых, и такого в жизни напробовалась — устанешь рассказывать, — отмахнулась лениво.

На этом разговор быстро сошёл на нет. Не знаю, какую важную тему обдумывали девчонки, а я безыдейно, зато с удовольствием продремала до самого вечера. Всё равно остановка на обед не планировалась, — перекусывали хлебом, сыром и вяленым мясом прямо в сёдлах, — так зачем лишний раз просыпаться?

Зато вечером я была способна совершить подвиг — наварить на всю ораву маленок. Эти ценные корнеплоды были вкусными, полезными и ценились повсеместно. Главная проблема заключалась в том, что перед приготовлением нужно было очистить их от плотной кожуры, при учёте, что самая крупная была едва ли с куриное яйцо размером. Девочки, боясь спугнуть порыв (или опасаясь назначения добровольными помощниками), старательно изображали бурную деятельность, и только Лебедяна присела рядом, с некоторой озадаченностью оглядываясь по сторонам. Тех дров, которых от великого усердия натаскали ответственные за это ведьмы, хватило бы на отопление зимнего походного шатра с печкой в течение суток. В общем-то, именно княжна ничем не рисковала: привлекать её к общественно полезной деятельности не хватило бы наглости даже у меня.

Немного понаблюдав за мной, она полюбопытствовала:

— А что это?

— Маленки, — пожала я плечами. — Не узнаёшь?

— Ну… А почему они зелёные? Они же белые! И зачем ты их обрезаешь?

— Белые они будут когда сварятся, — спокойно пояснила я. — А срезаю я лишнее.

— А можно я попробую? — смущённо попросила она с таким видом, будто спрашивала о чём-то ужасно неприличном. Издержки княжеского воспитания, да; Леда умела очень многое, но к черновой работе её явно никто не готовил.

— Да ради богов! Только осторожнее, не порежься, он обоюдоострый. Очень острый! — предупредила я, вручая ей плод и второй метательный нож. Кощунство, конечно, боевым оружием чистить овощи, но я лучше его потом подправлю, чем буду ковыряться с такой мелкой работой большим кухонным ножом.

— И совсем обоюдо? — улыбнулась девушка.

— Даже слишком, — серьёзно кивнула я. Дело несколько замедлилось, пока я объясняла княжне, что надо делать. Но освоилась та быстро.

— Ого! — буквально через несколько минут нас прервал громкий восхищённый возглас, прозвучавший практически над головами. — Грем, ты смотри, что тут затевается! Ну-ка, девушки, двигайтесь, сейчас мы их быстро всех разделаем, — весело добавил рыжий и присел рядом со мной, поджав под себя одну ногу. Из сапога был извлечён нож, и Трай невозмутимо перехватил у меня из руки ещё непочатую маленку. Я уже собралась съязвить на тему чьей-то самоотверженности и таланта качественно подлизываться, но напротив рыжего почти в такой же позе уселся белобрысый молчаливый великан, и с точностью повторил его действия. Правда, овощ он ни у кого не отбирал, а взял горсть из общего мешка и выложил на землю рядом с собой, чтобы не тянуться.

— У меня нет слов, — хмыкнула я. — Откуда такой героизм?

— Ты о чём? — искренне удивился Трай, демонстрируя превосходную сноровку в борьбе с мелкими корнеплодами.

— Вот об этом, — я кивнула на овощи. — Видишь, как девчонки прячутся? Боятся, что загребут и посадят помогать. А вы добровольно вызвались!

— Странные вы, — весело фыркнул он. — Что тут сложного?

— Надоедает быстро, — я пожала плечами.

— Просто у вас земляные яблоки не так любят, как у нас, — отмахнулся мужчина и, — в качестве демонстрации, не иначе, — сырьём закинул в рот очищенную маленку. Я проводила овощ задумчивым взглядом и уставилась на мужчину, чуть склонив голову к плечу.

— Ты чего? — растерянно уточнил он.

— Жду конвульсий, — пояснила я, пожав плечами с видом «а что, есть другие варианты?»

— Да ну тебя, — весело фыркнул он. — Они не ядовитые.

— Мы в этом окончательно убедимся только через пару дней, — возразила я. — Но даже их безусловная съедобность не объясняет вашего энтузиазма.

— Это традиционное блюдо, у нас его очень любят, — к моему удивлению, голос подал именно молчун Грем. Голос был под стать его внешности, такой же мощный и солидный. — Земляные яблоки обычно готовят всей семьёй, и в каждой семье — свой рецепт.

— Вот как? Я знала, что их у вас тоже едят, но не знала, что это настолько…

— Веля! Что случилось? — мирную беседу о кулинарии прервал испуганный возглас Белки. Я вскинулась, хватаясь за меч и озираясь; мужчины тоже вскочили.

Картина нашему взгляду предстала… впечатляющая. От края поляны в направлении костра брела Вешнелея. В дрожащей руке был крепко зажат метательный нож, и эти самые руки были залиты кровью. Кровь вообще была везде — разводы на щеках, пятна и брызги на одежде. А ещё птичница плакала. Нет, не плакала; ревела навзрыд, утирая рукавом слёзы и размазывая их вместе с кровью по лицу.

— Веля! — кинулась к ней я, за мной — встревоженная княжна; но первой успела Белка, находившаяся ближе всех. Грем подхватил свою монструозного вида двуручную секиру о двух лезвиях, а Трай скинул с плеча ножны, и мы все окружили птичницу, настороженно озираясь по сторонам. Вскоре подтянулись и остальные, кто был неподалёку (то есть, все, кроме альфы, ведьм, теней и напарницы Вешнелеи), и на лицах была написана тревога.

— Там… Там… — сквозь слёзы пробормотала Веля, и вышла на новый виток истерики, сквозь которую мы услышали только «я нечаянно!».

— Белка, ты не знаешь, где у наших ведьм аптечка лежит? — поинтересовалась я у подруги, обнимавшей безутешную птичницу за плечи. Та в ответ только качнула головой. — Вот вечно они где-то шляются, когда нужны. Так, даю-ка я общий сбор, а то…

— Не надо ничего давать, — раздался с опушки печальный голос Гневияры. Яня шла к нам с весьма подавленным видом, таща за уши тушку зайца. — Вот, — проговорила она, с похоронным видом протягивая добычу мне. И грустно шмыгнула носом.

— Что — вот? — не поняла я, но зайца взяла. — Молодцы, конечно, только это ничего…

— Я нечаянно! — прорыдала Веля в плечо вихрю и особенно надрывно всхлипнула. — Я на рефлексе! Он там… дёрнулся… а я…

— Так. Стоп. Кажется, я начинаю понимать, — пробормотала я, задумчиво разглядывая поверженного зверька. — Ты среагировала на движение, а это был заяц. Ты его убила. И кровь на тебе тоже его?

Птичница в ответ только несколько раз кивнула и вновь зарыдала — отчаянно так, аж с подвыванием. Я снова смерила взглядом зайца, потом — горе-охотницу. Очень хотелось хорошенько стукнуть вторую по голове первым.

Обстановку разрядил Трай. Он в голос заржал (смехом это было сложно назвать), вызвав особенно надрывный всхлип Вели и укоризненный взгляд Яни, небрежно закинул меч на плечо и отправился обратно к костру.

— Мамин хвост! — вздохнула я, хотя высказаться хотелось гораздо крепче. Но — нельзя, потому что рядом княжна. Та, кстати, смотрела на зайца со спокойным любопытством, без всякого надрыва. С другой стороны, птичницы — они… да. К животным они относятся, определённо, лучше, чем к разумным. — Ладно, отбой тревоги, будут у нас маленки с зайчатиной.

— Ниря! — возмущённо ахнула Гневияра, Веля опять зашлась рыданиями, а Белка, кажется, изо всех сил пыталась не последовать примеру рыжего.

— А что его теперь, похоронить с почестями, как павшего в бою героя? — язвительно уточнила я. — Я вам для ритуального сожжения выделю потроха со шкурой, более чем достаточно. Можем даже выпить за его упокой после ужина! Правда, есть только чай. И если вы так настаиваете, вам обеим отложу маленок без мяса, так и быть. Успокоишь тут этих тонко чувствующих? Пойду подготовлю героя к огненному погребению в общем котле, — хмыкнула я. Белка кивнула и повела жертву собственных рефлексов в сторонку, к лошадям, а я двинулась к ручью.

Нет, и всё-таки хороший у нас отряд подобрался. Не соскучишься!

Когда я вернулась с подготовленным мясом, маленки уже были почищены. То ли девочкам надоело ждать, то ли стало стыдно, то ли — обидно за себя перед волками (мол, они могут, а мы что — нет?), но вокруг «полевой кухни» собрался весь отряд, включая выбравшихся из кареты теней. Даже неприступный альфа отирался здесь же, и хоть был, как обычно, хмур и чем-то недоволен, но ни к кому не цеплялся.

— Я гляжу, гибель ушастого друга всех сплотила и вдохновила на подвиги? — иронично поинтересовалась я, разглядывая полный маленок котёл и сидящих чуть в отдалении птичниц. Обе одинаково вспыхнули смущённым румянцем и потупились. Смотрелось особенно забавно потому, что эти двое были совершенно не похожи друг на друга ни внешне, ни характерами. Миниатюрная очень серьёзная Вешнелея с пушистыми светлыми волосами, не достававшим до лопаток, хорошеньким кукольным личиком и выразительными серыми глазами — с одной стороны; с другой — статная Гневияра, чуть не на голову выше напарницы, с роскошной смоляной косой и тяжёлым взглядом карих глаз из-под вечно чуть нахмуренных бровей.

— Да ладно тебе, — примирительно хмыкнула Белка. — Не издевайся, у них и так стресс.

— И не думала, — насмешливо фыркнула я. — Я изо всех сил вас бодрю и разряжаю обстановку!

Собственно, за такой бессмысленной жизнерадостной болтовнёй вечер и потянулся. Заяц оказался недостаточно крупным, чтобы полностью вытеснить из котла вяленое мясо, но свой вклад во вкусовые качества блюда, определённо, сделал. Во всяком случае, трескали за милую душу все, включая главную охотницу. Она, конечно, пыталась возражать, но я сознательно забыла отложить для неё маленок без мяса. Вернее, в котле сначала появился заяц сотоварищи, и только потом — овощи; не сырыми же её кормить! А варить отдельно… Я могла войти в положение страдалицы, но разделять её трагедию не собиралась, и искренне считала проблему недостойной внимания. Поплакать, конечно, дело святое, но лишать организм мяса из-за подобной мелочи? Каким она после этого бойцом будет! Нанести Вешнелее подобным образом душевную травму я тем более не опасалась: не с её биографией травмироваться гибелью случайного зайца.

Веля принадлежала к числу так называемых «горных духов» — специально обученных бойцов, охранявших наши границы с запада. Там, где в небо возносил острые ледяные пики хребет Край мира, получивший своё название в незапамятные времена, когда наши древние предки ещё считали мир маленьким и плоским, а лесной кот вострех был всего лишь тотемным животным одного из человеческих племён.

Эта тема, кстати, сравнительно недавно стала очень модной. В смысле, тема происхождения оборотней; много веков никто не сомневался, что боги дали нам второй облик и прибавили сил, предоставляя возможность на равных противостоять другим разумным видам, а сейчас вдруг появились те, кто полагал именно звериную ипостась основной. Я к подобным типам относилась с разумным опасением, как к буйным безумцам; буйные или нет, а разум там явно даже не ночевал. Теория, конечно, была забавной, но никаких внятных подтверждений не имела. Мне для её опровержения хватало всего пары соображений. Во-первых, почему тогда эти звериные предки выбрали именно такой облик для второй ипостаси и как они сумели его придумать, если «человек» сейчас — понятие собирательное, говорящее обо всех разумных видах, и отдельно в природе не встречающееся? Ну и так, дополнительные биологические отличия от собственно востреха, одним из самых наглядных среди которых является грудь: у лесного кота шесть сосков, у нашей второй ипостаси остаётся два. Кроме того, отличается форма лап в части количества пальцев, да и потомство в зверином облике мы не способны заводить, и полукровок с животными иметь — тоже, тогда как смешанные браки с нашими соседями-волками были хоть и редкими, но вполне полноценными.

Но это всё лирическое отступление. Возвращаясь же к теме Вешнелеи и гор, там находится самый нервный участок границы нашего княжества. Край мира — земли базалидов. Эти существа, может, и не настолько разумные, как другие соседи, и не имеют государства в нашем представлении, но у них есть своя культура, язык и письменность, а ещё они — отличные воины. Уже потому, что кожа базалидов местами соперничает по твёрдости с камнем, и их не так-то просто убить: существует всего несколько уязвимых мест на теле.

Они периодически совершают мелкие набеги на предгорья, не нанося по-настоящему серьёзного ущерба, но доставляя массу хлопот. Правда, несколько трипт назад, когда соседи особенно разошлись, наш князь организовал «горные дружины» — небольшие отряды скорее профессиональных убийц, чем воинов, и поставил их предотвращать нападения. Тактика была простая: выследить отряд базалидов, совершающий вылазку, и методично расстрелять издалека. С тех пор количество успешных набегов значительно сократилось. Более того, насколько я знаю, у соседей наконец-то нашлась облечённая некоторой властью персона, уполномоченная вести переговоры, и на границе стало спокойней. Во всяком случае, количество горных дружин сократили; как к нам, собственно, и попала Вешнелея. Я, правда, всю жизнь полагала, что уроженцы тамошних мест и уж тем более — горные духи все как один отличные охотники не только на базалидов, но и на более традиционную дичь. Оказывается, даже в этом вопросе бывают исключения.

Сегодня, как и вчера, Трай расположился рядом со мной. Но, отдать ему должное, руки куда не следует не тянул, прилюдно потискать не пытался и держался независимо, разве что иногда одаривал меня жаркими взглядами, а его запах будоражил нервы и будил предвкушение повторения вчерашнего.

Нет, он точно волк? Или просто очень хорошо знает наши привычки и традиции, и старается им следовать, чтобы меня не раздражать?

Это была ещё одна противоположность в менталитете двух наших народов. Волки в целом (в том числе и мужчины) не слишком-то жаловали случайные связи, но компенсировали это повышенной склонностью к тактильным контактам. Например, жених и невеста до свадьбы не могли разделить постель, но на людях позволяли себе всевозможные нежности, вроде объятий и поцелуев, а уж за руку держались всенепременно. Даже в нашей с рыжим ситуации, когда цель отношений приятно провести время, и никаких далеко идущих планов нет у обоих, для него было бы нормально продемонстрировать окружающим близость. Волки предпочитали меняться запахом, для них это было очень важно. Для нас же свято личное пространство, и зачастую даже безумно влюблённые пары при посторонних дальше жарких взглядов и слов не заходили. Нормальны были короткие прикосновения и поцелуи, даже очень непристойные с точки зрения тех же волков, но — не долгие объятья.

А, впрочем, я не удивлюсь, если где-то в родне Трая действительно затесались кошки. Про лиса-то он, конечно, шутил, — существует всего две разновидности оборотней, — но примесь чужой крови чувствовалась. Полукровки у нас возможны ещё со степняками, но на уроженца тех краёв он не походил совершенно.

Правда, в этот раз дожидаться, пока окружающие угомонятся, рыжий не стал. Не успела я допить травяной чай, как мужчина подался ближе и тихо шепнул мне на ухо:

— Прогуляемся?

— А командир не заругает? — насмешливо уточнила я, бросив взгляд на угрюмого Варса.

— Не попробуем — не узнаем, — легкомысленно отозвался Трай, поднимаясь на ноги и протягивая мне руку. Я вновь, как и вчера, позволила поднять себя на ноги, даже многообещающе скользнула ладонью по бедру мужчины, вызвав у того довольную улыбку. Упомянутый командир бросил на нас мрачный взгляд, поморщился, но промолчал, зато не сдержались уже мои девчонки.

— Только отойдите подальше. Мы все и так завидуем, а тут ещё чего доброго мстить начнём и подстраивать подлянки, — весело фыркнула Белолеса.

— Обязательно, — серьёзно отозвалась я. — Мы даже на всякий случай залезем на дерево. А вокруг ров выроем. И заградительный вал построим.

— Главное, с дерева не свалитесь, — захихикала Листопада.

— Мы воспользуемся верёвкой, — подхватывая плащ, невозмутимо заверил её рыжий.

— Ого, какой затейник, — восхищённо присвистнула Белка. — Нирь, ты его береги, он нам ещё в хозяйстве пригодится!

В итоге от костра мы уходили в приподнятом настроении, хихикая и перешучиваясь на тему верёвок и перспектив использования Трая в народном кошачьем хозяйстве.

— А здесь ты тоже знаешь какое-нибудь укромное уютное местечко? — полюбопытствовала я через пару минут, когда мы отсмеялись.

— Увы, нет; там всё случайно получилось, — отозвался он. — Думаешь, я для чего плащ прихватил?

— Ты его из дома для этой цели прихватил, или сейчас из лагеря? — иронично уточнила я.

— Конечно, из дома, — с совершенно серьёзным лицом ответил мужчина. — Не могу же я в самом деле загонять красивую женщину на дерево, даже если она кошка!

— Какой ты заботливый и предусмотрительный, — похвалила я. — Давай тогда заберём немного вон в ту сторону, там есть мелкая речушка, — махнула я рукой в нужную сторону.

— Определённо, на берегу реки значительно романтичней, чем под кустом, — фыркнул рыжий. — Не имею ничего против. Слушай, а можно я полюбопытствую?

— Попробуй, — озадаченно разрешила я.

— Почему Вешнелея закатила такую истерику из-за этого зайца?

— А что?

— Да, понимаешь… Я сегодня полдня уговаривал Варса, что ему стоит довериться профессионалам, и буквально предвкушаю его завтрашнее ворчание на тему этой сцены, — честно сознался он. — Да я сам бы усомнился в её профессионализме, если бы не видел, что нож вошёл зайцу в глаз, и не понимал, что такие рефлексы не возникают на пустом месте.

— Прикидываешь, как оправдываться? — я насмешливо хмыкнула, но ответила вполне серьёзно. — Честно говоря, я и сама была удивлена её вспышкой. Она, конечно, птичница… ты в курсе, кто это такие? — уточнила я, и когда волк кивнул, продолжила. — Веля — горный дух с солидным полевым опытом, да и вообще родом с западных земель, так что она не могла не охотиться. Горные духи это…

— Я знаю, — спокойно кивнул он.

— Тем лучше. Значит, ты и сам понимаешь, насколько это на самом деле странно. Может, она просто от неожиданности? Да и шок наверняка не такой уж сильный, раз она этого зайца в конце концов даже с аппетитом съела. В любом случае, лезть к ней в душу ради успокоения твоего приятеля я не собираюсь. А если совсем достанет, отправляй за разъяснениями ко мне. В отличие от тебя, я могу его прямым текстом послать.

Тем временем мы как раз выбрались на берег упомянутой речушки, в которую среди прочего впадал протекавший рядом со стоянкой ручей, где мы брали воду. Берег оказался удивительно живописным, а речушка — неожиданно крупной. Плавать там, конечно, было негде, но и ручьём её назвать язык уже не поворачивался. Вышли мы на высокий каменистый берег, откуда открывался ласкающий взгляд вид на русло. Здесь лиственные породы деревьев не прижились, и земля была сплошь укрыта ковром сосновых иголок. И шишек. Но зато пахло хорошо; нагревшиеся за день на солнце стволы отдавали тепло, и кислый привкус смолы мешался с речной сыростью.

— Как мне повезло, что ты такая добрая и понимающая, — тон мужчины стал вкрадчивым и мурлычущим, плащ был небрежно брошен на землю, а сама я очутилась в крепких объятьях. Более того, рыжий приподнял меня и для удобства поставил на какой-то камушек, чтобы не приходилось нагибаться; разница в росте у нас всё-таки была существенная. — Как я могу тебя отблагодарить? — поинтересовался он, развязывая мою рубашку и слегка прихватывая губами чувствительную кожу шеи.

— Пока ход твоих мыслей мне нравится, — похвалила я, запрокидывая голову. — А если ещё найдёшь ровное место без шишек, я буду просто счастлива! — добавила, расстёгивая его перевязь с мечом.

Мужчина тихо засмеялся, обдав тёплым дыханием разгорячённую поцелуями кожу, и по моей спине пробежали мурашки.

Кажется, вчера Трай наблюдал за моим раздеванием не просто так, а со вполне определённой целью: чтобы знать, как снимается непривычная одежда. Потому что в этот раз он продемонстрировал совершенно неожиданные для волка познания, безошибочно найдя, какая деталь где крепится. Снял перевязь с ножнами. Нашёл спрятанные в складках ткани завязки, державшие полы короткой, едва прикрывающей рёбра, рубашки с запахом, тем самым обеспечив себе доступ к моей груди. Аккуратно расстегнул длинные рукава, а, точнее, спрятанные в них ножны для метательных ножей. Справился со сложной пряжкой ремня. А потом и вовсе, опустившись на колени, умудрился незаметно расстегнуть высокие сапоги, верхний край которых широкими петлями крепился к поясному ремню, а голенища охватывали тщательно подогнанные ремешки поменьше, не дававшие тонкой великолепно выделанной коже топорщиться. Впрочем, «незаметно» потому, что меня здорово отвлекали поцелуями, которыми этот во всех отношениях опытный (у меня самой с такой скоростью со всеми этими креплениями справиться не получалось; вот что значит, правильная мотивация!) мужчина покрывал мой живот и грудь. Когда вслед за сапогами оказались стянуты и штаны, и нижнее бельё, очередь дошла и до бёдер. А потом Трай даже нашёл требуемое ровное место. Совсем без шишек под плащом, конечно, не обошлось, но по он сумел сделать так, что подобные мелочи меня уже не волновали.

Нет, определённо, это путешествие с каждым днём нравится мне всё больше и больше.

— Рыжик, ты прелесть, — тихо проговорила я, потягиваясь в его объятьях. Вокруг уже давно окончательно стемнело и, кажется, потихоньку начинал заниматься рассвет. Было влажно и прохладно, но пока особенных проблем это обстоятельство не доставляло: мужчина рядом, помимо прочих достоинств, оказался ещё и отличной грелкой. Да и в целом состояние было восхитительным, сытая блаженная расслабленность растекалась по телу и совершенно не хотелось шевелиться. — Я не могу вспомнить, когда мне последний раз было так хорошо, и было ли вообще.

— Могу сказать тебе то же самое, — усмехнулся он, перекатился набок и, опираясь на локоть, навис надо мной. Медленно провёл рукой по моему телу вниз, начиная с груди, явно наслаждаясь процессом. Я всё-таки не удержалась и мурлыкнула от удовольствия, вновь потягиваясь под его ладонью — грубой и шершавой, горячей, сильной; ладонью настоящего мужчины и воина. — Я искренне рад, что попался на глаза Варсу и в результате оказался здесь.

— На холодной земле с голой задницей? — захихикала я, заинтересованно ощупывая упомянутую часть тела мужчины. Зачем отказывать себе в такой маленькой сиюминутной прихоти? Трогать его было очень приятно. Везде.

— Ты ухватила самую суть, — серьёзно кивнул он, за талию прижав меня к себе крепче.

— Да-да, я чувствую, — совершенно развеселилась я, в подтверждение своих слов сжимая ладонь на его ягодице крепче. Трай фыркнул от смеха мне в шею, потом осторожно прихватил губами нежную кожу на горле, задумчиво провёл языком вдоль ключицы. Я запрокинула голову, удовлетворённо мурлыкнув в ответ на это прикосновение.

— Хотел предложить вернуться в лагерь до рассвета, но когда ты издаёшь вот такие звуки, все благие намерения тают, — усмехнулся мужчина. — Это у всех кошек врождённое, или достигается долгими тренировками?

— И то, и другое, — отозвалась я, с ленцой оглаживая плечи мужчины кончиками пальцев. — Когда достигаешь достаточной степени контроля над собственным телом и начинаешь прибегать к частичной трансформации постоянно и рефлекторно, этот рефлекс тоже начинает срабатывать.

— И в каких же случаях кошки начинают мурлыкать?

— Когда хорошо, — я с недоумением пожала плечами. — Ты что, никогда с обычными домашними кошками не сталкивался?

— Ну, одно дело — обычная домашняя, а совсем другое — такая вот дикая красавица, — дыхание мужчины пощекотало моё ухо, а прикосновения стали настойчивей. — Сильная, гибкая, страстная…

В общем, надо ли говорить, что идея вернуться в лагерь пораньше так и канула в близкую тёмную воду, и пришли мы только к утру?

Варс Чёрный Коготь

Пресловутая история с зайцем оказалась серьёзным испытаниям для моего терпения, и я почти решил высказаться на эту тему. Причём не Траю, а сразу — Огнеяре, не стесняясь в выражениях. Но вечером следующего дня кошка успокоила мою паранойю, пожалуй, единственным возможным способом — предложила своим девочкам размяться. Интересно, это рыжий подсказал, или она сама догадалась?

Я в развлечениях участия не принял, но наблюдал с интересом. И в конце концов был вынужден признать справедливость слов друга: бойцами кошки оказались отменными. Во всяком случае, те, кого Трай назвал «вихрями». Я даже порадовался собственной предусмотрительности и отказу от участия: шансов против них у меня не было, не стоило и пытаться. Рыжий если и был лучше, то не намного. Да, в силе они бесспорно проигрывали, зато компенсировали это ловкостью и подвижностью.

Правда, противостояние Трая и Огнеяры очень быстро превратилось в фарс, потому что клинки вскоре оказались отброшены, и пара перешла к рукопашной. Вот только боем это было сложно назвать; так, шутливая возня под одобрительное хихиканье окружающих. А потом действо вовсе превратилось в изощрённое подобие брачных игр. Кажется, позавидовал им не только я. Не просто же так одна из вихрей, — эффектная особа с загорелой кожей и выгоревшими почти до белизны длинными волосами, которую, кажется, звали Белолесой, — бесцеремонно плеснула на парочку водой из кружки и в ответ на возмущённый взгляд своего командира порекомендовала пойти охладиться. Обоим. А она, мол, так и быть, займётся ужином, но это — в первый и последний раз.

Да, стоит признать, я действительно завидовал Траю. В принципе завидовал той лёгкости, с которой он сходился с окружающими и умел уболтать практически любую женщину. Понимал всю низость и глупость подобных мыслей, и ни в коем случае не пожелал бы поменяться с ним судьбами, но сами мысли от этого понимания никуда не девались. Всё, что я мог, — не давать им выхода и держать собственные соображения при себе.

Правда, в нынешней ситуации я завидовал скорее его блаженной физиономии и столь быстрому достижению «взаимопонимания» этой парочкой, но оказаться на его месте не хотел бы. Да, кошка привлекала внимание и наверняка была хороша, но чувство брезгливости не позволяло всерьёз ею заинтересоваться.

Я догадывался, почему выбор Трая пал именно на неё. Огнеяра была не самой красивой из девушек и с первого взгляда не выделялась. Обычные светло-каштановые с пепельным оттенком волосы до лопаток, обычные серые глаза, правильные, но не запоминающиеся черты лица. Притягивала взгляд разве что высокая полная грудь в глубоком вырезе рубашки, но и по части фигуры кошка уступала некоторым своим подругам.

Для того, чтобы обратить внимание на эту женщину, нужно было за ней немного понаблюдать. Как она двигалась, говорила, да даже просто расслабленно покачивалась в седле; в каждой черте, в каждом жесте, в каждом взгляде сквозила чувственность и обещание наслаждения. Красиво очерченные губы одним своим видом приглашали к поцелую, а всё остальное… гулящая кошка, по-другому назвать её не получалось.

Наверное, именно в этом заключалась основная проблема в достижении нами общего языка. Нужно было воспринимать её как опытного и опасного воина, и, в общем-то, отнюдь не глупую женщину, а получалось — только как продажную девку. Причём самого низкого пошиба.

Подобное отношение, впрочем, только способствовало сохранению вооружённого нейтралитета. Убедившись в профессионализме отряда, я успокоился на этот счёт, а особой необходимости в общении с его командиром не было. И, наверное, мы бы спокойно добрались до места, перекинувшись за полторы трипты дней пути едва ли парой слов, если бы не проклятая бессонница, набросившаяся на меня за несколько дней до прибытия в столицу, уже на нашей территории.

С этим недугом я был знаком очень давно и близко. Служба дипломата — весьма хлопотное и нервное дело, особенно — служба на территории, изначально враждебной родной стране; и я искренне считал, что мне ещё повезло, и был шанс заработать гораздо более серьёзное отклонение. Бессонница — это не так страшно, когда ты о ней знаешь и готов её встретить.

Беда в том, что сейчас я готов не был. До этой поездки я некоторое время спокойно прожил в родном городе, и там эта напасть, казалось, совершенно меня оставила. Не напоминала она о себе и по дороге в кошачью столицу, а вот сейчас вдруг выползла на поверхность.

Я очень хорошо знал это состояние, и опознал его почти сразу. По странной сосущей пустоте в груди, по тяжёлой голове, наполненной сумбурными образами, по нежеланию глаз закрываться. Любая поза для сна представлялась чудовищно неудобной, в тело впивались какие-то ветки, травинки щекотали нос… в общем, промаявшись около часа, я расписался в собственном бессилии. К сожалению, прихватить с собой снотворное я не догадался, а обращаться с этой проблемой к спутницам было зазорно. Они и так были обо мне невысокого мнения, и самолюбие категорически протестовало против дальнейшего усугубления ситуации.

Поэтому я сделал единственное, что порой в не самых плачевных случаях (хотелось надеяться, что сейчас был именно такой) помогало: отправился размять ноги. Точнее, лапы, потому что перекидываться не хотелось.

Брёл я совершенно бездумно, выбирая дорогу по принципу наименьшего сопротивления: ломиться сквозь кусты и сбивать лапы об острые камни не хотелось. И размышлял о причинах возвращения старого и, казалось, забытого недуга. Ответ напрашивался сам собой; наверняка всему виной была дорога с непривычными ночёвками под открытым небом и тревога первых дней. Поэтому я по большей части даже не размышлял, а мечтал, как наконец-то вернусь домой, основательно пропарюсь в бане. Потом пару раз переплыву озеро, на берегу которого стоял Верель, мой родной город и по совместительству столица княжества. А после этого с гарантией вырублюсь на сутки, без снов и намёка на бессонницу. Я давно уже понял, что этот рецепт был куда надёжнее всех рекомендаций целителей, вместе взятых.

Заблудиться я не боялся, — в крайнем случае, нюх вывел бы по своим следам, — и к окружающему миру, погружённый в собственные мысли, особенно не прислушивался. Как оказалось, напрасно.

Честно говоря, с проклятой бессонницей я совершенно забыл, что в нашем отряде есть ещё пара заядлых полуночников, неизменно покидающих лагерь в сумерках. И Белогривый не преминул наказать меня за рассеянность: я едва на них не наткнулся. К моему счастью любовники были увлечены друг другом, и моё появление на краю прогалины оказалось незамеченным. Я же, на пару мгновений опешив от неожиданности, замер на месте, после чего справился с эмоциями и осторожно попятился обратно под прикрытие деревьев, после чего развернулся и рысцой направился в лагерь.

Умом я понимал, что ничего противоестественного или неожиданного в моей реакции не было. Запахи и зрительные впечатления подстегнули инстинкты, которые в звериной ипостаси сильнее, чем в человеческой. Ситуацию усугубила и угнетённая бессонницей рассудочная часть сознания, и фантазия.

Но понимание причин не помогало избавиться от последствий и справиться с вызванной ими злостью. Причём возбуждение при виде красивой обнажённой женщины, пахнущей желанием, меня нервировало не так уж сильно, даже с учётом моего прежнего брезгливого к ней отношения. Основной проблемой была следующая эмоция: настойчивое желание поставить на место конкурента и показать, кто здесь главный.

Проще говоря, мне сейчас нестерпимо хотелось набить морду своему единственному другу из-за какой-то блудливой кошки, которая мне, честно говоря, задаром была не нужна.

В такие моменты я ненавижу собственные инстинкты и свою сущность. Очень странное для альфы явление, но…

Сущность альфы — это врождённое свойство, как цвет глаз или группа крови, который невозможно изменить или развить в себе. Таких волков рождается немного, один на несколько сотен, и среди них тоже существует определённая «вертикаль власти», которая определяется на уровне инстинктов. Существование альфа-волков — объективная необходимость. В отличие от индивидуалистов-котов, мы всё-таки склонны к стайности, к построению иерархии и, главное, к стремлению занять в этой иерархии более высокое место, и если бы не жёсткий контроль, мы бы просто перегрызлись между собой. Кроме того, альфы от рождения наделены более тонким чутьём, им свойственно стремление к обучению и познанию, они ответственней, легче усваивают «материал»; в общем, самой природой подготовлены на роль «управляющих». В среднем подобная система работает неплохо, но, как и любая система, она не учитывает случайных отклонений.

Я — такое отклонение. Обычно этот дар передаётся по наследству, и тогда воспитание ребёнка не представляет особенных сложностей: волчонок, пока не поумнел, чувствует руку старшего и ведёт себя в целом прилично. Я же родился в простой семье, и пока не поумнел… В общем, родителям со мной пришлось тяжело. Потому что я на уровне инстинктов и запахов чувствовал себя главным, а не подчиняться альфе для обыкновенного волка… сложно. Очень мало кто на такое способен, и уж совсем никто не способен делать это постоянно.

И, с другой стороны, среди альф я при этом тоже не был до конца своим. Не сказал бы, чтобы меня кто-то когда-то ущемлял, но так получилось, что находить общий язык с сородичами мне было тяжело, и с друзьями у меня всё время была напряжёнка; я вечно болтался где-то посередине, и никак не мог прибиться к одной из групп.

Трай — насмешка судьбы! — был полной моей противоположностью. Отец — альфа, а он… видимо, боги что-то напутали. Или так пошутили. Можно было бы заподозрить ошибку целителей, если бы не разница в возрасте в три года.

Сдружились мы на южной границе, во время очередной мелкой войны со степняками. «Рядовые» волки обычно избегают общества «старших» из-за этого проклятого волевого подавления; если для зверя подобные проявления власти старшего члена стаи нормальны, то человеку это не слишком-то приятно. Нормально, привычно, но не до такой степени, чтобы терпеть постоянно.

Так вот, рыжего не раздражало. Или, может, раздражало, но он всё равно лишь молча ухмылялся и реагировал с запредельным философским спокойствием. Он умудрился стать моим другом, и мне категорически не хотелось что-то менять в этом вопросе. В конце концов, женщин вокруг много, а настоящие друзья — существа редкие.

Оставалось надеяться, что моя реакция была временным помутнением, и утро расставит всё по местам.

К лагерю я вышел уже на своих двоих, перекинувшись где-то посреди дороги. Так было проще призвать к порядку инстинкты, да и ночная прохлада в отсутствие плотной волчьей шубы трезвила.

Будь благословенен тот маг позапрошлого века, что придумал артефакт, позволяющий при обороте сохранять одежду. Жизнь благодаря ему здорово упростилась.

— А подглядывать нехорошо, — тихий женский голос застал меня врасплох, заставив нервно дёрнуться и заозираться. По другую сторону вялого костра, — большое полено в нём скорее тлело, чем горело, — сидела одна из двух наших ночных стражей, днём отсыпавшихся в карете.

— Я не… — начал раздражённо, но осёкся. Надо было не оправдываться, а изображать удивление; тогда был шанс опровергнуть подозрения, а сейчас уже поздно. Хотел добавить нечто вроде «я нечаянно», но понял, как глупо это прозвучит, и попросту махнул рукой. И зачем-то присел к костру, подкинув в него несколько сухих веток.

Впрочем, это было не самое худшее решение. Всё равно заснуть сейчас не получится, а наблюдение за горящим огнём, говорят, успокаивает нервы. Я наблюдал за языками пламени, а кошка некоторое время разглядывала меня.

Кажется, её звали Велесветой. Неестественно чёрные из-за темноты (впрочем, из-за темноты ли?) глаза пристально смотрели на меня из-под длинной чёлки и как будто видели насквозь, причём этого ощущения не умаляла даже откровенная ошибочность её выводов. На губах кошки блуждала задумчивая полуулыбка; мне показалось, не насмешливая, а сочувственная и понимающая. Тёмные волосы были собраны в две косы, да и вообще она казалась подростком: миниатюрная, тоненькая, хрупкая. Только её тяжёлый взгляд мешал обмануться да чутьё, утверждавшее, что передо мной отнюдь не ребёнок.

— Обычно взрослый мужчина, ели ему нравится женщина, оказывает ей знаки внимания, а не злобно пыхтит в углу. Во всяком случае, я себе это всегда представляла именно так, — точно так же тихо заметила кошка, растолковав моё стремление к огню как желание поговорить. Впрочем, отчего не поговорить, если глушилка всё равно работает?

— Если нравится, всё именно так и обстоит, — хмыкнул несколько нервно. И вдруг понял, что почти успокоился. Не знаю, что тому помогло — огонь, удалённость от основных раздражителей или ровный тон и спокойствие собеседницы, — но это было кстати.

— То есть, ты хочешь сказать, Ниря тебе не нравится? — иронично уточнила она. — А зачем же тогда было их разыскивать? Или бессонница у тебя не от этого?

Я мог бы толкнуть длинную подробную речь, объясняющую мои действия и настроение, но не стал. Во-первых, вряд ли у меня получится переубедить эту девчонку, уже вбившую себе в голову романтическую историю, во-вторых, не хотелось за глаза говорить гадости, тем более о какой-никакой, но женщине. А про кошачью командиршу я сейчас мог сказать только что-нибудь плохое.

— Бессонница у меня хроническая, — неожиданно для самого себя сознался я.

— В самом деле? — случайная собеседница окинула меня задумчивым взглядом. — Это поправимо. Ложись здесь.

— Где — здесь? — я озадаченно огляделся.

— А вот там, где сидишь. Возле огня, — кивнула она.

— И что будет?

— Попробуй заснуть. Мне кажется, есть шанс, что у тебя получится. Огонь имеет свойство отгонять лишние мысли. В конце концов, ты ведь ничего не теряешь, верно? — Велесвета едва заметно улыбнулась уголками губ.

Я поглядел на кошку с сомнением, но резон в её словах был. Тех, которые про «ничего не теряешь». В звериной шкуре сидеть на земле, определённо, удобнее. А если получится уснуть… на это, впрочем, я всерьёз не рассчитывал.

Но кошка неожиданно оказалась права. Стоило, перекинувшись, улечься набок, вытянув лапы к огню, как сон накатился тяжёлой тёмной волной, унося меня из этой реальности.

Огнеяра

Утро особого оптимизма не внушало. Просто потому, что небо через пару часов после рассвета затянули облака, влекомые холодным пахнущим сыростью ветром. Вот ведь, совсем немного не дотянули до цели по хорошей погоде! Неласково нас встречает волчье княжество…

Настроения перемена погоды тоже не добавила, градус язвительности в коллективе несколько повысился, но в целом на пакость со стороны природы все отреагировали философски. И то верно: новичков у нас не было, всем довелось помотаться по городам и весям, и особенно жаловаться на жизнь было некому. Достали непромокаемые куртки с капюшонами, приладили оружие поверх — и ладно.

Только княжна заметно погрустнела, но вряд ли её состояние было вызвано только погодой. Девчонке было страшно и очень не хотелось оказаться одной среди чужих лиц, и её можно было понять. Как к ней отнесётся муж? Взаимными визитами князья почти не обменивались, довольствуясь почтой и современными видами магической связи, и к раннему знакомству с будущей женой князь не стремился. Передавал подарки и письма с поздравлениями к праздникам, но лично не навестил ни разу, а по портрету судить о характере было сложно. Но, по крайней мере, он был достаточно симпатичный — темноволосый, темноглазый, с правильными строгими чертами узкого лица, твёрдым подбородком и упрямо сжатыми тонкими губами. В общем, судя по лицу, характер у него был сильный, но вот насколько?

Слухи о волчьем князе бродили противоречивые, и толком составить портрет не получалось. Единственным достоверным фактом был его возраст: в этом году ему должно было исполниться пятьдесят восемь. То есть, мужчина в самом расцвете сил и возможностей. В остальном же… с равной вероятностью он мог оказаться холодным расчётливым циником, рассудительным и терпимым мудрецом и безжалостным ортодоксально настроенным самодуром. Вот на чём все слухи сходились, так это на его уме и дальновидности.

Лезть Леде в душу мы избегали: успокоить её было нечем, так зачем тревожить лишний раз? Оставалось пытаться отвлечь девушку от мрачных мыслей какими-нибудь байками, но эта обязанность ложилась на вихрей, по очереди правящих каретой.

Рыжик, увы, на поверку оказался гораздо крепче, чем это казалось на первый взгляд, и на вопросы о собственном князе упрямо отмахивался односложными репликами, менял тему разговора или уходил от ответа посредством поцелуя, по обстоятельствам. Но по крайней мере одну положительную характеристику будущего мужа Лебедяны я из всего этого вынесла: Трай относился к нему с уважением, и молчал явно не из опасения, а просто потому, что не желал перемывать тому кости и лезть не в своё дело. Но говорить ей об этом я предусмотрительно не стала; уважение воина характеризует князя как разумного командира, но каков он в личной жизни — большой вопрос.

Но плохой погоды богам показалось мало. Мы как раз собирали лагерь, когда на вытоптанную поляну из подлеска выступил вострех.

Лесной кот — красивый зверь. Крупный, с плотным серо-бурым мехом, покрытым тёмными разводами и брызгами, пышным хвостом, мощными лапами, широким чутким носом, жёлто-зелёными глазами и большими заострёнными ушами, иногда увенчанными кисточками и выглядящими довольно потешно. Вострех умеет как подкрадываться к добыче по земле, так и нападать сверху, с дерева, и различить осторожного хищника в листве может только очень опытный глаз.

Вообще, встреча со зверем-покровителем, «старшим братом», считается добрым знаком. Вот только здоровый зверь никогда не выйдет столь открыто к такому большому и шумному скоплению людей, да ещё на расстоянии нескольких прыжков от дороги.

Зверь неподвижно застыл на расстоянии трёх прыжков, кажется, удерживаемый на месте чарами одной из ведьм. Не отрывая взгляда от хищника, я перехватила за предплечье восхищённо охнувшую Леду. В отличие от неё, все остальные настороженно подобрались и замерли.

— Нирь, он… — почти не разжимая губ, шепнула стоявшая по другую сторону от меня Злата.

— Вижу, — так же тихо ответила я. С оскаленных клыков зверя капали клочья пены, пустой стеклянный взгляд был вперен в пространство, в горле клокотал рык, а движения его были судорожными и неестественными. В общем, сложно было не заметить столь явные признаки болезни. — Леся, Веля, — скомандовала тихо тем, кто находился к востреху ближе всего. Обе в мою сторону даже не глянули; я только отметила, как ведьма сжала кулаки, а птичница, закусив губу, медленно кивнула. В следующее мгновение так и не прыгнувший лесной кот дёрнулся, заваливаясь набок: метательный нож Вешнелеи вошёл в глазницу почти целиком. Агония была короткой. За это время никто не пошевелился и не издал ни звука, если не считать нервно всхлипнувшей княжны.

— Ниря, но… — первой нарушила тишину тоже она, а остальные почти синхронно сотворили охранные знамения, даже волки нахмурились и подобрались.

— Он был бешеный, Леда, — ответила я, разворачивая её за плечи и уводя к карете.

Короткая встреча смахнула жизнерадостную расслабленность отряда как аккуратная хозяйка пыль со стола. Мы не особенно суеверные существа, но тут проняло всех. Мёртвый вострех — это очень плохо, а уж появление бешеного старшего брата… Сложно вот так сходу вспомнить более тревожное предзнаменование. Он совершенно не обязательно нёс смерть всем свидетелям начиная с собственных убийц, но явно грозил неприятностями. Боги как бы намекали, что лёгкой жизни ждать не стоит.

Настроение шутить кончилось, у меня ещё и сон отбило. Так что дальше двигались мрачно и нервно; даже лошади, чуя общее настроение, как будто прибавили хода. После обеденного перекуса ещё и дождь окончательно собрался с силами, и занавесил лес и дорогу серым маревом. Длинная куртка, больше похожая на короткое платье, перекрывала голенища сапог, позволяя сохранить сухой не только верхнюю часть тела, но и нижнюю, но всё равно было противно. Под лошадиными копытами быстро начало хлюпать: дорога хоть и мощёная, но не идеально ровная, и луж на ней было предостаточно. Встречные повозки и всадники казались угрюмыми блудными духами — настолько медленно и печально они проявлялись на фоне плотной взвеси дождя. Мокрые лошади недовольно всхрапывали, тряся мордами.

А потом, придержав поводья, со мной поравнялась Гневияра, и по её хмурому лицу я поняла, что это ещё не все плохие новости на сегодня.

— Что, Янь? — уточнила я, потому что та, кажется, никак не могла собраться с мыслями или не решалась начать.

— Да я вот не могу толком понять, поэтому сомневаюсь, — наконец, проговорила она. — Может, мне всё мерещится.

— Лучше перестраховаться, ты же знаешь, — отмахнулась я. — Рассказывай, что ещё?

— Да как-то тревожно, — с тяжёлым вздохом сообщила птичница. — Я не знаю, как это объяснить; у птиц короткая память, поэтому они не слишком надёжный источник информации о прошлом, но они чем-то встревожены. Не настолько, чтобы удирать во все крылья, но что-то здесь, определённо, не в порядке.

— Давно это?

— Сложно сказать, — неопределённо повела плечами та. — Последние пару часов — точно. Мне почудилось неладное с началом дождя, но я поначалу списала на дурное настроение. Потом сверилась с Велей — у неё то же ощущение. Мы немного посовещались и решили, что лучше бы тебе быть в курсе. Боги знают, что с пернатыми не так, но это явно не нормально.

— Спасибо, правильно решили, — со вздохом кивнула я, и Гневияра подбодрила коня, возвращаясь на своё место в колонне.

Не доверять чутью птичниц было глупо. Не доверять чутью птичниц после встречи с бешеным вострехом — полный идиотизм. Знать бы только, о чём все эти знаки сигнализируют?

Подняв своего жеребца в галоп, я обошла всю нашу процессию, чувствуя на себе заинтересованно-напряжённые взгляды девочек.