Кошка на счастье

Но вот так сразу отказываться от предположения о реальности собственных воспоминаний я не стал. Прежде провалами в памяти я не страдал, да и кошка эта явно была непростой. Может, у неё имеются какие-нибудь специфические ведьмовские таланты?

Ночные события меня не столько встревожили, сколько послужили поводом для осторожного оптимизма. Если после непонятного воздействия со стороны этой девочки я заснул как убитый, а очнулся выспавшимся, стоит сказать ей «спасибо». И поинтересоваться, а не может ли она полностью избавить меня от этого проклятого недуга?

Сделав в памяти зарубку уточнить у Трая, явно лучше разбиравшегося в обычаях и традициях кошек, кто такие «тени» и чего от них стоит ждать, я пошёл умываться. День обещал быть долгим, и тратить время, разлёживаясь в кровати, не хотелось.

К удивлению, в кухне, куда я пришёл перекусить перед выходом, я оказался не первым. К ещё большему удивлению, первым там оказался Трай. Я хотел поинтересоваться, за какие такие провинности кошка выгнала его из своей постели, но замер на полушаге в дверном проёме, заметив, чем друг занимается.

— Кхм, — кашлянул я, привлекая внимание. — Мы тебя потеряли?

— В каком смысле? — жизнерадостно отозвался хозяин дома.

— Ну как же? Завтрак в постель — это первый и самый страшный шаг к семейной жизни, — хмыкнул я, всё-таки входя в кухню.

— Сейчас ты договоришься, и завтрак окажется у тебя на голове, — насмешливо фыркнул тот, подхватив сковородку с чем-то шкворчащим на ней с кухонной плиты, и направился к столу. — Хотя, пожалуй, нет. Жалко, а я слишком хочу есть. Я сейчас закончу, и получишь по морде сковородкой. И можешь считать это последним шагом собственной семейной жизни: серьёзным семейным скандалом.

— Ну извини, я же не знал, что ты внезапно настолько оголодал, — я развёл руками.

— Да, я оголодал, и теперь очень, очень рад этой яичнице, — серьёзно кивнул Трай. — А что не так-то? Откуда подозрения в недостойном?

— Обычно таким выражением незамутнённой придурковатой радости сияют влюблённые подростки, — честно сообщил я. — Сложно ожидать подобного восторга просто после ночи со шлюхой, даже с очень опытной.

— Дурак ты, Варс, — раздался от двери насмешливый голос лёгкой на помине Огнеяры, а я раздосадованно поморщился. Ругаться с утра пораньше не хотелось, и слова эти предназначались совсем не для её ушей.

— Извини, я…

— Да я так и поняла, что ты меня не заметил, — весело отмахнулась она, проходя к плите и походя утаскивая у рыжего со сковородки кусок колбасы. Трай страдальчески закатил глаза, вздохнул, но возмущаться не стал. — Но я не о том. Такой большой мальчик, а не знает, чем даже самая блудливая кошка отличается от работницы борделя.

— И чем же? — уточнил я, потому что женщина завозилась у плиты, ставя греться воду, и замолчала.

— Кошки всегда выбирают мужчин сами. — Она бросила на меня взгляд через плечо. Причём посмотрела очень странно; не снисходительно и насмешливо, а как будто сочувственно. — Равно как и коты, только последнее тебя почему-то не удивляет.

Последнее замечание я предпочёл не комментировать и вообще сменить тему. Полностью пересмотреть собственное отношение к этой женщине я не мог, — её поведение мне откровенно претило, уж очень вызывающим оно было, — но был готов признать свою ошибку относительно её профессиональных качеств. Так что я предпочёл бы ограничить общение с ней только служебными рамками. Тем более, подходящий вопрос у меня уже был готов; пусть не совсем на заданную тему, но, надеюсь, достаточно нейтральный.

— Огнеяра, скажи, пожалуйста, чем тени отличаются от всех прочих людей?

— В каком смысле? — Она вопросительно вскинула брови.

— Они ведь не просто бойцы, и у них есть какие-то специфические таланты, да? Может, магия? За что-то же их называют тенями?

— Я понимаю, что ты мне, скорее всего, не поверишь, но я в самом деле не знаю. — Женщина пожала плечами. — Про теней широким массам вообще мало что известно, они встречаются очень редко, и большинство вообще считает их мифом. Что до практических навыков… Они хорошие бойцы. Ещё каким-то образом «видят» окружающее пространство на очень большом расстоянии, но только ночью. Способны ориентироваться в кромешной темноте, там, где даже наше ночное зрение не спасает. И это всё, что я знаю точно и свидетелем чему была, но слухов про них ходит очень много. Но я бы не взялась отделять правду от вымысла.

— А по поводу воздействия на разум о них что-нибудь говорят? — уточнил я.

— О, да, — с видимым удовольствием подтвердила кошка. — Очень многое, вплоть до способности играючи вынуть душу и порабощения всяческих неосторожных при мимолётном взгляде в глаза. Но у нас про волков тоже много всякого рассказывают. Ты скажи, что конкретно надо-то?

Тон был вполне миролюбивым, и я решил сказать правду. Тем более, тайна там, если подумать, та ещё.

Привыкать я к ней начал, что ли? Не к тайне, к Огнеяре. Оказывается, с ней вполне возможно нормально разговаривать. Интересно, мы просто притёрлись, меня успокаивает воздух родного города, или её — влияние Трая?

— Поблагодарить хотел. У меня бессонница, а она умудрилась меня усыпить. Во всяком случае, мне так кажется, и я бы с удовольствием узнал точнее.

— Я бы предложила спросить у первоисточника, — неуверенно проговорила женщина после короткой паузы, — но не уверена, что это поможет. Тени очень скрытные существа, вряд ли она что-нибудь пояснит. А про их особые отношения со снами я, кажется, прежде вообще не слышала. Кстати, с интимными контактами у них какие-то сложности, ты должен оценить, — весело усмехнувшись, добавила она. — Они активно избегают подобных отношений, так что не переживай, она тебя не совратит.

— Ты меня обнадёжила, — поморщился я. — Они ещё спят?

— С чего бы? — Кошка растерянно вытаращилась на меня. — Данька уже уехала, а Вета с остальными девочками гулять пошла, и я сейчас пойду их догонять.

— Что-то они рано. — Трай присоединился к моему недоумению.

— Рано? — Огнеяра перевела взгляд на него, потом обратно на меня. — Мальчики, вы вообще здоровы? Время к полудню!

— Как — к полудню?! — чуть не в голос переспросили мы. — Ингвура мне на холку, — добавил уже я, торопливо поднимаясь со стула.

— Да, мальчики, расслабились, — звонко расхохоталась кошка.

— Но ты же только что встала, — нахмурился Трай.

— Неправда, я вернулась тебя разбудить, — фыркнула та. Что ответил рыжий, я уже не слышал — скорым шагом покинул кухню. Надо же было столько проспать!

Иначе как магией такого продолжительного и крепкого сна я объяснить не мог: меня никакие лекарства столь надолго не выкидывали из реальности. А, с другой стороны, может, действительно — расслабились, иначе проспал бы я один.

Подобные мысли блуждали в моей голове, пока я рысцой бежал по городу: своим ходом показалось быстрее. Для таких вот пешеходов вдоль улиц были предусмотрены тротуары, и по дурной погоде большинство предпочитали перемещаться в волчьей шкуре. Так было теплее, густая шерсть не промокала и защищала от порывов холодного ветра значительно лучше любой куртки или плаща.

Начинать расспросы я планировал с самого простого: посещения дома младшей сестры. Идти туда было довольно далеко (её муж Райв, брат Райма, — у нас всегда старались братьям и сёстрам давать созвучные имена — жил далеко от центра города), но этот вариант был достаточно перспективным. Я очень надеялся, что княжич в курсе ситуации со своим братом хотя бы в общих чертах, и я сумею получить пояснения. С ним самим я был знаком весьма поверхностно, а вот с обеими сёстрами связь старался не терять; и с Лирой, к которой сейчас направлялся, и с Мирой, живущей на другом конце княжества.

У нас вообще была отличная дружная семья. Жалко, что я понял это отнюдь не в детстве, но хорошо, что всё-таки понял и начал ценить.

— Лира, здравствуй! Ты здесь? — громко поинтересовался я, входя в дом. Дверь была незаперта, а внутри пахло свежим хлебом, так что в положительном ответе я не сомневался.

— Дядя Варс! — Из боковой двери первыми высыпались племянники, мальчишки-погодки, причём старший, Риль, гордо бежал в волчьем облике, заплетаясь в ногах; он всего месяц как освоил оборот, и теперь страшно гордился. Волчонок из него получился потешный: лопоухий, длиннохвостый и большелапый. Я опустился на одно колено, с одинаковым удовольствием обнимая и лохматого старшего, и страшно завидующего ему младшего, Реля.

— Привет! Ух, ничего себе вымахали, — восхитился я, закидывая на плечо звонко хохочущего младшего, а извивающегося старшего подхватывая под живот, и поднялся на ноги. — Мама-то ваша где?

— Когда ты уже женишься и своих заведёшь? — весело поинтересовалась упомянутая, входя вслед за сыновьями. — Здравствуй.

— Здравствуй, — ответил я, наклоняясь и получая свой приветственный поцелуй в щёку. — Зачем мне свои, если я в любой момент могу потискать таких замечательных племянников? — отшутился я, демонстративно встряхнув Реля. Тот начал извиваться интенсивнее, но когда освободиться не получилось, всё-таки перекинулся в двуногую ипостась и взмолился уже человеческим голосом:

— Ну, дядя Варс, пусти! А ты нам что-нибудь интересное привёз?!

— Рель! Дядя ещё даже войти толком не успел, а ты уже подарки клянчишь, — укоризненно проговорила Лира.

— Привёз, привёз, — успокоил его я, вслед за сестрой проходя в кухню. — Только я их вам сейчас не отдам, потому что я не надолго и по делу. Вот завтра, если ваша мама в гости пригласит, тогда будут подарки.

— Пригласит, куда денется, — мягко улыбнулась та. — По какому делу?

— Ты не в курсе, что случилось с нашим князем?

— А, это, — задумчиво кивнула она, присела на соседний стул. — Мальчики, идите к себе в комнату.

— Но, мама…

— Риль!

Дождавшись, когда демонстративно понурые сыновья выйдут, Лира подняла на меня внимательный взгляд.

— А ты зачем интересуешься? Так, из любопытства?

— Не совсем, — честно ответил я. — Райм отправил меня сопровождать сюда его невесту. А ей вчера оказали весьма неласковый приём, и если бы не решительность сопровождающих её лиц, всё могло закончиться большим конфузом. Потому что Ринд пытался её одну оставить в доме князя, чтобы дожидалась будущего мужа там.

— Ледяная Пыль никогда не утруждал себя соблюдением традиций и учётом чьего-либо мнения, — вздохнула собеседница.

С точки зрения наших традиций было более чем неприлично невесте жить в доме жениха до обряда: она в этот момент фактически становилась на уровень его содержанки, а никак не будущей жены. Обычно девушка жила у родителей или своих родственников, а в случае, когда будущие супруги происходили из разных городов, невесту должны были приютить родственники или, в крайнем случае, доверенные друзья жениха. Эта традиция не всегда соблюдалась (у будущего мужа могло и не быть таких друзей или родственников), но тогда старались не затягивать с обрядом, а обеспечить это сейчас, в отсутствие жениха, было бы затруднительно. Вряд ли это как-то изменило планы и повлияло на решение Райма, но жизнь кошачьей княжне непременно подпортило бы.

— Я ощущаю себя ответственным за эту девочку, поэтому хотелось бы по возможности ей помочь. Как минимум, информацией.

— А где ты её оставил? Может, стоит пригласить к нам? — осторожно уточнила она.

— Они вроде бы неплохо разместились. У Трая большой дом в самом центре, очень удачный вариант.

— Трай? Который? — озадаченно нахмурилась Лира, пытаясь вспомнить.

— Трай Белая Звёздочка, он…

— Не самая лучшая компания для княжны, — сестра подняла на меня растерянный взгляд.

— Почему?

— У него неподходящая репутация для человека, приглашающего в гости незамужнюю девушку.

— За это не волнуйся, — отмахнулся я. — Даже если бы я не мог за него поручиться, как за друга, он сейчас увлечён другой кошкой. И Лебедяна, определённо, не в его вкусе.

— Очень на это надеюсь, — вздохнула сестра. — А что касается Райма… Это странная история. Он два дня назад буквально испарился из собственной запертой спальни. Я не знаю подробностей, — может, что-нибудь там всё-таки нашли, — но точно не было крови и следов борьбы. Все предполагают и надеются, что он жив. Наверное, упорно ищут; во всяком случае, муж вчера пришёл среди ночи и убежал чуть свет, но не выглядел обречённым и отчаявшимся, — она развела руками.

— И что, нет никаких предположений?

— Варс, я же сказала, что не знаю подробностей, — мягко возразила она. — Райв и так нервничает, я не хочу дополнительно его расстраивать расспросами.

— Да, извини. Надо попробовать наведаться в главный дом, — поморщившись, я махнул рукой.

— Попробуй. Но, может, ты хотя бы пообедаешь с нами?

— Если ты меня накормишь, я буду очень тебе благодарен, — улыбнулся я в ответ. — Но не в обед, а прямо сейчас; не успел сегодня перекусить.

— Точно, жениться пора! — засмеялась сестра. Но выгонять, конечно, не стала, и действительно от души накормила. Под конец я даже взмолился о пощаде: уж очень Лира расстаралась.

После сытной домашней еды жизнь, определённо, стала значительно приятней, и морось на улице не раздражала, так что до главного дома я добрался быстро и в охотку, по дороге размышляя о вечном.

Думать сейчас о князе было бессмысленно: почти ничего нового я пока не узнал. Пропажа человека из запертой комнаты — отличный сюжет для детектива, и вариантов развития этого сюжета было множество. От банальной дезинформации (не так уж и заперта была эта комната) и тайного хода до каких-то значительно более экзотических. И почему-то в простейшие мне сейчас не верилось. Отчаиваться и завершать поиски информации сейчас я тоже не спешил: сначала следовало поговорить с ещё одним волком, способным что-то прояснить. А именно — советником Грувом Белое Сердце, фактически являющимся моим прямым начальником.

Так что мысли были заняты словами сестры о моей женитьбе. Может, правда — пора? Причём даже не сейчас, а уже лет двадцать как. Были бы живы родители, мама, наверное, давно бы уже уговорила меня на этот шаг, я нашёл бы себе хорошую жену. И, может быть, возвращался бы домой с гораздо большим удовольствием?

Взгляд всю дорогу против воли цеплялся за встречных девушек. Один раз я даже замешкался и с трудом подавил желание остановиться и познакомиться с приглянувшейся. Миниатюрная, с длинной тёмной косой, не сказать, чтобы красивая, но с искоркой в глазах и живой улыбкой, она стояла на противоположной стороне улицы и болтала с подругой.

Не до знакомств сейчас, сначала надо сложить с себя ответственность за кошек, то есть — сдать невесту князю, если он жив, или узнать о его гибели и отправить девушку домой, и только потом заниматься собственной личной жизнью. И лучше бы, конечно, нашёл воплощение в реальности именно первый вариант: при втором нам всем может надолго стать не до личного.

За этими рассуждениями я и добрался до цели.

В главном доме не только заседал князь с советниками, но размещались другие службы и учреждения: это было не одно здание, а целый огромный комплекс. Здесь проходили судебные заседания, размещалось управление городской стражи и даже тюремные камеры, располагалась городская библиотека и часть Университета.

В общем, если где-то и можно было задать интересующие меня вопросы и получить на них более-менее подробные ответы, то только здесь.

— А, Варс, здравствуй. Проходи. — Когда я заглянул в его кабинет с коротким «Можно?», Грув на мгновение вскинул на меня взгляд, оторвавшись от бумаг, и тут же уткнулся обратно. — Какими судьбами?

— Ты ещё спрашиваешь, — хмыкнул я и, повинуясь его жесту, присел в кресло. — Мне казалось, сейчас у всех один вопрос.

— Про Райма? — понимающе вздохнул собеседник. Грув был очень старым человеком, ходил с трудом, а оборачиваться и вовсе не мог. Но зато ясностью ума мог поделиться с парой значительно более молодых советников, и ещё осталось бы на несколько балбесов вроде меня. — Да уж. А ты в связи с чем интересуешься? Простое любопытство, или дело к нему есть?

— Как тебе сказать, — не удержался от иронии я. — Любопытно, конечно, тоже, но главным образом меня сейчас волнует судьба одной юной очаровательной особы, которую князь собирался взять в жёны, а Ринд Ледяная Пыль чуть не ославил вчера перед всем городом. Почему именно его отправили встречать княжну?

— Он единственный в тот момент был свободен. Честно говоря, о том, что кошки должны приехать, мы попросту забыли, — вздохнул Грув. — Увы, исчезновение Райма добавило нам массу проблем, и отвлечься от них сейчас очень трудно, — он кивнул на лежащие на столе документы. — Уже все соседи в курсе, что у нас проблемы; видишь, сижу, пишу письма. Послы наседают, ситуация накаляется с каждым часом чуть ли не на всех границах, а особенно — со степью. По поводу вчерашних высказываний Ринда я уже в курсе. Извинись, пожалуйста, за него перед Лебедяной: он слишком буквально воспринял слова «пригласить княжну в дом». На самом деле, Ледяная Пыль должен был попросить её и всех сопровождающих пройти и подождать, пока мы придумаем, где будет лучше их разместить.

— Но хоть какие-нибудь подвижки в поисках князя есть? Или по-прежнему всё тихо? — поинтересовался я настороженно.

— Маги утверждают, что он жив, и это уже повод для оптимизма, — развёл руками советник. — А если по существу, насколько я знаю, почти исключили самые простые варианты вроде тайных ходов. Кажется, там обнаружились слабые магические следы, но я в этом совершенно не разбираюсь. Расследованием занимается Давр Полумесяц, так что, с одной стороны, оно в лучших руках, но, с другой, я бы не советовал лезть ему под руку.

— Да уж, — медленно кивнул я.

Давр Полумесяц был довольно странным типом, которого можно было коротко охарактеризовать как «честного, но злого». Бунтарь и задира, он, тем не менее, обладал холодным острым разумом и сыскное дело знал от и до. Давр вообще не любил людей и никому не доверял, но больше всего он не любил, когда его отвлекают от чего-то важного. Так что попытка пристать к нему сейчас с расспросами была чревата самыми негативными последствиями. А порча отношений с ним была не лучшей идеей: помимо всего прочего, Полумесяц отличался злопамятностью и мстительностью.

Чисто теоретически, задать ему вопросы могла княжна, — на правах невесты пропавшего, — но подавать ей такую идею я не собирался. Давр пренебрежительно относился к женщинам, и в лучшем случае мог лишь обидеть Лебедяну. В худшем — оскорбить и спровоцировать на агрессивные действия её охрану. А представлять результат его столкновения с той же Огнеярой я вообще опасался, и предпочёл бы сделать так, чтобы Полумесяц с кошками не пересекался вовсе. Был бы здесь Черногор — другое дело, а за неимением оного… пожалуй, остаётся только ждать.

— Может, ты лучше займёшься полезным делом? — насмешливо предложил мне советник. — На границе со степью сейчас особенно неспокойно, как ты понимаешь, а ты лучший специалист по южанам.

— Да, конечно. Я в вашем распоряжении! — очнувшись от задумчивости, кивнул я. В самом деле, если помочь княжне ничем не получалось, лучше я займусь полезным делом, чем буду бесцельно слоняться по городу.

— Славно, — с явным облегчением вздохнул он. — Тебя мне сейчас сам Белогривый прислал, не иначе! Вот сводки, вот вопросы, вот письма, вот чистая бумага. Готов полностью положиться в этом вопросе на твоё мнение, решай!

— И пинок Белогривого в напутствие? — я не удержался от насмешки.

— Приятно иметь дело с опытным профессионалом!

Огнеяра

День прошёл довольно сумбурно, но нам по крайней мере удалось отвлечь и развлечь Лебедяну.

Сначала все поднялись чуть свет, чтобы проводить своих и совместно позавтракать в трактире напротив. Прощание прошло буднично и спокойно: чай, не на войну провожаем, а домой. И, хочется надеяться, скоро мы к ним присоединимся. Потом мы некоторое время болтали о всякой ерунде, старательно отвлекая княжну от свадебных (а потому довольно мрачных) мыслей. Потом нам надоело сидеть в четырёх стенах, и я отправилась будить рыжика, а девочки, хихикая мне вслед, ушли всё в тот же трактир напротив, где обещали ждать до победного. После Белкиного напутствия «вы там пошустрее, но без потери качества», я мстительно задержалась часа на полтора, но потом всё-таки присоединилась к остальной компании. Трай с нами не пошёл: он с очень загадочным видом убежал куда-то сразу после завтрака, отказавшись составлять нам компанию. Мне хоть и было любопытно, куда, но от вопросов я сумела удержаться. Нечего его баловать!

Гуляли мы без особенной цели. На участие в поисках князя шансов у нас не было (кто бы нас к ним допустил!), поэтому мы решили просто приятно провести время, познакомившись с городом и осмотревшись. Нас провожали достаточно неприязненными и недовольными взглядами, но я готова была поручиться, что причиной тому была не княжна, а внешний вид всех остальных. Уж больно характерно морщились встречные волчицы, бросая взгляды на наши обтягивающие штаны, — и это ещё верхняя часть была прикрыта куртками! Но по крайней мере Лебедяна на нашем фоне выглядела особенно выигрышно, и ей взгляды доставались любопытные, и даже несколько вежливых кивков.

— Нирь, что они так морды корчат? — в конце концов не выдержала Листопада.

— Лесь, а тебя не смущает разница в нашей с ними одежде? — иронично уточнила я.

— Меня — нет! — тут же ответила ведьма, а потом сообразила: — То есть, их как раз смущает?

— Более чем, — поддержала меня Белка. — Это примерно как у нас кто-то ходил бы вообще без одежды. Даже ещё хуже, потому что у нас половине было бы наплевать, а противоположный пол так вообще порадовался бы.

— Дикие люди, — недовольно проворчала Листопада.

— Мы на их взгляд ещё более дикие, — со смешком успокоила её я. — Ты привыкай, если придётся сталкиваться по жизни с представителями других видов, у них бывают ещё более странные обычаи.

— Например? — заинтересовалась та.

— Например, у степняков, насколько я помню, принято меняться жёнами. Или мужьями, тут с какой стороны посмотреть: всё происходит по взаимной договорённости. А хозяйка, например, дорогого гостя почти наверняка пригласит к себе в постель, и муж только порадуется. Особенно, если гость хозяйке ребёнка сделает. И очень обидятся, если отказать, — добавила я и весело фыркнула при виде вытянувшегося лица ведьмы.

— Ты шутишь так? — подозрительно нахмурилась она.

— Отнюдь. Не веришь мне — спроси у Варса, он же как раз специалист по ним.

— Я тебе даже могу объяснить, откуда этот обычай взялся, — неожиданно высказалась Злата. — Степняки живут, — а, вернее, жили издавна, — очень небольшими тесными общинами, и появление новой свежей крови — настоящее благо, позволяющее избежать вырождения.

— А ты откуда знаешь? — сестра перевела на неё растерянный взгляд. Причём остальным тоже было очень интересно; лично я в такие дебри никогда не лезла и первопричинами не интересовалась. Ну, нравится людям так жить, — это их личное дело.

— Читать люблю, — лаконично отозвалась та, пожав плечами.

— И что, у Чёрного Когтя тоже, вероятно, пара-тройка разновозрастных полукровок по степи бегает? — хихикнула ведьма.

— Учитывая ценность данного конкретного индивида, — а волков эти ребята уважают, — думаю, не меньше десятка, — с улыбкой ответила Златолета. — Если у него, конечно, со здоровьем всё в порядке. Но такие дети являются официальными детьми своих родителей, у них не важно, кто послужил донором.

— Хм. А волки по сравнению с ними кажутся не такими уж дикими, — Листопада задумчиво огляделась по сторонам. — У них, наверное, тоже есть какая-то причина, по которой они такие занудные?

— С ними сложнее, но историки утверждают, что это связано с диспропорцией между мужчинами и женщинами на каком-то этапе развития. Правда, точно никто не может сказать: не то женщин было слишком много, и потому начала цениться нетронутость, не то наоборот, слишком мало, и потому их тщательно берегли. Мне второй вариант представляется более вероятным.

— А мы тогда почему такие, какие есть? — полюбопытствовала Леся.

— Потому что мы кошки, и этим всё сказано, — весело фыркнула Злата. — Не знаю, я не встречала исследований на эту тему.

Собственно, за такой вот мирной болтовнёй, изредка прерываясь на обсуждение увиденного или на перекус, прошёл день. Мы обошли почти весь центр города, с удовольствием полюбовались фонтанами и садами, снова сходили на площадь перед княжеским домом и уточнили у какого-то пожилого энергичного волка, кажущегося наиболее безобидным и мирно настроенным, что это за огромное здание рядом. Он с удовольствием рассказал, даже пригласил осмотреть его изнутри. Посторонним можно было заходить не во все помещения, но кое-что, по словам волка, осмотреть стоило. Поскольку мужик губы брезгливо не поджимал, разглядывал нас с искренним интересом и зазывал в гости не одну только княжну, а всех, и можно с оружием, — с оружием даже лучше, какие любопытные клинки! — мы решили запланировать визит на завтра, поскольку сегодня уже было поздно: на улице почти стемнело.

— Учитывая, что у них там ещё и Университет располагается, у меня есть ощущение, что мы послужим практическим материалом, — задумчиво предположила Златолета. — Уж очень он похож на учёного.

— А нам не жалко, — отмахнулась я.

На обратном пути, уже на подходе к дому, нас настиг такой заряд ливня, что оставшееся расстояние приходилось преодолевать едва ли не на ощупь. В дом мы ввалились шумно, с грохотом, а кое-кто ещё и с матом. В последнем, разумеется, отличились мы с Белкой: остальные для такого пока ещё были слишком воспитанными, а от тени (внезапно составившей нам компанию на прогулке) вообще лишнего слова дождаться было сложно, куда уж тут экспрессивному выражению эмоций.

— Уф, ну и погодка! — резюмировала Белолеса, аккуратно стягивая куртку. Насквозь та не промокла, но товарный внешний вид, определённо, потеряла. Хочется надеяться, не безвозвратно.

— И не говори! — поддержала Листопада, перекидываясь в звериный облик.

— Леся, нет! — одновременно взвыли мы с Белкой, но было поздно: ведьма уже начала отряхиваться. Единственное, что я успела сделать, — встать между ведьмой и княжной, чтобы ей поменьше досталось.

— Всё, сестрёнка, — тихо процедила Златолета, которая тоже успела стянуть верхнюю одежду, и теперь с одной стороны была совершенно мокрой, будто её окунули в ванну. — Я тебе сейчас хвост оторву!

Листопада же, взглянув в наши недобрые лица, сообразила, что заступаться за неё никто не будет, и даже, наверное, добавят от себя, и начала медленно пятиться в сторону приоткрытой внутренней двери. Злата, перекинувшись, с той же угрожающей медлительностью наступала на неё. Когда беглянке до выхода оставалось меньше прыжка, а преследовательнице до неё — чуть больше полутора, они одновременно прыгнули. Леся — с места с разворотом, Златолета — так же с места, но красиво вытянувшись всем телом в коротком полёте.

И надо же было такому случиться, что именно этот момент выбрала хозяйка дома, чтобы проверить, что за шум в прихожей. Первый вострех с размаху впечатался волчице в живот, и та, взвизгнув, всплеснула руками и завалилась назад. Леся под действием инерции прокатилась по ней, вскочила, ошалело тряся головой и путаясь в лапах, но быстро дала стрекача. Злата, сумевшая заметить препятствие, попыталась извернуться в прыжке, и по крайней мере не впечаталась с размаху своими шестью десятками килограммов в несчастную женщину, неловко приземлившись на растопыренные лапы. Правда, полностью совладать с законами физики не получилось, и вторая ведьма тоже прокатилась по Инре, после чего бросилась в погоню.

Княжна, охнув, кинулась помогать поверженной волчице, укоризненно качнувшая головой тень — за ней. А мы с Белкой никому помочь не могли: мы истерически ржали. А когда через пару мгновений откуда-то из-за двери донёсся грохот чего-то тяжёлого и мягкого, а вслед за ним — звон бьющегося стекла и грохот металла, вообще оказались потеряны для окружающего мира.

— Хм. Я что-то пропустил? — поинтересовался с порога вошедший Трай. Мы с подругой переглянулись и грянули новой порцией хохота, отрицательно качая головами. А княжна извиняющимся тоном ответила, за локоть придерживая путающуюся в юбке волчицу, с которой благополучно слетела вся благообразность и напускное спокойствие:

— Близняшки немного повздорили и случайно сбили с ног твою бабушку.

— Повздорили? — прошипела та, выворачиваясь из рук добровольных помощниц, и окинула их возмущённым взглядом. Потом развернулась к внуку и принялась рычать на него, наступая и раздражённо жестикулируя. — Ты! Выродок! Ты приволок в дом каких-то жалких, бесстыдных тварей, у которых нет никакого понятия о женском достоинстве, да ещё смеешь тут с ними кувыркаться! Убирайся отсюда вместе с ними!

Нам с Белкой как-то вдруг стало не смешно, особенно когда я догадалась взглянуть на лицо рыжего. Создавалось впечатление, что он сдерживается буквально из последних сил, чтобы не свернуть скандальной родственнице шею. Сейчас Трай совсем не походил на балагура-раздолбая; черты лица заострились, верхняя губа слегка подрагивала, будто он с трудом сдерживался от рыка, а мокрые рыжие волосы казались скорее бурыми, будто пропитала их не вода, а чья-то кровь. Даже мне с моей богатой биографией стало не по себе, а волчица, кажется, просто ничего не замечала.

— Я сделаю всё, чтобы князь не женился на этой твари! Придумали тоже, с кем породниться — с блудливыми…

— Ещё одно слово, — не выдержав, Трай в один шаг оказался перед бабкой и обхватил ладонью горло женщины. Даже, кажется, слегка приподнял над полом. — Позволишь себе хотя бы ещё одно слово в подобном тоне, и на улице окажешься ты, — не сказал — прошипел волк. По нервам плеснуло чужим страхом; кажется, Инра поняла, что переступила грань.

— Ты не посмеешь, — сипло выдохнула она, цепляясь обеими руками за его запястье.

— Рискнёшь проверить? — криво ухмыльнулся рыжий и, явно переступая через себя, разжал ладонь. — Больше не попадайся на глаза ни мне, ни гостям. А если посмеешь недобро высказаться о княжне или, паче того, сунуть свой нос в это дело… Лучше тебе будет покончить с собой. Пошла вон, — процедил он. В могильной тишине проводил взглядом испуганную женщину, обеими ладонями держащуюся за горло, и, дождавшись, пока она уйдёт из поля зрения, молча развернулся и вышел в другую дверь. Насколько я помнила, там располагалась ведущая наверх лестница — крутая и тесная, «чёрная». В нашу сторону хозяин дома даже не глянул; кажется, его ощутимо потряхивало от злости и было не до шуток.

— М-да. Вот тебе и обаятельный весёлый мальчик, — задумчиво хмыкнула Белолеса, когда за мужчиной закрылась дверь. Звукоизоляция у волков в домах, как и у нас, была отличная, так что можно было не бояться быть услышанными.

— Вот и помогай после этого людям, и извиняйся перед ними, — вздохнула, понурившись, княжна, бросив взгляд в ту сторону, куда ушла Инра.

— Если бы сейчас не пришёл Трай, вряд ли она стала бы так активно ругаться, — осторожно возразила я. — У неё это явно глубоко личное, а мы — просто очередной повод вспомнить.

— Странно это. Он производит впечатление гораздо более уравновешенного и сдержанного человека, — задумчиво проговорила Лебедяна.

— И что? — иронично хмыкнула я. — Мы с Белкой тоже такое впечатление производим, пока из себя не выведут. Просто с годами болевых точек становится всё меньше, и задеть, соответственно, становится тяжелее. Пойду я проверю нашего нервного товарища.

— Боишься, как бы руки на себя не наложил? — насмешливо уточнила Белолеса.

— На себя вряд ли, а вот на кого-нибудь другого — запросто. Ну и вообще, надо брать тёпленьким, пока есть такая возможность. А то успокоится, и ничего уже не расскажет.

— Удачи, — Белка улыбнулась так безмятежно, а тень одарила настолько понимающим взглядом, что я отчётливо поняла: не поверили. Ну и… Солнцеликую им в свекрови!

Я, в общем-то, и сама толком не поняла, зачем пошла за Траем. С одной стороны, человека в таком состоянии лучше не трогать, это я по себе прекрасно знала. А с другой, чутьё утверждало, что моё присутствие будет кстати, да и тревожно за рыжика было. И так уже ясно, что напряжённые взаимоотношения с близкими родственниками отравляют ему жизнь до сих пор; хотя в версию самоубийства мне не верилось. Решить его проблему я вряд ли смогла бы, но вот помочь переключиться на что-нибудь более безвредное — вполне.

Зачем это было нужно мне, я тем более не задумывалась. Хочется — и ладно.

Горький запах затихающей злости, замешанной на раздражении, досаде и, кажется, обиде, привёл меня на самый верх дома. Здесь, под защищающим от непогоды куполом, был разбит небольшой сад. Журчание искусственного ручейка в летний зной, должно быть, звучало музыкой, а сейчас только дополнительно усугубляло уныние серого неба над головой, напоминая, что там, снаружи, поливает дождь.

Рыжий в угол забиваться не стремился, — если, конечно, не считать углом само это место, — и обнаружился сразу. Он лежал на одной из трёх скамеек с кованными боковинами, расставленных в разных концах полянки. Рослому волку лежанка была заметно коротка, и колени покоились на подлокотнике. Закинув одну руку за голову, а вторую — вытянув вдоль тела (ширина ложа явно мешала устроиться с полным комфортом), мужчина отсутствующим взглядом созерцал сквозь прорехи в вечнозелёной листве серое низкое небо.

— К тебе можно, или лучше не трогать? — поинтересовалась я от входа, разглядывая живописную картину.

— Ну, насчёт «потрогать» я никогда не возражал, — насмешливо хмыкнул он, переводя на меня взгляд, и сел. — Чем обязан?

Я неопределённо пожала плечами, усаживаясь на скамейку рядом с ним. Потемневшее от времени и вытертое многочисленными прикосновениями дерево было тёплым; то ли сам рыжик успел нагреть, то ли тоже какая-то магия.

— Трай, за что она так тебя ненавидит? — всё-таки спросила через несколько секунд.

— А что, идея с недостойным наследником кажется сомнительной? — усмехнулся он.

— Честно говоря, да. Ну, презрение. Ну, неприязнь. Высокомерие, нежелание общаться; а она явно ненавидит, и для женщины это довольно странно. Но если не хочешь об этом разговаривать, я могу оставить любопытство при себе, — поспешила уточнить я. Мужчина бросил на меня странный насмешливый взгляд, но промолчал. А через пару секунд всё-таки проговорил:

— Я убил её сына.

— В смысле? — опешила я.

— Мой отец был её единственным сыном, а я его убил; так что, наверное, она имеет право на такие эмоции.

— Но почему? — после услышанного промолчать я не сумела. — То есть, я понимаю, что вы друг друга терпеть не могли, но это всё равно неожиданно…

Больше мне было интересно, как именно у него это получилось. Судя по тому, что данный факт не был тайной, убил Трай отца как-то совершенно легально, вероятно — в поединке; но тот же был альфой, или я что-то путаю?

— За мать, — он спокойно пожал плечами. — Меня он мог бить, вымещая злость. Наверное, если бы я кому-то пожаловался, его призвали бы к порядку, меня бы забрали, но тогда она бы осталась с ним один на один. Её он бить не мог, его бы тогда князь своими руками порвал, а вот отравить жизнь — вполне. Как доказать, что кто-то на кого-то не так посмотрел и что-то не то сказал? Тут только слово против слова, поэтому ей приходилось терпеть. Я был на границе, когда получил от неё письмо. Не помню уже, что меня в нём насторожило; по-моему, оно было слишком уж радостным. Поговорил с командиром, так и так мол, дома беда. Он у нас мужик хороший был, понимающий, отпустил. Только досюда путь неблизкий. Я загнал лошадь, себя чуть не загнал; а когда добрался, её уже похоронили. Несчастный случай, сорвалась с моста и утонула. Утопилась, конечно; она боялась воды и не умела плавать. А я при свидетелях обвинил его в её смерти и вызвал на поединок. И убил, — с явным удовольствием заключил он.

— Он же альфа, разве нет? — растерянно уточнила я.

— И что? — мужчина усмехнулся, искоса глянув на меня. До этого рассказывал он короткой жёсткой траве под ногами, расслабленно опираясь локтями о расставленные колени и сцепив руки в замок. — С инстинктами можно бороться, было бы желание. Он меня потому и колотил, что отказывался слушаться и подчиняться.

Мы несколько секунд помолчали. Трай так и сидел, с застывшей на губах кривой усмешкой и пустым взглядом, сосредоточенным скорее на прошлом, чем на окружающей зелени, а я разглядывала резкий профиль рыжего. Что ему можно ответить на такую исповедь, я не знала, и, честно говоря, даже представлять не хотела, что он чувствовал тогда и сейчас. Нет, с «сейчас»-то всё было более-менее понятно: особенного надрыва в нём не чувствовалось, всё это было уже пережито и принято. А вот тогдашнее его состояние я описать не бралась; мне, выросшей в пусть и немного сумасшедшей, но счастливой семье, было сложно примерить на себя подобные отношения.

Потом я подумала о другом: а рассказывал ли он хоть кому-то об этом? Пусть даже вот так вкратце, но целиком и своими словами? Сомнительно. Местные наверняка и так в курсе, а жаловаться и мусолить уже вроде бы решённую проблему — явно не в его характере. И, значит, держал в себе. Наверное, периодически проживал эти события заново и корил себя. За то, что не успел, что не предполагал, что ничего не изменил, и осталась только месть.

Можно ли вообще в подобной ситуации подобрать слова так, чтобы они не прозвучали фальшиво? Чтобы не унизить жалостью — он ведь не плакался, а просто отвечал на вопрос, коротко и по существу. И нужны ли ему вообще мои слова? Прожил же он как-то столько лет без моего участия.

Но просто так встать и уйти показалось ещё худшим вариантом, поэтому я некоторое время молча сидела рядом и пыталась собрать по закоулкам памяти все свои знания по психологии волков. Кота было бы лучше встряхнуть, отвлечь, переключить; а вот в том, что подобное сработает сейчас, я сомневалась. Поэтому в итоге просто протянула руку и слегка сжала его плечо. Что поступила правильно, поняла, когда через пару мгновений рыжий отмер и накрыл мою ладонь своей, будто благодаря. А потом настойчиво потянул меня к себе, и я оказалась у мужчины в охапке и поначалу здорово опешила. Он уткнулся носом в мою макушку и крепко прижал; а я, опомнившись, завозилась в неудобной позе, пытаясь вывернуться.

Трай так просто не сдался, и вместо того, чтобы отпустить меня на свободу, перетащил к себе на колени. Я ещё немного посопротивлялась, но потом плюнула и смирилась: сидеть теперь было действительно удобнее, а раз взялась утешать и оказывать моральную поддержку, сама виновата.

— Странные вы, волки, существа, — в конце концов не выдержала я. Не то чтобы мне было совсем неприятно, но всё равно как-то непривычно и не по себе.

— Почему? — поинтересовался Трай, продолжая согревать дыханием мою макушку.

— Вечно вам нужно друг друга тискать.

Моим недовольством рыжий не проникся, только рассмеялся и прижал крепче.

— Не друг друга, а воспользоваться случаем и потискать гордую и независимую кошку, которая потеряла бдительность и оказалась в пределах досягаемости и в достаточно мирном для того настроении, — наставительно сообщил он.

— Ну вот и кто ты после этого, а? — вздохнула я. — Я тут изо всех сил думаю, как бы его не обидеть и морально поддержать, душевная травма же, а он случаем пользуется!

— С душевной травмой ты, положим, перегнула, — усмехнулся рыжий. — Может, тогда и была, но с тех пор прошло уже больше сорока лет, только эта старая гадюка и выводит из себя. Но всё равно погано, и я твой порыв оценил, спасибо. И продолжаю, кстати, ценить, что ты не слишком настойчиво пытаешься освободиться.

— Ладно, так и быть. В порядке исключения, за честность, потерплю и побуду ласковой кошкой, — смирилась я и, угнездившись поудобнее, расслабилась, пристраивая голову на его плече. — Слушай, может, нам всем отсюда куда-нибудь съехать? Я же правильно поняла, ты в этом доме почти не бываешь, чтобы не пересекаться с бабкой?

— Плюнь, — поморщился мужчина. — Она больше не высунет нос, а я как-нибудь переживу. А в доме я не бываю не столько из-за неё, сколько из-за самого дома. Давно бы избавился, но не выгонять же эту гадюку на улицу, — хмыкнул он.

Мы ещё некоторое время посидели молча, а потом уже Трай нехотя разомкнул объятья и проговорил:

— Ладно, не буду больше злоупотреблять твоим терпением. К тому же, там должны были принести еду.

— Еда, как я понимаю, главный аргумент, а про терпение ты добавил, чтобы меня задобрить? — насмешливо уточнила я, поднимаясь на ноги.

— Как легко ты меня раскусила, — с чрезмерным трагизмом вздохнул он.

— А чем настолько важным ты был занят всё это время, если даже не успел перекусить?

— Собирал информацию, — пожал плечами Трай. — У Варса свои источники, у меня — свои.

— И как успехи?

— Плохо, но кое-что есть. Пойдём, не буду же я три раза повторять.

Правда, с серьёзным разговором пришлось подождать: в гостиной обнаружилась не только еда, но и озадаченные её появлением неучтённые гости. Я окинула взглядом присутствующих и расслабилась, одобрительно подмигнув Белке. Прав был князь, хорошая команда у нас подобралась. Я там брожу, ерундой страдаю, а девочки без меня грамотно оттеснили княжну от гостей в дальний конец помещения, по обе стороны от неё сидят ведьмы, и любые продукты, попадающие ей в руки, проходят через них.

Впрочем, никакой угрозы в гостьях не чувствовалось, и на потенциальных убийц они не походили. Не в том смысле, что выглядели безобидно, а в том, что двигались не как обученные идеально владеть своим телом существа. Обычные волчицы, числом четыре штуки; довольно молодые, излучающие любопытство, лёгкое опасение, настороженность, но — не более того. Правда, это был не повод расслабляться.

— Ого! Как я погляжу, популяция уплотняется? — весело уточнила я, разглядывая волчиц. Те неуверенно переглянулись и ответили мне настороженными взглядами, то и дело соскальзывающими на стоящего за моим плечом рыжика, не спешащего разместиться с комфортом.

— Девушки пришли в гости присмотреться и, так сказать, принюхаться, — пришла им на помощь княжна.

— А ещё набрать поводов для сплетен; да, Айрис? — ехидно вклинился Трай, всё-таки проходя в комнату и вольготно устраиваясь в свободном кресле (большинство присутствующих, включая гостей, предпочли ковёр). Причём по дороге он успел разжиться глиняным горшочком с тушёным мясом и устроился с особенным комфортом. Кажется, чисто женская компания его не смущала.

Судя по тому, как вспыхнули щёки симпатичной курносой волчицы, кажется — самой молодой из присутствующих, именно её звали Айрис, и рыжий угадал.

— Давайте не будем ссориться, ладно? — с укором воззрилась на него Лебедяна. Но хозяин дома в настоящий момент был полностью нейтрализован мясным рагу, и на её укор ответил сложной жестикуляцией. Точно перевести на человеческий язык это было невозможно, но княжна предпочла посчитать, что он согласен, и вернулась к прерванному разговору.

В последующих посиделках я участвовала исключительно как слушатель, но это было даже интереснее: я сделала для себя несколько интересных выводов. Например, я была готова поручиться, что инициатором этого визита была особа по имени Лира, и уж её-то целью явно были не сплетни. Судя по всему, женщина пришла осмотреться и, как ни странно, оказать нашей Леде моральную поддержку. Во всяком случае, она ненавязчиво скормила княжне несколько добрых советов «из личного опыта» на тему употребления в быту таких сложных мужчин, как волчьи альфы. Сделала пяток весьма уверенных замечаний относительно собственного князя; с её слов он представал терпеливым и спокойным человеком, не лишённым чувства юмора, что не могло не радовать. У меня сложилось впечатление, что она была лично знакома с Раймом, хотя замечания и были сделаны вскользь, «к слову».

Да и вообще, эта Лира, казавшаяся на первый взгляд достаточно юной особой, при ближайшем рассмотрении показала себя женщиной неглупой и опытной. А когда я наконец-то вспомнила, что означают две тоненькие косички на левом виске, перевитые узкими красными ленточками и убранные в общую причёску, окончательно расслабилась. Каждую такую косицу волчица заплетала после рождения и окончания вскармливания ребёнка; на мой взгляд, матери двоих детей вполне можно было доверять в вопросах местного быта. Во всяком случае, вероятность её ошибки значительно меньше, чем, скажем, моей.

А остальные трое волчиц явно были её подругами, прихваченными исключительно за компанию. Но, впрочем, впечатление они производили положительное, даже сплетница Айрис казалась хоть и болтушкой, но безвредной и не злой.

— Кого я вижу, — через некоторое время (на улице уже давно стемнело, хотя в этом вопросе оставалось доверять внутренним часам — окон в комнате не было) на пороге объявился Варс. Выглядел Чёрный Коготь достаточно заморенным, но не расстроенным, а на предводительницу гостей смотрел хоть и насмешливо, но тепло. И даже, кажется, рад был её видеть. — Не удержалась всё-таки?

— Мне показалось неправильным бросать юную милую девушку в новых условиях совсем одну. Или, хуже того, на попечении двух мужчин, один из которых вечно занят на службе, а второй имеет репутацию самого беспринципного бабника едва ли не во всём княжестве, — ничуть не смутившись, ответила та. А я покосилась на Трая с уважением; какой, однако, талантливый тип! И службу несёт исправно, и репутацию поддерживать успевает.

Но, с другой стороны, это у нас «первым парнем на деревне» прослыть сложно, а у волков, наверное, хватит пары шумных скандалов с обманутыми мужьями. Особенно учитывая, что призвать такого бойца к ответу будет довольно трудно: официального наказания за подобное не предусмотрено, большую часть времени он проводит где-то в полях, а когда находится здесь… сложно найти человека, способного бросить ему вызов и победить. Вернее, сложно в пределах города; все подобные профи наверняка бродят в тех же полях и вряд ли обременены жёнами.

— То есть, вы знакомы? — растерянно вклинилась Лебедяна.

— Прости, я не сказала, — улыбнулась волчица. — Я сестра Варса, а мой муж — младший брат Райма. Так что мы без пяти минут родственницы. Просто мне показалось, что без этих фактов тебе будет легче воспринять меня непредвзято, — она развела руками.

— Да уж, — растерянно качнула головой Леда. К счастью, было не похоже, что она обижена. — Но, может, тогда хоть ты ответишь, куда делся мой блудный женишок? — с горьким смешком уточнила она.

— Я и сама ничего не знаю, — сокрушённо качнула головой та. — Но, по крайней мере, могу с уверенностью утверждать, что он не сбежал. Он тебя действительно ждал и ждал этой свадьбы.

— Если ты сказала это честно, то ты меня утешила, — с иронией ответила Лебедяна. — А почему он вообще решил организовать этот брак, ты тоже не знаешь?

— Тут я тебе тоже ничем помочь не могу, — волчица развела руками. — И, боюсь, никто не сможет. Когда Райм огласил своё решение, удивлены были решительно все. Но он достаточно взрослый и самостоятельный, чтобы никто не пытался навязать ему своё мнение: у нас не принято принуждать кого-то к браку.

— Ничего себе, не принято! — возмущённо фыркнула Листопада, а Леда уставилась на волчицу с подозрением и недоверием. — А как же договорные браки, и всё прочее?

— Так договорные браки на то и договорные, что люди договорились, — насмешливо возразила она. — Если жених или невеста решительно против союза, их не будут силком тащить под венец. Это ведь глупо — заставлять жениться. Если молодожёны будут дичиться друг друга, ничего хорошего из этого не выйдет. Например, родители могут уговорить ребёнка, или он сам, пообщавшись с предполагаемой парой, придёт к выводу, что она ему интересна. Но если невеста испытывает к жениху отвращение, никто этот союз не благословит.

— То есть, я теоретически могу отказаться? И мне за это ничего не будет? — вытаращилась на неё Лебедяна. Да и у остальных, включая меня, выражения лиц были не менее озадаченными.

— Можешь, конечно! Кто тебе сказал, что нет?

— Мне… — возмущённо начала она, но осеклась на полуслове и обвела присутствующих диким взглядом. — А я и не спрашивала никого! — пробормотала княжна себе под нос.

— Разумеется, ты можешь отказаться, — с мягкой улыбкой на губах продолжила Лира. — Но я бы посоветовала тебе не спешить, и дать Райму шанс завоевать твою симпатию. Он правда хороший человек, а волки — хорошие мужья, заботливые и надёжные.

Мне до зуда в языке захотелось уточнить, все ли они такие заботливые, как отец Трая, «залюбивший» жену до того, что она от него в речку сиганула. Но я сдержалась; в конце концов, один урод — не показатель нормы, да и зачем портить окружающим настроение на ровном месте?

Моё же собственное настроение несколько подпортилось после услышанного. Нет, мне не жалко было, что у Леды появился выбор, да и Лира говорила сейчас правильные вещи, не стоило рубить сплеча. Но не давала покоя другая мысль: Черногор не мог не знать о возможности расторгнуть этот брак, но именно он исподволь убедил окружающих в неизбежности такого союза. Зачем? Честно говоря, обручение княжны в совсем ещё нежном возрасте с самого начала казалось довольно странным, а теперь начало откровенно тревожить. Зачем всё это князю? Ведь если бы не казус с исчезновением волка, Лебедяна могла и не узнать, что совсем не обязана вступать в этот брак!

Прижать к стенке Черногора не представлялось возможным; на него где сядешь, там и слезешь. Но прояснить этот вопрос, определённо, стоило до свадьбы. А для этого следовало найти волка: уж он точно был в курсе всей истории.

Переходить к интересующей теме в присутствии гостий никто не спешил. Но, к нашему счастью, после возвращения Варса особенно рассиживаться они не стали и вскоре откланялись.

— Ну что, мальчики, какие у вас результаты? — решительно перешла я сразу к главному, когда посетители были спроважены, и вся наша небольшая компания вернулась на нагретые места.

— У меня ничего внятного, кроме того факта, что князь жив, — развёл руками Чёрный Коготь. — Говорят, исчез из запертой спальни, потайных ходов нет, зато есть какие-то магические следы. Но узнать подробности не получится: расследованием руководит на редкость неразговорчивый и несговорчивый тип, спрашивать у него бесполезно. Разве что через Райва, но тот тоже совсем не болтун. Да, кстати, Лебедяна, я уполномочен принести тебе официальные извинения от всего Совета за вчерашний эпизод. Здесь действительно имела место случайная ошибка, никто не хотел тебя оскорбить, просто с исчезновением князя у всех голова кругом.

— Да ну их, — отмахнулась Леда. — Мне сейчас гораздо интереснее всё-таки поболтать со своим женихом и задать ему несколько вопросов, — недобро нахмурилась она. Получилось очень похоже на отца, я искренне умилилась фамильному сходству.

— Трай, а у тебя какая информация? — полюбопытствовала я. — Та же самая?

— Та, да не та, — с видимым удовольствием сообщил он. — Поцелуешь — расскажу.

— Сейчас я тебя поцелую, если продолжишь в том же духе, — мрачно пообещал Варс, смерив друга тяжёлым взглядом. Я его даже зауважала в этот момент: уж очень выразителен был взгляд и тон.

— Да ладно, пошутить нельзя, — фыркнул Трай. — Извини, но ты не в моём вкусе. В общем, не так уж и заперта комната была. А, вернее, поручиться за это никто не может, потому что князь изволил приятно проводить время с друзьями, и где-то в процессе потерялся. Никто, правда, не помнит, когда и куда; но по официальной версии, конечно, из своей комнаты, при загадочных обстоятельствах.

— А у тебя эта информация, конечно, от собутыльников? — растерянно хмыкнул Варс.

— Что ты, таких друзей у меня нет; а вот знакомые стражи имеются, и один как раз был в то время в карауле, — пожал плечами Трай. — Но относительно хода поисков он всё равно не в курсе, да и это всё рассказал по большому секрету, и то только потому, что за ним должок: Полумесяц не терпит, когда о его делах треплются на каждом углу.

— Это что же получается, ваш князь просто загулял? — задумчиво проговорила я. — Да я с него сама шкуру спущу за такое! И плевать на всевозможные политические последствия.

— В очередь, — Чёрный Коготь глянул на меня с кривой ухмылкой. — Если он просто загулял, его половина советников захотят убить, начиная собственно с Давра Полумесяца. Может, просто исчезновение по факту не такое загадочное и не из закрытой комнаты, да и провернуть его было легче, если чутьё всех участников было притуплено.

— Как ты изящно перефразировал «ужрались до потери связи с реальностью», — хихикнула я. — Но шутки шутками, а ситуация чем дальше, тем подозрительней. Ещё вампиры эти по дороге…

— Я решил, что вы про них уже забыли, — усмехнулся альфа, окинув меня взглядом.

— По себе людей не судят, — наставительно сообщила я. — Мы сегодня занесли парочку ошейников разным магам на анализ, завтра узнаем результат. Учитывая, что мы выбрали пару идеологических противников и соперников, и в разговоре с ними Леся, наивно хлопая глазами, высказалась в духе «Вот этот господин смотрел, но я не очень доверяю его мнению; не мог бы такой выдающийся специалист разрешить мои сомнения?», есть хороший шанс получить достоверный результат. Оба были полны энтузиазма и заверяли, что уж они-то расскажут всё как есть! Но я сомневаюсь, что результат будет стоящий, и что нам назовут автора и владельца этих тварей.

Мы некоторое время ещё обсуждали сказанное, а потом, закономерно не придумав ничего нового, разошлись спать.

Варс Чёрный Коготь

День прошёл весьма плодотворно, но, увлечённый работой, я напрочь забыл о снотворном, которое хотел прихватить из дома. Более того, я вспомнил о нём только тогда, когда кошки уже разошлись по комнатам, и просить их о помощи было поздно: не ломиться же в комнаты. Днём под давлением авторитета Грува Белое Сердце вечные спутницы бессонницы — хроническая усталость, тяжесть и заторможенность, — отступили, а сейчас вернулись, и я даже не стал пытаться лечь в постель, сразу направившись в библиотеку. Книгу на этот раз, правда, выбирал тщательно и всему прочему предпочёл историческую хронику.

— Опять не спится? — отвлёк меня от попыток сложить отдельные слова в связные предложения знакомый голос.

— Забыл снотворное, — ответил я, откладывая книгу и переводя взгляд на тень. Опять, как вчера, кошка сидела рядом, задумчиво меня разглядывая. — Вета, скажи, это ты меня вчера усыпила?

— А если я, то что? — почему-то очень настороженно спросила она.

— Хотел поблагодарить. Правда, я так и не понял, как оказался в собственной постели. И, честно говоря, очень любопытно узнать ответ на этот вопрос.

— Это несложно. — Её губы тронула мягкая улыбка, и мне показалось, что Велесвета ощутимо расслабилась, услышав мой ответ. — Хочешь, я избавлю тебя от бессонницы? — вдруг предложила она через пару мгновений.

— Хочу, — без раздумий ответил я. — А ты это можешь?

— Если бы не могла, не предлагала бы, — улыбка стала насмешливой, но почему-то грустной. — Действительно, хочешь?

— Спрашиваешь! Наши маги толком ничего не могут сделать, говорят — надо меньше нервничать; можно подумать, это от меня зависит. Я очень на многое готов, чтобы окончательно избавиться от этой проблемы, — поморщился я.

— Это хорошо, — удовлетворённо кивнула она и поднялась с места, при этом держась одной рукой за моё плечо.

— Хорошо что? — уточнил я.

— Что готов, — оказавшись у меня за спиной и положив уже обе ладони мне на плечи, тихо шепнула она. От вкрадчивого тона кошки стало не по себе, по спине скользнул неприятный холодок. Запоздало сообразив, что прежде, чем соглашаться на лечение, было бы неплохо уточнить, в чём именно оно будет заключаться, я дёрнулся с места, пытаясь встать и вывернуться из-под её рук. Тщетно. Тонкие изящные пальцы сжались тисками, не давая шелохнуться, а над ухом прозвучало тихое и ласковое: — Спи!

Попытка сопротивляться нахлынувшей темноте так же не увенчалась успехом, и я провалился во мрак забытья.

В этот раз приходить в себя было тяжело. Липкая паутина сна отпускала очень неохотно, в сознании мелькали обрывки мыслей, эмоций и фрагменты недавних сновидений; но я точно знал, что мне нужно наружу, и как можно скорее. Когда наконец-то сумел продрать глаза и оглядеться, подумал, что продолжаю спать, и сейчас наблюдаю очень странный сон, вполне имеющий шанс превратиться в кошмар.

Это была обыкновенная спальня; незнакомая, но я готов был поручиться, что пределы дома Трая мы не покидали. За окном плескалась ночная тьма, клочьями просачиваясь в комнату и заполняя собой углы и щели. Неожиданно плотная, непроглядная, равнодушная к оборотническому ночному зрению.

Единственным источником света служила свеча в высоком рожке канделябра, но пламя её из-за неподвижности казалось неживым, нарисованным. Тёплый тусклый свет не то что не рассеивал тьму, а, кажется, дополнительно подчёркивал и уплотнял. В неверных отсветах стоящая у того же стола Велесвета производила откровенно жуткое впечатление: кожа казалась мертвенно-бледной, волосы — ещё одним сгустком неестественной чернильной тьмы. Длинная рубаха из некрашеного полотна прикрывала колени и, кажется, была единственной её одеждой. Бросив на меня взгляд через плечо, женщина ободряюще улыбнулась, хотя эффекта добилась прямо противоположного: в её глазах жила та же тьма, пробуждающая внутри какие-то глубинные, древние страхи.

— Не бойся, — мягко проговорила кошка, возвращаясь к своему занятию. Из моего положения было не видно, что она делает на столе, но я слышал шорохи, шелест и позвякивания. Нюх неожиданно тоже оказался бесполезен: в воздухе был разлит одуряюще-сильный запах каких-то эфирных масел или благовоний. — Всё будет хорошо.

— Ты очень удивишься, если я скажу, что это прозвучало крайне неубедительно? — мрачно поинтересовался я, на пробу дёрнув руками и запрокинув голову, чтобы определить, как именно они связаны.

Собственное положение нервировало меня больше всего. Я лежал на кровати на спине, надёжно связанный по рукам и ногам и растянутый между спинкой и изножьем кровати. Не слишком туго, но я едва мог согнуть ноги в коленях и руки в локтях. Узлы явно давали понять, что вязал их профессионал и шансов освободиться нет, но выполнены они были очень аккуратно и почти не давили. Из такого положения рассмотреть было трудно, но, кажется, они были самозатягивающимися: чем интенсивнее попытки освободиться, тем хуже и туже результат. Да и верёвки были непростые; кажется, именно из-за них я не чувствовал рядом зверя и не мог обернуться. Ощущение было крайне неприятным и непривычным.

А, самое главное, вся моя одежда была аккуратно сложена на стуле, стоящем у стола, и собственная нагота не добавляла спокойствия.

— Не бойся, — повторила кошка, и в голосе мне почудилась улыбка. — Я же обещала, что помогу тебе.

— От бессонницы вылечишь вечным сном? — язвительно уточнил я. А что мне оставалось, кроме разговоров? Было устойчивое ощущение, что кричать и звать на помощь бесполезно. Не из гордости и нежелания предстать в подобном виде ещё перед кем-нибудь посторонним, а из понимания: никто не услышит. Тьма вокруг казалась живой и почти разумной, а тишина и неизвестность рядом с ней особенно угнетали. Разговор же по крайней мере мог прояснить ситуацию.

— Нет, что ты, — возразила она. — Если расслабишься, это даже будет… приятно.

— Если бы я знал, как именно ты планируешь меня лечить, у меня было бы больше шансов расслабиться, — огрызнулся я. Велесвета некоторое время молчала, потом сокрушённо качнула головой и тихо пробормотала:

— Странные вы.

— Волки? — уточнил я.

— Нет, все. Мужчины, женщины. — Она медленно качнула головой. — Бессонница — это не болезнь, её не надо лечить. — Ответ оказался неожиданным.

— А что же это? И что с ней надо делать?

— Это благословение. Прикосновение и дар Неспящей. Ты слышал о Неспящей? — буднично уточнила она.

А я непроизвольно дёрнулся, туже затягивая путы, и тихо выругался сквозь зубы.

— Вот значит как… Не слишком-то это всё похоже на алтарь для жертвоприношений, — процедил, окидывая взглядом комнату.

— Жертвоприношений? — с искренним недоумением уточнила кошка и даже обернулась, отвлекаясь от своего занятия. — Глупости какие. Зачем жертвы той, к кому рано или поздно придут все?

— А чтобы пораньше, — буркнул я.

Собственный голос… успокаивал. Настолько, насколько это вообще было возможно на волоске от смерти, когда ты решительно ничего не способен изменить. А язвительность и попытки пошутить были сейчас единственным, что помогало держаться в здравом уме. Потому что верить кошке я перестал окончательно, отчётливо понимая, что вляпался в историю, которая будет стоить мне жизни. Всё, что я мог в сложившейся ситуации — попытаться сохранить человеческое лицо, а это было сложно: прежде мне тоже приходилось рисковать жизнью, у степняков это было привычно, но никогда ещё мне не было так жутко.

Наши боги — грозные боги, они не помогают тем, кто этого недостоин, не прощают слабостей и ошибок. Солнцеликая Огника, — покровительница пламени, солнца, лета; она вспыльчива, несдержанна, переменчива, мстительна и яростна, но при этом не лишена благородства, умеет прощать и сочувствовать, быстро успокаивается и даже признаёт собственные ошибки. Белогривый Рун, волчий отец, — воздух, трескучий мороз и зима; он терпелив к мелким ошибкам, но безжалостен к серьёзным промаха, и тот, кто единожды навлёк на себя его гнев, обречён. Но и награждает он полной мерой, без издёвок и подвохов. Зеленоглазый Верик — прародитель котов, покровитель весны и воды; блудлив, беспринципен, лицемерен, обожает злые шутки, но его очень сложно всерьёз вывести из себя, и ни показушный его гнев, ни милость обычно не приносят серьёзного вреда. Но он очень любит детей, особенно совсем маленьких, и вот как раз им с искренним удовольствием помогает. И, наконец, Длиннохвостая Мика, — осень, земля, изобилие даров природы, брак, семья, беззаботная жизнь, неотвязная тоска и тысяча мелких неприятностей и болезней, вроде навязчивого насморка. Слабого она доконает, сведя в могилу, но к сильному окажется очень щедра.

А есть Неспящая. Её очень мало кто рисковал поминать вслух, и то — с оглядкой, вполголоса, а её имя затерялось в веках. Принято было считать, что его уже никто не знает. Её временем была самая длинная ночь в году и самый длинный день — как напоминание о том, что она всегда рядом. Смерть, безумие и тьма — изначальная и окончательная, из которой всё родилось и в которую всё канет. Её единственной милостью могла быть только смерть без мучений, а вот список возможных наказаний был весьма и весьма длинным. А участь принесённого ей в жертву бедолаги была особенно незавидна: ему до конца времён предстояло пополнить беспокойную свиту чёрной богини.

— Ерунда, — насмешливо фыркнула кошка, отложила своё занятие и подошла ко мне. Присела на край кровати, погладила узкой тёплой ладонью по груди, потом нагнулась и едва ощутимо коснулась губами ключицы. — Не бойся, тебе совершенно ничего не грозит. Во всяком случае, ничего из того, о чём ты сейчас думаешь. Неспящая — самая справедливая и честная из богов. Она равно ласково принимает всех, кто приходит к ней, каждому дарит покой и умиротворение. Но тебе ещё слишком рано с ней встречаться, как и мне.

— Тогда зачем нужно вот это? — Я демонстративно пошевелил руками.

— Я… должна забрать её благословение себе. Так что это, скорее, для меня, — проговорила она неуверенно, а бледные щёки ощутимо тронул румянец.

— И каким образом ты собираешься его забирать? — нахмурился я.

— Это сложно объяснить в двух словах. Ты, наверное, уже догадался, что тени — это в некотором роде жрицы и хранительницы памяти и истины Неспящей? Мы приглядываем за миром, чтобы иметь возможность вовремя её позвать. В отличие от остальных богов, она старается по возможности заботиться о смертных… Нет, не перебивай, пожалуйста! — чуть повысив голос, торопливо сказала кошка, накрыв ладонью мои губы. — Я знаю всё, что ты можешь мне сказать; но, в отличие от тебя, я также действительно знаю, что она из себя представляет, а не собираю страшные сказки. Мы служим ей всю жизнь до определённого момента. — Велесвета, продолжая говорить, поднялась с места, дошла до стола и вернулась, держа обеими руками пиалу. — Выпей это, пожалуйста.

Я ответил молчанием, пытаясь одним взглядом выразить всё, что думаю об этом предложении. Кошка тяжело вздохнула и вымучено улыбнулась.

— Варс, я же могу тебя заставить. Точно так же, как заставила прийти сюда, раздеться и лечь в кровать. Но тогда мне придётся начинать всё с начала, и это не приведёт ни к чему, кроме лишней траты времени. Оно даже на вкус приятное. Хочешь, я первая сделаю глоток? — уточнила она, и действительно немного отпила. Или сделала вид, что отпила.

Не признать справедливость её слов было сложно. Панический ужас быстро перегорел, оставив некоторую апатию и понимание: в данной ситуации я совершенно бессилен, и спасти может только случай. Так зачем дёргаться и оттягивать неизбежное?

— Давай свою отраву, — со вздохом проговорил я. Кошка заботливо придержала мне голову, пока я пил; впрочем, там было всего несколько больших глотков. Зелье на вкус действительно оказалось неплохим, бодрящим, с лёгкой приятной кислинкой.

— Это не отрава, — упрямо возразила она, опять поднимаясь с кровати, чтобы поставить пустую посуду на стол. — Это… кажется, правильно оно называется «афродизиак»; возбуждающее средство.

— Зачем? — окончательно потеряв нить происходящих событий, я уставился на Велесвету в недоумении, граничащем с шоком.

— Понимаешь, — вновь присев на край кровати, она нервно сцепила пальцы в замок, глядя при этом куда угодно, только не на меня. — Однажды каждая из нас, теней, понимает, что настал… подходящий момент. Я не могу объяснить, как это происходит, но всё вокруг складывается нужным образом. Осень, новолуние, особое состояние души, а, главное, подходящий мужчина, отмеченный Неспящей. Девочки, кто постарше, пытались нам рассказать, но пока сама не почувствуешь, понять невозможно. А ты мне сразу понравился, — кошка неуверенно улыбнулась, очень осторожно погладив кончиками пальцев мои рёбра. — Ты красивый, умный, надёжный, сильный, серьёзный. Такой… настоящий, правильный.

— И? — растерянно уточнил я. В голове шумело, пульс ускорился, обострился нюх и осязание; зато со зрением происходило что-то непонятное, перед глазами всё расплывалось и даже слегка двоилось. Кажется, начало действовать зелье.

— В общем, в определённый момент мы понимаем, что настала пора зачать ребёнка, и выбираем подходящего для этого мужчину. Я выбрала тебя. — Вновь улыбнувшись, Велесвета пожала плечами. — Правда, мои познания об этом процессе исключительно теоретические, поэтому пришлось прибегнуть к зелью; мне кажется, опытная женщина, вроде Нири, вполне могла бы обойтись без него, — с сомнением и некоторой завистью поделилась она.

— Ты издеваешься? — мрачно поинтересовался я. — Ха-ха. Смешно, я оценил. А теперь, может, развяжешь меня?

— Такими вещами не шутят, — с укором проговорила кошка, на мгновение вскинула на меня обиженный взгляд, а потом опять опустила глаза.

— Бред! — с нервным смешком выдохнул я, уронив голову и зажмурившись. Пару раз стукнулся затылком о кровать, отчаянно жалея, что подо мной мягкий матрац, а не каменный алтарь: тогда от ударов был бы хоть какой-то толк. — Бред. Полный бред! Это точно сон, такого не может быть в реальности, — я опять нервно хохотнул.

— Почему? — недоуменно поинтересовалась тень.

— Потому! — фыркнул я, не в силах внятно и цензурно вкратце объяснить весь идиотизм ситуации. — Ты… Какой тебе ребёнок?! Ты сама ещё ребёнок!

— Неправда, мне уже пятьдесят три, — возразила она. — А ребёнок… Если будет девочка, значит, она начнёт обучение, а я продолжу свой путь. Если мальчик — значит, Неспящая больше не нуждается в моём служении, и я смогу его прекратить.

— А если не получится?

— Получится, — убеждённо отозвалась она, невозмутимо расплетая косы. — Во-первых, я на тебя уже настроилась, и даже проверила нашу с тобой совместимость; помнишь, ты немного приболел в дороге? Это был побочный эффект.

— А если бы мы были несовместимы, я бы протянул лапы? — ещё мрачнее уточнил я.

— Нет, твой организм тогда бы никак не отреагировал, — отмахнулась кошка. — Во-вторых, я чувствую, что сейчас именно то время. В-третьих, мой организм сейчас как раз находится в наиболее оптимальной стадии регулярного цикла. И, главное, зелье действует; мне кажется, пора, — уверенно кивнула она, окинув меня внимательным взглядом, поднялась с кровати и одним плавным движением стянула через голову свободную рубашку. Тяжёлые тёмные волосы рассыпались по точёным плечам, и Велесвета отвернулась, чтобы аккуратно сложить одежду.

Сейчас она совсем не казалась юной девушкой: никакой подростковой угловатости, вполне сформировавшаяся фигура, стройная и пропорциональная. Округлые бёдра, узкая талия, которую, кажется, можно было полностью обхватить двумя руками, небольшая грудь красивой формы. Отсутствие пышных форм не делало кошку менее привлекательной. Она была изящна, как тонкая костяная статуэтка, сходство с которой усиливала молочная белизна кожи.

Проклятое зелье действительно работало на отлично, влияя не только на физиологию, но и на инстинкты: я, ингвура мне на холку, несмотря на всё безумие ситуации, на полном серьёзе хотел сейчас эту женщину.

Вот только расслабленно отдаться этому состоянию и плюнуть на всё мешал разум, который был категорически против происходящего.

— Прекрати, — прорычал я, дёрнувшись, когда кошка подошла к кровати и, опираясь обеими ладонями о мою грудь, уселась верхом мне на живот.

— Не дёргайся, ты делаешь себе же хуже, повредишь себе руки верёвкой, — мягко укорила она, ласково погладив меня ладошкой по щеке. Слова у меня на этом кончились, и из горла даже без частичной трансформации вырвался только яростный рык.

Всё было неправильно! Настолько неправильно, что даже инстинкты примолкли, оглушённые диссонансом реальности и желаемого. Под хвост Белогривому верёвки и моё бессилие; на фоне основной проблемы это были мелочи, досадное недоразумение. В конце концов, при желании всё это можно было воспринимать как игру, и даже получить удовольствие. Главное, что буквально сводило с ума, заставляя сознание разрываться на части, — эта женщина не хотела близости. Не было запаха ответного желания, и ощущения утверждали, что я сейчас делаю то, на что не имею никакого права. Я делаю, а не эта дурная кошка!

— Ты сделаешь себе больно! — сквозь зубы процедил я, пытаясь дозваться её разума, но отчётливо понимая, что шансов у меня нет.

— Я знаю, — спокойно ответила она. — Не волнуйся, я умею терпеть боль, — ободряюще мне улыбнувшись, она приподнялась на коленях, переползла подальше, и, закусив губу, аккуратно примерилась, помогая себе руками.

Я выдохнул сквозь зубы самое грязное ругательство, какое только знал. Собственные ощущения назвать приятными я не мог, но запах крови и боли тихонько всхлипнувшей Велесветы можно было сравнить с ударом кувалды по лбу; а кошка ещё и заёрзала, пытаясь устроиться удобнее и, наверное, унять боль.

— Веля, замри! — прорычал я. — Замри, я сказал!

— Я делаю что-то не так, да? — тоскливо пробормотала она, но действительно замерла.

— Да! — коротко рявкнул я, хотя высказаться хотелось гораздо пространней и экспрессивней. — Всё!

— Но я же…

— Да уж, теорию, что и куда, ты действительно знаешь, — перебил я. — Не двигайся, ингвура тебе на холку! И слушай. Сейчас ты очень аккуратно встанешь и развяжешь меня. Не перебивай! Развяжешь. Я обещаю, что никуда не уйду, и помогу тебе с этой… проблемой века, но не так, понимаешь?! Так ничего не получится!

— Но зелье… — хмурясь, совсем уж тихо попыталась возразить тень.

— Велесвета, какое Белогривому под хвост зелье?! Тебе больно, и меня от этого наизнанку выворачивает! Я, может, форменный кретин в каких-то вопросах, может, даже где-то больной на голову, но я не ингвуров извращенец, чтобы желать женщину, которая кроме боли ничего не ощущает!

— Правда, не уйдёшь? — с сомнением проговорила она.

— Правда. Веля, развяжи меня. Пожалуйста. Честно, так будет лучше нам обоим. В отличие от тебя, я знаком не только с теорией.

— Да-да, десяток полукровок по всей степи, — насмешливо улыбнулась кошка, но — хвала богам! — действительно осторожно поднялась и занялась моими верёвками.

— Понятия не имею, есть ли там хоть один, — поморщился я в ответ. Тень иронично хмыкнула, но развивать тему не стала.

Руки она мне освободила довольно быстро, и я сумел сесть. Ноги хотел развязать сам, но понял, что некоторое время буду на это не способен: верёвки за прошедшее время затянулись так, что ладони почти потеряли чувствительность. Пока Велесвета избавляла меня от остальных пут, я сжимал и разжимал кулаки, стремясь поскорее восстановить кровообращение, наблюдая за кошкой и стараясь не обращать внимание на колотьё в пальцах.

— Ну вот, теперь можно? — настороженно уточнила она, откладывая верёвки. Ответить я смог не сразу, подбирая слова.

Единственное, чего мне сейчас хотелось, несмотря на все последствия зелья, это перегнуть дурёху через колено и отшлёпать так, чтобы неделю сидеть не могла. Останавливало даже не данное несколько секунд назад обещание помочь, а понимание, что ей сейчас значительно больнее.

Следующим желанием было вырвать хвосты тем идиоткам, которые так её воспитали, что у этой девчонки вообще появилась мысль решить свою «проблему» подобным образом.

— По хорошему, стоило бы подождать до завтра, пока у тебя всё не заживёт, — наконец, проворчал я. Видя, что собеседница готова возмутиться, поспешил добавить, повысив голос: — Но я уже понял, что ты более чем серьёзно настроена сделать всё сегодня.

— Сегодня самый подходящий день, — всё-таки вставила она.

— Именно, — процедил я. — В твоей аптечке нет какого-нибудь мягкого дезинфицирующего средства? Нужно смыть кровь и хоть немного притупить боль.

— Мне уже не так больно, — возразила Велесвета, но к столу всё-таки подошла, а я последовал за ней.

— Я верю. Но давай ты сейчас немного послушаешься меня, хорошо? По собственному почину ты уже наворотила дел.

— Всё же нормально, — упрямо возразила она, вынимая из сумки с аптечкой какой-то флакончик и моток ваты.

— Нет, Веля, ничего нормального в этом нет! — возразил я, отнимая у кошки лекарство, и кивнул ей на кровать. — Ложись на спину.

— Но я могу…

— Я верю! — оборвал я. — Но мне будет удобнее. Ложись.

Она перестала спорить, послушно легла и даже ноги раздвинула без напоминания. Правда, стоило мне присесть рядом, уложив одну её ногу себе на колени, и, намочив ватку в желтоватом средстве со сладким травянистым запахом, слегка коснуться нежной кожи, кошка дёрнулась. А когда я вскинул на неё тревожный взгляд, смущённо хихикнула и, пожав плечами, проговорила:

— Щекотно.

— Потерпи, — буркнул я. От ругательства удержаться получилось, а вот от тяжёлого вздоха — нет. Так же аккуратно закончив, — Велесвета всё это время, приподнявшись на локтях, с интересом наблюдала за моими действиями, — я поднялся с кровати. Уже поставив флакон на стол, опомнился и смыл кровь женщины с себя. Когда обернулся обратно, кошка сидела на краю кровати, разглядывая меня с грустным и задумчивым видом.

— Я что-то сделала совсем-совсем неправильно, да? — вздохнула она. Я присел рядом, мягко потянул её ближе, а потом вовсе устроил у себя на коленях. Девчонка доверчиво прижалась, тепло дыша мне в шею, а я одной рукой обнял её, второй осторожно гладя по голове.

— Если коротко, то всё, — пробурчал я. — Дурёха. Почему нельзя было решить этот вопрос не насилием, а каким-нибудь более мирным путём? Например, попробовать поговорить?

— Я не знала, как ты отреагируешь, — смущённо пробормотала она. — Ты очень серьёзный. А ещё тебе понравилась Ниря, а я совершенно не умею привлекать мужское внимание, поэтому…

— Ага, поговорить нельзя, а связать и воспользоваться — пожалуйста. Ладно, я всё понимаю, кроме одного: откуда ты взяла эту глупость про свою командиршу? — оборвал я.

— Ну, вы с ней так ругаетесь… И мы как-то решили, что это очень явный признак.

— Решили так же, как ты решила это всё устроить? — проворчал я. — Вот именно, что ругались! И до сих пор ругаемся, и вряд ли когда-то перестанем, потому что у нас слишком разное мировоззрение, а при таком жизненном опыте кардинально изменить его не получится. Да и не нужно.

— То есть, такой она всё-таки кажется тебе лучше? — в голосе отчётливо проскользнули ревнивые нотки, а я насмешливо фыркнул.

— Мне — нет. Но зато явно нравится Траю, и моё мнение в этой связи вообще последнее, к которому стоит прислушиваться. Если хочешь знать, ты на мой вкус в любом случае гораздо красивее, даже несмотря на все странности и эту твою Неспящую, не к ночи будь помянута.

— Правда? — недоверчиво уточнила она и даже отстранилась, чтобы заглянуть мне в лицо.

— Правда. Зачем бы мне врать? — усмехнулся я, отводя с её лба тонкую прядку и заправляя за ухо.

— Значит, ты считаешь меня внешне привлекательной? — продолжила упорно допытываться она.

— И внешне, и не только, — я пожал плечами. Более естественная поза и облегчение от мысли, что этот бред закончился, вполне располагали к беседе, так что я совершенно не возражал. И сам успокоюсь, и Велесвета; хотя ей, пожалуй, особенное успокоение и не требовалось.

— Но ты же меня почти не знаешь, как ты можешь судить?

— По ощущениям. Скажем так, ты гораздо больше похожа на нормальную женщину в моём представлении.

— А Ниря не похожа?

— Далась тебе эта Ниря, — поморщился я.

— Я просто очень ею восхищаюсь. Я не умею так играючи вести любой разговор, а ещё она очень уверенная в себе и сильная, достойная уважения. Извини, я больше не буду. А что значит «нормальная женщина»?

— Которую хочется защищать, а не перевоспитывать.

— Я вполне могу постоять за себя сама, — обиженно возразила она, упёрлась ладонями мне в грудь, снова отстраняясь.

— Перед внешней опасностью — может быть. А вот кто тебя от собственных глупостей защитит? — не удержался я от улыбки. — Если раньше я ещё мог воспринимать тебя настороженно, как остальных, то после вот этого выступления… В общем, шансов нет.

— Прости, пожалуйста, — тихо проговорила кошка, со вздохом возвращая голову в прежнее положение и обнимая меня обеими руками. — Я была уверена, что правильно всё поняла и всё предусмотрела.

— Всё, кроме собственного желания, — отозвался я.

— Но я же хотела, чтобы…

— Не этого желания, — со смешком перебил я. — Хоть бы у кумира своего спросила, она бы тебе доступно объяснила.

— А ты не можешь?

— Объяснить вряд ли. Могу только показать на практике.

Сейчас, когда картина мира вместе с уровнем адреналина вернулась в естественное положение, опять начало действовать зелье. Или, может, это было уже не зелье, а здоровая реакция тела на объятья обнажённой красавицы? Я ведь не лгал, говоря о своих предпочтениях: Велесвета была вполне в моём вкусе.

Через несколько секунд молчания я приподнял тень и аккуратно уложил на кровать, после чего сам улёгся рядом набок, подпирая голову ладонью. Неторопливо, изучая, повёл рукой вдоль её тела: очертил пальцами овал лица, шею, ключицы, накрыл ладонью грудь и здесь задержался, любуясь видом и наслаждаясь прикосновением. А потом бросил взгляд на лицо кошки, и вообще замер, с интересом разглядывая выражение её мордашки: сосредоточенность, плотно сжатые губы и крепко зажмуренные глаза. Да она вся как-то вытянулась, положив ладони вдоль тела, и явно ждала чего-то нехорошего. Сейчас наблюдать это было весело, не то что полчаса назад.

— Вель, может, ты откроешь глаза? — предложил я.

— Я машинально… а что, нельзя? — смущённо уточнила она.

— Можно. Но зачем?

— Так терпеть легче, — честно призналась она.

— Терпеть что? — вздохнул я, уже вполне догадываясь об ответе. — Вель, ты же вроде бы знаешь теорию; должна понимать, что многие этим занимаются для удовольствия, а не «потому что надо». Мне очень странно объяснять это кошке, — я со смешком качнул головой.

— То есть, больно больше не будет? — осторожно уточнила она.

— Во всяком случае, я очень постараюсь. Если бы ты согласилась подождать до завтра, точно было бы не больно; а сейчас я не могу с уверенностью сказать, насколько сильно ты пострадала. Извини, я к собственному счастью никогда не имел дела с изнасилованными женщинами, и могу только предполагать.

— Но меня никто не насиловал, я же сама хотела! — растерянно возразила она.

— Ты — да, а вот твоё тело — нет. Давай прекратим разговор, ты попытаешься расслабиться и не будешь ожидать подвоха? — предложил я, с иронией отмечая, что мы поменялись ролями, и в нынешней мне, определённо, гораздо спокойнее. И, не дожидаясь ответа, переместил ладонь ей на талию, а сам склонился к груди женщины, с удовольствием лаская нежную кожу языком и губами.

Наверное, это всё же было не зелье. Испытывать на себе действие подобных мне прежде, к счастью, не до водилось, но, насколько я себе это представлял, терпению и сдержанности они не способствовали. А сейчас я не только хотел, но и мог не спешить. Сейчас происходящее мне нравилось, даже несмотря на крошечного червячка сомнения, точившего изнутри: а имею ли я право делать то, что делаю? Но про него я быстро и легко забыл, наслаждаясь процессом.

Нравилось мне всё. Нравилась её неуверенность и искренность, сочетание робости с детской непосредственностью. Нравилось, как она постепенно расслаблялась, понимая, что не будет боли, открывала для себя новые ощущения и постепенно увлекалась ими, начиная отвечать.

Нравилось, что никто больше не касался её, и очень хотелось, чтобы так оставалось впредь. Не любовь; инстинкт, возражающий против разделения ценной добычи с кем-либо ещё. Мне прежде никогда не доводилось оказаться в постели с нетронутой девушкой (подобное в нашем представлении должно происходить исключительно после свадьбы), и хоть я понимал подоплёку собственных ощущений, менее странными и необычными они от этого не становились. Менее приятными, впрочем, тоже.

Очень хотелось хоть как-то загладить тот вред и ту боль, которые она сама себе причинила. Частью из иррационального чувства вины, частью из чувства ответственности. Но большей частью — всё-таки из странной, немного покровительственной нежности, которую будила во мне эта девочка, и желания доставить ей удовольствие, показать, как подобное бывает и должно быть на самом деле.

Она пахла желанием, снова тихонько всхлипывала и кусала губы, но уже не от боли, и это было правильно, и от осознания этой правильности я испытывал огромное облегчение, и ощущал себя как никогда живым.

А боль, если и была, оказалась мимолётной и потерялась на фоне удовольствия — если судить по её запаху и поведению.

…За окнами была уже глубокая ночь, когда мы неподвижно лежали в кровати и выравнивали дыхание. Свеча давно догорела и комната погрузилась во тьму, но тьму обычную, бесстрастно-безразличную и прозрачную. Велесвета уютно устроила голову у меня на плече, положив ладонь на грудь и закинув на меня ногу. Её волосы щекотали нос, но поднимать руку и убирать их было лень, — гораздо приятнее было поглаживать тонкую тёплую ладошку, — поэтому я периодически пытался их сдуть. Помогало плохо, но я не терял надежды.

— Спасибо, — сонно пробормотала кошка, легонько целуя меня в плечо. Видимо, тянуться выше ей тоже было лень. — А почему ты называешь меня «Велей»?

— Мне так больше нравится. Ты против?

— Нет, просто непривычно, — ответила она и затихла. Меня так и подмывало пройтись кончиками пальцами вдоль её спины, украсть кошку у дрёмы, опять попробовать на вкус её губы и соблазнить её вновь, «для закрепления материала». Но совесть мешала тревожить женщину сейчас, ей действительно следовало отдохнуть и восстановиться. В конце концов, ничто не мешает мне при желании воплотить всё это в жизнь завтра, верно?

Правда, при этой мысли меня начинала терзать непонятная тревога. Я сомневался, что, во-первых, не мешает, а, во-вторых, что это желание будет. Вообще, стоило сейчас задуматься о будущем, и мне делалось не по себе. Уж слишком непонятной и противоречивой была ситуация. С одной стороны, кошка явно планировала ограничиться только этой ночью, никакие обязательства на меня возлагать не собиралась, не слишком-то интересовалась моим мнением и моим видением происходящего; да и я её не звал, никаких предложений не делал и обещаний не давал.

Но, с другой стороны, чувство ответственности за её судьбу не желало проходить. Ещё днём молчаливая тень с тяжёлым пристальным взглядом казалась мне, пожалуй, самой мудрой и самостоятельной из всех кошек отряда, но сейчас это представление не то что пошатнулось — рухнуло с грохотом, и было очень сложно убедить себя, что она вполне способна отвечать за свои поступки. Девчонка же, как есть — девчонка! А если она права, и действительно появится ребёнок? Ладно, если девочка; пусть это и сложно было принять, но чужие обычаи — есть чужие обычаи, и кошка преспокойно уедет в свою… где они там обучаются своей магии? Но если будет мальчик? С её слов я понял, что тогда она вынуждена будет оставить своё ремесло, жить и воспитывать его самостоятельно. И что, одна? А мне предлагается плюнуть на это и выкинуть из головы?

Я ожидал, что тревожные мысли, как это обычно с ними бывало, подстегнут бессонницу, и приготовился к ночному бдению, но неожиданно для себя задремал. Не провалился в черноту, как это бывало под воздействием магии тени, а забылся вполне обычным сном. Неглубоким, поверхностным, сумбурным, но — сном. Несколько раз просыпался, отмечая, как потихоньку светлеет в комнате, а потом всё-таки уснул крепко, «всерьёз».

Проснулся легко, с ясной головой, и именно поэтому некоторое время не мог сообразить, где нахожусь, потому что засыпал точно не здесь. Ситуация повторяла вчерашнее утро, разве что книги не было и лампа у кровати была выключена. Несколько секунд я позволил себе посомневаться, уж не привиделось мне вчерашнее, но сдался под давлением главного аргумента: такое моё воображение породить было неспособно. Если заключительная, эротическая часть ночи нареканий не вызывала, то всё остальное… нет уж, если это — плод моей фантазии, то лечиться мне надо всерьёз и очень срочно, а я пока не согласен принять такой диагноз. Гораздо проще было поверить, что тень, проснувшись, просто выставила меня из комнаты привычным способом.

Неспешно принимая душ и умываясь, я вновь вернулся к вечерней теме, размышляя, как стоит реагировать на произошедшие события. В принципе, намёк был ясен: спасибо за помощь и прощай, твои услуги больше не требуются. Следуя кошачьей логике, мне нужно было сделать вид, что ночью ничего не произошло. Именно на это, кажется, и рассчитывала Велесвета. Одна проблема: куда девать собственные привычки и представления? Которые тоже не могли дать однозначного ответа на сакраментальный вопрос «что делать?», но однозначно возражали против «кошачьего» варианта.

Пока закончил водные процедуры, пришёл к выводу, что я ко всему прочему не очень-то хочу забывать и ночные события. Сейчас, утром и при более-менее мирном разрешении ситуации, я вполне был способен воспринимать их не со злостью и раздражением, а с философской иронией и даже где-то с юмором.

Увы, общую ситуацию это совершенно не упрощало.

Если верить моим ощущениям, совсем недавно окончательно рассвело, и мой крепкий сон продлился недолго. Но после вчерашнего утра прежнего доверия к ним не было, поэтому я завернул в библиотеку взглянуть на часы; те показывали второй час утренней трипты. Поскольку вероятность того, что они сломались очень синхронно с моим чувством времени, была мала, я с облегчением решил, что вчерашний сбой был случайностью, и вряд ли повторится в ближайшем будущем.

Разделение суток на часы было придумано уже очень давно, оказалось удачным и до сих пор не изменилось. Время так и считалось тройками и триптами — «три-по-три», хотя мы уже пару веков назад переняли у других видов гораздо более удобную в быту десятичную систему. Три трипты: ночная, серединой приходящаяся на полночь, утренняя до полудня и вечерняя — после. Трипты сейчас вообще встречались только в измерении времени и, как ни странно, в армии; очень легко было, внимательно прислушавшись к речи, отличить по этому признаку опытного военного от обычного человека.

Либо дом в самом деле ещё спал, либо кошки разбежались отсюда чуть свет; в любом случае, пока я организовывал себе нехитрый завтрак, компанию мне никто не составил. Меня подмывало прямо сейчас пойти и найти тень или дождаться здесь, чтобы поговорить с ней. Но вспомнился Белое Сердце с его демонстративно-печальным «я, конечно, понимаю, что ты в отпуске…», и было принято волевое решение отложить личные беседы на вечер. Сначала надо сделать дела, — или хотя бы их часть, — и только потом заниматься всем остальным.

Огнеяра

Я честно пыталась встать пораньше, только у моей грелки оказались на этот счёт совсем другие планы. Выбраться из объятий рыжего незаметно, как вчера, не получилось. Трай сначала сжал меня покрепче, подмяв под себя, а когда я начала возмущаться этому произволу, он проснулся. Только отпускать меня не спешил: с утра пораньше у него оказалось очень игривое настроение. Так что в конце концов оказалось проще (и приятнее, что уж там), расслабиться и согласиться немного отложить подъём.

Про «немного» я, впрочем, погорячилась, потому что волк явно никуда не спешил. Ни в постели, ни присоединившись ко мне в душе; но во втором случае я уже совершенно не возражала, разрешив себе окончательно плюнуть на ранний подъём.

К тому моменту, когда мы добрались до кухни, там уже во всю хозяйничали девочки.

— Смотри-ка, они всё-таки соизволили почтить нас своим присутствием, — ехидно поприветствовала наше появление Белка. — Стоило уехать с княжеского двора, и наша Ниря окончательно ушла в отрыв, да?

— Ну, так уж и в отрыв, — я показательно смутилась, сложив руки за спиной и поковыряв кончиком сапога пол. Подруга насмешливо фыркнула и только махнула на меня рукой, а Листопада недовольно проворчала:

— Кто-то, помнится, обещал нас кормить.

— Да, обещал. В дороге, — невозмутимо отозвалась я. — А здесь до любого блюда несколько шагов, дорогу перейти.

— То есть, мы зря тебя ждали?

— Ну ты нахалка, — рассмеялась я. — Вы тут сидите и ждёте меня, чтобы я вас покормила?

— На самом деле, мы ждём всех, — возразила Злата, бросив на сестру укоризненный взгляд, — чтобы прикинуть план на день и пойти позавтракать. Трай, ты с нами?

— Ты ещё сомневаешься? — насмешливо вскинул брови мужчина и отправился хозяйничать к плите, заваривать чай. — Я не могу упустить такой случай похвастаться перед всем городом!

— Похвастаться чем? — уточнила я, присаживаясь к столу.

— Я один, а кругом такой цветник, — хохотнул он. — Да и вообще, лучше вас без присмотра не оставлять, мало ли, — добавил почти серьёзно, оглянувшись через плечо и заговорщицки мне подмигнув.

— Может, не возьмём его с собой, чтобы не хвастался? — окинув рыжего оценивающим взглядом, предложила Белолеса.

— Действительно, зачем нам этот кобель? — захихикала Леся.

— Не бросайте меня, девочки! Я вам пригожусь, — сложив брови домиком, дурашливо взмолился «кобель». Качнулся вперёд, бросив взгляд на пол, но потом, кажется, передумал падать на колени. И правильно, не стоило столь откровенно переигрывать, у него и так получилось неубедительно.

— А с такими вопросами ты уже к хозяйке обращайся, — отмахнулась Белка.

— Я могу даже хвостом повилять. Надо? — серьёзно сообщил волк, переводя взгляд на меня.

— Обойдусь, — фыркнула я. — Пойдём, конечно; с местным в любом случае спокойнее. Даже с таким… хвастливым. Начнём, понятно, с визита к магам, а дальше предлагаю действовать по ситуации. В крайнем случае, абориген нам покажет что-нибудь интересное.

— Это я умею, — обрадовался он. — И интересного много знаю!

— Даже не сомневаюсь… О! Какие люди. Привет! — я удивлённо вскинула брови при виде входящей в кухню Велесветы. Тени обычно ложились спать на рассвете и просыпались только к полудню, так что мы планировали зайти за ней ближе к этому времени. Девочки тоже вразнобой поздоровались, Вета что-то невнятно буркнула в ответ и побрела через кухню к плите. Напрямик. Видимо, намереваясь просочиться сквозь стоящий посередине стол. Присутствующие настолько растерялись при виде подобной решительности, что никому даже не пришло в голову её окликнуть, а потом тень налетела на стул, споткнулась об него, с грохотом уронила и едва не последовала за ним на пол, если бы стоявшая рядом Белолеса не успела среагировать и подхватить её под локоть.

— Вет, ты нормально себя чувствуешь? — нахмурилась она.

— Да это я спросонья, — смущённо пробормотала Велесвета.

— Что ты, слепой котёнок, спросонья на мебель натыкаться? — поддержала я подругу, тоже поднялась с места и встревоженно пощупала лоб тени. — Такого даже спьяну не бывает… Ты точно здорова?

— Всё в порядке, — раздражённо сверкнув на нас глазами, тень двинулась к намеченной цели уже более традиционным маршрутом, а мы с Белкой растерянно переглянулись.

— Не верю я этой женщине! — Белолеса покачала головой, а я обернулась к ведьмам.

— Злат, посмотришь, что с ней?

— Она же сказала, всё в порядке, — ответила та. При этом окинула нас очень странным взглядом, будто сомнения у неё вызывало именно наше душевное здоровье, а не здоровье ломающей мебель тени. Мы с подругой снова обменялись озадаченными взглядами, синхронно пожали плечами и вопросительно уставились на Листопаду. Та тоже выглядела озадаченной, и только развела руками.

Опять наша Златолета темнит. И тень темнит, но той по статусу положено.

Впрочем, вскоре Велесвета действительно более-менее пришла в себя и по крайней мере перестала натыкаться на предметы, и мы всей дружной компанией двинулись всё в тот же трактир напротив дома. Кормили там неплохо, репутация у заведения была приличная, а цены — достаточно высокие, чтобы не создавать ажиотажа, но не настолько, чтобы всерьёз ударить по нашим финансовым запасам. Так зачем утром идти куда-то ещё?

На улице немного распогодилось; во всяком случае, брусчатка подсохла, ветер был хоть и сильным, но не холодным, а в прорехах высоких облаков даже изредка проглядывало голубое небо, вселяющее надежду на дальнейшие перемены к лучшему. По-хорошему, вчерашняя погода опередила календарь эдак на месяц, сейчас должно было быть гораздо теплее и суше.

Княжна с Лесей оживлённо болтали, прикидывая культурную программу на сегодня (кстати вспомнилось приглашение пожилого волка о посещении главного дома), остальные по мере сил участвовали в обсуждении. Я тоже периодически вставляла свои замечания, но всё больше была поглощена наблюдением за тенью: что-то в движениях той было непривычно, странно. Сообразила я далеко не сразу, а только по дороге к магам, когда Велесвета вдруг запнулась на выбоине.

Тень двигалась неправильно, не как обученный боец. Причём не всегда, а только когда дело доходило до контакта с окружающим миром, будто изменились физические свойства окружающих её предметов или сама тень лишилась какого-то важного чувства, вроде зрения или равновесия. При этом Листопада тоже периодически поглядывала на неё с недоумением, а вот её сестра оставалась невозмутимой.

Нет уж, довольно секретов. Вечером прижму обеих к стенке, и пусть каются; как-то мне не по себе от этого заговора молчания, не вышло бы чего плохого.

Маги, которых мы, как и планировалось, навестили сразу после завтрака, практически слово в слово повторили друг друга. Подтвердили, что работа однозначно волчья, достаточно недавняя. Кроме того, оба утверждали, что делал их не слишком опытный специалист или, по меньшей мере, человек, специализирующийся на какой-то иной отрасли магии. Такой странный вывод оба объяснили просто: артефакты были рабочими, изготовлены были очень аккуратно, но — явно «по учебнику».

Эту тонкость нам потом уже объяснила Златолета. Опытные маги за время работы приобретали определённый багаж знаний и навыков, и некоторые вещи начинали делать иначе, чем в хрестоматийных примерах. То есть, что-то упрощали, что-то — наоборот, усложняли для дополнительного укрепления чар, увеличения скорости их срабатывания или внесения каких-то ещё усовершенствований. А здесь имел место как раз классический случай: всё правильно, но несколько примитивно.

Помимо этого факта, маги подкинули нам ещё пищи для размышлений. Во-первых, ошейники явно делал тот же человек, который впоследствии управлял вампирами, а во-вторых, и это было самое главное, оба специалиста клялись и божились, что радиус действия ошейников был маленьким, немногим больше расстояния прямой видимости. То есть, загадочный хозяин вампиров не мог не видеть нашей стычки, но по какой-то причине не стал вмешиваться. Боялся попасть под раздачу? Не хотел светиться? Или сознательно пожертвовал своими домашними зверушками, чтобы понаблюдать?

На все эти вопросы, увы, маги ответить не могли, а нам пока не хватало информации. По-хорошему, о произошедшем инциденте стоило сообщить местным стражам правопорядка, но мы единогласно решили оставить этот вопрос на откуп Варсу. Ему виднее, кому и что можно рассказывать, а мы ни одного достойного доверия высокопоставленного волка не знали. Трай в принятии этого решения не участвовал, но у меня создалось впечатление, что он его полностью одобрил.

Поскольку встреча в главном доме была запланирована на вечер, мы немного прогулялись, пользуясь хорошей погодой, а потом завернули для позднего обеда в предложенный рыжим трактир, попавшийся по дороге.

Место оказалось… забавным. Не из тех, куда ходят выпить чаю с пирожными местные благовоспитанные барышни, но явно надёжным заведением, в котором можно было не опасаться серьёзных неприятностей. Похоже, здесь собирались вспомнить подвиги отставные вояки и промочить горло — вояки нынешние. Да и сам хозяин, судя по его виду, был из того же контингента. Рослый совершенно седой мужчина с повязкой на одном глазу встречал входящих тяжёлым взглядом исподлобья, будто предупреждая о возможных последствиях несоблюдения неписаных правил этого места. Гарантом их соблюдения выступала пара боевых топоров, крест-накрест висящих на стене за его спиной. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что оружие боевое, приколочено отнюдь не намертво и не для красоты, и в случае чего хозяин не погнушается пустить топоры в дело.

Белка, вошедшая первой, уперев руки в бока, шумно втянула воздух полной грудью, так же шумно блаженно выдохнула и проговорила:

— Как дома!

— Да, не всё с волками, оказывается, потеряно, — хихикнула я, хлопнув её по плечу. Пахло здесь, конечно, немного иначе, но к волчьему духу мы вполне притерпелись, а в остальном… Пиво, старая кожа и пропитанное горьковатым дымом дерево, железо, жареное мясо, кипящее масло — почти стандартное сочетание. Кухня была отделена от общего зала только стойкой и простенком за ней, по обе стороны которых зияли широкие проёмы без дверей. Так что при желании можно было заглянуть в святая святых и подсмотреть, чем заняты повара.

Похоже, Трай был здесь завсегдатаем. Во всяком случае, когда он вошёл, замыкая нашу компанию, градус отношения немногочисленных в это время посетителей ощутимо потеплел с настороженного любопытства до одобрительного интереса. Рыжий молча вскинул над головой сжатую в кулак руку, на что тем же жестом ответил сам хозяин трактира, а вместе с ним — пара ветеранов, сидевших у стойки. После этого обмена приветствиями одноглазый жестом указал нам на большой стол в углу.

— Это что за тайные знаки? — полюбопытствовала я, пока мы рассаживались. Молоденьких девчонок-подавальщиц здесь тоже не было: принять заказ подошёл очень угрюмый мужик, по виду старше хозяина, с обезображенными ожогами руками и деревяшкой вместо левой ноги. Нашу компанию он окинул крайне неодобрительным и даже почти злым взглядом, но ничего не сказал. Впрочем, я догадывалась о причинах его недовольства и не опасалась никаких гадостей вроде плевка в тарелку. Он наверняка, как и все волки за редким исключением, считал, что «война — не бабье дело».

— Да ничего тайного, — пожал плечами Трай. — «На участке чисто», обычный сигнал, иногда вот используется как приветствие между своими.

— Какое интересное место, — задумчиво проговорила привычно задвинутая в дальний угол княжна. — А дома вы мне такого не показывали!

— Ну да, я представляю, что бы нам Черногор за такие экскурсии сказал и сделал, — насмешливо отозвалась Белолеса.

— А здесь, значит, не сделают? — ехидно уточнила та.

— Здесь мы имеем полное право развлекаться как хотим. Волки сами виноваты, что не предусмотрели иную культурную программу, — отмахнулась я.

— Ух ты! А я решил, привиделось! Рыжий, ты ли это?! — раздался от двери громкий мужской голос. Трай, сидевший рядом со мной спиной к выходу, обернулся, будто ненароком положив руку на спинку моего стула, и с ухмылкой повторил недавний жест.

— Да вот я тоже удивлён, что ты со своей куриной слепотой и девичьей памятью меня увидел и опознал, — хохотнул он. Я окинула рыжего выразительным взглядом (который, впрочем, не возымел никакого эффекта), но устраивать разборки по поводу его замашек пока не стала, вместо чего с интересом обернулась посмотреть на товарищей нашего волка. Видимо, боевых товарищей: их было трое, все при оружии, все, судя по въевшемуся загару, только из степи. Не дожидаясь приглашения, новоприбывшие приблизились к нашей группе, отвечая нам точно такими же оценивающими взглядами.

— Какие кошечки, — восхищённо присвистнул всё тот же, очень коротко остриженный жгучий брюнет.

— У тебя свободно, красавица? — самый высокий из троицы, яркий голубоглазый блондин с совершенно кошачьей улыбкой профессионального сердцееда, не придумал ничего умнее, как нависнуть над Белолесой, одной рукой облокотившись о спинку её стула, а другой — упершись в стол.

— Свободно, — с обворожительной улыбкой сообщила та, вскидывая на него взгляд. — Вот до этой черты. — Вихрь кивнула на стол, и волк, опустив взгляд, обнаружил торчащий из столешницы нож, вошедший в дерево аккурат между мизинцем и безымянным пальцем мужчины.

— Всё понял, отвалил! — вскинув ладони в жесте капитуляции, блондин выпрямился.

— Да ладно уж, садись, — смилостивилась Белка, вытаскивая нож из дерева. — Только про черту я не шутила.

— Понял, запомнил, — повторил тот весело и плюхнулся на отвоёванный стул. Я же вновь перевела взгляд на Трая, который не то что не убрал руку, но начал аккуратно большим пальцем поглаживать мою спину между лопаток, аккурат между ножнами с клинками.

Мне даже было бы приятно, не будь этот жест настолько демонстративно-собственническим. Всё понимаю, волчья натура требует, но… отчаянно хотелось последовать примеру Белолесы.

Рыжий, похоже, прочитал в моём взгляде обещание и готовность к серьёзным мерам, так что руку всё же убрал, а я сумела расслабиться.

Черноволосого, явного лидера в троице, звали Анар, блондина — Мирт, а третьего, тоже светловолосого, но гораздо менее приметного, чем товарищ, — Тунар.

— А это, стало быть, наша будущая княжна? — с интересом разглядывая Леду, предположил Анар.

— С каждым днём эта перспектива представляется мне всё более сомнительной, — поморщилась та, а волк понимающе хмыкнул.

— Да уж, Райм тебе и Черногору, определённо, здорово задолжал за всё это. Весь город уже знает, как Ринд Ледяная Пыль отличился. С другой стороны, его тоже можно понять: первый раз за незнамо сколько лет мужик решил отдохнуть, дочь навестить на другом конце княжества, а тут по возвращении такие новости с пропажей князя, да ещё его под белы ручки — и гостей встречать.

— У него есть дети? — не удержалась Лебедяна, да и мы все уставились на брюнета с подозрением.

— И как, дочь пережила такое нашествие? — участливо уточнила я, представляя себе этот визит.

— Да ладно, — растерянно хмыкнул Трай, — нормальный он мужик. Со странностями, конечно, но не до такой степени. Есть у него дети, старшая дочь и младший сын, совсем пацан ещё. Немного замороженный, как и папаша, но вроде ничего так, правильный парень.

— А ты откуда знаешь? — растерянно спросила я, и вопросительные взгляды остальных присутствующих сфокусировались уже на рыжем.

— Ледяная Пыль живёт по соседству, — он пожал плечами. — Я в том доме бываю редко, предпочитаю казармы, но всё-таки приглядываю.

В этот момент нам начали приносить еду, и на некоторое время разговор сменился сосредоточенной работой челюстей: оказалось, мы успели неплохо проголодаться. Новоприбывшие волки не мешали, тихо обсуждая что-то своё, — я не вслушивалась. Потом некоторое время было посвящено ознакомительно-бессодержательной болтовне обо всём подряд, а потом настала пора выдвигаться в сторону главного дома, иначе мы рисковали опоздать на встречу.

Того волка, с которым мы вчера познакомились и договорились об экскурсии, к слову, звали Грет Чёрная Стрела, и он действительно оказался каким-то учёным — не то историком, не то специалистом по разумным видам, этого просвещавший нас Варс точно не знал.

Услышав, куда и зачем мы направляемся, волки неожиданно вызвались составить компанию и оказать моральную поддержку. Возражающих не нашлось, и в путь мы тронулись существенно расширившейся группой. Зачем это было нужно самим мужчинам, я так и не поняла: не то в качестве повода продолжить общение, не то действительно было интересно посмотреть, как местные светила науки будут нас изучать. Мы же с девочками рассуждали просто: во-первых, вместе веселее, а во-вторых, в компании группы местных мужчин откровенно воинственной наружности у нас почти не было шансов нарваться на неприятности.

А вели себя волки вполне прилично даже на волчий взгляд. Руки не распускали, за языками следили. Совершенно точно, следили: я прекрасно знаю, как изъясняется в непринуждённой обстановке подобный контингент, сама такая же. Один только Мирт продолжал настойчиво увиваться вокруг Белки, и даже пока не получил по рукам, морде или каким-нибудь ещё важным частям тела, так что, наверное, дистанцию соблюдал и предупреждение в трактире понял правильно. В том, что белобрысому ничего не обломится, я не сомневалась, но было любопытно, когда у подруги лопнет терпение.

Отношение Белолесы к противоположному полу было… никаким. То есть, за все те годы, которые я её знала, в близких связях она не была замечена ни разу. В чём причина такой холодности подруги, я не знала. От вопросов она отмахивалась, не желая обсуждать тему, но впечатления, что причиной тому какая-то душевная травма, не создавалось. Учитывая, что и свой собственный пол её в данном аспекте не интересовал, оставалось предположить, что женщина попросту от природы равнодушна к вопросам секса. В любом случае, это было её личное дело, и ни лезть к волку с советами, ни ковыряться в душе подруги я не собиралась.

Пока мы обедали, погода окончательно выправилась, и туманная серость сменилась лёгкими белыми облачками на фоне по-осеннему синего неба. Так что путь мы проделали в охотку, и даже немного удлинили его, чтобы погреться на солнце, от которого за прошедшие дни успели слегка отвыкнуть.

Грет Чёрная Стрела ожидал нас в том же скверике, где мы с ним познакомились, и при виде довеска из четырёх волков растерялся, но, кажется, не расстроился.

— Молодые люди решили составить вам компанию? — только и уточнил он.

— Вроде того, — за всех ответила я. — Мы готовы. Пойдёмте?

— Да-да, разумеется! Я, с вашего позволения, немного побуду экскурсоводом, вспомню молодость, и расскажу всё с самого начала. А началось всё…

Если верить разговорчивому волку, история постройки главного дома началась почти одновременно с историей Вереля, который изначально задумывался его создателем, первым волчьим князем из рода Чёрной Гривы, как столица.

К слову, князь и у волков, и у нас изначально был выборной должностью. Таковым он, в общем-то, номинально оставался и по сей день, просто предпочтение обычно отдавалось старшему сыну нынешнего князя, которого сызмала готовили к роли правителя. Так что столь продолжительное правление Чёрных Грив можно было объяснить редким везением и сильной кровью рода, из поколения в поколение рождавших достойных сыновей.

А вот факт правления Черногора был вообще случайностью, причём случайностью трагичной: в результате попытки переворота погибла вся его семья и часть советников. Попытка изначально была обречена на провал — народ у нас боевой, и никто бы не принял на месте правителя самозванца, — но родне Лединого отца не повезло. А сам Черногор удостоился такой чести, потому что умудрился в обход старшего руководства быстро поднять часть столичного гарнизона. Общими силами горе-заговорщики были перерезаны очень быстро, а перепуганные оставшиеся в живых советники с ходу предложили деятельному княжичу занять престол. Почему он согласился… Зная Черногора, рискну предположить — от неожиданности.

А Чёрные Гривы правили волками уже семнадцать веков, и примерно столько же лет истории насчитывал город Верель. Главный дом изначально был построен как княжеская резиденция и место его постоянного проживания. С тех пор он много раз перестраивался и достраивался, количество обитателей и посетителей росло, и пару веков назад очередной Чёрная Грива решил, что нормально жить в таких условиях невозможно, и построил себе дом неподалёку. Ну как — построил? Выкупил у тогдашнего владельца за солидную сумму и руку младшей дочери для его сына.

Самая древняя часть дома включала в себя темницу, куда нас не пустили, и ещё несколько честно осмотренных подвальных помещений. Хотя, честно говоря, никто из нас так и не понял, на что там было смотреть. Разве что княжеские винные погреба, но продегустировать их содержимое нам всё равно не предложили. Оставалось надеяться, что Райм всё же найдётся, и удастся от души погулять на свадьбе. Впрочем, от души не получится, — обязанности с нас ещё никто не снимал, — но хоть попробуем, что там интересного запрятано!