Козырной туз

Глава 3

– Клянусь.

Обещание. Клятва. Торжественный обет. Это всего лишь слова. Но что за мужчина, если его слово и гроша ломаного не стоит? Аферист, лжец, негодяй.

Что случилось бы с этим миром, если бы на земле не было чести? Долги бы не возвращали, границы не соблюдали, сделки не были бы завершены. Мир рухнул бы. И не было бы на свете свадеб. К чему суетиться, раз обеты верности все равно никто не будет выполнять?

– Клянусь.

Это слово звучало в ушах у Алекса, чередуясь со стуком копыт взятой напрокат лошади. Большинство знакомых ему мужчин не чтили данные ими перед Богом священные брачные обеты. Возможно, их жены тоже их не соблюдали. Алекс не раз получал приглашения от замужних дам – и не просто зайти на чай. Однако сам он намерен дорожить клятвами, которые даст у алтаря. Он свято верил, что обещания надо выполнять. Недаром даже фамильный девиз Эндикоттов гласил: «Честность и верность до гроба». Члены их семьи всегда хранили верность королю и родине. Не бросали слов на ветер. Не нарушали обещаний.

– Клянусь, – повторил Алекс своему коню. – Клянусь, я знаю, куда я сейчас отправлюсь.

Хватит сомнений и колебаний. Он дошел до того, что лжет даже собственному жеребцу. Нет это не совсем ложь. Он знает, куда сейчас направится. Просто он заблудился. В последней гостинице ему так путано объяснили дорогу, что, проезжая мимо дуба с раздвоенным стволом, он готов был поклясться, что объезжает его уже во второй раз – один раз с правой стороны, а во второй раз – слева. Либо он ходит кругами, либо в Хамбере, возле Гулля, деревьев, поврежденных ударом молнии, очень много. Алекс разыскивал деревню Кингстон-апон-Гулль, которая находилась либо за следующим поворотом, либо ему нужно было вернуться на три мили назад и затем перейти на ту сторону реки.

Причиной, по которой он был сейчас здесь и искал дорогу, было еще одно невыполненное обещание, которое он дал тринадцать лет назад. Алекс поклялся умирающему отцу найти Лотти, свою единокровную сестру. Однако так и не нашел ее.

Что можно было предпринять тогда, много лет назад, четырнадцатилетнему или шестнадцатилетнему подростку или девятнадцатилетнему юноше, не покидая классной комнаты? Алекс настоял, чтобы для расследования несчастного случая с экипажем, в котором погибла его мачеха, привлекли еще больше людей, и запросил копии всех отчетов о поисках. Когда его доверители прекратили поиски, заявив, что это пустая трата времени и денег и что они все равно ничего не найдут, Алекс настоял на своем и заставил их удвоить усилия. Если Лотти погибла, должен быть найден ее труп. Если девочку похитили, нужно узнать, кто это сделал и почему никто так и не потребовал никакого выкупа. Возможно, белокурого херувима кто-то подобрал. Если его маленькую сестру похоронили в каком-нибудь неизвестном месте, не сделав никаких надписей на надгробном камне, скорее всего должны где-то сохраниться записи о ее смерти или о том, как она была спасена.

Вплоть до своей кончины отец Алекса верил, что девочка жива. Одного этого факта достаточно, чтобы продолжить поиски.

Граф Кард до сих пор получал ежеквартальный отчет от адвоката в Гулле, который приходился зятем тому самому констеблю, чей двоюродный брат помог арестовать одного разбойника с большой дороги, посмевшего поцеловать дочку мирового судьи. Другими словами, Алекс платил деньги множеству бездельников. Похоже, что наконец пришла пора самому взяться за расследование и раз и навсегда разгадать загадку исчезновения Лотти. Кто знает, может, скоро у него не будет возможности перемещаться по стране без свиты и фанфар. Даже сейчас тысячи вопросов требовали его внимания – бизнес и политика, социальные обязательства и благотворительность, внедрение в сельское хозяйство последних научных достижений, о которых он узнавал из литературы. Когда он женится… Нет, сейчас ему об этом даже подумать страшно. Достаточно сказать, что когда дома его будут ждать жена и дети, он не станет скитаться по отдаленным графствам.

Надежда на то, что ему удастся отыскать что-то, чего не нашли люди, которым он платит, была ничтожно мала. Тем более спустя столько лет. Если Лотти выжила во время того несчастного случая, что маловероятно, ее могли подстерегать другие опасности. Девочка могла найти приют в какой-нибудь семье, которая почему-то упорно не замечала объявлений о вознаграждении, которое предлагалось людям, обнаружившим ее местопребывание. Возможно, у Лотти теперь новая жизнь, и одному Богу известно, под каким именем и где она живет.

Не исключено, что он не сможет выполнить последнюю волю умирающего отца и вернуть Лотти в родные стены, но – Бог свидетель – он хотя бы попытается это сделать. «Честность и верность до гроба», как гласит их семейный девиз.

Алекс выбрал самый подходящий момент, чтобы пуститься в бега. Самое главное – то, что сплетни о чехарде с помолвками утихнут, как только на горизонте вспыхнет новый скандал, который, как водится, не заставит себя долго ждать в аристократических кругах Лондона.

Вдобавок ко всему в Англии сейчас наступила весна. Погода была чудесной, дороги находились в хорошем состоянии, окружающий мир радовал глаз и смягчал даже самое очерствевшее после холодной зимы сердце. У Алекса стало так легко на душе, что впервые за многие годы он начал что-то насвистывать.

Граф путешествовал инкогнито. Останавливаясь в гостиницах, он не называл свой титул, только имя – Александр Эндикотт. Он не хотел, чтобы о его местопребывании узнали в Лондоне, опасаясь, как бы по городу не поползли слухи о том, что он избежал свадьбы, спасаясь бегством.

К тому же он не считал, что спасается бегством. Он просто занимается семейным делом, не терпящим отлагательств. Спустя тринадцать лет. Но, как известно, лучше поздно, чем никогда.

Кард оставил своего взмыленного жеребца в конюшне на постоялом дворе и сменил его на первую попавшуюся кобылу. Проведя всего день в пути, Алекс утратил весь свой лоск и совсем не походил на графа. Владельцы гостиниц и работники конюшен видели перед собой измотанного дорогой путника в деревенской одежде и грубых башмаках. Очки и темные растрепанные волосы придавали ему вид студента. Его также могли принять за служителя церкви или конторского служащего. Хотя, судя по его выговору, он вполне мог оказаться джентльменом благородного происхождения. То, что он в состоянии оплатить счет, не вызывало ни малейшего сомнения, однако щедрыми чаевыми за дополнительные услуги здесь и не пахло. Поэтому его обслуживали не по первому разряду.

Кормили Карда тем, что имелось в данный момент на кухне, седлали для него каких попало лошадей, а в гостинице селили в самых тесных комнатах.

Горячей ванны ему не предлагали, ему полагался таз с теплой водой, фланелевые тряпки, заменявшие полотенца, были грязными. Кровать кишмя кишела клопами, поэтому Алекс решил спать в кресле, укрывшись дорожным плащом.

При свете единственной свечи он написал письмо брату. К тому моменту, когда Джек получит от него эту весточку, Алекс уже либо вернется в Кардингтон, либо возвратится в Лондон. Но для Карда было важно сообщить брату, куда он отправился и по какой причине. Когда Джек уехал из Англии, Алекс дал себе слово, что будет делать все от него зависящее, чтобы брат всегда знал, где он в данный момент находится, чтобы легко мог его найти. Если – не приведи Господь! – Джека ранят в бою, Алекс не допустит, чтобы он чахнул в захудалом военном госпитале, где пациенты умирают от сыпного тифа. Если брат падет в бою смертью храбрых, Алекс привезет его прах домой и похоронит рядом со своими родителями, на родной английской земле, защищая которую он сложил свою голову.

В шутку он написал, что, по всей видимости, когда Бог раздавал добродетели, все мужество, предназначенное для их семьи, выпало Джеку, а на долю Алекса ничего не осталось. Но за это, мол, Алекс не в обиде, потому что взамен Бог щедро вознаградил его умом. И он собирается пустить в ход весь свой ум, чтобы открыть тайну исчезновения их единокровной сестры, или смириться с мыслью о том, что это навсегда останется загадкой. Как один из тех вечных вопросов, которые не имеют ответа, например, откуда взялись звезды на небе или в чем источник вдохновения… Алекс должен опросить констебля, судью и поговорить со всеми, кто находился поблизости от места происшествия в ту злосчастную зиму, когда произошел несчастный случай: слуг, соседей, викария и деревенских прачек, которые все про всех знают. Он собирался начать поиски с посещения Амбо-Коттеджа, который находится за деревней Кингстон-апон-Гулль, где поселился отец его покойной мачехи после того, как перед рождением Лизбет покинул Францию.

Сейчас родителей мачехи уже нет в живых. Так случилось, что в тот трагический день Лизбет возвращалась домой, в Кардингтон-Холл, после похорон своего отца. Ее супруг, граф, не мог сопровождать ее в поездке из-за того, что в парламенте ожидалось какое-то важное голосование. Лизбет взяла с собой маленькую Лотти, чтобы порадовать убитую горем мать.

Мать графини ненадолго пережила супруга: смерть единственной дочери и исчезновение маленькой внучки пагубно отразились на здоровье старой женщины, только что похоронившей мужа. Она не сумела оправиться после череды пережитых несчастий. Ее сердце не выдержало, и она скончалась, как только услышала о случившейся трагедии.

Тетушка Лизбет, Азелина Амбо – сестра отца Лизбет – по-прежнему проживала в Амбо-Коттедже. Тетя Хейзел, как ее звали в семье, покинула Францию восемнадцатилетней девушкой. Ее жених Андре остался на родине, он служил в армии. Когда Андре погиб на войне, Азелина отказалась говорить на французском и называться «мадемуазель». Поговаривали, будто состарившаяся и выжившая из ума леди верила, что все ее умершие родные и близкие разгуливают по холмам Амбо-Коттеджа: ее брат, невестка, любимая племянница Лизбет и ее дорогой Андре. Для нее не имело значения то, что Андре погиб во Франции и никогда в жизни не бывал в этих краях. Ей казалось, что ее покойный возлюбленный всегда был с ней. Деревенские жители не верили ей и смеялись над рассказами о том, что по этим местам бродят призраки. Однако никто из местных не горел желанием наняться на работу в отдаленную усадьбу. По крайней мере слуги, которые днем работали в Амбо-Коттедже, вечером уходили домой и проводили ночи дома, в собственных постелях.

Алекс подозревал, что от разговоров с мадам Амбо толку не будет.

Со стороны матери у Лизбет было двое двоюродных братьев. Они осиротели в раннем возрасте, и родители Лизбет взяли их в свою семью и воспитывали как собственных детей. Филан Слоун по-прежнему жил в доме, следил за усадьбой и вел дела на маленькой верфи, которую отец Лизбет основал в Гулле. Сейчас Филану около сорока лет. Он никогда не был женат – по крайней мере в отчетах адвоката ни разу не упоминалось ни о его жене, ни о его детях.

У Филана была сестра намного моложе его. В отчетах адвоката сведения о мисс Слоун оказались весьма скудными. Он сообщил, что после смерти тетушки ее послали учиться в какую-то частную школу. Как предполагал Алекс, девушка выросла, вышла замуж и покинула родные края. Скорее всего ему не составит труда найти ее адрес, стоит ему только приехать в дом, где она родилась. Однако едва ли женщина сможет рассказать что-нибудь новое о том, что случилось с Лотти: в то время, когда произошло несчастье, ей было лет двенадцать, не больше.

Алекс не видел Слоунов со дня свадьбы отца и Лизбет. Насколько он помнил, Филан тогда выглядел суровым и держался несколько отстраненно. Ни юными сыновьями графа, ни даже своей младшей сестрой он не особенно интересовался. Алекс вспомнил, что мисс Слоун была застенчивой и пугливой девочкой. Что, в общем, никого не удивляло: она находилась в чужом доме среди множества незнакомых людей. Ее отвели в детскую, где верховодили Алекс и Джек – шумные озорные мальчишки. Она была высокой и тонкой, как тростинка, с большими глазами – такими же голубыми, как у Лизбет, а впоследствии и как у малышки Лотти. Мисс Слоун была светловолосой, как и ее старший кузен. В глазах мальчиков Лизбет была златокудрой сказочной принцессой, а Элеонора Слоун – бледной и весьма невзрачной.

Алексу казалось странным, что нашелся мужчина, который мог на нее польститься. Разве что у нее было богатое приданое. Но в этом Алекс очень сомневался. Кард решил зайти к ней из чистого любопытства, если она до сих пор не уехала из тех мест.

Кажется, он заблудился. А то, что Алекс путешествовал инкогнито, усложняло задачу и усугубляло его положение. На лице у него остались порезы после неудачного бритья, ботинки истерлись, а лошадь под ним имела плачевный вид. К тому же начался дождь, а у графа свело живот от голода.

Его обед состоял из куска сыра и буханки хлеба, которые Алекс купил несколько часов назад в последней деревне, через которую проезжал. А потом он заблудился. Хорошо еще, что он нашел ручей, наполнил флягу и напоил коня. Слава Богу, что, прежде чем начался проливной дождь, граф, идя мимо ручья, вышел к стоящему на отшибе дому и ферме. Сидя в теплой уютной кухоньке и глядя на оконное стекло, которое заливали струи дождя, Алекс чувствовал себя счастливым. Рядом с ним на грубой деревянной скамье сидела одноглазая собака и стоял мешок картошки. С аппетитом поглощая пироге голубиным мясом, которым его угостила жена фермера, Алекс посмеивался про себя над тем, что впервые со времен своего детства, когда мальчиком выпрашивал лакомые кусочки у повара в Кардингтон-Холле, величественный лорд Кард ужинает, сидя за простым деревянным столом. Алекс щедро заплатил за ужин и узнал, что находится на расстоянии более трех миль от нужного ему места. Что мисс Элеонора Слоун ведет хозяйство своего брата и что люди избегают говорить о трагедии, которая случилась много лет назад, если они хотят получить работу в Амбо-Коттедже или вести с обитателями дома какие-нибудь дела. Фермер, который в это время сидел в углу и жевал табак, бросил грозный взгляд на жену, велев ей замолчать. Ему не нравилось, что она распустила язык: время от времени он продавал продукты с фермы в Амбо-Коттедж и не хотел осложнять себе жизнь. Как только дождь прекратился, мужчина поспешил спровадить путника, прежде чем Алекс успел задать еще хоть один вопрос. Кард сожалел, что ему не удалось отведать яблочный пирог, испеченный женой фермера и только что вынутый из печи.

Уже почти стемнело, когда Алекс наконец добрался в Кингстон-апон-Гулль. До Амбо-Коттеджа теперь было рукой подать, оставалась миля или около того. Надо было миновать деревеньку и двигаться дальше по темной проселочной дороге. Алекс решил не наносить столь поздний визит своим дальним родственникам и не появляться у них непрошеным гостем, к тому же грязным с дороги. Поэтому решил снять номер в местной гостинице «Королевский герб» и ждать, когда через пару дней его нагонит камердинер и прибудет багаж. Он сообщил свое имя и титул, а также изобразил на лице высокомерную аристократическую мину и бросил на владельца гостиницы строгий взгляд. Несмотря на порезы после бритья на поднятом подбородке постояльца, владелец гостиницы безошибочно распознал гостя высокого ранга. Точно так же безошибочно мистер Риттер распознал золотые монеты, протянутые ему графом щедрой горстью. Поэтому Алексу на этот раз были предоставлены самые лучшие комнаты, какие только имелись в гостинице. «Королевские апартаменты», как называла жена мистера Риттера, Сара, смежные комнаты, из которых состоял номер Алекса, были не по карману торговцам шерстью.

Еще немного золотых монет – и обслуживание коренным образом изменилось. В гостиную на втором этаже внесли медную ванну и бидоны с горячей водой, от которой шел пар. Дорожный костюм лорда Карда, а также накопившуюся за время пути грязную одежду, лежавшую в седельных вьюках, обещали выстирать и выгладить, ботинки – почистить. Письмо Джеку отправят в Лондон, а затем перешлют в армию. Что касается визитной карточки графа, ее отправят в Амбо-Коттедж и спросят, нельзя ли утром нанести визит мистеру Филану Слоуну, если это ему удобно.

Алекс лежал в ванне. В одной руке он держал кусок душистого французского мыла, в другой – бокал выдержанного французского вина. Поскольку эта местность была близка к побережью, едва ли с лица, провозившего эту бутылку через границу, взимали таможенную пошлину. Однако это был тот исключительный случай, когда графа не возмущали действия контрабандистов, отдававших деньги ненавистным французам, которые заряжали французские винтовки, направленные на английских солдат. Алекс удовлетворенно вздыхал и счел разумным не задавать хозяину гостиницы и его подчиненным лишних вопросов. Он успел заметить, что в деревушке предпочитали помалкивать и не слишком распространялись о семье Лизбет. С какой стати в таком случае они выложат незнакомцу всю правду о контрабанде?

Когда Алекс вытерся пушистыми белоснежными полотенцами и оделся, ему предложили на выбор говядину, мясо ягненка или ветчину. Он согласился на то и другое и третье, а еще на порцию супа, на овощи, фрукты и сладости. Когда граф впервые за всю неделю наелся до отвала, хозяин гостиницы поставил перед ним поднос с графином бренди и бокалом, сигарами, лондонской газетой всего лишь трехдневной давности и мерой нюхательного табака. Риттер также с гордостью показал графу, что в гостиной есть полка с книгами, а еще в доме имеется стопка одеял на случай, если его сиятельству станет холодно, а в столовой – блюдо с печеньем, которое его супруга испекла специально для почетного гостя. Словом, его сиятельству будет обеспечен полный комфорт, какой только возможен в гостинице.

Если графу нужна компания, на первом этаже в общей комнате можно сыграть в карты. Если лорду Карду понадобится компания иного рода – при этих словах Риттер игриво подмигнул Алексу, – одна из официанток согласна обслужить его наверху, как только щепетильная в вопросах нравственности миссис Риттер отправится спать.

Алекс отклонил оба предложения. Сегодня ему нужна только кровать со свежим бельем – чистая, удобная, пахнущая лавандой. Он подумал о том, что было бы неплохо потолковать с местными жителями: несколько бокалов эля могут развязать им языки. Но Кард слишком устал, чтобы начать свое расследование немедленно. Он пребывал в состоянии приятной расслабленности и блаженства и не хотел портить себе удовольствие разговорами на неприятные темы.

Единственное, что нужно было Алексу и чего не мог предоставить ему владелец гостиницы, был ответ на его записку, посланную в Амбо-Коттедж.

– Мальчишка вернулся, пока вы ужинали, милорд. Но у него не было никакого сообщения для вас.

– Разве он не дождался ответа или какой-нибудь весточки?

– Он сделал все, как вы велели, сэр. Но не получил ничего – ни ответа, ни привета, ни даже медного гроша за труды.

– Я позабочусь об этом завтра. Полагаю, утром Слоун собирается зайти ко мне сам.

Судя по выражению лица хозяина гостиницы, было видно, что он не разделяет уверенности графа, но он предпочел промолчать и торопливо откланялся. Алекс не успел ни о чем его расспросить и не узнал у него причину его сомнений. Ни ответа, ни привета, ни разговора, ни намека – похоже, здесь живут люди себе на уме.

Наутро Алекс так и не дождался никаких визитеров. Не последовало также и приглашения зайти в гости. Из Амбо-Коттеджа не было никаких вестей. Алекс хотел было часом позже заглянуть к адвокату, мистеру Силбигеру, чья контора находилась в Верхнем Кингстоне. Но счел проявлением неуважения по отношению к родне Лизбет расспрашивать о ней незнакомых людей, вместо того чтобы поговорить с ними самими. Ему было неловко обсуждать семейные дела не с родственниками, а с должностными лицами. В конце концов, у Алекса не так много родственников, чтобы ими не дорожить. Он намерен был относиться к Слоунам как к своей родне, несмотря на весьма холодный прием с их стороны и отсутствие гостеприимства. Если уж на то пошло, они могли хотя бы проявить уважение к его титулу и ответить на его записку, если не хотят с ним встречаться и разговаривать лично. Проклятие, Алекс представить себе не мог, что его приезд не вызовет у Слоунов ничего – даже праздного любопытства по поводу того, зачем он пожаловал в их Тмутаракань.

– Кому ты вручил мою визитную карточку? – спросил Алекс мальчика, который выполнял поручения владельца гостиницы, застав его в конюшне за чисткой стойла. Алекс протянул ему еще одну монетку за труды и за его помощь.

– Дворецкому, милорд, мистеру Редферну. Я сделал все, как мне велел мистер Риттер.

– И что он сделал с визиткой?

– Разумеется, он ее прочитал. А затем ушел, чтобы вручить ее мистеру Слоуну.

– Слоун находился в тот момент дома?

Мальчик пожал плечами:

– Если быть точным, сам я его не видел.

Посыльный божился, что видел сам, как дворецкий шел по коридору, чтобы отдать визитную карточку своему хозяину.

– А потом?

– Мистер Редферн так и не вернулся. Прошло уже много времени, и я подумал, что моя матушка будет волноваться. Уже стемнело. – Мальчик многозначительно замолчал, словно это многое объясняло.

Однако лорд Кард не понял, какую именно роль играла наступившая темнота.

– Но ведь у тебя наверняка был с собой фонарь. Мистер Риттер не послал бы тебя по темной дороге без фонаря.

Подросток пугливо озирался по сторонам, словно хотел убедиться, что их никто не слышит.

– Освещение тут ни при чем. – Мальчик понизил голос. – Просто это место нехорошее, милорд. Там водятся призраки. Ей-богу!

– Глупости! Призраков не бывает.

– Тогда почему, скажите на милость, никто из обслуги не остается там после наступления темноты: ни кухарка, ни служанки, ни кучер? Конюхи не в счет. Они спят на конюшне, и им не видно дома за деревьями.

– А как же Редферн? Дворецкий должен всю ночь оставаться в доме.

– Мама говорит, что он – один из них, – прошептал мальчик, округлив глаза.

Что, еще один родственник?

– Он тоже из Слоунов? Или Амбо?

– Он тоже призрак, сэр.