Красавица

Глава первая

Пребывая в состоянии полной гармонии с самим собой и внешним миром, Ферди Эндрюс окинул парк быстрым взглядом. Лондон во время сезона — со множеством друзей и достаточным количеством денег, с хорошенькой женщиной под рукой и изобилием развлечений — прекрасное место. В легком тумане раннего утра солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев. Гайд-парк казался почти пустынным, только у Серпантина его внимание привлекли две ярко-рыжие головы и он перевел лошадь на шаг. Сам рыжий, он обычно обращал внимание на людей с таким же цветом волос.

Какого черта здесь делают эти ребята? Они и в самом деле юнцы и, несомненно, собрались заняться чем-то предосудительным в столь ранний час, когда самые респектабельные люди либо еще в постели, либо за завтраком. Он направил лошадь через лужайку, рассматривая эту, ничего хорошего не сулящую, парочку. У девушки волосы, может, и были слишком яркими, но при ближайшем рассмотрении она была весьма привлекательна.

— Я запросто смогу обогнать тебя, Гарри, — звонко заявила мисс. — И я не боюсь, что меня увидят. Да в это время в парке нет ни души!

Сурово глядя на стройную фигурку, облаченную в темно-зеленую амазонку и небрежно сдвинутую набок шляпку, на руки в перчатках, крепко сжимающие поводья, Ферди получил огромное удовольствие от реакции леди, когда заговорил, возвышаясь над ней сзади:

— Боюсь, вы не правы, девочка. Здесь не только я. Подозреваю, что пока вы доберетесь до ворот, там будут и другие. Только подумайте, чем мог бы закончиться столь глупый поступок — ничем иным, как погубленной репутацией, которая, в лучшем случае, уже не безупречна.

Резко обернувшись, она испуганно вскрикнула, и на Ферди с веснушчатого лица, обрамленного гривой ярко-рыжих волос, выглядевших столь же непокорными, как их обладательница, уставились блестящие зеленые глаза.

— А кто спрашивал ваше мнение, разрешите спросить? — потребовала она ясным голосом, который мог бы звучать приятно, не будь он полон ярости. Она восхитительно справилась со своей кобылой, быстро успокоив испуганное животное.

— Вы точно этого не делали. Однако у меня пять сестер и я знаю достаточно о женском поле. Я также знаю, что вы, возможно, в эту минуту не заботитесь о своей репутации, но можете пожалеть о своей легкомысленной выходке позже, когда урон уже будет нанесен. Понимаете, в таком случае мало что поможет. — Он надеялся, что его угрожающие размеры подействуют на девушку, так как было ясно, что она не из тех, кто охотно следует советам.

Надо отдать ей должное, она покраснела — яркая краска залила лицо до корней волос — и неохотно пробормотала:

— Полагаю, что вы правы.

Обернувшись к своему спутнику, она добавила:

— Но ты знаешь, что я смогла бы победить в скачке, Гарри. Я бы победила дома. Вот где хотела бы оказаться в эту минуту!

— Никакой скачки? — напомнил Ферди, глядя на парочку веселыми глазами.

— Да, — ответила девушка, поворачиваясь к нему лицом, потом неохотно добавила: — Но я должна поблагодарить вас за вмешательство. О, не из-за себя, вы понимаете. Я бы не хотела навлечь позор на семью. Я и так для них сущее наказание.

Произнеся последние слова, она как-то съежилась. Только так Ферди смог бы описать ее реакцию. С ее дерзким личиком и гордой осанкой плохо вязалась быстрота, с которой девушка, явно обладавшая твердым характером, послушалась его. Ему было неприятно видеть подавление такого духа.

— Прощайте, сэр, — с этими словами она медленно отъехала от него, тихо заговорив с юношей. Паренек оглянулся на Ферди, но не сделал попытки представиться.

Ферди не спросил ее имени. Это было бы неприлично. Однако будет достаточно просто узнать его. В этом сезоне не может быть много ярко-рыжих дебютанток. Одна из его сестер, скорее всего Диана, узнает. Интересно будет посмотреть, как эта девочка использует шансы, предоставляемые лондонским сезоном. По пути к своему холостяцкому жилищу, аккуратной квартирке в Олбани, он подумал, что проследит за девушкой. Должно быть интересно.

Весьма необычным было то, что Фердинанд Эндрюс, эсквайр — известный всем как Ферди — проявил хоть малейший интерес к благородной молодой леди. Обычно он окружал себя оперными танцовщицами, а не благовоспитанными девушками. Молодой человек сразу понял, что эта рыженькая, возможно, и благородного происхождения, но едва ли принадлежит к капризным жеманницам, которых он не терпел и всегда избегал.

В суете неотложных дел он забыл о рыжей крошке из парка.

Следующее утро застало Ферди в парке в ранний час, когда он мог поразмышлять о развлечениях предыдущего вечера и спланировать свой день в спокойной и приятной обстановке на природе. У Серпантина он заметил знакомое сочетание рыжего и темно-зеленого и пришпорил лошадь, недоумевая, что могло привести девушку в парк в это время. Он не заходил к сестре, так что имя девушки все еще оставалось неизвестным.

Гарриет вздохнула. Вода озера тихо плескалась о берег Серпантина, весело щебетали птицы в ветвях деревьев, до нее доносились приглушенные звуки городской жизни, но все это не могло принести покой и безмятежность ее встревоженной душе. Она наклонилась, чтобы посмотреть на собственное отражение в мутной воде. Даже так она видела свои недостатки.

Выпрямившись, она раздумывала о перспективах — которые не сулили ничего хорошего. Шагая взад и вперед по берегу, она думала о своих сестрах и брате. Корали удачно просватана и Виктория помолвлена. Кроме самой Гарриет, необрученным оставался только ее брат. Мать не суетилась по поводу его женитьбы: ведь Джордж был само совершенство, так что, когда придет время, он легко найдет себе подходящую невесту.

Ее мать не говорила ни о чем другом, как только о необходимости выдать Гарриет замуж. Не будь это столь серьезно, было бы даже весело. Представьте: ожидать, что такая девушка, как Гарриет, найдет себе мужа из высшего света!

Каким великолепным зрелищем будет свадьба Корали с лордом Пертом! Воображение нарисовало сестру с выбившимися из-под фаты блестящими золотисто-каштановыми волосами, которые так прекрасно оттеняют темно-зеленые глаза и белую кожу — без единой веснушки. Этого было достаточно, чтобы повергнуть Гарриет в уныние. И Виктория будет, несомненно, такой же прекрасной со своими слегка рыжеватыми волосами, уложенными на голове короной, изумрудными глазами и кожей словно сливки. Они были великолепны. Их нельзя винить за то, что они притворяются, будто ее не существует.

Даже у ее скучного брата Джорджа волосы темно-рыжие, почти как красное дерево, совершенно потрясающие, особенно в сочетании с зеленовато-голубыми глазами и слегка загорелой кожей. Не важно, что у него есть веснушки. Кого интересует кожа мужчины?

У Гарриет было мало достоинств. Стройное тело было очень женственным. Она неплохо пела, грациозно танцевала и могла написать письмо сносным почерком. Но с другой стороны, она была слишком высока, не умела ни выгнивать, ни играть на фортепиано или арфе. Но хуже всего… и здесь она со вздохом наклонилась, чтобы снова посмотреть на свое печальное отражение. Хуже всего…

Ферди Эндрюс осторожно приближался, опасаясь того, что могла бы сделать девушка. Какого черта эта крошка кружится у Серпантина? Достаточно плохо, что она одна, так еще наклонилась, словно собирается прыгнуть в холодную грязную воду. Имея пятерых сестер, Ферди знал, что у них бывают странные порывы, о которых они потом жалеют. Если это создание думает, что ей удастся покончить со своим бренным существованием, ей придется принять во внимание Ферди. Он не потерпит подобного. Что бы ни беспокоило ее, это можно уладить.

За пару минут лошадь покрыла разделявшую их лужайку. Соскользнув с лошади, он прошел по берегу и предстал перед юной девушкой. Стоявшая за ней кобыла бросила на Ферди настороженный взгляд.

— Как бы то ни было, не может быть все так плохо, — начал он.

— Это вы так думаете, — ответила она, презрительно фыркнув и отворачиваясь от него, но удивленная тем, что он опять выскочил неизвестно откуда.

— Может, вы расскажете мне и разрешите решить самому? — произнес Ферди в своей лучшей манере доброго дядюшки и мягко, очень мягко, увел ее от соблазна Серпантина. — Ну, начинайте.

Гарриет позволила джентльмену отвести ее от воды в тень деревьев.

— Сомневаюсь, что вы бы поняли меня, сэр.

— Попробуйте, — попросил он.

— Я в Лондоне, — сказала она, полностью погружаясь в свою печаль, — чтобы дебютировать в этом сезоне, но я знаю, что не буду иметь успех, а моя мать и сестры изводят меня днем и ночью. Вот я и спрашиваю вас, как джентльмена, разве я не права, когда настаиваю, чтобы мне разрешили остаться старой девой и жить в домике у моря в тишине и покое?

Ферди пристально рассматривал девушку, решив выяснить, что в ней могло бы оттолкнуть мужчину, кроме нескольких веснушек и вздернутого носика. На рыжие волосы он не обратил внимания, будучи сам из семьи рыжеволосых. На его взгляд, она прекрасно смотрелась.

Девушка стянула шляпку с головы, освободив массу кудрявых волос. Он отступил назад, чтобы лучше оценить ее достоинства. Она была действительно необычна.

— Вот видите! Даже вам противно, — отвернувшись, произнесла она сдавленным голосом, который, как он подозревал, скрывал слезы. — Я безнадежна.

— Не могу понять, почему вы так решили.

Гарриет медленно повернулась и пристально посмотрела на него.

— Да поглядите на меня! У меня волосы цвета морковки, а глаза цвета водорослей — так мне сказали, — и хуже всего то, что у меня веснушки! Ничего нельзя сделать с ними, я перепробовала все известные женщинам притирания. Кто захочет взять в жены такую, как я? Вам надо было разрешить мне поскакать вчера. Возможно, если бы я испортила свою репутацию, они отправили бы меня домой.

Ферди посмотрел сверху на стройную девушку и покачал головой:

— Вам нужна помощь.

— Скорее, чудо, — пробормотала она в ответ.

— Ваша семья считает, что им ничего не надо делать, только напялить на вас белое платье, притащить в Алмак, и вы найдете себе мужа?

Когда Гарриет подняла на него глаза, то невольно улыбнулась в ответ на его дружескую и сочувствующую ухмылку. По крайней мере, он, кажется, понимал ее трудности. Он говорил, что у него есть сестры. Интересно, они тоже действовали по этому образцу?

— Ваши сестры делали так?

— Первая, но она была такой миловидной девушкой, что ее вмиг увели. Остальные были больше похожи на вас — не то что вы, не миловидны, заметьте. Но у них тоже ярко-рыжые волосы и веснушки, и я первым признаю, что белый не самый подходящий для них цвет. Вы, по крайней мере, можете надевать зеленое. Вам очень идет то, что на вас, — с поклоном заключил он.

Услышь этот очаровательный комплимент друзья Ферди, они бы остолбенели, так как обычно он молчал в присутствии леди — молодых или старых, — будучи слишком настороженным. Ферди понимал, что ему нечего опасаться этой девушки. Она даже не хотела присутствовать на балах сезона, еще меньше хотела заиметь мужа, и уж точно не соблазняла его.

— Моя амазонка принадлежит Виктории, ее единственное платье, которое я могу надевать. — В ответ на его вопросительный взгляд она пояснила: — Виктория стройная и хорошенькая рыжеватая блондинка с безупречной кожей. Увы, она меньше меня ростом. Я самая высокая в семье, даже выше Джорджа, моего брата.

— Как чувствует себя Джордж по поводу того, что вы превзошли его в росте?

— Я никогда не спрашивала его, — удивилась она. — Он временами дразнит меня жердью, — сказала она, сморщив носик при этом воспоминании.

— Очень плохо с его стороны, но думаю, это не является необычным для брата, — сказал Ферди, пряча улыбку за поспешно поднятой ко рту рукой.

— Как ваши сестры провели сезон? Они все замужем? Клянусь, что лучше останусь старой девой, чем выйду замуж за ужасного старика. — Гарриет посмотрела на Ферди широко открытыми глазами, что вызвало у него усмешку.

— Не все старики ужасны, знаете ли. Видимо, только те, за которых ваша мать хочет выдать вас. Например, вы считаете меня старым?

Пока она изучала его некоторое время, Ферди испытал неприятные ощущения. Эта девчонка не будет льстить мужчине.

— Нет, я сомневаюсь, что вам больше тридцати. Я права? Джорджу двадцать восемь, и вы выглядите примерно так же.

— Джордж кто — кроме того, что он ваш брат? — Ферди должен был узнать, что это за семья.

— Он Джордж Мейн, — забормотала она, снова мучительно краснея. — Мои сестры Виктория и Корали, которая скоро станет леди Перт. Сэр Эдвард Мейн мой отец. А я, — она запнулась, — Гарриет Анни Мейн, паршивая овца в безупречном семействе.

Она сказала это так, словно надеялась, что Ферди не согласится с ней.

— Фердинанд Эндрюс, эсквайр, к вашим услугам, мисс Гарриет Мейн. — Ферди почувствовал себя свободно, когда понял, что девушке ничего не говорит его имя. Она просто уныло улыбнулась ему, потом отвернулась к Серпантину. Ее еще не научили различать, какой джентльмен считается хорошей добычей.

— Вы снова рисковали сегодня — с вами нет даже Гарри и не видно грума. Что мне делать с такой девушкой, я вас спрашиваю? — сказал он в шутливом негодовании, хотя и был серьезен относительно отсутствия грума.

— Кузена Гарри вчера отправили обратно в школу. Я не увижу его до каникул — мама сказала, что это к лучшему. Мама считает, что Гарри сбивает меня с толку, — сказала Гарриет, искоса поглядев на Ферди.

— Я не сомневаюсь, что в этом она права. Мне пришло в голову, что вы девушка, которая склонна к неприятностям так же, как другие к благотворительности или к кокетству.

— Ну, я бы не возражала вернуться в школу. Только я была бы там старше всех. Мне не нравится быть совсем одной. Это достаточно неприятно. Вы никогда не думали, каково это — жить в безупречном семействе, где никто не сделает неверного шага и все так невозможно прекрасны? Это очень подавляет, могу вам сказать. — Она тоскливо посмотрела на него и снова стала ковырять гальку носком ботинка.

— Как я сказал раньше, я считаю, что вам нужна помощь.

— Как мило. Всего-то? Мне нужна помощь, и добрая волшебница придет спасать меня? Мои веснушки исчезнут и волосы приобретут цвет темного красного дерева, как у Джорджа, или станут светлыми, как у Виктории? Да ну! И предполагается, что я волшебным образом смогу играть на арфе или вести разговор с этими ужасными джентльменами, которых я должна очаровывать? Что за вздор!

— Боже, да у вас характер под стать волосам! — Ферди прислонился к дубу; с каждой минутой эта молодая женщина забавляла его все больше.

— Конечно. Кстати, у меня было девятнадцать лет, чтобы поупражняться в нем.

— Есть идея. Почему бы мне не поговорить с одной из сестер, лучше всего с Дианой, которая всегда следует последнему крику моды, и не узнать, что она предложит? Вы не захотите нанести ей визит как-нибудь со мной?

— Возможно, было бы лучше, если бы она прислала мне приглашение посетить ее? — неуверенно предложила Гарриет. — Мама тогда не стала бы наводить о вас справки. Судя по этой прекрасной лошади и вашей одежде, я бы не подумала, что вы находитесь в point non plus[1].

Ферди подумал о своем прекрасном счете в банке, своих вложениях и недвижимости и покачал головой.

— Нет, вы могли бы сказать, что я хорошо обеспечен, и не ошиблись бы.

Гарриет заинтересованно посмотрела на него, потом быстро отвернулась к своей лошади.

— Я понимаю, что приличнее выезжать с грумом, но Бен был болен утром, а я не смогла отказаться от времени, которое принадлежит только мне. — Она с мольбой посмотрела на Ферди, прося понять ее.

— Так как я не видел никого вокруг, вы, вероятно, в достаточной безопасности. Ну разрешите мне помочь.

Ему ничего не стоило подхватить Гарриет сильными руками, чтобы посадить в седло.

— Ой, вы точно сильный, — заметила она, удивленно раскрыв глаза. Расправив юбку, она взяла в руки поводья. — И вы довольно-таки высокий, к тому же. Вы считаете это достоинством?

Ферди подавил желание рассмеяться над этой невозможной девчонкой и со строгим лицом ответил:

— Конечно. Это позволяет смотреть поверх голов большинства этих неинтересных девушек на балах, которые вы посещаете.

Гарриет хмыкнула — очаровательный тихий звук — и согласилась.

— Не все из них неинтересные, — признала она. — Их матери заставляют их вести себя так, полагая, что джентльмены предпочтут девушку, в голове которой не встретится и двух мыслей. Не обладая внешностью, о которой стоило бы говорить, я полагаю, что мне лучше развивать их. Кто знает, может, я смогу найти себе ученого, который не будет возражать против рыжих волос!

Ферди не мог больше сдерживаться и расхохотался.

— Какая вы дерзкая! Ваш характер подходит к вашим волосам.

Идя с ней, он оглядывал пустынный парк. Вдали были люди, но никто не наблюдал за ними.

— Я лучше пойду домой, — сказала Гарриет. Потом она робко добавила: — Спасибо за ваш добрый совет и предложение помощи. Как жаль, что вы не мой дядюшка, потому что думаю, вы были бы самым любимым.

С этими словами она ужасно покраснела и уехала, прежде чем он смог остановить ее стремительное бегство.

Дядюшка? Боже мой! Ферди вспомнил, что он говорил и делал, и решил, что такое отношение к лучшему. Тогда у этой расцветающий соблазнительницы не появится к нему tendresse[2]. В том, что она станет соблазнительницей, он не сомневался. Все, что требуется, это привести в порядок ее волосы, научить правильно одеваться, представить нужным людям — и ее подхватят, не успеешь чихнуть. Что-то в ее глазах, в их мерцающих зеленых глубинах, влекло мужчин.

Ферди смотрел, как мисс Гарриет исчезла из парка, потом поехал с задумчивым видом к конюшне, где держал лошадь. Он плотно позавтракает, потом явится к Диане так рано, как осмелится. Она совсем не следовала моде, вставая до полудня и проводя значительную часть своего времени с детьми. Большинство молодых матерей, с которыми он был знаком, казалось, считали, что материнство заключается только в рождении ребенка.

Примерно через два часа — Ферди не любил спешить во время еды — экономка Дианы открыла дверь и впустила его в дом. В том, что ты большой и дружелюбный, есть одна приятная вещь — тебя всегда рады видеть, по крайней мере родственники.

— Моя сестра встала, миссис Пул?

— Она в комнате для завтрака. Мастер Тимоти хочет есть кашу только с мамочкой, — объяснила седовласая женщина.

Ферди кивнул, потом тихо прошел по коридору в маленькую комнату в дальнем конце дома, которая выходила в небольшой садик. Он остановился, наслаждаясь приятной картиной. Его сестра сидела за столом, уговаривая четырехлетнего малыша съесть кашу. Солнечные лучи освещали ее белоснежный чепчик и золотисто-каштановые локоны, выбившиеся из-под него.

Диана услышала, что он вошел, и обернулась, чтобы поздороваться со своим единственным братом.

— Ферди, что привело тебя ко мне в такую рань? Тимоти, поздоровайся с дядей Ферди.

— Доброе утро, — ответил Ферди на приветствие Тимоти и сел. Он рассеянно взял кусок сливового торта, который миссис Пул поспешно принесла для него, и начал жевать, собираясь с мыслями.

— Это что-то серьезное, — начала Диана, убирая выбившиеся пряди под хорошенький кружевной чепчик. — Могу я спросить, в чем дело?

— Ну, видишь ли… Я встретил молодую леди в парке. Ей нужна помощь. Я подумал, не захочешь ли ты приложить свою опытную руку?

Он поиграл чашкой, которую тут же взяла Диана, поняв его жест как просьбу налить чай. Наливая чай, она бросила на него пронзительный взгляд.

— Почему?

— Если бы ты увидела девушку, ты бы поняла. У нее грива ярко-рыжих волос, веснушек столько, что они скрывают лицо. Она говорит, что не рисует, не вышивает, не играет на музыкальных инструментах, не умеет вести разговор — хотя никаких проблем не возникало, когда она болтала со мной, — задумчиво закончил он.

— Но ведь ты — ласковый гигант, который никому не причинит вреда, и это сразу видно. Вот почему все дети обожают тебя, — с улыбкой проговорила Диана, отсылая не желающего уходить Тимоти к няне.

— Она привлекательная девушка или стала бы ею, если бы так не переживала из-за рыжих волос. Говорит, что испробовала все возможные средства от веснушек. Ничего не помогло. Они хуже, чем были у Клер.

— Господи! — воскликнула в ужасе Диана, вспоминаю свою милейшую сестру, у которой были проблемы с веснушками, что признавали даже те, кто обожал ее.

— Ты поможешь ей? — спросил Ферди, стараясь, чтобы вопрос прозвучал равнодушно.

Диана потрясенно взглянула на него, долго изучала свои руки, потом кивнула.

— Конечно. Бедняжка, она, наверное, в отчаянии. А как мы будем вершить это хорошее и доброе дело? — она бросила на брата озорной взгляд, который сразу изменился, когда она поняла, что он настроен очень серьезно, что было совершенно необычно для легкомысленного родственника.

— Она предложила, чтобы ты пригласила ее. Я не могу придумать, где вы могли бы встретиться. Я оставляю это твоей изобретательности. Приготовься к тому, что тебе надо будет дать ей совет относительно стрижки волос, возможно, их окраски — как ты делаешь со своими, — и подумай, что можно сделать с ее одеждой. Она говорит, что ее единственное приличное платье — это амазонка, которую она попросила у сестры.

— А кто ее сестра?

— Виктория Мейн.

— Боже мой! Твоя молодая леди сестра этого великолепного создания? Это означает также, что она сестра божественной Корали и потрясающего Джорджа. Это должно совершенно подавлять ее. Я могу понять, почему ее положение тронуло твое великодушное сердце. — Диана поднялась и быстро обняла своего огромного брата. — Я немедленно напишу приглашение. Полагаю, что у меня достаточно хорошая репутация, чтобы ее мать разрешила девушке принять мое приглашение на чай.

— Богатая и модная миссис Дамон Оливер? Приемлемая? Почему, ты думаешь, я обратился к тебе? — ухмыляясь, спросил Ферди, потом добавил: — Кроме того, у тебя сердце намного добрее моего. Я не знаю никого лучше тебя.

— Кроме Эммы, Клер, Анни и Беллы, — сказала она, перечисляя своих сестер, известных своей сердечностью и добротой. — Мы все прошли через испытание иметь рыжие волосы и научились справляться с ними. Уверяю тебя, с этой девушкой не будет трудностей.

При этом радостном заявлении Ферди засмеялся.

— Я надеюсь на это, — застенчиво посмотрел он на сестру. — Гарриет не какая-нибудь кроткая девушка. Она выше тебя и высказывается несколько откровенно, по крайней мере, со мной.

— Возможно, она доверяет тебе.

— Это довольно сомнительный комплимент для джентльмена моего возраста, дорогая Диана.

— Да, понимаю, — ласково проговорила Диана, идя с ним в маленькую столовую, где стоял ее письменный стол. — С тобой все. Я напишу леди Мейн вежливое приглашение на чай ей и ее младшей дочери. — Он стал было протестовать, но она сказала: — Нельзя в первый раз пригласить девушку и не пригласить ее мать.

Он всплеснул руками и пожал плечами:

— Делай, как надо. Мне необходимо присутствовать?

— Возможно, следовало бы. Ты так мило пугаешь всех, и леди Мейн, конечно осведомлена о твоем состоянии, даже если ее дочь этого не знает. — Диана захихикала над его обиженным видом.

Так как Ферди упустил это из виду, то вопросительно посмотрел на Диану:

— Откуда ты знаешь?

— Очень просто. Ты не убежал от этой девочки за милю, когда встретил ее в парке.

Что-то в этом ответе озадачило его, и Ферди попрощался и отправился по своим обычным делам.

Диана чиркнула записку Эмме, единственной из сестер, в этот момент находившейся в Лондоне. Потом сочинила прекрасное приглашение леди Мейн, которое, она была уверена, будет принято с удовольствием.

Оно было принято. Очень быстро пришел ответ, написанный изящным почерком на изысканной веленевой бумаге, в котором принималось любезное приглашение миссис Оливер.

Через три дня леди Мейн и Гарриет входили в элегантно обставленный особняк, принадлежащий великосветским Оливерам. Их встретила очаровательная миссис Оливер и ее прекрасная сестра Эмма, леди Уинстей.

Диана заметила, что леди Мейн со своими золотисто-каштановыми волосами потрясающе красива. Ее красоту унаследовала Корали. Каким испытанием для такой красавицы должно быть бремя в виде Гарриет.

После обычного светского разговора, который ведется во время чаепития, Диана оценивающе смотрела на Гарриет, которая сидела молча с самым несчастным видом. Она обратилась к ее матери:

— Леди Мейн, Гарриет так напоминает мне себя в ее возрасте.

В первый раз Гарриет оживилась, удивленно уставившись на Диану.

— Я не верю. Я хочу сказать, что вы так прелестны, — проговорила она заикаясь.

— Ну, уверяю вас, это результат действий одной особенной женщины. Сначала я обратилась к своей камеристке, которая творит настоящие чудеса с такими волосами, как наши. Потом я пошла к мадам Клотильде. Она помогла мне выбрать цвет и фасон, чтобы я смогла выглядеть наилучшим образом.

В этот момент в комнату вошел Ферди, извиняясь за опоздание со всевозможной любезностью:

— Мой управляющий задержал меня дольше, чем я рассчитывал, Диана.

При его появлении леди Мейн застыла в недоумении. Она, видимо, не связывала утонченно красивую Эмму и изящную Диану с их братом, таким богатым, как только можно представить, если верить слухам.

Гарриет проигнорировала модного мистера Эндрюса, эсквайра, и сосредоточилась на Диане:

— Так вы окажете мне… то есть… не могли бы вы помочь мне? Возможно, дать совет?

Сидевшая рядом с ней леди Мейн что-то неразборчиво пробормотала, что можно было понять как предостережение.

Диана посмотрела на сестру, которая в ответ слегка кивнула.

— О да, полагаю, мне это доставит удовольствие. Имея собственную дочь, мне следует попрактиковаться, так как у Анни такие же рыжие волосы, как у вас.

Явно успокоенная тем, что не только она одна страдает от рыжих волос, Гарриет одарила сияющей улыбкой свою благодетельницу. Ее красивые глаза светились в предвкушении чуда, когда она обратилась к матери:

— Мама, я уверена, что у вас появился шанс все-таки избавить семью от меня.

При этом замечании доброй женщине явно очень захотелось упасть в обморок.

Диана не обратила на мать никакого внимания и улыбнулась Гарриет.

— Мы найдем вам подходящего поклонника, не сомневайтесь по этому поводу. И я осмелюсь сказать, что он будет очарован новой Гарриет.

— Новой Гарриет, — потрясенно повторила Гарриет с сияющими глазами. — О, Боже.