И Эмма, и Диана пришли в ужас, услышав о несчастье, происшедшем с Гарриет.
Диана выглядела особенно удрученной, и ее брат, знающий ее слишком хорошо, спросил:
— Ты кажешься очень встревоженной. Что-нибудь случилось?
— Нет, просто я чувствую себя совершенно ужасно из-за того, что приключилось с Гарриет. — Потом она повеселела. — Но как удачно, что ты нашел для нее такую миленькую шляпку и великолепную шаль! Да! — Она помолчала, оценивающе глядя на него.
— Так что? — подсказал Ферди в обманчиво ленивой манере.
— Мне бы так хотелось, чтобы мальчики снова пошли на рыбалку, — выпалила она. — Когда Гарриет упоминала, как это было весело, у меня появилась эта мысль и я понадеялась, что они могли бы испытать радость от того, что их любимый дядюшка возьмет их с собой еще, по крайней мере, разок. И, конечно, Гарриет.
Она быстро посмотрела на него, и он успел заметить озорной блеск в ее глазах.
Так как Ферди раньше не возражал брать с собой Гарриет, то и сейчас он пожал плечами и рассудительно сказал:
— Полагаю, что мог бы. Но не рассчитывай сделать эти вылазки привычными. Я не предлагаю брать на себя работу няни. И также я бы не гарантировал мисс Мейн, что она не упадет в воду. А тебе бы лучше заставить Тимоти понять, что увеселительная прогулка предназначается не только для того, чтобы объедаться.
— Как похож он на своего отца! — захлебнулась смехом Диана.
Ферди мог бы справиться, почему бы упомянутому отцу не взять мальчиков на рыбалку, но так как подобная прогулка очень подходила для его цели, он не обратил на эту чепуху внимания, сосредоточившись на главном.
— Большая корзина с едой? Смена одежды, если они упадут? О, и в будущем я должен научить их плавать — по их просьбе. Я как следует присмотрюсь к Пирлисс-понд здесь, в Лондоне. Что до рыбалки, только дай мне знать за день и я все устрою.
— Ты самый замечательный из братьев. Только подумай, какие счастливые воспоминания сохранят твои племянники об этом лете, когда вырастут, — сказала Эмма, обнимая брата.
Диана, не желая оставаться в стороне, тоже подскочила к Ферди, чтобы нежно обнять его.
— Мы ужасно благодарны. Вам обоим.
— Девочки не возражают? — спросил он, догадываясь, что девочки не жаловались на мороженое у Гюнтера.
— Ну, Джейн очень хотелось поехать ловить рыбу, но я объяснила ей, что там будут черви, и она изменила свое намерение, — улыбнулась Эмма.
— Леди, я прощаюсь с вами до завтра — когда вы найдете, как я ожидаю, еще что-нибудь, требующее моего внимания.
Он вышел из комнаты, легко сбежал по лестнице и, насвистывая, крепко закрыл за собой входную дверь.
— Он улыбался. Это значит, что он не возражает, — указала Диана своей озабоченной сестре.
— Ну, а мне подозрительно. Почему он не жалуется? Я подумала бы, что сейчас он должен уже что-то заподозрить. Ферди определенно не глуп! Гарантирую, что у него не много времени остается на свою последнюю танцовщицу — красотку, которую по слухам зовут Лафлер. Более того, я знаю, что никогда бы не уговорила Эдмунда провести столько времени с детьми.
— Я ни в коей мере не чувствую себя виноватой, — объявила Диана, дерзко подняв подбородок.
— А было ли иначе? — спросила Эмма, улыбаясь своей самонадеянной сестренке.
— А что касается Лафлер, пусть найдет себе другого простака, который бы содержал ее, — нетерпеливо добавила Диана. — Я убеждена, что деньги моего брата могли бы быть потрачены с большей пользой. Ты заметила, какую шляпку он купил Гарриет? Она очень красивая и хорошо подходит к ее платью. А какая шаль — подари мне Дамон такую, я была бы ужасно довольна.
— Мне кажется, что Гарриет выглядит счастливой, несмотря на свое ужасное падение в воду. Это все из-за собаки, знаешь. — Эмма озабоченно посмотрела на сестру, сжимая руки в дурном предчувствии. — Ты уверена, что с нашей стороны хорошо делать… то, что мы делаем? Я хочу сказать, что мы хитрим.
— Смотри на это так — мы просто даем возможность двум очаровательным милым людям влюбиться или просто увлечься, это уже их дело, не наше. Мы совершенно невинны, дорогая Эмма.
— Именно так, — с облегчением вздохнула Эмма. — Сможем мы придумать что-нибудь еще, следующее за рыбалкой? Как насчет тенниса?
— Дети слишком малы для этого, — неохотно признала Диана.
— А полет воздушных шаров?
— Да, им всем понравится. Следи за газетами, когда планируется следующий, — Диана выглянула из окна и затем повернулась к сестре. — Я думаю, что завтра они упражняются в стрельбе. Когда ты будешь сопровождать Гарриет на бал сегодня вечером, ты должна попытаться узнать, испытывает ли она вообще какие-то чувства к Ферди.
— Разве может быть иначе? — вскричала Эмма. — Он один из лучших людей.
— Верно, — самодовольно согласилась Диана. — Как жаль, что у Гарриет такая мерзкая семья. Можешь ты представить мать, которая не желает видеть первый выход своей дочери в свет? Бедняжка. Но это дает нам преимущество! За эгоистичную высокомерную леди Мейн! — произнесла Диана, поднимая руку в шутливом тосте.
Стояло прохладное утро. Гарриет шла рядом с Ферди по стрельбищу до свободного места. Грум Норберт поставил луки и стрелы, пока Бетси усаживалась неподалеку, очень довольная, что у ее госпожи поклонник такой приятный джентльмен.
— В будущую субботу будет состязание и мне надо поупражняться, — объяснил Ферди, беря лук у Норберта и готовясь стрелять.
— Не думаю, что женщинам разрешается принимать участие? — спросила Гарриет таким тоном, что было ясно, какой ответ она ожидает получить.
— Боюсь, что нет, — ответил он, хорошо понимая разочарование Гарриет.
— Было бы хорошо, если бы проводились состязания, в которых могут участвовать леди, просто для собственного развлечения, — отважилась сказать она.
Он помолчал, заинтересованно глядя на нее.
— Я предложу эту идею организаторам. Если не в этом году, может быть, в следующем? Прекрасная мысль. Так что лучше бы тебе тоже попрактиковаться, если ты собираешься участвовать, — предложил он.
Она охотно принялась за поставленную задачу, считая Ферди Эндрюса самым милым джентльменом во всем Лондоне.
Гарриет была занята стрельбой, когда к Ферди подошел приятель и тихо заговорил с ним. Это был веселый шутливый разговор. С того места, где стояла Гарриет, нельзя было расслышать слов, и кроме того, она никогда не подслушивала. Но ей было интересно, что было сказано, принимая во внимание раздраженное выражение лица Ферди.
Они были на стрельбище полтора часа, когда Ферди посмотрел на часы:
— Нам лучше сейчас уйти. Я бы не хотел занимать все твое время.
Гарриет не представляла себе ничего лучше этого, но не могла высказать подобную мысль вслух и поэтому просто улыбнулась и протянула свой лук Норберту.
Они ехали к дому Мейнов в тягостном молчании. Гарриет была уверена, что его приятель — кем бы он ни был, так как Ферди не представил его — сказал нечто, что очень огорчило Ферди. Он плохо стрелял, погруженный в мысли, далекие от цели.
— Ты не будешь возражать против рыбалки с мальчиками, Гарриет? — спросил он, когда экипаж остановился. — Они, конечно, сущее наказание, но сестры полагают, что это замечательное лето они будут всегда помнить, не говоря уже о дяде, который предоставляет им такие возможности и всякую другую чепуху.
— Я бы поехала на рыбалку с вами — со всеми вами. Мальчики просто прелесть, — заключила она, потом поспешно вышла из кареты.
Бетси шла за ней. У Гарриет было странное чувство, что, ведя любезный разговор, Ферди куда-то очень торопился, словно у него было неотложное дело, о котором он не мог рассказать ей.
Оказавшись в своей комнате, она задумчиво сняла маленькую шляпку, украшенную зелеными лентами и перьями. Протягивая ее Бетси, Гарриет спросила:
— Тебе не показалось, что мистер Эндрюс словно бы куда-то спешил?
Обычно она не сплетничала со слугами, но Бетси была там и обладала парой проницательных глаз.
— Да, после того как тот джентльмен сказал ему о какой-то Лафлер, которая пришла в ярость из-за него. Я думаю, ему нужно укрепить свои позиции. — Бетси убрала шляпу и помогла Гарриет переодеться в красивое кремовое платье из легкой шелковой тафты, украшенное зелеными лентами.
— Ох! — Гарриет никогда не слышала ни о ком по имени Лафлер, но она была неглупа. Имя подходило оперной танцовщице, и она поставила бы все свои карманные деньги за следующий месяц, что именно эта оперная танцовщица была на содержании у Ферди. — Интересно, как она выглядит? — невольно произнесла она вслух.
Купидон, обрадованный возвращением хозяйки, потребовал ее внимания и прогулку. Горячо приласкав его, она прикрепила поводок и обратилась к горничной:
— Нам лучше выйти. Возможно, мы увидим что-нибудь интересное во время прогулки с собакой. Клянусь, я устала от нянь и гувернанток, не говоря уже о плачущих детях.
Они вошли в парк через Гросвенорские ворота, прошли к Серпантину, при этом Купидон часто останавливался, чтобы произвести свои исследования. Когда они подошли к озеру, Гарриет отпустила Купидона побегать, потому что в парке было очень тихо. Видимо, няни с детьми предпочли Грин-парк в этот день. Она нашла красивое дерево, под которым собралась посидеть с книгой. Привыкнув занимать себя сама, она научилась приятно проводить время. Чтение в парке было одним из таких занятий.
Она совершенно погрузилась в готический роман, который был довольно неправдоподобный, но очень забавный, когда ее привлек лай Купидона. Приподнявшись, она тихо сказала Бетси:
— Что это с собакой, хотела бы я знать?
В следующее мгновение она узнала, что происходит. На дороге, которая вилась через парк, остановилась карета и Купидон приплясывал в опасной близости от мелькающих копыт лошадей, потом бросился к карете. Гарриет не надо было смотреть во второй раз, чтобы узнать карету и возчика. Это был Ферди Эндрюс в сопровождении великолепного юного создания.
Черные, как вороново крыло, кудри выбивались из-под соблазнительной шляпки, ленты которой сочетались с небесно-голубой накидкой. На лице в форме сердечка было радостное выражение, как и должно было быть от контраста собственного совершенного облика с Гарриет. Гарриет могла бы держать пари, что глаза женщины голубые, под цвет накидки, и спрашивала себя, не поет ли она. Но она танцевала, в этом не было сомнений. Это, должно быть, та оперная танцовщица Лафлер, в противном случае Гарриет заметила бы такую красавицу в Алмаке или на одном из балов в высшем обществе.
Гарриет приблизилась к карете, позвала собаку, мысленно приготовившись к неизбежному.
— Добрый день, мистер Эндрюс, — вежливо сказала она, не глядя на Ферди. — Должна извиниться за плохие манеры Купидона.
— Купидона? — прозвенел жеманный голос с легко узнаваемым французским акцентом. — Как странно. И он под цвет ваших волос! Как умно. — Она прислонилась к Ферди, словно утверждая свою власть над ним. Гарриет едва ли могла винить ее. Ей бы хотелось сделать то же самое.
— Верно, — сказала Гарриет, все еще не глядя на мистера Эндрюса. Она не желала видеть, что таилось в его глазах. «Предатель!» — хотелось ей крикнуть, но, конечно, она ничего не сказала. Она просто крепко взяла поводок собаки и повернулась, чтобы покинуть это ужасное место как можно быстрее.
— Мисс Мейн, — позвал Ферди.
Она притворилась, что не слышит. Он не мог ничего сделать, не покинув свою любимую Лафлер, а после того, как она увидела это создание, Гарриет поняла, что это невозможно.
Какой дурочкой она была! Что заставило ее подумать, что такой мужчина как мистер Эндрюс мог по-настоящему заинтересоваться ею, некрасивой Гарриет Мейн? Она была объектом милосердия, он просто пожалел ее. А она, глупая идиотка, соглашалась со всем, что он предлагал, думая, что он может получать удовольствие от ее общества так же, как она.
Хуже всего, поняла она, было то, что она влюбилась в джентльмена. Конечно, они все содержат прекрасных женщин, разве не так? Пока достойные девушки вроде Гарриет сидят скромно дома, ожидая крупиц внимания, мужчины осыпают эти создания щедрыми подарками и проводят с ними свое время. О, ее кровь просто бурлила. И она полюбила этого противного типа!
И что хорошего вышло для нее из этого, мрачно думала она, опускаясь рядом с Бетси. Рассеянно почесывая голову Купидона, девушка погрузилась в размышления о своем будущем. Если она не сможет найти подходящего мужа, ее ожидает или тетя Кроскомб, или лорд Помрой. Самое плохое заключалось в том, что она не знала, которое из двух ужаснее.
— С мистером Эндрюсом была леди, — тихо заметила Бетси, когда увидела, какой поникшей стала ее хозяйка.
— Это не леди. Это Лафлер, оперная танцовщица и последняя у мистера Эндрюса. Теперь она уже не тайна. Я глупая дурочка, Бетси. Какой мужчина посмотрит на другую женщину, особенно на такую как я, если у него есть она?
— Ну, — рассудительно сказала Бетси, — он не может жениться на ней. У вас хорошее имя и доброе сердце, а я сомневаюсь, есть ли это у нее.
Гарриет погладила Бетси по руке в знак признательности за сочувствие.
— Мне лучше умножить свои усилия по поиску мужа, отличного от мистера Эндрюса. Может быть, леди Уинстей поможет мне выбрать. Сегодня я еду с ней на бал к Несбитам.
— Вам уж точно не нужен этот старый лорд Помрой, — решительно заявила Бетси, наслушавшись рассказов других слуг о старом развратнике, не говоря уже об угрозе, которую он представлял лучшему представителю семьи Мейн. Никто из слуг не понимал, как мог отец приговорить свою дочь к жизни, какой бы короткой она ни была, с подобным человеком. Но ведь у знатных свои причуды.
Потеряв всякий интерес к своей книге, Гарриет пробормотала нечто вроде согласия, собралась и потащила Купидона за собой. Бетси спешила следом. Они быстро добрались до дома, и начали приготовления к наступающему вечеру.
Ферди мрачно старался развлечь восхитительную Лафлер, отлично сознавая, что множество мужчин ищет ее благосклонности. Он понимал, что ему повезло, когда он завоевал ее, но ради чего он отправился с ней в парк! И столкнулся с Гарриет! Она даже не смотрела на него. Она быстро оценила Лафлер, потом сосредоточилась на Купидоне. Гарриет так и не увидела его умоляющих глаз. Как он может винить ее? Она могла быть сорвиголовой, но даже Гарриет не понравилось бы встретить своего друга с оперной танцовщицей.
Судя по ее суровому лицу, он заключил, что Гарриет догадалась, кем была сопровождавшая его дама. Исходя из быстроты, с которой распространяются сплетни и новости, это было весьма вероятно. Его, видимо, отбрасывало назад к началу его отношений с Гарриет Мейн. Теперь она будет считать, что он перешел все границы приличий, и отвергнет его навсегда. Он не знал, состоится ли теперь рыбалка.
— Ты сегодня очень тихий, — сказала Лафлер, чувствуя, что произошло что-то, огорчившее ее покровителя, что-то, имеющее отношение к рыжей, у которой собака под цвет волос. Новая идея, которую танцовщица решила запомнить.
— Мне придется немного изменить свои планы. Не собирался выезжать сегодня вечером, но только что вспомнил, что сестра Эмма просила меня сопровождать ее. На какой-то прием, — придумал он. Он вспомнил, что Эмма должна была сопровождать Гарриет сегодня вечером, и если так, он смог бы исправить свое положение там же. Чем скорее, тем лучше — это был его девиз.
Будучи умнее, чем ее считали многие, Лафлер догадалась, что Ферди необходимо уладить важное дело, нечто, касающееся юной рыжеволосой красотки. Она не собиралась терять самого приятного покровителя, которого имела за все время, поднимая шум из-за пропущенного вечера.
— Ты так хорошо относишься к своей сестре. Мне это очень нравится. Это одна из многих вещей, которые мне нравятся в тебе, Ферди, — с очаровательным акцентом проговорила она. — Ты чудесный человек.
Эти слова были сказаны нежным соблазнительным голосом, который столько обещал!
Ферди решил, что ему не стоит появляться у Эммы чересчур рано. Они проехали через парк до Хав-Мун-стрит, где у Лафлер был собственный уютный домик.
— Так ты говоришь, Гарриет видела тебя с твоей оперной танцовщицей? — в ярости прошипела Эмма. Что теперь делать им с Дианой? Все их планы рушатся — и не из-за кого иного, как глупой танцовщицы Ферди.
— Я не хотел говорить тебе, но, если ты будешь с ней вечером, она может что-нибудь сказать о том, что видела меня с незнакомой женщиной, и спросить о ней, — сказал Ферди, меряя шагами гостиную. Он остановился перед Эммой и посмотрел на сестру. — Но подозреваю, что она узнала, кто была эта женщина. Она отказывалась смотреть на меня. Ее любезнейшее приветствие могло бы заморозить все мороженое у Гюнтера.
— Правда? — у Эммы отлегло от сердца. Возможно, не все потеряно. Если Гарриет так взволновала встреча с Ферди, это могло означать существование нежных чувств.
— Не помешает, если я буду сопровождать вас сегодня вечером? — спросил он небрежным тоном.
— Замечательно, — с большим удовольствием согласилась Эмма. — Эдмунд отвезет нас. Мы будем рады, если ты присоединишься к нашему трио. Только не удивляйся, если Гарриет будет немного холодна.
— Если она будет только холодна, это еще не самое страшное, поверь мне, — поклялся Ферди, взъерошив волосы и совершенно растрепав прическу, над которой так старался его камердинер.
— Ты обязательно должен иметь связь с этой женщиной, дорогой брат? — мягко спросила Эмма. Она никогда не произносила ни слова о его танцовщицах, хотя сплетники были только рады сообщать ей о них.
— У каждого есть женщина… э… у меня всегда была… э… — пробормотал он, явно стараясь не смущать сестру.
— Ты хочешь сказать, что убежден в том, будто каждый джентльмен содержит оперную танцовщицу или просто красивую женщину. Я сомневаюсь, что у Эдмунда есть кто-нибудь. Если и есть, то я не могу представить, когда он видится с ней, так как он кажется вполне преданным мне, — возразила она.
— Я бы убил его, — тихо пригрозил Ферди.
— Тогда ты можешь понять, что могла бы почувствовать Гарриет. Я знаю, что я бы чувствовала, — заявила Эмма. — Ты забыл об угрозе лорда Помроя? И мы не должны сбрасывать со счета ужасную тетю Кроскомб из Мандена. Милая Гарриет! Она такая храбрая девушка — заявила, что скорее убежит из дома, чем уступит требованиям семьи относительно этих двоих.
— Как она бы выжила? Я как-то не могу представить Гарриет в качестве гувернантки. Я видел ее попытки рисовать, вышивать и слышал, как она пробовала играть на фортепиано. Поверь мне, она не сможет обучать этому.
— А эти искусства сегодня являются основными в образовании юных девушек, — задумчиво произнесла Эмма. — Нам надо найти для нее мужа, который будет ценить ее и не будет склонен к оперным танцовщицам или тому подобному. Хотя я убеждена, что для многих женщин такое знание терпимо, боюсь, это разбило бы сердце Гарриет.
Эмма косо посмотрела на брата, который глубоко задумался, опершись о камин.
Приход лорда Уинстея положил конец этому разговору. Они втроем пообедали, приятно разговаривая и не упоминая об опере или оперных танцовщицах.
Когда Гарриет спустилась по лестнице, чтобы отправиться с Эммой на прием к Несбитам, меньше всего она ожидала или хотела увидеть Ферди Эндрюса. Но именно он ожидал ее во всем великолепии вечернего наряда. Ослепительно черный фрак над светло-коричневыми атласными бриджами выглядел чересчур красиво на этом мужчине. Изумруд словно подмигивал ей из шейного платка Ферди, и она нахмурилась.
— Добрый вечер, мистер Эндрюс. Как вы сюда попали? — произнесла Гарриет с холодной вежливостью. — Вы не заблудились? — она стояла, вежливо ожидая его ответа, а сердечко у нее упало и она чувствовала, как так же падает ее настроение. Он был так красив и ослепителен и так ей дорог. А еще он был предателем и содержал прекрасную оперную танцовщицу.
— Я часть твоего сегодняшнего эскорта, Гарриет.
— Как удручающе, — пробормотала она, потом проплыла мимо него, закутанная в красивую большую шаль, которую он подарил ей, поверх кремового атласного платья с вышитыми рукавами и лифом.
По крайней мере, она не выкинула шаль, подумал Ферди, следуя за Гарриет к экипажу, в котором они присоединились к Эмме и Эдмунду. Всю дорогу до дома Несбитов Гарриет внимательно изучала изящную сумочку. Ферди тихо разговаривал с Эдмундом, продолжая тему, начатую за обедом.
— Не унывайте, — шепнула Эмма, когда они выходили из экипажа, доехав до места назначения. — У меня есть план.
Гарриет последовала за ней в красивый дом, ломая голову над тем, что задумала сестра Ферди — а Гарриет должна помнить, что эти двое родственники.
Двойные двери между гостиной и столовой были распахнуты настежь, чтобы гости могли свободно перемещаться по дому. К счастью, толпа не была огромной. Гарриет и Эмма нашли милое местечко, чтобы поболтать, после того как поздоровались с хозяйкой. Эта добрая леди была крайне удивлена визитом Ферди Эндрюса, но на любом приеме, большом или малом, присутствие неженатого мужчины с таким состоянием и положением в обществе всегда приветствовалось.
— Я так поняла, что сегодня вы были в парке, — начала Эмма, как только они устроились в удобных позолоченных креслах.
— Он рассказал вам? — тихо спросила Гарриет, помня о людях вокруг них.
— Он покаялся в своем проступке, потому что был очень расстроен тем, что вы видели его с этим созданием, и он ясно осознал ваше очевидное неудовольствие, — объяснила Эмма.
— Да, я видела их. Мне очень неловко, — тихо проговорила Гарриет. — Почему-то мне кажется, что говорить об этом неприлично.
— Да, — несколько резко сказала Эмма, потом тихо добавила: — Поэтому у меня есть план. Я собираюсь настоять, чтобы Ферди нашел для вас очень приятного джентльмена, который должен сделать вас намного счастливее, чем мог бы он, — кого-то, кто не содержит оперных танцовщиц.
— Вы бы никогда не осмелились! — ужаснулась Гарриет.
— Просто смотрите и увидите, — сказала Эмма, принимая жесткое выражение лица перед тем, как встать, чтобы серьезно поговорить со своим дорогим и единственным братом, которого она любила со всей щедростью своего сердца. — Тупица, — пробормотала она, подходя к Ферди и своему мужу.
— В другой комнате играет восхитительный оркестр, моя любовь, — сказал Эдмунд, вспомнив, чему его учили раньше.
— Мне бы не хотелось оставлять Гарриет одну, — сдержанно сказала Эмма. — Ферди, будь так добр и подтолкни какого-нибудь хорошего доброго человека по направлению к Гарриет. Но имей в виду, я не хочу мужчину, который позволяет всем и каждому видеть себя в обществе любовницы. Найди, пожалуйста, честного и приличного, если сможешь, — добавила она, прежде чем ускользнуть, опираясь на руку мужа.
Гарриет чувствовала себя покинутой и забытой. Но так как для нее это едва ли было необычным состоянием, она сохраняла безмятежный вид, позволив легкой улыбке играть на прелестных губах.
— Гарриет, я хочу танцевать с тобой, — требовательно сказал Ферди.
— Не могу понять почему, — ответила она, прямо глядя на него. Потом победило ее чувство юмора и она улыбнулась. — Ферди, как ты можешь терпеть, чтобы тебя видели со мной, когда в твоем распоряжении имеется совершенно неотразимое создание?
— Гарриет! Какие неприличные вещи ты говоришь, — потрясенно сказал он.
— Не будь лицемером, — возразила она.
Гарриет встала, чтобы принять его руку, и, идя рядом с ним, раздумывала, глупая она или просто доведена до отчаяния.
— Мне надо подумать о будущем, — сказала она во время танца, когда они стояли бок о бок. — Лорд Помрой еще не отошел в мир иной, а мама получила письмо от тети Кроскомб, в котором говорится, что она не может найти замену своей компаньонки и хочет, чтобы я приехала к ней. Мама многозначительно посмотрела на меня. Дни моей свободы сочтены.
— Я не представлял, что это так серьезно, — помрачнел Ферди.
— Мама никогда не шутит, видите ли. И мой отец тоже. На самом деле, я единственная в семье с чувством юмора. Я часто спрашивала себя, откуда оно у меня. Джордж утверждает, что меня подменили во младенчестве. Полагаю, только рыжие волосы спасают меня от полного отторжения от семьи.
— А теперь ты сама должна найти себе мужа.
Ферди покачал головой. Ему доставляло удовольствие общество Гарриет и он бы жалел, обручись она с другим. Он хотел, чтобы не было этого давления, чтобы он мог бы и дальше наслаждаться ее дружбой. Но у нее не было времени. Он огляделся.
— Эмма сказала, что вы могли бы помочь мне сегодня, — чопорно сказала Гарриет. — Может быть, вы знаете джентльмена, который оценил бы мое богатое приданое и не питал отвращения к рыжим волосам и веснушкам? Кого-то из присутствующих здесь? Боюсь, мне надо поторопиться с замужеством.
— Понимаю. Ты уже говорила об этом, — пробормотал Ферди, ведя ее в следующей фигуре танца.
— Ну, не у всех есть много времени для поисков, — мило ответила она.
После танца Ферди заметил своего хорошего друга, застенчивого баронета, который слегка шепелявил. Он был достаточно богат и имел неплохую внешность. Все беда была в том, что он, очень похоже, был таким малым, в котором Гарриет будет души не чаять. Ферди не мог объяснить ни себе, ни кому-то другому, но ему не нравилась сама мысль о замужестве Гарриет. Он не хотел ее для себя, но и не хотел, чтобы кто-то другой был с ней. Против своего желания он повел ее к баронету.
— Гарриет, разрешите представить вам сэра Базила де Вера, моего хорошего друга, — сказал он, буквально таща упирающуюся Гарриет.
— Сэр Базил, — вежливо проговорила Гарриет, — как приятно встретить вас.
— В восторге, — ответил сэр Базил, давным-давно обнаруживший, что чем меньше он говорит, тем лучше.
Ферди смотрел, как эти двое уходят, отметив, что Гарриет явно очаровала его друга, а на него даже не посмотрела.
— Мне думается, что ты только что нашел идеального мужчину, — с триумфом заявила Эмма. — Мне надо было вспомнить про него, потому что он такой приятный человек и я никогда не слышала, что у него на содержании была женщина.
— Эмма, пожалуйста, — попросил Ферди. оглядываясь в надежде, что их никто не слушает.
— Да, я довольна, особенно тобой. Ты можешь уезжать, поскольку выполнил свой долг. О, я полагаю, что могла бы попросить сэра Базила сопровождать Гарриет, так что ей не надо ехать с тобой на рыбалку.
— Не будет Гарриет — не будет рыбалки, — твердо сказал Ферди. Нельзя ожидать, что человек откажется сразу от всего.