Красная Шапочка: новые грани истории (СИ)

19. Гравитация отменяется, или Легко ли быть Машей?

За окном уже забрезжил рассвет, а я всё ворочалась, пытаясь найти удобное положение. Но стоило пристроить ногу поудобнее, как в голове снова начинали крутиться мысли – настырные, прилипчивые, как жвачка в волосах.

В итоге уснула я только под утро.

Кажется, не успела сомкнуть глаза, как меня уже разбудили.

— Машенька, просыпайся, — склонилась надо мной тётя Тамара.

— Уже пора? Так рано? — простонала я, зарываясь лицом в подушку.

— До города путь неблизкий. Пока доедете, пока к врачу попадёте… Давай, помогу тебе собраться.

Я тяжело вздохнула, но всё же оторвала голову от подушки.

Через час мы уже были на низком старте.

Тётя Тамара прижала к груди жалобно скулящего и подвывающего Ждана. Этот любитель приключений был явно недоволен тем, что его оставляют дома.

— Не переживай, детка, я присмотрю за твоим охломоном, — заверила меня соседка. — Будет у меня гусей пасти. Розочку и Беляночку я выпустила, грядки полью. Так что защищай свой диплом и ни о чём не беспокойся. С богом!

А в следующий момент я уже оказалась у Волкова на руках, потому что "перемещать Машу в пространстве" со вчерашнего дня стало для него новым видом спорта.

Пока он нёс меня к машине, я не знала, как себя вести: то ли смущённо уткнуться носом в его плечо, то ли с достоинством смотреть вперёд, то ли просто отключиться, чтобы не думать о том, как убойно он пахнет.

— Тебе удобно? — спросил мужчина, аккуратно усаживая меня на заднее сиденье.

— Всё нормально, — пробормотала я, поправляя подол платья.

Пока ехали, Волков, кажется, ухитрялся объезжать даже те ямы, которых в природе не существовало.

Время от времени он тревожно на меня посматривал и спрашивал:

— Всё в порядке? Нога не болит? Не сильно трясёт? Можем остановиться.

— Всё нормально, — отвечала я, а потом, пока он не видел, нервно закусывала губу.

Потому что, вот блин горелый, какой же он залипательный.

Я никогда не думала, что меня может так накрыть. Но Влад… его улыбка была как солнечные лучики. Он улыбается – и мне тепло. А ещё этот запах — горьковато-сладкий, с нотками миндаля. Непередаваемое сочетание. У меня от него в организме что-то странное происходит — будто бабочки в животе порхают, и мозг отключается.

И самое главное, почему со мной это вообще случилось? Я ведь никогда не была нежной романтичной ромашкой. В старших классах девчонки страдали по парням порой до слёз, до истерик, до "жить без него не могу", а я только плечами пожимала — ну не понимаю я этого!

Конечно, были ребята, которые пытались за мной ухаживать, но они быстро понимали, что им грозит перспектива быть посланным далеко и надолго, и исчезали.

Семён был единственным, кто сумел пройти квест под названием "добейся Машу". Он таскался за мной весь первый семестр, постоянно тусовался рядом в общаге, потом начал "случайно" подкармливать меня и Кристинку — то картошкой ("Да чё такого, я уезжаю, а продукты пропадут"), то пиццей ("Ну акция же, вторую бесплатно дали"). Я бы ничего у него не взяла, но его подарки и на подарки-то похожи не были, скорее так – помощь бедному сородичу-студенту. И я принимала и картошку, и пиццу. Улыбалась, благодарила, но... по-прежнему ничего к нему не чувствовала.

Но Семён не унывал. Узнав, что мы с Кристинкой устроились работать в кафе, он стал наведываться туда и просиживать с одинокой чашкой кофе до самого закрытия, а потом провожать до общаги ("В городе ночью темно и опасно, а вы всё-таки девчонки слабые, сами себя не защитите") и договариваться с вечно ворчащей вахтёршей, чтобы она не сильно нас ругала за то, что приходим очень поздно.

В итоге я сдалась. Я так привыкла к его постоянному присутствию, что подумала: "Ну, наверное, это и есть любовь".

И вот теперь, глядя на Волкова, у меня возник вполне логичный вопрос: а что это тогда было на самом деле?

Объятия Семёна мне нравились, но я сама не стремилась его обнимать. Он мне улыбался — и ладно. Я рассказывала о нём Кристинке, но без восторга, просто по факту. Любила ли я его? Да кто ж мне теперь ответит на этот вопрос? Тогда я думала, что, наверное, да. А сейчас?..

Сейчас, когда я вдруг залипла на мужчине, о котором даже думать нельзя, потому что он совершенно из другого мира, я начала понимать, что любовь, возможно, должна ощущаться немного… иначе. Вот так, как сейчас?..

Погрузившись в собственные размышления, я даже не заметила, как мы въехали в город.

Волков даже не думал тащить меня в районную поликлинику, сразу свернув в сторону больничного городка и остановившись возле травматологии.

— Влад, нас тут не примут, — пробормотала я, скептически оглядывая снующих туда-сюда медсестёр.

Но, кажется, он меня не услышал.

— Посиди здесь, я скоро.

Оставив меня на кушетке в коридоре, он уверенно вошёл в один из кабинетов.

Через несколько минут мой бородатый спаситель вернулся, но уже не один, а в компании невысокого, крепко сбитого мужчины в белом халате. Не успела я ничего сказать, как меня подхватили на руки и внесли сначала в смотровую, а затем и в рентген-кабинет.

— Ну что ж, обычный вывих без осложнений, — объявил врач, разглядывая рентгеновский снимок. — Можно сказать, отделалась лёгким испугом.

Я облегчённо выдохнула.

— Но всё равно, Влад, хорошо, что привёз девочку, подстраховаться стоило, — добавил врач.

— Я рад, Андрей Александрович, — кивнул Волков, и тут меня осенило, почему он не сомневался, что нас примут.

Они знакомы!

Врач ободряюще хлопнул Влада по плечу и снова повернулся ко мне.

— Пропишу тебе противовоспалительные, через две недели будешь как новенькая.

Две недели! Целых две недели мне прыгать на одной ноге?! Или, что ещё хуже, перемещаться исключительно на руках у Волкова?!

Боюсь моё нестабильное сердце не выдержит с такой дозы адреналина...

Доктор, пожалуйста, сделайте мне "Я пришью тебе новые ножки, и ты опять побежишь по дорожке...." Ну, пожалуйста!..

Я обречённо вздохнула.

— Не расстраивайся, красавица, всё быстро заживёт, — улыбнулся врач. — Но ногу пока не нагружай. Попрыгаешь пока на костылях, и не стесняйся эксплуатировать вот этого товарища.

Ну, я же говорила...

Товарищ, то есть Волков, согласно кивнул, а потом пожал руку врачу, который тихо сказал ему: "Почти всё готово. Рассчитывай примерно на середину июля".

Новые тайны?.. Нет, наверное, старые, те самые, о которых говорила тётя Тамара.

После больницы мы с Владом зашли в аптеку. Ну, то есть как зашли – Волков занёс меня туда на руках. Причём, пока я пыталась дотянуться до сумочки, он успел оплатить мои лекарства и костыли, приложив к терминалу свою карту.

— Влад, у меня есть деньги! Я могу сама себя обеспечить! — возмутилась я, нервно дёрнувшись у него на руках.

— Не начинай скандал на ровном месте, — невозмутимо ответил он, сунул мне в руку пакет с лекарствами и подхватил костыли. — Я чувствую себя виноватым, вот и компенсирую. Лучше держись крепче. Ты лёгкая, но одной рукой тебя удерживать неудобно.

— Ты тут вообще-то ни в чём не виноват! — фыркнула я, но, признаться, крепче прижалась к нему.

Всё-таки я мазохистка... Да, определенно.

Какая печаль...

А деньги я всё равно потом верну.