Красный сердолик

Глава 8

Я немного помедлила, ощупывая пальцами картинку, затем подошла к стопке журналов, лежащей на подоконнике, и стала торопливо перелистывать первый попавшийся номер. Я сразу нашла то, что искала: оборванный край в том месте, откуда исчезла страница.

Разумеется, красотка в купальном костюме просто случайно подвернулась под руку. Она понадобилась только для того, чтобы прикрыть пустое место, оставшееся там, откуда была оторвана другая картинка.

Оказывается, человек, ударивший меня утром по голове, приходил в мой кабинет не только за осколком камня; он осуществил куда более странное намерение — отодрал картинку со стены.

Я осторожно потянула за край вновь наклеенную фотографию. Она держалась непрочно, клей на обратной стороне распределился неровно, и мне не стоило большого труда избавиться от нового экспоната. Правда, по ходу дела фотография немного порвалась. Картинка, висевшая под ней, тоже порвалась, когда ее отдирали от стены, но клей там был старый и похититель легко овладел своей добыче. На стене остался только уголок прежней картинки, по которому нельзя было установить, что на ней изображено.

Конечно, я не сомневалась в том, что вспомню. Я оклеивала эту стену сама, с помощью Кейта. И я смотрела на нее шесть дней в неделю, в общей сложности несколько месяцев. Я могла мысленно, на память восстановить всю свою картинную галерею. Сейчас, в следующее мгновение образ пропавшей картинки возникнет перед моим мысленным взором. Я уже почти ухватила его… еще секунда…

Но он каждый раз коварно ускользал от меня, и я сидела, прижав к глазам ладони и тщетно пытаясь восстановить в памяти неуловимый образ, когда вошел Кейт.

Что случилось, мисс Уинн? — спросил он испуганным голосом.

— Ничего, — ответила я. — Но я хочу попросить тебя об одолжении. Ты видишь это пустое место на стене? Попробуй вспомнить, какая картинка там была наклеена.

Кейт некоторое время смотрел на указанное место, затем в замешательстве покачал головой.

— Не переживай, — сказала я. — Мне тоже не удается вспомнить. Но держи это в голове. Рано или поздно кого-нибудь из нас озарит. Кто-то проник в наш кабинет, сорвал картинку и наклеил на ее место другую. Зачем? Я знаю это не лучше тебя.

Кейт стал разглядывать стены, поминутно вертя головой. Это действовало мне на нервы.

— Забудь об этом, — посоветовала я. — Лучше займись чем-нибудь полезным. Походи по магазину и проверь, нет ли где рваных или испачканных вывесок и рекламных объявлений. Мы их заменим.

Пусть делает что угодно, подумала я, лишь бы с глаз долой. Кейт удалился более чем охотно. Зазвонил телефон, и я сняла трубку.

— Алло, — голос был едва слышен. — Это Крис.

Я старалась говорить бодро.

— Доброе утро, Крис. Как дела?

Крис с некоторое время молчала, как будто я задала совершенно неуместный вопрос. Затем она торопливо объяснила:

— Я нахожусь в магазине и звоню из телефона-автомата. Не хочу подниматься наверх, где все меня знают и начнут приставать с разговорами. Но я хочу с тобой встретиться. Наедине. Мне нужна твоя помощь, Лайнел. Мне нужна твоя помощь. Она мне нужна позарез. Ты сможешь со мной встретиться за ленчем?

— Конечно. Когда скажешь.

— Тогда в четверть двенадцатого. Ты знаешь такой ресторанчик «Полка-Дот» на улице Вашингтона? Отец несколько раз водил меня туда на ленч, очень уютное, а главное, тихое местечко. Если мы придем до полудня, то сможем занять отдельную кабинку и поговорить, не опасаясь посторонних ушей.

— Приду, — согласилась я. — Побереги себя, Крис.

Она повесила трубку, а я стала думать о новых обстоятельствах, усложняющих дело. Итак, Крис сейчас в магазине. А Сондо настроена очень агрессивно по отношению к Крис. Из этого следует… А может, ничего и не следует.

Но что толку сидеть вот так и раздумывать над проблемами, которые я не в силах решить Я достала чистый лист бумаги и решила хоть на этот раз довести работу до конца.

Цвет года — красный

Красный — это цвет дерзания

Красный — это цвет храбрости

Быть в красном — это так драматично

Ладно, сойдет. Теперь надо отправить мои каракули в отдел вывесок на оформление. Но если у меня ушло целых два дня на четыре очень заурядные строчи, что я успею сделать за неделю?

— Можно войти? — В дверях стояла Сьюзен Гарднер. Я сдалась на милость обстоятельств и отложила карандаш. Значит, поработать так и не удастся.

— Здравствуйте, — сказала я. — Разумеется, входите.

Жена Оуэна Гарднера неуверенно опустилась на стул возле меня. На ней было платье, представлявшее собой шедевр качества и стиля, но сидело оно плохо. На ее фигуре любое платье имело тенденцию собираться в складки, образуя причудливую поверхность, напоминавшую рельефную карту. Она привычным жестом одергивала его, но лучше от этого не становилось. Затем она собралась с силами и заговорила.

— Все вышло так ужасно, — начала она торопливо, на одном дыхании. — Монти убит, Крис стала вдовой через две недели после свадьбы. Сегодня утром к нам в дом ввалились репортеры и еще полицейские… Но я хочу поговорить с вами о Крис.

— Я очень люблю Крис, — заверила я миссис Гарднер. — Я рада буду помочь ей чем смогу.

Сьюзен кивнула.

— Я знаю. Вы всегда были к ней очень добры. Иногда мне даже кажется, что все — и особенно мы с Оуэном — ее этим избаловали. Я слишком сильно старалась стать для Оуэна и Крис тем, чем не захотела быть первая жена моего мужа. Теперь я вижу, что у меня из этого ничего не получилось.

Ее голос задрожал и смолк. Она оглянулась, скользнув взглядом по ярким картинкам, развешанным на стенах. Затем снова заговорила.

— Оуэн обожает красивые вещи. И красивых женщин — таких, как на этих картинках: манекенщиц, победительниц конкурсов красоты. Она была такой. Пленительной. Его первая жена, я ее имею в виду. Он не говорит со мной о подобных вещах, но я же вижу. И иногда я вот о чем думаю: если мужчина имеет вкус к подобного рода вещам, то это навсегда.

Я с болью осознала, что подоплекой скромности Сьюзен служила жгучая зависть к женщинам, обладавшим теми качествами, каких она была лишена.

— Ну, не знаю, — попыталась я ее утешить. — Мне кажется, что, если мужчину однажды так безжалостно предали, он должен искать успокоении с женщиной, представляющей собой полную противоположность той, которая его обманула.

— Вы действительно так думаете? — спросила Сьюзен с трогательным стремлением поверить мне. Затем она продолжила уже с другой, более застенчивой интонацией. — Но я пришла не для того, чтобы говорить о себе. Я чувствую, что Крис обеспокоена не только смертью Монти. Она чем-то страшно напугана и находится на грани нервного срыва. Со мной она не делится. Я знаю, что сегодня с ней встречаетесь, и подумала, что она может рассказать то, чего не говорит нам, ее родным. Пока мы не выясним, в чем дело, мы не сможем ей помочь.

— Хорошо, я попытаюсь, — неуверенно пообещала я, ощущая какую-то неловкость.

На се добром одутловатом липе неожиданно появилось злобное выражение.

— Майкл Монтгомери был очень дурным человеком. Я рада, что он мертв. Я надеюсь, что они никогда не найдут того, кто это сделал. Затем она добавила: — Хоть бы так и случилось! — В этом восклицании прозвучало что-то детское.

Но ее негодование быстро сошло на нет, и она встала, снова робко улыбаясь. У двери она остановилась.

— Есть еще одна вещь, мисс Уинн. Я знаю, что могу вам доверять. Мистер Геринг был прав. Крис тогда не пришла, и я солгала, что встретила ее у лифта. Я нашла ее уже внизу, она ходила по магазину сама не своя. Что она делала до этого, я не знаю.

Признание было довольно опасным. Прежде чем я успела что-то ответить, она спросила:

— Вы нашли камень от того кольца в своем халате? Имеет ли он какое-то отношение к убийству?

Я не смогла сдержать изумление.

— Откуда вы о нем знаете.

— Ну… Крис сказала о нем нам с Оуэном вчера вечером, когда вернулась домой. Что, она не должна была этого говорить?

— Не имеет значения, — сказала я. — Теперь все равно. Камень исчез до моего прихода на работу.

Я внимательно наблюдала за ее реакцией, но она так часто выглядела смущенной, что в ее чувствах трудно было разобраться. Вскоре она ушла.

Так, Крис проболталась. Это вовлекает в круг подозреваемых Оуэна и Сьюзен и только запутывает дело. Зная супружескую пару Гарднеров, я не могла представить себе кого-нибудь из них в роли убийцы, прячущегося в моем кабинете. Но правда и то, что я не могла представить себе в этой роли никого из знакомых мне людей.

Надо будет встретиться с Биллом Зорном и все обсудить. Когда он узнает, какой звоночек прозвенел у меня над ухом сегодня утром, то, возможно, изменит свой тон. А, узнав о том, что Крис не пришла на встречу с миссис Гарднер, он должен будет пересмотреть свое галантное решение не заносить ее в список подозреваемых. Кстати, о списке: кроме Крис, его придется пополнить еще по меньшей мере тремя-четырьмя именами.

Прежде всего это Сьюзен Гарднер с ее внезапно проявившейся ненавистью к Монти и слепой материнской любовью к девушке, которая даже не является ее дочерью. Во-вторых, Елена со своей подозрительной царапиной и отсутствующим взглядом. И наконец, манекенщица Карла Дрейк, хотя ей трудно инкриминировать что-то определенное. Оставшиеся три четверги часа прошли более или менее спокойно. У меня просто не оказалось времени для дальнейших умозаключений: непрерывно звонил телефон, один за другим приходили посетители сотрудники магазина, покупатели, жаловавшиеся на невнимательность продавцов. Мне стало легче, когда я вновь окунулась в омут рутинной работы.

В довершение всего газетные репортеры открыли для себя новость о существовании в магазин восьмого этажа. Дело кончилось тем, что разъяренный мистер Каннингхем задействовал свои связи, незваные гости удалились так же внезапно, как пришли.

Позвонил Геринг и сообщил мне о разговоре с Мак-Фейлом, изъявившим желание заглянуть по мне после обеда, чтобы потолковать и на месте оценить обстановку.

Я и не заметила, как пролетело время: пора было отправляться на встречу с Крис. Из магазина я выходила с чувством облегчения, оставляя за своей спиной угнетающую обстановку и зловещую тишину.

Когда я подошла к ресторану, Крис уже была там, она заняла места в одной из маленьких отдельных кабинок. У нее были темные круги под глазами, и то и дело начинали дрожать губы.

— Ах, Лайнел! — воскликнула она. — Я так боялась, что ты не придешь.

Я расположилась напротив нее.

— Разумеется, я пришла. Ты уже сделала заказ?

Она покачала головой.

— Мне совсем не хочется есть. Я пришла только для того, чтобы с тобой поговорить. В любом другом месте слишком мною народу.

Я и сама не чувствовала себя голодной; мы ограничились тем, что заказали по тарелке супа, и я прислонилась спиной к стенке кабинки.

— Итак, что тебя тревожит?

— Сондо. Лайнел, она меня просто пугает. Она ужасный человек. Я всегда замечала, что она меня недолюбливает. Но сейчас она испытывает ко мне настоящую ненависть. Она ненавидит меня за то, что я вышла замуж за Монти. Она хочет мне навредить.

— Не вижу, каким образом она может это сделать — сказала я. — Единственное ее оружие — острый язычок. Если она и использует его при случае, тебе придется с этим смириться.

— Но зачем она преследует меня?

Я нагнулась над столом и потрепала Крис по руке. Ее руки были большими, с длинными пальцами, широкими на тыльной стороне ладони; они казались какими-то бесполезными, беспомощными, не то что сухожилистые лапки Сондо.

— Ну это нетрудно понять, — пояснила я. — Ты молоденькая и хорошенькая, и Монти на тебе женился. Возможно, если бы за Майкла вышла замуж я, она возненавидела бы и стала преследовать меня. Раньше я этого не понимала, но теперь вижу, что Монти являлся для нее чем-то вроде идола, и его смерть нанесла ей тяжкий удар.

Глаза Крис наполнились слезами, она молчала, как бы что-то припоминая. Официантка принесла наш суп, я дождалась се ухода и спросила:

— Это все, что ты хотела мне сказать?

— Нет, не все, — ответила она, готовясь снова заплакать. — Вот что ты должна знать, Лайнел. Монти женился на мне ради достижения какой цели. Я тут вообще ни при чем. Он сам в этом признался во время медового месяца, когда мы были отъезде. Он сказал, что я нужна ему в качестве защиты от грозящей опасности, что я просто оружие в его руках, вроде щита.

— Как это понимать?

— Не знаю. Правда, не знаю. Похоже на то, что я так и не смогла защитить его от грозившей опасности. Если бы нам удалось выяснить, чего он боялся, тогда мы узнали бы, почему он умер и кто его убил.

— У тебя есть какая-нибудь идея? — спросила я.

Она кивнула.

— Да. Ты попала в самую точку. Я хочу, чтобы ты мне помогла. Мне надо сходить в его квартиру и там кое-что поискать.

— Полиция там уже все обыскала, — возразила я.

— Я знаю место, которое они скорее всего пропустили. Место, о котором сказал мне сам Монти. Он велел мне туда наведаться, если… если с ним что-нибудь случится.

— Почему ты не рассказала об этом Мак-Фейлу и не попросила его помощи?

Губы Крис снова начали дрожать, но она сделала над собой усилие и продолжала.

— Нет, Лайнел! Я хочу, чтобы мне помогла именно ты. То, что мы там найдем… Может быть, это совсем не нужно показывать полицейским.

— Все же так и не поняла, чего ты боишься, — призналась я. — Что может помешать тебе войти в квартиру и выйти из нее, даже если там сейчас и выставлен полицейский для охраны?

Крис неожиданно впала в отчаяние.

— Полицейский? О Боже! Я об этом как-то не подумала. Я не хочу, чтобы они узнали. Кроме того, я потеряла ключ от квартиры.

Я подозрительно посмотрела на нее.

— Потеряла ключ?

— Да, не могу его найти. Монти дал мне ключ, когда мы вернулись в город… хотя я провела там всего одну ночь и больше туда не возвращалась.

Мне почему-то очень не понравилась эта история с потерянным ключом. Особенно если в квартире спрятана улика, опасная для преступника. Не хватало мне еще и этой головоломки.

Вдруг что-то стало происходить с лицом Крис: оно выражало крайнюю степень смущения, нерешительности, страха.

— Что с тобой? — спросила я. — В чем дело?

Ее застывший взгляд был устремлен в направлении входа в ресторан. Так мне, по крайней мере, показалось.

Я встала, взяла Крис за плечи и потрясла ее. Она отстранилась, забилась в угол.

— Нам надо выбраться отсюда, — прошептала она. — Быстро.

— Но почему? — спросила я. — Ты ведешь себя как ребенок, Крис.

Упрек на нее не подействовал. Крис встала, потянула меня за руку; мы расплатились и быстро пошли к выходу. Но не настолько быстро, чтобы я не успела заметить пару, расположившуюся в первой кабинке от входа.

Оуэн Гарднер наклонился вперед, полностью поглощенный разговором с женщиной, сидевшей напротив. Проходя мимо их кабинки, я заметила зеленовато-голубое платье и серебристые локоны под модной шляпкой. Это была Карла Дрейк.