Кристалл силы: дьявольская любовь (СИ)

Глава 1. Птенчик кукушки

Сирота. Несчастливая. Брошена. Да, я знаю все это сама,

Что душа моя бедами скошена, покрывает ее пелена.

И молиться о ней — уже брошено, чуждо ждать от судьбы баловства.

Я как птенчик кукушки — подброшена. А вся память моя — белена.

И в гнезде новом шепчут бесправно, будто демоном я им дана,

Или держатся холодно, нравно, не стараясь познать суть меня.

И лишь мать демонстрирует явно, своим голосом звонким звеня,

Что кукушки дитё полноправно стало любо ей, будто б родня.

То ли лишняя, то ли ведомая, в жизни где отыскать уголка,

Где была бы я тоже особая, не смотрели бы где с высока?

Я могу лишь писать, неспособная, показать своего огонька,

Той души, что останется доброю, даже если я буду одна.

Ева медленно, нехотя закрыла свою любимую записную книгу: обычная серая обложка, белые страницы, никаких замысловатых узоров и ярких картинок. Любая девушка выбрала бы хранилищем своих самых сокровенных лирических переживаний что-то другое, что-то цепляющее и особенное, но Ева была из тех, кто умел видеть красоту даже за пеленой серой обыденности, была той, что буквально не судит книгу по обложке. К тому же, когда она записывала своё стихотворение в эту маленькую серую книжечку, ей казалось, что они с этой вещицей невероятно похожи. Будто бы за непримечательной внешностью самой девушки, которую она никогда не выпячивает напоказ, также скрывается нечто прекрасное и столь же красивое, как эти стихотворные строки на листах самой обычной бумаги.

Думая об этом, Ева улыбнулась своей нежной и умиротворенной улыбкой, а после решила еще раз перечитать только что написанное стихотворение. С каждой строкой уголки её губ понемногу опускались, пока своими линиями не изобразили на молодом лице задумчивую печаль.

— Даже в свой день рождения не могу сочинить чего-то более радостного. — тихо прошептала себе девушка, будучи своим главным и единственным критиком.

Вдруг в дверь спальни постучали. Тихий, неуверенный стук прозвучал словно бы в такт её ноющему сердцу. Девушка неожиданно для себя вздрогнула. Она по-детски хлопотно, подобно ребенку, забывшему убрать беспорядок перед приходом родителей, быстро постаралась спрятать свою серую книжку куда-то под подушку. Только после, натянув на лицо улыбку, именинница растерянно проговорила:

— Войдите.

Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату заглянула красивая женщина сорока лет. Несмотря на ранний час, она выглядела очень ухожено: её волосы с легкой проседью у висков, были собраны в идеальный пучок, а глаза заметно выделялись благодаря магии макияжа. Она по-доброму взглянула на дочь и ласково улыбнулась ей.

— Если бы я могла, то не будила бы тебя сегодня до самого вечера, но пора собираться в школу. Выпускной класс — слишком ответственная пора, даже в день рождения не стоит пропускать учебу.

Ева коротко кивнула матери. Её звали Натали. О таких женщинах говорят, что они удачно вышли замуж, и это их главная заслуга. Впрочем, злые языки, утверждающие подобное, зачастую не представляют, насколько сложно бывает женщине в «неравном браке». Даже в золотой клетке птица никогда не забудет прелести свободного полета.

— Я быстро оденусь и спущусь. — улыбаясь, ответила Ева.

Ей было приятно. Её радовало, что о столь важном дне всё-таки помнят. Приемная мать никогда не забывала об этом дне, но девушка все равно снова и снова опасалась, что семья может забыть. Она никогда не признается себе, но в глубине души Ева даже думала, что они имеют на это право. Впрочем, после упоминания об особенном дне из уст Натали, ранее грустно ноющее сердце забилось вновь ровно и спокойно.

— Я испекла твой любимый торт, мы обязательно должны успеть выпить чаю и открыть подарки, поэтому поторапливайся. — с заботливой суетливостью проговорила миссис Мерриман и скрылась за дверью.

Через двадцать минут Ева стояла возле своего большого зеркала, обрамленного чёрной древесиной, и по-женски рассматривала своё отражение. Она была очень миловидной девушкой восемнадцати лет, с хрупкой фигурой, аккуратными чертами лица и большими серо-зелеными глазами. Однако, как это часто бывает, осматривая себя сейчас в симпатичном свободном платье василькового цвета, Еве казалось, будто она недостаточно красива. То распуская, то собирая волосы вновь, она простояла так еще с полминуты, а после устало вздохнула. Опустив длинные пряди, она без всех этих женских попыток доказать себе свою же красоту, просто широко улыбнулась своему отражению. Всё же улыбка красит женщину куда лучше, чем любая прическа или самые дорогие туфли.

Через пару минут Ева уже спустилась по деревянной лестнице на первый этаж и незаметно, подобно легкому дуновению ветерка, скользнула в кухню. К своему сожалению, вместо всей семьи она застала там лишь Натали, грустно осматривавшую лишние приборы на накрытом столе.

— Виктор не присоединится к нам? — негромко спросила Ева, не желая отвлекать мать от её мыслей.

Та тут же обернулась на вопрос дочери. Натянутая улыбка, извиняющийся взгляд и слегка нервные движения, — кажется, это были её постоянные эмоции, когда речь заходила о муже.

— Прости, ему срочно пришлось отправиться на работу. Но он просил передать тебе это. — и Натали указала взглядом карих глаз на большую розовую коробку с пышным красным бантом.

Ева кивнула. Они обе улыбались сейчас улыбкой, нарисованной им жизнью и кротостью их характера. Как живые куклы — такие же красивые, но неискренние по вине их грубых создателей.

— Я понимаю.

Если честно, не понимала, но хотела заставить себя так думать. В этой семье она давно просто принимала данность такой, какая она есть и старалась не нагонять на себя серых печальных мыслей. Когда она была ребенком, подобные большие подарки казались ей проявлением отцовской любви. Но взрослея, она начинала понимать, что это все та же розовая обертка, выбранная лишь «потому что она девочка», и все тот же ярко-красный бант, пытающий сказать своей торжественностью, что подарившему не всё равно. Он совсем не знал её и не стремился что-то. Однако Еве никогда не хотелось показывать приемному отцу накопившуюся обиду по этому поводу. Наверное, она думала, что он имеет на это право. Она ведь неродная, приемная. Такой как она стоит просто благодарить судьбу за то, что ей дано, и не просить большего. В детстве наивные мечты еще застилали ей глаза, но с каждым новым большим подарком, который вроде как был таким розовым и таким бесцветным одновременно, приходило понимание ситуации. Однажды она случайно вместо «папа» произнесла «Виктор», и он даже не обратил на это внимания. Тогда они и перешли эту черту притворства, и уже оба примирились с происходящим. Она со скромностью, а он с равнодушием.

Ева подошла к оставленному подарку, развязала большой красный бант и заглянула в коробку.

— Что там? — с интересом спросила Натали.

Ева же с пару секунд стояла молча. Внутри лежали ролики, красивые и явно дорогие. Однако на позапрошлое Рождество Виктор уже дарил ей почти такую же пару.

— Ролики. — вновь притворно заулыбавшись ответила Ева, мастерски делая вид, что ей очень нравится подарок.

Натали поникла, тупя взгляд в пол. Она помнила, что муж подарил приемной дочери, и ей всегда было за него стыдно в такие моменты, как за себя.

— Прости, он, наверное, просто заработался.

— О, ничего-ничего. — спешно и весело затараторила Ева. — За два года у меня нога успела вырасти, и прошлые мне уже малы. Я уверена, он об этом знал, вот и подарил новые.

Она врала. Прошлые ролики идеально садились на её небольшую ножку, да и к тому же выглядели как новые. Ева никогда не любила слишком активный отдых, предпочитая ему тихий вечер за книгой и чашкой ароматного чая. Душу ее захватила в тиски терпкая печаль, но не из-за того, что подарок вышел неудачный. Ей было совсем все равно, что получить от Виктора в её день рождения. Даже его самое простое, но искреннее: «поздравляю» было бы ценнее любых самых дорогих вещей. Однако эта пара розовых роликов слишком ярко показывала его безразличие, которое предательски кололо в самое сердце.

— А бабушка Алекса присоединится к нам? — тихо спросила Ева, усаживаясь за стол возле праздничного торта.

Натали, зажигающая сейчас свечи, почти незаметно поджала губы и ответила не сразу:

— Ей всё еще нездоровится. — и тут же более весело добавила. — Но главное, что у нас есть торт? Давай, ты должна загадать желание и задуть свечи.

Ева оживленно кивнула и с задумчивостью осмотрела восемнадцать ярких огоньков. Маленькие языки пламени медленно поедали воск свечей, олицетворяя собой время: оно своим обычным течением заставляло людей сгорать всё больше и больше, пока они не доходили до своего пика, чтобы навсегда погасить огонь жизни. Однако Ева находилась лишь на начале своего жизненного пути. Все восемнадцать лет, оставшиеся позади, не волновали ее память яркими и необычными воспоминаниями. Она жила подобно маленькому бумажному кораблику, пущенному по медленному и спокойному течению небольшой речки. Иногда ей хотелось столкнуться хоть с чем-нибудь необычным, захватывающим, опасным — будь то шторм или любая другая опасность на пути её небольшого судна жизни. Что-нибудь, что изменит её навсегда. Что-нибудь, что привнесет новых ярких красок в её мир.

Ева закрыла глаза и набрала как можно больше воздуха в легкие. «Пусть жизнь моя станет ярче любых огней, чтобы никогда больше не познала я скуки своей», — быстро придуманной рифмой пожелала Ева и в одно мгновение задула свечи. Ей всегда казалось, что если формулировать свои желания стихами — они обязательно сбудутся. В конце концов, она была той, кто наивно верил во все чудеса, о которых написано столько любимых её сердцу книг.

Уже вскоре они с матерью спокойно пили чай, болтая о чем-то непринужденном. Однако подобные их разговоры никогда не переходили каких-то незримых границ. Эти двое были достаточно близки, но между ними всегда была прозрачная плотная стена из вечных улыбок, ведь даже в такой день никто так и не высказал своих истинных чувств: той обиды и досады, скребущихся на душе. Это нельзя было назвать недоверием. Просто они будто бы взаимно оберегали друг друга, не желая волновать дорогого им человека своими проблемами. Ложь во благо становится стеклянной завесой для горькой правды, когда её бережно поддерживают с обеих сторон. Но и ей когда-нибудь суждено будет разбиться.

— У меня ведь для тебя тоже есть подарок. — сказала Натали и протянула дочери небольшую коробочку с маленьким белым бантиком. Ева с интересом взяла ту в руки и аккуратно развернула. Внутри на небольшой подушечке лежал голубой кристалл. Он был чуть несимметричен, а вместо какой-либо дорогой цепочки висел всего лишь на плотной чёрной веревочке, однако всё это придавало ему какой-то природный шарм.

— Он очень красивый. — без лукавства заметила Ева, завороженная простотой и красотой камня.

Она без раздумий расправила достаточно длинную веревочку и надела кристалл на шею. На секунду ей даже показалось, что свет в нём отразился как-то более ярко, когда столь своеобразный амулет коснулся её бледной кожи.

— Тебе очень идет. Мне пообещали, что этот кристалл сможет уберечь своего владельца от всех бед. — тихим голосом проговорила Натали, наблюдая за повзрослевшей дочерью, как если бы находилась в приятном её душе трансе. — Впрочем, думаю, это была всего лишь глупая реклама, но я очень хочу в это верить.

— Спасибо большое.

— Ну, думаю, тебе пора выдвигаться в школу. Уверена, твои друзья тоже только и ждут момента, чтобы поздравить именинницу.

____________________________________________________________________

Спасибо за прочтение первой главы! Это моя первая книга, и я буду очень рада узнать ваше мнение, а также увидеть вас в числе моих постоянных читателей. Подписывайтесь!

Оставайтесь со мной и впереди нас ждет еще немало приключений, окутанных магией и силой любви!

Глава 2. Безрогий дьявол

Натали, однако, ошибалась. Ева не имела большого круга друзей в школе, о чем и думала сейчас, шагая по весенним теплым улицам шумного города. Первый год она училась в школе своего приюта. А когда пришло время переходить во второй класс, Натали и Виктор забрали её к себе в семью и отправили учиться в одну из лучших школ города. Однако программа частной школы оказалась куда сложнее, и директор согласился принять Еву лишь на том условии, что та вновь пройдет курс первого класса. Когда же её одноклассники узнали об этом, то начали всячески подшучивать и смеяться, иногда переходя рамки безобидных насмешек. Дети бывают жестоки, а закрепившееся отношение они зачастую переносят через года. Оттого и сейчас Еве всё ещё приходилось слушать, как некоторые одноклассники продолжают называть её «сироткой». Возможно, если бы она рассказала об этом кому-нибудь из учителей или родителям, эту ситуацию разрешили на стадии зарождения. Но тогда еще детскому сердцу искренне не хотелось приносить кому бы то ни было проблем, даже своим обидчикам. Она старалась влиться в коллектив и верила, что когда-нибудь всё наладится. Но вот уже настал выпускной год, и мысли из русла «всё наладится» медленно перетекли в «осталось не так уж и много».

Впрочем, всё же у Евы была одна близкая подруга, встречи с которой она сегодня ждала. Мари перевелась к ним в пятом классе и также не стала «своей», но зато подружилась с вечно тихой, но столь доброй девочкой, сидящей за последней партой. Ева всегда удивлялась внутреннему огню, что горел в душе её бойкой подруги. Она мечтала о жизни в вечных путешествиях по всему свету и относилась к школе с её правилами и ограничениями как к чему-то мимолетному и неважному. Когда все готовились к поступлению в колледж, Мари работала в небольшом кинотеатре и копила деньги на своё первое долгое путешествие. Она была из тех, кто не слушал никого и ничего, кроме своего горячего сердца, и Ева всегда завидовала её своеобразной свободе и решительности.

Вот высокое здание школы уже показалось на горизонте. Семья Мерриман жила совсем не далеко от центра города, поэтому Ева каждое утро ходила пешком. Её любимым отрезком пути был еловый парк. Прекрасные сосны и ели возвышались в самом сердце шумного города, укрывая своих гостей от внешней суеты своими размашистыми зелеными ветвями. А как здесь пахло! Ева вздохнула полной грудью, наслаждаясь приятным хвойным ароматом, и вдруг ощутила, как подаренный ей кристалл содрогнулся легкой вибрацией. Удивившись, девушка прикоснулась пальцами к амулету и вновь ощутила, его дрожь. Кусок холодного камня словно ожил, и появилось впечатление, что он хочет что-то сказать своей новой хозяйке. Однако… это ведь чушь, верно?

— Кристалл у неё. — послышался рычащий голос из-за толстых крон деревьев. — Я его чувствую.

Ева вздрогнула и окинула местность вокруг испуганным взглядом. Нападение? Средь бела дня? Это, должно быть, шутка. Однако под размашистой сосной, откуда доносился голос, девушка вдруг увидела нечто не похожее на человека. Огромная кошачья фигура, схожая то ли со львом, то ли с рысью, смотрела на неё хищным взглядом, и в глазах её кроме враждебности виднелся отголосок разума. Хищник? Здесь? В центре города? Ева попятилась назад, в панике хватая ртом воздух и изо всех сил сжимая в руке кристалл. Но её хрупкая фигура столкнулась с препятствием, появившимся из ниоткуда. Кристалл задрожал сильнее.

— Кажется, она еще не умеет им управлять. — раздался приятный мужской голос позади.

Резко обернувшись, Ева увидела высокого загорелого мужчину с большими неестественно зелеными глазами. Он смотрел на неё с ядовитой ухмылкой и в следующую же секунду резко закрыл её губы широкой сильной ладонью. Второй рукой он схватил оба запястья девушки, с болью заламывая те и заставляя развернуться обратно лицом к хищной кошке.

— Мы словили джек-пот. — всё также усмехаясь, произнес он.

Хищница показалась из тени деревьев. Она медленно и постепенно приобретала человеческие формы, отходя от своего дикого облика. Глаза Евы расширились от удивления и страха, пронзившего каждую клеточку тела. Она готова была поклясться — перед ней в центре города не просто предстала львица, но теперь она еще и обратилась в женщину с копной вьющихся волос под цвет её исчезнувшей шерсти.

— Дэн, не играйся. Сверни ей шею и дело с концом. — прорычала женщина, дерзко встряхивая своей «львиной гривой», как бы поправляя ту.

— Но она такая невинная, точно только распустившийся цветок. Мой типаж. — предательски обольстительно и по-театральному нежно произнес мужчина, вытягивая одну из рук Евы куда-то в сторону, как если бы готов был вот-вот закружить ее в странном танце.

Мужчина прильнул к волосам своей заложницы, вдыхая их аромат, как если бы и правда решил насладиться свежих запахом цветов. Однако он продолжал с болью сжимать обе руки девушки, в то время как губы её более ничего насильственно не сжимало. Ева почему-то не кричала. Она прибывала в состоянии невероятного шока. Сердце её сжал с тиски страх, а полотно непонимания покрыло разум. Лишь душа девушки продолжала дрожать, подобно всё тому же кристаллу, висевшему у неё на шее. Эти два тайника со скрытой в них силой, искренне желали выпустить всю свою мощь на тех, кто столь бестактно решил посягнуть на жизнь их хозяйки. Однако оба этих тайника еще не нашли своих ключей, оттого по телу юной Евы растекалась волна давящей безысходности.

Вдруг краем глаза она заметила, что на тропе, где сейчас стояла столь интересная троица, появился силуэт мужчины. Девушка подавила тот ком страха, душивший её, и громко, но неуверенно выкрикнула:

— П-помогите!

Силуэт даже не вздрогнул.

— Помогите мне, пожалуйста! — повторила она вновь.

Вдруг мужчина раскатисто рассмеялся, сжимая её запястья сильнее и заставляя тем самым Еву неестественно выгнуться от причиняемой боли.

— Я же говорю, такая наивная, глупая, совсем зеленая. Мой милый бутон белой розы, видишь ли, вокруг нас стена защиты. Неужели, такая как ты, не ощущает даже столь мелкого заклинания? — тем временем незнакомый мужчина успел приблизиться и практически шел мимо них. — Ты видишь и слышишь его, а он тебя — нет. Уж прости.

Глаза Евы наполнились слезами. Она поджала губы и опустила безвольно голову. Волна всё той же безысходности накрыла всё её естество. Хотелось, чтобы всё это оказалось сном. Глупым кошмаром, над которым они посмеются с Мари, когда она все же дойдет до школы. Ведь ничего подобного просто не может существовать. Этих превращений, непонятной магии, и такого бесчувственного холодного голоса, просящего «просто свернуть ей шею». Нет, в её мире люди на такое неспособны. Но если это всё нереально, почему же так по-настоящему больно и страшно?

— Пожалуйста, пусть это пройдет, как сон. Пожалуйста. Это все неправильно. Я хочу проснуться. — глухо шептала Ева, смотря как на землю под её ногами одна за другой капают слезы.

— Прости, моя милая роза, — с наигранным сочувствием отвечал ей Дэниэль, — ты всего лишь родилась не под теми звездами.

— Пожалуйста, — продолжала шепотом вторить Ева, зажмурив глаза, — пожалуйста!

— Хватит! — грозно зарычала женщина, которую совсем не трогали слезы их заложницы. — Перестань нянчиться с ней. Кто знает, на что она способна, если сможет как-либо выпустить свою силу.

— Ты права, Софи. — со вздохом согласился её напарник. — Ядовитый цветок стоит срезать до того, как он успел усыпить тебя своим смертельным ароматом.

Ева ощутила, как руки мужчины становятся слишком… теплыми? А затем и вовсе горячими. Страх и боль вдруг заменило непонятное тепло. Оно было подобно тем ощущениям, которые Ева испытывала сидя у камина в гостиной. Она пила горячий чай, и тот также согревал её изнутри. Уют, спокойствие, желание уснуть. Девушка ощущала, как веки её становятся тяжелее, как ей всё сильнее хочется спать. Силы словно медленно покидали её. Возможно, именно так умирают? Если да, то умирать, кажется, совсем не страшно.

Еще пару секунд и Ева поддалась бы манящему желанию окунуться в вечный спокойный сон. Там тепло, уютно, совсем не страшно и не больно. Однако кристалл, висящий у неё на шее, вдруг вспыхнул неестественно ярким голубым свечением. Девушка ощутила, как от камня по её телу расходится электрический разряд. Он словно открыл в ней второе дыхание, взбудоражил разум и напомнил всему естеству своей новой хозяйки, что она не имеет права умирать здесь. Так много ждало её впереди. Желание задутых свеч должно исполниться. Её мир должен наполниться яркими красками, а не угаснуть сегодня.

— ПОЖАЛУЙСТА! — требовательно и громко вскрикнула она, вкладывая в это слово всю свою душу, боль и обиду.

Ей казалось, ей искренне казалось, что это что-то изменит. Что сила, о которой она сама не подозревает, вдруг вырвется наружу и покарает тех, кто так несправедлив к ней. Она ощутила, как от такого напора вздрогнул Дэниэль, и как ладони его снова стали холодными. Она заметила, как напряженно замерла Софи, ожидая чего-то опасного. Однако всё, чего смогла добиться Ева этим выкриком полным безысходности, — это глухое неестественное эхо, раздавшееся где-то вдали.

— Чёрт возьми. — с облегченной ухмылкой произнесла женщина-львица, подходя ближе к Еве и беспардонно хватая ту за волосы. — Если кристалл нельзя снять с шеи владельца, то я просто оторву ей голову до того, как она снова решит что-нибудь выкинуть.

— С вашего позволения, я возьму. — послышался вдруг тихий замогильный шепот над ухом Софи.

Осознав, что это говорил кто-то совершенно незнакомый, Ева нашла в себе силы открыть глаза и тут же впала в ступор. Перед ней, держа её за волосы, всё еще стояла женщина-львица, вот только взгляд её неестественно дрожал.

— Ты… — послышался глухой полный ужаса хрип позади, и в ту же секунду Ева ощутила свободу.

Дэниэль больше не сжимал её руки. Хватка Софи также моментально ослабла. Лишившись невольной опоры, девушка рухнула на колени, будучи почти без сил. Сразу после она ощутила, как нечто теплое и вязкое капает на её сложенные впереди ладони. Ева подняла взгляд чуть выше и тут же закричала от ужаса. Из груди львицы торчала мужская рука, сжимавшая её уже небьющееся сердце. Незнакомец сделал резкое движение, доставая свою руку из грудины, и тело женщины рухнуло прямо перед Евой, отчего та в страхе заползла прочь. Мужчина же беспардонно швырнул добытый им орган в сторону Дэниэля и уверенным сухим голосом приказал:

— Уходи.

Ева ощутила, как неестественный поток ветра всколыхнул её волосы. Дэниэль произнес какое-то слово на непонятном ей языке и исчез, заставив безветренную погоду на секунду измениться. Она же продолжила судорожно пятиться от бездыханного тела. Её колготки были порваны, а ладони испачканы. Она так сильно загребала пальцами почву, желая двигаться быстрее, что грязь под её ногтями смешалась с кровью. По щекам текли крупные капли, обжигая щеки. Она снова и снова захватывала ртом больше воздуха, желая, что есть мочи кричать, но не выходило. Да и кто её услышит? Люди, проходящие мимо, просто не видели всего того ужаса, что творился у них под носом. Человека убили. Человека! Ева не была уверена в истинной природе женщины-львицы, но всё ее естество вопило о том, что произошедшее — ужасная ошибка.

Внезапно появившийся мужчина же достал белый платок. Медленно и как-то небрежно он вытер руку, по локоть выпачканную в крови, откинул напитавшуюся кровью ткань в сторону и лишь после неспешно зашагал к паникующей Еве. Она уже успела столкнуться спиной со стволом массивного дерева. Вжалась в него, подобно загнанной в угол мышке, и продолжала плакать, искренне сочувствуя погибшей красивой женщине. Она видела, как незнакомец, не думая, перешагнул через убиенное тело. Наблюдала, как его идеально чистые черные туфли приближаются к ней. Из-за ужаса происходящего вокруг Ева даже не заметила, что кристалл на её шее перестал дрожать.

— Что же ты плачешь, глупая? — послышался его голос.

Теперь он звучал по-другому. Был более… шелковистым? Даже немного заботливым, хоть в нем и слышалась какая-то надменность. Он словно говорил со своим щенком, который впервые услышал шум машин, и, заскулив, вжался в ногу хозяина.

Ева шумно выдохнула и подняла дрожащий взгляд. Его темная фигура контрастно выделялась на фоне солнечного света. Казалось, что он поглощает этот свет, порождая тьму одним своим присутствием. Уверенным выражением лица, холодным спокойствием в глазах он словно показывал, что сможет посоревноваться с самим солнцем и затмить своей природной тьмой даже его. Смотря на него с несколько секунд, Ева не смогла ответить. Она лишь громко всхлипнула и отрицательно замотала головой.

— Эй, ну перестань. — голос стал еще более заботливым, однако надменная улыбка вдруг скривила его губы. Мужчина опустился на корточки и положил чистую ладонь на щеку дрожащей девушки, большим пальцем аккуратно вытирая её слезы.

— Она ведь хотела убить тебя. Почему же ты плачешь?

Его ладонь была теплой, даже горячей. Еве показалось, что он обжигал её и без того румяные от слез щеки одним своим прикосновением. Взгляд ее серо-зеленых глаз вновь опустился на тело мертвой женщины. Она понимала, что незнакомец прав. Ведь она плакала даже не из-за того, что боялась его. Её душу сковала горечь от увиденной смерти. Да, это была та, кто желала ей зла. Но даже так Ева не могла просто смириться с тем, что на ее глазах так по-варварски оборвали чью-то жизнь. Она сама не понимала своих чувств и, тем более, не могла объяснить, отчего её доброе сердце так бешено стучит, несогласное со случившейся преступлением против природы. Поэтому она лишь резко опустила голову, заставляя убийцу убрать руку.

— Вы, смертные, такие странные. — умиляясь её поведению прошептал мужчина.

Сразу после он вдруг поднялся, беспардонно подхватывая Еву на руки. Голос, наконец, вернулся к ней, и девушка, недоумевая, выкрикнула:

— Отпусти!

Она не боялась его. На место печали пришла злость, обжигающая грудь изнутри. Мужчина же не слушал. Убрав с лица улыбку и сохраняя теперь абсолютное хладнокровие, он молча куда-то зашагал вымеренным почти солдатским шагом.

— Отпусти меня немедленно! — еще громче закричала Ева, пытаясь безрезультатно выбраться, подобно раненой трепыхающейся птице.

Но хватка мужчины была непоколебима. Он держал её крепкими руками, беспардонно прижимая к себе, и не оставлял шанса на опасную свободу.

— Это всё, конечно, очень мило и трогательно. — заговорил он сухо. — Но кристалл на твоей шее — не просто безделушка. Это невероятное магическое оружие, совладать с которым можешь лишь ты. Поэтому утри слезы. Эти двое не последние, кто придут по твою голову.

— Что ты такое говоришь? Кто ты вообще такой?

— Последний наследник Каина, а вместе с тем будущий властитель ада. Вот только, чтобы отец передал мне престол, мне придется пройти испытание и прожить год в мире смертных рядом с тобой. И, уж прости, но для его успешного окончания умирать тебе нельзя. А значит, я негласный хранитель твоей жизни, цену которой ты сама даже не осознаешь до конца, глупая смертная девочка.

Они остановились у скамьи, и мужчина аккуратно усадил Еву. Та же опять потеряла дар речи. В её мыслях боролись две крайности: то ли стоявший перед ней «будущий повелитель ада» — сбежавший из лечебницы псих, то ли всё-таки пора проснуться.

Тем временем, стоя рядом, мужчина обхватил сильной ладонью её запястье и потянул то вверх, осматривая грязные руки девушки.

— У тебя идет кровь. — холодно отметил он.

Ева широко распахнула зажмуренные глаза и вновь посмотрела на своего… спасителя? Теперь, когда он не пытался затмить собой солнце, она смогла рассмотреть в нем высокого прекрасно сложенного молодого мужчину. Его короткие русые волосы были аккуратно уложены, а в темных, казалось бы, черных глазах читалась непоколебимая уверенность и спокойствие. Мужественные скулы, дорогой темный костюм, один рукав которого теперь был окрашен в красный, аристократично длинные пальцы. Увидев подобного мужчину на улице, Ева определенно подумала бы, что он директор какой-нибудь крупной компании.

Она мотнула головой, как бы отгоняя наваждение, которое побудил его привлекательный облик. Нужно было разобраться во всей этой ситуации, сложив пазл за пазлом, а не вот так просто вывалить всё в хаотичное месиво какой-то странной информации.

— Хватит шуток. Это совсем не смешно. Она же… она мертва! А ты! Кто ты на самом деле? — безмолвность сменилась быстрым потоком почти неразборчивой речи.

— У меня много имен. — всё также спокойно отвечал он, опуская руку девушки. — Ты можешь называть меня Райнхардом. И я не шучу. Я тот, кто ждал твоего взросления почти десять лет.

— Моего… взросления?

— Именно. Десятилетие я ждал дня, когда ты воссоединишься с кристаллом, что принадлежит тебе по праву крови. Поэтому я не мог позволить тем двум глупцам навредить тебе.

— Я ничего не понимаю. Должно быть, ты меня с кем-то спутал. Этот кристалл — просто ювелирное украшение, моя мать купила его мне на день рождения в каком-нибудь ближайшем магазине, не более того.

— Неужели ты и правда совсем ничего не знаешь? — бровь мужчины скептично изогнулась вверх.

— Знаешь, я очень опаздываю в школу, поэтому я лучше пойду. — Ева торопливо поднялась. — Ты все равно нашел не ту девушку.

Глава 3. Слеза Авеля

«О, Каин, что же ты наделал?» — шептали матери уста.

Грудь Авеля окаменела, и кровь была уж пролита.

Ева печальнейше скорбела, и по щеке текла слеза,

Вся первоматерь помертвела, теряя сына навсегда.

Она спешно зашагала прочь, но вдруг из ниоткуда вновь возникла темная фигура. Ева лишь неловко столкнулась с Райнхардом и тут же отшагнула назад.

— Давай я всё проясню, ты прямая наследница Сифа, третьего сына Адама и Евы, тронутого божественной силой. Его потомки проживают на Земле с незапамятных времен и обладают магическими способностями, просто вынуждены скрывать это от прочих людей. Кто твои мать и отец и почему они не рассказали тебе всё?

Вопрос о родителях заставил Еву остолбенеть. Буквально на секунду у неё в голове появилась мысль о том, что этот бред может быть чем-то бОльшим, ведь своей настоящей семьи она просто не знала.

— Я выросла в детском доме, а в возрасте восьми лет меня удочерила обычная семья. — с осторожностью ответила девушка.

— Это многое объясняет. Что же, поздравляю, ты сифта, названная в честь вашего прародителя. Существо, обладающее немалой силой, сокрытой в твоей душе. В вашем мире подобных тебе, кажется, по незнанию пошло обзывают ведьмами и колдунами. — он усмехнулся.

— Ты же понимаешь, что это звучит как полный бред? — не сдержалась Ева.

— Десятью минутами ранее я вырвал сердце женщины рукой, а ее друг сифт, чуть не забравший всю твою жизненную силу, исчез, произнеся одно лишь слово. К тому же, — он развел демонстративно руками, — проходящие мимо люди до сих пор почему-то игнорируют и нас, и лежащее под их ногами мертвое тело. Всех этих доказательств тебе мало?

— Я… — Ева не знала, что ответить, — … я не знаю. Но если то, что ты сказал — правда, значит, ты тоже сифт? И почему ты ждал меня десять лет?

Райнхард вдруг громко рассмеялся, слушая свою юную собеседницу.

— О нет, моя дорогая. Я потомок Каина, подобные мне занимают подземный мир. В ваших книжках нас принято называть дьяволами или демонами. Я, также как и ты, прямой наследник главной семейной ветки своего прародителя. В будущем мне предначертано править глубинами ада, но перед тем, как занять место моего отца, я должен пройти испытание триединства и показать, что я способен держать равновесие нашего мира. Именно для этого мне нужна ты.

— Испытание триединства? — внутри Евы зародился страх, когда она услышала еще одно подтверждение о том, что перед ней стоит настоящий дьявол, но голос ее не дрогнул.

— Да. Видишь ли, религиозные книги вашего мира неточны. Создав Землю, Бог оставил рай на плечах Адама и Евы, созданных по образу и подобию его, а сам отправился продолжать своё дело в иных вселенных. Он завещал им, что их избранные старшие сыновья будут править созданным миром. Так и произошло. Вскоре Адам и Ева породили на свет первых своих двух сыновей, Авеля и Каина, в душах которых была скрыта божественная сила. Они должны были править в раю честно и проживать в согласии. Но Каин всегда был сильнее и решительнее своего брата, в то время как Авель отличался доброй душой и чистым сердцем. Они никак не могли прийти к согласию в выборе режима правления: Каин настаивал, что в раю должен жестоко исполняться любой закон, а каждый преступник должен гореть в праведном огне. В то время как Авель настаивал на прощении и добром проповедничестве единого блага. И тогда, не придя к компромиссу, жестокий Каин убил своего брата, чтобы стать единовластным правителем. Адам и Ева прогнали братоубийцу под землю, где и породил он ад. Предсмертные слезы Авеля же были столь горьки, что пронзили небеса и застыли камнем невероятной силы где-то между раем и адом, куда в то время не ступала еще нога потомков первосозданных. Наследники Авеля продолжили править на небесах, вы зовете их ангелами. Но первое убийство породило вечную войну между раем и адом. Многие прочие дети Адама и Евы и их потомки решили жить на Земле, покинув поднебесье, поскольку здесь их не трогали тяготы войн. Так продолжалось сотни лет, пока Адам и Ева не дали жизнь Сифу. Неожиданно для всех, он был столь же силен, как старшие братья, и его участие в конфликте могло означать мгновенную победу одной из сторон. Однако, растроганный трагедией своей семьи, повзрослевший Сиф решил положить начало своего рода на Земле, между раем и адом. Он пожелал стать связующим звеном между дьяволами — потомками Каина, и ангелами — потомками Авеля. Вместо того чтобы стать героем одной из сторон, он выбрал принести себя и свой род в жертву. И этот поступок был одобрен волею умершего Авеля, ведь как только Сиф спустился с небес на твердыню Земли, в руках у него оказался кристалл, в котором скрыта невероятная мощь — слеза Авеля.

Дьявол умолк и указал длинным пальцем на грудь Евы, где висел подаренный ей сегодня кристалл.

— Война закончилась. Обе стороны примирились, ведь иначе их ждала кара Сифа и его наследников, в руках которых было невероятное божественное оружие.

— Подожди, но ведь есть еще Иисус. Разве он не был сыном божьим? В твоей истории нет ничего о нем. — возмутилась Ева.

— Иисус был прямым наследником Сифа, как и ты. Видишь ли, когда война между раем и адом закончилась, прочие потомки Адама и Евы захотели вернуться обратно на небеса или же спуститься в подземные глубины, чтобы снова получить бессмертие. Но они нужны были здесь. Даже самому мощному артефакту нужна подпитка, и Слеза Авеля — не исключение. Кристалл может поддерживать постоянно невероятную силу лишь за счёт того, что вы смертны. Непрожитые вами годы подпитывают его. Но люди не понимали этого. Потому Иисус и дал вам ту религию, о которой вы знаете по сей день, чтобы смертные вновь смирились со своей участью — быть жертвой во имя мира.

— Но ведь… — Еве было сложно найти правильные слова, — … ведь тогда весь наш мир — ложь.

— Во имя всеобщего блага. — тут же прервал ее Райнхард.

— Это так неправильно. — девушка поникла, опустив голову и глубоко задумавшись

— Испытание триединства. — не обращая внимания, продолжил дьявол. — Вступая в права главы своего рода, наследник должен провести год в двух других мирах, рядом с такими же, как он. Я провел самый скучный год своей бессмертной жизни рядом с Рафаэлем — тем еще засранцем и ангельским сыном, а после ждал, когда себя проявишь ты. И я безумно рад, что успел ответить на твой зов до того, как его услышал Рафаэль. Теперь этому… — он сделал неоднозначную паузу, — … псевдо святому праведнику придется подождать своей очереди.

На губах его появилась надменная ядовитая ухмылка. Ева же заметно нахмурилась. Все эти истории продолжали ей казаться глупым сном, а даже если всё было правдой, она не хотела ее принимать. В конце концов, при загадывании желания под яркой и красочной жизнью она подразумевала путешествия, романтические отношения и вечеринки в колледже, а не известие о ее родстве с божественными существами.

— Знаешь, я благодарна вам за спасение, — ее серьезный взгляд снова метнулся к мертвому телу, — да и то с натяжкой. Однако я попрошу тебя исчезнуть из моей жизни. Мне уж точно не нужен дьявол рядом на целый год. Я живу обычной жизнью школьницы, и она меня более чем устраивает.

Девушка хотела было зашагать вперед, в сторону школы. Но когда она проходила мимо Райнхарда, тот резко схватил ее за руку, не давая возможности двигаться дальше.

— Остановись и подумай. — грубым приказным тоном жестокого генерала сказал он. — Ты приемная, а значит, потеряла свои корни. Никто кроме меня не расскажет тебе о том, какими способностями обладаешь ты и кристалл на твоей шее. В конце концов, если ты просто решишь и дальше оставаться «школьницей», об этом узнают как на небесах, так и в аду. Война, которую я с удовольствием начну, вырвав сердце Рафаэлю, когда тот придет к тебе, заденет не только неосязаемые тобой миры. За слезой Авеля уже охотятся, хотя камень не пробыл у тебя и часа. Как думаешь, кто первый решится погубить этот мир, чтобы достать силу, скрытую в нем, ангелы или дьяволы? В этом мире умрут все, ведь вы так хрупки, к тому же ваши непрожитые года дадут мощнейшую силу кристаллу. И первый, кто им воспользуется, навсегда выиграет войну, искоренив другую сторону. В конце концов, останутся либо ангелы, либо дьяволы, но никак не люди. И все это сможешь остановить только ты, но для этого нужно пожелать вступить в игру и поддержать равновесие, как это делали все твои предшественники.

Пальцами второй руки, на которой еще оставались следы крови Софи, Райнхард аккуратно убрал за ухо прядь волос девушки и продолжил уже приглушенным тоном:

— Только ты, Ева, названная в честь прародительницы, сможешь завладеть такой силой, которая сдержит потомков Авеля и Каина. Ты наследница Сифа. Это твоя судьба.

В заключение своих слов дьявол коснулся большим пальцем виска Евы, слегка потирая тот с притворной заботой. Задумавшаяся девушка, вдруг вздрогнула. Тело ее начало гореть, и всего на пару секунд ей показалось, что вокруг вместо хвойного парка разгорается огромный пожар. Вокруг кричали и стонали люди, пока языки пламени пожирали их. Огню и черному дыму не было видно конца, а приятный хвойный запах сменился едкой вонью копоти и обгоревшей мертвечины. Ева вскрикнула, и наваждение пропало. Райнхард больше не касался ее виска.

— Что ты сделал? — с ужасом спросила она, пытаясь вырваться из его хватки.

Он отпустил и спокойным холодным голосом произнес:

— Всего лишь наглядно показал тебе будущее, которое ждет этот мир, если ты не примешь свою судьбу.

Девушка поджала губы и не смогла сдержать слез. Увиденное ею было по-настоящему ужасно, но почему именно она? Ева не была из тех, кто ждет волшебства и чуда в своей жизни. Ей хватало, правда хватало тихой мирной жизни. Она всего лишь хотела привнести в нее больше веселья и радости. Теперь же на неё свалился такой груз ответственности, и наследница Сифа попросту не была уверена в том, что справится, даже если захочет.

— Мне нужно подумать. — шепотом произнесла она, обнимая себя руками, как если бы резко похолодало. — А пока ты можешь сделать что-нибудь с трупом той женщины?

— На этот год у меня перед тобой есть прямое обязательство, так что я буду стараться помогать тебе. В конце концов, от твоего слова перед моим отцом будет зависеть моя судьба правителя. Но будь благоразумна, Ева, и не вздумай пользоваться этим. Это так, предупреждение на будущее.

Райнхард щелкнул пальцами, и бездыханное тело Софи обволок чёрный огонь. Он вспыхнул и тут же погас, превращая труп в пепел, что моментально развеялся на ветру. Ева даже не успела что-либо сказать.

— Был человек, и нет человека. — с грустью в голосе прошептала Ева, утирая остатки слез.

— Не задумывайся об этом слишком надолго. Она силой посягнула на Слезу Авеля. Наказать её было моим своеобразным долгом. Всё во имя баланса.

Райнхард осмотрелся вокруг задумчивым взглядом, и на секунду Еве показалось, что его глаза изменили цвет на огненно красный. Одновременно с этим он произнес:

— Заклинание невидимого барьера скоро спадет. Думаю, прохожие не поймут, если прямо возле них просто появится заплаканная и испачканная в крови девушка.

— Да. — спешно закивала Ева. — Мне нужно идти в школу.

— Что? — Райнхард громогласно рассмеялся. — Не сегодня, дорогая наследница.

Он за секунду вновь оказался подле неё и всё также беспардонно поднял девушку на руки. Почти обессиленная от всего произошедшего Ева, которая словно бы выгорела, всё равно нашла в себе силы нахмуриться и попытаться возразить.

— Перестань. — жестко оборвал он ее, не дав вставить и слова. — Ты обессилена после попытки того сифта высосать из тебя энергию. Твоя одежда порвана, а руки в крови. Тебе нужно отдохнуть дома. Я не приму отказа.

Его поведение менялось подобно огненному шторму. Секунду назад он громко смеялся, и вот уже снова разговаривал с ней солдатским холодным тоном, почти приказывая. Ева взглянула на свои руки. Они были выпачканы в грязи, а из-под ногтей шла кровь. Её колготки были порваны, а воздушное платье всё грязное. Дьявол был прав. И девушке не оставалось ничего, кроме как вздохнуть и указать направление к своему дому.

Глава 4. Тайна семьи Мерриман

Расскажи мне, дьявол, сказку, расскажи,

Завлеки меня в сюжет опасный:

Облеки семью мою во лжи,

Покажи, как истинно несчастны.

Я пройду все беды напролом,

И стерплю суждение пустое.

Не берусь я быть ни чьим судом,

И держусь за счастье. За любое.

Они смогли оказаться в доме незамеченными. Виктор был на работе, Натали ушла по делам, и в особняке остались лишь бабушка Алекса, её сиделка Ребекка и дворецкий Вильгельм. Попросив Райнхарда не покидать спальни, Ева направилась в ванную. Она сняла одежду и кристалл, аккуратно уложив все на полочку.

Уже вскоре горячие капли воды касались ее обнаженного тела, а появившиеся царапины и ссадины жглись. Ева постепенно успокаивалась и могла вздохнуть полной грудью, обдумывая всё произошедшее. Если все рассказанное — правда, а сомневаться приходилось всё меньше, что же теперь ждет ее впереди? Она станет сильным магом? Божественной сущностью? Почему-то девушке вдруг захотелось лишь рассмеяться от безысходности. Она даже не понимала, как всё это называется. Если судьба выбрала ее на роль сдерживающей опоры между ангелами и дьяволами, то, возможно, у этой судьбы отвратительный HR-менеджер.

Думая обо всем этом, Ева вдруг распахнула глаза от удивления. Пальцами на своей груди она нащупала кристалл, который точно сняла пятью минутами ранее. Она сходит с ума? Да, именно так ей и казалось. Девушка схватила полотенце, наскоро завернулась в него, и быстро выбежала из ванной прямо к себе в спальню.

— Кристалл! Он просто вернулся ко мне, хотя я его сняла! — выкрикнула Ева, не скрывая удивления и считая это чем-то крайне важным.

Она застала Райнхарда вальяжно лежащим на кровати. Он с любопытством перелистывал страницу какой-то книжки. Дьявол даже не взглянул на Еву, дабы не отрываться от чтения.

— Ну да, а как ты думаешь, почему те двое сифтов хотели оторвать тебе голову? Слеза Авеля вечно будет возвращаться к своему владельцу, а разорвать нить, на которой он висит, невозможно даже магией. Единственный способ — оторвать тебе голову и таким образом его снять уже навсегда. Какой был бы смысл в таком мощном оружии, если бы его можно было просто украсть?

Он говорил спокойным повседневным тоном, как если бы объяснял Еве простые истины типа «почему встает солнце». Она хотела было задать вопрос, но вдруг громко вскрикнула:

— Это! Это мой сборник стихов! Да что ты себе позволяешь!

Она быстро ринулась к дьяволу, одной рукой всё еще удерживая полотенце. Вторая рука вцепилась в раскрытый ежедневник, однако дьявол не спешил отдавать тот. Райнхард помедлил, как если бы вообще не заметил, что кто-то пытается вырвать у него книжку из рук. Спустя пару секунд он перевел взгляд на Еву, старательно тянущую ежедневник на себя и ехидно усмехнулся.

— Боюсь, дорогая моя, что для этого тебе, как минимум, понадобиться две руки.

Сам он подпер щеку ладонью и с ухмылкой продолжил наблюдать за тщетными стараниями девушки, изредка бросая заинтересованный взгляд на её обнаженные части тела. Ева еще с пол минуты молча пыталась всеми силами забрать столь личную для неё вещь, пока не вышла из себя. Она заметно нахмурилась, сжала освободившуюся от борьбы руку в кулак и со всей серьезностью произнесла:

— Кажется, ты хочешь получить от меня через год хорошую рекомендацию, и от этого будет зависеть твоё будущее. Так почему же ты ведешь себя как… — она сделала невольную паузу, подбирая необычное для неё ругательное слово, — … как последняя скотина!

В ответ Райнхард усмехнулся и сел на кровать, протягивая закрытый ежедневник в сторону его хозяйки. Та сразу выхватила книжку и прижала к себе.

— Это значит, что ты принимаешь своё место в этом мире и будешь послушно тренироваться со мной? — с игривостью в голосе спросил дьявол, словно изначально так и задумывал.

— Я не знаю. — Ева поникла, опуская взгляд в пол. — Разве у меня вообще есть выбор?

Ухмылка вдруг пропала с лица Райнхарда. Он резко стал серьезен, а во взгляде его появился отголосок непонятного сожаления.

— Мы не выбираем свою судьбу. Никто не спрашивает у нас, чего мы хотим от жизни. Все вокруг считают, что раз нам дана огромная сила, мы должны быть благодарны и смирно исполнять свой долг. Но они не задумываются, что у нас нет права отказаться.

Мужчина встал с кровати и отвел взгляд, более не пожирая тело Евы глазами. Разговор вдруг зашел в серьезную степь, и, к удивлению девушки, Райнхард вел себя соответствующе, оставив ехидство в стороне.

— Впрочем, в такой жизни есть много и положительного. Это не перекрывает груз наложенной на тебя ответственности, но является очень приятным бонусом. — продолжил дьявол всё тем же смиренным тоном.

— Не понимаю я тебя. — вдруг произнесла Ева. — Сначала ты аморально читаешь о моих самых личных секретах, а после пытаешься меня поддержать. Это только потому, что я напомнила о твоём испытании?

— Я не читал. — хмуро усмехнувшись, ответил Райнхард, глядя куда-то в стену. — Просто знал, что подобный мой жест приведет к этому диалогу.

Ева хотела было что-то ответить, но вместо этого поспешила обратно в ванную, забрав дневник с собой. Совсем скоро она вышла чистая, а главное — в одежде. На ней были домашние штаны и свободный свитер с дурашливым принтом в виде кошачьей мордашки.

— Очень мило. — усмехаясь заметил Райнхард, стоящий у окна.

Девушка ему не ответила. Она лишь кинула на дьявола неодобрительный взгляд и молча прошла к своему шкафу.

— Не понимаю, почему ты злишься. Ведь не я сделал тебя наследником Сифа. Я всего лишь рассказал о твоем месте в этом мире.

— Как бы мне не хотелось, ты теперь не уйдешь. Это не нравится мне куда больше, чем всё происходящее. — хмуро ответила Ева.

— Зря ты так. Если бы не я, ты была бы мертва. А даже если не брать этого в расчет, я второй по силе наследник Каина, который развивал свои способности столетия. Неужели нет ничего, с чем я мог бы тебе помочь?

Ева вдруг замерла, глубоко задумавшись. На самом деле, ей не нужно было ничего в открытом шкафу. Она просто перекладывала вещи с места на место, желая себя чем-нибудь занять. Вопрос Райнхарда застал её врасплох, но в голове тут же всплыли слова матери о том, что бабушке Алексе нездоровится. Она болела уже на протяжении месяца, лекарства не помогали, а врачи лишь говорили, что осталось ей недолго.

— Вообще-то есть кое-что. — как-то неуверенно произнесла Ева. — Мне нужно помочь одному человеку. Моей бабушке.

— Приемной или настоящей? — в лоб спросил Райнхард, снова приобретая серьезный вид.

— Она мать моего приемного отца, по сути, глава семейства. Но это неважно. Последнее время она плохо себя чувствует. Врачи ничего не могут поделать и только разводят руками.

— Почему твой голос звучит так неуверенно? — прервал её дьявол прямым вопросом.

По Еве было видно, что она на секунду растерялась. Она всё еще стояла спиной к мужчине, и с пару секунд после его вопроса принялась снова перекладывать вещи. Наведение чистоты её успокаивало. Райнхард молча ждал, тем самым показывая, что он жаждет получить ответ и не собирается менять тему. Тогда, помедлив, девушка поджала губы и тихо, не оборачиваясь, ответила:

— Я не уверена, что она хочет принимать помощь от меня. Бабушка так и не смогла смириться с тем, что её сын выбрал себе невесту, которая оказалась бесплодна. И еще больше злилась, когда они решили взять приемную девочку. — Ева снова начала перебирать вещи, вместе с тем стараясь сделать свой голос более оживленным. — Но не подумай, я не виню её. Она хотела на старости лет понянчить своих внуков, а Виктор — её единственный сын. И вообще, я даже понимаю её.

Райнхард был молчалив. Он не спешил отвечать на такое откровение Евы, хоть и чувствовал в её словах явную горечь. Он был дьяволом, и понимать, когда иные существа ему врут — было чем-то само собой разумеющимся. В этом же случае стало ясно, что его собеседница врет сама себе. Однако мужчина просто решил, что это не его дело.

— Ну, если ты этого, действительно, хочешь, то идем. — он сразу выдвинулся к двери, не давая Еве и шанса возразить.

Совсем скоро они спустились на первый этаж и, минув коридоры, подошли к двери из красивого красного дуба. Именно в этот момент из спальни осторожно вышла Ребекка — служанка и по совместительству сиделка Алексы. Она выглядела как молодая девушка лет двадцати пяти. Всегда была скромно, но опрятно одета и очень много немного по-глупому улыбалась. В доме ценили ее кроткий нрав и исполнительность, поэтому за последние пару лет, она стала почти членом семьи, как и старый дворецкий Вильгельм.

— Ева? Здравствуй. — удивленно произнесла Ребекка. — А почему ты не в школе? И… — взгляд её перешел на Райнхарда, — … кто этот мужчина?

— Это… — Ева была в заметной растерянности, она совсем не умела врать, — … мой новый репетитор по литературе. Я как раз хотела познакомить его с бабушкой Алексой, ведь он очень заинтересовался её познаниями в эпохе французского романтизма.

Девушка говорила с паузами, придумывая отговорки на ходу, что было невероятно заметно. Ребекка, будучи весьма наивной, всё равно смотрела с недоверием. Но вдруг Райнхард аккуратно взял её руку и галантно поцеловал тыльную часть ладони.

— Дорогая моя, позвольте нам пройти. — глаза его на мгновение поменяли цвет на огненно красный, и лицо служанки вдруг стало спокойным и расслабленным.

— О, ну раз так, то, конечно, не буду вам мешать. — с непонятной радостью в голосе произнесла она и, слегка поклонившись Райнхарду, поспешила куда-то на кухню.

— Что ты сделал с ней? — шепотом и с заметным опасением спросила Ева.

— Я же дьявол. — отвечал он ей спокойно. — Было бы странно, если бы я не мог проникать в головы смертных. Читать мысли, копаться в прошлом, побуждать к нужным мне действиям. Это, можно сказать, одна из моих основных сил. И нет, не волнуйся, я не использовал её на тебе.

Он усмехнулся и без стука открыл дверь. Внутри пахло медикаментами и какими-то травами. В комнате было чисто, тепло и уютно. В кресле качалке, повернутом к большому окну, выходящему на хвойный парк, слегка покачиваясь, сидела пожилая женщина. Несмотря на её возраст, она выглядела очень опрятно и изящно. Свободное платье, набор повседневных украшений и легкий макияж выдавали в ней статную даму, любящую жизнь.

Райнхард смело зашел внутрь, в то время как Ева помедлила переступать порог. Слыша, что дверь открылась, Алекса обернулась, и лицо её отчего-то искривила гримаса недовольства и даже нескрываемого презрения.

— Тебе нельзя заходить сюда. — громко и строго произнесла она в сторону приемной внучки. — И тем более приводить сюда незнакомцев. Это возмутительно. Немедленно уйдите оба, пока я…

Она болезненно закашлялась, не успев договорить. Кашель был громким и неприятным слуху. Алекса скривилась от боли в легких, кладя ладонь себе на грудь и старательно потирая её. Откинувшись в своем кресле, тяжело дыша, она хриплым шепотом выдавила:

— Уйди прочь, ты же знаешь, я не хочу тебя видеть.

— Но, бабушка, этот человек может тебе помочь. Он… врач! — робко возразила Ева, так и не решаясь войти.

— Мне не нужна помощь от тебя, грязная девчонка! — вскрикнула старуха, вкладывая в этот хриплый крик все свои силы.

Ева замерла и поджала губы. Она никогда не понимала, почему Алекса относится к ней столь скверно. Однако сейчас… что если глава семейства просто знала о том, кем является её приемная внучка? Не просто так ведь мать подарила Еве кристалл силы на совершеннолетие. Но даже так. Разве она сделала что-то плохое? Разве заслужила такого обращения? Тем более, ведь сегодня был ее чертов день рождения. Девушка стояла за порогом, еле сдерживая слезы, когда Райнхард вдруг протянул:

— Интересно. Да вы ведь, дамочка, знаете больше, чем говорите, не так ли?

Он подошел ближе, ровным уверенным движением закрыл занавески из плотной ткани и встал ровно напротив Алексы, заглядывая ей в лицо. Его голова была слегка наклонена в бок, а взгляд черных глаз сверлил женщину, пытаясь заглянуть ей в душу.

— Мы с вами, случайно, не встречались? — задумчиво спросил Райнхард. — Годы взяли своё, но, клянусь бездной, вы выглядите знакомо.

Алекса тяжело дышала и не могла найти в себе силы ответить. Однако взгляд её был дерзок, и смотрела она точно в глаза дьяволу, не боясь бросить ему вызов. Понимая, что старуха не может говорить, мужчина чуть нагнулся вперед, и глаза его вновь изменили цвет.

— Не нужно! — взволнованно вскрикнула Ева. — Пожалуйста, не используй на ней свою магию, если она этого не хочет!

— Это важно. — сосредоточенно ответил Райнхард, смотря в глаза старой Мерриман.

Алекса попыталась отвернуться, но дьявол схватил пальцами её подбородок и повернул лицо обратно к себе. Не выдержав, Ева быстро зашагала к нему, желая остановить мужчину. Тот же выставил руку вперед, не давая девушке к себе подойти.

— Вот оно значит как. — произнес он через секунду и усмехнулся. — Ева, ты знаешь, откуда у твоей семьи такое состояние?

Девушка, не ожидавшая подобного вопроса, замерла, удивленно глядя на дьявола.

— Мой приемный дедушка, Оскар Мерриман, был владельцем фабрики по изготовлению пластика. Сейчас этим же занимается мой отец. К чему этот вопрос?

— К тому, что твой дорогой дед Оскар десятки лет назад заключил контракт с моим отцом, владыкой ада. — Райнхард не сводил взгляда с Алексы. — Я тогда присутствовал на этой встрече, набирался опыта, знаете ли. Вот и вспомнил чудесную, но бедную пару англичан с милым сынишкой на руках. В обмен на богатство они заплатили своими потомками.

— Что… что это значит? — Ева в растерянности смотрела то на Райнхарда, то на бабушку.

Алекса же, все еще хрипло дыша и изредка прокашливаясь, сверлила дьявола осуждающим взглядом, не обращая внимания на внучку и её вопросы.

— Это значит, что бесплодие — это проблема не твоей приемной матери, а отца. Виктор, кажется? Кроме того, мой отец не просто забрал у мальчика возможность иметь детей. Он забрал право решать, кого именно будет растить будущая семья. Полагаю, именно поэтому наследница Сифа попала сюда.

— Я не понимаю. — не унималась Ева.

— Я тоже. Не понимаю, зачем это было нужно правителю ада, а также не могу понять, почему же вы так скверно относитесь к ребенку, которого получили в обмен на всё это. — он выпрямился и раскинул руки в стороны, указывая на богато обставленную комнату.

— В договоре не было сказано, что нам нужно любить её. — прохрипела Алекса и снова закашлялась.

— Не надо! — взволнованно вскрикнула Ева, касаясь плеча бабушки. — Не говори, пожалуйста, тебе ведь больно.

Однако Алекса лишь грубо откинула ладонь внучки, даже не посмотрев в её сторону. Дерзкий взгляд всё еще был прикован к дьяволу.

— В тот год у нас не было денег даже чтобы прокормить сына. Мой муж влез в страшные долги и неприятности, и мы лишь пытались выжить. Контракт стал для нас спасением от смерти, но вместе с богатством в наш дом пришла тьма. Когда мы взяли к себе это дьявольское отродье, Оскар на моих глазах начал увядать. Он был крепким и здоровым мужчиной, но её появление превратило его за неделю в дряхлого старика. А теперь это происходит и со мной. О какой любви и заботе может идти речь?

Алекса хрипела и прерывалась на полуслове, но все же продолжала объясняться, хотя это приносило ей явную боль. Райнхард же смотрел на неё без бывалого интереса, а с какой-то необъяснимой жалостью. Так смотрят на людей униженных и обиженных жизнью. Он покачал головой, холодно говоря:

— И вам никогда не приходило в голову, что вас обоих убивает обычная старость?

— Нет! — что есть сил прохрипела Алекса. — Вы — дьяволы, мерзкие, злобные существа. Твой отец просто обманул нас, и вместе со счастьем моего сына забрал еще и наши годы, благодаря этой девчонке!

Она снова болезненно закашлялась, прикрывая рот ладонью, и сгибаясь вперед.

— В этом проблема вашего мира. — холодно заключил Райнхард. — Вы, люди, думаете об обитателях ада, как о злых и ужасных существах. Но в этом мире нет четкого добра или зла. Мы не плохие, ангелы — не добрые. Мы всего лишь считаем, что всё в нашей вселенной должно следовать жестокой букве закона. Посему главное для нас — это наша честь. Контракт для дьявола священен. Наш прародитель убил своего брата не из-за злых помыслов, и не потому что не любил его. Он искренне считал, что эта вселенная добьётся процветания только под предводительством того, кто умеет править жесткой рукой. Это была его жертва ради благого дела, которая осталась неоцененной. Поэтому хотя бы перед смертью запомни: мы не обманываем. Наше слово для нас — закон. Смерть твоего мужа, как и твоё состояние сейчас — это не наказание, а всего лишь последствия вашей смертности. Никто ни на кого не влиял.

— Ложь! — сквозь кашель вскрикнула старуха.

Тогда дьявол глубоко вздохнул и перевел почти безразличный взгляд на Еву.

— Это бесполезно. Идем.

Дьявол зашагал прочь, считая, что после всего услышанного Ева без вопросов проследует за ним, однако он ошибался.

— Нет, подожди. Ты сказал, что можешь помочь с болезнью. Ей ведь становиться только хуже.

Райнхард обернулся, стоя уже у двери. В его глазах читалось удивление и даже толика осуждения. Алекса продолжала тяжело кашлять.

— Ты что не слышала, о чем мы сейчас говорили? — его голос был объят непониманием.

— Это ничего не меняет. — ответ был строг и решителен.

— Не смей, не смей прикасаться ко мне. — болезненным хрипом вмешалась старуха.

Но Ева выглядела сейчас так, словно не слышала Алексу. Она смотрела на дьявола требовательно и дерзко. Он же был удивлен. Эта девчонка казалась ему десятью минутами ранее скромной и робкой плаксой. На секунду он даже подумал, что их вселенная обречена, ведь Слеза Авеля попалась к кому-то вроде неё. Но сейчас в её глазах отражалось столько внутренней силы. Несмотря на то что минутой ранее её обвинили во всех смертных грехах, Ева не просто хотела помочь своей приемной бабке, она буквально требовала этого от дьявола, которого часом ранее опасалась, а после пыталась прогнать. Он чётко читал это в её глазах и никак не мог понять, почему она это делает. Глупость ли это или та самая доброта, спасшая когда-то эту вселенную?

Глава 5. Ритуал

Райнхард усмехнулся. Ева в ответ лишь сильнее нахмурилась.

— Я в любом случае не могу просто вылечить подобную болезнь. Будь это тем самым «дьявольским проклятьем», о котором она думает — попробовал бы, однако конкретно в этой ситуации мои руки связаны. Дьяволы не обладают целительными навыками.

— Тогда почему ты вообще предложил всё это? — голос Евы внезапно наполнился необычным для неё гневом.

— Потому что это можешь сделать ты.

Девушка оторопела. Она застыла, хлопая глазами и пытаясь осознать ситуацию. В конце концов, её ладонь легла на кристалл.

— Как? Я не могу управлять силами, даже если они у меня есть.

— Для начала… — Райнхард подошел к Алексе. Старуха не могла говорить из-за протяжного кашля, поэтому сейчас злобно махала руками, желая показать, насколько она против любой помощи. Её дьявол понимал чуточку больше. Если бы Ева вместо лечения просто решила бы магическим образом закончить мучения эксцентричной родственницы — он бы даже это оправдал для себя больше, чем её бескорыстное желание помочь вопреки всему услышанному. Но делать было нечего, Райнхард коснулся плеча старухи, ловя её озлобленный взгляд на себе, и уже вскоре она впала в глубокий сон. Изредка Алекса продолжала кашлять, но приступ прекратился, и дыхание стало свободнее.

— Это лишь ненадолго избавило её от приступа, а также заставило успокоиться. — деловито заговорил дьявол. — Если хочешь ей и правда помочь, то должна беспрекословно слушать меня сейчас. Согласна?

Ева взволнованно осмотрела бабушку и когда убедилась, что та просто уснула, утвердительно кивнула.

— Отлично. — Райнхард вернул себе холодный солдатский тон. — Как я уже сказал, я не могу помочь ей, однако это можешь сделать ты. Сифты подпитывают свою магическую энергию из того большого запаса жизненной силы, которую этот мир отнял у людей, сделав их смертными. То, сколько энергии ты сможешь провести через своё тело — зависит от уровня твоей подготовки. Но даже если ты столь сильный сифт, что способен метнуться в бездну и выжить при этом, только имея у себя Слезу Авеля, можно творить настоящие чудеса и лечить смертельные болезни на такой стадии. К сожалению, даже имея кристалл, прямо здесь и сейчас ты не сможешь безопасно для себя собрать столько энергии. Но есть другой выход. Правда, после того как твои сородичи начали сотнями проходить через этот «выход», они заметно подпортили впечатление о вашем роде.

— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво втиснулась в рассказ Ева.

— А то, что энергия умерших — это невероятно сильная батарейка, но она даёт сифту силы лишь умеренными дозами. В то время как высасывание энергии из живого существа — это настоящий клад для тебе подобных. Помнишь того парня из парка? Он как раз пытался забрать твою жизненную энергию, когда я появился. Процесс прервался, и она вернулась обратно к тебе, однако если бы он закончил, ты была бы мертва, а в его теле было бы достаточно сил, чтобы устроить взрыв, способный уничтожить парочку кварталов. А учитывая, что его жертвой стала ты, возможно, хватило бы на разрушение целого города.

— Зачем ты всё это сейчас говоришь?

— Всё просто — высасывать энергию из живых проще, чем обращаться к запасам непрожитых лет. На такое способна сейчас даже ты, если постараешься. А главное, этого хватит, чтобы излечить эту стервозную бабку.

— Что? Нет. Я не буду… — в голосе Евы читалось осуждение, она не понимала, как Райнхард вообще мог ей подобное предложить.

— Дослушай. — строго скомандовал он. — Я не прошу тебя высасывать энергию из людей. Если ты возьмешь её у меня, то сможешь исцелить болезнь, но этого будет недостаточно, чтобы убить меня. Дьяволы не могут лечить других, но наша регенерация восхищает. Мои раны быстро восстановятся. Главное, чтобы ты смогла вовремя остановиться.

— Но… зачем тебе это? Зачем рисковать? Тебе ведь не нравится моя бабушка.

Райнхард не удержался от пары редких смешков. Он не переставал удивляться, как эта девушка может совмещать в себе скрываемую внутреннюю силу, доброту и такую неясную ему наивность.

— Мне нужна твоя рекомендация, помнишь? Да и раз твоих настоящих родителей ты не знаешь, значит, мне придется обучать тебя справляться с твоими силами. А это самое лучшее первое упражнение. Рискованно, но эффективно.

— Рискованно? — опасливо переспросила Ева.

— Только для меня и только в том случае, если ты не справишься. Старухе ничего не угрожает. Ну так что, ты согласна? А то я и передумать могу.

Девушка помедлила, глубоко задумавшись. Она сжала посильнее голубой кристалл в своей небольшой ладошке. Её напряженный взгляд теперь сверлил точку в полу под ногами, а губы были поджаты, почти прикушены. Однако её раздумья прервал тяжелый болезненный кашель. Услышав очередной отголосок боли Алексы, Ева тут же преисполнилась уверенностью.

— Да. Спасибо. Я очень постараюсь. — отчеканила на одном вздохе Ева и подняла на мужчину свой горящий решительностью взгляд.

— Отлично. Дай мне секунду.

Дьявол снял черный пиджак и аккуратно положил его на подлокотник кожаного дивана. Сразу после он начал неспешно расстегивать белую рубашку. Ева наблюдала за этим с заметным удивлением в глазах. Из-под рубашки показалось идеально сложенное сильное тело. Однако девушку привлекли не манящие кубики пресса, а большой шрам на груди мужчины, похожий на глубокий след от чего-то вроде когтей. Ева так увлеклась, разглядывая страшные рубцы на коже, что не сразу заметила насмешливый взгляд Райнхарда на себе. Когда же она почти случайно подняла глаза и заметила, как мужчина смотрит на неё, то мгновенно нервно отвернулась, почти краснея.

— Зачем это? — выпалила она, подумав, что мужчина может просто играть на её девичьих чувствах.

— Чтобы не запачкать кровью, разумеется.

Дьявол кинул рубашку на тот же диван и подошел к Еве, стирая всякие границы личного пространства. Он смотрел на неё сверху вниз и заметно потешался над тем, как девушка робеет перед ним. Она же сделала непроизвольный шаг назад, но Райнхард обхватил широкой ладонью её тонкое запястье. Он сделал это аккуратно, но в то же время настойчиво. Как ловец бабочек, завлекающий очередное прекрасное, хрупкое насекомое в свой сачок. Еве было неловко, но ничего не оставалось, кроме как остаться рядом.

— Наследница Сифа, а такая… — в его голосе читалась та же усмешка, дьявол не договорил, а просто слегка театрально покачал головой. — Чтобы всё получилось, ты должна сосредоточиться и делать сейчас все, что я скажу, а не робеть от мужской наготы. Соберись и посмотри уже на меня для начала.

Дьявол старался казаться всё еще по-солдатски строгим, однако только слепой мог не заметить, что эта ситуация явно его забавляет, а реакция девушки почесывает мужское самолюбие.

Впрочем, сама Ева, осознав, наконец, что это всё нужно для здоровья бабушки, звучно выдохнула и прогнала ощущение неловкости, сковывающее её. Она подняла на Райнхарда взгляд, и в том снова читалась четкая решимость.

— Я готова, что мне нужно делать?

Дьявол отпустил девушку и подошел ближе к спящей Алексе, под которой мирно, убаюкивающе покачивалось кресло. Он встал по правую сторону от неё и размял шею до хруста костей, а после повел широкими плечами вперед и назад.

— Сними кристалл и повяжи его на запястье. Эту руку положи на грудь старухи в районе сердца. Вторую ладонь помести на моей груди. Сосредоточься. Вдохни и выдохни.

Ева беспрекословно, быстро и четко выполняла его инструкции, подобно натасканному солдату. Уже совсем скоро она, закатав рукава и повязав нить кристалла на запястье, стояла возле Алексы и Райнхарда с протянутыми к ним руками.

— Отлично. Теперь закрой глаза. Представь, что мы с ней — всего лишь два сгустка энергии. Мы подвластны тебе, ты можешь изменять и перемещать нас так, как тебе заблагорассудится. Нарисуй эту картинку у себя в голове. Ты должна увидеть ее.

Ева старательно зажмурила глаза. На секунду она даже впилась подушечками пальцем в кожу дьявола, но он не обратил на это никакого внимания. «Энергия. Два сгустка энергии», — твердила про себя девушка, и эта мысль начала биться в ее голове подобно звучному гулу колокола. Почему-то это было сложно. Картинка плыла, прочие мысли мешали. Вдруг Ева ощутила, как на её плечи давит что-то невероятно тяжелое. Ноги её подкосились. Казалось, она вот-вот рухнет под тяжестью незримой помехи, что никак не хотела давать наследницы Сифа достучаться до своей силы. Однако в ту же секунду, когда колени её дрогнули, она ощутила прикосновение Райнхарда. Он положил свою ладонь поверх её, а другой рукой подхватил Еву под локоть, давая опору.

— Не открывай глаза. Пока я не скажу, что всё получилось, ты не должна их открывать. Продолжай. Это всего лишь защитная завеса, отделяющая смертных от сверхъестественного мира. Но ты та, кто может управлять самой магической материей Земли. Ты сможешь пройти через неё. Главное, не отступай.

Его голос звучал уверенно, твердо и строго. Однако его прикосновения сейчас, когда не было видно прочей материальной шелухи, казались теплыми и приятными. Ева не просто понимала, что должна его слушать, но и ощущала поддержку. Ей казалось, что он искренне переживает за неё. И хоть головой она понимала, что основная причина этому — баланс во вселенной, все же это твердая рука поддержки невероятно согревала душу. Непроизвольно тепло улыбнувшись, Ева ощутила невероятный прилив сил. В абсолютной тьме закрытых глаз, ей вдруг показалось, что она заметила небольшое голубое свечение. Как если бы Слеза Авеля появилась перед ней, показывая путь. И, как бы не давила сейчас защитная завеса, нежелающая пускать нового гостя в запретный магический мир, девушка была уверена, что теперь пройдет через неё. Потому что она не просто «гость», она та, кому этот магический мир должен подчиниться, дьявол его побери!

Ева напряглась, с силой прикусила губу и медленно тяжело начала выпрямляться. Каждое движение отдавалось болью, не физической, а словно бы ментальной. Было ощущение, что голова вот-вот взорвется, но Ева видела перед своими глазами свечение кристалла, чувствовала, как сильной рукой удерживает её Райнхард и потому, собрав все силы, в одну секунду она резко выпрямилась, подобно натянутой струне. Она хотела было вскрикнуть от ужасной боли, но та мгновенно исчезла. В ушах зазвенел шум разбитого стекла, которое осыпалось и падало на пол.

«Как такое возможно?» — пробежала мысль в голове удивленной девушки. Ведь теперь, не открывая глаз, она видела. Видела! Комната предстала перед ней в черно-белых тонах и казалась чьим-то нарисованным чертежом. Тело самой Ева было объято голубым огнем. Вытянутые руки буквально полыхали и горели, переливаясь энергией, что казалась языками пламени. Подняв взгляд выше, девушка увидела перед собой то, о чем говорил Райнхард. Фигуры дьявола и Алексы предстали перед ней обезличенными серыми телами, что горели энергией. Энергия женщины была белого цвета и теплилась небольшими всполохами пламени. В ней Ева смогла разглядеть чёрные вкрапления. Они подобно маленьким пиявкам плыли по течению энергетического потока, пытаясь поглотить белое пламя и за счёт этого стать больше. Самое крупное скопление таких чёрных пятен было у сердца Алексы. Ева с грустью поджала губы и перевела взгляд на фигуру Райнхарда. Он горел яркой огненно-красной энергией. Она была в сотни тысяч раз мощнее пламя Алексы, и намного сильнее энергии самой Евы. Языки этого энергетического пламени буквально били во все стороны, хаотично добираясь до стен комнаты и рвясь дальше. На секунду у девушки перехватило дыхание от этого вида и жара, который она ощутила, сконцентрировавшись на Райнхарде. Вдруг кристалл, повязанный на её руке, засиял невероятно мощным голубым светом, почти ослепившим свою хозяйку. Только благодаря этому Ева смогла прийти в себя и услышать, как до неё пытается достучаться сам дьявол:

— Ева! Ева, бездна тебя сожри! Не концентрируйся так долго на моей энергии, иначе она обожжет тебя! Начинай поглощать её и отдавать старухе! Представь, что ты нить, связывающая нас, и пусти через себя энергию! Для этого попроси помощи у Слезы Авеля! Придумай что-то вроде заклинания, которое поможет тебе сделать это и начинай снова и снова произносить его!

Ева уверенно кивнула и набрала в грудь побольше воздуха. Она хотела бы перекрыть и своё внутреннее зрение, чтобы не отвлекаться на столь мощную ауру дьявола, но не могла. Поэтому, схватив пальцами кристалл, не отрывая ладони от груди Алексы, девушка начала наспех подбирать слова:

— Помыслы девы чисты и светлы,

Но просьбы последствия — велики:

Болезни Алексы кривые клыки

О, Авель, навеки веков извлеки.

Повторяя быстро выдуманные строки снова и снова, Ева жмурилась все сильнее, хмурилась и напрягалась. Она буквально впилась когтями в грудь Райнхарда, пытаясь физически забрать от него кусок энергии, но у неё никак не получалось. Вдруг девушка ощутила, как теплая рука дьявола сжимает её ладонь сильнее: потирает её, пытается расслабить и одновременно теснее прижимает к своей коже. От этого прикосновения по телу прошлась легкая волна мурашек.

— Не напрягайся физически. — голос Райнхарда звучал тихо, как если бы пытался пробиться сквозь толстую стену. — Расслабься. Успокойся. Ты не должна вырывать из меня энергию. Подчини её себе подобно водяному потоку. Моя аура горячая и хаотичная, но с помощью кристалла у тебя должно получиться обуздать её.

Ева почувствовала, как пальцы дьявола начали слегка приглаживать тыльную часть ее ладони. Она расслабила хватку. Несмотря на всю серьезность и экстремальность ситуации, эти прикосновения казались слегка щекотными, отчего уголки её губ непроизвольно поползли вверх. Наследница шумно выдохнула и вместе с этим отпустила своё напряжение. Её собственное пламя энергии вдруг стало более смирным, плавным и равномерным. Слова придуманного наспех заклинания снова зазвучали из её уст, однако теперь тон был не требовательным, а более мягким, спокойным и уверенным.

— Получается. — прошептала Ева, когда заметила, как по её телу от Райнхарда к Алексе начала тянуться эта огненно красная энергия. Она обволакивала пальцы, затем ползла к рукам, обвивала плечи, обнимала грудь и по противоположной руке тем же маршрутом перетекала к пожилой женщине. Больше всего энергии скопилось в области легких Алексы. Она впитывалась внутрь и с каждой секундой Ева ощущала, как её бабушка начинает всё ровнее и спокойнее дышать.

Девушка искренне улыбнулась, но вдруг почувствовала, что руки Райнхарда больше не поддерживают её. Она видела лишь, что они опустились, и ладони сжались в кулаки. Грудь дьявола под пальцами Евы болезненно задрожала, но мужчина не произносил больше ни звука. С гнетущим опасением на душе, наследница Сифа все же продолжила ритуал. Голубой кристалл горел теплым голубым свечением, сливаясь с энергией девушки и как бы поддерживая ту в равновесии.

Огненная энергия Райхарда еще с несколько секунд теплилась в груди Алексы. Но вдруг! Она начала выходить наружу в виде какой-то непонятной чёрной субстанции. Эта вязкая жидкость, как если бы она была живая, потянулась обратно к рукам Евы, желая слиться с её чистой голубой магической силой и загрязнить ту одним своим существованием.

В панике, девушка не знала, что ей делать. «Одернуть руку? Разорвать связь? Но что если так и должно быть и этим я всё испорчу?» — мысли звонко гудели в её голове, заставляя сердце биться быстрее. А зловещая субстанция подтягивалась все ближе. Еще секунду, и она бы коснулась кончиков пальцев Евы. Пожрала бы само существо наследницы, хороня её благие намерения под пеленой своей мерзкой сущности.

Но девушке вовремя помогло что-то извне. Её вдруг резко, с силой и каким-то первородным чувством собственничества потянули в сторону.

Рывок, шум, резкое падение, полная темнота…

Глава 6. Мне нравится, когда ты недовольна

Ева резко широко распахнула глаза. Веки почему-то болели, а всё пространство плыло, как если бы зрение вдруг испортилось. Под собой девушка ощущала что-то теплое, почти горячее. Она определенно упала, что и заставило ритуал прерваться, но почему? Не устояла на ногах? Внешняя сила завесы все же сбила ее с толку? Нет, что-то другое.

Ева медленно приходила в себя, чувства медленно и постепенно возвращались к ней. Первым вернулось осязание, и кроме теплоты под собой, она также ощутила, что кто-то придерживает её за спину, будто обнимая. Затем вернулся вкус, и она ощутила металлический привкус крови на своих губах. Слух — было слышно чьё-то тяжелое прерывистое дыхание. И, наконец, плывущая картинка перед глазами сложилась в единое целое. Ева вдруг поняла, что она лежит не на холодном полу, а прямо на упавшем вместе с ней Райнхарде. Он одной рукой придерживал её за талию, а второй за затылок, аккуратно сжимая между пальцами пряди чёрных волос. Его грудная клетка с тяжестью опускалась и поднималась. Еве понадобилось с пару секунд, чтобы осознать, что дьявол весь в крови. Она тут же подняла голову, чтобы взглянуть в его лицо своим растерянным испуганным взглядом. Мужчина выглядел уставшим, лоб и волосы его были мокрые от пота, однако когда он заметил на себе взгляд Евы, то его иссохшие губы вытянулись в вымученную улыбку.

— Ты справилась. — хрипло произнес он.

— Что? Что с тобой? — в голосе читалось нескрываемое беспокойство.

Лицо Райнхарда болезненно скривилось, однако он собрался с силами и через мгновение, держа девушку за талию, поднялся вместе с ней на ноги. Отпустив Еву, дьявол широкой ладонью вытер кровь со своих губ. Теперь, стоя возле него и осматривая мужчину с ног до головы, Ева увидела, что на его груди и спине появились глубокие раны. Они кровоточили и, соединяясь друг с другом, вырисовывали прямо на коже Райнхарда рисунок легких. Как если бы кто-то приложил к его груди рентгеновский снимок и начал поверх обводить линии ножом.

— Это плата? — тихо прошептала Ева, смотря на дьявола с глубоким сочувствием в глазах.

— Да. — коротко ответил он, теперь уже убирая с лица мокрые пряди волос. — Не волнуйся, мне нужна лишь пара минут на восстановление. Обычно, когда сифт забирает жизненную энергию из живого существа, чтобы излечить смертельную болезнь или нечто подобное — это однозначно убивает жертву. Но я потомок Каина, так что это всего лишь царапины.

Ева невольно взволнованно посмотрела на Алексу. Женщина продолжала мирно спать в своем кресле, и лишь изменилось: оно более не было искажено гримасой вечной боли. Она тепло улыбалась, и её внучке даже показалось, что морщин на лице бабушки стало меньше. Радость… нет, практически счастье охватило душу девушки. Но кровь Райнхарда, которая теперь была на её руках даже в буквальном смысле, не давала покоя. Наследница с какой-то стыдливостью опустила взгляд в пол и негромко прошептала:

— Прости.

Вместо ответа она ощутила, как Райнхард взял её за руку и потянул к себе. Сократив между ними расстояние, снова забывая про любые личные границы, дьявол вытянул вверх запястье Евы, на котором все еще мирно висел голубой кристалл. Он с интересом начал рассматривать его, как если бы и не обращал внимания на то, что почти прижал девушку к себе.

— Я сам согласился, чего ты извиняешься? — протянул он повседневным тоном, тем не менее, явно не желая отпускать Еву от себя. — А ты молодец, неплохо справилась с силой Слезы Авеля для первого раза.

Только после этих слов он отпустил её руку, что позволило Еве сделать шаг назад. Она подняла на него недовольный взгляд и, хмуря брови, строгим голосом произнесла:

— Я не кукла, чтобы так меня таскать. Захотел — притянул, захотел — уронил на пол. У дьяволов нет совести и чувства такта?

В её голосе вдруг вместо робости и сожаления зазвучали громкие нотки серьезности и осуждения. Это вызвало на лице Райнхарда широкую улыбку. Он впервые столь искренне просто улыбнулся без злобной или надменной ядовитости. Такая реакция Евы словно бы умилила дьявола.

— Простите, леди. На самом деле, более тактичного дьявола вы не найдете, даже если обойдете весь ад. — тон его был игрив.

Мужчина, все еще истекая кровью, но совсем забыв об этом, сделал торжественный низкий поклон. Однако, как только из-за этого напряглась его грудь, губы дьявола скривились, теряя всякий образ улыбки.

— Эй, ты чего делаешь, у тебя же все еще не заросли раны. — заботливо засуетилась Ева, касаясь плеча дьявола, как бы прося его вновь выпрямится. — Пойдем лучше в мою комнату, пока не проснулась бабушка или не вернулись родители. Ты сможешь принять душ и смыть с себя кровь.

Райнхард лишь хмуро кивнул.

Они вернулись в комнату Евы, стараясь избегать прислугу. Раны Райнхарда стремительно заживали, но все еще казались глубокими. Не придавая этому особого значения, вскоре мужчина пошел принимать ванную, как ему и было предложено.

Ева, отмывшая с себя его кровь, села на кровать и взяла свой ежедневник, дабы пыталась обдумать происходящее. Её невероятно пугало всё то, что пророчило ей «новое будущее». Но каждый раз, когда она задумывалась об опасности авантюры, в которую ввязала её судьба, ей вспоминалось счастливое и спокойное лицо Алексы. Несмотря на то, что та не любила свою внучку и всегда это откровенно показывала, Ева считала бабушку близким человеком. Поэтому от мысли, что той, наконец, стало легче, наследнице было тепло на душе.

От неги мыслей Еву отвлек стук в дверь. Она вздрогнула и, в панике оглядывая свою комнату, помедлила, прежде чем неуверенно сказать:

— Войдите.

— Ты что-то рано вернулась. — послышался заботливый голос Натали. Она медленно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. На лице ее была теплая улыбка, с какой она провожала дочь в школу.

— Да, последние уроки отменили.

Ева абсолютно не умела врать, оттого голос её как-то неестественно вздрогнул. Натали посмотрела на дочь с задумчивостью в глазах, однако решила не выяснять подробности. В конце концов, даже если та ушла с последних уроков в свой день рождения — женщина поняла бы её. Ева была умным и старательным ребенком, прогуливать без повода — не в её стиле.

— Я хотела попросить тебя… — начала было говорить Натали, но её прервали.

Дверь ванной комнаты, которая прилегала непосредственно к спальне Евы, открылась, и за ней показался Райнхард. На его бедрах было повязано полотенце, но тело выше оставалось полностью обнажено. Вторым полотенцем он вытирал русые волосы, не вглядываясь в происходящее в комнате. Раны дьявола успели зажить, вот только по лицу Натали стало ясно — ей было бы проще, если бы те оставались при нем. Хотя, что лучше найти в комнате восемнадцатилетней дочери: полуживого или просто полуобнаженного мужчину? Увы, и в том и в другом случае, этот экземпляр будет выглядеть так, словно лет на десять старше вашего непосредственного чада. Оттого глаза женщины превратились в небольшие блюдца, а руки непроизвольно скрестились на груди в осуждающем жесте.

— Ева, ты объяснишь? — стараясь сохранять сдержанно спокойный тон, всё же заметно нервно произнесла Натали. — О, да, я… — Ева же в этот момент желала просто провалиться сквозь землю, можно прямо в глубины ада или что там было под ней. Ситуация казалась столь неловкой и абсурдной, что нужных слов просто не находилось. Девушка подскочила с кровати на ноги и, ужасно покраснев, начала глупо махать руками, в надежде найти хоть какое-то оправдание.

— О, прошу прощения, кажется, я перепутал дверь. Та, что ведет в коридор, видимо, справа, а не слева. — абсолютно спокойным тоном перехватил инициативу Райнхард, накидывая себе на плечи второе полотенце.

Сразу после он шагнул обратно в ванную, оставив небольшую щель между стеной и дверью, чтобы его слышали:

— Вы, должно быть фрау Натали, я Райнхард Шац, учитель по обмену из Германии, буду преподавать в школе вашей дочери немецкий язык. Вообще программа обмена предполагает проживание у одного из местных учителей, но в последний момент всё пошло не по плану. Видите ли, учитель истории, у которого я должен был жить, попал в аварию, и сейчас лежит в больнице. Его семье не до гостей, поэтому пришлось экстренно искать другой вариант. Проживание в гостинице или съем жилья практически обрекают учителя на долгое и печальное… как это у вас? Одиночество! Вот директору и пришлось буквально сегодня искать мне новое пристанище. Добрая Ева же, прознав об этой проблеме случайно, сказала, что у вас большой дом и очень гостеприимная семья. Обычно программа обмена никак не предполагает проживания учителя в доме одного из учеников, ведь это просто абсурдно, но ввиду экстренной ситуации пришлось пойти на подобный шаг. Очень надеюсь, что это временно, и я не доставлю вам больших неудобств.

Стоило отдать дьяволу должное — стелил он гладко: говорил спокойно, речь была без сучка и задоринки. Столь уверенно и слаженно, будто врать его учили с рождения. Хотя погодите-ка, и правда ведь учили. А этот немецкий акцент… даже сама Ева на секунду поверила в этот бред.

— Почему ты не позвонила? — шепотом, скорее даже «полушипением», не желая смутить гостя, обратилась Натали к дочери.

— А, ну, телефон сел. Прости, пожалуйста. — также приглушенно ответила ей Ева, наспех выдав то, что первым пришло в голову.

В эту же секунду из ванной окончательно вышел Райнхард, будучи одетым уже в какой-то новый костюм, но без пиджака — в рубашке и брюках. Впрочем, даже так он выглядел более чем презентабельно. Во многом этому способствовала его уверенная деловитая улыбка. С такой обычно успешные предприниматели жмут друг другу руки, когда заключают выгодную для обоих сделку.

Дьявол за один широкий шаг приблизился к Натали и по-джентельменски взял ее руку, дабы прикоснуться губами к тыльной части ладони. «Так никто не делает, из какого ты века?» — моментально подумала Ева, сгорая от стыда. Однако её мать как-то неловко, но все же мило улыбнулась в ответ на столь своеобразный жест.

— Простите, что смутил, у вас такой большой прекрасный дом, что я так и не запомнил, куда ведет какая дверь, вот и случилась такая неловкость. Надеюсь, вы не против моего временного проживания у вас? Я, право, сделаю всё возможное, чтобы не доставить никаких забот. — продолжил говорить Райнхард с долей безобидного кокетства.

— Это очень внезапно. — неуверенно ответила Натали, аккуратно убирая руку. — Я даже не подписывала никаких документов.

— О, не волнуйтесь, завтра я всё принесу. К сожалению, сегодня из-за столь скорых изменений школа не успела всё подготовить. Сами понимаете, бюрократия. Если честно, я даже не хотел сегодня стеснять вас, пока не смогу принести все нужные бумаги и обсудить все в деловой форме, но у милой Евы, как оказалось, день рождения, и она заботливо позвала меня присоединиться к праздничному ужину.

Натали несколько обеспокоенно нахмурилась. Впрочем, её опасения были понятны — мужчина был красив, харизматичен и хорошо сложен. Когда такой находится рядом с твоей восемнадцатилетней дочерью — это вызывает логичные опасения.

— Дети слишком быстро растут. — шепотом с легкой улыбкой произнесла Натали и более громко добавила, — Ну а надолго вы к нам?

— В школу? На год. — улыбаясь широкой очаровательной улыбкой ответил Райнхард.

— Оф, год — это долгий срок.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы мне как можно быстрее нашли новое пристанище у человека, соответствующего моему статусу обычного учителя. Я и сам не надеялся на подобную роскошь.

Услышав эти слова, Натали смутилась. Она всегда немного стеснялась их богатства и статуса в обществе, оттого такие слова от «обычного учителя», коим представился Райнхард, как бы немного кольнули её зря разволновавшуюся совесть. Чертяга же, видимо, этого и добивался.

— Ладно, давайте сегодня мы отметим день рождения Евы, а завтра я съезжу к вашему директору, и прям там мы всё вместе обсудим.

— Мудрое решение. — дьявол кивнул.

Натали перевела взгляд на дочь, которая могла только неловко улыбаться ей в ответ и, глубоко вздохнув, добавила также:

— А сегодня мистер Шац поспит в комнате для гостей.

— К-конечно, никто и не говорил о другом. — засуетилась Ева.

— Жду вас внизу через час. — с этими словами Натали вышла в коридор. — Дверь не закрывайте.

Вскоре послышались шаги на лестнице, и Ева выдохнула, падая на кровать и хватаясь руками за голову.

— Учитель по обмену? — осуждающе зашептала она в сторону дьявола. — Да такой программы даже не существует!

— Ой, ну знаешь, вы, смертные, так стремитесь в сторону взаимного лобызания и «мира во всем мире», что звучало вполне убедительно. Да и вообще, я тоже не особо в восторге. В раю с этим было проще, и врать на ходу не приходилось. Или ты хотела, чтобы я твоей приемной матери рассказал об испытании триединства, и что её дочь — наследница Сифа? — в голос Райнхарда вернулась нотка ироничности.

— Нет, точно нет. Но ведь бабушка, когда проснется и увидит тебя — всё расскажет.

— Я так не думаю. Если она расскажет что-то о тебе или обо мне, я расскажу о том, что всё нажитое богатство — не что иное, как последствие сделки с дьяволом. Твоя бабка противная, но умная. Она не будет делать подобных глупостей.

— Не говори о ней так грубо.

Дьявол промолчал. Ева же встала с кровати и направилась к шкафу. Там на отдельной вешалке висело милое белое платьице, которое они вместе с матерью выбрали пару дней назад.

— Мне нужно подготовиться к ужину. Не мог бы ты уйти. — с непонятной печалью в голосе произнесла Ева.

— У нас сегодня будет бал? — по-театральному торжественно вопрошал тот.

— Нет. — девушка натянуто улыбнулась. — Всего лишь поужинаем семьей.

— А как же современные подростковые вечеринки вашего мира?

— Такая тоже будет, но запланирована она на завтра. Я попросила заняться этим мою подругу Мари. Вернее сказать, это она настояла на празднике, а затем пригласила чуть ли не всю школу. Сначала я надеялась, что, узнав об этом, родители запретят, но мама сумела чудом договориться с Виктором. Они уедут с бабушкой Алексой в наш загородный дом. — девушка устало вздохнула. — Словно все в моей жизни хотят этой вечеринки, кроме меня самой.

— Пьяные подростки Земли в их естественном обитании. Жду не дождусь. — губы дьявола скривились. — Ладно, спущусь вниз и пообщаюсь с твоей прекрасной приемной матерью.

— Знаешь, мне не очень приятно, что ты ведешь себя так с моей мамой. — вдруг со всей серьезностью произнесла Ева.

— Как? — то ли это было искреннее недоумение, то ли Райнхард был по-дьяволски талантлив.

— Словно ты с ней… — девушка не находила нужного слова, поэтому выпалила как есть, — заигрываешь!

Дьявол поначалу замер на месте, но спустя пару секунд негромко рассмеялся, запуская пятерню в свои волосы.

— В вашем мире желание быть джентльменом равнозначно с заигрыванием? — с некой издевкой спросил он.

— Что-то ты не спешишь быть джентльменом со мной. — моментально отреагировала Ева. — А выборка в этом вопросе уже означает некий подтекст.

Она скрестила руки на груди и смотрела на дьявола с откровенным недовольством и осуждением. О, нет, это была не ревность. Этот тип казался ей тем еще кадром: под всей этой оболочкой красоты и сексуальности скрывался грубый, резкий и наглый чёрт, в самом прямом смысле этого слова. А является ли эта самая «оболочка» настоящей — вообще большой вопрос. Она всего лишь не хотела проблем для матери.

Однако вместо того, чтобы выдать еще одну издевку, Райнхард вдруг стал серьезен и строг. Он в одно мгновение сократил расстояние между ними, и остановился в опасной близости от девушки. Дьявол смотрел на неё сверху вниз, в то время как у Евы появилось желание отступить, но позади не было места для маневра. Понимая это, она ответила мужчине таким же строгим взглядом. Их игра в напряженные «гляделки» длилась с пару секунд. Наследница даже не хотела лишний раз моргать, думая, что в этот момент дьявол решит выкинуть что-нибудь неправомерное. К её удивлению, первым сдался он. Губы Райнхарда изогнулись в улыбке, от которой веяло уверенностью и самодостаточностью. Он нагнулся к её лицу. Это заставило пальцы Евы нервно сжаться, но она не желала отступать даже сейчас. Он должен был сполна понять, что она не шутит и, действительно, переживает за Натали.

Райнхард остановился в десятке сантиметров от её лица, прищурился и усмехнулся. Выдержка девушки удивила его. Он лишний раз мог лишь отметить для себя, что робкая скромница превращается в воинственную леди, когда речь заходит о важных ей людях. И ему это нравилось. Нравилось, видеть её такой. Она не была из тех, кто строит из себя слабую жертву, потому что это, видите ли, льстит сильному полу, а после вдруг перевоплощается в заносчивую стерву, когда ей удобно. Кажется, Ева сама даже не замечала, как меняется ее взгляд, тон, да и вообще поведение в такие моменты. Это не манипуляция. Она умудряется искренне соединять в себе столь противоположные состояния.

Хотя ей и правда не помешал бы… нет, не сильный мужчина, скорее палач. Тот, кто сможет в нужный момент указать, что доброта, которую и можно ложно принять за слабость, сейчас ни к чему. Тот, кто примет важное решение, когда чистота души Евы не позволит ей сделать этого. Она не слабая. Нет. Совсем. Она лишь показывает другим свою силу лишь тогда, когда это невероятно важно. Потому что столкновение двух «сил» порождает конфликт. И пусть даже в ней есть сила для борьбы, огромная и невероятная сила, она не хочет делать этого. Ведь в ситуации, когда есть победитель, всегда есть и проигравший. Обиженный и оскорбленный. Доброта Евы не позволяла ей желать чего-то подобного для других. Истинное дитя Сифа, подставляющее вторую щеку. И лишь когда дело доходило до вопросов семьи — всё менялось.

— С тобой я могу быть настоящим. — неожиданным откровением прервал тишину Райнхард.

Он вновь выпрямился и сделал шаг назад, а после и вовсе развернулся, чтобы направиться к двери.

— В конце концов, наше с тобой знакомство началось с того, что я крайне не по-джентельменски вырвал сердце одной дамочке.

Дьявол усмехнулся, шагая к двери и более не смотря на Еву. Та же, наконец, смогла выдохнуть. Она сохраняла вуаль строгости на своем лице, но все же внутри ликовала от того, что смогла выдержать эту «проверку на прочность» и не отступить, смутившись. Казалось, на этом будет поставлена точка, и Райнхард просто выйдет из комнаты. Однако он вдруг остановился в проеме и обернулся, держась рукой за дверной косяк. На лице его показалась легкая улыбка. Она была странная, какая-то неестественная для него. Ева была знакома с дьяволом всего полдня, но уже выучила два его главных амплуа. Она бы обозвала их как «строгий генерал» и «ехидный издевщик». Мужчина умело переключался между двумя режимами, уже не удивляя девушку, но эта улыбка была совсем другой. От неё веяло непонятной теплотой, неестественной ни для одного из двух образов.

— Знаешь, — заговорил он тихо и с интересом прищурился, — мне нравится, когда ты воинственно показываешь своё недовольство. Не держи его в себе и делай это почаще.

Его теплая улыбка всё же перетекла в широкую ухмылку и, не давая Еве вставить ни слова, дьявол бескомпромиссно закрыл за собой дверь. Тут же послышались отдаляющиеся уверенные шаги. Ева стояла с выражением откровенного удивления на лице. Она даже на секунду потеряла дар речи, а её руки опустились, как бы разрушая эту «защитную стойку строгости». Обдумывая, с чего бы вдруг Райнхарду говорить подобное, девушка непроизвольно и как-то по-детски издала тихий смешок, а после и вовсе искренне беззлобно рассмеялась, поднося ладошку к губам.

Она не совсем понимала, что сейчас произошло, и почему вдруг надменный ехидный дьявол сказал ей что-то столь откровенное и даже неуместное, а после поспешно скрылся за дверью. Однако от этих простых слов почему-то стало тепло и радостно на душе. Как если бы она поделилась с ним как-то очень важным секретом, а он это понял. Даже не так. Он сам взял и догадался об этом секрете, даже говорить ничего не нужно было.

Казалось, такая простая, хоть и абсурдная фраза. Но Ева так долго, сама того не понимая, держала в себе любые желания идти кому-то наперекор, потому что не хотела обидеть, что слова: «мне нравится твоё недовольство» стали для неё такими добродушными и до чертиков умилительными.

Девушка слегка покачала головой, удивляясь как своим чувствам, так и сказанному дьяволом. Она обернулась к шкафу, и белое платье вдруг показалось ей еще даже более симпатичным, чем прежде. В голове сразу всплыли цветочные украшения, которые точно подойдут к нему. В дальнейшем именинница собиралась, сохраняя теплую улыбку на своём лице.

Удивительно, как много может изменить настроение человека всего одна фраза.

Удивительно, как за полдня кто-то может понять твою суть лучше, чем все остальные за долгие годы.

Глава 7. (Не) праздничный ужин

Когда Ева спустилась вниз, ей удалось перехватить Райнхарда по пути в столовую. Вся семья уже собралась за столом, но девушке повезло, и дьявол как раз выходил по просьбе Натали за вином.

— Ты ведь знаешь, что в нашем мире на день рождения принято дарить подарки? — шепотом спросила наследница, отводя мужчину за локоть в дальний угол кухни.

— Эта традиция в примерно том же виде сохранена и в других мирах. А что?

— Я хочу попросить у тебя подарок.

— Ого, как бестактно, но интригующе. Я весь во внимании.

— Пожалуйста, НИЧЕГО не говори за ужином. Особенно не пытайся спорить с Виктором и бабушкой.

Дьявол оглядел сверху вниз именинницу, в глазах которой практически сияла мольба, и безразлично пожал плечами.

— У тебя отвратительная семья. Разве что твоя милая приемная мать — исключение.

— Ты решил мне всё высказать до того, как мы пойдем за стол? — в голосе девушки проскользнула нотка осуждения.

— Да. С Днём рождения. — он усмехнулся.

Вздохнув, Ева собралась с силами, и вместе с Райнхардом они отправились в столовую, где их ждали. Ещё на подходе ощущалась какая-то давящая атмосфера неловкости, царившая здесь. Дьявол молча проследовал за стол, в то время как его юная спутница остановилась в дверном проеме. Мужчина держался спокойно и сдержанно, а вокруг него ощущалась аура уверенности. Придя на чужую территорию, он не боялся демонстрировать своим видом всю важность своей персоны, хоть и представился этим людям всего лишь учителем по обмену. Бабушка Алекса молча осматривала изысканные блюда, приготовленные Ребеккой, пока служанка со сдержанным на эмоции лицом выставляла те на стол. Натали робко улыбалась, стараясь своей женской мягкостью сделать обстановку чуть менее напряженной.

В центре стола, как полагает хозяину, сидел Виктор. Это был хорошо сложенный мужчина сорока лет. О таких как он говорят, что они буквально родились в строгом официальном костюме. Бизнесмен до мозга костей, он был суров, спокоен и даже черств. На первое место он всегда выдвигал рациональность и логику, почти не давая выхода эмоциям и чувствам. Вот и сейчас, когда Ева вошла, на неё поднялись два небольших зорких глаза, обрамленных строгими возрастными морщинами. От этого взгляда ей всегда становилось не по себе. Казалось, что этот человек ждет от любого, на кого смотрит, отчета об успешно выполненном поручении. А когда ты отчитаешься ему, он благосклонно вымерено кивнет. И ты никогда не узнаешь, что будет скрыто под этим кивком, но останешься непомерно счастлив, что тебе уделили даже эту кроху внимания.

— Садись скорее за стол, Ребекка приготовила твои любимые ребрышки. — с заботой в бархатном голосе прервала тишину Натали, улыбаясь дочери.

Уже вскоре все начали ужинать. Однако даже размах, с которым были приготовлены блюда, и красивый торт в центре стола не спасали праздничную атмосферу. Она была похоронена под немым осознанием всё той же неловкости. Натали попыталась исправить это, но после односложных ответов на банальные вопросы об учебе, работе и настроении дня — всё снова вернулось на круги отчаянной немоты. Виктор и Алекса не произнесли ни слова, Райнхард исполнял в реальность подарок, о котором его попросили, и тоже молчал. Дьявол время от времени лишь наблюдал за хозяином дома, пытаясь как бы оценить его неоднозначную фигуру своим прозорливым взглядом. Виктор же не обращал никакого внимания. Он отрывал взгляд от своей тарелки лишь в момент, когда Ребекка заботливо интересовалась, нужна ли добавка, или когда жена задавала вопрос, на который он просто кивал или сухо отвечал двумя словами. Ева даже не была уверена, спросил ли приемный отец у Натали, что за новый мужчина появился в их доме. Хотя, учитывая его деловитую хватку, конечно же, этот разговор состоялся. Наверное, как только Виктор услышал, что это связано с Евой и её школой — он мгновенно потерял интерес, и теперь не обращал на гостя особого внимания. Представив себе эту картину, изменница грустно вздохнула.

— Спасибо за ужин. — аккуратно кладя серебряные приборы, произнес хозяин дома.

Когда голос его касался слуха, казалось, что твоё тело соприкасалось с большим куском льда. Из-за чего по телу Евы прошлась невольная волна мурашек. Виктор уже собирался встать из-за стола, когда ладонь Натали вдруг накрыла его пальцы. Он поднял взгляд на жену, а та лучезарно улыбнулась ему, а затем и всем присутствующим.

— Сегодня день рождение Евы, думаю, будет здорово, если каждый из нас скажет несколько слов. А то мы словно просто вкусно поужинали без всякого повода.

Услышав слова матери, Ева чуть вздрогнула. Взгляд Райнхарда моментально зацепился за это, и девушка заметила, как брови дьявола нахмурились, а в глазах появилась толика осуждения. Так или иначе, она перевела растерянный взгляд на Виктора и спешно пролепетала:

— Нет, не стоит, это правда лишнее. Я получила подарок, и он чудесный, спасибо большое.

Ева чувствовала себя неловко. Даже в свой праздник, она не рассчитывала на особое внимание со стороны приемного отца. Ей казалось, что у него есть дела, куда намного важнее. Виктор смотрел на дочь с холодной строгостью в глазах, а после перевел взгляд на жену и кивнул, как бы говоря, чтобы она прислушалась к мнению именинницы. Он снова предпринял попытку встать из-за стола, когда «удар» пришелся оттуда, откуда никто не ждал:

— Видела я, снова подарил ролики в розовой коробке, тоже мне, подарок. — голос Алексы был пропитан уверенностью и ядовитой язвительностью.

Все прочие женщины в этой комнате оторопели, никто из них не смел разговаривать с главой семейства в таком тоне. Ева же буквально замерла, смотря с огромным удивлением на бабушку. В любых подобных конфликтах та куда охотнее принимала сторону сына, и уж точно никогда и не думала вступиться за внучку. В глубине души Ева всегда ощущала эту прочную стеклянную стену, отделявшую ее от половины семейства. И теперь слова Алексы вдруг ударили с треском по этой стене, вызывая цветение бутона трещин.

Виктор также замер. Его все это время строгое и спокойное лицо вдруг исказило непонимание. Он смотрел на свою мать с немым вопросом в глазах и, кажется, не мог найти слов. Та же неспешно отложила приборы и важно выпрямилась, бросая на сына осуждающий взгляд.

— Ну что смотришь? Двух слов дочери в такой день сказать не можешь. Не стыдно? Что бы сказал твой отец? Он, между прочим, старался сделать каждый твой праздник особенным, даже когда у нас не было на это никаких средств. А ты? Да ты бы даже не вспомнил, если бы не жена.

Натали смущенно опустила взгляд в свою тарелку. В этот момент она не столько старалась избежать конфликтной ситуации, что было очень в её стиле, сколько хотела скрыть улыбку, появившуюся на лице. Она не знала, почему свекровь через десять лет вдруг поменяла своё мнение, но ей было невероятно приятно от того, что в семье что-то начало меняться.

Ева же просто не знала, как относится ко всему сказанному. Она молча сидела, слегка приоткрыв рот от удивления, и переводила взгляд серо-зеленых глаз то на отца, то на бабушку. Приборы в её руках неуместно задрожали, и она положила их на стол, чтобы не показывать своего волнения. Зато на лице Райнхарда появилась оживленная ухмылка. В отличие от дам, он продолжил наслаждаться едой и представлением.

— Мама, вы что, пьяны? — натянутым подобно струне голосом спросил Виктор.

— С каких это пор, когда мать говорит тебе правду, ты решаешь спустить всё на моё беспамятство? То, что я закрывала глаза на твоё отвратительное поведение в роли родителя — не значит, что так будет продолжаться вечно. Думаю, тебе и правда стоит поздравить дочь, как подобает, а не послать Ребекку выбрать очередной бесполезный подарок. — она подставила локти на стол и сцепила свои длинные морщинистые пальцы в замок.

Всё еще не находя слов от напора подобной прямоты и наглости, исходившей из уст матери, Виктор решил, что лучшая защита — это нападение:

— Раз уж вы беретесь меня осуждать, мама, скажите, вы сами-то сегодня поздравили внучку? — он спросил это и даже приподнялся, словно желая физически показать свой авторитет, который нещадно подбивали.

— Нет. — спокойно отрезала Алекса, смотря сыну дерзко в глаза. — Но я это исправлю.

Она перевела взгляд на Еву, и тот стал мягче, кажется, в нем даже можно было прочесть сдерживаемую бурю вины. Девушка не помнила, чтобы бабушка смотрела на неё подобным образом когда-либо, поэтому на лице её появилась непроизвольная смущенная улыбка.

— Ева, дорогая, — начала Алекса почти торжественным тоном, хотя из голоса еще не до конца ушла хрипота, — я была несправедливо груба и холодна с тобой все эти годы, ты прости меня за это.

Начав говорить слова извинения, столь твердая и волевая женщина вдруг заметно приосанилась, как бы уменьшилась, а в голосе ее зазвучала тоска и грусть.

— До сегодняшнего дня я была слепой злобной старухой, которая никак не хотела замечать, какое доброе светлое создание живет рядом с ней. Знаешь, возможно, ты уже не помнишь своего дедушку, но когда тебя только привели в этот дом, он полюбил тебя с первого же взгляда. Ему было неважно, течет ли в тебе его кровь, он сразу же принял тебя за родную. Поэтому, думаю, он бы очень хотел, чтобы, в конце концов, это было у тебя. — с этими словами Алекса сняла со своего безымянного пальца красивый перстень с красным камнем и протянула его внучке, кладя украшение рядом с ней.

— Мама! — недовольно и шокировано вмешался Виктор.

— Замолчи. — тут же осадила она его и снова с виноватой улыбкой на лице посмотрела на Еву. — Это кольцо в семье Мэрриман передавалась из поколения в поколение, даже когда нам было почти нечего есть, никогда не заходило и речи об его продаже. Когда твой несносный отец делал предложение Натали, мне слишком не хотелось расставаться с ним. После смерти мужа оно стало значить для меня еще больше. Однако я думаю, твоя мама не будет сердиться, если, минуя её, я отдам это кольцо тебе. Это мой знак того, что я искренне хочу исправить всё случившееся за эти десять лет и извиняюсь перед тобой.

Ева невольно поджала нижнюю губу, а её слегка влажные ладошки начали перебирать ткань платья. На глазах показались едва сдерживаемые слезы, от чего ей стало еще более неловко. Она тут же как-то по-детски смахнула их ладонью и спешно закивала, улыбаясь так широко, что скулы начинали побаливать. Натали наблюдала за сценой с такой же теплой улыбкой. И лишь Виктор холодно молчал. Ноздри его сердито надувались, а губы вытянулись в тонкую дугу, олицетворяющую озлобленность. Зато вот Райнхард, который выглядел на фоне всего происходящего совершенно лишним, довольно потянулся к бутылке вина. Отчего-то в его дьявольской душе довольно заплясали черти.

— Я… не знаю… не стоит. — зашептала Ева, подвигая кольцо обратно к Алексе. — Оно ведь так важно для вас. И ничего такого ужасного за эти десять лет совсем не произошло. Вы моя единственная бабушка, я благодарна вам и никак не могу злиться.

— Я настаиваю. — потянувшись вперед, Алекса, сидящая ровно напротив внучки, вложила кольцо в её ладонь. — Мой муж признал тебя наследницей нашей семьи с первого же взгляда. Мне на это понадобилось целых десять лет, но он всегда куда лучше понимал людей, нежели я.

— В один день аж дважды наследница. — не скрывая все той же язвительной улыбки, совсем тихо прошептал вдруг Райнхард.

Идиллию вдруг прервал Виктор. Он с резким звуком отодвинулся на стуле, заставляя всех домашних замолчать. Поднявшись, мужчина окинул всех присутствующих холодным взглядом и произнес сухим голосом:

— Вы приняли странное решение, мама. — его строгий взгляд скользнул по фигуре Евы, но в её сторону он более так ничего и не сказал. — Буду у себя в кабинете. Много работы.

И после этих слов мужчина бескомпромиссно зашагал прочь из столовой. Он был не из тех, кто устраивает за ужином ярких сцен. Осадить домашних осуждающим взглядом и уйти, оставив последнее слово за собой, куда больше было в стиле Виктора. После он заставит их еще пару дней вариться в этом котле немого осуждения, пока женщины не сломаются, и сами не сделают выводы о своем поведении. Все это прекрасно понимали, однако это всё равно снова и снова работало.

За хозяином спешно удалилась Ребекка, на ходу интересуясь, не желает ли он еще чего-то. Ева же потускнела, складывая перед собой руки, но не выпуская теперь из ладошки подаренное кольцо. Вот только за этим столом всё еще оставалась женщина, на которую подобные сцены сына не производили никакого впечатления.

— Дай ему время. В конце концов, он тоже поймет, что упускает очень много, проходя мимо твоей жизни. — хрипло прошептала Алекса, кивая внучке.

— Быть может, выпьем вина и разрежем уже торт? — вмешался Райнхард, приподнимая бокал.

— Да. — прошептала Натали, смотря в след мужу с задумчивой тоской на лице. — Да! — повторила она еще раз уже с решительной оживленностью.