Кровь ангелов

Глава 7

Она закричала... и тут же шлепнулась на задницу, руки распластались на шероховатостях дорогой кафельной плитки.

– Уффф. – В шоке, Елена молча выругалась и села прямо, пытаясь восстановить дыхание. Рафаэль стоял рядом, – ожившее воплощение рая и ада: того и другого поровну.

Елена могла понять, почему древние люди видели в ангельском роде хранителей богов, но не была уверена, что не было там чего-то и демонического.

– Это не Гильдия, – прервала она затянувшееся молчание.

– Я решил, что мы можем поговорить здесь. – Мужчина протянул ей руку.

Проигнорировав предложение о помощи, девушка поднялась сама, с трудом подавив порыв потереть ушибленный копчик.

– Всегда роняешь своих пассажиров? – проворчала она. – Какой-то ты неловкий.

– Ты – первый человек, которого я перенес за многие сотни лет, – сказал Рафаэль. В темноте синие глаза ангела стали практически черными. – Я забыл, какие вы хрупкие. У тебя кровь на лице.

– Что? – Девушка поднесла руку к пощипывающему месту на щеке. Рана была настолько тонкой, что едва чувствовалась. – Как?

– Ветер, твои волосы, – развернувшись, он пошел к стеклянной ограде. – Вытрись, если не хочешь предложить вампирам чашечку своей крови на ночь.

Охотница стерла кровь рукавом рубашки, затем сжала руки в кулаки, пронзая взглядом, словно кинжалом, его удаляющуюся спину.

– Если ты думаешь, что я буду повсюду следовать за тобой, словно щенок...

Рафаэль через плечо окинул девушку взглядом.

– Я мог бы заставить тебя ползти, Елена. – На его лице не осталось ничего человеческого. Только сияние, такое ослепляющее, что ей захотелось спрятаться. Потребовалась вся воля, чтобы не оступиться. – Ты действительно хочешь, чтобы я силой поставил тебя на четвереньки?

Девушка осознала, что он точно так и поступит. Иногда ее слова или действия доводили Рафаэля до грани. И если она хочет выжить и сохранить душу в целости, Елене придется проглотить гордость... или архангел сломает ее. Понимание этого осело тяжелым комом в груди.

– Нет, – будь у нее хоть шанс, она вонзила бы нож в его глотку в отместку за раненную гордость.

Несколько долгих минут архангел смотрел на нее, – от холодности надменного взгляда застыла кровь в жилах. Вокруг нее горели миллионы городских огней, но на этой крыше была только темнота – за исключением сияния, исходящего от мужчины.

Она слышала, как люди шептались об этом явлении, но никогда не думала, что станет его свидетелем. Когда ангел светился, он концентрировал абсолютную силу, направляемую обычно на убийства и разрушение. Ангел сиял, прежде чем разорвать вас на тысячи кусочков.

Елена уставилась на Рафаэля в ответ, не желая, – и не будучи в состоянии уступить. Она зашла слишком далеко. Еще чуть-чуть – и ей придется ползти.

"Встань на колени и умоляй, и, возможно, я передумаю".

Охотница не сделала этого тогда. Не сделает и сейчас. Неважно, чего это будет ей стоить.

Как раз в тот момент, когда она решила, что пришел конец, Рафаэль развернулся и направился к кабине лифта. Свечение пропало в миг.

Девушка последовала за ним, с омерзением ощущая липкий пот, выступивший на спине и резкий вкус страха на языке. Все ее чувства окутала глубочайшая ненависть.

Архангел Рафаэль стал самой ненавистной личностью в её вселенной.

Елена молча прошла в придерживаемую для неё дверь. И когда мужчина встал позади, а крылья коснулись ее спины, девушка замерла, но не отвела глаз с лифта.

Кабина прибыла через секунду, и она вошла внутрь. Рафаэль следовал по пятам, его запах, подобно наждачной бумаге, раздражал сверхъестественный нюх охотницы.

Рука так и чесалась, чтобы выхватить нож. Елена знала, что ощущение холодной стали поможет почувствовать себя уверенней, но чувство безопасности было иллюзией, которое может еще больше усугубить конфликт.

"Я могу заставить тебя ползать, Елена".

Она стиснула зубы так сильно, что заболела челюсть. Когда двери лифта открылись, Елена вышла, не дожидаясь Рафаэля, – только для того, чтобы внезапно остановиться.

Корпоративный декор чертовски изменился. Если, конечно, антураж можно было назвать деловым стилем. Ковер был бездонного черного цвета, сверкающие стены – тоже.

Единственные предметы мебели, попавшие в поле её зрения, – несколько небольших декоративных столов были того же насыщенного цвета.

Все сверкало говорящими оттенками, обещанием разных возможностей...

Кроваво-красные розы в хрустальных вазах идеально оттеняли основной цвет. Так же, как и длинная прямоугольная картина вдоль стены. Елена, как загипнотизированная, подошла к полотну. Тысячи яростных оттенков красного были нанесены экспрессивными мазками. Тем не менее, в бешеном порыве ощущались своеобразная холодноватая логика и чувственность – картина пела о крови и смерти.

Пальцы Рафаэля легли на её плечо.

– Дмитрий талантлив.

– Не прикасайся ко мне.

Слова прозвучали, как ледяные лезвия.

– Где мы?

Девушка повернулась к ангелу лицом, предпринимая усилия, чтобы не потянуться за оружием.

В синих глазах заплясало голубое пламя, но обещания насилия она в них не увидела.

– На этаже вампиров, они используют его для... впрочем, ты узнаешь.

– Зачем мне это? Я знаю все, что нужно о вампирах.

Рафаэль легко улыбнулся и предложил ей руку.

– Тогда ты не будешь удивлена.

Его улыбка не дрогнула, когда Елена отвергла телесный контакт.

– Такое непослушание. Откуда оно в тебе? Конечно, не от родителей.

– Еще одно слово о моих родителях – и мне всё равно, что ты уничтожишь меня на миллионы гребаных кусочков, – сказала она сквозь зубы. – Я вырежу твоё сердце и скормлю уличным собакам на ужин.

Мужчина приподнял бровь:

– Уверена, что у меня есть сердце?

Развернувшись, он пошел по коридору.

Не желая плестись позади, Елена догнала ангела, чтобы идти с ним бок о бок.

– Физически, возможно, есть, – сказала она. – Но в эмоциональном плане? Ни в коем случае.

– Что нужно сделать, чтобы ты действительно испугалась?

Казалось, что ему искренне любопытно.

В очередной раз она прошла по краю и осталась жива. Но это было крайне опасно, – интересно, насколько великодушным будет Рафаэль после того, как она завершит свою работу? Впрочем, Елена не собиралась оставаться на месте, чтобы узнать лично.

– Я родилась охотником, – произнесла она, сделав мысленную заметку организовать план отступления. Кажется, Сибирь подойдет. – Мало кто знает, что это включает генетические особенности.

– Расскажи мне, – сказал он, распахивая стеклянные двери и дожидаясь, пока она не пройдёт следом, – когда ты осознала, что можешь чуять вампиров?

– Да не было никакого осознания, – ответила она, передёрнув плечами. – Я всегда могла это делать. Где-то лет в пять я сообразила, что это что-то неправильное, аномальное, – слова из лексикона ее отца. Девушка почувствовала, как губы сжались в тонкую линию. – Я думала, что все так умеют.

– Маленькие ангелы тоже считают, что все могут летать.

Место злости заняло любопытство.

– Да, – подтвердила она. Так значит, ангельские дети существуют. Но где? – Я узнала, что наш сосед – вампир, когда никто даже не догадывался. И однажды случайно выдала его секрет. – Ей до сих пор было неловко из-за этого, хотя она была всего лишь ребёнком. – Он выдавал себя за человека.

Лицо Рафаэля выразило неудовольствие.

– Лучше бы он отдал шанс кому-то другому. Зачем принимать дар бессмертия, если хочешь быть человеком?

– С этим, пожалуй, я должна согласиться, – ответила она, передёрнув плечами. – Мистеру Бенсону пришлось переехать после того, как соседи подняли шумиху.

– Похоже, твое детство прошло не в самом терпимом месте.

– Да. – А её отец был средоточием этой нетерпимости. Как же унизительно было осознать, что его дочь оказалась одной из монстров! – Через несколько лет я учуяла Слейтера Паталиса, когда он оказался неподалёку по пути своего кровавого турне. – Её сердце замерло, словно скованное льдом, застыло от тайного ужаса, который вызывало его имя.

– Одна из немногих наших ошибок.

"Это можно было назвать шибкой, будь Паталис ненормальным изначально". Но Елена не могла сказать этого, не выдав Сары.

– Так что, как видишь, страх мне привычен. Я росла, зная, что где-то за окном прячется Бабайка.

– Ты лжёшь мне, Елена. – Архангел остановился перед массивной чёрной дверью. – Но пока я приму это. Скоро ты скажешь мне правду о том, почему ты так страстно танцуешь со смертью.

Интересно, упоминались ли в его отчетах имена Ариэль и Мирабель, если он знал о трагедии, которая уничтожила её мать и сделала из отца в незнакомца?

– Ты знаешь, что говорят об излишней самоуверенности.

– Точно. – Краткий кивок. – Итак, я покажу, почему те, кого ты называешь "вампирскими шлюхами", ищут любовников среди этого вида.

– Ничто, из того, что ты сделаешь или скажешь, не заставит меня изменить свое мнение. – Елена нахмурилась. – Они немногим лучше наркоманов.

– Такое упорство, – пробормотал он и толкнул дверь.

Шёпот, смех, звон бокалов. Все это звучало, как приглашение. Взгляд Рафаэля был молчаливым вызовом.

По глупости своей, Елена приняла его. Вытолкнув кинжал из ручных ножен в ладонь, она вошла внутрь, полностью осознавая архангела за спиной, голую уязвимость своего позвоночника... пока ее челюсть не отвисла от шока.

В полном разгаре шла вампирская вечеринка.

Елена моргнула, привыкая к приглушенному, романтическому освещению, роскошной мебели, изысканным закускам, сопровождаемым узкими фужерами шампанского.

Еда определенно была предназначена для человеческих гостей: мужчин и женщин, которые разговаривали, смеялись и флиртовали с вампирами-хозяевами.

Смокинги плотно сидели на мускулистых плечах, а коктейльные платья поражали своим разнообразием: от длинных и облегающих, до коротких и сексуальных. Доминирующими цветами были чёрный и красный с редкими дерзкими всплесками белого.

Разговоры остановились, как только присутствующие увидели Елену. Затем взгляды переметнулись к ее сопровождающему, и девушка почти услышала общий вздох облегчения – охотник был на поводке у архангела.

Подавив в себе детское желание указать на их заблуждение, она незаметно вложила оружие обратно в ножны.

Впрочем, не слишком поспешно, потому что к ней направился вампир с бокалом вина в руке. По крайней мере, она надеялась, что это было вино – темно-красная жидкость легко могла быть и кровью.

– Здравствуйте, Елена. – Голос был низкий, красивого тембра, но действительно опьяняющим был аромат – богатый, тяжелый, соблазнительный.

– Вамп-швейцар – хрипло прошептала она. Девушка обнаружила, что прижимается к живому теплу Рафаэля, прячась, таким образом, от цепкой невидимой ласки вампирского аромата.

– Меня зовут Дмитрий, – мужчина улыбнулся, демонстрируя ряд сверкающих белых зубов без единого намека на клыки. Древний вамп, опытный вамп. – Пойдем, потанцуй со мной.

Невольной реакцией на запах Дмитрия между её ног разлилось тепло. Аромат имел очень особенную – и чрезвычайно эротическую – привлекательность для прирожденных охотников.

– Прекрати, или клянусь, я сделаю тебя евнухом.

Вампир посмотрел вниз, на лезвие, приставленное к его молнии. Когда он поднял голову, выражение лица было более чем раздраженным.

– Если ты здесь не для того, чтобы играть, зачем приходить вообще? – запах исчез, как будто мужчина втянул его в себя. – Это место для безопасности и наслаждений. Хватайся за оружие в другом месте.

Смутившись, девушка убрала нож. Очевидно, она поступила совершенно бестактно.

– Рафаэль.

Архангел обхватил ее предплечье.

– Елена находится здесь, чтобы учиться. Она не понимает прелести того, что ты делаешь с людьми.

Дмитрий выгнул бровь.

– Буду счастлив показать тебе.

– Не сегодня, Дмитрий.

– Как вам будет угодно, сир. – Кивнув, Дмитрий ушел... но только после того, как на прощание окружил её своим запахом.

Его ухмылка говорила, что он мог учуять её отклик, знал, что она безвольна из-за этого. Но эффект бледнел с каждым его шагом, пока она не перестала жаждать чувственной боли его прикосновения. Запах Дмитрия был таким же инструментом управления сознанием, как и способности Рафаэля.

Но впервые она начала понимать, почему некоторые охотники становились сексуально, – даже романтично, – связаны с созданиями, на которых охотились.

Конечно, они не охотились на таких как Дмитрий.

– Он достаточно стар, чтобы погасить столетний долг уже несколько раз.

Не говоря уже о его заслуживающей внимания силе – она никогда не встречала вампира с таким абсолютным магнетизмом.

– Почему он остается с тобой?

Рука Рафаэля была клеймом на её руке, обжигая кожу через ткань рубашки.

– Ему необходим постоянный вызов. Работая на меня, он удовлетворяет свои потребности.

– Во всех смыслах, – пробормотала она, наблюдая как Дмитрий подошел к маленькой соблазнительной блондинке и положил руку ей на талию. Она смотрела на него с восторгом. Не удивительно, учитывая, что Дмитрий был эротической фантазией во плоти – шелковистые чёрные волосы, темные-темные глаза, кожа, которая свидетельствовала о Средземноморских, а не холодных славянских корнях.

– Я не сводник, – Рафаэль открыто забавлялся. – Вампиры в этой комнате не нуждаются в подобных услугах. Оглянись вокруг, что ты видишь?

Она нахмурилась, приготовившись выплюнуть очередную колкость, когда её глаза расширились. Там, в углу, длинноногая брюнетка...

– Невозможно, – она прищурилась, – это Сарита Монаган, супермодель!

– Продолжай в том же духе.

Елена снова посмотрела на пышную блондинку в руках Дмитрия.

– Я где-то ее уже видела. ТВ-шоу?

– Да.

Растерявшись, она продолжила сканировать комнату. Тут присутствовал известный колкий на язык, ведущий программы новостей, счастливо расположившийся на диване с потрясающей огненно-рыжей вампиршей.

Немного левее их сидела влиятельная в Нью-Йорке пара, постояльцы списка Fortune 500[4].

Красивые люди. Умные люди.

– Они здесь по своей воле? – Елена знала ответ. Не было никакого намёка на отчаяние во взглядах, встреченных ею, не было пустоты в глазах, указывающей на подавленную волю. Вместо этого – флирт, наслаждение, и секс, которым был пропитан воздух. Определённо секс. Томное тепло, буквально сочащееся по стенам.

– Чувствуешь, Елена? – Скользя свободной рукой по руке охотницы, Рафаэль задержался у её груди. Он склонился к ней и, легко коснувшись губами её уха произнес: – Это наркотик, которого они жаждут, это их зависимость. Удовольствие.

– Здесь по-другому, – сказала она, стоя на своём. – Вампиры-шлюхи – это просто сборище фанатов.

– Единственное, что отделяет их от этой толпы – богатство и красота.

Ее задело осознание того, что он был прав.

– Хорошо, я беру слова обратно. Вампиры и их фанаты исключительно хорошие, здоровые чуваки. – Она не могла поверить в то, что видит – телеведущий скользил рукой в вырез на юбке его девушки, не обращая ни на кого внимания.

Он усмехнулся:

– Нет, они не хорошие. Но и злом они не являются.

– Я никогда этого не говорила, – возразила Елена, уставившись на выражение мучительного удовольствия на лице ведущего, ласкающего бледную кожу рыжеволосой девушки. – Я знаю, что они просто люди. Моя точка зрения состояла в том, что... – Она прикусила язык, когда застонала еще женщина. Рот её вампира-любовника, дразня, порхал по шее, чуть выше пульсации крови, как жаркий шепот, обещающий экстаз.

– Твоя точка зрения? – Рафаэль слегка коснулся ртом её собственной пульсирующей венки.

Охотница дёрнулась, поражаясь, как, черт возьми, она оказалась в объятиях архангела, – мужчины, которому планировала всадить нож в сердце. – Я не люблю, когда вампиры используют свои способности, чтобы порабощать людей.

– Но что, если люди хотят быть рабами? Ты видишь, чтобы кто-то жаловался?

Нет. Она видела только чувственную игру, эротическое сплетение мужчины и женщины, вампира и человека.

– Ты привел меня на чертову оргию?

Архангел снова усмехнулся, и на этот раз, звук был теплый, скользящий как расплавленная карамель по её коже.

– Иногда они пересекают несколько черт, но это на самом деле то, чем кажется. Вечеринка, где можно встретить себе любовника на ночь.

Руки ангела скользнули вверх-вниз по её рукам, дыхание коснулось завитков волос на виске. На какую-то секунду, девушка дрогнула. Что бы она почувствовалась, если бы откинулась назад на Рафа... Ох, Иисусе. Что с ней происходит?

– Я видела достаточно. Пошли. – Елена попыталась сбросить его руку.

Рафаэль сжал её, крылья закрыли обзор, горячая и твёрдая грудь прижалась к спине девушки.

– Ты уверена? – Его шепот так чувственно прошелся по коже Елены, что она была вынуждена подавить дрожь. – У меня не было человеческой любовницы целую вечность. Но твой вкус... интригует.