Кто следит за Амандой?

Глава 29

– И кому же теперь достанется этот особняк? – спросила мать Оливии.

– Мама! – зашипела Оливия, зардевшись от неловкости. – Ты меня поражаешь.

– Не смей говорить с матерью подобным тоном! – выпалила мать Айви. – Вопрос вполне разумный.

– Мама! – воскликнула Айви, также покраснев от смущения.

Аманда покачала головой и улыбнулась сестрам, те заулыбались в ответ. Аманда, ее сестры и матери ее сестер вновь собрались в той же комнате для приватных переговоров, в которой они уже встречались несколько недель назад, на этот раз для повторного чтения завещания, так как Аманда утратила право наследования особняка. Прошла неделя с той страшной ночи, когда Пол, боровшийся с Этаном, неловко повернулся и выстрелил себе в сердце.

– Аманда, – обратилась к ней Оливия, – ты уверена, что уже оправилась и можешь выдержать все это? Тебе так много пришлось пережить.

Айви кивнула:

– Мы вполне можем отложить чтение на неделю-другую. В этом нет никакой срочности. Ты и твой очаровательный малыш заслужили хороший отдых где-нибудь в теплых краях.

– Не говори глупости, – сказала мать Айви. – Мы обязательно должны сделать это сейчас. Мы должны узнать, что станет с особняком теперь, когда Аманда уже не в счет.

– Мама, прошу тебя, – сказала Айви.

– Ничего, все в порядке, – сказала Аманда. – Я этого тоже хочу. Я хочу покончить с этим сейчас, чтобы спокойно жить дальше.

В комнату вошел Джордж Харрис.

– Доброе утро, дамы. Я сразу приступлю к делу. – Он открыл свой портфель и достал пачку бумаг. – Это дополнение к завещанию Уильяма Седжуика, в котором он выразил свою последнюю волю. Оно вступает в силу в случае нарушения условий завещания, как я уже отмечал ранее.

Дана и Кэндаси напряженно выпрямились. Аманда никогда не видела их такими возбужденными. А вот Оливия и Айви, похоже, были неприятно поражены поведением своих матерей.

Джордж Харрис откашлялся.

– «В случае нарушения Амандой установленных правил и по превышении допустимого числа этих нарушений (более трех) должны быть соблюдены следующие поправки относительно наследования особняка. В случае невыполнения Амандой моей последней воли особняк переходит в полное владение Этану Блэку. Если кто-либо из наследников попытается оспорить это дополнение, его право наследования теряет законную силу».

Дана и Кэндаси лишились дара речи. Похоже, они были слишком ошеломлены, чтобы выражать свое недовольство. Оливия и Айви расхохотались.

– Что ж, по-моему, папочка неплохо с этим справился, – сказала Оливия и подмигнула Аманде.

Айви кивнула:

– Похоже, он предполагал, что может появиться какой-нибудь обуреваемый жадностью псих. И если по какой-либо причине, а вероятнее всего из страха, Аманда лишится права на наследство, человек, которого он лично выбрал для ее охраны, получит этот особняк для нее. Судя по тому, что я слышала об Этане, у меня нет ни малейших сомнений, что он тотчас подпишет документ, подтверждающий передачу права собственности тебе.

Аманда глубоко вздохнула. Она не собиралась рассказывать своим сестрам, что ей не нужен этот особняк и что она больше не собирается там появляться. Ее сестры ожидали своей доли наследства, и ни к чему было, чтобы ее переживания как-то подействовали на них. Никто из семейства Седжуиков не пытался причинить ей вред, такую попытку предпринял человек из ее собственного прошлого.

В любом случае загородный дом в Мэне был сравнительно скромным, как и поместье в Нью-Джерси. Не важно, кому из сестер, какой дом достанется, маловероятно, что найдутся психи, которые соблазнятся этой собственностью. Ни один из этих загородных домов не был слишком дорогим. Возможно, их отец оставил еще что-нибудь Оливии и Айви?

– Все это кажется мне отвратительным, – наконец произнесла мать Оливии. – Теперь этот особняк стоимостью несколько миллионов долларов уйдет из семьи и перейдет в собственность какого-то чужака? Джордж, как я могу это оспорить?

– В соответствии с дополнением, если один из наследников или член его семьи попытается оспорить это положение, он лишается права на наследство.

– Этот мерз... – буркнула мать Айви, но одернула себя.

– До свидания, дамы, – попрощался адвокат, поднимаясь.

– Скажите мне только одно, мистер Харрис, – обратилась к нему Аманда. – В чем был смысл всех этих правил? Что бы изменилось, например, если бы я вошла в белую спальню?

Мужчина пожал плечами:

– Думаю, мы этого никогда не узнаем. Объяснения этому нет ни в завещаниях, ни в бумагах вашего отца.

– То есть они были совершенно произвольными? – спросила Аманда. – Тогда я ничего не понимаю. Зачем было втягивать Этана во все это...

Ага! Она замолчала и снова села. Отец подставил ее, так же как он подставил Этана. Он в буквальном смысле слова приставил их друг к другу. По какой-то причине он хотел соединить их судьбы.

«Ты выбрал правильного человека, папа. К сожалению, ты не получишь того результата, на который, очевидно, надеялся, но твой выбор был абсолютно правильным. Я полюбила. Глубоко, по-настоящему влюбилась. Я не знаю, как тебе это удалось, ведь ты меня толком и не знал, и это производит впечатление».

Сегодня Этан уедет домой. Он согласился остаться в городе до сегодняшней встречи с адвокатом. Но дорога предстоит дальняя, а он пока не в состоянии садиться за руль. Однако уже через несколько часов он отправится в путь, и скоро сотни миль будут отделять Этана от нее, от Томми, от воспоминаний.

Адвокат улыбнулся Аманде. Похоже, он также считал, что ее отец пытался сосватать Этана своей дочери. Он поклонился дамам и вышел из комнаты.

– Как я понимаю, мы ничего не можем сделать, – обратилась мать Айви к матери Оливии. Выглядела она полностью смирившейся.

– Если только ты не хочешь вообще лишить меня отцовского наследства, – сказала Айви матери. – А ты ведь этого не хочешь, правда?

– Конечно же, нет, моя девочка! – ответила ее мать. – Мы подождем и посмотрим, что ты получишь в день твоей свадьбы, милая.

Айви незаметно подмигнула Аманде:

– Ну, мне пора. Мы с Декланом идем выбирать обручальные кольца.

– Приятное занятие, удачи вам, – сказала Аманда и обняла сестру.

Оливия обняла Айви и сказала, что ей тоже пора бежать.

– У меня сегодня безумная встреча с издателем и с моим заместителем, – сказала она. – В нашем журнале что-то затевается. Я с ужасом думаю о том, что меня ждет сегодня.

Мать Оливии шутливо передернулась:

– Эти женские журналы – просто жуть! Не знаю, как тебе удается справляться со всеми этими стервозными дамочками.

Сестры рассмеялись.

– Что в этом смешного? – возмутилась Кэндаси Херн.

Аманда, Оливия и Айви посмотрели друг на друга и снова засмеялись.

– Как вы смотрите на то, чтобы выпить по чашке кофе в «Старбаксе»? – предложила Оливия. – Журнал может и подождать.

Айви закусила губу.

– Всего одна чашечка, – сказала она. – В конце концов, Деклан тоже может подождать, мы ведь будем вместе всю оставшуюся жизнь, верно?

– Айви Седжуик, мужчины не любят, когда их заставляют ждать! – выговорила ей ее мамаша, подкрашивая губы.

Айви улыбнулась, и три сестры, добродушно покачав головами, надели пальто и перчатки. Айви и Оливия распрощались со своими недовольными мамашами. Аманда была необычайно удивлена, когда сестры подхватили ее под руки.

– Мы готовы? – спросила она.

– Готовы, – ответили они в унисон.

Когда Аманда вернулась в гостиницу, Этан еще спал. Его ребра были забинтованы, врач сказал, что повязку можно будет снять только через несколько дней. На голове красовался широкий телесного цвета пластырь, скрывавший наложенные доктором швы. Рана в том месте, где его ударили кирпичом, уже начала понемногу затягиваться.

Он спас жизнь ей и ее сыну. И даже если, проснувшись, он сложит свои пожитки и сразу же уедет, она всегда будет ему благодарна.

Аманда надеялась, что Этан проснется, пока она еще в гостинице. Она хотела рассказать ему о его наследстве, потом нужно было отправить портрет отца на квартиру Клары, а потом она поедет в Куинс, чтобы забрать Томми, которого оставила у Летти. Ей очень хотелось увидеть места, где она жила раньше. Аманда не собиралась туда возвращаться, она вообще пока еще не решила, куда направится, но твердо знала, что сумеет встать на ноги. Она найдет новую работу, даже если для этого ей придется оклеить своими резюме все отели города. А может быть, она поступит в медицинский колледж, возьмет ссуду и будет выплачивать ее всю оставшуюся жизнь. Оказывается, Уилла Андерсон учится в медицинском колледже. Аманда позвонила ей накануне и договорилась о встрече в «Старбаксе». Уилла охотно согласилась. Очевидно, ее мать была не совсем в своем уме, утверждая, что у нее была связь со всеми – от президента до Брэда Питта. Правда, никто не сомневался, что она действительно спала с Уильямом Седжуиком, – его репутация большого любителя женщин не оставляла в этом никаких сомнений, – но он встретился с матерью Уиллы уже после того, как ему сделали вазэктомию, что подтверждалось выпиской из его медицинской карты, затребованной судом, на котором настояли дядя и тетя Уиллы после смерти ее матери. Он согласился на анализ крови для установления отцовства, чтобы исключить все сомнения, и суд признал, что он не является отцом Уиллы Андерсон. Уилла выросла с мыслью о том, что ее мать любила Уильяма до самой смерти, и, как бы все это ни было трагично, эта мысль приносила ей утешение. Аманда передала ей записку, которую Уильям оставил в ящике стола в белой спальне, и Уилла прочитала ее со слезами на глазах. Очевидно, никто даже не поверил Карен, когда она сказала, что однажды Уильям соблазнил ее в белой спальне.

И неожиданно Аманда поняла, что, возможно, ее отец испытывал огромное чувство вины из-за самоубийства Карен и хотел, чтобы следующая женщина, которая будет спать в этой белой спальне, в отличие от Карен вышла замуж.

Когда Аманда возвращалась домой после встречи с Уиллой, с ее души свалился огромный груз. Она со страхом ожидала встречи с девушкой – боялась, что придется выслушивать очередную историю о разбитом сердце и утраченных надеждах, но оказалось, что Уилла видит и положительную сторону любви своей матери к Уильяму. И этот позитивный настрой помог Аманде со спокойной душой закрыть эту главу своей жизни.

Она больше не станет заглядывать в прошлое отца. Она больше не станет пытаться понять, почему он не любил ее. Она просто будет принимать его таким, какой он есть, он и так дорого заплатил по своим счетам.

Она должна думать о своем сыне. Она расскажет Томми, что его отец умер, когда мальчику не было и года, что они с его отцом не были женаты, но когда-то она его очень любила.

Этан пошевелился и открыл свои темные глаза.

– Как прошла встреча?

– Учитывая то, что я нарушила условия завещания, не важно, по какой причине, угадай, кто унаследовал этот особняк?

– Его разделили между твоими сестрами, – сказал он.

Аманда покачала головой:

– Он перешел к тебе.

– Что?! – изумился Этан. – Ко мне?! – Она пожала плечами:

– И эти поправки к завещанию не могут быть оспорены, в противном случае мои сестры вообще лишатся права наследования.

– И что же, черт возьми, я должен делать с этим особняком в Нью-Йорке? – произнес он. – О чем только Уильям думал? Я просто перепишу его на тебя, а ты можешь его продать. Таким образом, ты обеспечишь себя на всю жизнь.

– Я и сама могу обеспечить свою жизнь, – ответила Аманда. – Я всегда могу найти работу и жилье. Мне не нужен этот особняк. И тебе это прекрасно известно.

– Ну и что же мне с ним делать? Я не хочу, чтобы это выглядело так, будто я рисуюсь, как болван, но мне не нужны ни особняк, ни деньги. У меня, их и так достаточно.

– Я знаю, как бы ты мог ими распорядиться, – ответила она с улыбкой.

Он внимательно слушал ее, не перебивая, пока она не закончила. А потом он раскрыл ей свои объятия, и она осторожно прильнула к нему, стараясь не задеть его поврежденные ребра.

В конторе Харриса Этан подписал все необходимые документы и официально передал особняк в дар Детскому центру, популярной благотворительной организации, расположенной в Нью-Йорке, которая устраивала бесплатные консультации для детей и подростков. Одно здание центра находилось в нижней части города, и теперь в самом престижном районе организация будет располагать еще одним зданием.

Этан находился в особняке. Он стоял в центре гостиной, которая очень изменилась после того, как из нее убрали портрет. Без этой огромной картины, на которой был изображен глава рода со своими детьми и которая теперь висела в гостиной квартиры Клары Мотт, дом освободился от своего прошлого и был готов к встрече с будущим.

– Я знаю, для чего ты привел меня сюда, Уильям, – говорил Этан в пустой комнате. – И дело здесь не в сватовстве и не в том, чтобы заставить меня лицом к лицу встретиться с моим прошлым, от которого я пытался избавиться в течение трех лет. Ты, должно быть, увидел что-то во мне и что-то ь Аманде, что помогло тебе понять, что мы созданы друг для друга. Несмотря на то, что вы с дочерью были очень далеки, ты очень хорошо знал ее. Я не понимаю, как тебе это удалось, но у тебя все получилось. Потому что я люблю ее всем сердцем. И Томми я тоже люблю. Я люблю его, как собственного сына. И если Аманда согласится, я заберу ее с собой, в край, где земля и небо, вода и лес, и я сделаю все, чтобы она была счастлива всю оставшуюся жизнь.

Когда Этан повернулся, чтобы уйти, он увидел Аманду и рядом с ней Томми в коляске.

– Я согласна, – сказала она с улыбкой. – Я тоже люблю тебя, – произнесла она, и глаза ее наполнились слезами.

– Поедем со мной, Аманда. Мы будем жить в маленьком доме, пока не построим дом нашей мечты немного поближе к цивилизации. Тебе придется поехать, без тебя я не уеду.

– Я и не возражаю против того, чтобы немного побыть вдали от цивилизации, – ответила Аманда с улыбкой. – И я буду наслаждаться водой, воздухом и лесом. И к тому же я совсем не возражаю против долгой, долгой поездки.

Этан поцеловал ее.

– А ты что скажешь, Томми? – Этан вытащил мальчика из коляски, прижал его к груди и поцеловал в макушку. – Думаю, тебе понравится Мэн, – сказал он. – И я научу тебя ловить рыбу.

Аманда улыбнулась:

– Пойдем, а не то я разревусь.

Они вышли из особняка и пошли по Семьдесят четвертой улице. Этан вез коляску с Томми, Аманда держала Этана под руку – семья направлялась домой.