Куколка в подарок

Глава 37. Аня

Я не понимаю, что происходит. Как двое мужчин, ненавидящих друг друга, пришли к соглашению? О чём именно они договорились, что в их голове? Никто в здравом уме не предположит, что Алан и Давид могут так спокойно делить девушку.

Но они – делят.

Я сижу между ними, их бедра касаются моих. Мужчины целуют по очереди, вырывают меня друг у друга. Едва густая щетина перестает колоть кожу, как мои губы прикусывает Алан. Стоит ему отодвинуться, как Давид прикусывает мочку уха и прокладывает дорожку вдоль шеи.

Волоски становятся дыбом по всему телу, я задыхаюсь. Откидываюсь на чью-то грудь, прикрываю глаза. Касаний слишком много, каждую секунду. Губы пульсирую и горят из-за постоянных поцелуев, кажутся такими распухшими.

Мне кажется, завтра все поймут, чем я занималась. Покрасневшее лицо из-за бороды Давида, засосы, которые щедро оставляет Алан. Моя неспособность думать и говорить.

Я даже не горю. Огонь и близко не сравнится с тем, что меня сейчас сжигает. Скорее – взрыв бомбы. Внутри, отправляя осколки по всему телу. Так, что дышать больно.

И я сгораю в этой огненной волне, расплавляюсь. Меня топит, и я сама иду на дно. Обхватываю Алана за шею, прижимаюсь в поцелуе. А потом разворачиваюсь, когда другой мужчина тянет на себя.

Это похоже на безумие. На танец трех тел, жаркий и страстный, без правил. Они ведут вдвоем, а я подчиняюсь. Принимаю то, что они готовы мне дать.

Не спорю, не сопротивляюсь. Только громко стону, когда они избавляют меня от одежды. Слышится треск тоненькой такни белья, между ног обжигает жаром.

Их пальцы вместе путешествую по лону, задевают чувствительный клитор. Трут кожу, заставляя выгибаться в спине. Мужчины давят на бедра, разводят мои ноги шире. И я поддаюсь, наслаждаясь нужными прикосновениями к лону.

Кажется, что я просто потерявшийся странник в пустыне. Мне не хватает тени, райского оазиса. Воды и тени. И я умирала весь путь, а теперь наконец-то нашла.

– Кажется, я понял тебя, куколка, - Давид шепчет на ухо, надавливает на мою дырочку. Она такая влажная, моментально обхватывает два пальца. – Чтобы ты не бегала, нужно было просто сразу вдвоем тебя зажимать. Всё, чего тебя не хватало.

– Это не так.

Спорю, хотя голос дрожит. Меня всю бьёт судорогами. Мышцы живота подрагивают, а тело немеет. Не могу пошевелиться, каждая клеточка оккупирована этими мужчинами.

– Это определенно так.

– Нет!

Возмущаюсь, потому что Давид останавливается. Его пальцы внутри, растягивают меня, но не двигаются. Моя киска сама сжимается, пытается получить больше контакта.

Мне нужно.

Нужно ещё.

И Алан, который медленно гладит клитор, делает только хуже. Его касания невесомы, раззадоривают. Кажется, что у меня кровь вскипает, вот вот взорвусь.

Но не хватает совсем немного.

Ещё один градус, капля.

– Согласись, куколка, если хочешь продолжения. Ты ведь хочешь, такая мокрая. Пиздец. Кажется, тебя можно трахать вечность, никакой смазки не нужно будет.

– Да?

Ладонь Алана скользит по ноге, а его смешок щекочет кожу. Кажется, я теряюсь сознание, не могу выдержать. Умираю, когда палец мужчины медленно протискивается в меня.

Они вдвоем. Внутри. Их пальцы давят, дарят желанную наполненность. Не ту, что так необходима. Но приятно. От того, как всё растягивается, как немножко тянет, острыми иглами прокалывая кожу.

– И правда. Такая мокренькая, Анют, - так тесно, жарко. Я могу лишь откинуться на спину Алана, сильнее развести ноги. Податься бедрами вперед, пытаясь возобновить движения. – И нетерпеливая.

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

Прошу, срывая голос. Горло царапает криком, но я не останавливаюсь. Прошу, мне кажется, что сейчас сердце остановится. Всё тело полыхает, кожа становится слишком чувствительной.

Их одежда трется, вызывая дискомфорт. Но такой приятный, своеобразный. Кажется, что я пляшу на лезвиях. Каждое движение и касание вызывает волну в теле, реакцию. Причиняет боль и наслаждение.

Мне кажется, что у меня температура под сорок, лихорадит.

– Когда ты так просишь, куколка, я не могу отказать. Вот так, да?

– Да!

Они двигаются, синхронно, плавно. Медлят, заставляя просить сильнее. Мне ни капельки не стыдно. Алан говорил, что в сексе нет ничего постыдного. И я открываюсь, прошу, говорю обо всём, что мне нужно.

Хочу их.

В себе.

Не пальцы, по-настоящему.

Словно в бреду слышу, как расстегивается молния на брюках, звенит бляха. Это всё далеко, в другой Вселенной. В моей – только желание, которое заполняет до краев.

И пальцы мужчин, которые цепляют мои соски. Сдавливают, от чего я сжимаюсь сильнее, пытаюсь стонать, но горло перекрывает. Вырывается лишь всхлип, от которого я глохну.

Давит нажимает ладонью мне на спину, заставляя лечь на Алана. Истерзанные соски царапают его кожу, я вся вибрирую. И прижимаюсь сильнее, наслаждаясь его горячим телом.

Не у одной меня лихорадка, это заразно.

А после все исчезает. Когда Давид входит в меня одним размашистым движением, заполняя полностью.

Давид замирает внутри, давая прочувствовать всё. Горячий твердый орган, который распирает. Давит на чувствительные точки, от чего я нетерпеливо ерзаю.

Мне нужно больше и сильнее.

Больше никто не касается клитора и груди, не доводит до грани. И возбуждение, как застывший зверь. Царапается и заставляется двигаться самой. Не могу думать, осознавать.

В комнате не хватает воздуха, жарко. Кажется, что каждый сантиметр пропитан жаром и возбуждением. Запахом секса, наших тел. Терпкий аромат, который забивает легкие.

Упираюсь коленями по бокам от бедер Алана, стараюсь удержаться. Упираюсь в его пресс ладонью, устраиваясь удобнее. Мне нравится, как напрягается его тело подо мной. Его мышцы напряжены, становятся каменными, стоит прикоснуться к ним пальцами.

Я почти лежу на одном мужчине, пока другой двигается во мне. И чувствую себя самой счастливой. И желанной. То, как горят глаза Алана, не дают переживать.

Похотью. Возбуждением.

Мне хочется верить, что в этом блеске есть и крупица любви. Совсем немного, чтобы не разочаровать своим поведением. Заслужить прощение за то, что я не могу любить его одного.

– Быстрее, куколка? Или достаточно.

– Да. Быстрее.

Прошу, лихорадочно шепчу что-то ещё. Хватаюсь за руки Алана, подаюсь навстречу Давиду. Всё заполняют пошлые шлепки, низкий гортанный стон мужчины.

Я опускаю ладонь ниже, касаюсь бедра Алана. Замираю от особо сильного толчка. Словно шокером коснулись прямо лона, прошибая волнами электричества.

А мужчина сам сжимает мою ладонь, направляет к своему члену. Горячая кожа прожигает руку, набухшая головка пульсирует под пальцами. Медленно веду, не стараясь отомстить.

Сложно балансировать, помнить о чем-то ещё. Давид ускоряется, его толчки становятся беспорядочными, медленно и быстро. Жестко и плавно. Он не дает подстроиться, словить ритм.

Могу лишь стонать, пытаться удержаться в реальности. И вести рукой по члену Алана, доставляя удовольствие. Мужчина прикрывает глаза, матерится. Направляет меня своей ладонью. Его пальцы обхватывают мои, задают нужный ритм.

И это хорошо. Потому что сейчас – я не могу ничего.

– Я хочу…

Прошу, потому что чувства плещутся внутри, отравляют. До конца, до головокружения и ядовитого плюща, который обволакивает тело.

– Без рук, куколка. Кончи так.

– Нет. Я не могу. Мне нужно.

Мне не хватает только толчков, слишком мало. Их недостаточно, хотя Давид бьёт по центру возбуждения, каждым толчком отправляет к грани возбуждения. И дергает обратно, не давая пересечь.

Алан же целует меня. Притягивает, наматывает мои волосы на кулак. Кусает губы, грубо и жадно. Поцелуй быстрый, ни капли медлительности. В ритме движений, которыми я ласкаю мужчину.

Мышцы словно выкручивает каждую секунду. И когда ладонь обжигает горячей жидкостью, а язык Алана трахает мой рот, я теряю сознание. Уплываю в нирвану с последним толчком Давида.

Словно взрываюсь, поднимаюсь пылью к звездам. Высоко-высоко, где так хорошо. Я словно плыву, растворяюсь в этих ощущения. Короткие спазмы проходят по телу, но не мешают.

Хорошо.

Давид медленно отстраняется, выходит из меня. На смену его жестким движениям приходит пустота и капля холода. Прохладный воздух ласкает влажную спину. И это даже хорошо. Приводит в чувство.

Напоминает, что я всё ещё живая.

– Ты как? – протестующе стону, когда Давид тянет меня на себя. Заставляет сесть, и откинуться в его объятиях. Не могу больше, меня нет. Стараюсь объяснить, но в итоге машу головой. Голосовые связки словно заморозило. – Всё хорошо, куколка?

Киваю.

Это мой максимум.

Напрягаюсь, когда член мужчины проходится по лону. Смотрю на Алана, который тоже медленно садится. Пожирает меня взглядом, а я, кажется, не выдержу даже простого поцелуя.

– Как ты себя чувствуешь, Анют? – Алан касается моего лица, тянет на себя. – Воронцов, дай ей пространство. Ты её пугаешь.

– С хера ли я пугаю? Или пугаю?

Голос Давида хриплый, низкий. Он действительно беспокоится, и это бьёт прямиком в сердце. Неопределённо жму плечами, отодвигаясь. Прижимаю к себе колени.

Кожу ладони стягивает из-за подсыхающей спермы Алана, понимаю, что пачкаю и ноги, которые обнимаю. Не знаю, как лучше поступить. По бедрам медленно стекает семя Давида.

Мы не предохранялись.

Были втроем.

Это…

Лоботомия и промывка мозгов.

– Мы тормозим, куколка, - Давид кивает, поправляет мои волосы. Они липнут к лицу, посматриваю в сторону окна. – Никто не будет тебя ни к чему принуждать?

– Я просто… Я сейчас буду в порядке.

– Не будешь. Тебе нужно отдохнуть.

– Нет, я…

Совсем капля отдыха. Минута или две, чтобы тело прекратило напоминать желе. Я знаю, что мужчины хотят продолжения. И они могут получить намного больше с другой девушкой.

А я не готова терять никого из них.

– Ты – да, - жестко припечатывает Алан, его взгляд темнеет. – В душ и отдыхать, ясно? Ты едва держишь глаза открытыми.

– Не едва, - спорю из упрямства, улыбаюсь, когда мужчина касается припухших губ. – Я в порядке.

– И что в твоей голове, куколка?

Озвучиваю всё сразу. Как пьяная, с блуждающей негой по телу. Оргазм пьянит, кружит голову. Говорю всё, о чем думаю и чего боюсь. Прячу взгляд, краснею с каждым словом.

– Куколка, всё просто. Хотел бы я трахать другую – я бы не гонялся за тобой. Доходчиво?

– Более-менее.

– Тогда Литвин уже озвучил программу, - вскрикиваю, когда Давид легко поднимает меня на руки. Прижимает к себе, и я расслабляюсь. – Душ и спать. Разговоры – завтра.

– Какие?

– Всякие, - Алан поднимается, поправляет свои брюки, которые во время секса лишь спустил. – Мы не можем просто делать вид, что ничего не происходит и всё нормально.

– Всё нормально. Ты сам говорил, что в сексе не может быть неправильного. Мне было хорошо, вам тоже, - вспоминаю слова, которые мне говорил мужчина вечность назад. Когда зажал в душе, довёл до оргазма. – Как там? В сексе главное обоюдное удовольствие. И мы его получили, так? Не помню дословно, но…

– Так, Анют. Но нас интересует не только секс.