Кузен Марк

Глава 8

Когда же над горизонтом забрезжил рассвет субботнего утра, то оказалось, что все вокруг затянуто пеленой густого тумана, окутавшего склоны холмов и наполнившего долины мягкой, сероватой дымкой. Дамарис даже начала беспокоиться, а сможет ли Марк приехать за ней. Похоже, даже ему было не под силу преодолеть превратности английской погоды. За завтраком Дэвид с укором поглядывал на нее, и когда она все-таки вслух заметила, что такая погода не подходит для прогулок верхом, он тут же заявил, что туман совсем скоро рассеется, и день будет ясным и солнечным, что представлялось, мягко говоря, несколько сомнительным. Мэри одернула сынишку, строго сказав, чтобы он не приставал к бедняжке Рис, видя, что у той и так уже нервы на приделе, и Дэвид нехотя подчинился. А немного погодя на них свалилась еще одна беда — выянилось, что пропал Плуто. Любознательный щенок каким-то образом сумел проскочить через дом и выбраться на улицу. Когда же он не вернулся, не отозвавшись ни на крики, ни на свист, Дамарис с ужасом подумала о том, что пес вполне мог выскочить на дорогу и угодить под колеса автомобиля, хотя с Дэвидом, разумеется, она делиться своими опасениями не стала. Она изо всех сил старалась утешить мальчишку, уверяя его, что щенок обязательно скоро вернется домой, и что нет никакого смысла отправляться на его поиски, раз они все равно не знают, в какую сторону он мог убежать.

— А если он в скором времени не объявится, мы позвоним в полицию, пообещала она, размышляя о том, какой результат могут принести подобные поиски, и как это можно будет преподнести Дэвиду, если выяснится, что случилось самое худшее.

Позднее им и в самом деле пришлось обратиться в полицию, но только уже не по поводу Плуто.

Тем утром в магазине случился неожиданный наплыв покупателей. Это были туристы, совершавшие автобусную экскурсию, и по причине густого тумана с радостью согласившиеся провести утро, обозревая достопримечательности Боскасла, а также, пользуясь возможностью, купить что-нибудь из сувениров на память. Дамарис помогала Мэри обслуживать клиентов, будучи уверена, что Дэвид находится с Хелен. Хелен же, занятая хлопотами по хозяйству, считала, что за Дэвидом присматривает Дамарис. И лишь около полудня, когда Дамарис поднялась наверх, чтобы переодеться для встречи с Марком, стало ясно, что Дэвид тоже исчез из дома.

— Наверное, он отправился на поиски собаки, — воскликнула Дамарис, в то время, как убитая горем Мэри тут же предложила позвонить в полицию.

— Надо сначала поспрашивать у соседей, — предложила Хелен. — Он может быть у Дика.

Но и Дик тоже не видел мальчика.

Жаркое обсуждение дальнейшего плана действий было в самом разгаре, когда в магазин, впервые за все время, вошел Марк. Условленное время, когда Дамарис должна была ждать его на автостоянке, уже давно прошло. Она недоуменно глядела на него, в то время как Хелен и Мэри постарались незаметно удалиться. Он казался очень большим и смотрелся очень необычно на фоне хрупкого товара, которым торговал магазинчик Мэри.

— Я… я не ожидала, что ты приедешь, — пролепетала она, — туман…

— Ну, разумеется, я приехал, при чем тут туман? Я же сказал, что миссис Гарт будет ждать тебя к обеду, мы и так уже опаздываем. А ты к тому же еще не готова.

Он с удивлением разглядывал ее довольно экзотический наряд. Она только что вернулась от Эвереттов, и на ней был старенький плащ-дождевик, накинутый поверх свитера из джерси, надетого с джинсами. Растрепавшиеся волосы были все еще влажными от тумана, а с бледного лица не сходило тревожное выражение.

Она прикрыла рукой глаза.

— Ой, я совсем забыла.

— Я так и понял. Ну давай, собирайся. Я не собираюсь торчать здесь целый день. — В его голосе послышалось нетерпение.

— Я не могу сейчас поехать с тобой, — ответила она. — У нас тут непрятности.

Его поведение резко изменилось.

— Я так и думал, — мрачно проговорил он, и тут же участливо спросил. — Что случилось?

— Дэвид пропал.

— Дэвид? — Он нахмурился, услышав знакомое имя.

— Да, сынишка Мэри. Прошло уже несколько часов, а мы только что его хватились…

Его лицо просветлело.

— Так значит, Дэвид, ребенок?

— Ну да, да. — Теперь ей уже было положительно все равно, что он о ней подумает. — Марк, ему всего лишь пять, а в таком тумане он может упасть со скалы или попасть под машину…, - ее голос сорвался, и она залилась слезами.

Он тут же оказался рядом с ней, утешающе обняв за плечи, и Дамарис прижалась к нему, будучи бесконечно благодарной ему за поддержку и за то, что в этот момент он оказался рядом.

— Не надо так убиваться, мы обязательно его найдем, — нежно проговорил он. — Итак, как долго его нет, и где вы его уже искали?

С этого момента Марк решительно взял на себя организацию поиска, позвонив в полицию, где ему пообещали снарядить поисковую группу с привлечением местных охотников с собаками, умеющими ходить по следу. Он также обзвонил все местные больницы. А затем предложил, чтобы Хелен сварила все кофе, потому что всем им необходимо поесть.

— Вам понадобятся силы, — объяснил он. Хелен сочла это предложение вполне разумным, но Мэри была слишком расстроена.

— Мы не можем сидеть здесь сложа руки, — возразила она, — и к тому же еда мне в горло не полезет.

— Будет гораздо лучше, если мы оставим поиски профессионалам, сказал Марк. — Ну чего хорошего в том, если вы пойдете и сами упадете со скалы, но зато в ваших силах приготовить постель и грелки с горячей водой. К тому времени, когда его найдут, он наверняка успеет замерзнуть, — а затем, когда Мэри направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, добавил, — но все-таки сначала постарайтесь хоть немного поесть.

Он взял чашку свеже сваренного кофе и снова принялся уговаривать ее выпить хоть глоток, в то время, как Дамарис с изумлением разглядывала эту новую, только что открывшуюся ей грань личности кузена Марка. Все три женщины теперь надеялись на его поддержку и были очень благодарны, что он оказался здесь.

Почуяв что-то неладное, Трис и Золь жалобно скулили под дверью, и Дамарис впустила их в дом. К всеобщему удивлению, они, похоже, узнали Марка, и принялись радостно прыгать вокруг него. И тут у него появилась новая идея.

— А они смогут взять след?

— Не знаю, — с сомнением покачала головой Дамарис, — может быть и смогут…

Но из этой затеи ничего не получилось. Дамарис взяла собак на двойной поводок, дала им обнюхать что-то из одежды Дэвида, и затем приказала: "Ищите Дэвида". Однако, побегав по двору и по тротуару и обнадежив было хозяйку, собаки в конце концов остановились и с укоризной уставились на Дамарис. Ну что это еще за странная прогулка?

Дамарис и Марк вернулись в дом, не скрывая своего огорчения, когда за дверью раздался шорох и визгливое поскуливание. Плуто вернулся. Мокрый и перепачканный в грязи щенок виновато пополз по полу, зная, что провинился и таким образом выпрашивая прощения. Им так никогда и не было суждено узнать, где он пропадал и чем занимался все это время. Щенячьи извинения были приняты, у них попросту не хватило духу наказывать его. Дамарис насухо вытерла его полотенцем и поставила перед ним миску с едой, но пес не притронулся к угощению. Он продолжал скулить и начал беспокойно бегать по комнате.

— Дэвида ищет, — дрогнувшим голосом пояснила Мэри. — Он всегда не находит себе места, когда Дэвида нет дома.

— Тогда пусть поищет на улице, — предложил Марк.

Дамарис взяла Плуто на поводок и с беспокойством наблюдала за тем, как он заметался по двору, как это уже проделывали до него его родители. А затем выскочил на дорогу и деловито засеменил, туго натягивая поводок, так что Дамарис приходилось срываться на бег, чтобы успеть за ним. Марк быстро шагал рядом. Щенок перебежал на другую сторону дороги и направился в сторону залива. У Дамарис упало сердце, но к ее большому облегчению Плуто, не отрывая носа от земли, свернул в переулок между двумя домами, уводя их от воды и продолжал путь вверх по склону холма. Теперь дома остались вниз, а туман окружал их со всех сторон, так что нельзя было разобрать, где они находятся и куда идут; единственное, что было бесспорно, так это то, что пес уводил их все выше и выше, заставляя карабкаться вверх по склону. Сухие, колкие листья папоротника хлестали Дамарис по ногам, царапая ноги сквозь ткань джинсов, ее пальцы были вкровь исцарапаны острыми камнями, за которые она время от времени хваталась свободной рукой, стараясь удержаться на крутом склоне, надеясь лишь на то, что если она упадет, то следующий за ней по пятам Марк все-таки успеет его подхватить. Седой туман продолжал сгущаться, и они уже не видели, что находится буквально в паре шагов от них.

— Надеюсь, он в самом деле ведет нас к Дэвиду, а не гонится за дикой уткой, — пробормотал Марк у нее за спиной.

— Он знает, что делает, — ответила Дамарис, не сводя глаз с виляющего хвостика и уткнувшейся в землю морды.

— Что-то с трудом верится, что ребенок мог сюда забраться, — возразил Марк и тихо чертыхнулся, когда под ноги ему упал булыжник, о который нечаянно споткнулась Дамарис.

— Извини, Марк, я нечаянно, — ахнула она. — Ничего не видно.

— Не трать силы на разговоры; они тебе еще понадобятся. — Он говорил отрывисто, и в его голосе слышалась тревога.

Внезапно пес с такой силой рванулся вперед, что поводок выскользнул у Дамарис из рук, а сама она растянулась во весь рост на каменистом склоне и начала съезжать назад. Марк подхватил ее и помог снова подняться на ноги. Пес исчез в тумане. Дамарис вцепилась в руку Марка, и истерично воскликнула:

— А вдруг он сорвался вниз и разбился!

— Ничего с ним не случилось, — заверил ее Марк, и в этот момент откуда-то из тумана раздался радостный детский голосок: "Плуто! Это ты!"

Поддерживая Дамарис за талию, Марк пошел на этот крик. И вскоре они набрели на выбоину в скале, где на узком каменном выступе и сидел Дэвид, обхватив руками шею Плуто, который радостно лизал лицо и руки своего маленького хозяина. Дамарис выскользнула из объятий Марка и бросилась к нему.

— Дэйви, ну зачем же ты нас так напугал?

— Я хотел найти Плуто, — ответил мальчик. — Он часто убегал от нас и забирался сюда, когда мы ходили с ним гулять, но сегодня его здесь не оказалось, а слезть я не смог, потому что ничего не было видно…, - он расплакался. — Мне было так… страшно.

— Ну теперь все хорошо, — сказала Дамарис, прижимая малыша к себе. Она взглянула на Марка, вернее, на его темный силуэт, окутанный туманом. Но только как мы теперь будем спускаться вниз? Забраться сюда было трудно, а слезть будет еще труднее.

Марк опустился рядом с ней, каменный выступ оказался достаточно широким, чтобы на нем смогли уместиться они втроем, и еще осталось немного места для собаки.

— Думаю, нам лучше оставаться здесь, пока нас не найдут, — предложил он. — Мы же не хотим сорваться со скалы, а Плуто, по-видимому, не собирается вести нас обратно.

Щенок, довольный тем, что ему удалось-таки найти своего хозяина, свернулся калачиком на краешке дождевика Дамарис и заснул.

— Конечно, здесь не очень уютно, — продолжал Марк, — а ты промокла и замерзла. Вот, надень мой плащ.

— Нет, он тебе и самому нужен. А мне и в свитере тепло, — отказалась Дамарис, дрожа от холода.

В маленькой пещере было очень тесно, но Марк все-таки сумел снять плащ из добротной ткани и накинул его так, чтобы они оба могли укрыться под ним.

— Мы можем греться вместе, — сказал он, и вот все четверо устроились под одним плащом. Дэвид сидел на коленях у Дамарис, пес лежал рядом, привалившись к ее ноге — теплый, мягкий клубок, от шкуры которого шел пар, а Марк обнимал ее за талию.

— Я есть хочу, — захныкал Дэвид.

— Боюсь, тут мы пока бессильны, — тихо проговорил Марк, — но помощь скоро придет. Постарайся заснуть.

Мальчик задремал, а Дамарис попыталась устроиться поудобнее; Марк притянул ее к себе.

— Можешь опереться на меня, — предложил он.

Она привалилась к нему, положив голову ему на плечо. Его близость и уверенность, что пока он рядом, с ними ничего не случится, действовали очень успокаивающе.

— Полагаю, этот юной джентльмен и есть тот самый Дэвид, от которого ты без ума, — сухо проговорил он. — Но зачем тебе понадобилось вводить меня в заблуждение?

— Я хотела отомстить тебе за Розиту, — призналась она. — Я знаю, что это было очень глупо. Я и сама потом очень сильно пожалела…

— Что ж, твой розыгрыш удался. Что же касается Розиты, то тебе, наверное, никогда не понять, в каком трудном положении оказывается мужчина, когда женщина сама вешается ему на шею, особенно если при этом она еще и гостит в его доме.

— Но… но ведь когда я просила тебя, ты сказал, что собираешься на ней жениться.

— Я не говорил ничего подобного. Я сказал "может быть", а это может означать все что угодно или вообще ничего. Ты ведь тоже не была слишком обходительна со мной, не так ли, дорогая?

— О, Марк, — прошептала Дамарис, — какой же я была дурой… — но затем она припомнила еще кое-что. — Но Элена сказала, что Розита выходит замуж, она даже приглашала меня погостить у них после ее свадьбы, и я, разумеется, подумала, что она выходит замуж за тебя. Разве у нее… есть еще кто-то?

— Определенно. Розита не привыкла терять время даром, — сухо сказал он. — Когда я сказал ей твердо и определенно, что у нас ней ничего не получится, она не сильно-то и огорчилась, заявив мне в ответ на это, что выходит замуж за какого-то Мануэля Рамоса. Этого жениха ей подыскал Педро.

— Но… разве между вам не было романа? Элена говорила…

Он сел поудобнее, притягивая ее поближе.

— А тебе обязательно цитировать мою сестру? То, что она говорит, еще не истина в последней инстанции. Я никогда не стал бы заводить роман там, где меня все знают, я же не идиот какой-нибудь. — Неприкрытая циничность этого замечания лишь прибавил ему убедительности. — Дамарис, а ты что, меня к ней приревновала?

— И что из этого? — с вызовом спросила она.

— Когда человек безразличен, то его ревновать не будут.

— Ты мне никогда не было безразличен, — проговорила она так тихо, что ему даже пришлось наклонить голову, чтобы расслышать ее слова. — Я злилась на тебя, ненавидела, и даже… любила…

— Любила меня?

— Так, глупое девичье увлечение… школьницы всегда в кого-нибудь влюбляются. Я пыталась выбросить эти мысли из головы.

— Но почему?

— Потому что… потому что ты никогда, ни разу, даже не намекнул на то, что любишь меня. — Она замолчала, и уткнулась лицом в его плечо.

Еще какое-то время он сидел молча, а когда все-таки заговорил, то в его голосе послышалась нехарактерная для него робость.

— Я не знаю, что такое любовь, Дамарис. Каждый человек вкладывает в это слово свой собственный смысл, но только того, что я чувствую к тебе, я никогда не чувствовал ни к одной другой женщине — разумеется, я просто обязан был сказать эту банальность, — она рассмеялся. — И тем не менее, это так. У меня были и другие женщины, но все это было так, несерьезно. Я расставался с ними безо всякого сожаления, но когда ты захотела разорвать нашу помолвку, то моя жизнь вдруг стала какой-то пустой и бесцельной. Я решил отпустить тебя лишь потому, что посчитал, что с тем, другим, человеком ты будешь более счастлива, чем со мной.

Ребенок у нее на руках зашевелился и захныкал. Плуто поднял голову и навострил уши. Дамарис это заметила.

— Он что-то услышал, — сказала она. — Может быть, тебе следует покричать, позвать на помощь? Твой голос скорее услышат, чем мой.

— Но прежде, — холодно сказал он, — ответь мне, Дамарис, ты вернешься ко мне? В Вальмонде я подумал, что, по крайней мере, нравлюсь тебе. Я надеялся на радостную встречу, мечтал, как, наконец, сорву с себя эту дурацкую маску, но все получилось совсем не так, как было задумано. Наверное, ты так и не смогла простить мне того, что я оказался совсем не таким старым, как ты это себе представляла.

Это замечание прозвучало несколько насмешливо. А Дамарис, напряженно прислушиваясь, не идут ли спасатели, попыталась объяснить.

— Я думала, что мне придется иметь дело с пожилым человеком, а ты поставил меня в довольно дурацкое положение. К тому же еще и Розита…

— Черт с ней, с Розитой! Ну так что?

— Но ты ведь продаешь Рейвенскрэг.

— Я не хочу его продавать. Ведь я никогда не смог бы жить там один, без тебя.

Где-то совсем близко раздались шаги. Было слышно, как шуршат камни под ногами у спешивших вверх по склону людей. Она подняла голову, чтобы окликнуть их, но Марк свободной рукой зажал ей рот.

— Сначала ответь мне, — приказал он.

— Это шантаж? — прошептала она сквозь его пальцы.

— Да, считай, что это шантаж.

Дамарис отвела его руку.

— Тогда, выходит, у меня нет выбора, не так ли Марк? Я… я буду счастлива вернуться к тебе.

И тут залаял Плуто.

Позднее, гораздо позднее, уже после того, как они воздали должное угощению, приготовленному для них Хелен, Дамарис сказала:

— Я беру назад те свои слова, что сказала тебе в Вальмонде. Ты даже очень похож на Тристрама.

— Чего это ты вспомнила?

— Так, подумалось что-то… Но мне не нужно было приворотное зелье, Марк. Просто, как и Изулт, я не смела признаться в своей любви.

— Что ж, похоже, это первое лестное замечание в мой адрес за все время, — отметил он, и затем в комнату вошла Мэри, которая только что уложила Дэвида в постель.

— Он хочет перед сном непременно повидать вас обоих, — сказала она. Вы не возражаете?

Они стояли, держась за руки, у кровати Мэри, на которой, вместо своей маленькой раскладушки, стоявшей в углу за ширмой, где он обычно спал, уютно расположился Дэвид. Он полулежал на высоко взбитых подушках, наслаждаясь важностью своего положения тяжелобольного инвалида. Рядом с ним на кровати стоял поднос с ужином, а Плуто, с которым он наотрез отказался расставаться, растянулся на коврике на полу и слегка вилял хвостом, будучи не в силах подняться навстречу посетителям. Дэвид завороженно глядел на Марка и, наверное, видел в нем настоящего героя.

— А когда я вырасту большим, я стану таким, как вы? — спросил он.

— Надеюсь, ты будешь даже лучше меня, — серьезно ответил Марк.

Это превзошло все ожидания мальчишки.

— Вы хороший, вы мне нравитесь, — объявил он.

— Ну вот и славно, сынок, — сказал Марк, — потому что, когда мы с Дамарис поженимся, то мы будем видеться с тобой очень часто.

— А в Рейвен мы поедем? А то Рис сказала, что мне туда нельзя…, обеспокоенно поинтересовался малыш.

Марк незаметно сжал руку Дамарис.

— Ты сможешь бывать в Рейвенскрэге, сколько захочешь, — пообещал он. — А когда у нас появятся дети, то ты станешь им старшим братом.

Он многозначительно поглядел на Дамарис, и она смущенно покраснела. Сонно моргая, Дэвид откинулся на свои подушки.

— Здорово, — пробормотал он, но потом снова встрепенулся и просил: А как мне вас называть? Вы сэр… или дядюшка?

— Ни то и ни другое, — решительно заявил Марк. — Определенно, я еще не сэр, и к тому же еще совсем не стар, чтобы стать чьим-то дядюшкой, — он хитро взглянул на Дамарис. — Наоборот, я как будто даже помолодел. Так что, если хочешь, называй меня просто кузен Марк.