Леденящий ужас

Глава 9

Они не заметили, как в дверях показался Каллен Руппе, темноволосый невысокий крепыш с черной, без единого серебряного волоса шевелюрой. Широкий торс и худощавые бедра и ноги выдавали в нем человека, долгое время проводящего в седле.

Нат уже говорил Квентину, что старший конюх, человек сильный и нахрапистый, слыл в Пансионе известным наглецом и грубияном, нередко срывавшимся на хамство. Он и по более мелким делам никому не давал спуску, а уж обыскивать его комнату... да какое там, к ней и подходить-то без его разрешения побаивались. Сам он считал себя царем и богом конюшен. Иначе говоря, для обыска комнаты необходим ордер.

– Достать я его не могу, – первым делом сказал подоспевший Нат. Руппе стоял в стороне, исподлобья поглядывая на них. – На основании чего я стану просить ордер, ты сам подумай? Кто будет меня слушать, если я скажу, что какая-то дама – вроде бы экстрасенс – отправилась бродить во сне и что-то где-то увидела. Да меня же на смех поднимут!

Квентин ответил шепотом:

– Я верю ей, Нат. Нам нужно обыскать комнату.

– Я знаю, что ты ей веришь, я не знаю, что мне сказать Стефании Бойд. Как мне ее убедить?

– Ты вроде упоминал, что директор относится к расследованию с пониманием?

– Совершенно верно, но сама ситуация ее не радует. А тут еще я поднимаю ее спозаранку, прошу приехать... Кстати, а что ты тут намереваешься найти?

– Не знаю. Что-то, что поможет нам выяснить, кто убил Мисси и Джереми Гранта и, не исключено, многих других.

– Подумать только... Какие страшные тайны хранит эта вонючая подсобка. – Губы Ната скривились в скептической усмешке. – Квентин, здесь ежедневно бывает несколько десятков человек. Где тут что прятать?

– Не знаю, – повторил Квентин. – Но я должен убедиться.

Нат недовольно посмотрел на него. Выглядел он уставшим, что было неудивительно. Квентин подумал, что спал он в лучшем случае часов пять, а то и меньше, если судить по объему работы, которую ему предстояло в ближайшее время выполнить.

– Значит, ты хочешь, чтобы я нарвался на хороший скандал, – наконец произнес Нат и покачал головой. – Ты же знаешь, что такое обыскать эту комнату. Вскрывать все, отрывать доски от пола, стен, потолка... А если мы к тому же ничего не найдем... Владельцы могут нас отсюда выставить, ты знаешь?

– Знаю, Нат, знаю. Но я бы даже и не подумал просить тебя, если бы не чувствовал – здесь что-то есть. Уверяю, поиски будут не напрасны.

– Ладно, – ответил Нат, помолчав пару минут. – Черт с тобой. Стой здесь, а я пошел уговаривать Стефанию Бойд. Плохо, что я не могу хотя бы намекнуть, что мы собираемся тут найти. У тебя на этот счет хоть какое-то предположение есть?

У Квентина никаких предположений не было и оснований для обыска – тоже. Если не считать того, что у себя в отделе они называли «прозрение» и «толчок». Дайана испытала моментальное прозрение, он это понимал. Вместе с тем его смущала одна странность – какое отношение к убийствам детей могла иметь тесная комнатушка, пристроенная к конюшне? Ни в одном из изученных им документов относительно происходящих в Пансионе загадочных случаев Квентин ни разу не натыкался на упоминание о конюшнях. Нигде они не фигурировали. А раз нет связи, не может быть и ордера на обыск, все ясно и понятно.

– Нет у меня ничего, кроме предчувствия, – вздохнул Квентин.

– Ладно, Квентин. Если ничего не получится – не обессудь. Кстати, а мисс Бриско готова в случае необходимости рассказать о случившемся публично?

– Сомневаюсь. Она сама только начинает верить в свои способности.

– И тем не менее настаивает на своем, утверждая, будто в комнате что-то спрятано, – возразил Нат. – А сообщило ей эту тайну привидение.

– Если она настаивает, значит, верит. Как ты считаешь?

Дайана, по настоянию Квентина, ушла переодеваться к себе в коттедж, поэтому он еще не переговорил с ней о... встречах с призраком.

– Нат, ей все сообщают призраки пропавших здесь детей. Сначала она видела Джереми Гранта, а вот сейчас Ребекку Морзе. Эту девочку ты, несомненно, помнишь, сам расследовал дело о ее исчезновении.

Нат насупился, опустил голову:

– Как же, помню, конечно. Утром она сидела на веранде, затем отправилась играть в один из садов, и с тех пор ее никто не видел. Мы ничего не нашли. Наш шеф решил, что Ребекку украл и увез к себе ее отец. Он был в разводе с ее матерью. Страшной шалавой. Но мы и его тоже не нашли.

– Можешь мне поверить – отец девочки не имеет к этому делу никакого отношения. То есть Бекки не покидала пределов Пансиона. – Квентин бросил взгляд в сторону Руппе и прибавил: – Не возражаешь, если я подожду здесь, пока ты будешь разговаривать с мисс Бойд?

– Ты подозреваешь Руппе? – Нат насторожился.

– Он работал здесь тогда, двадцать пять лет назад. И сейчас работает. Это все, что мне известно, – ответил Квентин. Его смущало, что Руппе оказался здесь в такую рань. Не случись ему пойти следом за девушкой, Дайана оказалась бы беззащитной. «Едва ли он стал бы угрожать ей открыто. Хотя как знать...»

Однако прежде следовало определить причину, по которой экстрасенсорные способности Квентина вдруг толкнули его отправиться вслед за Дайаной. Может быть, он подсознательно захотел всего лишь разбудить ее, вытащить из «серого времени»? Или почувствовал, что опасность для нее исходит как раз из материального мира? Квентин этого не знал.

Пока не знал.

– Значит, так. Из того немногого, что у нас есть, мы можем сделать следующий печальный вывод, – проговорил Нат, тяжело вздохнув. – Улик у нас нет. Ты хватаешься за соломинку, но я тебя в этом не виню. Я знаю, что после исчезновения Мисси допрашивали многих, и Руппе в том числе.

– Мне это известно, – кивнул Квентин.

– В таком случае знаешь и результат – ни единого намека на его причастность. Ничего подозрительного в его поведении не нашли.

– А я ничего и не говорю; ничего, кроме того, что Руппе был здесь тогда и сейчас он тут. Вот и все. Не исключено, что он действительно непричастен к исчезновению девочки. Но возможно, он знает что-то для него не представляющее интереса, а для нас являющееся существенным. Мелочь какую-нибудь.

Нат немного подумал и согласно кивнул.

– Да, такое может быть. Но допрашивать его сейчас я бы не стал. Он утверждает, что поднялся как обычно, позавтракал и отправился на конюшню, где обнаружил двух незнакомых людей, что-то вынюхивающих в его комнате. Согласись, ты бы на его месте тоже разозлился. Поэтому давай не будем усугублять обстановку, хорошо?

– Понял, – отозвался Квентин.

– Слушай, ты неважно выглядишь. С тобой все в порядке?

– Голова побаливает, – ответил Квентин и поморщился. – Даже не побаливает, а трещит.

Квентин сказал не все: еще он очень плохо слышал, словно уши ему заткнули ватой, носовые пазухи горели так, будто он вчера целый день нюхал красный перец, а из глаз от постоянной рези текли слезы. Квентин расплачивался за бессонную напряженную ночь.

– Выпей аспиринчику, – посоветовал Нат.

– Да, обязательно, – улыбнулся Квентин, хотя хорошо знал, что лекарства в данном случае бессильны. Нужны день-два покоя, и все пройдет само.

Нат направился в сторону главного корпуса, оставив Руппе и Квентина подозрительно разглядывать друг друга. Они стояли в разных концах длинного прохода. Квентин знал, что Руппе было чем заниматься: работы на конюшне всегда хватало с избытком – тридцать с лишком лошадей требовали едва ли не постоянного ухода, а три здания, в которых они находились, – регулярной уборки. Лошади уже начали проявлять беспокойство, били копытами и фыркали, нетерпеливо ожидая утреннего корма. В любую минуту должны были прийти помощники Руппе.

Рядом с дверью висело расписание, из которого Квентин узнал, что на сегодня у Руппе назначены три верховые прогулки с отдыхающими и семь классов верховой езды для начинающих, желавших в будущем не дрожать от страха в седле, а держаться уверенно.

У Руппе явно не было времени ни торчать все утро перед Квентином, ни скандалить с полицейским. Вместе с тем он собирался в случае необходимости не ударить в грязь лицом – уронить достоинство старшего конюха в его планы не входило. Уходить отсюда, сдавать позиции он не намеревался.

Такой тип людей Квентину был знаком, за годы работы в полиции он частенько с ними сталкивался. Однако Нат прав – ему не следует допрашивать Руппе здесь и сейчас.

Фактически Нат намекал ему, что необходимости в спешке нет – со дня исчезновения Мисси прошло двадцать пять лет, и несколько лишних часов ничего не изменят.

«Возможно», – подумал Квентин.

Однако беспокойство прошлой ночи как-то сразу переросло у Квентина в нетерпение. Способствовали этому рассказ Дайаны о ее разговоре с Бекки, сообщение о потайном месте и мрачное предзнаменование. Значит, собственные предчувствия его не обманывали.

«Оно идет».

Квентину понадобилась вся сила воли, чтобы не последовать за Дайаной, когда она по залитой светом дорожке отправилась к себе в коттедж переодеваться, и не продолжить расспросы. Потому что двадцать пять лет назад то же самое ему сказала Мисси.

В тот день, когда он в последний раз видел ее живой.

Элли Уикс жевала тост, запивая его горячим чаем. Вообще-то ей очень хотелось крепкого кофе, входившего в ее обязательный утренний рацион, но она знала, что беременность и кофе – вещи несовместимые, по крайней мере для нее. Кроме того, крепкий чай сдерживал тошноту. А тут еще управительница Пансиона, старая жаба миссис Кинкейд, в последнее время прямо глаз с нее не спускает. Элли не могла себе позволить сделать что-либо такое, что вызвало бы у нее хоть тень подозрения.

Элисон Макон, сидевшая рядом с ней, положила руку на спинку ее стула, нагнулась и зашептала:

– Ты слышала? Ну, о том, что у нас прошлой ночью стряслось.

Элли, равнодушно кивнув, безучастно ответила:

– Да. Старые кости нашли в каком-то саду.

Элисон была явно разочарована тем, что не смогла первой открыть Элли жуткую новость, но решила добавить драматизма:

– Не кости нашли, а скелет мальчика. По часам узнали. Я сама слышала!

– Не повезло мальчонке, – ответила Элли, занятая собственными горькими мыслями.

– А знаешь, Элли, полиция говорит, что его убили.

– Очень давно, – кивнула Элли.

– Ну и что? Разве ты не боишься?

– А почему я должна бояться?

От неожиданной простой мысли Элисон пришла в замешательство:

– Но ведь в Пансионе может находиться убийца!

– Не волнуйся. Он давным-давно отсюда уехал, если и был. На кой черт ему околачиваться здесь? Ждать, когда его поймают?

Элисон заерзала.

– А я все-таки боюсь.

– Тогда не выходи никуда за пределы Пансиона. Не гуляй по дальним тропинкам.

– Слушай, Элли, тебе действительно не страшно?

– Нет, не страшно. Зачем какому-то убийце оставаться тут? И чего это я должна о нем думать? У меня своих забот полон рот, – еле слышно проговорила она.

«Нет уж, что угодно, только не рожать. Да и как я одна воспитаю ребенка? Аборт? Господи, на него у меня тоже денег нет. Да и не хочу я делать аборт. А что же тогда мне делать?»

– Какая ты все-таки смелая! – восхищенно проговорила Элисон.

– Да уж... – Элли допила чай, надеясь, что он приглушит тошноту, отодвинулась к стене, посмотрела на часы: – До начала работы еще пятнадцать минут. Пойду на крыльце постою, подышу свежим воздухом. Встретимся на выдаче белья.

Элисон рассеянно кивнула, так как заметила другую свою подругу, тоже горничную, которая скорее всего не слышала о кошмарной находке.

Элли поднялась и демонстративно, чтобы заметила миссис Кинкейд, посмотрела на часы. Девушка, мысли которой заняты исключительно работой. Остановилась на секунду, подумала, приняла решение. Элли вышла из столовой торопливо, деловой походкой человека, знающего, куда он идет и зачем.

Столовая для прислуги находилась в подвале, рядом с кухней, прачечной, кастелянской и другими службами. Здесь же, в этом крыле, было несколько комнат, которые предоставлялись тем из работников Пансиона, у кого не было своего жилья.

Одну из таких комнатушек занимала Элли. Пока занимала. Потому что как только миссис Кинкейд заметит или пронюхает, что она ждет ребенка, ее вытолкают отсюда взашей. Старая ханжа не потерпит того, что, по ее мнению, является распутством. «Как?! Что?! У незамужней девушки ребенок! У нас в Пансионе?» Элли понимала, что ей еще крупно повезет, если она получит расчет. В худшем случае дадут полчаса на сборы и пинок под зад. Вот тогда-то все самое интересное и начнется. Ни дома, ни работы. И всем будет на нее абсолютно начхать.

«Здорово получается», – подумала она.

Элли прошла мимо двери своей комнаты, даже не заглянув туда, а направилась прямиком к служебному входу. Там, на земле, рядом с короткой бетонной лестницей, стояло металлическое ведерко с песком, утыканным окурками.

Сейчас на крыльце никого не было. Элли осторожно осмотрелась и, не увидев никого поблизости, сунула руку в кармашек форменной кофточки, достала мобильный телефон и бумажку с номером, записанным дрожащим почерком. Очень непросто было достать этот номер. Частная информация на постояльцев Пансиона, а тем более на очень важных персон, хранилась в специальном ящике в столе директрисы. Запертом, разумеется. Правда, все служащие знали, в каком, и это отчасти облегчало задачу. Не одна горничная уже пыталась добраться до этого ящика – не без причины, естественно, – но все их старания оказывались тщетными.

Как только первый тест на беременность оказался положительным, Элли заметалась. Едва ли не ежедневно она оказывалась возле кабинета директрисы, иногда подслушивала, о чем там говорят, но недолго. Задерживаться было опасно. Там ее и заметила миссис Кинкейд. Она очень удивилась, увидев Элли, тем более что делать ей там было совершенно нечего. Элли чувствовала, что именно из-за этого случая старая мымра теперь так подозрительно щурится на нее.

В общем, страху девушка там натерпелась достаточно. Но хоть не напрасно страдала. Ей в конце концов повезло – проходя в сотый, наверное, раз мимо кабинета директрисы, Элли толкнула дверь, и она дрогнула. Девушка прошмыгнула внутрь.

Заветный ящик был закрыт, но отчаяние и безрассудство помогли Элли – трясущимися руками она поковыряла в замке заранее припасенным небольшим гвоздиком, и тот подался. Девушка осмотрела замок – видимых повреждений не осталось. По крайней мере она их не заметила.

Элли неподвижно постояла на крыльце с минуту, глубоко вздохнула и стала набирать номер.

Ей и теперь повезло, она попала на его голосовую почту, – с ним самим разговаривать пока не хотелось.

– Привет. Это Элли из Пансиона. Помнишь? Извини, что беспокою, но мне нужно сообщить тебе что-то очень важное. Не хочу доставлять тебе беспокойство, честное слово.

Но ты должен об этом знать. Позвони мне, пожалуйста. Хорошо? Спасибо, жду, – скороговоркой произнесла она текст, над составлением которого трудилась едва ли не всю предыдущую ночь.

Свой номер говорить не стала, поскольку знала – голосовая почта его определила автоматически. Девушка уже хотела закрыть телефон, но передумала и прибавила:

– Это действительно крайне важно.

«Ну вот и все. – Элли облегченно вздохнула. – Пусть теперь он подумает, что да как».

– Нет, я не виню их за то, что они мне не верят, – сказала Дайана Квентину. В дальнем конце прохода стояли Нат, Руппе и Стефания. Разговор между ними, по всей видимости, шел натянутый.

Руппе отчаянно жестикулировал, протестуя против вторжения незнакомцев в свои владения; Нат вежливо, но настойчиво говорил о необходимости обыска, не приводя, правда, никаких объяснений; Стефания недоуменно, не без некоторого раздражения смотрела на него. Она только что подошла и из сбивчивого объяснения Ната пока еще не очень понимала смысл произошедшего.

Дайана вздохнула.

– Если серьезно задуматься, то я и сама себе не верю.

Ее замечание нисколько не удивило Квентина. Сколь бы драматичными и загадочными ни были для нее встречи с представителями потустороннего мира, он хорошо понимал, что прежде Дайана должна преодолеть последствия врачебной «заботы» о ее психическом здоровье. А столь радикальные сдвиги в сознании даются нелегко и совершаются небыстро.

– Между тем, что случалось раньше, и сегодняшним опытом большая разница, – заметил он. – Сейчас ты все помнишь, верно?

– Если он на самом деле был, этот опыт. Мне это очень напоминает сон. Может быть, я действительно спала? Я же говорила тебе, что могу сделать во сне.

Квентин предпочел не спорить, а спросить:

– Ну а ты сама что думаешь – сон это был или не сон? Раньше ты здесь когда-нибудь бывала?

Она молчала.

– Ну так что, Дайана?

– Сны бывают разные. Мало ли что привидится. Вроде снится что-то знакомое, а на самом деле впервые видишь.

– Ты видела тени?

Дайана удивленно посмотрела на Квентина:

– Что?

– Я спросил про тени. Видела ты их? – повторил Квентин спокойным ровным голосом, пристально глядя девушке в глаза. – В нашем мире есть свет, есть и тени. Даже в темноте. Там тени – это совсем черные пятна. У них есть размер, глубина. Все это свойства нашего мира, по которым мы определяем его материальность и реальность. Вот я и хочу узнать – когда ты шла сюда ночью, ты тени видела?

Дайана поглубже засунула руки в карманы легкой ветровки. Она никак не могла согреться. Солнце почти взошло, ветер потеплел, а она все продолжала мерзнуть. «Почему же мне так холодно?» – мелькнула у нее мысль.

А еще она никак не могла взять в толк, откуда Квентину известно, что в «сером времени» нет теней. Он не говорил ей, что тоже бывал в «сером времени». Во всяком случае, Дайана такого не припоминала. Она ему тоже раньше про тени ничего не говорила.

Квентин терпеливо ждал. Наконец Дайана, не слыша собственного голоса, ответила:

– Нет, не видела я там теней. Нет там ни размеров, ни темноты, ни света. Одна сплошная серая мгла.

– Кроме тебя и Ребекки, там никого не было?

– Наверное, я все-таки спала, – отрешенно проговорила Дайана.

– Дайана, все, о чем ты рассказываешь, действительно произошло с тобой. Посмотри: ты пришла сюда, ты была в реальности, но в иной, и вернулась в реальность, в нашу. – Не дожидаясь ответа, Квентин продолжал: – Ты бывала в «сером времени» неоднократно, но это не важно. Для меня сейчас самое главное – почему ты запомнила именно сегодняшний опыт?

– Потому что мой организм полностью освободился от лекарств. – Дайана ухмыльнулась и подумала, что лучше бы она не отвечала Квентину.

Квентин отреагировал на ее замечание вполне серьезно:

– Мысль здравая.

– Ничего тут здравого и в помине нет.

– Есть, Дайана, если признать, что ты обладаешь способностями медиума.

– Не только. Еще надо согласиться, что есть жизнь после смерти. Не забудь мне об этом рассказать. – Дайана хотела пошутить, но шутка получилась натянутой.

– Ну, жизнь после смерти давно уже ни у кого сомнений не вызывает, – невозмутимо ответил Квентин. – Верят во что-то и более странное.

– Хотела бы я в это поверить, – пробормотала Дайана.

Квентина подобная перспектива очень устроила бы. Он подумал, что тогда Дайана многое станет воспринимать быстрее и спокойнее. Он машинально стал потирать затылок, но как только заметил пристальный взгляд Дайаны, сразу опустил руку.

– Голова болит? – спросила она.

Он молча кивнул, не рискнув сказать, что отвратительное самочувствие является следствием бессонной ночи и наблюдения за коттеджем.

Девушка наморщила лоб.

– Дай мне твою правую руку.

Дайана повернула руку Квентина ладонью вверх и начала, слегка надавливая, кругами водить по центру большим пальцем.

– Так делал один из врачей. Он говорил, что это особая акупрессура[3], его собственная разработка. У меня самой частенько случалась головная боль, и он научил меня снимать ее таким образом.

Квентин собирался уже сказать Дайане, что в его случае никакая акупрессура, не говоря уже об иглоукалывании, не поможет, как вдруг почувствовал, что боль в голове стихает. Вскоре перестало резать глаза, а уши начали слышать так же отчетливо, как и всегда.

Он ощутил прикосновение руки Дайаны, а затем непроизвольно сконцентрировался на ее пальцах.

– Тот врач считал, что такими движениями открываются перекрытые энергетические каналы, – пояснила Дайана не совсем уверенным голосом. – Хотя я не верю, что это он изобрел. Наверняка из какой-нибудь древней книги взял.

– Здорово, – сказал Квентин.

– Как чувствуешь себя? Лучше?

– Намного. Боль прошла.

– Вот и хорошо. – Дайана недоверчиво посмотрела на него, но убедившись, что Квентин не обманывает ее, отпустила его кисть и снова засунула руки в карманы ветровки. – Я очень рада, что тебе помогло.

Даже теперь, когда девушка не касалась его пальцев, Квентин все равно чувствовал, будто она продолжает сжимать его руку. Словно Дайана отдала ему часть своей энергии ради того, чтобы исцелить. Чувство было таким сильным, что Квентину показалось, что он видит ее энергетический поток.

Он вдруг подумал, что Дайана, кроме экстрасенсорных способностей, может обладать еще и даром исцеления. Эта мысль ошеломила его. Медиум, да еще и целитель в одном лице – такое среди экстрасенсов встречается крайне редко.

Сестра Миранды, Бонни, была сильным медиумом и изумительным целителем, но в отделе ее считали исключением. Бишоп утверждал, что теоретически мозг, способный улавливать специфическую энергетику, связанную со смертью и загробным миром, одновременно должен быть также настроен на восприятие и передачу жизненной энергии. Иначе говоря, он должен уметь лечить.

– Ты чего на меня так уставился? – спросила Дайана.

Квентину очень хотелось поделиться с Дайаной своей догадкой, сообщить ей, что она не только медиум, но и замечательный целитель... однако, поразмыслив здраво, он решил, что сейчас говорить об этом преждевременно. «Пусть сначала попривыкнет к своим способностям медиума. Дополнительная информация может ошеломить ее и подорвать зарождающуюся веру». Поэтому он решил свести это к шутке:

– Теперь я знаю, к кому пойду в следующий раз, когда у меня будет болеть голова. Спасибо, Дайана.

– Всегда пожалуйста, – ответила она.

Квентина интересовало, о чем в тот момент думает девушка. Он машинально сконцентрировался, заблокировал все остальные чувства и удивился той легкости, с которой он это проделал.

Квентин вдруг гораздо сильнее, чем в то утро на башне обозрения, почувствовал запах духов Дайаны, а блеск ее волос и искорки в глазах стали как будто ярче. Внезапно он ощутил на щеке ее дыхание.

– Ты замерзла, – произнес он.

Дайана кинула на него быстрый взгляд, чуть помолчала, затем торопливо проговорила:

– Это еще одна характеристика «серого времени». Там всегда холодно.

– Значит, ты многое о нем помнишь.

Дайана кивнула:

– Главное, что оно... Нет, я в нем совсем другая. Мне там совсем не плохо. Я чувствую себя уверенно, все понимаю, перестаю мучиться сомнениями.

– В обоих мирах ты остаешься одной и той же, Дайана. Просто в этом мире тебе никогда прежде не разрешали разбираться и понимать. Тебе мешали лекарства.

– Но теперь-то их нет, – пробормотала она.

Квентин несомненно продолжил бы дискуссию, если бы не увидел, как Каллен Руппе, размахивая руками, с физиономией недовольной, если не сказать – злой, повернулся и направился к противоположному выходу. Нат и Стефания же направились к ним.

Квентин догадался, что Нат победил – лицо его выражало плохо скрываемую радость.

Стефании ничего не оставалось, как подчиниться его требованиям.

– Вы не представляете, какой скандал он мне устроит после работы. Он прямо-таки озверел, – проговорила она, подходя к Дайане и Квентину.

Дайана кивнула:

– Я вам сочувствую. Извините, что доставили вам такое беспокойство.

– Ничего, переживем, – ответила Стефания. – И не такое случалось. А его я смогу урезонить. Для всех нас, работающих в Пансионе, будет намного лучше, если мы станем сотрудничать с полицией, а не ставить ей палки в колеса.

Дайана неуверенно пожала плечами:

– Я даже и не знаю. Может быть, никакой связи тут нет... В смысле, я ничего не могу доказать. Но я уверена, что мы ищем нечто связанное с убийствами... Хотя вряд ли мы что-нибудь найдем. Не знаю. Я просто верю. – Она смущенно посмотрела на Квентина. – Ты чего стоишь и молчишь как пень? Скажи им...

– Добро пожаловать в наш мир. – На губах Квентина мелькнула мягкая улыбка.

Стефания с любопытством разглядывала странную парочку.

– Судя потому, что мне рассказал Нат, ваша уверенность основывается на неких психических способностях?

Квентин удивленно посмотрел на лейтенанта. Тот откашлялся и сухо произнес:

– А что еще я мог сказать мисс Бойд? Не скажи я ей правды, она бы не разрешила проводить обыск.

– Все правильно. Лучше сказать правду, – согласился Квентин. – Какой бы загадочной она ни показалась.

– Я нахожу ее именно загадочной, – подтвердила Стефания. – Но и детский скелет в саду тоже обнаружился загадочно. А когда я вижу несколько такого рода событий, то начинаю искать между ними связь.

– Вы очень правильно мыслите, – улыбнулся Квентин.

– Тогда давайте приступим. Я, директор Пансиона, официально разрешаю вам проводить в комнате обыск. Можете вскрывать потолок, стены, пол – только действуйте, пожалуйста, аккуратно.

– Благодарю вас, мисс Бойд, большего нам и не нужно, – проговорил Квентин.

– Можете называть меня Стефания. А благодарить меня не нужно. Инструменты найдете вон в том ящике, – ткнула она пальцем в угол комнаты. – Да, кстати. Я также разрешаю вам, агент Хейз, знакомиться с любыми нашими документами, которые вам потребуются для расследования.

Квентин собирался было уже разразиться очередной высокопарной тирадой, как Дайана вдруг перебила его:

– А чердак можно осмотреть?

Стефания с интересом взглянула на Дайану и, немного помолчав, пожала плечами:

– Не думаю, что вы там найдете что-то полезное для себя. Насколько мне известно, там свалены старые вещи, порванные картины, сломанная мебель, кое-что из забытого нашими гостями... Да нет проблем. Смотрите и там, если хотите. Единственное, о чем я вас попрошу, – это без моего разрешения ничего не уносить ни отсюда, ни из подвала, ни с чердака.

– Ну разумеется, – кивнул Квентин.

– В таком случае желаю вам приятного времяпровождения. Я вас покидаю, иду в свой кабинет, в главный корпус. Загляну попозже. Искренне надеюсь, что вы не найдете здесь ничего из того, что бы вас всерьез заинтересовало. – Директор улыбнулась.

Нат глянул на часы:

– Итак, у нас есть два часа. Потом сюда за упряжью и экипировкой начнут приходить отдыхающие. Так я вас понимаю?

– Совершенно верно, – ответила Стефания. – Каллену я приказала вас не беспокоить; он будет работать в других конюшнях. На вашем месте я бы поторопилась. – Она махнула им рукой и направилась к выходу.

– Давайте начинать, – сказал Нат. – Квентин, полагаю, нам лучше вести поиски одним?

– Да. Твоих людей вызовем, только когда что-нибудь обнаружим.

– Странно. Почему ты думаешь, что мы что-нибудь найдем? – пробормотала Дайана.

– Потому что я это знаю, – ответил Квентин и вдруг почувствовал в себе сильную уверенность. С этой минуты он уже нисколько не сомневался в том, что в старом здании кроется какая-то тайна. Но теперь это был не тоненький внутренний голосок, а громкое эхо мрачного предзнаменования, услышанного им десятилетия назад.

«Оно идет».

Квентин пока не имел представления о том, что такое это «оно». Известно ему было лишь то, что он ощутил его присутствие в далеком детстве, тяжелым душным летом. Пять лет назад то же самое почувствовал здесь Бишоп. А теперь его чуть коснулась Дайана.

Что-то древнее, жестокое, холодное. Зло.

Теперь оно приближалось, и он начинал его слышать.

Хотя Нат Макдэниэл и настаивал на проведении обыска, уговаривая Стефанию, он делал это скорее из уважения к Квентину. В то, что они найдут какую-нибудь связь с таинственным исчезновением детей в Пансионе, он не верил. Ну или не очень верил. Сейчас, когда их поиски начались, он стал подумывать о том, как он будет выглядеть в глазах своих коллег. Но по иронии судьбы именно ему-то и выпало кое-что найти.

Сначала они обыскали саму комнату. Много времени это не заняло – она была маленькая, все в ней стояло на виду. Как Нат и ожидал, ничего стоящего они не обнаружили. Затем Квентин и Нат стали простукивать рукоятками отверток обитые дранкой и оштукатуренные стены, выискивая полости, – начали с одного места и пошли в противоположные стороны комнаты.

– Что мы тут ищем? – раздраженно проговорил Нат, с трудом дотягиваясь до самой верхней полки. – Думаешь, он там запасные седла прячет?

– Не знаю, – хмуро ответил Квентин, продолжая работать отверткой.

– В конюшне всего десяток лошадей, а я еще ни разу не видел, чтобы на них надевали по два седла сразу. То есть седел здесь должно быть не более тридцати.

– С годами ненужные вещи накапливаются, – сказала Дайана. – Лошади вырастают, седла становятся малы. К тому же, наверное, для разных целей используются и разные седла: для прогулок – одни, для скачек – другие. Женские и мужские седла тоже отличаются друг от друга. Седла стираются, заменяются новыми. Это, собственно говоря, кладовка, а в любой кладовке всякой рухляди всегда полно.

– А ты откуда все это знаешь? Не думаю, чтобы ты в скачках участвовала, – попробовал пошутить Квентин.

– Просто размышляю, – спокойно ответила девушка.

Квентин с интересом посмотрел на нее. Дайана стояла в центре комнаты, лениво разглядывая седла, подносы с подковами, хлысты и уздечки. На первый взгляд казалось, что ей здесь скучно, что поиски ее нисколько не волнуют и она пребывает в полудреме.

Но Квентин так не думал: он знал это состояние и много раз наблюдал, как экстрасенс вдруг впадал в задумчивость и взгляд его словно стекленел. Это напоминает медитативное ожидание – экстрасенс полубессознательно отключает пять основных чувств, мобилизует паранормальные и вслушивается в них.

Квентин догадывался, что Дайане нужно сосредоточиться, для чего требуется помощь со стороны – ведь она не имела соответствующей подготовки. Но он не знал, как девушка отреагирует на его голос; не исключено, что он отвлечет ее. Квентин мысленно бросил монетку.

– Дайана, – тихо позвал он.

– Угу, – промычала она.

– Что ты слышишь?

– Воду. Вода капает.

– Где?

– Прямо под нами.

Прежде чем Квентин задал ей очередной вопрос, минутную тишину нарушило восклицание Ната:

– Черт подери, точно!

Квентин резко обернулся и увидел, что лейтенант принялся отодвигать от стены массивную полку – видимо, для того, чтобы обеспечить себе более удобный доступ к стене. Однако, сместив одну сторону полки примерно на метр, Нат уставился в пол.

– Что там? – спросил Квентин.

– Либо я рехнулся, либо здесь есть потайная дверь.

– Ты не шутишь?

– Смотри сам. – Нат присел на корточки, провел пальцем по свежей трещине, непонятно как появившейся в массивной на вид доске. – Вот. Видишь? Ее край скрывается за основанием полки. Уверен – как только мы отодвинем всю полку, то увидим и петли.

Полка состояла из двух ярусов, заваленных потертыми седлами и пропахшими лошадиным потом попонами под толстым слоем паутины. Было совершенно очевидно, что здесь их никто не трогал годами. Скорее даже к этой полке никто все это время вообще не подходил.

Дайана подошла поближе и молча смотрела, как Квентин и Нат сдвигают полку. Медленно, осторожно.

Они увидели не только тяжелые петли, скрывавшиеся за толстой доской полки, но и всю потайную дверь. Ручки на двери не было. Квентин вбил широкую отвертку в щель, вполне заметную на стороне, противоположной петлям, подцепил дверь. Подалась она необычайно легко.

В земле под дверью была яма с рваными краями, достаточно широкая, чтобы в нее мог пролезть такой крупный мужчина, как Нат. От края ямы вниз, в черноту, спускалась массивная металлическая лестница, привинченная к выступающему у самого верха куску гранита. Как только они открыли дверь настежь, снизу потянуло холодом, гнилью и сыростью.

– Вода, – снова проговорила Дайана. – Вода капает.