Леди ангел

22

Откровенно говоря, вмешательство мадам Чентизи подарило Анджеле чувство огромного облегчения. Она была далеко не уверена, что хочет испробовать это сомнительное любовное приключение. Поэтому в тот момент, когда в комнату вошел Кит, она поспешно натягивала на ноги чулки.

Повернувшись на звук открываемой двери, Анджела увидела в дверном проеме Кита и оцепенела. Во всем его облике читалась угроза.

Сунув руку за спину, он не глядя нащупал ключ и, повернув его в замке, вынул и опустил в карман брюк.

— Что ты делаешь? — со страхом спросила она. Злость в его взгляде, а также звук запираемого замка заставили ее душу тревожно затрепетать.

— Любуюсь спектаклем, — с будничным видом ответил он, сделав вид, что не понял смысла вопроса. — Этот мускулистый парень замечательно смотрелся рядом с тобой.

— Так ты подглядывал? — ощетинилась Анджела. Сама мысль о том, что такое возможно, а также вызывающий тон Кита заставили ее позабыть свои страхи.

— Только не изображай из себя возмущенную добродетель, — сказал он, делая несколько шагов вперед. — Ты наверняка знаешь, что в заведениях вроде этого можно ожидать чего угодно. — С этими словами Кит принялся расстегивать сюртук. — Ты ведь приехала сюда не для того, чтобы послушать фортепьянный концерт! — Он снял свой сюртук с атласными отворотами и небрежно кинул его на кресло.

— Что ты затеял? — спросила Анджела, смутно догадываясь о его намерениях, и принялась судорожно одергивать свои юбки.

— Я принял эстафету от твоего наемного жеребца, — холодно ответил Кит, расстегивая перламутровые пуговицы своего шелкового жилета. — Ты ведь приехала сюда именно для того, чтобы тебя обслужили? Надеюсь, я отвечаю всем требованиям, которые ты предъявляешь к «обслуживающему персоналу» в подобных заведениях.

— Благодарю, но я, пожалуй, воздержусь, — едко ответила женщина.

— А твоего мнения никто и не спрашивает. — Теперь голос Кита был мягче бархата.

— Почему бы тебе вместо этого не обслужить какую-нибудь из твоих многочисленных куртизанок? — продолжала язвить Анджела. — Насколько я понимаю, ты в последнее время только этим и занимался!

— Правда? — Кит на секунду перестал расстегивать пуговицы и взглянул на Анджелу, насмешливо вздернув одну бровь. — Вот уж не знал, что ты так внимательно следишь за моими успехами!

— О твоих «успехах» болтают все, кому не лень! — фыркнула женщина, выпрямившись в кресле. Глаза ее горели гневом. — Ты потерял последние остатки стыда.

— В отличие от тебя, — с нескрываемым сарказмом парировал Кит, вновь принимаясь расстегивать жилет. — Что бы сказал об этом принц Уэльский!

— Я не собираюсь полемизировать с тобой, — отрезала Анджела. — Это пустая трата времени.

— А я — с тобой, тем более после того, как увидел, что ты готова отдаться первому встречному. Как поживаешь в последнее время? — спросил он так, будто они вели светскую беседу за чашкой чаю.

— С разбитым сердцем и несчастной, полной печали душой. А как поживаешь ты? — ядовито бросила она.

— Точно так же, — с легкой улыбкой пробормотал Кит и вытащил из жилета часовую цепочку.

— Ты, должно быть, до смерти надоел всем городским шлюхам.

— Вряд ли. По крайней мере, ни одна из них пока что не жаловалась, — вежливо ответил Кит. Сказав это, он кинул часы поверх сюртука. — А ведь ты была готова переспать с ним, дорогая. Так поведай мне, кто помогал тебе развеять печаль в деревне после моего отъезда? — насмешливо допытывался Кит. — Твой старинный любовничек Мэнтон?

— Ты специально пытаешься вывести меня из себя, — проговорила Анджела, вся кипя от возмущения. — И ты совершенно напрасно раздеваешься. Если бы сегодня мне и хотелось заняться с кем-нибудь любовью, то уж, по крайней мере, не с тобой.

— Я понимаю твое нежелание исповедаться мне в том, с кем ты делишь любовные утехи, — мягко продолжал говорить Кит, не обращая внимания на едкие замечания Анджелы. — Но видишь ли, дорогая, Джо Мэнтон сообщил мне сегодня, что вы возобновили вашу трогательную дружбу.

Кит пошевелил плечами, вылезая из жилета, и бриллиантовые запонки в рукавах его рубашки на секунду вспыхнули, поймав отблески огня, полыхавшего в камине. Освободившись наконец от жилета, Кит бросил его рядом с сюртуком.

— Он сказал тебе такое?! — с неподдельным изумлением воскликнула Анджела.

— Да, причем, сообщая мне это известие, он, похоже, получал огромное удовольствие.

— Он лжец! — резко бросила Анджела.

— Разве вы с ним не пили сегодня чай в «Ритце»?

— Да, но помимо нас там еще были Виолетта и Джорджиана. Неужели он забыл об этом упомянуть?

— Он сказал, что его жена вскоре уезжает, и находился в предвкушении того, что ты станешь развлекать его в ее отсутствие.

— Все вы, мужчины, одинаковые! — с возмущением заявила Анджела. — Вы относитесь к женщинам подобно игрокам, рассматривая каждую новую только как дополнительное очко на своем счету. Или смотрите на них, как хозяева на свое имущество.

— Я не профессиональный игрок, дорогая, а всего лишь любитель. Меня не интересуют дополнительные очки, и я ни кем не собираюсь владеть. — Кит обвел комнату изучающим взглядом, сравнивая ее с теми, в которых ему частенько приходилось бывать в последнее время.

— На протяжении нескольких последних недель я обитал именно в таких местах, — произнес он. — А теперь, графиня, назовите мне цену, которая сделает вас более сговорчивой. У меня достаточно денег. Какую сумму вы сочтете достаточной, чтобы лечь со мной в постель?

— Как ты смеешь! — вспыхнула она.

— Я уже вручил мадам Чентизи пятнадцать тысяч, так что все оплачено, и я могу позволять себе все, что только мне заблагорассудится. И, кстати, не утруждай себя одеванием чулок. Я хочу, чтобы их на тебе не было.

— А если я не подчинюсь? — Кит тихо засмеялся.

— Но ты ведь всегда подчиняешься, mon ange. — Он уже развязывал галстук.

— Значит, сегодняшний вечер станет исключением.

— Я почему-то думаю иначе. — Несмотря на то, что Кит пытался говорить будничным голосом, в нем все же звенели угрожающие нотки. — В борделе вроде этого за пятнадцать тысяч можно купить очень многое. — Освободившись от галстука и бросив его на кучу вещей, которая уже высилась на кресле, Кит прошел к левой стене комнаты и передвинул платяной шкаф — так, чтобы тот закрыл своей задней стенкой отверстие, через которое он сам еще несколько минут назад подглядывал за Анджелой. — Мне не нужны восторженные зрители, — обронил он, поворачиваясь к ней.

— Сначала ты запираешь дверь, теперь это стремление к уединению… Может, мне стоит испугаться?

— Пугаться не стоит, но проявить добрую волю — непременно.

— А если я не захочу? — Анджела неподвижно застыла в своем кресле.

— Кстати, разве я не сообщил тебе, что сильно пьян? А когда я пьян, у меня быстро кончается терпение.

— Ты меня пугаешь?

— Вряд ли. Впрочем… — пожал он плечами, — я не уверен. Может, и пугаю. Но в том, что я с тобой сейчас пересплю, никаких сомнений быть не может. Прямо здесь, — голос его стал резким, и Кит бросил по сторонам быстрый взгляд внезапно сузившихся глаз, — в этом уютном лиловом будуаре. — Затем он вздохнул и добавил: — Так что, по всей вероятности, это — угроза.

— Приехать сюда меня уговорили Виолетта и Люси, — тихо сказала Анджела.

— А Стивена для тебя тоже они выбирали? — спросил Кит. Слова его резали, как бритва.

— Я не знала, как его зовут.

— Зато теперь ты знаешь, каково чувствовать его морду у себя между ног, — улыбнулся Кит, и улыбка эта обожгла Анджелу как лед. — Мы тоже можем сохранить все это в тайне, если тебе так хочется. Какая разница, с кем спать!

— Не сомневаюсь, что это всегда было твоим жизненным принципом. — Анджела заставляла себя почувствовать презрение к этому человеку, от которого пахло виски и грехом, но вместо этого испытывала лишь нарастающее искушение.

— Тебя видел Бинки. Он как раз выходил из заведения мадам Джордан чуть ниже по этой же улице. Ты зацепилась капюшоном за дверь кареты, и он обратил внимание на твои волосы.

— Черт бы его побрал! — выдохнула Анджела.

— Расплата за грехи, — с сарказмом хмыкнул Кит и, подойдя к постели, повалился на атласное покрывало.

— И за жизнь в этом кровосмесительском лондонском обществе, — добавила Анджела. Ее переполняло чувство стыда и отвращения.

— В котором твоя репутация овеяна легендами. — Голос Кита был спокоен, однако обуревавшие его чувства отчетливо читались во взгляде. — Оливия с огромным удовольствием дала мне полный отчет о твоих подвигах у Берти на прошлой неделе.

— Значит, ты снова с ней спишь? — холодно спросила Анджела, злясь на себя за то, что ей небезразличен ответ на этот вопрос.

— Нет, я предпочитаю, чтобы моя шкура представляла собой единой целое, а Оливия не оставила бы мне такого шанса. Просто она прижала меня в углу во время чая у Александры.

— Ты посещаешь чаепития?

— Чамберс заставил меня пойти туда, — с равнодушной прямотой ответил Кит. — В тот вечер там принимали в качестве почетного гостя какого-то сиамского принца, который имеет собственный флот.

— Неужели ты хочешь убедить меня в том, что Оливии не удалось затащить тебя в какое-нибудь укромное местечко!

— Не удалось, хотя она и старалась изо всех сил. Я отказался, и она, решив, что я тоскую по тебе, решила убедить меня в том, что ты, в свою очередь, вовсю развлекаешься и уже думать про меня забыла. Оливия сообщила мне, что ты спишь с Лью Арчером после каждой его победы на скачках. В этот год, который стал для него триумфальным, именно ты, по словам Оливии, являлась вдохновительницей всех его побед. Впрочем, я и сам должен был догадаться об этом, видя во всех газетах его улыбающуюся рожу.

И еще она полагала, что меня заинтересует сообщение о том, что из-за тебя принц Румынии был готов пожертвовать троном. Да, вот это ты действительно удачно переспала! Затем она рассказывала о каких-то греках королевской крови — отце и сыне, — которые одновременно влюбились в тебя. Скажи, ты спала с ними одновременно или по отдельности?

— Оливия всегда была не в ладах с правдой.

— Но в данном случае она недалека от истины, не так ли? Так с кем же из греков ты спала? — В голосе Кита одновременно слышались и насмешливые нотки, и внутренняя напряженность.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой мое прошлое, — ледяным тоном ответила Анджела. — Все это мы уже проходили.

— Стивен, наверное, был сам не свой. Ведь ему предстояло провести вечер с соблазнитель-ницей такого высокого полета!

— Ты все еще настаиваешь на этом? — Господи, и зачем только она послушалась Виолетту, позволила вовлечь себя в эту авантюру! — Это не очень по-джентльменски даже для тебя.

Кит бросил на нее невозмутимый взгляд из-под полуопущенных ресниц.

— А я вовсе не являюсь джентльменом, дорогая. Я сообщал тебе об этом уже очень давно. И настаивать я ни на чем не собираюсь — в этом нет нужды. — Он говорил очень спокойно, и, казалось, был невозмутим. — Просто считай, что на сегодняшний вечер я подменил Стивена. Можешь говорить все, что угодно.

— Я хочу уйти.

— Чуть позже.

— Ты меня не отпустишь?

— Нет.

— В таком случае, если только ты не собираешься применить силу, тебя ожидает долгий и скучный вечер.

С этими словами Анджела откинулась в кресле, скрестила руки на груди и закрыла глаза.

Кит улыбнулся. В этой позе, долженствующей означать гранитную неприступность, да еще находясь в подобном месте, Анджела выглядела сейчас чрезвычайно забавно.

— Может быть, мне позвать другую женщину? — медоточивым тоном осведомился он.

— Мадам Чентизи не держит женщин.

— За пятнадцать тысяч — найдет! А ты могла бы на нас посмотреть.

— Я и не подумаю открыть глаза.

— Ну тогда — послушаешь.

— Не сомневаюсь, что это меня развлечет.

— Конечно, не больше, чем меня, — заметил Кит, — но не могу не отметить, что вуайеризм тоже несет в себе сильный заряд возбуждения. — С этими словами он снял ботинок и бросил его на пол. Через секунду за первым ботинком последовал второй, и хотя пол был устлан мягким ковром, звуки их падения громом отдались в ушах Анджелы.

— За последние недели я еще ни разу не уподобился монаху, — мягко выдохнул Кит. — Так что мне нужна моя еженощная доза секса. — Снимая носки, он не отводил взгляда от женщины в соблазнительном черном платье, что, выпрямившись, сидела в кресле. В плотно облегающем одеянии она выглядела на редкость эротично. — А может быть, будет еще лучше, если я вызову двух женщин?

Она услышала два легких хлопка — это Кит стянул с плеч узорчатые подтяжки, — а затем наступила тишина. Анджела, разумеется, не могла слышать, как мужчина на постели расстегивает брюки, и целиком полагалась на свое воображение. Затем явственно послышался шорох ткани — очевидно, он стягивал брюки с ног. Она не видела, как, бесшумно описав траекторию по комнате, они шлепнулись на то же кресло, где в беспорядке были свалены все остальные предметы его гардероба. Ударившись о деревянную спинку, звонко брякнул лежавший в кармане ключ.

А теперь он снимает рубашку, — подумала Анджела, и воображение помимо воли нарисовало ей Кита, одну за другой расстегивающего пуговицы накрахмаленной рубашки. Звуки, доносившиеся до ее слуха, делали эту картину еще более реальной.

Один раз он выругался, и Анджела, незаметно приоткрыв глаз, покосилась в его сторону. Одна из бриллиантовых запонок Кита застряла в манжете и никак не хотела выходить наружу. Рубашка его распахнулась, и в ее белоснежном обрамлении его загорелая кожа бугрилась могучими мускулами, игравшими в сполохах каминного огня. Вытащив наконец запонку, он повел плечами и окончательно освободился от рубашки. Увидев, как перекатываются его бицепсы, Анджела почувствовала острую горячую волну, захлестнувшую ее. Теперь на Ките остались одни лишь белые нижние панталоны.

Анджела снова крепко зажмурилась, пытаясь сопротивляться этому внутреннему жару, но — тщетно. Помимо собственной воли Анджела вспоминала каждую крупицу наслаждения, которое раз за разом дарил ей этот мужчина. Она еще крепче обхватила себя руками. Боже мой, как же она изголодалась по нему!

Заметив румянец на ее щеках, то, как напряглось ее тело, Кит самодовольно усмехнулся. Нынешним вечером графиня Ангел пришла сюда, чтобы утолить свои желания. Ну что ж, она свое получит! Расстегнув нижние панталоны, он стащил их с ног, и они присоединились к куче остальной одежды.

— На твоем месте, Анджела, я бы все-таки воспользовался моими услугами. Уверяю, тебе больше понравится иметь дело со мной, чем с любым из парней мадам Чентизи. Посмотри на нас. Мы ждем тебя.

— Я не хочу смотреть, — едва выговорила Анджела приглушенным голосом.

— Как по-твоему, я еще в форме?

Анджела чувствовала, как его слова заставляют раскрыться все ее тело. Уж оно-то знало, какое наслаждение его ожидает!

— Да взгляни же на нас, неужели это так трудно! — продолжал он, и даже сам его голос был преисполнен острой чувственностью, сводившей ее с ума.

И когда Анджела, наконец, открыла глаза, его роскошное тело непреодолимо приковало к себе ее взгляд.

— Иди же, иди сюда и взгляни на нас, — снова позвал ее Кит.

Не в силах отвести взгляд от умопомрачительного зрелища, Анджела только бессильно потрясла головой. Да, он знал, как воздействовать на ее впечатлительную натуру.

— Даю тебе последний шанс. Или, быть может, ты предпочитаешь наблюдать? Как видишь, мне есть что показать тебе. Но я, кажется, все еще тебя не убедил? — осведомился Кит, прекрасно понимая, какие чувства обуревают женщину в этот момент. — Ты уверена, что не хочешь приблизиться ко мне?

Лоно Анджелы стало непроизвольно пульсировать, и жар от него распространялся по всему телу. Она почувствовала, как набухли и плотно прижались к корсету ее соски, как отяжелели сами груди, а разгоряченная промежность оросилась влагой неутолимого желания. Ей понадобилось собрать все свои силы, чтобы с трудом прошептать:

— Я уверена.

— В таком случае посоветуй: сколько женщин мне вызвать — одну или двух? — лениво спросил Кит.

— Отпусти меня, пожалуйста.

— Извини, но я заплатил больше, чем ты, поэтому и музыку заказываю я. Пожалуй, позову все же двоих. Да и время еще — детское! — С этими словами Кит поднялся с постели и направился к двери.

— Нет! — прошептала Анджела. Остановившись на полпути, он обернулся к ней и переспросил:

— Что «нет»?

Она сглотнула застрявший в горле комок, открыла рот, чтобы заговорить, снова закрыла его и, наконец, произнесла так тихо, что Киту пришлось напрячь свой слух:

— Не зови других женщин.

Кит вернулся к кровати и опустился на ее край.

— Значит, ты все же заинтересовалась моим предложением?

— Не делай со мной этого, — все так же шепотом взмолилась Анджела.

— Почему бы и нет — после того, что сделала со мною ты? Ну, так что же?

Анджела молчала, но Кит терпеливо ждал ответа.

— Да, — наконец выдохнула она, старательно избегая встречаться с ним глазами.

— Взгляни на меня и повтори это еще раз, — резко потребовал он.

Анджела подняла голову и несколько секунд выдерживала его горящий взгляд.

— Да, я согласна.

Кит улыбнулся и приглашающим жестом протянул руку по направлению к ней.

И она пошла к нему. Пошла потому, что отчаянно хотела его, потому что была готова сделать все, о чем он ни попросит.

Первым делом Кит попросил ее раздеться, и она подчинилась. А он, сидя на постели, смотрел на нее и с невозмутимым видом отдавал короткие приказания: сначала сними вот это, а вот это оставь на потом, подойди ко мне, я помогу тебе расстегнуться — и так далее. Одновременно Кит говорил, что собирается делать с нею, и к тому времени, когда Анджела наконец оказалась обнаженной, она уже была вся мокрой, словно после целой ночи любви. Он помог расстегнуть ей атласный корсет, с которым она не справилась бы в одиночку, и когда этот предмет туалета с шелестом упал поверх уже лежавших у ее ног шелковых нижних юбок, Кит с неодобрением в голосе сказал:

— Ага, ты предусмотрительно не одела нижней рубашки? Что ж, правильно, это всегда экономит время в подобных заведениях!

Обнаженная, в одних только нижних штанишках, Анджела стояла перед ним, и ее била дрожь желания. Пикироваться с ним у нее уже не было сил.

— Извини меня, — прошептала она. А Кита больно ранила мысль о том, с какой готовностью отвечает ее тело на любой призыв. «Точно так же, — мрачно думал он, — эта женщина дрожала бы от желания, находясь рядом со Стивеном, Джо Мэнтоном или с кем угодно другим». И вдруг мысль об этом взорвалась в нем приступом такого неистового возбуждения, что Кит, разорвав застежку ее панталончиков, немедленно соскользнувших на пол, обхватил Анджелу за бедра и рывком повалил ее на себя, крепко прижав к своему животу.

— Приподнимись, — коротко приказал он и легонько хлопнул ее по ягодицам, давая знак, чтобы она встала на колени. — Ты готова?..

Анджела лишь беспомощно дрожала.

— Мэнтон, видимо, не очень старался сегодня днем. Ты вся дрожишь от желания.

— Пожалуйста, не надо. Кит…

— Скажи мне. Всего две буквы. Произнеси их, — прорычал он.

Анджела понимала: сейчас в нем говорит не любовь, и это одновременно оскорбляло и пугало ее. Однако, не в силах бороться со своим желанием и его волей, она неслышно прошептала:

— Да… да, да, да! Я хочу тебя…

— Насколько сильно ты хочешь?

— До изнеможения. — Она уже даже не шептала, а лишь беззвучно шевелила губами.

— Твоя норка всегда нравилась мне больше всех остальных, — поддразнивал ее Кит. — Запомни, милая, сегодняшняя ночь принадлежит мне. Это — моя игра, и играть в нее мы будем по моим правилам.

Неподконтрольная разуму страсть привела Анджелу в такое исступление, что она уже была близка к оргазму.

— Ты должна учиться сдерживать себя, — наставительно произнес Кит.

— И кто же меня научит этому, — сдавленно проговорила женщина. — Ты, распутник с мировым именем? Его пальцы впились в ее ягодицы.

— А ты предпочла бы, чтобы твоим учителем был этот Стивен, с которым я тебя здесь застал?

— Но я не являюсь твоей собственностью.

— Этой ночью — являешься!

— Как же я ненавижу тебя! — без сил выдохнула Анджела.

— На самом деле? — спросил Кит. — Может быть, именно поэтому ты уже вся мокрая? Чувствуешь этот запах? Так пахнет не ненависть, а желание.

С этими словами он накрыл ее рот и свои пальцы губами — в поцелуе, полном похоти и жажды.

Конечно же, в ней не было ненависти, и они оба знали это. Однако какой-то частью своего сознания Анджела хотела ненавидеть его, чтобы хоть таким образом избавиться от душевной боли.

Он стал мять ей губы пальцами, пахнувшими ее телом, и она укусила их.

— Черт! — вскрикнул он.

— Ты, видимо, так и не решил, что со мной делать: то ли насиловать, то ли мучить? — сказала она голосом, в котором звучало сладострастие.

Несколько секунд он смотрел на нее со стальным блеском в зеленых глазах, а затем приподнял и грубо насадил на свой вздыбленный рычаг.

Глаза Анджелы закрылись сами собой. Не в силах сдерживаться, она стала содрогаться в сладострастных конвульсиях, и лиловая комната в здании на Хаф-Мун-стрит огласилась ее криком.

Вспотевшая, разгоряченная, податливая, она лежала в его руках — женщина, которой он грезил многие дни.

Он находился в ее теле, ее душе, он заполнял тающим, как сахар, наслаждением каждую ее клеточку и жилку, а она, наклонившись над ним, покрывала его поцелуями, не стыдясь показать, как нуждается в нем и как жаждет получить все, что он может ей дать, — без остатка. Холодность и стремление противоречить — все было смыто блаженством и неподвластным разуму желанием.

— Боже, как же мне не хватало тебя! — шептала она, прижимаясь к нему бедрами и стараясь как можно дольше задержать его в себе.

— Могу себе представить! — откликнулся он, безуспешно пытаясь подтащить ее повыше и зная, что именно это он так тщетно и отчаянно искал во всех борделях — животное и одновременно глубоко духовное наслаждение.

— А ты? Тебе меня недоставало?

— Мне недоставало тебя даже в те моменты, когда я был трезв, — улыбнулся Кит и поцеловал ее глубоким сладким поцелуем.

— Я рада, что ты пришел сюда. — От ее шепота на Кита пахнуло запахом его собственного виски, а Анджела с томительным стоном снова сползла по его телу — так, чтобы его член полностью вошел в ее лоно.

— Спасибо Бинки.

— Я собираюсь целовать тебя всю ночь напролет, — горловым голосом проговорила Анджела.

— А я намерен заниматься с тобой любовью еще тысячу лет.

— Так долго я не проживу. — Анджела почувствовала приближение нового оргазма.

— Я заставлю тебя…

В ту же секунду она взорвалась криком. …Наконец ее глаза открылись и, встретившись с ним взглядом, она зарделась.

— Какая ты целомудренная! — усмехнулся он. Вместо ответа она опустила голову и положила подбородок ему на плечо.

— Теперь моя очередь, — сообщил он.

— И моя тоже, — улыбнулась она. — Каждый раз — твоя очередь. Пропустила ли ты ее хоть однажды? — Ну пожалуйста!

— Уже? — с ноткой недоверия спросил Кит.

— Подними меня на секунду. Я хочу вынуть колпачок, он сместился. Когда я с тобой, эта штучка не помогает. Кит вынул колпачок сам — быстро и умело.

— Теперь ты в моих руках, — прошептал он.

— А ты — в моих.

Его улыбка была немного пьяной.

— И чтобы потом — никаких жалоб.

— У меня такое чувство, будто мы снова — дома, — прошептала Анджела, протягивая к нему руки.

Скользнув между ее ног, он медленно погрузился в нее.

— Вот теперь мы действительно дома.

Острое желание, вызванное теплым волшебством медленного проникновения, пронизало их обоих одновременно, и, когда ее лоно полностью, без остатка вобрало в себя его пульсирующую плоть, когда Анджела почувствовала, что он для нее — ближе, чем кто-либо еще, она прошептала:

— Я люблю тебя!

Она знала, что не должна произносить этих слов, что это только усложнит их и без того непростую жизнь, что такие вещи нельзя говорить в подобном месте, но…

Анджела не ждала чего-то большего. Достаточно, сказала она себе, что эту ночь он хочет провести с ней.

— Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо, — шептала она, и ее руки, лежавшие на его могучих плечах, сотрясала непроизвольная дрожь.

— Я знаю, — улыбнулся он. — И что ты попросишь взамен?

— То, чем ты так хорошо умеешь расплатиться.

Устремляясь в ее глубины, он словно пытался раз и навсегда поставить на ней свое тавро, чтобы никогда больше она не могла снова исчезнуть из его жизни. А она… она ждала этих проникновений, дугой изгибаясь ему навстречу, как благодатная земля отдается умелому садовнику, мечтая, чтобы он посеял в ней семя.

В ней уже не осталось ничего — ни разума, ни воли, только неистребимое желание, чтобы он всегда оставался внутри нее. Ее тело приветствовало каждое его проникновение, ее руки царапали его тело, ее лоно бросалось навстречу каждому удару его плоти.

Однако несмотря на то, что в сознании Кита тоже не оставалось места ничему, кроме самых первозданных инстинктов, он все же почувствовал приближение оргазма и попытался выйти из возлюбленной. Но Анджела, задыхающаяся, не видя и не понимая ничего вокруг себя, только крепче обвила его тело ногами и, неистово прижимаясь к нему, стала безумно шептать:

— Нет, нет, останься…

Она безрассудно жаждала его любви, его тела, но поскольку не могла обладать ими, живя в своем фальшивом и ханжеском мире, хотела, чтобы он хотя бы оставил в ней свое семя. В самом дальнем, потаенном уголке своего сердца она хотела… его ребенка.

— Нет, — жестко прозвучал голос Кита.

— Ну пожалуйста, — продолжала молить Анджела, сцепив руки вокруг его шеи.

Кит отдавал себе отчет в том, что легко может преодолеть сопротивление Анджелы. Не понимал он только одного: почему не делает этого. Он чувствовал вокруг себя горячую плоть этой колдуньи, правившей миром его самых греховных помыслов и жаждавшей стать колыбелью его семени. Подняв взгляд чуть выше, он увидел ее отражение в зеркале у изголовья кровати. Она казалась маленькой, с прозрачной кожей, ее тело, придавленное его огромным торсом, выглядело беззащитным. Сейчас они были похожи на самозабвенно спаривающихся животных — распаленного самца и самку, олицетворяющую материнство. И тогда инстинкт продолжения жизни, прятавшийся до поры в каком-то потаенном уголке его сознания, которого не коснулись эволюция и цивилизованный глянец, наконец откликнулся на ее мольбы. Кита охватил животный азарт, он захотел владеть ею полностью, без остатка. Сомкнув руки, он поднял Анджелу и прижал ее к себе.

Порывистый вздох вырвался из ее легких.

Он прижал ее еще крепче.

Не отводя глаз от зеркала, Кит смотрел, как напрягаются мускулы его ног, наблюдал за ритмичными движениями своего тела, но видел лишь красивое животное, не имеющее ничего общего с человеком и руководимое самыми примитивными позывами, которые святоши называют грехом. Ее спина расслаблялась, а податливая плоть гостеприимно расступалась под его натиском, страстно отвечая на каждый приход желанного гостя. А затем в его сознании вновь прозвучали ее слова любви, которые он так часто слышал в Истоне — сладкая песнь сирены, которой он был не в силах противостоять.

И он остался, не понимая, что движет им — инстинкт, желание угодить любимой или, может… любовь?

Она гладила его плечи, руки, мускулы, сбегавшие вниз по спине, и нежный пушок, что курчавился у копчика. Он казался ей страшно и загадочно далеким, чужим и безжалостным в своей неумолимой поступи по ее жизни. А она… она любила его безоглядно.

Он терзал ее, ел ее заживо, бросая и швыряя по огромной постели, и по-звериному звучало в этой обтянутой лиловым шелком комнате его тяжелое дыхание. Их отражение возбуждало и тревожило его. В какое-то мгновение Кит удивленно подумал, почему ее призывное тело будит в нем желание быть грубым, в то время как со всеми остальными он лишь играл в какую-то невинную игру? А затем у него перехватило дыхание и — в своем уме или нет, — он перешел ту черту, за которой уже не было возврата. Спина его выгнулась, глаза — закрылись, и тугая мощная струя ударила в лоно любимой.

Анджела встретила ее безумным криком, забившись в безумном пароксизме оргазма, потрясшего не только тело, но и душу. Забившись, она закричала, принимая в себя новую жизнь, и, обессилев, в изнеможении рухнула на сбившиеся простыни.

Опустошенные, не в силах шевельнуться, они лежали, впившись в друг друга, пока наконец яростное пламя не превратилось в мирно тлеющий огонек. Тогда, приподнявшись на локте, Кит поочередно поцеловал ее в соленую щеку, мочку уха и уголок рта. Нежно разомкнув ее ноги, он снял их со своей талии и осторожно уложил на постель.

— Ты обладаешь подлинным даром убеждения, — улыбнулся он, ласково лизнув ее разгоряченную щеку.

— И все-таки я сильнее тебя. — На лице Анджелы блуждала рассеянная улыбка.

— Может быть. Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть.

— Уж я-то не пожалею — это точно, — прошептала она. — Я хотела, чтобы ты наполнил меня.

— Как долго ты можешь со мной оставаться? — спросил он несколько минут спустя.

— Столько, сколько захочешь ты, — прошептала она.

— Не говори так. Ведь это же неправда.

— Я знаю.

Они оба знали это, но сейчас им хотелось не думать, хоть ненадолго отбросив весь здравый смысл в этом мире.

— Я заслужила тебя. Я так много работала! — сказала Анджела.

— А я тем временем тренировался, готовя себя к этой ночи.

И они вновь отправились в плавание по океану желаний, используя в качестве корабля широкую постель мадам Чентизи, а скомканные простыни служили им вместо парусов. Они вновь были вместе, истосковавшись друг по другу. Одиночному плаванию каждого их них пришел конец.